Божий молот (№1) - Божий молот

Гость получил возможность выбрать из различных тщательно приготовленных «супов» подходящий для него. Первый же анализ ткани, взятый у пришельца, показал, что Гость, скорее всего, переваривает те же элементы, которые имеются в живых формах, обитающих на Земле. Вместе с едой Гость получал очищенную воду в лабораторных стаканах. Стальной поднос для испражнений, помещённый в дальнем углу, до сих пор оставался пустым. Гость ел аккуратно и без видимого аппетита.

— Попробуйте описать вещества, которые могли бы удовлетворить вас.

— В космосе мы находимся в спячке…

Харри отметил про себя слово «мы».

— … И в качестве питания мы использовали продукты, вырабатываемые машинами во время полёта.

Артур нахмурился. Харри сосредоточенно стенографировал.

— Мне неизвестны названия веществ на вашем языке. Пища, которуювы мне даёте, кажется, имеет много общего с нашей.

— Но она невкусная.

Гость не ответил.

— Мы бы хотели провести ещё несколько исследований, — сказал Артур, — но мы больше не собираемся брать образцы тканей для анализа.

Глаза Гостя пропали, потом появились снова. Он молчал и выглядел удручённым — если только мог испытывать удручённость и если тело пришельца изъяснялось на языке, подобном человеческому…

— Вам не придётся страдать, — продолжал Артур. — Мы не хотим ни к чему принуждать вас.

— Трудности с речью, с пониманием, — сказал Гость. Одним лёгким движением он переместился в дальний правый угол. — Есть вопросы, которые вы не задаёте. Почему?

— Простите. Что вы имеете в виду?

— Вы ничего не спрашиваете про внутренние мысли.

— То есть, про то, о чём вы думаете?

— Внутреннее состояние значительно важнее, чем физико-химический состав, не так ли? Или ваш интеллект устроен по-другому?

Харри взглянул на Артура.

— Ну, хорошо, — сказал он, откладывая в сторону блокнот. — Опишите своё внутреннее состояние.

— Смятение. Растерянность.

— Вы огорчены?

— Я растерян. Миссия выполнена. Наш путь окончен.

— Вы не… — Артур пытался подобрать простые слова. — Корабль улетит без вас?

— Вы задаёте ненужные вопросы.

— А какие вопросы стоит задать? — Харри постукивал карандашом по подлокотнику. Гость не сводил глаз с руки учёного. — Какие вопросы стоит задавать? — повторил Файнман.

— Процесс разрушения. Гибель миров. Ваше место в общей схеме.

— Да, вы правы, — быстро проговорил Артур. — Мы действительно не спрашивали вас об этом. Мы ощущаем страх, негативную эмоцию, и мы не хотим знать правду. Возможно, это иррационально…

Гость высоко поднял «подбородок». На нижней части головы, напоминающей митру, проступили две щели и небольшая впадинка шириной в два дюйма.

— Негативная эмоция… — повторил Гость. — Когда же мы поговорим?

— Некоторые из наших руководителей, в том числе президент, присоединятся к нам завтра. Подходящий момент для дальнейших расспросов. Но, думаю, будет лучше, если сначала мы выслушаем вас сами.

Артур испытывал беспокойство при мысли об информации, которая внезапно свалится на плечи Крокермена. Он не знал, как президент воспримет новости.

— Да, — согласился Гость.

— Вот наш первый вопрос, — начал Артур. — Что случилось с вашим миром?

Гость приступил к рассказу.

Offertorium

— Какая честь для вас, ребята, — заявила четырём своим подопечным стройная негритянка в серой блузке и широких брюках — новый дежурный офицер.

Эдвард Шоу сел на кровати и нахмурился.

— Сегодня вечером сюда приезжает президент. Он хочет побеседовать с вами и выразить свою признательность.

— Сколько времени мы пробудем здесь? — хрипло спросила Стелла Морган. Она прочистила горло и повторила вопрос.

— Понятия не имею, мисс Морган. Мы получили письмо от вашей матери. Оно — в выдвижном ящике, через который вы получаете еду. Мы можем передать любое послание от вас, если только оно не содержит информацию о том, где вы находитесь и по какой причине.

— Она пытается надавить на вас, правда? — спросил Минелли.

Они говорили о матери Стеллы, Бернис Морган, несколько часов назад. Стелла не сомневалась, что к этому часу миссис Морган подняла на ноги половину юристов штата.

