Масоны в России - от Петра I до наших дней

      По-прежнему, главные надежды здесь возлагались на Департамент полиции.
      Конечно же, там знали о масонах и о их антигосударственной деятельности.
      Первым из лиц правительственной администрации, кто со всей определенностью поставил перед Департаментом полиции вопрос о необходимости оперативной разработки и нейтрализации антиправительственной деятельности масонов в России был министр иностранных дел В.Н.Ламздорф. В своем циркуляре от 14 декабря 1905 года на имя министра внутренних дел П.Н.Дурново, он прямо заявил, что в сложившейся в то время внутриполитической ситуации в стране "было бы весьма полезно иметь возможно подробные сведения о развитии масонской деятельности в пределах империи" и предложил своему коллеге провести соответствующее расследование по этому предмету [1082].
      Первым проблеском масонства в России, замеченном в 1908 году Департаментом полиции стала деятельность уже известных нам оккультных кружков А.П.Чистякова и В.П.Быкова. О судьбе их уже шла речь. В июле 1908 года информация о московских "масонах" была доложена П.А.Столыпину, который наложил на докладе по этому вопросу следующую резолюцию: "Ведь масонство у нас запрещено законом!"
      [1083].
      Главными экспертами Департамента по масонской проблеме были в те годы полковник Г.Г.Мец и чиновник МВД Б.К.Алексеев, составлявшие по его поручению аналитические обзоры на эту тему. Командированный в 1910 году своим начальством во Францию Б.К.Алексеев вошел здесь в контакт с руководителем "Антимасонской лиги" аббатом Жюлем Турмантэном [1084]. За свое сотрудничество Ж.Турмантэн требовал денег и не малых. П.А.Столыпин, которому был сделан соответствующий доклад вопроса не решил. Не решил его и царь, к которому обратился в декабре 1910 года товарищ министра внутренних дел генерал П.Г.Курлов. Проявив живейший интерес к масонам Николай II пожелал, тем не менее, более внимательно ознакомиться с проблемой.
      В январе 1911 года к делу решено было подключить проживавшего в Париже под фамилией Рихтер бывшего заведующего Заграничной агентурой Департамента полиции Л.А.Ратаева. Первая его записка о масонстве поступила в Департамент полиции в марте 1911 года. "Масонство в России, - отмечал здесь Ратаев, - явление не новое. Проникло оно к нам в первой половине XVIII века и затем периодически то появлялось, то исчезало или, вернее сказать, притаивалось.
      Но неизменно и всегда кроме горя и напасти ничего с собою не приносила"
      [1085].
      Конечно, можно подивиться тому, что в то время как масонские ложи почти беспрепятственно росли и множились в самой России, информацию о них Департамент полиции решил, почему-то, получать из Парижа. Но польза от вояжа Б.К.Алексеева во Францию и особенно записок Л.А.Ратаева (всего их 4) несомненно была большая. Так как это позволило Департаменту нащупать в конце концов суть масонской проблемы - политическое или кадетское масонство. "Главным приютом для масонов служит кадетская партия", - писал в Департамент полиции Л.А.Ратаев.
      "Вглядитесь внимательно, - отмечал он, как между нашими масонами распределены роли и сферы влияния. Среди членов Государственного совета и в литературной среде действует М.М.Ковалевский; среди членов Государственной думы И.Н.Ефремов, П.Н.Милюков и В.А.Маклаков. Влияние последнего распространяется и на адвокатскую среду, где он пользуется популярностью. Деятельность Е.П.Коган-Семеновского обнимает жидовские круги и мелкую прессу. Наконец, А.Н.Бренчанинов, убежденный деятельный масон стремится воздействовать на высшее общество. Уже на его собраниях начинают появляться лица титулованные или же посещающие - громкие дворянские фамилии, как например: Кугушевы, Толстые и т.п. Будет весьма печально, если благодаря этим стараниям масонство внедрится в высшие слои русского общества" [1086].
