В погоне за золотом Измира

      Я пробормотал что-то невразумительное.
      - С возрастом понимаешь, что один город не так уж и отличается от любого другого. А тут мой дом, тут похоронены мои предки, так что куда мне еще возвращаться, как не сюда? Как я понимаю, ваш путь лежит в Турцию?
      - Да.
      - В какое-то определенное место?
      - В Анкару.
      - О да. Я побывал там много лет тому назад, но ничего не помню об этом городе. Собственно, я оказался там в таком же положении, что и вы - здесь. В город я приехал, а осмотреть достопримечательности не успел. Грустно, знаете ли. Побывать в городе и ничего там не увидеть. А туристы, с другой стороны, могут осмотреть достопримечательности, но отстраненно, поскольку достопримечательности эти не имеют никакого отношения к их обыденной жизни. Вы согласны?
      Я согласился. И вспомнил о своем путешествии по Андорре, в телеге под соломой.
      К тому времени, когда началась программа радиостанции "Свободная Европа", я не узнал ничего нового об Обществе левой руки. Мы сидели в библиотеке, среди стеллажей с книгами, выстроившихся вдоль всех четырех стен, и он настраивал древний коротковолновый приемник. Я подумал о рекламных роликах американского телевидения, крестьянских семьях, застывших в темноте, одним ухом ловящих голос свободы, а другим прислушивающихся к шорохам за дверью, в ожидании резкого стука, появления агентов секретной полиции, избиений, вырванных признаний, пули в затылок. Но мы сидели в удобных креслах, с бокалами вина, так что даже сама мысль о секретной полиции казалась абсурдной.
      По ходу программы отец Грегор то и дело хохотал.
      Мужчина он был высокий, крупный, и от его смеха дрожали стены.
      - Чудесно, - вырывалось у него. - Изумительно, - и библиотеку сотрясал очередной взрыв хохота.
      Но меня куда больше заинтересовали два информационных сообщения.
      В первом речь шла о восстании в Македонии.
      - Не отчаивайтесь, болгарские борцы за свободу, - вещал молодой женский голос. - Каблуку коммунизма не затоптать ростков стремления к независимости. Прошлой ночью македонские патриоты восстали против правительства так называемой Народной Республики Югославии. Вооруженные лишь палками да камнями, мужчины, женщины и дети встали на ноги и сбросили цепи, вступили в неравный бой, чтобы освободиться от оков экономического рабства, - голос упал на октаву. - И вновь грубая сила тирана задула искру революции. Вновь будапештское чудовище пожрало надежду народа. Вновь пролилась кровь на улицах страны, стонущей в объятиях русского медведя, - голос окреп. Европейцы, свободные европейцы, равняйтесь на македонских героев! Почва свободы унавожена их кровью. Они погибли не напрасно! Ваш день, день всего человечества обязательно придет!
      Отец Грегор смеялся и смеялся.
      Позднее в той же программе я услышал собственные имя и фамилию и едва не выронил бокал из рук. На этот раз говорил мужчина.
      - Очередная русская провокация угрожает миру, - объявил он. - На этот раз в ход пошел шпионаж, грязный прием, изобретенный и взятый на вооружение Москвой. Банде преступников, руководимой Ивеном Майклом Таннером, американским гражданином, польстившимся на золото коммунистов, удалось выкрасть все схемы береговой и противовоздушной обороны Великобритании. Мы думали, что все ключевые секреты этой благородной европейской страны находятся за "железным занавесом" на пути к Москве.
      Однако надежда еще не потеряна. Как выяснилось, Таннер направляется в маленький городок на северо-востоке Турции, где должен встретиться с резидентом советской разведки. Удастся ли его перехватить? Свободные люди, миролюбивые люди на всей земле молятся за то, чтобы это произошло...
      Комментатор продолжал вещать о русском шпионаже, но я его уже не слушал. У меня разболелась голова, вспотели ладони. Я украдкой глянул на отца Грегора. Тот не обращал на меня внимания, поглощенный передачей. И продолжал смеяться.