— Да, это так, — сказала дежурная. — У вас мать что надо, мисс Морган. Мы стараемся решить вашу проблему как можно быстрее. Лаборатории обрабатывают результаты анализов круглосуточно. До сих пор никакие чужеродные биологические вещества на ваших телах или на пришельце не обнаружены.

Эдвард снова улёгся.

— Что здесь собирается делать президент? — спросил он.

— Хочет поговорить с вами. Это всё, что нам известно о его планах.

— И посмотреть на инопланетянина, да? — поинтересовался Минелли.

Женщина улыбнулась.

— Когда вы собираетесь поставить в известность прессу? — спросил Реслоу.

— Боже мой, по мне — так хоть сейчас. Австралийцы объявили обо всём, что у них произошло, а их случай ещё загадочней, чем наш. У них там из скалы вылетели не кто-нибудь, а роботы!

— Что? — Эдвард свесил ноги с кровати. — И об этом сообщалось в новостях?

— Вам следует смотреть телевизор. Кроме того, читайте газеты. Мы кладём их в ящики для передачи пищи. Начиная с завтрашнего дня вы будете получать компакт-диски и плэйеры, подключённые к информационной сети. Мы не хотим, чтобы у президента сложилось впечатление, что вы лишены возможности следить за событиями.

Эдвард выдвинул ящик — коробку из нержавеющей стали, находящуюся в стене его палаты — и вытащил свёрнутую газету. Ни одного письма. Девушка, с которой он время от времени встречался в Остине, не ждёт его раньше чем через месяц или даже два. С матерью он, как правило, подолгу не виделся и даже не звонил ей по телефону. Теперь Эдвард начинал сожалеть о своей ложной былой свободе. Он развернул газету и быстро просмотрел заголовки.

— Матерь Божья! Ты читаешь то же, что и я? — раздался голос Реслоу.

— Да, — сказал Эдвард.

— Они похожи на тыквенные бутыли, покрытые хромом.

Эдвард быстро перелистал газеты. Австралийские вооружённые силы приведены в состояние боевой готовности. То же положение — в военно-воздушных силах и флоте Соединённых Штатов (Не в армии? Почему же не в армии?). Запуски космических кораблей по неясным причинам отменены.

— Почему роботы? — недоумевал Минелли. — Отчего не существа, подобные тому, что найдено в Долине Смерти? Возможно, они выяснили, что не могут переносить атмосферные условия и жару, — предположил он, — потому и послали замену.

Звучало логично. Но если на Земле находилось два замаскированных корабля — собственно, почему замаскированных? — то обязательно появятся и другие.

— Может, это начало вторжения? — спросила Стелла.

Эдвард попытался припомнить сюжеты научно-фантастических телефильмов, кино и книг.

Мотивация. Ни одно разумное существо не совершит какой-либо поступок, не имея на то причин. Эдвард всегда сходился во мнении с теми учёными, которые считали Землю слишком маленькой и отдалённой планетой, чтобы привлечь предполагаемых космических путешественников. Конечно же, это не что иное как геоцентризм наоборот. Он с огорчением понимал, что недостаточно много читал о ПВЦ — поиске внеземных цивилизаций. Круг его научного чтения ограничивался вопросами геологии; он брал в руки «Сайентифик Американ» или даже «Сайенс» только в тех случаях, когда там была опубликована статья, интересующая его с профессиональной точки зрения.

Подобно большинству специалистов, Эдвард не мог похвастаться широким кругозором. Геология стала частью его существования. Теперь он сомневался, сможет ли когда-нибудь наладить личную жизнь. Даже если все четверо выйдут отсюда — а этот вопрос очень волновал его, — они станут знаменитостями. Их жизни невероятно изменятся.

Он выключил плэйер и вернулся к комиксам в лос-анджелесской «Таймс». Потом прилёг на кровать и попытался уснуть. Но он уже достаточно выспался. Эдвард едва сдерживал закипающий гнев. Что сказать Крокермену? Может, вцепиться в прутья клетки и хорошенько потрясти их? И жалобно завыть? Вот самый подходящий ответ президенту.

— Взгляните на это полотно, — пробормотал он, не заботясь, что кто-нибудь его услышит. — На нём запечатлена история.

— История! — закричал Минелли из своей палаты. — Мы вошли в историю. Неужели никто не трепещет от восторга?

