Полет Пегаса

      Сила желания увидеть Амальду достигла другого пика. Он поборол его. Он не пойдет к ней. Она должна придти к нему. Она, которая может читать его мысли, пусть прочитает эту. Пусть прочитает его чувства…
      "Нет!"
      Рожнин остановился. Все в нем остановилось, его сердце, легкие, молекулы кислорода в крови. Потом он глубоко вздохнул, на неожиданно спокойном лице появилась странная улыбка.
      Неудивительно, что она, малышка, не пришла к нему. Она могла читать его мысли. Он, Рожнин, будет вселять в нее ужас: ужас от злости, которую он испытывал к своей маленькой птичке. Он и раньше чувствовал ее страх, чувствовал, как ее душа убегала от него. Вот почему она убежала с завода. Но она не должна бояться его, Всеволода Рожнина. Она должна бояться каждого мужчину, мальчика и взрослого, но не Всеволода Рожнина. Он пойдет к ней. Он объяснит.
      - Черт возьми! Неужели никогда не пройдет эта головная боль?
      Зазвонил телефон. Шум острой болью проникал в голову. Обезумев от боли, он схватил трубку, чтобы прекратить шум, и резко ответил.
      - Все на местах.
      - На местах? - Рожнин потряс больной головой, не в состоянии вспомнить, на каких местах и где.
      - Пикетчиков проверила охрана Центра, два пожилых человека: никаких оснований для беспокойства.
      "Пикетчики? Пикеты? В Центре? Да. Он обсуждал это с невысоким мужчиной из северной части штата. Как он мог забыть?"
      - А группа подавления беспорядков?
      - Расположилась близко, чтобы было удобно действовать. Люди…
      - Хорошо, достаточно! - Его голову словно сверлили сверлом, но он помнил. Как он мог забыть? Она была в группе контроля за беспорядками, не так ли? Хорошо, пусть она контролирует. Люди будут собираться на землях Центра, частных, уединенных, священных землях, со всего города, люди из многих этнических групп, поэтому нельзя будет свалить вину на его сектор. Это означало, что его заслуги будут уменьшены наполовину, но пусть он только доберется до этой малышки и… Он распахнул окно и соскользнул по вентиляционной шахте. Он открыл окно в задней комнате, которая принадлежала слепой родственнице, и вышел через заднюю дверь. Нашел железный рычаг и поднял крышку канализационного люка и ловко закрыл ее за собой, когда уже был внутри. Он быстро пошел по тонкому ручейку, который стекал из труб в это время дня. Повернув два раза направо и один раз налево, он пришел в более широкую секцию трубопровода с узким помостом с одной стороны. Еще два поворота направо и два налево - и он поднялся по лестнице. Закрыл за собой люк. Остановился грузовик, он мгновенно забрался в него и отдал команду водителю.
      Сензитивы сообщили в главное управление ЛЕО, что Рожнин покинул свою квартиру. Жиллингс сейчас же предупредил Центр и оповестил все станции.
      Чарли Морфилд позвонил на квартиру Дэфиду.
      - Позвоните Амальде и скажите ей, что я направляюсь туда.
      Салли от возбуждения не могла справиться с комбинезоном, и Дэфид держал воротник, пока она не попала в рукава.
      - Он идет. Ты оказался слишком сильным для него.
      - Возможно.
      Дэфид мог видеть и другое объяснение тайного ухода Рожнина, особенно, когда снаружи стоят пикетчики, а наблюдатели образуют все больший и больший полукруг за воротами Центра.
      - Да, я вижу, что ты имеешь в виду, Дейв.
      - Давай морально укрепим Амальду.
      Телефон зазвонил снова.
      - Шеф, я не получил ответа от Амальды.
      - Скажите Жиллингсу, чтобы он прислал сюда все группы по борьбе с беспорядками. Общая тревога.
      Ругаясь, Дэфид оп Овен схватил Салли за руку и потащил ее. Он никогда не спускался по лестнице так быстро, это была почти телепортация. После всего, Салли рассказала ему, что она коснулась ногами ступенек всего три раза.
      Амальда и Брус Ваден вышли в парк через один из боковых выходов. Они подошли к линии пикетчиков с одной стороны и шли с толпой зрителей до тех пор, пока не оказались прямо против главных ворот. Пикетчики с сознанием долга выкрикивали лозунги, которые несли. Четверо полицейских ЛЕО, которым было поручено здесь находиться, смертельно скучали. Транспорт для перевозки пассажиров приземлялся на общественной площадке в нескольких сотнях ярдов от ворот, и жители с опущенными лозунгами спокойно выходили.
      - Это хулиганы, а не честные пикетчики, - тихо сказал Брус Амальде.
      Она кивнула, потому что заметила нужного человека.
      - Он с ним.
      - Ну, это последнее место, где он будет искать нас. Ты хорошо закрылась?
      Амальда снова кивнула, не отрывая глаз от Рожнина.
      "Он, действительно, привлекателен", - подумала она. В его манере было что-то гордое и сильное. Брус прав: она, действительно, не видела его раньше. Ее так пугал его мозг…