      Это был принципиально новый, свежий взгляд на масонскую проблему в России:
      ведь до этого в своих поисках масонов в нашем Отечестве Департамент полиции неизменно натыкался на мистиков: дело спирита В.П.Быкова и П.А.Чистякова с его "Великой ложей "Астрея"" 1908 года, петербургских и московских мартинистов (Г.О.Мебес, П.М.Казначеев, Ч.И.Чинский) 1911-1912 годов, организация Варвары Овчинниковой (Орден Филалетов) и др. [1087] Конечно, и за мистиками надо было "наблюдать". Но политическое влияние этих господ было невелико и борьба с ними была заведомо пустой тратой сил и средств Департамента полиции. А.Я.Аврех, в свое время пришел к выводу, что происходило это потому, что Департамент полиции, якобы, взял "ложный след", или иначе, говоря попросту проморгал политических масонов [1088].
      Факты, однако, показывают, что подлинная картина была, несколько иной.
      На первых порах Департамент полиции действительно отождествлял масонов только с мистиками. Однако, продолжалось это недолго. И в конце концов, не без помощи докладных записок Б.К.Алексеева и, особенно, Л.А.Ратаева он нащупал таки суть проблемы. Убедительное свидетельство этому - уже цитировавшая нами записка Л.А.Ратаева 1911 года. О том же говорят и другие документы Департамента полиции по масонству. Правда, в составленном 12 декабря 1912 года в Департаменте полиции "Списке лиц, главнейших деятелей масонства в России, за корреспонденцией которых желательно установить наблюдение"
      наряду с политическими масонами, такими как князь Е.Н.Трубецкой и князь П.Д.Долгоруков в Москве, князь Д.И.Бебутов, М.М.Ковалевский, князья А.Д.
      и Н.Д.Оболенские, наблюдение за почтовой перепиской которых действительно могло что-то дать, фигурируют в то же время и уже известные нам масоны-мистики:
      В.П.Быков, П.А.Чистяков и В.С.Арсеньев в Москве, а также А.А.Каменская, Е.П.Семенов, И.К.Антошевский, Г.О.Мебес, Т.О.Соколовская, Б.А.Леман, К.К.Арсеньев, Е.К.Арсеньев, Е.И.Войно-Панченко - все в Петербурге. Курьезом можно считать наблюдение специалистов Департамента полиции за перепиской известной в то время писательницы на оккультные темы В.И.Семеновой-Крыжановской и жены бывшего председателя Совета министров С.Ю.Витте - графини Матильды Ивановны Витте [1089].
      Однако, простаками чины Департамента полиции не были и за оккультистами они, скорее всего, наблюдали так, на всякий случай. Главным объектом их внимания были конечно же не оккультисты, как думал А.Я.Аврех, а политические масоны. Убедительное свидетельство этому - аналитическая записка Департамента полиции о масонстве от 25 июня 1913 года [1090].
      Масонами, по сведениям Департамента полиции, являлось в это время около 90 человек. Особенно важно то, что за редким исключением (Александр Блок, Максим Горький) подавляющее большинство представленных здесь фамилий: А.В.Амфитеатров, Л.Андреев, Е.Аничков, М.М.Ковалевский, В.Д.Кузьмин-Караваев, Н.И.Астров, Ю.Гамбаров, князья Павел и Федор Долгоруковы, Е.В. де Роберти и другие - все это действительно, как мы теперь уже точно знаем, деятельные члены тогдашних масонских политических лож; никаких мистиков среди них нет.
      Можно констатировать, что широко распространенное среди историков представление, что организовав охоту за оккультистами Департамент полиции, якобы, взял "ложный след" едва ли справедливо. После некоторых колебаний след специалисты Департамента полиции взяли все-таки верный - политическое или кадетское масонство. Другое дело, что эффективная борьба с ним в тех условиях, которые сложились после царского манифеста 17 октября 1905 года (свободное функционирование в стране оппозиционных правительству партий и групп было гарантировано законом) борьба с ним была едва ли возможна.