Эдвард услышал, как Реслоу аплодирует — медленно и настойчиво.

— Требую встречи с моим доверенным лицом! — объявил Минелли.

Харри пробежал глазами план визита Крокермена, представленный службой президента, и их собственный план, аккуратно подколотый к папке пластмассовой скрепкой, и вздохнул.

— Горячая пора, — сказал он. — Ты привык к этому, а я нет. Охрана, следящая за каждым твоим шагом. Деловые встречи, расписанные с точностью до минуты.

— Я уже привык обходиться без этого, — заметил Артур.

Гордон и Файнман проживали в двухместном номере ванденбергского «Хилтона». Пилоты шаттлов устроились в прямоугольном вытянутом здании общежития для офицеров, в скромных комнатах без особых удобств.

Харри протянул Артуру документ и поёжился.

— Скорее всего, я просто устал, — сказал он и откинулся на подушку.

Артур смотрел на него встревоженным взглядом.

— Не потому, что болен, — успокоил Харри. — Устал от мыслей. От проблем.

— Завтра будет очень трудный день. Ты уверен, что выдержишь? — спросил Артур.

— Уверен.

— Ладно. Сегодня вечером предстоит доложить обстановку президенту, его команде и членам Кабинета, сопровождающим его. Потом — участие во встрече Крокермена с Гостем.

Харри усмехнулся и покачал головой, выражая сомнение.

Артур положил бумаги на столик, стоящий между кроватями.

— Что он сделает, когда услышит слова пришельца?

— Господи, Арт, ты знаешь его куда лучше, чем я.

— Я не видел его до того, как меня уволили. Вице-президентом он всегда оставался в тени. Крокермен для меня — ребус. Ты прочёл его план? Твоё мнение?

— По-моему, он достаточно разумный человек, белая ворона в Белом Доме. Но с другой стороны, я ведь радикал. Не забудь, в трёхлетнем возрасте я был коммунистом. Отец одевал меня в красные свитера…

— Я серьёзно. Мы должны смягчить предстоящий удар. Президент, несомненно, будет в шоке, даже если помощники подготовят его… Увидеть Гостя. Услышать, как с его губ — или как это называется — срываются слова о том, что… Что Земля обречена. Агнец на заклание.

Настала очередь Артура усмехнуться. Он сделал это почти что свысока.

— Нет, — сказал он.

— Ты не веришь в это?

Артур уставился в потолок.

— Не чувствуешь ли ты подвоха во всей этой истории?

— Судьба всегда хитрит, — ответил Харри.

— Вопросы. Снова и снова вопросы. Почему корабль позволяет «вшам» оседлать себя и предупреждать планеты о гибели?

— Самоуверенность. Абсолютная вера в свои силы. И вера в нашу слабость.

— И это при том, что мы владеем ядерным оружием? — быстро спросил Артур. — Пилот истребителя — и тот должен опасаться стрел туземцев где-нибудь в джунглях.

— Корабль наверняка имеет оружие и средства защиты, о которых мы и не предполагаем.

— Почему же тогда они не применили его?

— По крайней мере, они применили нечто, исключающее обнаружение радаром или спутником огромных каменных глыб, которые они опустили на Землю.

Артур согласно кивнул.

— Если только то, что управляло всей операцией, не было очень мало… Хотя это противоречит рассказам Гостя.

— Ну, хорошо. — Харри устроился поудобнее и прислонился к стене, предварительно засунув за спину подушку, свёрнутую валиком. — Я тоже не вижу смысла в их поведении. Вспомним о заявлении австралийцев — те утверждают, что их пришельцы пришли с миром. Та же самая армия захватчиков? Судя по всему, тактический приём. Окружили себя тайной. На одном корабле — «вши», на другом — нет. Один корабль высылает роботов в качестве своих представителей, другой хранит молчание.

— Мы ещё не видели полного сообщения, поступившего из Австралии.

— Не видели, — согласился Харри. — Но до сих пор не создалось впечатления, что австралийцы не договаривают. Как же ты ответишь на мои вопросы?

Артур пожал плечами.

— Возможно, силы, которые стоят за пришельцами, невероятно разобщены, или непоследовательны, или просто издеваются над нами. Или же они раскололись на группировки и не могут договориться между собой. Не могут решить: сожрать Землю или нет.

— Да, — сказал Харри. — Ты считаешь, что Крокермен сделает публичное заявление?