      Схемы береговой и противовоздушной обороны... как их могли украсть в Ирландии? А если их украли в Англии, почему этот высокий мужчина перебежал с ними в Ирландию? На кого он работал? И почему? Кто...
      Комментатор переключился на другую тему, а мне удалось частично ответить на свои вопросы. Скорее всего, схемы украли ирландцы, а высокий мужчина обокрал их в Дублине. Вот почему не британская разведка, а ирландская полиция вышла на его след, попыталась арестовать, а в конце концов убила.
      Кем он был, на кого работал - эти вопросы по-прежнему оставались без ответа. Впрочем, ответы эти особого значения не имели. В отличие от содержимого моего кожаного рюкзака. Меня не волновало, откуда взялись эти схемы, кому предназначались. Тревожило другое: теперь весь мир знал, что они у меня, а направляюсь я в Балыкезир.
      Но как они могли об этом прознать? Возможности были. Допросить Китти, Доланов, Эстебана, хотя ему я вроде бы о Балыкезире не говорил. Опять же, в своей квартире я оставил карту Турции, на которой обвел Балыкезир синими чернилами. Я не сомневался, что мою квартиру обыскали с добрый десяток раз и уж кто-то да обратил внимание на синий кружок. Китти, наверное, говорить с ними не стала, из Доланов они точно ничего не вытрясли, Эстебан, разумеется, разболтал все.
      "Радио Москвы" добавило мне забот. Правда, о краже британских секретов не упоминалось ни единым словом. Но события, в эпицентре которых я оказался, не прошли незамеченными и для этой радиостанции.
      "Выполняя намеченный план нагнетания напряженности, агенты Центрального разведывательного управления попытались нарушить созидательную жизнь в одном из самых миролюбивых социалистических государств Восточной Европы. На этот раз их жертвой стала братская Югославия. Играя на межнациональных противоречиях и временных экономических трудностях, группа агентов ЦРУ, руководимая Ивеном Майклом Таннером, предприняла попытку фашистского переворота в Республике Македония, закончившуюся полным провалом. Тайком переправив через границу тонны оружия, подготовленные Вашингтоном, террористы сумели захватить несколько македонских деревень. Но усилиями местного населения и присланных ему на помощь армейских подразделений вылазка фашистских выродков была подавлена, волна насилия остановлена. И теперь простые люди вновь могут спокойно трудиться на полях и заводах".
      Я налил в бокал вина. Похоже, в Балыкезире меня ждал торжественный прием. Англичане, ирландцы, русские, турки, американцы... и, разумеется, таинственная организация, агенты которой выкрали документы.
      Вот когда я задумался, а не следовало ли мне остаться дома? Писать диссертации, а не разыскивать золотые клады.
      - Может, зря я так восторгаюсь этими программами, - отец Грегор отпил кофе. - Но очень уж они забавные. К примеру, события прошлой ночи в Македонии. Вы заметили, сколь разнятся точки зрения радиостанций? Интересно, какая из них ближе к истине.
      Радио давно молчало. Я не мог сосредоточиться на разговоре с отцом Грегором. Мысли мои занимали две проблемы. В Турцию, похоже, попасть невозможно. Также невозможно и выбраться из Турции.
      - Я обратил внимание, что и та, и другая радиостанции упомянули одного человека. Но в разных ипостасях. Некоего мистера Таннера.
      - Вы правы.
      - Смех да и только.
      - Я...
      Он улыбнулся.
      - А может, покончим с этим маскарадом? Если только я не сильно ошибаюсь, а такое возможно, мне представляется, что вы и есть тот самый Ивен Майкл Таннер, которого они упоминали. Это так?
      Я промолчал.
      Его глаза весело сверкнули.
      - Жизнь многообразна, мистер Таннер. Вскоре после войны меня поставили перед выбором. То ли и дальше ездить по свету, то ли вернуться в Софию, можно сказать, уйти на покой. Я выбрал второй путь. Как я и отмечал, многим мое решение показалось странным. Мне вот вспомнилась одна американская песня. О том, как трудно удержать на ферме парней, побывавших во Франции. Есть такая песня?
