Эл Уилер (№32) - Объект их низменных желаний

— А я-то думал, что вы сама сердечность, — горько посетовал я. — Но теперь мне известна правда: у вас нет сердца, а голова — просто большой бетонный шар!

— Оскорбления дешево стоят! — хмыкнул Лейверс.

— Что сказал графолог об имени Мейсона в дневнике Брукс? — спросил я, чтобы переменить тему.

— Вы были правы, — признал он, — это не почерк Брукс, но великолепная подделка, сказал эксперт, она могла обмануть кого угодно, кроме специалиста.

— Ну что ж, начинаю искать заново, — сказал я.

— Подумайте о городском отделе по расследованию убийств и о работе под началом капитана Паркера, — напутствовал меня Лейверс. В его глазах мелькнул злобный огонек. — Я разговаривал с ним пару дней назад, он все еще ненавидит вас, Уилер!

Эта подбадривающая фраза ускорила мое отбытие. Я поехал домой, чтобы надо всем подумать, но допустил ошибку и прилег.

Проснулся я лишь в половине восьмого, еще тридцать минут ушло на то, чтобы вновь трансформироваться в энергичного элегантного Уилера. К восьми часам я был полностью готов и с нетерпением ожидал звонка в дверь.

А через пятнадцать минут горестно размышлял над тем, явится ли она вообще; в половине девятого уже не сомневался, что свидание не состоится. Но тут раздался звонок, а когда я распахнул дверь, на пороге стояло переливающееся всеми цветами радуги видение с очаровательным личиком — олицетворенное нетерпеливое любопытство.

— Крайне сожалею, Эл, — затараторила Нэнси Льюис. — Я знаю, что пришла ужасно поздно, но мистер Вагнер ушел рано — ему нужно было отвезти куда-то на обед свою супругу или что-то в этом роде, а к тому времени, когда я смогла запереть магазин…

— Главное, что вы здесь! — воскликнул я счастливым голосом и увидел у нее в руках какую-то коробку.

— А это что такое?

— Наш обед.

Она первой прошла в гостиную, я плелся сзади. Широко улыбаясь, она объяснила, что нас вполне устроит что-нибудь «простое и холодное».

— У вас это звучит как у окружного шерифа, — заметил я с невольным вздохом. — Что вы хотите? Сделать из меня каннибала?

Тут я заметил, что она уже успела уйти на кухню и я говорю сам с собой.

Вскоре она вернулась, но уже без картонки, по-прежнему сверкающая в своем переливающемся платье-рубашке.

Спереди на нем была «молния», и я обратил внимание, что она расстегнута от шеи дюймов на шесть.

— Вы что-то сказали? — вежливо осведомилась она.

— Не имеет значения, — бросил я. — Присаживайтесь, а я приготовлю выпить.

— Я пойду вместе с вами, — проговорила она сияя, — и, приготовляя нам коктейли, вы расскажете мне про мистера Вагнера.

— С историей о мистере Вагнере можно подождать, — твердо заявил я. — Сначала мы выпьем по бокалу, затем…

— О, извините! — Ее улыбка стала немного натянутой. — Это же честная сделка, не так ли?

Она дернула за «молнию»и расстегнула ее донизу.

— Подождите! — воскликнул я, уставившись на нее. — Вы меня неверно поняли, дорогая. Мне следовало выразиться иначе: с мистером Вагнером нельзя тянуть!

Она часто-часто заморгала:

— Вы меня совершенно запутали, Эл.

— Не переживайте, — успокоил я ее. — Застегните свою «молнию»и выслушайте меня.

— Ладно.

Она застегнула «молнию» под самое горло и одарила меня холодным взглядом:

— Вы передумали в отношении нашей сделки, Эл?

Вы собираетесь рассказать мне про мистера Вагнера, но не хотите взглянуть на мое розовое белье?

— Все совсем не так, — промямлил я, — но мы должны…

— Понимаю… Что такого особенного в Нэнси и ее белье, да? — Голос у нее стал арктическим. — Будьте любезны, скажите мне — просто так, для сведения, — что произошло? Я имею в виду, я слишком худосочна, или кособока, или…

— Вы просто поразительны в своем белье! — завопил я в отчаянии. — И если желаете в таком виде пройтись по улице, я не возражаю!