— Нет, — ответил Артур, сцепив руки на животе. — Если президент это сделает, значит, он сошёл с ума. Подумай о последствиях. Если он не дурак, то будет хранить молчание до самой последней минуты и постарается дождаться реакции на австралийское сообщение о «добром» корабле. Конечно, нам надо начинать бомбёжку Долины Смерти прямо сейчас. — Артур принялся рассматривать картину с изображением четырёх истребителей «Ф-104», взлетающих над Чайна-Лейк. — Сжечь весь район целиком. Действовать, не задумываясь.

— И разозлить их до умопомрачения, да? Если они так невероятно самонадеянны, то, значит, понимают, что мы не способны причинить им вред. Даже при помощи ядерного оружия.

Артур уселся на стул спиной к окну и картине, висевшей над прикроватной тумбочкой. Высокотехничные истребители и бомбардировщики. Крылатые ракеты. Мобильная лазерная защита. Термоядерное оружие… Не лучше каменных топоров.

— Капитан Кук, — пробормотал он и прикусил нижнюю губу.

— О чём ты? — спросил Харри.

— Гавайцы умудрились убить капитана Кука. Он прибыл из страны, опережавшей их развитие, по крайней мере, на пару столетий. И всё же они убили его.

— Какую пользу принесло им убийство?

Артур покачал головой.

— Никакую, полагаю. Вероятно, чувство глубокого удовлетворения.

Шестидесятитрехлетный президент Уильям Д. Крокерман, несомненно, мог считаться одним из наиболее привлекательных мужчин Америки. Чёрные волосы, тронутые сединой, проницательные зелёные глаза, резко очерченный, почти орлиный нос, добродушные морщины вокруг глаз и носа могли принадлежать и почтенному главе корпорации, и доброму дедушке, обожаемому своими внуками-подростками. В личных беседах или выступая по телевизору, он всегда демонстрировал самоуверенность и язвительный ум. Ни у кого не возникало сомнений, что он относится серьёзно к своей деятельности, но только не к себе самому. Он избрал такой имидж, и этот образ приносил ему победу за победой на выборах в течение всей его двадцатишестилетней карьеры на политическом поприще. Крокермен проиграл выборы только однажды: первые в своей жизни выборы, когда он баллотировался на пост мэра Канзас-Сити, штат Миссури.

Президент вошёл в лабориторию изолированного хранения в сопровождении двух сотрудников секретной службы, помощника по вопросам национальной безопасности — худого, средних лет джентльмена из Бостона по имени Карл Маккленнан — и консультанта по науке Дэвида Роттерджека, отрешённо спокойного тридцатидевятилетнего человека. Артур знал высокого тучного светловолосого Роттерджека достаточно хорошо, чтоб ыуважать его должность, но не его самого. На посту управляющего несколькими биологическими лабораториями Роттерджек продемонстрировал когда-то, что он гораздо успешнее руководит научными исследованиями, чем занимается ими.

Генерал Пол Фултон ввёл группу в лабораторию и комнату для наблюдений. Генерал занимал должность командующего шестым пусковым центром при штабе управления запусками шаттлов на Западном побережье. Несмотря на свои пятьдесят три года, он, в прошлом футболист, все ещё мог гордиться мускулистой шестифутовой фигурой.

Артур и Харри ожидали у занавешенного окна комнаты Гостя. Роттеджек представил их президенту и Маккленнану. После этого участники встречи были представлены друг другу по кругу. Крокермен и Роттерджек заняли места в первом ряду, Харри и Артур встали рядом.

— Надеюсь, вы понимаете, отчего я нервничаю, — сказал президент, обращаясь к Артуру. — С этим помещением связаны неприятные известия.

— Да, сэр, — согласился Гордон.

— Эти рассказы… утверждения… то, что говорил Гость… Вы верите в них?

— У нас нет оснований не верить, сэр, — сказал Артур. Харри согласно кивнул головой.

— А вы, мистер Файнман, что вы думаете об австралийском фантоме?

— Судя по тому, что я видел, господин президент, он является почти точной копией нашего. Наверно, этот объект больше, так как находится внутри скалы больших размеров.

— Но у нас нет ни малейшего представления о том, что скрывается в обеих скалах, не так ли?

— Да, сэр.

— Можем ли мы просветить скалу рентгеновскими лучами? Или частично взорвать её и подобраться поближе к кораблю?

Роттерджек усмехнулся.