      - Вроде бы.
      - Вот и хорошо. Но я принял решение. Причины, полагаю, значения уже не имеют. Будем считать, что руководствовался я инстинктом самосохранения и здоровым прагматизмом. Хотя вы, полагаю, заметили, что жизнь не обходит меня стороной. Друзья обо мне помнят. Еще глоток кофе.
      - Если вас это интересует, я сразу заподозрил, кто вы. Мне сказали, что вы - член ВРО, так что я подумал о Македонии. Потом узнал, что вы принимали участие в восстании. И мы говорили по-английски. Я вас проверял, знаете ли. На болгарском вы говорите лучше, чем я на английском. Практически без акцента. А вот по-английски вы говорите с американским акцентом. И я пришел к вполне логичному выводу, что вы - американец. А по ходу радиопередачи наблюдал за вашей реакцией на сообщения о ваших деяниях. Наверное, из меня получился бы неплохой детектив, но вас, насколько я понимаю, сие не интересует. Короче, я знаю, кто вы. Вы действительно направляетесь в Анкару? Или "Свободная Европа" не ошиблась?
      - Я направляюсь в маленький городок. Как они и сказали.
      - Ага. У вас там есть друзья?
      - Нет.
      - Вы там никого не знаете?
      - Никого.
      Он почесал подбородок.
      - Как я понимаю, вы едете туда по важному делу.
      - Да.
      - Могу я задать вам деликатный вопрос?
      - Разумеется.
      - Вы можете не отвечать на него. Естественно, можете и солгать. Эта поездка в Турцию сулит вам финансовую выгоду?
      Я замялся. Он терпеливо ждал. Наконец, я признался, что рассчитываю получить выгоду.
      - Речь идет о значительной сумме?
      - Более чем.
      - Я так и думал. Полагаю, вы предпочтете не называть мне города, в который направляетесь? Почему нет? Оно уже известно всему миру.
      - Балыкезир.
      - Не слышал о таком. На северо-востоке?
      - Да.
      Он взял с полки атлас, пролистал, нашел карту Турции, изучающе посмотрел на нее, потом поднял голову, кивнул.
      - Балыкезир.
      - Совершенно верно.
      Отец Грегор поднялся, прошел к окну. Заговорил, стоя ко мне спиной.
      - На вашем месте, мистер Таннер, я бы использовал нашу встречу на все сто процентов. Вы, без сомнения, знаете, что я состою в Обществе левой руки. Я могу рассчитывать на помощь других членов Общества. Если у меня возникнет необходимость переправить что-либо в Турцию, они мне помогут. Если вывезти что-то из Турции - помогут и с этим.
      Я молча пил кофе. Уже остывший.
      - Разумеется, в Обществе подчиняются своим законам. В этом случае мне пришлось бы отдать Левой руке десятую часть прибыли. Десятую часть того, что мне достанется.
      - Понятно.
      - Сколько вы рассчитываете заработать?
      - Много, если сведения, которыми я располагаю, соответствуют действительности.
      - И как велика сумма, если эти сведения соответствуют действительности?
      Я назвал цифру.
      - Даже десятая часть этой суммы - деньги немаленькие. Следовательно, Обществу это небезынтересно.
      Я промолчал.
      - Но, может быть, вы не хотите делиться с Обществом?
      - Это зависит...
      - От того, нужна ли вам помощь? И сможем ли мы ее предоставить?
      - Допустим.
      - Ага, - он повернулся ко мне. - Думаю, мы сможем послать в Балыкезир десять человек. Со всем необходимым для вашей эвакуации.
      - На самолете?
      - С самолетом могут возникнуть проблемы. Судно вас устроит?
      - Да.
      - С судном проще. Какое бы вы предпочли?
      - Достаточно большое и прочное, чтобы доплыть до Ливана.
