Черная маска

      Покупки Летти и выполнение поручений тетушки Эм не заняли много времени, гораздо дольше они задержались на почте - человек за окошечком развлекал троих своих приятелей рассказом о случившемся утром происшествии.
      - Я клянусь, вы ничего смешнее в жизни не видели! Это был сборщик налогов О'Коннор, самый подлый стяжатель в штате. Да вы его знаете - он приехал с Севера после войны и успел нажить огромное состояние. Разъелся, как свинья. Так вот, его привязали к фонарному столбу на Фронт-стрит в одних подштанниках. Если бы вы видели, как он отплясывал джигу, пытаясь спрятаться за столбом и одновременно избавиться от таблички на груди!
      - Таблички? А что это была за табличка? - спросил один из слушавших, бородатый человек с загрубевшими руками фермера.
      - Всего лишь листок бумаги с двумя словами на нем: "Хрю-хрю!" Да, что и. говорить, этот Шип - штучка!
      Приятели понизили голоса, заметив незнакомую женщину, и Летти отошла и повернулась к ним спиной, сделав вид, что ее заинтересовала пожелтевшая и засиженная мухами реклама дамских шляпок. При упоминании о Шипе она стала слушать внимательнее.
      - Откуда ты знаешь, что это был Шип? - спросил другой собеседник.
      - А кто же еще? - Рассказчик пошарил под прилавком, вытащил журнал и пачку писем и бросил их на прилавок перед Рэнни, даже не глядя на него. Кроме всего, он оставил свою визитную карточку - саранчу и шип, а на окраине города его заметили солдаты. Доблестная армия Севера полночи гонялась за ним то по одному берегу Ред-Ривера, то по другому!
      - Правда? Так он ограбил О'Коннора?
      - Еще бы! Самое смешное, солдаты так старались поймать Шипа, чтобы положить конец его славным деяниям, что до утра даже и не знали об ограблении. Они вообще не заметили О'Коннора - его обнаружил доктор, который возвращался домой на рассвете после принятия родов.
      Раздался общий хохот.
      - А вы представляете себе, сколько там было комаров! - Бородатый фермер покачал головой:
      - Почему же О'Коннор не звал на помощь?
      - Я думаю, надеялся освободиться, пока никто его не увидел.
      - Ну и по заслугам ему. Этот О'Коннор собирался меня ограбить, когда был здесь последний раз. Хотел забрать мою свиноматку-рекордистку за то, что квитанция об уплате налогов была на один день просрочена. Я сказал: пусть выходит из экипажа и забирает. Конечно же, в руках у меня в этот момент была двустволка, и он не решился. Да если бы я дал деньги, они никогда не появились бы ни в какой ведомости, вот вам крест!
      - Думаю, деньги, которые отнял Шип, опять объявятся на очередной распродаже конфискованного за неуплату налогов имущества.
      - Через два дня на аукционе будет распродаваться поместье вдовы Клементе. Спорим, она появится там как раз с нужной суммой, чтобы выкупить все назад?
      - Это будет одно из чудес нашего Шипа. Разрази меня гром, если этого не произойдет.
      Почтмейстер сплюнул табачную жвачку в стоявшую в углу урну.
      - Иногда мне кажется, что Шип слишком рискует. Помните, в прошлую пятницу собирались вешать негра, а Шип им все сорвал? Или возьмите побег Черного Тоби...
      Внезапно разговор оборвался. Обернувшись через плечо, Летти увидела, что мужчины смотрят на нее мрачно и подозрительно. Их осторожность была понятна: очевидно, речь шла о тех самых ночных всадниках, одетых в простыни, о которых она слышала еще дома, от мужа сестры. Это были жители здешних мест, известные в штате как Рыцари Белой Камелии.
      Ранни подошел к ней с почтой тетушки Эм в руке:
      - Готовы?
      Усевшись в коляску, Летти некоторое время молчала, сосредоточенно хмурясь. Когда они снова выехали на главную улицу, она повернулась к Рэнни:
      - Вы слышали, что они говорили о сборщике налогов, мистере О'Конноре?