— Пройтись по улице? — Обладательница сапфировых глаз внезапно занервничала. — Вы сошли с ума?

— Следующий эпизод сериала о приключениях мистера Вагнера будет происходить в его магазине женского белья, потому что, насколько я помню, у вас есть от него ключи, — деловито заговорил я. — Так что пока наш холодный обед оттаивает, мы съездим туда и живенько все осмотрим.

— Зачем? — удивилась она.

Я схватил ее за руку и быстро потащил к выходу.

— Он кое в чем замешан, и, разумеется, это не относится к дамскому белью.

К тому моменту, когда мы доехали до магазина, я сообщил Нэнси основные данные о Дрери и о связи между ним, Лабеллом и Вагнером. Нэнси по-прежнему думала, что я помешался, но, во всяком случае, теперь она была готова поднять меня на смех, а это уже кое-что.

Она дала мне ключи, и я отпер дверь. Мы вошли внутрь.

— Вы не знаете, у кого он арендует это помещение? — спросил я у Нэнси, тщательно заперев дверь.

— Я где-то мельком видела название… — Она на минуту задумалась. — Если не ошибаюсь, «Уолдер»?

— «Уильям Уоллер и компания»?

— Точно.

— Это Дрери, — сказал я. — Вчера я догадался об этом и сказал Слейтеру. Слейтер этого не отрицал. Но мне хотелось удостовериться.

Я быстро осмотрел прилавки и находящиеся за ними полки, но, очевидно, то, что я искал, находилось в кладовой, поэтому я быстро направился туда.

— Эл, обождите! — раздался отчаянный крик Нэнси.

— Сейчас не время думать о новом неглиже, — бросил я через плечо не останавливаясь.

— Не ходите!.. — Она испуганно ахнула.

Я высунул голову из кладовой и посмотрел на нее:

— А в чем, собственно, проблема?

— Теперь это уже не моя, а ваша проблема, — сурово произнесла она и показала мне ключик. — Полагается сперва вставить его в эту маленькую черную коробочку на стене возле вас, а потом уж входить.

— Значит, это охранная сигнализация, — пояснил я. — Ни разу не слышал сигнального звонка.

— Потому что он раздается в кабинете какого-то охранного агентства в центре города. — Она испуганно улыбнулась. — Теперь его нельзя отключить, он будет звонить, пока сюда не приедет кто-нибудь из охраны и не отключит его.

— Я ему скажу, что подумал, будто кто-то прокрался внутрь, — доверительно произнес я. — Ему придется мне поверить, иначе союз копов отнимет у него лицензию, или жену, или еще что-нибудь ценное.

— Может быть, вы не заметили — я-то не коп, — заметила она.

— Как насчет того, чтобы взять мою машину и уехать ко мне домой? Подождите меня там. — Я бросил ей ключи. — Я вернусь через часок.

— Мне это не нравится, Эл. — Она закусила нижнюю губу. — Это может быть опасным.

— Не переживайте, все обойдется, — сказал я. — А теперь побыстрее исчезайте.

Она неохотно повиновалась, я чуть ли не насильно вывел ее из магазина. Убедившись, что она уехала, я вернулся в кладовую. Минут через двадцать я был завален до колен пустыми коробками, нарядными пеньюарами, трусиками, бюстгальтерами и прочим бельем, так и не найдя в этих коробках ничего, кроме нижнего белья. Я продолжал поиски, но сердце мое не лежало к этому занятию — уж больно не мужское это дело. Возможно, я бы по самые уши зарылся во всех этих кружевах и оборочках, если бы через пять минут у меня не появилась компания.

— Что-то ищете, лейтенант? — осведомился спокойный голос за моей спиной, и я чуть ли не взвился под самую крышу.

Я обернулся и увидел Дрери, который наблюдал за мной с едва заметной усмешкой.