      - Ага. Значит, речь идет о золоте?
      - Как вы...
      - А что еще можно продать в Ливане? Купить там можно многое, а продавать в Ливан везут только золото. Разумеется, там не выручишь четыреста швейцарских франков за унцию, как в Макао, но тебе не предложат и те жалкие сто тридцать франков, за которые можно продать золото по официальным каналам. Я думаю, двести пятьдесят франков за унцию вы получите. На столько вы и рассчитывали, не так ли?
      - Для священника вы очень уж сведущи в мирских делах.
      Он радостно рассмеялся. - И еще один момент.
      - Слушаю.
      - Вы должны вступить в Общество левой руки.
      - То есть стать членом Общества?
      - Да. Вы согласны?
      - Я ничего не знаю об Обществе.
      Он задумался.
      - Что вас интересует?
      - Политические цели.
      - Левая рука выше политики.
      - Тогда общие цели.
      - Благополучие его членов.
      - Сфера деятельности?
      - Держится в секрете.
      - Численность?
      - Неизвестна.
      - Где действуют члены Общества?
      - В основном на Балканах, но и в других регионах. Послушайте, вы хотите знать, к чему присоединяетесь. Это логично. Но... необходимости в этом нет. Может быть, я значительно упрощу задачу, сказав, что членство в Обществе левой руки позволяет мне, простому священнику, прекрасно жить в городе, где священников не очень-то жалуют. Этого хватит? И я могу сказать, что священником я пробыл лишь несколько лет. А теперь практически не заглядываю в церковь.
      Наши взгляды встретились.
      - Вы хотите вступить в Общество?
      - Да.
      - Это хорошо.
      Он подошел к книжной полке, взял Библию, кинжал, кусок белого полотна. Прикрыл мою голову полотном, сунул в правую руку кинжал, положил ее на Библию.
      - А теперь, - торжественно произнес отец Грегор, - поднимите левую руку...
      Глава пятнадцатая
      Три дня спустя я въезжал в Балыкезир на спине беззубого осла. С того момента, как я покинул отца Грегора, ничего экстраординарного со мной не произошло. До границы с Турцией я добрался без проблем. С необыкновенной легкостью пересек самую опасную для меня границу. Небритый, нечесаный, немытый, с секретными бумагами за пазухой (кожаный рюкзак остался в Болгарии), с зажатым в потной руке паспортом Мустафы ибн Али. Болгарский КПП, турецкий, и я уже шагал по Турции. Но внезапно за моей спиной заверещал полицейский свисток, послышались крики. Я чуть не рванул бегом. Хорошо, что не рванул. Потому что свистели какому-то идиоту, забывшему на КПП чемодан.
      После того как я купил осла, денег у меня осталось только на еду. Осел и я медленно продвигались на юго-запад, миновали Галлиполи, на пароме переправились через Дарданеллы. После чего повернули на юго-восток, к Балыкезиру. Время от времени мне приходилось останавливаться, чтобы покормить бедное животное и дать ему поспать. По мере приближения к цели я останавливался все чаще, потому что осел не лучшее средство передвижения и поездка на нем не в радость.
      В итоге в Балыкезир я прибыл после полудня, еще более грязный, голодный и практически без гроша. Я продал осла за треть той суммы, которую заплатил за него, и расстался с ним, искренне желая бедной животине попасть в более заботливые руки. Направляясь к центру города, я ощутил на собственной шкуре, каково попасть в глаз тайфуна.
      Остаток дня я слонялся по улицам. Никогда еще мне не доводилось видеть столько шпионов в одном месте. В маленьком городке люди внезапно заговорили по-турецки с самыми разными акцентами. Я опознал трех англичан, двух ирландцев, толпу американцев, по меньшей мере, трех русских. Многих отнес к категории свободных агентов, то есть работающих неизвестно на кого или на многих сразу.