      - Да, мэм.
      - И что вы думаете?
      - Думаю о чем?
      - О том, что с ним сделали.
      - Право, не знаю.
      Рэнсом понимал, что ему надо было предвидеть эти вопросы. Если бы он подумал об этом, то поторопился бы увести ее с почты. Но ему показалось, что Летти полезно будет познакомиться с другим мнением о Шипе - отличным от того, которое у нее сложилось прошлой ночью. Однако он ничего не собирался добавлять к тому, что уже было сказано, даже если бы мог.
      - Но вы должны знать! - настаивала она. - На человека напали и публично унизили его. Я понимаю... то есть я слышала, что налоги высоки и что люди, их собирающие, далеко не всегда справедливы. Но заслужил ли мистер О'Коннор то, что с ним сделали?
      - Что означает это слово - уни... унизили? - спросил он.
      Летти встретилась с ясным взглядом его голубых глаз и отвернулась. Она забыла: у человека, сидевшего рядом с ней, был свой потолок в восприятии окружающего, и ей не следовало упорствовать. Странно, почему ей так хотелось узнать, что он думает?..
      - Извините, Рэнни, - негромко произнесла она. - Это не так уж и важно. Вы не могли бы отвести меня в Бюро по делам освобожденных невольников?
      Бюро было образовано, чтобы помочь неграм приспособиться к жизни на воле и привыкнуть к только что обретенным ими гражданским правам. На самом же деле бюро обвиняли в том, что оно превратилось в нового господина, принуждало бывших рабов впасть в зависимость от государства и склоняло их к поддержке радикальной республиканской партии. Было дано очень много обещаний, которых никто не собирался выполнять. Например, каждому мужчине-негру обещали предоставить сорок акров земли и мула. Никто не мог сказать, откуда возникло такое обещание, но было ясно, что оно породило множество напрасных надежд, которые не могли оправдаться. Однако большинство работников бюро трудились добросовестно; в основном там работали бывшие солдаты армии Севера, которые собирались поселиться на Юге. Почти все соглашались с тем, что наибольшим достижением бюро была организация образования для негров.
      Появление Летти в бюро было встречено с радостью - она заранее написала о своем приезде, и ее ждали. Правда, тут же выяснилось, что к работе она сможет приступить не ранее чем через месяц: в разгаре посевная страда, и ее будущие ученики участвуют в посадках наравне со взрослыми. Пока придется потерпеть; ей сообщат, когда потребуются ее услуги.
      Из бюро Летти попросила отвезти ее в штаб армии северян. Здание, где он размещался, по своему стилю очень напоминало Сплендору: те же высокий цоколь и широкие веранды. Рэнни флегматично помог ей выйти из коляски и остался ждать.
      Командующим в районе Накитоша был полковник Томас Уорд. Этот высокий мужчина с солдатской выправкой, чуть старше тридцати, сразу понравился Летти. Его длинные, завивающиеся на затылке волосы были орехового цвета, а в каштановых кавалерийских усах проступал оттенок рыжины. Зеленоватые глаза были в тот день слегка покрасневшими от усталости, как будто он всю ночь провел на ногах. Когда Летти вошла, полковник встал, довольно радушно поприветствовал ее и пригласил сесть.
      - Мисс Мейсон, чем могут помочь вам армия Соединенных Штатов и я лично?
      Летти тщательно готовилась к тому, что скажет, но внезапно растерялась и не могла припомнить, как собиралась начать разговор. Она облизала губы, внезапно в первый раз усомнившись в разумности своего расследования.
      - Я... я думаю, вы знали моего брата Генри. Вы написали моей матери письмо с соболезнованиями.
      - Да, я и в самом деле знал вашего брата. Он был прекрасным офицером. Как я понимаю, ваш приезд связан с его гибелью?
      - Да, - сказала Летти с облегчением и начала рассказывать, как для нее важно найти убийцу брата и что она собирается делать в ближайшее время. Рассказала она и о своем договоре с Бюро по делам освобожденных невольников относительно места учительницы.