— Черт возьми, как это вы незаметно подобрались ко мне? — проворчал я.

— Просто вошел через заднюю дверь.

— Я-то думал, что сигнализация соединена с каким-нибудь охранным агентством в центре города.

— Так оно и есть, — небрежно заметил Дрери, — но это агентство принадлежит мне.

— Ага, и его сотрудникам даны указания немедленно сообщать вам, если сигнал тревоги прозвучит здесь или в одном из офисов «Джаззи-шасси»?

— Нечто в этом роде.

Он пригладил одной рукой красиво уложенные седые волосы, которые вовсе не требовалось приводить в порядок, вторая рука оставалась там, где была все время: в кармане.

— Что вы здесь так старательно ищете, лейтенант? Вы даже сочли возможным тайком забраться сюда.

— Вообще-то я не совсем уверен, — ответил я, пожимая плечами, — но это должно быть нечто специфическое, судя по тому, как аккуратно и продуманно вы все организовали. Вы сдаете этот магазин, и вам принадлежит часть заведения Лабелла. Это два таких места, где постоянно бывает масса народу. К примеру, если сюда является парень приобрести нарядное белье своей супруге, Вагнер непременно обслуживает его лично. Думаю, если обратиться к кому следует или сказать нужное слово, тебе будет обеспечено специальное обслуживание и в кабаке Лабелла. Так?

— Значит, Слейтер разговорился? — вежливо осведомился Дрери.

— Этого не потребовалось. Лабелл живенько указал мне на вас, потому что один вид копа в его заведении напугал его до полусмерти. С Вагнером только что не случилась истерика, когда я вошел сюда, и он тут же принялся мне подробно объяснять, каким образом приобретает свое белье. Вы не похожи на человека, который нянчится со своими работниками, но с этими двумя вы носитесь словно с собственными сыновьями.

Этакая группа избранных — включая и вас, конечно, — которым вы даже предоставили право пользоваться услугами стодолларовой девушки по вызову. На работе и на отдыхе они находились под вашим неусыпным наблюдением, как будто являлись вашей личной инвестицией, куда более ценной, чем все остальные, вместе взятые. Поэтому, как я сказал, здесь должно быть что-то специфическое.

— Попробуйте угадать.

— Героин?

Я заметил, как потемнели его глаза, и понял, что попал в точку.

— Наркоманы вполне уместны в стриптиз-баре, но не в магазине женского белья, — продолжал я. — Так что, скорее всего, вы поставляете наркотики для толкачей-оптовиков. Цена, разумеется, ниже, но зато это имеет свои преимущества. Их приобретают большими партиями, платят наличными и — немедленно исчезают. У вас, конечно, имелась проблема: что делать со всей этой кучей денег? — но на то у вас есть инвестиционная компания. Кое-что подправить в гроссбухах — и все ваши капиталовложения вроде бы приносят неплохой доход. Вы платите налоги и чисты как стеклышко!

— Я недооценил вас, лейтенант, — произнес он почти смущенно, — я думал, вас вполне устроит Слейтер.

— Поэтому вы послали Большого Майка сообщить мне, где я могу отыскать Мейсона, а потом сказали Слейтеру, где его найти. Если бы все сработало, я оказался бы там как раз в тот момент, когда Слейтер прикончил его?

— Мейсон здорово нам мешал, — признался Дрери. — Вообще-то он не знал ничего важного, но все время шнырял вокруг и разнюхивал, что к чему. Мы могли бы его убрать, но тогда девица превратилась бы в проблему. Никто из нас не хотел ее терять, она была настоящим мастером своего дела! — Он мечтательно улыбнулся. — Слейтер был дамским угодником. Непонятно почему, но ни одна женщина не могла устоять перед ним. Тогдашняя его любовница была к тому же приятельницей Элинор, так что в тот момент все выглядело логичным. Слейтер разыграет целый спектакль для Элинор и отберет ее у Мейсона, став ее сутенером.

Тогда — никаких проблем, никакого риска, и все получают свое удовольствие. Мне бы, конечно, следовало сообразить, что Слейтер необычайно честолюбивый малый. Конечно, когда мы связали его с Элинор, он ничего не знал о наших планах, но, будучи человеком сообразительным, решил повернуть все в свою сторону.