      Мне предстояло обдурить их всех. На меня еще никто не обратил внимания, и я чувствовал, что так и останусь для них невидимым, если буду избегать резких телодвижений. Пока я бродил по улицам в поисках большого дома с громадным крыльцом, стоящего на холме на окраине города, о котором рассказала мне бабушка Китти Базерян. Следующий этап - забраться под крыльцо, найти золото, войти в контакт с Обществом левой руки и, наконец, принять необходимые меры, дабы Левая рука не заграбастала все золото, оставив меня на бобах.
      Потому что доверия Общество у меня не вызывало.
      Мы с отцом Грегором все распланировали. Группа членов Общества уже пробиралась в Балыкезир. Мы намечали встретиться здесь, после чего они помогали мне переправить золото в ближайший порт, скорее всего, в Барханью. Там нас поджидал бы корабль, чтобы доставить в Ливан.
      Я полагал, что все так и будет. Но мне не верилось, что мои братья из Левой руки удовлетворятся десятой частью добычи. Я не знал, как добраться до Бейрута без их помощи, но и не находил ответа на другой вопрос: как, взяв их в долю, самому не остаться без гроша?
      Но справедливо рассудил, что делю шкуру неубитого медведя. Если я не найду нужный мне дом или под крыльцом этого дома золота не окажется, с чего меня должно волновать потенциальное коварство Общества левой руки?
      Я, кстати, начал все более склоняться к мысли, что никакого золота в Балыкезире нет и в помине.
      * * *
      В ту ночь ярко светила луна. Около девяти я вышел на охоту за домом и лишь за час до рассвета выследил его. Моя первая ошибка заключалась в том, что я начал искать дом на окраинах города. Но за сорок лет Балыкезир значительно разросся, так что тогдашние окраины теперь таковыми не являлись. На этом я потерял много времени, а потом сменил тактику и пошел вдоль железнодорожных путей к центру. Опять же, на это ушло время, но дом я нашел.
      Бабушка Китти очень точно его описала. Большой дом, выделяющийся среди соседних, на холме, с огромным крыльцом с бетонными боковыми стенами. Таким огромным, что казалось, будто дом - пристройка к крыльцу.
      Дом нуждался в покраске. Некоторые окна зияли разбитыми стеклами. Я подкрался к крыльцу, быстро осмотрел его. У меня сложилось впечатление, что с 1922 года его не перестраивали и не ремонтировали. Половицы потемнели от времени, а на одной из боковых стен я обнаружил давно заделанный пролом. Стены покрывал многолетний слой грязи. На месте ли золото? Ответить на этот вопрос я мог, лишь забравшись под крыльцо. Но до рассвета оставались считанные минуты, поэтому я решил с этим повременить.
      Днем я слонялся по рынкам, смотрел какой-то фильм в грязном кинотеатре, сидел в темных кофейнях над чашечкой черного кофе. Ночью вернулся к дому. Я купил на рынке короткий ломик и весь день проносил его с собой, пряча в складках одежды. Разумеется, проще всего было пробить дыру в бетоне, но мне не хотелось поднимать шума, да и потом я не смог бы заделать пролом.
      Затаившись в темноте, я дождался, пока в большом доме погасло последнее окно. Выждав еще полчаса, поднялся на крыльцо и принялся за половицы. Работенка мне выпала та еще: не шуметь, да еще то и дело оглядываться, не идет ли кто, не едет ли машина. В конце концов мне удалось раздвинуть пару половиц в углу крыльца, куда, по моим расчетам, нога жильцов не ступала. Я заглянул в проем.
      Естественно, ничего не увидел. Под крыльцом царила тьма, а захватить с собой фонарик я не догадался.
      Я едва не поддался искушению спуститься вниз. Но инстинкт самосохранения возобладал. Сначала следовало определиться, как закрыть проем после того, как я залезу под крыльцо. Я наклонился над проемом, поболтал внутри ломиком. Но ничего не коснулся. Может, спуститься на минуту-другую...
      Без света делать там нечего, решил я. Поставил половицы на место, расшатал гвозди, чтобы в следующую ночь на снятие половиц у меня ушло бы несколько минут, а не часов.