      Масонство, как отмечалось в аналитической справке Департамента полиции от 2 января 1914 года "О распространении масонства в России", как тайная организация, работающая над ниспровержением существующего в России строя под прикрытием всевозможных обществ: просветительных, оккультных и благотворительных практически неуязвимо для полиции, так как доказать преступный умысел в их действиях юридически невозможно. "Распространение влияния масонства не встречает никаких препятствий на своем пути. Конечные цели их скрыты, и само масонство осторожно. Лица, непосредственно ведущие борьбу с революционным движением, с масонским движением не знакомы, и собираясь под прикрытием якобы заседаний всевозможных легализированных обществ, масонство, будучи тайным политическим обществом, может работать беспрепятственно", - с горечью констатирует автор аналитической справки [1091].
      Последняя записка Л.А.Ратаева о масонах в Департамент полиции относится к февралю-марту 1916 года. Внимательно прочитав ее тогдашний директор Департамента генерал Е.К.Климович какого-либо хода этому документу так и не дал [1092].
      Приближалась революция и Е.К.Климович, очевидно, решил что есть у его ведомства и дела поважнее масонов. А между тем, в стране, можно сказать, почти в открытую зрел самый настоящий антиправительственный заговор и далеко не последнюю роль в нем играли, как теперь выясняется, "братья-масоны".
      Глава 15.
      "Масонский заговор" накануне революции 1917 года. Масоны и отречение Николая II
      Первым, кто со всей определенностью поставил вопрос о масонских планах насильственного отстранения императора Николая II от власти путем дворцового переворота или, иначе говоря, существовании накануне революции масонского заговора, а так же ведущей роли, которую сыграли масоны в февральско-мартовские дни 1917 года был эмигрантский историк С.П.Мельгунов [1093].
      В вышедшей в 1931 году в Париже сенсационной книге "На путях к дворцовому перевороту" он убедительно показал, что подготовкой и организацией Февральского переворота 1917 года руководили две группы или два кружка русских масонов.
      Во главе одного из них - военного стоял А.И.Гучков. Другой гражданский возглавлял А.Ф.Керенский. Последующие изыскания исследователей позволили во многом уточнить и детализировать картину масонского вхождения во власть в 1917 году. Но честь первопроходца в исследовании темы принадлежит, безусловно, С.П.Мельгунову.
      Конечно, сами масоны, как непосредственные участники описываемых событий, отнюдь не стремились афишировать решающую роль своего присутствия в них.
      Так, правда, уже в советское время, в своих показаниях в НКВД СССР в июле 1939 года бывший Генеральный секретарь Верховного совета Великого Востока народов России Н.В.Некрасов всячески подчеркивал, что надежды либералов на масонство как действенный инструмент политической борьбы с самодержавием оказались крайне преувеличенными. Но и он вынужден был признать "некоторую роль", которую сыграла эта масонская организация. Как в период подготовки революции, когда она была своеобразным "конспиративным центром народного фронта", так и в первые дни Февральской революции, когда именно она помогла объединению "прогрессивных сил под знаменем революции". "В Петрограде и в Москве встречи деятелей социал-демократической и социал-революционной партии с представителями левых кадетов и прогрессистов стали, - по его словам, - последние месяцы перед революцией постоянным правилом" [1094].
      Преобладали на них левые настроения и основным лозунгом здесь была республика.
      "Большинство участников этих встреч (о них есть упоминание и в книге Суханова)
      оказались виднейшими деятелями Февральской революции. А их предварительный сговор сыграл, по моему глубокому убеждению видную роль в успехе Февральской революции. Велась даже некоторая техническая подготовка, но о ней долго говорить", - дипломатично отмечал Н.В.Некрасов [1095].