      Полковник выслушал ее, время от времени лишь слегка кивая. Летти с неудовольствием отметила, что взгляд его, пока она говорила, несколько раз задержался на ее груди и талии.
      - Вы знаете, - спросил он, когда она наконец замолчала, - что армия уже провела свое расследование?
      - Да, я это знаю. Но оно не показалось мне убедительным.
      - Просто не было никаких улик. Мне тяжело разочаровывать вас, мисс Мейсон, но я сомневаюсь, что вам сейчас удастся напасть на след того, кто убил вашего брата. А еще менее вероятно, что вы сможете обнаружить доказательства, достаточно веские, чтобы повесить его.
      - Я знаю, что это будет нелегко. Но начать можно было бы с осмотра того места у лесного ручья, где он был убит. Если вы сможете показать мне его.
      Полковник нахмурился, откинулся в кресле и потрогал указательным пальцем свои усы.
      - Это довольно далеко, совсем в глуши. Вряд ли это место подходит для выезда на пикник.
      - В самом деле? - Голос Летти звучал холодно. Ее всегда удивляло, с какой легкостью мужчины приходят к выводу, что женщины ничего не смыслят в расстояниях. Да и с чего он взял, что она собирается на пикник?!
      Полковник улыбнулся:
      - Я понимаю, это может звучать странно, если принять во внимание, что вы проехали полстраны. Но вы, наверное, не осознаете, что этот район, так сказать, прибежище преступников, головорезов, многие из которых в прошлом партизаны Конфедерации или же дезертиры из армии Юга. Их называют здесь "джейхокеры". Это что-то вроде банды разбойников, которые захлестнули юго-западные штаты, как эпидемия. Сейчас мы уже склонны полагать, что размеры этой организации весьма внушительны. Одно мы знаем про них наверняка - то, что они абсолютно безжалостны. Кроме того, в тех местах обитает здешний Робин Гуд по прозвищу Шип.
      Летти удивленно подняла брови:
      - Робин Гуд? Странное имя для такого ужасного преступника! Ведь, насколько я знаю, именно на него пало подозрение в убийстве моего брата.
      - Так местные жители называют этого человека, хотя, с моей точки зрения, сравнение это не совсем уместно.
      - Я тоже так думаю, - сказала Летти, немного смягчившись.
      - А что касается подозрения, в то время нам ничего не удалось доказать. Но по крайней мере вам кое-что известно об этом человеке и вы осознаете опасность. Не могу сказать наверняка, что он способен причинить вред женщине, но не могу утверждать и обратного. У нас есть множество описаний его внешности, где цвет волос и глаз меняется, как цвета радуги, и такой список преступлений, совершенных им якобы в одну и ту же ночь в местах, между которыми многие мили, что он, кажется, способен на все что угодно.
      Летти тяжело вздохнула - в словах полковника звучало глубокое разочарование.
      - Как я понимаю, прошлой ночью вы преследовали этого человека. В таком случае, я видела его.
      Наклонившись вперед, она рассказала о вчерашнем происшествии. Полковник выслушал ее очень внимательно.
      - Удивительно, что он натолкнулся на вас, хотя не могу сказать, что удивлен его появлением в этом районе. Он уходил от нас там и раньше. Наверное, он пользуется расположенным поблизости прудом Динка, чтобы запутать собак.
      - Но если вы это знаете наверняка, то можете устроить ему ловушку, подождать его там!
      - Это не единственное такое место у него. Здесь с десяток прудов и ручьев, не говоря уже о двух реках, где он может сбить собак со следа. А что касается ловушки, у него на них какое-то особое чутье. Умная сво... - он замолчал и откашлялся. - Я хотел сказать, что он чертовски умен.
      - Умен - не то слово! - Летти как будто не заметила секундного замешательства полковника. - Я бы сказала, что он подлый, самонадеянный, даже самодовольный, - произнесла она с презрением. - Возьмите хотя бы знак, который он оставляет после себя.
      - Да, конечно, я признаю, что это не приносит нам большой радости. Но он не первый, кто намекает, что наша армия и радикальные республиканцы, которых мы поддерживаем, - это нашествие чумы.