      И отбыл в город, где провел целый день.
      * * *
      К ночи я успел поменять ломик на фонарь. Вернулся к дому - я уже полагал его своим домом - снял доски и услышал шум приближающегося автомобиля. Едва успел скатиться с крыльца и убежать за угол. К дому подъехала патрульная машина с небольшим прожектором на крыше. Луч упал на крыльцо, и я обмер. Но они увидели лишь раздвинутые половицы, а искали, похоже, совсем другое.
      Поэтому, не снижая скорости, патрульная машина проследовала дальше. Я поспешил на крыльцо, выхватил фонарик, опустил его в проем, включил.
      Света от него было чуть, но я увидел все, что хотел.
      Под крыльцом лежало золото Смирны!
      Глава шестнадцатая
      Остаток ночи я провел под крыльцом.
      Спустившись через проем, я аккуратно положил половицы на место. Разумеется, старался не шуметь. Вначале, правда, мне приходилось сжимать зубы, чтобы воздержаться от радостных воплей. Я нашел золото, много золота, от одного вида которого пела душа.
      Меня окружали мешки, мешочки, ящики, кожаные кошели, все туго набитые золотом. В основном британские соверены с профилем королевы Виктории, но встречались монеты других стран. Подсчитать стоимость найденного клада не представлялось возможным. Вместо этого я засунул мешочки и кошели в мешки побольше и попытался прикинуть вес.
      По моим расчетам, получилось от пятисот до шестисот фунтов. В дальнейших расчетах я запутался. Какой брать фунт - тройский, из двенадцати унций, или эвердьюпойский, из шестнадцати. Какую цену унции золота официальную, в тридцать пять долларов, или ту, что могли дать мне в Бейруте, шестьдесят долларов. Тут я сказал себе, что не стоит ломать над этим голову. Я нашел никак не меньше четверти миллиона долларов, а это главное.
      Но как вывезти отсюда золото?
      Корабль, предложенный отцом Грегором, мне определенно не нравился. Посудина, которую найдут его люди, наверняка не сможет идти быстрее двадцати узлов, так что дорога вдоль западного побережья Турции и до Ливана может занять много дней. И если турки пронюхают, какой мы везем груз...
      Самолет мог бы все упростить. Если Общество левой руки очень влиятельная организация, как утверждал отец Грегор, достать самолет для них не проблема. Но я все более склонялся к мысли, что Общество это - одно название и судно направится прямиком в Болгарию, где отец Грегор без спешки найдет способ переправить золото в Ливан, Макао или в какое-то иное место.
      Я, конечно, понимал, что наилучший вариант - избежать контакта с Левой рукой. Но мог ли я сам вывезти золото? Нет. На это рассчитывать не приходилось. Следовательно, воспользоваться помощью Левой руки придется. Однако навязанным мне помощникам, решил я, незачем знать, что при этом делает правая рука.
      * * *
      Общество левой руки объявилось на рынке на следующий день. Низкорослый мужичонка с оспинами на подбородке, взглянув на меня, по-особенному сложил пальцы левой руки. Этот тайный знак показывал мне отец Грегор. Я мог бы проигнорировать его, потому что он не мог признать в крестьянине-оборванце человека, которого искал, но я знал, что без него мне не обойтись. Ответил ему тем же знаком. Кивком он предложил мне следовать за ним. Я подчинился.
      Когда рынок остался позади, он сбавил шаг, чтобы я смог его догнать. Вновь сложил пальцы, чтобы убедиться, что искал он именно меня. Сложил пальцы и я. Тогда он спросил, как зовут моего отца. Я ответил, что Грегор. Он улыбнулся и повел меня в арабский квартал. Остановился перед большим старым домом.
      - Мы арендовали этот дом. Зайдете?