      Что это была за техническая подготовка на этом мы еще остановимся. Но сначала об общей атмосфере, господствовавшей в масонских ложах в 1915-1916 гг. Характерной особенностью ее была, говоря словами А.Я.Гальперна, "ненависть к трону, к монарху лично" [1096]. С.П.Мельгунов приводит в своей книге следующий примечательный факт. Принимали в масонскую ложу командира Финляндского полка В.В.Теплова. Один из "братьев" задал ему вопрос о его отношении к планам физического устранения царя. В.В.Теплов не долго думая с солдатской прямотой ответил: "Убью если велено будет"
      [1097].
      Неудивительно что в такой атмосфере левый эсер масон полковник Генерального штаба С.Д.Мстиславский (Масловский) взял да и предложил осенью 1915 года братьям "организовать заговор на жизнь государя". Осуществить его, уверял С.Д.Мстиславский не так уж и трудно, так как "имеется возможность найти нужных людей среди молодого офицерства" [1098].То, что убийству царя в "братской" среде обрадовались бы многие, сомневаться не приходится. Но сами масоны в таком опасном деле как истинные интеллигенты "светиться" не желали. Самое любопытное в этой истории - это то, что от своего собственного имени действовать С.Д.Мстиславский почему-то не захотел решив непременно испросить на это разрешения Верховного совета ВВНР. Дай ему Верховный совет такое разрешение и членам его наверняка не миновать было бы Сибири. Однако здесь, как оказалось, сидели совсем не глупые люди.
      Они быстро сообразили, что кроется за предложением С.Д.Мстиславского.
      "Прений о нем совсем не было, - свидетельствовал А.Я.Гальперн. - Было только сформулировано общее мнение, что в братском порядке говорить о такого рода делах нельзя, так как они не могут входить в задачи братства. В персональном же порядке все присутствующие братья относятся к предложению в высшей степени отрицательно" [1099]. Больше на заседании ложи С.Д.Мстиславский которого подозревали в провокации не появлялся. Все контакты "братьев" с ним были прерваны. Однако, скорей всего провокатором С.Д.Мстиславский (наст. фам. Масловский) - участник Февральской и Октябрьской революции, известный советский писатель все же не был и действовал он вполне искренно. Но "братьев" он все-таки здорово напугал.
      История с С.Д.Мстиславским ясно показывает, что идея военного заговора носилась в масонских кругах в 1915-1916 годах, можно сказать, в воздухе.
      Любопытно что этот же вопрос о необходимости подготовки государственного переворота ставил осенью того же 1915 г. на заседании Бюро Прогрессивного блока другой масон, правда французского обряда В.А.Маклаков [1100].
      Однако, формально "политического заговора как сознательно поставленной цели в программе нашей работы не стояло, - подчеркивал А.Я.Гальперн, - и если бы кто-то попытался в задачи организации такой заговор внести, то это вызвало бы протест со стороны многих". В то же время и он вынужден признать, что был среди братьев и "целый ряд лиц, из них часто очень влиятельных, которые очень сильно к заговору склонялись" [1101].
      Понять это можно только так: формально выдвинуть идею антиправительственного заговора Верховный совет ВВНР не решился. Неофициально же разработка таких планов с его ведома велась, но уже не от имени организации, а якобы исключительно по личной инициативе отдельных частных лиц.
      "Тем не менее, - пишет в связи с этим исследователь А.И.Серков, - даже среди масонов ложу Верховного совета стали считать центром заговора, что привело к глубокому кризису Великого востока народов России в 1915 году"
      [1102]. Отрицать, что в Верховном совете действительно рассматривались планы по устранению от власти Николая II не позволяет свидетельство масона Н.С.Чхеидзе "Переворот, - свидетельствовал он, - мыслился руководящими кругами в форме дворцового переворота; говорили о необходимости отречения Николая II и замены его. Кем именно, прямо не называли, но думаю, что имели в виду Михаила.
