Наёмники (Рулевой - 4)

      - Отлично, - отозвался Брим. - Как ты думаешь, сколько времени потребуется медведям для оценки повреждений?
      - По пути на мостик я перекинулся с шефом Бараневым парой словечек, ответил Барбюс. - Он передал вам свои пожелания и просил еще передать, что там все почти так же хреново, как тогда, когда вы сами были там цикл назад, но на более точную оценку у него уйдет весь завтрашний день, а то и больше.
      Труссо взяла Брима за руку.
      - Раз так, шкипер... - начала она.
      - Раз так - что, старпом? - подозрительно переспросил Брим.
      - Раз так, - повторила она, - я со всей ответственностью предлагаю вам приказать всем офицерам не занятым непосредственно на ремонтных работах включая и вас самих, - остаться здесь до завтра, пока у нас не будет лучшего представления о состоянии дел.
      - Хорошая идея, - согласился Брим. - Можете передать этот приказ по внутренней связи, если она еще работает, а я пока смотаюсь в Варнхольм, чтобы обеспечить ремонт.
      - ШКИПЕР, - решительно произнесла Труссо, уперев руки в бедра, - вы не слышали, что я сказала. ВАМ отдых необходим ничуть не меньше, чем любому другому. Верно, шеф? - повернулась она к Барбюсу.
      Старшина задумчиво поднял глаза на верхние гиперэкраны.
      - Э.., кэп.., с вашего позволения, - пробормотал он, - сдается мне, что это недурное предложение. День выдался не из легких.
      - Вот видите, шкипер, - объявила старпом, когда Барбюс затопал по коридору с мостика. - И потом, вы все равно никому не поможете, особенно если у вас от усталости голова варить перестанет.
      - Вот спасибо, старпом, - ехидно поклонился Брим. - А мне казалось, я еще на что-то гожусь.
      - Больше, чем кто бы то ни было другой - пока, - сказала она. - И как знать, может, после посещения госпиталя эта зеленоглазая красотка сможет отвлечь вас от мыслей о вашей Ла-Карн.
      Брим грустно улыбнулся и вздохнул.
      - Почему-то, - признался он, - я сомневаюсь, что такое возможно.
      - Конечно, невозможно, если вы сами не захотите, - настаивала она. - Или если вы уснете раньше, чем.., ну, вы меня поняли.
      - Угу, - усмехнулся Брим, словно все это было просто шуткой. Но он-то знал, что Труссо говорит совершенно серьезно.** Когда вестовой разбудил его рано утром следующего дня, Брим даже не мог вспомнить, как ложился накануне спать. Однако, судя по всему, он спал как догоревшая звезда, поскольку проснулся непривычно посвежевшим и отдохнувшим.
      Большую часть дня он провел, оценивая повреждения и обмениваясь депешами с Варнхольмом, в первую очередь с Колхауном. Только ближе к вечеру он смог наконец передать Реддисме, что будет ждать ее в вестибюле госпиталя в три часа по столичному времени. Так у них должно было хватить времени на посещение раненых с тем, чтобы вовремя успеть на прием у Атчерли. Покончив с этим, он вернулся в свою каюту, где уже висел заботливо отглаженный Барбюсом парадный мундир.
      ***
      В вестибюле госпиталя наложница Мустафы показалась Бриму еще прекраснее, чем запомнилась с прошлой встречи. Она была в той же шубке и меховой шапочке, белых сапожках на высоких каблуках и белых же перчатках. Карескриец восхищенно покачал головой. Даже закутанная с головы до ног, она была потрясающе красива. Ничего удивительного, что Набоб - не обходивший вниманием целый гарем жен (не говоря уже о наложницах) - ценил ее более остальных. Он улыбался, пока две фрейлины помогали ей освободиться от шубы. Вместо свободных местных платьев, как можно было бы ожидать, на ней был вечерний костюм по последней авалонской моде, состоявший из жакета с глубоким вырезом на спине и короткой юбки, открывавшей длинные, безупречной формы ноги.
      - Мадам Реддисма, - поклонился он. - Я очень рад, что вы пришли.