      Летти не сразу поняла, что он имеет в виду.
      - Нашествие саранчи и шип, чтобы пронзить ее? - неуверенно спросила она.
      - Именно так.
      - Но я, кажется, слышала другое объяснение...
      - Возрождение Юга? Да, некоторые считают, что саранча символизирует именно это. Ведь стоит убить одну саранчу, на ее месте возникает десять. Как бы то ни было, будьте уверены, мисс Мейсон, мы рассмотрим ваше сообщение, как и все другие.
      Говоря это, он указал на довольно объемистую стопку бумаг на своем столе. Летти поняла его жест как намек и поднялась:
      - Спасибо, полковник. Не буду больше отрывать вас от работы. Благодарю за то, что уделили мне время. Не могли бы вы только сообщить мне, как добраться до того ручья?
      Полковник Уорд тоже встал:
      - Я распоряжусь, чтобы подготовили карту и прислали ее к вам в Сплендору.
      - О, это не стоит таких хлопот. Достаточно лишь простого плана, где будут обозначены дороги.
      Он тепло улыбнулся, кончики его усов приподнялись:
      - Это не доставит нам никаких хлопот, мисс Мейсон, абсолютно никаких.
      3.
      Летти услышала песенку еще до того, как увидела коляску. Пели мальчишки с присущей только детям торжествующей жестокостью:
      - Беги, Рэнни, беги, да свой ум побереги! - пели они. - Рэнни ум потерял, потом бегал - покупал. Беги, Рэнни, беги!
      Рэнни поставил коляску в тени, через дорогу от штаба. Между передними колесами высокой коляски Летти видны были босые ноги и короткие штаны ребят. Рэнни, судя по всему, был прижат к распоркам коляски.
      Летти пришла в негодование. Подхватив юбки, она бросилась вперед и, обойдя лошадь, которая беспокойно натягивала привязь, Летти увидела то, что и ожидала увидеть. Загнанный в угол, Рэнни стоял прямо и твердо, широко расставив ноги, на лице - полное безразличие. Вокруг него прыгали пять или шесть мальчишек в возрасте от девяти до тринадцати лет. Они пели свою жуткую песенку, и их лица сияли диким ликованием. Один из них, повыше других, очевидно вожак, подскакивал перед Рэнни и чередовал обманные движения с настоящими ударами кулаками. Рэнни отражал удары предплечьями, но не делал ни малейшей попытки ударить в ответ.
      Летти была учительницей уже почти три года и знала кое-что о том, как нужно справляться с мальчишками-подростками. С горящими от гнева глазами она громко и властно крикнула:
      - Это что такое?! Немедленно прекратить!
      Прыжки тут же прекратились. Все мальчики, за исключением вожака, с удивлением повернулись к ней. Вожак же бросил в ее сторону один-единственный взгляд и продолжал наносить удары.
      Летти прошла вперед и схватила мальчишку за руку:
      - Как вас зовут, молодой человек? Кто ваш отец?
      Мальчик был почти одного роста с Летти. Он резко повернулся к ней, лицо его исказилось злобой. Летти поняла, что сейчас он ударит ее, но в следующее мгновение Рэнни неуловимым движением схватил мальчишку за запястье, сильно сжав его. Мальчик вскрикнул, лицо его стало белым, колени подкосились.
      Летти положила руку на плечо Рэнни и тихо сказала:
      - Отпустите его.
      Рэнни подчинился и резко разжал пальцы - так собака отпускает пойманную крысу. Парень, схватившись за руку, отступил к своим приятелям.
      - Думаю, вам всем лучше пойти по домам. - Летти обвела их суровым взглядом. - И в следующий раз подумайте, как развлекаться.
      Мальчишки побрели прочь, злобно оглядываясь. Летти понаблюдала за ними какое-то время, затем повернулась к Рэнни. Похоже, они ничего ему не сделали, да и вообще он выглядел таким большим и невозмутимым, что ей показалось смешным, как она бросилась на его защиту. На мгновение их взгляды встретились. Летти отвернулась первой.