      В этот период Верховным советом был сделан ряд шагов к подготовке общественного мнения к такому перевороту. Помню агитационные поездки Керенского и других в провинцию, которые совершались по прямому поручению Верховного совета.
      Помню сборы денег для такого переворота" [1103].
      Правда, после протеста украинских масонов прямая подготовка дворцового переворота со стороны Верховного совета была прекращена и центр заговора переместился в группу А.И.Гучкова - А.М.Крымова [1104], якобы действовавшей уже исключительно на свой страх и риск. Но и "гражданский кружок" как называл Верховный совет П.Н.Милюков, продолжал свою деятельность по подготовке заговора. Важное заседание его состоялось в сентябре 1916 г. на квартире кадета М.М.Федорова с участием П.Н.Милюкова и председателя Государственной Думы М.В.Родзянко. Тон на нем задавали А.И.Гучков, Н.В.Некрасов и М.И.Терещенко, отстаивавшие в своих выступлениях план насильственного отстранения от власти Николая II и передачи ее наследнику при условии регентства великого князя Михаила Александровича и введения конституционного правления в России.
      Еще одним центром зревшего заговора (правда скорее потенциального, чем реального) против царя часто называют часто кружок князя Г.Е.Львова А.И.Хатисова со ставкою на великого князя Николая Николаевича Младшего. 22 апреля 1928 г. некто С.П.Смирнов опубликовал в газете "Последние новости" (Париж) рассказ бывшего тифлисского городского головы А.И.Хатисова. 9 декабря 1916 г., свидетельствовал А.И.Хатисов, после закрытия полицией V съезда представителей городов на квартире князя Г.Е.Львова состоялось секретное совещание. Присутствовали:
      Н.М.Кишкин, М.М.Федоров и А.И.Хатисов и другие. Г.Е.Львов предложил собравшимся следующий план действий: Николая II заменить Великим князем Николаем Николаевичем который сразу же объявит о введении в стране ответственного министерства.
      Очевидно, что именно с этими разговорами и возникла версия о существовании так называемого "Кавказского центра" готовившегося заговора. Однако на самом деле реально этот центр никак себя не проявил. Более того, когда в январе 1917 года А.И.Хатисов попробовал было заговорить на эту тему с самим великим князем Николаем Николаевичем, тот ответил отказом на предложение возглавить заговор [1105].
      Как бы то ни было, в результате ряда организованных единым масонским центром совещаний оппозиционных деятелей был разработан общий план захвата царского поезда во время одной из поездок Николая II из Петербурга в Ставку или обратно. Арестовав царя предполагалось тут же принудить его к отречению от престола в пользу царевича Алексея при регентстве Михаила Александровича и введения в стране конституционного строя [1106].
      Роль первой скрипки, как уже отмечалось, играл на этих переговорах лидер октябристов А.И.Гучков. Следует в связи с этим подчеркнуть, что имеющиеся в литературе указания на его принадлежность к масонству абсолютно верны.
      А.И.Гучков был принят в масонскую ложу еще 1913 году. Решительное же отрицание этого факта самими масонами объясняется последующей "радиацией" А.И.Гучкова в 1920 году [1107], т.е. исключением из масонства - процедура требующая от "братьев" безусловного отрицания какой либо принадлежности исключенного к Братству. То, что А.И.Гучков и некоторые другие октябристы были посвящены в масонство - очевидно. Организовать широкий антиправительственный блок в Думе с последующим прицелом на взятие власти одним кадетам без их поддержки нечего было и думать. А ведь именно ради этого - взятия власти и создавалась организация политического масонства в России.
      Другое дело, что афишировать посвящение некоторых видных октябристов в масонство даже в узком братском кругу никто, похоже не собирался, и знали о нем немногие.