С ее помощью, несомненно. Ведь все мы были довольно откровенны в ее присутствии.

— Так что потом вам пришлось ее убить? — спросил я.

— Нет. — Он, казалось, слегка изумился. — Ее убил Слейтер. Вы же сами намеревались арестовать его, когда он выбросился из окна.

— Но он ее не убивал, — настаивал я.

— Ну… — Он пожал плечами. — Я не думаю, что теперь это имеет какое-то значение.

В его глазах появилось мечтательное выражение, он вытащил из кармана руку, в которой был зажат пистолет.

— Трагический несчастный случай! — прошептал он. — Один из сотрудников агентства приходит сюда проверить, почему сработала система, и слышит, как кто-то ходит в кладовой. Он приказывает человеку выйти, но тот пускается наутек. Сотрудник агентства преследует его, держа пистолет в руке, спотыкается о груду тряпья на полу, и его пистоле'! случайно стреляет. Пуля проделывает аккуратную дырочку в голове вора, и он мертв. Мы никогда не узнаем, что делал лейтенант полиции в магазине женского белья, ибо, усы, трагический несчастный случай оборвал его жизнь. Я лично пришлю венок.

— Сначала вам придется найти парня, который возьмет на себя ответственность, — проворчал я.

— Нет проблем, — уверенно заявил я. — В выплатной ведомости агентства числится Большой Майк. Ради меня он согласится отрезать себе правую руку. Тем более, что ему предъявят всего лишь обвинение в непреднамеренном убийстве.

— Я бы не рассчитывал на это, — сказал я. — Не забывайте, что у Большого Майка скверная репутация. Вы говорили, он уже отбыл шесть месяцев на принудработах за убийство. Окружная прокуратура все раскопает, можете не сомневаться. Никому в органах закона и порядка не нравится, когда убивают копа. Сразу встает вопрос о пожизненной пенсии для иждивенцев, поэтому они придерживаются одного простого правила: никому не спускать убийства копа, как бы оно ни было совершено.

— Возможно, вы и правы. — Он лениво зевнул. — Но так или иначе. Большим Майком можно пожертвовать.

Было время, когда от него был толк, но не теперь. Теперь он путается у меня под ногами, я не знаю покоя из-за глупой обезьяны! Вот и сейчас: он настоял, чтобы отправиться вместе со мной, и мне пришлось его оставить на улице — пусть наблюдает за домом, вдруг еще кто-нибудь появится. Я уверен, что такого не случится, но когда даешь ему какое-то поручение, он просто счастлив, а я на время могу о нем забыть.

Поверх его плеча мне было видно, как тихо открылась дверь, и весь проем заполнил огромный силуэт. Он начал медленно к нам приближаться, и мне показалось, что комната сразу уменьшилась.

— Вы хотите сказать, — быстро заговорил я, — что собираетесь убить меня здесь и разрешите Большому Майку взять на себя вину только потому, что он постоянно путается у вас под ногами? Ну а что в отношении всей той ерунды, которую вы наговорили мне в своем кабинете? Душещипательная история о том, как Большой Майк никогда не знал, почему он проигрывал на ринге, а вы вроде бы его усыновили, посчитав, что он приносит вам удачу. Что, когда он случайно убил человека во время пьяной драки, вы отстаивали его, не жалея ни денег, ни времени?

— Так оно и было, — сказал Дрери высоким голосом, — но ведь тогда я не знал, каково мне будет служить опорой такому пустоголовому орангутану. Бывают дни, когда я готов волком выть, глядя на его уродливую рожу! — Теперь его пистолет был на уровне моей груди. — Полагаю, мы потеряли впустую много времени, лейтенант. Повернитесь-ка кругом!

Массивная лапа опустилась на плечо Дрери и повернула его кругом, как игрушку. Он оказался лицом к лицу с обезьяной.

— Какого черта ты это сделал? — рявкнул Дрери. — Ты, проклятый глупый осел!