      Она стянула перчатку и протянула руку ему.
      - Я тоже рада, капитан Брим, - произнесла она своим волнующим, чуть хрипловатым голосом; на ее полных губах играла легкая улыбка, когда она кивнула небольшой толпе врачей и санитаров, собравшихся приветствовать ее у входа в палаты. Волосы ее были собраны в тугой узел на затылке, от чего лицо ее сделалось еще прекраснее. Тяжелые золотые серьги в ушах и кольцо с огромным сапфиром на среднем пальце левой руки изумительно шли ей. Она держала себя с той спокойной уверенностью, которая отличает людей у власти. Брим подозревал, что и умом она не уступает тем представителям этой категории людей, с которыми ему приходилось встречаться прежде. Без этого она вряд ли смогла бы выжить в среде дворцовых интриг, по части которых двор Мустафы был, похоже, на голову впереди других.
      Он снова поклонился и поцеловал кончики ее нежных, теплых пальцев.
      - Простите меня за дерзость, - сказал он, выпрямляясь, - но вы сегодня выглядите совершенно потрясающе.
      Она улыбнулась, явно польщенная его комплиментом.
      - Разрешаю вам всегда быть таким же дерзким, капитан, - отвечала она. Взгляд ее словно изучал его душу.
      Брим кивнул врачам и повернулся к Реддисме.
      - Тогда начнем, мадам? - предложил он ей свою руку.
      Кивком отпустив своих фрейлин, она взяла его под руку, и они прошли в палаты. В первые метациклы, прошедшие с момента посадки "Звездного огня", трое из тяжелораненых медведей и семеро людей умерли, однако остальные постепенно выздоравливали в волшебных руках медицинских автоматов. Крышки шести из мерно гудевших цилиндров были уже откинуты, и их пациенты приходили в сознание. Реддисма немедленно подбежала к одному из раненых содескийцев. Старшина находился всего в нескольких иралах от места взрыва, но его чудом спасла от смертельной дозы радиации сорванная этим же взрывом приборная панель. В соседнем автомате лежала молоденькая техник-связист - ее левые рука и нога отрастали заново под слоями пульсирующего биопласта. Спасенная только боевым скафандром, она пролетела через три бронированные переборки и не помнила, как это все случилось, - в чем и признавалась со смехом. Еще через два автомата лежал мичман, работавший на посту аварийного контроля в разбитом машинном отделении. Само попадание вражеского разлагателя пришлось мимо, но его задел выброс энергии из взорвавшегося плазмогенератора. Медицинский автомат восстанавливал теперь почти половину его лица, но сам он считал, что ему еще повезло. От остальных девяти членов его аварийной команды не осталось ровным счетом ничего. Несколько техников из бригады обслуживания генераторов получили ожоги сквозь скафандры, но им даже не требовалось помощи медицинских автоматов. Многие из них могли вернуться в строй уже завтра. Всего же экипаж "Звездного огня" потерял в этом бою убитыми и ранеными двадцать четыре человека и медведя.
      Как всегда, посещение госпиталя произвело на Брима тягостное впечатление. Ему и самому случалось получать ранения - и в военное, и в мирное время, - так что он хорошо представлял себе, каково сейчас его людям. Но его совершенно поразила Реддисма. На продолжении всей их нелегкой экскурсии она держалась как закаленный ветеран, словно сама получала подобные ранения по несколько раз на дню. Более того, когда это было нужно, она могла быть остроумной, участливой, а порой даже кокетливой с ранеными звездолетчиками. Забыв про все, Брим не раз восхищался ее самообладанием. Несомненно, ей никогда еще не приходилось видеть таких жутких увечий, и тем не менее она заставляла каждого поверить в свое искреннее участие - так, словно лично была благодарна им за жертвы, принесенные ими за ее саму и ее родину. Когда они наконец вернулись в вестибюль, она казалась не более уставшей, чем если бы провела эти часы на балу в Мажоре.