      Что же касается самой политической атмосферы той поры, то о грядущем перевороте говорили уже не таясь. Как-то в 1916 году известный масон А.В.Оболенский разговорился со своим знакомым из евреев - служащим Сибирского торгового банка и тот взял да и рассказал ему о подготовке в Петербурге заговора против царя. Так случилось что оказавшись вскоре у лидера октябристов А.И.Гучкова А.В.Оболенский решил проверить у него справедливость услышанного. "Удивленный подробностями, - пишет он, - моего рассказа, особенно о дне восстания, Гучков вдруг начал меня посвящать во все детали заговора и называть его главных участников ... Я понял, что попал в самое гнездо заговора. Председатель Думы Родзянко, Гучков и Алексеев были во главе его. Принимали участие в нем и другие лица, как генерал Рузский и даже знал о нем А.А.Столыпин, (брат Петра Аркадьевича) ... Англия была вместе с заговорщиками. Английский посол сэр Бьюкенен принимал участие в этом движении, многие совещания проходили у него" [1108]. Однако главную ставку масонские заговорщики делали все же на армию. "Незадолго до Февральской революции, - отмечал Н.В.Некрасов в своих показаниях в НКВД СССР от 13 июля 1939 года, - начались и росли связи с военными кругами. Была нащупана группа оппозиционных царскому правительству генералов и офицеров, сплотившихся вокруг А.И.Гучкова (Крымов, Маниковский и ряд других) - и с нею завязалась организационная связь" [1109]. Готовилась и специальная группа в селе Медведь, где стояли запасные воинские части. Она то, судя по всему, должна была сыграть решающую роль в аресте царя.
      Что касается нащупанной масонами группы оппозиционных царскому правительству генералов и офицеров то не приходится сомневаться что речь здесь идет о вовлечении их в уже упоминавшуюся нами Военную ложу. "Есть упоминания о создании в Петрограде Военной ложи с участием А.И.Гучкова, В.И.Гурко, А.А.Половцева и еще человек десяти высокопоставленных военных чинов", - отмечает историк О.Ф.Соловьев [1110]. Среди этих "человек десяти" высокопоставленных чинов, тайно посвященных через А.И.Гучкова в масонство, можно отметить уже упоминавшихся нами ранее М.В.Алексеева, Н.В.Рузского, А.М.Крымова, В.В.Теплова [1111].
      9 февраля 1917 года в кабинете председателя IV Государственной думы М.В.Родзянко состоялось совещание лидеров оппозиционных думских фракций.
      Присутствовали также приглашенные на него генерал Н.В.Рузский и полковник А.М.Крымов. Переворот согласно сделанным здесь наметкам, должен был произойти в апреле 1917 года. Схема его была проста: во время очередной поездки государя в Ставку в Могилев постараться задержать царский поезд (эта задача возлагалась на главнокомандующего Северным фронтом Н.В.Рузского), а арестовав царя заставить его отречься от престола [1112].
      Вот что вспоминал об этом А.Ф.Керенский. "Чтобы лучше понять атмосферу, царившую на последней сессии Думы, которая длилась с первого ноября 1916 года по 26 февраля 1917 года, - отмечал он, - надо иметь в виду, что мысли всех депутатов были заняты ожиданием дворцовой революции". В начале января 1917 года в Петрограде появился вместе с группой офицеров уже популярный в то время полковник А.М.Крымов - командующий 3-м кавалерийским корпусом на Юго-западном фронте. На состоявшейся встрече с лидерами оппозиционных думских фракций А.М.Крымов, свидетельствует А.Ф.Керенский, "от имени армии призвал Думу безо всякого промедления совершить переворот, заявив что в противном случае у России нет шансов победить в войне. Все присутствовавшие поддержали точку зрения А.М.Крымова" [1113].