      Я зашел и познакомился еще с двумя моими помощниками. Всего их было шесть. Один ждал в Барханьи, на зафрахтованном судне, двое занимались автомобилем. Нашел ли я золото, спросили меня. Я ответил утвердительно. Сможем мы вывезти его? Конечно, ответил я.
      Они заметно оживились.
      - Мы тебе поможем, - заверил меня мужичонка с оспинами. Звали его Одон. Остальные предпочли не представляться. - И нам вполне хватит десятой доли.
      Лгал он очень неубедительно. Если раньше я еще мог сомневаться в их коварстве, то уж теперь все стало на свои места. Открытым оставался лишь один вопрос: убьют они меня, забрав золото, или нет.
      - Где золото?
      Я объяснил где.
      - Сколько его?
      Я поделился своими прикидками.
      - Заберем его этой ночью, - решил Одон. - Незачем терять время. И этой же ночью вывезем его на автомобиле, который добудут наши люди. Мы...
      - Украденном автомобиле?
      - Автомобиль мы купим. У одного из наших есть турецкий паспорт и водительское удостоверение. Если нас остановят, у полиции не должно возникнуть никаких подозрений. Золото мы переложим в металлические ящики. Ты понимаешь? Они уже в гараже. Пойдем, я покажу их тебе.
      В гараже на громадном верстаке стояли две дюжины металлических ящиков. С ними соседствовала груда металлолома: шпильки, болты, винты, гайки, скобы, хомуты, ржавые замки.
      - Места в ящиках хватит?
      Я прикинул объемы.
      - Да. В них уместится все золото.
      - Хорошо. Заполним их в доме. Понимаешь? Из соображений безопасности. Ты будешь заполнять их под крыльцом. А когда уложишь все золото, мы подгоним автомобиль, перенесем ящики в багажник и сразу уедем в Барханью, - тут он решил уверить меня, что ему известна конечная цель нашего маршрута. - А уж оттуда поплывем в Бейрут. Перегрузим золото на корабль и поплывем в Бейрут.
      * * *
      Вечером небо затянули облака. В этом нам повезло. После полуночи мы подъехали к дому. Меня сопровождал Одон и еще двое. Два человека остались в доме, мы намеревались забрать их по пути в Барханью. Я раздвинул доски, нырнул под крыльцо. Один из мужчин передал мне металлические ящики.
      - Подождать тебя?
      - Нет, - возразил я. - Садитесь в автомобиль и уезжайте отсюда. Мне потребуется время, чтобы переложить золото. Возвращайтесь через час.
      Мужчина мялся.
      - Я мог бы спуститься и помочь тебе. Так будет быстрее.
      - Нас могут услышать.
      Он ушел. Вскоре я услышал шум отъезжающего автомобиля. Я полагал, что кого-то они оставили: следить, чтобы я не улизнул с золотом.
      Я заполнил все двадцать четыре ящика. Они заметно потяжелели, но все-таки поднять их по одному не составляло особого труда. Едва я закончил работу, подъехал автомобиль. Подошел Одон, предложил мне передавать ему ящики, а он будет относить их к автомобилю. Предложение Одона трактовалось однозначно: как только последний ящик укладывался в багажник, автомобиль срывался с места, не дожидаясь, пока я покину свою нору, чтобы помахать им на прощание рукой.
      Я решил, что они хотят легко отделаться. Вылез на крыльцо.
      - У меня и так руки отваливаются. Пусть ящики поднимает кто-то еще. А я посижу в машине.
      Ящики они перетаскали быстро. Один человек спустился вниз, двое относили ящики к автомобилю, Одон укладывал их в багажник. Но они так шумели, что могли разбудить и покойника. В доме напротив зажглись окна. Я попросил их прибавить, и они прибавили. Да так, что зажглись окна в доме бабушки Китти. У меня разболелась голова. Во рту пересохло. Но вот последний ящик исчез в багажнике, мужчины попрыгали в салон. Вдали послышался вой сирены. Полиция? Вполне возможно.