      - Могу я подбросить вас на прием, капитан? - предложила она в вестибюле, пока фрейлины помогали ей облачиться в шубку. - Когда Мустафа отправляет меня куда-нибудь вместо себя, он предусмотрительно обеспечивает меня транспортом на все случаи.
      - Вы оказываете мне большую честь, мадам Реддисма, - отвечал он, натягивая свою шинель.
      Этим вечером он все еще был свободен - только что он имел разговор с Барановым, и - как и ожидалось - полной оценки повреждений все еще не имелось, если не считать общей характеристики - "паршиво". У выхода он предложил Реддисме руку, и они вышли из госпиталя в звездный зимний вечер. Холодный ветер обжег ему щеки, и он ощутил, как ее пальцы чуть сжали его руку.
      - Надеюсь, вы ни на минуту не усомнились в том, что я не забыла обещание отблагодарить вас лично, Вилф Брим, - прошептала она, не поворачивая головы. Я всегда.., как это говорится у вас... "верна" своему слову. - Она тихо хихикнула. - Особенно раз госпожа Удача как нарочно устроила все для нас нынче вечером.
      Брим ощутил прилив возбуждения. Действительно ли она имеет в виду то, что, как ему кажется, она имеет в виду? Он сделал глубокий вдох и взмахом руки отпустил Барбюса, поджидавшего его в штабном глайдере. Потом повернулся и заглянул своей прекрасной спутнице прямо в глаза.
      - Свидание с вами, Реддисма, - произнес он, - было бы пределом мечтаний каждого мужчины. Но если, - добавил он, - эти мечтания и сбылись, мне хотелось бы надеяться, что я обязан этим не только чувству.., благодарности - особенно за то, что я никак не склонен приписывать своим достоинствам.
      Она остановилась и удивленно приподняла бровь.
      - Но, капитан! - чуть удивленно произнесла она. - Вы же спасли мне жизнь. Помните?
      Шофер, впечатляющая девица с огненно-рыжими волосами и потрясающими ногами, распахнула перед ними дверцу. Реддисма изящным движением забралась в салон и приглашающе улыбнулась Бриму.
      - Садитесь, Вилф Брим, - похлопала она по соседнему сиденью. - Я хочу, чтобы вы поняли, в чем состоит мое, так сказать, "возвращение долгов".
      Нахмурившись, Брим опустился на подушки рядом ней. Стоило дверце захлопнуться, как она взяла его руку в свою и заглянула ему прямо в глаза.
      - Вы имеете представление о том, что такое быть наложницей Набоба? спросила она.
      - Нет, - честно признался Брим. - Боюсь, что я вообще мало раздумывал на эту тему.
      Она снова улыбнулась, на этот раз чуть грустно.
      - В этом вы вовсе не одиноки, мой славный капитан, - вздохнула она. - Мы пользуемся при дворе определенным уважением - как же, мы самые красивые и удачливые куртизанки. А я самая удачливая из всех, потому что я когтями и зубами пробила себе путь на самый верх. - На мгновение взгляд ее сделался жестким. - Вы должны понимать, капитан, что моего нынешнего положения не достичь, будучи настоящей леди. Я не слишком злоупотребляю словом "куртизанки", потому что наложницы Набоба прежде всего настоящие шлюхи. И сохранять свое положение можно, только соревнуясь с другими шлюхами - и методами шлюх же.
      Брим почувствовал, как брови его против воли ползут вверх. Разумеется, он подозревал нечто в этом роде. Здесь, на Флюванне, женщины из королевского гарема считались особенным классом. Не просто наложницы, но гораздо значимее в политическом смысле.
      И все равно он не верил своим ушам, услышав такое из уст главной любовницы правителя.
      - О, не думайте о нас однобоко, - продолжала она. - Каждая из нас в гареме хорошо образованна. По-другому нельзя. У меня, например, три докторские степени, - не без гордости сообщила она. - Одну, кстати, я получила в самом Авалоне - в вашей престижной библиотеке Эскуриал, что рядом с дворцом Императора.