— Джесс, — в хриплом голосе слышалось страдание. — Ты ведь не это имел в виду?

— Что «не это»?

— То, что ты вот сейчас наговорил про меня? Что тебе хочется выть, когда ты смотришь на меня?

— Не глупи! — коротко сказал Дрери и снова повернулся ко мне.

— Я должен знать, Джесс! — Тяжелая лапа опять легла на плечо Дрери и повернула его лицом к себе. — Коп говорит, что ты хочешь ухлопать его, а я чтоб взял на себя ответственность? Но это не правда, а?

— Будь ты проклят! — Дрери больше не мог сдерживаться. — Убери прочь свои вонючие лапы!

Несколько секунд Дрери беспомощно извивался, пытаясь освободиться от ручищи, вцепившейся в его плечо, потом взорвался:

— Конечно, правда, ты, безмозглый сукин сын! — завопил он. — Это же единственный способ избавиться от тебя и одновременно помочь самому себе. Пойми, это всего лишь случайное совпадение! Я все равно должен буду избавиться от тебя, потому что сойду с ума, если и дальше буду постоянно видеть перед собой твою безобразную рожу! — Он с трудом перевел дыхание. — А теперь — живо убирай свои вонючие лапы!

Большой Майк уронил руки и бессильно повесил голову.

— Тебе не следовало говорить такое, Джесс! Это неверно. С тех пор как ты уладил то обвинение, я всегда желал только одного: отплатить тебе за добро так, как я умею.

— Заткнись! — прикрикнул на него Дрери. — Поговорим об этом позднее! — Он повернулся ко мне и увидел в моей руке пистолет.

— У меня оказалась уйма времени, пока вы тут спорили. Брось оружие, Дрери, или ты свое получишь, — сказал я очень спокойно.

Мой пистолет был направлен прямо на него, ему же надо было повернуть свой по крайней мере на шесть дюймов, чтобы накрыть меня. Он понял это в одно мгновение и разжал пальцы — пистолет утонул в куче нейлонового белья.

— Смотри, что ты натворил, безмозглый орангутан! — Дыхание застревало у него в горле, его трясло от ярости. — Если бы я хорошенько подумал, я бы оставил тебя до конца жизни мостить ту дорогу!

— Джесс, — взмолился гигант, — пожалуйста, не говори больше ничего. Ты же на самом деле такого не думаешь, я…

— Не думаю?! — Губы Дрери побелели. — Я в жизни не говорил так искренне. Ты, вонючий…

Большой Майк ударил его. Медленный, обычный размах руки, но когда тыльная сторона его ладони достигла физиономии Дрери, удар прозвучал как ружейный выстрел. Крупный инвестор пролетел по воздуху и врезался в стену, находящуюся в десяти футах от него. Его тело рухнуло на пол и замерло, как изуродованная тряпичная кукла, с головой, повернутой под каким-то немыслимым углом.

Я наблюдал, как Большой Майк прошагал по комнате и опустился на колени.

— Он умер! — Плоское уродливое лицо повернулось ко мне, и я увидел в его глазах слезы. — Я убил его!

— Ты же не хотел его убивать, — мягко сказал я. — Это получилось нечаянно. Я свидетель. Просто последнее время тебе не везет.

Он медленно поднялся на ноги и уставился на меня ничего не видящими глазами.

— Во всем виноват Джесс. Ему не следовало со мной так говорить, он просто дразнил меня. У него и в мыслях такого не было.

— Разумеется, — заверил я его. — Давай-ка пройдем туда, где есть телефон. Ладно?

— Да-а. Думаю, теперь уж я ничего не смогу сделать для Джесса?

Он дождался, пока я кивнул, выражая согласие, и прошаркал мимо меня к двери.

Все же я держал его под прицелом и пока звонил в офис, и последующие четверть часа — до приезда копов, хотя этого можно было и не делать — Большой Майк вообще не шевелился. Он стоял и тихонько плакал.

Глава 10

Я ожидал в костюмерной, пока кончится представление, и, казалось, она была приятно удивлена, увидев меня.