      - Возвращаемся в Сплендору? - еле слышно спросила она.
      - Да, мэм.
      Рэнсом помог ей сесть в коляску и затаив дыхание смотрел, как она расправляла юбки и поправляла соломенную шляпку. Его взгляд на минуту задержался на ее ресницах, темным веером отбрасывавших тень на нежную кожу щек, на ее тонких, но сильных руках, которые она чинно сложила на коленях. Кто бы подумал, что за этой спокойной и сдержанной внешностью скрываются огонь и гнев, готовые в любую минуту взорваться, чтобы защитить бедного Рэнни! Он был заинтригован, а это никуда не годилось. Это было совсем ни к чему...
      Полковник Томас Уорд привез карту ближе к вечеру. Он нашел Летти на веранде - она чистила к ужину фасоль из огорода тетушки Эм. Вместе с Летти вечерней прохладой наслаждались сама тетушка, Рэнни, а также приехавшие из Элм Гррува племянница тетушки Эм, молодая вдова по имени Салли Энн, и ее сынишка Питер.
      Мать Салли Энн и ее младшая сестра с двумя детьми заболели - их-то и навещала тетушка Эм этим утром. Питер, серьезный худенький мальчик лет пяти, тоже не отличался крепким здоровьем, и тетушка Эм пригласила их с Салли погостить у нее несколько дней, пока их домашние не переболеют. Они приехали примерно на час раньше полковника Уорда.
      Салли Энн была красавица: светлые волосы с серебристым оттенком, нежная прозрачная кожа, спокойные голубые глаза фарфоровой куколки. Она одевалась в черное, скорбя по мужу, убитому в битве при Мансфилде. Во всяком случае, так она это всем объясняла своим нежным голоском. Однако основной причиной было отсутствие денег на другую одежду, как, впрочем, и на все остальное. Салли Энн чувствовала угрызения совести оттого, что бросила дома больную мать и остальных, но там за ними ухаживала старая няня, а ей нужно было позаботиться о Питере. Он был все, что она имела и, скорее всего, будет иметь.
      - Ведь он - единственное, что у меня осталось, - со вздохом сказала она тетушке Эм. - И едва ли в моей жизни когда-либо появится что-то еще.
      - Вздор! - ответила ей тетушка Эм.
      Как раз в этот момент молодой полковник привязал лошадь к частоколу и, пройдя под увитым розами деревом, подошел к дому. Тетушка представила его Салли Энн, многозначительно улыбнувшись. Однако Салли Энн этого не заметила. При виде синего мундира белокурая вдова нахмурилась, но тем не менее вежливо поприветствовала полковника, а затем снова замолчала. Свои улыбки она оставила для Рэнни, который сидел на ступеньках и играл с Питером и Лайонелом в "корзиночку".
      Полковник был в тот вечер не единственным гостем в Сплендоре. Следом за ним приехал элегантно одетый джентльмен в желтовато-коричневом сюртуке, такого же цвета брюках, кремовом жилете, желтом галстуке и широкополой шляпе. Сняв шляпу, он поздоровался с дамами и поцеловал руку тетушке Эм, что заставило ее притворно возмутиться. Повернувшись к Салли Энн, он изобразил такой глубокий поклон, что поля его шляпы едва не задели пол веранды.
      - Салли Энн, вы очаровательны. Клянусь, каждый раз, когда я вас вижу, думаю, что вы слишком молоды, чтобы уже быть матерью, тем более матерью такого взрослого сына.
      - Не будьте смешным! - Салли Энн кокетливо улыбнулась. - Вы ведь прекрасно знаете...
      - О, знать и верить - это не одно и то же. Затем гость обратился к Летти, в его темных глазах прыгали веселые чертики:
      - А эта дама, рядом с вами, должно быть, и есть та самая амазонка, о которой я слышал в городе? Слух о ее смелости и красоте распространяется так быстро, что мне пришлось поспешить приехать сюда, чтобы быть представленным.