      - Это впечатляет, - заметил Брим, - но не очень удивляет - особенно после того, как я был свидетелем вашего разговора с машинистами. Теперь я понимаю, как вам удалось заворожить их. Ваша учеба не прошла даром.
      Она грустно улыбнулась.
      - Но притом что с головой у меня все в порядке, место при дворе Мустафы я заработала виртуозным использованием совсем другого органа.
      Брим сжал ее руку.
      - Его нельзя винить за это, - возразил он. - Вы действительно самая прекрасная из женщин.
      - Спасибо, капитан, - вздохнула она. - Я это знаю. И - как бы странно это ни звучало с учетом моей.., гм.., профессии - я все еще испытываю вполне естественное влечение. В подходящей ситуации к подходящему мужчине.
      - Такой мужчина должен считать себя настоящим счастливчиком, - искренне сказал Брим.
      - Что, - с улыбкой сказала Реддисма, - возвращает нас к изначальной теме насчет возвращения долгов.
      - Правда? - спросил Брим.
      - Конечно, правда, - отвечала она. - Поскольку хотя ваши глаза говорят мне о том, как сильно вы желаете моего тела, я вижу также и то, что вы по меньшей мере питаете уважение ко мне как к женщине, к личности. И это выделяет вас из очень и очень многих, друг мой. Кроме того, это придает также новый характер нашим отношениям.
      Брим удивленно заломил бровь.
      - О, да не такой характер, глупенький вы мой, - рассмеялась она. - Вы не можете не знать, что по-своему вы очень и очень привлекательны, Вилф Брим, и что одного этого уже хватило, чтобы я обратила на вас внимание. В тот день во дворце, когда вы накрыли мое тело своим, я обнаружила, что это меня.., скажем так, сильно возбудило. И я тогда же решила, что просто должна переспать с вами при первой же возможности. Каковая и имеет место сегодня. Тот "долг", о котором я говорила сегодня утром, имел в виду только секс, обыкновенный секс.
      -Однако, - уже серьезнее продолжала она, - мое отношение к вам совершенно изменилось, когда вы пригласили меня на сегодняшнее посещение госпиталя. Это превратило наши отношения в нечто другое, более глубокое - по крайней мере для меня. Вы меня понимаете?
      Брим нахмурился.
      - Мне кажется, да, Реддисма, - ответил он, перебирая в уме других женщин в его жизни. Ее интеллект делал ее еще желаннее.., умные женщины вообще возбуждали его сильнее.
      - Похоже, мы уже приехали, - заметила она, выглянув в окошко. - Я весьма признательна госпоже Удаче за то, что она подарила нам этот разговор до того, как мы позволим.., гормонам и тому подобному замутить наш рассудок. Мне почему-то очень важно знать, что вы меня понимаете.
      Брим не находил слов, чтобы выразить свои эмоции от этой женщины, только что открывшей ему свою душу. Он едва успел поцеловать ей руку, когда дверца салона распахнулась, пропуская внутрь морозный воздух. Шагнув на мостовую, он сделал глубокий вдох и поклонился со всей галантностью, на которую был способен.
      - Мадам Реддисма, - произнес он, протягивая ей руку. - Позвольте...
      Осторожно сжав его пальцы, она грациозно выскользнула из машины и царственно кивнула ему.
      - Благодарю вас, капитан, - сказала она ему своим обыкновенным голосом. Я буду с нетерпением ждать возможности продолжить наш разговор - сегодня вечером. - Она подмигнула. - В несколько более интимной обстановке, - добавила она шепотом. Потом, гордо подняв тонкие брови, она проследовала в двери офицерского клуба с торжественностью, которой позавидовал бы сам Набоб.
      Брим шел следом, в облаке ее духов. Интересно, размышлял он, какую "интимную обстановку" она имеет в виду? Потом он улыбнулся. Госпожа Удача что-нибудь да придумает. Она слишком сильно вмешалась в события этого волшебного вечера, чтобы отвернуться от него в последний момент.