      Правда, А.И.Гучков в своих воспоминаниях отрицал причастность А.М.Крымова к заговору. Однако историки (А.В.Смолин, С.Ляндерс) полагают, что слишком доверять его рассказу нельзя, так как отрицая участие А.М.Крымова в заговоре генералов, А.И.Гучков тем самым "скорее намеренно преуменьшает практическое значение и последствия заговора" [1114].
      Впрочем, справедливости ради, следует отметить: оговорившись, что лично он А.М.Крымова в свои заговорщические планы не посвящал, А.И.Гучков в то же время, допускал, что в планы эти его вполне могли посвятить другие, в частности А.И.Терещенко. "Я склонен думать, что он знал, но отрицаю что он участвовал", - утверждал А.И.Гучков [1115].
      Основываясь на личных беседах с бывшими руководителями думского масонства Б.И.Николаевский был твердо уверен, что "в месяцы предшествовавшие марту 1917 года руководители организации развернули энергичную деятельность, торопясь с осуществлением планов переворота сверху". Сдерживали же их, по его мнению, умеренно настроенные лидеры Прогрессивного блока (прежде всего П.Н.Милюков), доказывавшие, что возможности влияния на Николая II далеко еще не исчерпаны. "На этой почве, - подчеркивал Б.И.Николаевский, - произошло размежевание между руководителями масонства и лидерами Прогрессивного блока, часто в пределах одной и той же партии" [1116].
      Ничего необычного в повороте "головки" российского масонства к заговорщической тактике накануне 1917 года не было: придумать что либо другое в сложившихся общественно-политических реалиях той поры было едва ли возможно. Тем не менее признать русских политических масонов заговорщиками решаются далеко не все исследователи. Отсюда странный вывод А.И.Серкова о некоем исчезновении или перерождении русского масонства как раз накануне 1917 года в узкую "политическую группу". Если поверить А.И.Серкову, то никаких масонов к 27 февраля 1917 года в России просто не было. "В январе-феврале 1917 года, - пишет он в одной из своих последних работ, - произошел переход от политического масонства к политической группе" [1117].
      Вот так-то читатель! Когда велась подготовка к перевороту, масоны в нашей стране вроде еще были, а когда наступил наконец решающий момент по взятию этой власти масоны сразу куда то исчезли. И все, что происходило в 1917году в нашей стране не имеет масонам, по А.И.Серкову, никакого отношения. "Анализ мемуарных свидетельств, - пишет он далее, обосновывая свою точку зрения, - показывает, что Великий восток народов России не создавался как надпартийная политическая организация (то есть был все-таки масонской структурой - Б.В.), но постепенно удаляясь от чисто масонских задач приобрел характер политического объединения в 1915-1916 гг.". Первоначально же, т.е. 1912-1914 гг. в постановке задач своей организации руководители ее, считает А.И.Серков, стояли на масонской платформе и всячески стремились "следовать идеям Великого востока Франции и Великой революции 1789 г.- в их первобытном неискаженном виде.
      И только активное участие Великого Востока народов России в политической борьбе привело к революционизированию этой масонской организации. В результате "точка зрения некоторых масонов", что их организация носит определенно революционный характер и должна стремиться к насильственному перевороту стала в конце концов преобладающей [1118].
      Это-то, по А.И.Серкову, и погубило русское думское масонство. "Окончательный отход Великого Востока народов России от масонства даже в его наиболее политизированных формах произошел в январе-феврале 1917 года, - пишет в этой связи А.И.Серков. - Число лож сократилось до 28-30, но работа в организациях стала более интенсивной. В этих условиях Верховный совет принял решение оставить в ячейках общества лишь лиц, пригодных для будущей административной работы". Отмечены ими попытки "братьев" устраивать у себя в целях усиления своего влияния на общественное мнение и более широкие собрания "прогрессивной общественности" (в частности, у Н.Д.Соколова) на которые приглашались не только масоны, но и им сочувствовавшие [1119].