      - Летти, - сказала тетушка Эм, - этого повесу зовут Мартин Иден. Он дружит с Рэнни с детских лет, и он у нас большой любитель пофлиртовать.
      - Тетя Эм! - запротестовал Мартин, изображая обиду.
      - Да-да, любитель пофлиртовать! - настаивала пожилая женщина.
      Летти была только рада, что ей не дали возможности ответить на столь цветистые комплименты в ее адрес. Да и что тут можно было сказать? Она с облегчением почувствовала, что ответа от нее и не ждали.
      - А что там говорят о мисс Мейсон? - поинтересовалась Салли Энн.
      - Да, действительно, что о ней говорят? - подхватила тетушка Эм.
      Мартин с очаровательной улыбкой повернулся к хозяйке дома.
      - Ну как же! Она в одиночку разогнала банду хулиганов, которые издевались над Рэнни. И это после того, как она отбрила самого вредного офицера оккупационных войск прямо в его логове.
      - Я протестую! - воскликнул полковник, но по глазам его было видно, что он понял шутку и не сердится. Зато Летти эта шутка совсем не понравилась.
      - Уверяю вас, и то и другое не правда, - резко сказала она.
      Мартин повернулся к Рэнни:
      - Дружище! Я обращаюсь за помощью к тебе. Правда или нет?
      Рэнни слегка улыбнулся ему, не отрывая взгляда от Летти:
      - Правда.
      У тетушки Эм глаза расширились от удивления:
      - Подумать только! А прошлой ночью она напугала Шипа.
      Последнее сообщение пришлось разъяснить Салли Энн и Мартину; Летти предоставила это тетушке Эм. Однако затем последовало столько вопросов о ее визите в штаб армии, что ей пришлось рассказать о гибели брата и о своем решении найти его убийцу.
      - Какая вы храбрая, - вздохнула Салли Энн. - Я бы не смогла так.
      Летти окончательно смутилась: она не любила оказываться в центре внимания.
      - Думаю, что это только мое упрямство.
      - Мисс Мейсон вообще очень героическая женщина, - сказал Мартин Иден. Она еще будет преподавать в Бюро по делам освобожденных невольников. - Он повернулся к ней:
      - Я страшно огорчен, что меня не было на месте, когда вы приходили в бюро. Я приехал сюда, бросив все дела, чтобы сказать вам: добро пожаловать в Накитош! Я готов предложить вам любую помощь в ваших начинаниях - все, что в моих силах.
      - Вы работаете в бюро?
      Летти не могла скрыть удивления. Она знала, что в бюро трудились не только бывшие солдаты армии северян, но и те, кто был связан с аболиционистами еще в предвоенные годы. Однако было непохоже, чтобы Мартин Иден, с его галантностью и несколько манерной медлительной речью, принадлежал к тем или к другим. Конечно, возможно, что он и раньше сочувствовал федералистам Летти слышала, что таких на Юге немало, и все-таки она удивилась.
      К счастью, внимание присутствовавших на веранде было в этот момент отвлечено новым гостем. Он прискакал, поднимая за собой облако пыли, поспешно спрыгнул с лошади и почти побежал по дорожке, совсем не заботясь о солидности. С топотом поднявшись по ступенькам, он дружелюбно похлопал Рэнни по плечу, взъерошил волосы Питеру, сделал вид, что хочет схватить Лайонела за нос, затем склонился к тетушке Эм, чтобы обнять ее.
      По сопровождавшим его приезд восклицаниям и улыбкам было ясно, что это всеобщий любимец. Его звали Джонни Риден. Кожа его была покрыта веснушками, на голове - ярко-рыжая копна непокорных волос, глаза - карие, а улыбка заразительная. С Салли Энн он говорил несколько скованно, но когда повернулся к Мартину, то хлопнул его по плечу с фамильярностью старого приятеля.
      - А, Мартин, старый прислужник северян! Одет, как всегда, с иголочки! Как тебе удается быть всегда таким отглаженным? Раскрой секрет, мне и правда очень нужно это знать.
      Мартин Иден улыбнулся, хотя и несколько натянуто.