— Эл? — У нее на лице появилась ласковая улыбка. — Похоже, это становится привычкой?

— Как белые стихи, — усмехнулся я.

Она села за туалетный столик в одних белых трусиках и узенькой полосочке, символизирующей бюстгальтер, как все стриптизерши, совершенно не замечая своей наготы.

— Я читала вечерние газеты, — сказала она. — Там упоминается ваше имя. Это что-то меняет? — Она посмотрела на меня через плечо. — Я хочу сказать, нужна ли хорошая реклама лейтенанту полиции?

— Все зависит от того, кто ей верит. В данный момент мне думается, что это не пойдет мне на пользу, потому что написанное не соответствует истине.

Она негромко рассмеялась:

— Не надо скромничать, я же присутствовала при этом, помните?

— Слейтер на самом деле убил Мейсона, но он не убивал Элинор Брукс.

Смех замер у нее в горле.

— Вы уверены?

— Его группа крови не соответствует той группе крови, которой была написана буква на лбу Элинор, — пояснил я, — поэтому я вернулся к тому, с чего начал.

Почти к тому же, если не считать, что сначала у меня было четверо подозреваемых — имена в дневнике, — теперь же у одного из них неопровержимое алиби, а трое других убиты.

— Трое?

— Дрери мертв. Он было обрушился вчера вечером на своего любимца, а делать такое весьма опасно, если любимец в два раза больше тебя и в десять раз сильнее. — Я пожал плечами. — Дрери руководил весьма симпатичным рэкетом по распространению наркотиков, так же как ваш старый приятель Лабелл.

— Лабелл? — Ее глаза сверкнули. — Если вы намереваетесь арестовать его прямо сейчас, можно мне поехать вместе с вами, чтобы присутствовать при столь знаменательном событии?

— Этим займется сержант Полник, — сказал я. — А у меня имеются собственные проблемы, например то, что не осталось подозреваемых.

— Ни одного? — Она надула губы. — Это никуда не годится, Эл. Вы абсолютно уверены, что у вас нигде не завалялся какой-нибудь третьесортный субъект?

— Только вы, — сказал я.

Она отвернулась и уставилась в зеркало.

— Не вижу ничего смешного! Элинор была моей лучшей подругой и…

— Именно это вы и твердили мне с того самого момента, как открыли дверь пляжного домика, — холодно произнес я. — Ну и подруга! Она увела у вас прямо из-под носа парня, которого, как вам казалось, вы любили, и сделала его своим сутенером!

— Не смейте так говорить, — прошептала она. — Я не хочу вас слушать!

— У вас нет выбора. Вы продели кольцо мне в нос и заставили двигаться в том направлении, в каком вам хотелось. Вся беда в том, что я все время находился слишком близко от вас и поэтому не замечал этого. Если вы узнали о связи Слейтера с Элинор, у вас был сильный мотив отомстить им обоим. Именно вы обнаружили тело и сообщили об убийстве, поэтому я даже не спросил вас, чем вы сами занимались и где находились от часа до двух ночи. Исчезли ее туфли, и именно вы объяснили мне, какое значение придавал обуви Слейтер. Именно вы нашли их в стенном шкафу в его квартире, а ведь ключ от нее был у вас, значит, вы могли в любой момент их подбросить. И Слейтер, и Мейсон заявили, что Элинор позвонила им и попросила приехать вечером в пляжный домик по неотложному делу. Может быть, к тому времени она была уже мертва? Вы как ближайшая подруга могли легко имитировать по телефону ее голос.

— Я думаю, что вы ненормальный, — прошептала Анджела. — И невероятно жестокий к тому же! Единственное, что я хотела сделать, — это помочь вам отыскать зверя, убившего Элинор.

— Еще один прием, — усмехнулся я. — Вы упорно твердили о «звере», «он», «ему»… И все эти маленькие доверительные признания о том, как Слейтер неожиданно изменился на следующий день после убийства.