      ***
      Прием у Атчерли представлял собой уменьшенное, но от этого не менее пышное подобие всех приемов, на которых Бриму довелось побывать в разных уголках Галактики. Он мужественно перенес церемонию представления длинной очереди офицеров и офицерских жен, большинство которых мечтали о возможности похвастаться знакомством с офицерами прославленного ИДК. Сам Атчерли играл роль радушного хозяина, в чем ему помогала супруга, известный коллекционер редкостей, оставшихся от древних цивилизаций Флюванны.
      Труссо устроилась в дальнем углу, углубившись в оживленную беседу с симпатичным усатым и плечистым флювийским офицером. Несомненно, бедолагу можно было уже считать соблазненным. Проходя мимо них на пути к стойке бара, Брим прятал улыбку. Труссо вдруг протянула руку и задержала его.
      - Капитан Брим! - воскликнула она так, словно никак не ожидала увидеть его здесь. - Позвольте представить вам.., э...
      - К-капитан-командор Фотиус к вашим услугам, - пробормотал флювиец, кланяясь.
      Брим обменялся с ним рукопожатием. Рука у капитан-командора оказалась мягкой и горячей, словно у женщины. Армия Мустафы явно тратила на полевые учения не слишком много времени.
      - Рад познакомиться с вами, капитан, - произнес он.
      - Ну, шкипер, - спросила Труссо прежде, чем кто-либо из мужчин успел произнести еще что-то, - как, обстоят дела нынче вечером?
      Брим смог только улыбнуться.
      - Сегодня вечером? - переспросил он. - Ну, сегодня вечером.., дела.., превосходно - по крайней мере пока.
      - Вы не ответили, - возмутилась Труссо. - Так вы собираетесь.., это...
      - Вам достаточно будет ответа "посмотрим"? - предложил Брим.
      - О чем это вы? - спросил Фотиус, безнадежно пытаясь следить за ходом разговора на авалонском.
      - Мало, - ответила Труссо, энергично тряхнув головой. - Мало.
      - Ах, ясно, - вздохнул офицер. - Мой авалонский далек от совершенства.
      - Тебе повезло, солдатик, - ухмыляясь, прошептала Труссо чуть слышно, что сегодня меня интересует вовсе не твой авалонский. - Она подмигнула Бриму. - Так что, шкипер? НУ?
      - Пока ситуация обнадеживает, старпом, - ответил Брим. - Если только прекрасная дама сможет отвязаться от всех, кому не терпится познакомиться с любимицей Двора.
      - Отвяжется, шкипер, - хлопнула она его по плечу. - Готова биться об заклад, отвяжется. Брим подмигнул.
      - Посмотрим, - рассудительно сказал он. - Вы будете на мостике утром?
      - Возможно, я чуть припозднюсь, шкипер, - предупредила она, покосившись на стоявшего рядом рослого флювийца.
      - Ничего, старпом, - утешил ее Брим с серьезной миной. - Не думаю, чтобы "Звездный огонь" был готов к старту в ближайшие дни.
      Он кивнул Фотиусу и продолжил свой путь к стойке бара.
      На протяжении следующего метацикла он поставил выпивку Омару Паудерхему, Оуэну Моррису и Улфиласу Мише, но сам почти не пил. Если только все это не розыгрыш со стороны Реддисмы - мишенью которого был, несомненно, он сам, - ему нужно быть вечером в полной боевой форме.
      В противоположном конце пестро разукрашенной бальной залы красавица Реддисма оживленно беседовала с полудюжиной местных кумушек, которые выглядели так, будто вот-вот лопнут от счастья. Он восхищенно покачал головой. Всего за день эта потрясающая женщина предстала перед ним в трех совершенно разных - но от этого не менее ярких - обличьях: как царственная подруга Мустафы, как участливая, открытая людским переживаниям представительница своей державы и как совершенно прагматичное человеческое существо, пробивающее себе дорогу в жестоком мире. Странно, но все три восхищали его, каждая по-своему.
      Пока он сидел так в баре уютного офицерского клуба Калшита в ожидании, пока освободится Реддисма, Труссо с Фотиусом направились к выходу; проходя мимо него, она подмигнула. Потом к нему подсели Атчерли с женой, заняв его на какое-то время разговором об особенностях содержания военной базы в полярных районах. Возможно, тема была не самая волнующая, но их рассказ согревался неподдельной любовью к той замороженной земле, которую они избрали своим домом.