      Одон повернул ключ зажигания. Двигатель чихнул и заглох. Я уже не сомневался, что этот идиот залил свечи. Но со второй попытки двигатель завелся, и мы уехали. К счастью, машину водить он умел. Так что мы быстро добрались до нашей базы в арабском квартале.
      Я вылез из машины. С полки для инструментов незаметно взял изогнутый нож для резки линолеума. Обходя автомобиль сзади, вспорол левое заднее колесо, которое тут же спустило, и убрал нож в карман. Заметил дефект, естественно, не я, а один из моих "помощников". Подозвал Одона.
      Тот смачно выругался. Кто-то вспомнил о запаске в багажнике. Ее, разумеется, завалили железными ящиками. Пока их вынимали, я аккуратненько проткнул запаску. Поначалу дырки не заметили. Решили, что колесо надо подкачать. В гараже нашелся и насос. Однако накачать колесо никак не удавалось, в конце концов кто-то обнаружил прокол, показал Одону. Он обрушился на тех двоих, что покупали автомобиль, кляня их на все лады.
      - Нужна другая машина, - решил он. - Придется ее украсть. Мы должны...
      Но дальше разговоров дело не пошло. Двое наотрез отказались ехать к морю на краденой машине. Еще один указал, что проще дождаться утра и купить новые камеры, а пока самое время поспать.
      - А если кто-то украдет наше золото?
      - Кроме нас никто о нем не знает.
      - Вдруг это будет кто-то из нас?
      - Куда он уедет на автомобиле со спущенными колесами?
      Партия "подождем до утра" победила. Одон запер багажник и закрыл ворота гаража. Мы проследовали в дом. В буфете нашлась бутылка плохонького коньяка. Мы выпили, и у Одона сразу улучшилось настроение. Мы пили и пели, пили и танцевали, а потом один за другим улеглись и заснули.
      Все, кроме одного.
      Убедившись, что Одон и его команда крепко спят, я выскользнул из дома, прошел в гараж. При таком обилии инструментов запертый багажник оказался не такой уж серьезной преградой. Еще час я трудился в поте лица. Потом вернулся в дом. Все по-прежнему спали.
      По логике вещей, следовало перебить их во сне. Не скажу, что такая мысль не приходила мне в голову. Разумеется, приходила, но я с негодованием ее отверг. Не мог поступить иначе.
      В Македонии я убивал людей. Всаживал пули в тех, кто не сделал мне ничего плохого. Но не мог заставить себя убить тех, кто хотел обобрать меня до нитки. Потому что в Македонии мы сошлись в честном бою. А перерезать горло спящему - совсем другое дело. На такое, судя по всему, я пойти не мог. И меня это открытие, между прочим, порадовало.
      Но у меня не было уверенности, что остальные члены Общества левой руки не приемлют убийства спящих. И, чтобы не вводить их в искушение, я "проснулся" раньше остальных. Одон послал одного из своих менять камеру. Тот быстро вернулся. Колесо поставили взамен того, что я проколол первым. Вновь разгорелась дискуссия: выезжать немедленно или дожидаться темноты? Решили не терять времени. Примерно в два часа дня мы загрузились в автомобиль и отбыли в Барханью.
      Доехали без проблем. Небольшой катер покачивался на легкой волне. На пристань сошел невысокий мужчина с широченными плечами. Поздоровался со всеми, доложил, что с таможней и погранслужбой все улажено. Они нас трогать не будут. Так что переносим груз на корабль и отчаливаем.
      Одон отвел меня в сторону. Передал мне мешок с замками.
      - Ты должен запереть все ящики. Большая часть золота принадлежит тебе, и ты должен знать наверняка, что мы тебя не обманем. Если ящики останутся незапертыми, по пути мы можем взять больше одной десятой, которая нам причитается. Ты понимаешь?
      - Но я вам доверяю, Одон.
      Он аж покраснел.
      - Неважно. Достань ящики из багажника. Если хочешь, проверь их содержимое и запри. Потом передай их нам, а мы отнесем их на катер. И все вместе поплывем в Бейрут.