Из парня, от которого вы были без ума, он превратился вдруг в человека, в котором, по вашим словам, вы неизвестно что нашли. А потом и вовсе перестали доверять ему. «Что скрывается за вожделением в его взоре… темнота ночи, тайное предательство и греховная вина?»— продекламировал я, не будучи уверен, что воспроизвожу точно.

Ее пальцы начали было стирать грим с левой груди, но затем остановились.

— Мне нужно переодеться, — заявила она ледяным тоном. — Будьте любезны удалиться.

— Вы уговорили ее провести с вами ночь в пляжном домике, — продолжал я. — Вы ударили ее сзади, сорвали с нее одежду, уложили на кровать, затем вонзили в нее нож. Потом разбросали ее одежду, забрали туфли и ключи от ее квартиры и вернулись в город. Туфли вы держали наготове до того момента, когда будет удобно подбросить их в квартиру Слейтера. Войдя в жилище Элинор, вы отыскали ее дневник, о существовании которого вам было хорошо известно, — подруги привыкли поверять друг другу свои маленькие тайны! — и, подделав почерк Элинор, вписали в него имя Мейсона. Вообще-то это был весьма ловкий ход, надо отдать вам должное. Вам нужно было, чтобы с самого начала я связал Мейсона с этим убийством. Затем вы вырвали несколько листков, чтобы заставить меня думать, — позднее, конечно! — что одним из ее клиентов был Слейтер и именно он вырвал страницы со своим именем.

— Я все еще жду, когда вы дадите мне возможность переодеться! — Ее шепот звучал как яростный крик.

— Ничего, подождете! — грубо отрезал я. — Процесс исключения подозреваемых проходил, если можно так выразиться, насильственным путем, и теперь остались только вы одна. Особа с мотивом и возможностями.

Мы сравним группу вашей крови с той, которой была написана буква на лбу Элинор Брукс. Если они совпадут, это еще не будет неопровержимым доказательством, но лишь укажет на то, что такое предположение не лишено смысла. Но, падший ангел, графологическая экспертиза — нечто совсем другое. Результаты ее станут «решающими!

Она повернулась ко мне лицом, темные глаза яростно сверкали на бледном лице.

— Если бы я написала букву у нее на лбу, я должна была бы воспользоваться собственной кровью, верно?

Я кивнул.

— А откуда я могла ее взять?

Она встала с места, подняла руки над головой и медленно повернулась, описав полный круг.

— Вы видите какие-нибудь царапины?

— Нет, — откровенно сказал я, — и вот почему я собираюсь сидеть здесь и наблюдать за тем, как вы будете переодеваться.

Внезапно она буквально упала снова на стул и с минуту смотрела на меня какими-то пустыми глазами.

— Нет, вы не посмеете!

— Это сделает вместо меня полицейская надзирательница. Не сомневайтесь, вам этого не избежать, Анджела!

— Мужчины! — Это слово прозвучало у нее как ругательство. — Грязные, лживые, сластолюбивые существа, которые платят ненавистью за любовь, предательством за веру, насилием за…

— Что означала буква» J «, объясните мне? — прервал я ее.

— Иезавель! — Она буквально плюнула в меня этим именем. — Если Каиново клеймо можно выжечь на лбу мужчины, тогда, подумала я, будет только справедливо, если найдется подходящее клеймо для такой особы, как она! Моя лучшая подруга! Даже в тот вечер она воображала, что обманывает меня и что я ничего не знаю про нее и Найджела! Думаю, она считала, что это будет забавно — провести ночь одним, без кавалеров, в пляжном домике. Вот почему она нарядилась в эти туфельки на высоченных» гвоздиках»— с них можно было начать разговор о причудах Найджела. Я не уверена, что в душе она не смеялась надо мной, когда мы ехали туда, да и в самом домике, когда мы остались вдвоем. Я не имела ничего против. Я знала, мое время придет. И оно пришло! Я здорово посмеялась, когда уложила ее на постель и всадила ей нож между ребер!

Она села очень прямо, на ее лице появилось выражение детского негодования, глаза засверкали.

— Элинор Брукс, — произнесла она тоненьким голоском, — была настоящей… — И она разразилась потоками грязной брани.