      Прямо скажем, выглядит все это не слишком убедительно. На самом деле именно 1917 год, как справедливо утверждала Н.Н.Берберова, оказался для русских масонов настоящим апогеем их деятельности [1120].
      Согласен с этим и такой осторожный исследователь, как В.И.Старцев. Влияние масонов на политическую жизнь двух столиц и ряд других городов было накануне февраля 1917 года "максимальным", констатирует он [1121].
      Первый "звонок" для царизма прозвенел в ночь 16-17 декабря 1916 года, когда группой заговорщиков (великий князь Дмитрий Павлович, князь Ф.Ф.Юсупов и член Государственной Думы В.М.Пуришкевич) был убит пользовавшийся влиянием на царя Григорий Распутин. Несмотря на то, что собственно масонов среди убийц Г.Е.Распутина не было, само убийство расценивается некоторыми исследователями как своего рода подготовительный этап на пути к осуществлению задуманного ими государственного переворота. Убийство Г.Е.Распутина "задумала известная группа лиц, к которой принадлежал в качестве консультанта-соучастника, член кадетского ЦК масон В.А.Маклаков. В курсе был и П.Н.Милюков", - отмечает, например, О.Ф.Соловьев [1122]. К этому можно добавить, что В.А.Маклаков, этот масон-"гуманист" был не только советчиком-консультантом убийц Г.Е.Распутина, но, в известном смысле, и подстрекателем этой акции, так как лично вручил Феликсу Юсупову возможное орудие убийства - бандитский "кистень с двумя свинцовыми шарами" [1123].
      А ведь адвокат, масон и вроде бы даже приличный человек, но и он почему-то считал, что убить "плохого" человека не такой уж и большой грех. А ведь Г.Е.Распутин, как бы к нему не относиться, никого никогда не убивал, закона Божественного и человеческого не преступал и как бессудная жертва именно в этом нравственном смысле стоит на недосягаемой высоте по сравнению со своими убийцами и рукоплескавшей им в то время "прогрессивной" общественностью.
      Важно еще раз подчеркнуть, что руководство Верховного совета (А.И.Коновалов, А.Ф.Керенский, Н.В.Некрасов) было полностью осведомлено как о плане убийства Г.Е.Распутина, так и планах переворота, готовившегося "гражданским" и "военным"
      кружками и регулярно сообщало о них "братьям" [1124].
      Некоторая же растерянность Верховного совета ВВНР в первые дни революции объясняется тем, что готовилась она, как мы уже знаем, не на февраль, а на апрель 1917 г. "Революция произошла на две недели слишком рано", - сетовал впоследствии А.И.Гучков. Однако говорить о неподготовленности заговорщиков к революционным событиям февраля-марта 1917 г. у нас нет никаких оснований.
      Ведь к этому времени помимо Государственной думы под контролем масонов находились: армия, флот, большая часть прессы, а также такие влиятельные общественные организации русской буржуазии как Всероссийский земский союз во главе с князем Г.Е.Львовым и Центральный Военно-промышленный комитет во главе с А.И.Гучковым. С масонами был связан и председатель московского Военно-промышленного комитета крупный фабрикант Павел Рябушинский, издававший газету масонско-либерального толка "Утро России".
      Волнения 23 февраля 1917 года в Петрограде, как это всегда и случается в таких случаях, начались неожиданно, практически сразу же после отъезда Николая II в Ставку. 25 февраля царь телеграфировал командующему Петроградским военным округом генералу Хабалову о немедленном прекращении беспорядков.
      Днем 26 февраля войска начали стрелять по демонстрантам. Но сам переворот начался с выступления в ночь на 27 февраля 1917 года солдат одной из рот Волынского полка. Утром к ним присоединились солдаты запасного батальона гвардии Преображенского полка. К середине дня восставших солдат было уже около 20 тысяч. Соединившись с рабочими они разгромили здание Окружного суда и дом Предварительного заключения, заняли Финляндский вокзал, другие стратегически важные объекты.