      Она перестала думать, потому что Рожнин вдруг посмотрел через плечо на толпу и слегка нахмурился. Он стоял у вертолета, сбоку от новой смены пикетов, которые ходили по кругу…
      - Амальда, предупреди Дейва. Видишь их маневры? - Говоря это, Брус плавно передвигался в более удобное положение для групповой работы.
      Полицейские ЛЕО и два охранника видели теперь вновь прибывших и их целенаправленное движение, которое сначала казалось бесцельным. Эти охранники, джентльмены, у которых был кроткий вид, на самом деле, были сильными кинетиками и могли лишить взрослого человека возможности двигаться, не пошевелив пальцем.
      Прежняя смена вышла из цепи, опуская и бросая плакаты и готовясь уходить. Некоторые люди из толпы мирно наблюдали с тропинки, а потом начали приближаться к парку.
      Амальда стала передавать, сначала тихо, чувство огромной усталости, абсолютной скуки и неприятия этой активности.
      Брус пошел дальше по улице, улавливая и усиливая интенсивность ее передачи. Он наблюдал за Рожниным, видел, как тот застыл, его голова медленно и безошибочно повернулась к Амальде. Группа, в которой она стояла, сдвинулась, и она осталась одна.
      "Великолепное противостояние", - сказал себе Брус Ваден со странной объективностью. Словно с помощью магической силы или по общему согласию все незаметно отступили от двух действующих лиц, оставив между ними проход.
      - Не бойся, малышка, - шепотом сказал ей Брус, мысленно пытаясь поддержать передачу и скрывая внутреннее нежелание делить Амальду с кем-либо вообще.
      Вдруг он почувствовал поддержку, неописуемую мысленную поддержку и контакт с Дэфидом оп Овеном, который через него говорил с Амальдой. И это не был просто Дейв, но что-то… нет, кто-то еще.
      Зона была охвачена молчанием, осталась только передача Амальды, которая стала импульсивной. Брус усиливал ее, представляя, как его учили, что эмоции - это что-то видимое, с ними нужно обращаться как с чем-то материальным, с видимым и осязаемым, как вода, падающая вниз и заливающая все своим потоком.
      События развивались, как в замедленном кино. Рожнин сначала тяжело поставил вперед одну ногу, потом другую, как человек, пробирающийся через черную тягучую массу, липкую и слишком сладкую. Лицо мужчины исказилось от напряжения.
      Амальда стояла, слегка приподняв подбородок, с такой же царственной осанкой, как на сцене на заводе, настолько уверенная в себе, что почти обманула Вадена.
      Все двигались медленно: пикетчики, настоящие и фальшивые, бросали слишком тяжелые плакаты, опускались на землю, разваливаясь в позах полного изнеможения. Это заставляло полицейских ЛЕО, хотя они очень старались сопротивляться давлению, опускаться на колени, ложиться лицом на землю.
      Стояли только Амальда, Брус и Рожнин. Она глубоко вздохнула и прямо посмотрела в глаза Рожнину: она сделала это впервые.
      И Брус был прав, что Ваша (она легко нашла ему уменьшительное имя, хотя он думал о себе, важничая, только как о Всеволоде Рожнине, индивидуальность Ваша была здесь тоже) хорошо выглядит, со стройной фигурой и чувствительными руками. Ей нравились у мужчин длинные пальцы красивой формы. Она бы сама хотела иметь такие руки.
      - Хорошо, я здесь, - сказала она громко и вызывающе.
      Он жадно пожирал ее глазами, словно умирал из-за существа, которое скрывалось под покровом ткани.
      - Ты моя. Я, Всеволод Рожнин. Скажи, что ты моя.
      Это его мысль ударила ее. Ей хотелось смеяться, петь, потому что его мысль не могла пойти дальше ее мозга. Эта мысль не могла дойти до Бруса, стоящего не более, чем в пяти футах от нее. Если она не захочет передать ее дальше!
      - Ну, и чего же вы хотите? - спросила она тихо, потому что сознание могущества над другим человеком делало ее робкой.
      Некоторые из его парней поднимались на ноги, потому что Амальда выключила часть общего излучения, чтобы разговаривать с Вашей. Через Всеволода Рожнина она передала мимолетную мысль о тошноте, что мгновенно заставило их опуститься на траву. И так же мгновенно она отвела настоящую болезнь. Затем она полностью выключила эмпатическую передачу, зная, что ее прекращение достаточно дезориентирует жертвы, и они больше не доставят хлопот.
      - Я думаю, вам лучше пойти с нами, Всеволод, - сказала она Рожнину и взяла его за руку, поворачивая и направляя его к Центру, словно у него не было другого выбора. Брус подошел с другой стороны, и они пошли вместе.
      Рожнин был ошеломлен, он поджал губы. Он смотрел на Амальду, когда она вела его, за руку, как мать ведет домой блудного сына. Привратник кивнул троице, когда они прошли в парк Центра.
 