      - Я посвящу тебя в свою тайну, но не думаю, что это поможет. И я уже просил тебя не называть меня так.
      - Мне тоже никогда не нравилось, что меня зовут "рыжей морковкой", но цвет волос от этого у меня не изменился, - сказал Джонни с шутливой гримасой.
      "Прислужник северян"... Летти знала, что так называли южан, которые сотрудничали с федеральными властями и проводили в жизнь политику Реконструкции. Часто их ставили на одну доску с теми, кто нажился на войне и продолжал разграблять поверженную Конфедерацию. Как, наверное, ужасно, когда человеку приходится выносить оскорбления только потому, что его взгляды не совпадают со взглядами соседей...
      - Я уже сто лет не называл тебя так прямо в лицо, - сказал Мартин неторопливо.
      - А ты предпочел бы, чтобы я называл тебя прислужником за твоей спиной?
      - Я предпочел бы, чтобы ты вообще не употреблял это слово по отношению ко мне.
      Прежде чем Джонни успел ответить, заговорила тетушка Эм:
      - Ну, ну, никаких ссор в моем доме! Этих боев мне хватит до конца моих дней. Думаю, и вам тоже.
      Последовало неловкое молчание, которое прервала Летти:
      - Мистер Иден, вы воевали?
      - Мы все воевали - Джонни, Рэнсом и я. - Он слегка улыбнулся, напряжение оставило его. - Мы начинали воевать в одной роте, но к концу войны нас разбросало.
      - В роте войск Конфедерации?
      - Разумеется.
      - И тем не менее сейчас...
      - Сейчас я работаю с янки, так что мы с вами, мисс Мейсон, находимся среди врагов. Странно все оборачивается, не правда ли?
      - Она тоже повоевала, - заметил Джонни. - Во всяком случае, так говорят. Так что там по поводу "разгона толпы"?
      Летти пришлось еще раз рассказать о том, что произошло утром. Опять она оказалась в центре внимания, и это ей нравилось все меньше.
      Рэнни был единственным, кто не участвовал в разговоре. Однако по тому, как он наблюдал за ними, Летти видела, что его все это живо интересует. Вообще, если не принимать во внимание его излишней покорности, неспособности понимать длинные слова и сложные фразы, он казался вполне нормальным. Ей не совсем было ясно, что же имела в виду тетушка Эм, когда говорила, что у него ум двенадцатилетнего мальчика. Мальчишки в этом возрасте отличались сообразительностью. Доказательством тому был хотя бы Лайонел.
      Летти посмотрела на мальчиков и увидела, что Питер достал из кармана горсть яркоокрашенных стеклянных шариков и показал их Рэнни и Лайонелу, и они принялись что-то оживленно обсуждать. Похоже, они пришли к какому-то соглашению: Рэнни, усмехнувшись, отставил в сторону чашку с фасолью, встал и повел мальчишек на двор. Там, на площадке между цветочными клумбами, очищенной от травы и посыпанной песком, он нарисовал круг, и все трое, встав на колени, начали играть в шарики.
      Это было странное зрелище: высокий красивый мужчина и два мальчика, один - худенький и бледный, другой - крепко сбитый, с кожей цвета кофе, сидели в пыли и сосредоточенно наблюдали за полетом шариков. Все они стреляли очень ловко, щелкая большим и указательным пальцами, стараясь попасть шариком в круг. Летти улыбнулась. Это действительно было забавно.
      Рэнни поднял глаза, заметил ее улыбку и снова опустил голову. Через несколько минут он склонился к Питеру и что-то сказал ему. Мальчик обернулся и закричал:
      - Мама, пойди сюда, покажи, как ты умеешь стрелять!
      - Ах, нет, Питер, - отозвалась Салли Энн. - Я не умею.
      - Я знаю, что умеешь! Ты рассказывала, что Рэнни учил тебя, когда вы были маленькими.
      - Но, дорогой, мне бы не хотелось...
      - Пожалуйста!
      - Пожалуйста, - эхом отозвался Рэнни.
      Салли Энн неохотно поднялась, отставила чашку с фасолью и спустилась по лестнице, подметая юбками деревянные ступеньки.