Когда через несколько минут приехали Полник и Кайли, за которыми плелся даже не бледный, а, скорее, зеленый от страха Лабелл, Анджела все еще продолжала сквернословить. Я нашел в шкафу какую-то накидку и набросил ей на плечи. Похоже, она даже не заметила, когда Полник взял ее за локоть и осторожно повел к двери. Возможно, потому, что уже в третий раз начала в подробностях описывать все многочисленные прегрешения Элинор Брукс.

Время близилось к одиннадцати, когда я возвратился на квартиру, где на кушетке сидело ослепительное видение с холодным непримиримым лицом.

— С возвращением, Эл Уилер, — проговорила она дрожащим голосом. — Я уж подумала, что вы умерли.

— Крайне сожалею…

Я осторожно опустился в кресло и повернулся к ней:

— Я просил Полника вам позвонить.

— Он звонил, — угрюмо сообщила она. — Могу повторить дословно: «Лейтенант велел сообщить вам, что он вернется часа через два, потому что поехал к стриптизерше».

Я заморгал.

— Дело обстояло не совсем так.

— Вы хотите сказать, что не ездили к стриптизерше?

— Нет, я ездил, но потому…

— Не беспокойтесь! — На губах у нее промелькнула улыбка. — Терпеть не могу дурацких объяснений. — Она чуть приподняла одну бровь. — Вы голодны?

— Умираю от голода, — обрадовался я. — Почему бы нам…

— Прекрасно! — Она удовлетворенно кивнула. — Я съела, сколько могла, паштета и даров моря, кстати сказать, крабы были превосходны, а остальное выбросила в помойное ведро.

«— Выбросили? — Я оторопело посмотрел на нее. — А вы не вылили ли заодно и виски в раковину?

— Нет. — В ее голосе звучало искреннее сожаление. — Я как-то не подумала об этом.

Я прошел на кухню, обнаружил в столе кусок засохшего сыра и приготовил два больших фужера выпивки.

Увидев меня с моей добычей, Нэнси безмерно удивилась.

— Вы уверены, что сможете еще пить? — фыркнула она. — Насколько я понимаю, вы со своей стриптизершей уже проглотили несметное количество зелья?

Я сунул ей в руки бокал:

— Держите, вы, безработная колдунья.

В сапфировых глазах появилось удивление, и она молча взяла стакан. Я вновь уселся в кресло, проглотил почти полностью свою порцию и хмуро поглядел на нее.

— Я отправился к ней, к стриптизерше, чтобы арестовать ее за убийство Элинор Брукс, — произнес я как можно отчетливее. — Именно это меня и задержало. До этого у меня была куча самых невероятных развлечений в кладовой мистера Вагнера, включая встречу с одним типом, который вознамерился прикончить меня, и только чудо спасло мою жалкую жизнь. За все это время я не съел ни кусочка и не выпил ни одной капельки спиртного.

— Эл… — Она растерянно заморгала. — Я только…

— Помолчите! — посоветовал я. — Сейчас я сообщу вам действительно интересные новости. Теперь вы безработная.

— Что?.. — Она уставилась на меня.

— В данный момент мистер Вагнер, вероятнее всего, следует в окружную тюрьму. Всем этим таинственным личностям, которых он обслуживал, требовалось не белье, а героин.

Какое-то мгновение казалось, что Нэнси вот-вот потеряет сознание, потом она решила, что ее спасет спиртное, и необычайно быстро осушила свой бокал.

— Так заканчивается история о мистере Вагнере, во всяком случае на ближайшие десять лет, — изрек я. — А теперь, если вы желаете сообщить что-то разумное, я разрешаю вам говорить.

Очевидно, все дело было в том, что она слишком быстро заглотнула виски, потому что ей не сразу удалось справиться с кашлем, да и глаза у нее слезились.

— Очень сожалею! — робко заговорила она. — Я вообразила, что вы променяли меня на какую-то кошмарную стриптизершу, так что вас больше не интересует, как я выгляжу в своем розовом белье, и все такое. Конечно, я разозлилась на вас до смерти!