      Позже, в десятимиллионный раз обсудив с Барановым состояние "Звездного огня", Брим завязал с группой флювийских космических офицеров разговор на актуальную тему: тактика боя с новыми "Горн-Хоффами". Несмотря на преклонный возраст звездолетов, на которых они летали, эти отважные флювийцы выработали довольно эффективные способы противодействия ультрасовременным машинам противника, с которым теперь встречались едва ли не ежедневно. Однако только разговор зашел о способах модернизации имеющихся у них на вооружении разлагателей, как рядом с ним возникла Реддисма, уже одетая в шубку и готовая уходить. Представив ее своим собеседникам, он взял ее под руку.
      - Коммандер Брим, - сказала она. - У меня сегодня выдался утомительный день (сердце его тревожно подпрыгнуло), а мой корабль отлетает в Мажор завтра утром. В силу этих обстоятельств я - как мне ни жаль - вынуждена покинуть прием раньше, чем предполагалось. - Она окинула офицеров взглядом и чуть виновато улыбнулась. - Я редко встречала столь теплый и радушный прием. Тем не менее, - добавила она, повернувшись к Бриму, - я не могу не потратить некоторое время и не откликнуться на ваше любезное приглашение посетить "Звездный огонь". Адмиралтейство не простит мне, если я упущу такую возможность.
      Она заглянула ему в глаза, и он на мгновение увидел в них то же возбуждение, что раньше, в салоне лимузина.
      Брим улыбнулся про себя. Вот, значит, какую "интимную обстановку" она имела в виду. "Звездный огонь"! Ну что ж, госпоже Удаче предстоит сегодня еще неплохо потрудиться - особенно в свете требования заносить имена всех посетителей в журнал посещений!
      - Мадам Реддисма, - отвечал он, лихорадочно обдумывая свои дальнейшие действия в изменившейся обстановке. - Как я и обещал ранее, я.., э.., с нетерпением жду возможности лично сопровождать вас "в экскурсии по нашему крейсеру. - Он повернулся к явно завидовавшим ему офицерам и с самым серьезным видом поклонился. - Прошу прощения, джентльмены, - сказал он. - Служба...
      Этого было вполне достаточно. Взяв Реддисму под руку, он направился прямиком в гардероб.
      - Я предусмотрела возможность того, что вы вызоветесь сопровождать меня, капитан, - прошептала она, пока он облачался в белую флотскую шинель. - Я уже отпустила своих фрейлин и вызвала лимузин.
      Брим еще раз обдумал проблему с журналом посещений - и выкинул ее из головы в надежде придумать что-нибудь по дороге на корабль. В конце концов, капитан он или нет? Он озорно улыбнулся.
      - Мадам Реддисма! - Он состроил преувеличенно серьезную мину. - Поскольку почти все на борту крейсера засекречено, почти единственным местом, которое мы сможем посетить, является капитанская каюта. Не огорчит ли вас столь ограниченная экскурсия?
      Она вдруг остановилась, задумчиво посмотрела на него и нахмурилась.
      - Как это ни странно, капитан, - произнесла она, выдыхая на морозном воздухе облачка пара, - возможно, огорчит. - Она сжала его руку. - Видите ли, я обнаружила, что, когда я с вами, жизнь приобретает более серьезный характер - как было это во время визита к вашим раненым звездолетчикам.
      - Я не понимаю, - пробормотал Брим, вдруг смутившись. - Я думал, вы хотели...
      Реддисма печально улыбнулась и посмотрела на него в упор.