***

 
      - Что случилось с вашим здравым смыслом, оп Овен? - спросил Франк Жиллингс. - Пустить в муниципалитет не только Амальду и Вадена, но и Рожнина? Господи, это то, что он хотел от Амальды…
      - Спокойнее, Франк. Группа имеет задание, она совершенно за конна.
      - В муниципалитете нет беспорядков…
      Дэфид удивленно поднял брови.
      - Нет? Как говорит Рожнин, раздражение растет, и не сделано ничего конструктивного. Каждая этническая группа настаивает на том, что ее членов ставят в худшие условия обвинениями и контробвинениями, пока посредник откладывает слушание и не делает ничего, кроме демонстрации плохих манер парламентариев. Жаль. Команда собирается разрядить обстановку, чтобы возобладал здравый смысл. Рожнин имел веские причины, когда ему нужен был талант Амальды.
      Дэфид также не сказал, что он заключил с Рожниным сделку, чтобы тот присоединился к Центру. Все, чего он хотел, - это быть уверенным, что распределение работ будет справедливым. "Нет, не все, - поправил себя Дэфид, - но Рожнин выбрал неправильный путь".
      Дэфид успокаивающе улыбнулся изображению Жиллингса на экране.
      - Теперь он часть команды, а она выполняет приказы Центра.
      - А Рожнин? - насмешливо спросил Жиллингс.
      - Как я объяснял вам, Франк, Рожнин с точки зрения парапсихики мертв ко всем остальным. Он и Брус Ваден до некоторой степени теперь чувствуют друг друга. Они оба тренируются, но Рожнин - это талант, который подходит только для Амальды. Она в центре всего. Вы можете сказать, что ему нужна узда.
      Франк Жиллингс усмехнулся, несколько успокоенно. Затем, выставив подбородок, он посмотрел на директора.
      - Вы собираетесь начать воздействие на членов правительства, чтобы внести поправку в закон о неприкосновенности талантов?
      - Немедленно. Конечно. - Дэфид улыбнулся, явно злясь. - Сенатор Гринфилд поможет нам провести через Сенат поправку к закону, который будет в повестке дня следующей сессии.
      - Гринфилд?
      - Да. Рожнин пригласил его сюда в Центр для беседы. Сенатор оказался сговорчивым.
      Комисар ЛЕО растерялся.
      - Какие у вас дела с Гринсфилдом? Изливаете на него доброту и любовь?
      - Господи, нет. Ему только показали, что Центр - не меньшинство, а собрание меньшинств, так как представлены все этнические группы. Он объехал территорию и сразу понял, что дома - совсем не такие роскошные, как он представлял себе раньше, с плавательными бассейнами и свободным местом, где можно поселить еще людей. Он, действительно, похвалил наши планы и экономное использование льгот.
      Франк Жиллингс никак не верил Дэфиду оп Овену. Он что-то пробормотал.
      - Какие дела с ним у Рожнина, Дейв?
      - Я не знаю, что вы имеете в виду, Франк.
      Комиссар ЛЕО негодовал.
      - Дейв, не создавайте мне больше проблем, хорошо?
      - В предсказуемом будущем ничего не произойдет.
      Недоверчивое лицо Жиллингса на экране погасло.
      - Дэфид, это в высшей степени аморально, неэтично и откровенно грязно, - сказала Салли, поднимаясь с кушетки, где она сидела за пределами видимости экрана. Она подошла, обняла его. Он погладил ее волосы, поцеловал лоб.
      - Возможно. Лес всегда напоминает мне, что нельзя все говорить.
      - Стыдно говорить о Ваше, - вздохнула Салли.
      - Почему?
      - О, это довольно грустно, что ее Пегас - мул с точки зрения психики.
      - Слава Богу, что это так, - сказал Дэфид так пылко, что она удивленно посмотрела на него. - С такими амбициями и побуждениями этот молодой человек через полгода властвовал над миром, если бы здесь не было Амальды и Бруса, чтобы остановить его.
 

This file was created

with BookDesigner program

[e-mail]

01.09.2008