      - Хорошо. Но ты будешь жалеть об этом, когда я проиграю все твои драгоценные шарики.
      Веснушчатое лицо Джонни расплылось в улыбке. Он оторвался от перил, на которые опирался, и обернулся к собравшимся:
      - На это стоит посмотреть.
      - В самом деле, - согласился полковник Уорд и неспешно спустился по ступенькам. Мартин, насвистывая и держа руки в карманах, последовал за ним.
      Тетушка Эм взяла у Летти чашку:
      - Ты тоже можешь идти. Я вижу, тебе хочется.
      Летти благодарно улыбнулась. Она никогда не играла в шарики, но когда была маленькой, часто наблюдала, как это делают мальчишки. Тогда ей очень хотелось научиться управляться с гладкими стеклянными шариками. Отряхнув юбку от цветков и стручков фасоли, она поднялась и отправилась за остальными.
      Очень скоро все они стояли на коленях, с переменным успехом пытались попасть в круг, разыскивали шарики в клумбах и пререкались из-за того, какой кому достанется. Перед юбки у Летти был безнадежно испачкан, но то же было и у Салли Энн. О брюках мужчин нечего и говорить. Питер, совершенно счастливый, бегал за шариками, которые аж до изгороди выстреливала его мать, и серьезно объяснял Летти приемы стрельбы. Лайонел говорил мало, однако кучка выигранных шариков была у него больше всех. У Джонни дела шли не слишком хорошо, зато он все время смешил их своими выходками: то он стрелял, стоя чуть ли не на голове, когда надо было сделать выстрел из сложного положения, то совершал такой неловкий выстрел, что всем приходилось пригибаться, уворачиваясь от летящих шаров. Лучше всех из взрослых получалось у Мартина и полковника Уорда, так что Летти в конце концов заявила, что ей нужно дать фору, и заставила их играть левой рукой. Она поискала глазами Рэнни, желая оценить его искусство, но с удивлением обнаружила, что его нет.
      Однако ушел Рэнни недалеко - он сидел на высоких ступеньках дома и, подперев руками подбородок, наблюдал за ними. На лице у него была лукавая улыбка, брови вопросительно подняты, а глаза сияли весельем.
      Это была шутка. Он их разыграл! Рэнни нарочно использовал Питера, чтобы заставить их всех спуститься во двор и барахтаться в пыли, как дети, в то время как они считали, что это он - как ребенок. Открытие было таким неожиданным, что Летти затаила дыхание. Когда Рэнни заметил ее осуждающий взгляд, веселье исчезло с его лица, и на смену ему пришло выражение безутешной, какой-то смиренной боли.
      Летти понимала: то, что она увидела, было всего лишь переменой в настроении. Наверно, Рэнни просто забавляло смотреть на играющих взрослых. Но, так или иначе, он был вне игры...
      Летти поднялась с колен, стряхнула песок с юбок и двинулась к сидевшему на ступеньках рослому мужчине, как будто ее что-то притягивало. Она сама не знала, что собирается сказать или сделать, но в этот момент тетушка Эм позвала их всех пить кофе с тортом, испеченным Мамой Тэсс.
      После кофе командующий федеральными войсками долго не задержался. Когда он прощался, Летти еще раз поблагодарила за карту и прошла с ним к ограде, где была привязана его лошадь.
      Во время войны Летти, как и большинство девушек ее возраста, следила за ходом сражений и просматривала списки убитых и раненых в поисках родных и друзей. Она твердо знала, какие уели преследует эта война: предотвратить распад Соединенных Штатов на два слабых государства и уничтожить рабство. После капитуляции Юга она решила, что цели, ради которых погибло столько людей, достигнуты и жизнь может вновь вернуться в нормальное русло. Политическая возня, последовавшая за окончанием войны, не имела для нее никакого значения и не могла сравниться с ее тоской по погибшим жениху и брату или с необходимостью искать себе место учительницы. Убийство Линкольна потрясло ее, но потом она перестала следить за развитием событий и имела о них очень смутное представление.