      - Дражайший Вилф, - сказала она. - Я была готова - мне даже не терпелось спать с вами с самого первого нашего разговора по голофону вчера утром. Я и сейчас с нетерпением жду момента, когда мы с вами займемся любовью. Однако сегодня днем вы заставили меня поверить в то, что я имею в ваших глазах некоторую ценность не только как привлекательный половой партнер. - Она дотронулась до его руки. - Я знаю, что красива, и я каждый день благодарю Вселенную за этот дар. Но что такое красота - ее получаешь в наследство от родителей. Мне мало этого: я хочу привлекать людей и в полностью одетом виде. Понимаете ли вы это, капитан Вилф Брим из прославленного авалонского Имперского Флота? Или вы настолько озабочены своим престижем, что не замечаете неисполнившиеся чаяния других? Брим зажмурился.
      - Простите меня, - пробормотал он. - Поверьте мне, Реддисма, я сам не чужд подобным чаяниям - и огорчениям, которые им сопутствуют. - Он взял ее за руку. - Вы были восхитительны, поднимая дух раненых сегодня днем в госпитале, и вы наверняка окажете тот же эффект на изможденных техников, которые работают в разбитом машинном отделении. Бывает, - признался он, - что я думаю не мозгами, а тем, что у меня в штанах... Так вы согласны посетить со мной разбитые отсеки, прежде чем...
      - Я очень хочу этого, Вилф Брим, - перебила его прекрасная собеседница. А после этого, надеюсь, вы отведете меня в свою каюту, где мы будем наслаждаться друг другом - весь остаток ночи.
      - Договорились, Реддисма, - улыбнулся Брим. - Мне почему-то кажется, что я готов ждать возможности наслаждаться такой женщиной, как вы, очень, очень долго.
      - Странно, - заметила она со странным блеском в глазах. - У меня такое же ощущение насчет возможности дарить наслаждение такому мужчине, как вы.
      - Тогда поехали инспектировать поврежденные отсеки, - сказал он и повел ее дальше к лимузину. Через несколько циклов они были уже в пути.
      Теперь все, что ему оставалось сделать, - это каким-то образом провести ее к себе в каюту без записи в этом тытьчертовом журнале. Собственно, время прибытия на борт мало тревожило его - экскурсия в поврежденное машинное отделение послужит неплохим объяснением. Вот время убытия с борта могло стать причиной неприятностей. Особенно если кому-нибудь покажется, что это стоит почитать Мустафе!
      ***
      Когда лимузин застыл на стоянке рядом с гравибассейном, темная махина крейсера, освещенная только точками аварийных огней, показалась Бриму еще больше обыкновенного. Брим вылез из салона и помог выйти Реддисме, а часовые у трапа вытянулись по стойке "смирно".
      - Можешь возвращаться на корабль и отдыхать, Тутти, - сказала Реддисма рыжеволосой девице-шоферу. - Я вызову тебя, если захочу, чтобы меня забрали.
      - Слушаюсь, мадам Реддисма, - ответила та, низко кланяясь, потом скользнула за руль, и массивный лимузин серым призраком растворился в темноте.
      Брим сжал руку Реддисмы.
      - Зрелище в разбитых отсеках будет не из приятных, - негромко предупредил он. - Впрочем, вы уже видели вещи и страшнее - сегодня днем в госпитале.
      - Я готова, капитан, - спокойно отвечала она.
      - Отлично, - кивнул Брим, отчаянно жалея, что не может сказать того же про себя.
      Отсалютовав часовым, он пригласил ее следовать за собой вверх по трапу, лихорадочно размышляя. Увы, ни одного мало-мальски внятного повода провести Реддисму на борт без занесения в журнал не находилось. К моменту, когда они поднялись наверх, в голове у него царила полная пустота.
      Теперь у него осталось только одно средство: грубая сила (более известная как "капитанское право"). Увы, в случае, если он прибег бы к этому, каждый на борту сразу понял бы, что у них с Реддисмой на уме.
      А потом было уже поздно. Он сделал глубокий вдох, ободряюще улыбнулся Реддисме и приготовился с боем прорываться через входной люк, когда увидел... Он не поверил своим глазам! За столом дежурного сидел - словно на своем обычном рабочем месте - Барбюс.
      - Добрый вечер, шеф, - как мог спокойнее сказал он.
      - Вечер добрый, кэп, - как ни в чем не бывало отозвался Барбюс.
      - Гм... Мадам Реддисма, - произнес Брим. - П-позвольте представить вам старшего торпедиста Утрилло Барбюса, спасавшего мне жизнь столько раз, что я сбился со счета. Шеф - мадам Реддисма, главная наложница Мустафы Эйрена.
      Барбюс встал из-за стола и отвесил церемонный поклон.
      - Мадам Реддисма, - произнес он, - я глубоко польщен.
      - Я тоже, господин Барбюс, - с реверансом ответила она. Даже при ее высоком росте ей приходилось смотреть на него снизу вверх.
      Глаза Брима лихорадочно шарили по столу в поисках журнала. Как, именем грязной, нечесанной бороды Вута, можно надеяться провести кого-то мимо таких людей, как Барбюс? Вот тебе и госпожа Удача!..
      - - Э.., кэп, - вторгся в его невеселые размышления Барбюс. - Боюсь, вам с мадам Реддисмой придется нынче проходить на борт и вовсе без записи. - Он нахмурился. - Вся проклятая штуковина сломалась меньше метацикла тому назад. Вот я и сижу здесь на случай, коль кто чужой попробует проникнуть на борт. Как говорится, береженого бог бережет, сэр.
      И тут до Брима дошло. Он даже зажмурился, вознося беззвучную молитву госпоже Удаче.
      - Шеф, - произнес он, едва вновь обрел способность говорить. - Возможно, я никогда не смогу по достоинству отблагодарить тебя за безупречное несение вахты на этом посту.
      - Работа есть работа, кэп, - отозвался Барбюс, смущенно почесав в затылке. - Я буду здесь, покуда.., гм.., покуда нужно.
      Брим кивнул; больше слов у него не было.
      - Мне было очень приятно познакомиться с вами, шеф, - сказала Реддисма, задержавшись, чтобы пожать старшине руку. - Ваше имя пользуется популярностью у придворных дам, - улыбнулась она.
      Барбюс покраснел.
      - Гм.., ну.., эти славные леди всегда заставляют меня чувствовать себя.., ну.., чудно, в общем.
      Реддисма улыбнулась еще шире, тоже чуть покраснев.
      - Я не сомневаюсь, шеф, - заметила она. - И я понимаю почему. Перегнувшись через стол, она взяла его обеими руками за лицо и чмокнула в нос. - Мне кажется, вы тоже чудный человек. - Она повернулась к Бриму. - А теперь, капитан, - сказала она, - я готова идти смотреть на ваши поврежденные отсеки.
      ***
      Этот визит, возможно, обошелся Бриму примерно в пятьдесят человеке-, а также медведечасов ремонтных работ, настолько природный ум и очаровательная обходительность Реддисмы очаровали инженеров и механиков "Звездного огня". Огромные пробоины в обшивке хоть и открывали неплохой вид на ночное озеро, совершенно не защищали от мороза, так что Реддисма даже не могла снять свою черную шубку. И все же, где бы она ни проходила, она оставляла за собой ощущение солнечного тепла, согревая всех, с кем она общалась. Содескийцы редко выражают особую симпатию к женщинам-людям, и обыкновенно раздражительный шеф Баранов не был в этом смысле исключением. Однако после короткой беседы с прекрасной флювийкой старый медведь явно готов был есть у нее с руки.
      Через некоторое время Брим обнаружил, что думает только об их сегодняшнем разговоре в лимузине, и начал даже жалеть, что она так серьезно относится к своим обязанностям. Но он не мог не признать, что сам он ни за что бы не добился и десятой доли того эффекта, что оказывала она на усталые бригады которым предстояло еще работать всю ночь и следующее утро. Он терпеливо следовал за ней, пока она выслушивала жуткие истории или нудные объяснения устройства поврежденных систем - от генераторов двойного хода или волноводов и до затороченных электрических цепей. Она обследовала, должно быть, каждый погонный ирал рваной пробоины в обшивке "Звездного огня", а также каждую важную (и не очень) деталь, которую считал необходимым показать ей кто-то из ремонтной бригады.