— Мы рассматривали множество способов изучения глыб, но не остановились ни на одном.

Артур почувствовал раздражение, однако кивнул.

— Я думаю, осторожность сейчас — самое главное.

— А что вы скажете о роботах? Две противоречивые истории… Люди моего поколения зовут таких существ Пузанчиками. Вы знаете, что это такое, господа?

— Название попадалось нам, сэр.

— Пузанчики несут добро. То же сказали и роботы премьер-министру Миллеру. Я говорил с ним. Миллер не совсем доверяет пришельцам, или, по крайней мере, притворяется, что сомневается в них, но… он не видит причин держать общественность в неведении. Здесь у нас другой случай, так?

— Да, сэр, — согласился Артур.

Маккленан прокашлялся.

— Мы не можем предсказать последствия, если сообщим миру, что у нас есть пришелец, предрекающий близость судного дня.

— Карл скептически относится к любым планам предать происходящее огласке. Итак, что же мы имеем? Четырёх человек, находящихся взаперти, наблюдателей в Шошоне и Фернис-Крике и недосягаемую скалу.

— Люди задержаны по другим причинам, — объяснил Артур. — Хотя следы биологического заражения и не обнаружены, мы не имеем права рисковать.

— Правда ли, что вы не нашли у Гостя никаких бактерий?

— Пока нет, — вступил в беседу генерал Фултон. — Мы продолжаем исследования.

— Короче, всё идёт не так, как мы предполагали, — рассудил Крокермен. — Ни сигналов из Коста-Рики, ни летающих тарелок, ни артиллерийских снарядов, взрывающихся в пустынях, ни выползающих изо всех углов спрутов.

Артур покачал головой, улыбаясь. Благодаря приятным манерам, Крокермен вызывал уважение и симпатию окружающих. Президент, подняв густую тёмную бровь, взглянул на Харри, потом на Артура, потом — мельком — на Маккленнана.

— Но это всё же произошло.

— Да, сэр, — произнёс Фултон.

— Миссис Крокерман сказала, что сегодня состоится самая важная встреча в моей жизни. И я знаю, она права. Но я боюсь, джентльмены. Мне нужно, чтобы вы помогли мне пройти через это. Помогли нам пройти через это. Мы справимся, не правда ли?

— Да, сэр, — мрачно подтвердил Роттеджек.

Остальные не ответили.

— Я готов, генерал.

Президент выпрямился на стуле и повернулся лицом к тёмной занавеске. Фултон сделал знак дежурному офицеру.

Занавеска поползла в сторону.

Гость стоял возле стола в той же позе, в какой Артур и Харри оставили его накануне.

— Привет, — сказал Крокермен.

Его лицо в тусклом освещении казалось мертвенно-бледным. Скорее всего, пришелец, благодаря своему чувствительному к яркому свету зрению, видел посетителей лучше, чем те его.

— Привет, — ответил Гость.

— Меня зовут Уильям Крокермен. Я — президент Соединённых Штатов Америки, глава наций той страны, где вы приземлились. Есть ли нации там, где вы живёте?

Гость не ответил. Крокермен посмотрел на Артура.

— Он слышит меня?

— Да, господин президент.

— Есть ли нации там, где вы живёте? — повторил Крокермен.

— Вы должны задавать только важные вопросы. Я умираю.

Президент растерянно откинулся на спинку стула. Фултон шагнул вперёд, словно собираясь вклиниться в беседу, указать посетителям на дверь и избавить Гостя от дальнейшего напряжения сил, но Роттерджек преградил ему путь и покачал головой.

— У вас есть имя? — спросил президент.

— Его нельзя перевести на ваш язык. В основе моего имени лежит химическая терминология. Так звали многих, подобных мне.

— Есть ли у вас семья на корабле?

— Мы — одна семья. Все остальные погибли.

По лицу Крокермена струился пот. Он, не отрываясь, смотрел на лицо Гостя, на его три золотых глаза, которые, в свою очередь, уставились на президента.

— Вы сказали моим коллегам, нашим учёным, что корабль является оружием, которое разрушит Землю.

— Это не оружие. Это — мать новых кораблей. Машина сожрёт ваш мир и создаст новые корабли, способные отправиться ещё куда-нибудь.

— Я не понимаю вас. Вы можете объяснить?

— Задавайте вопросы по существу, — потребовал Гость.

— Что произошло с вашим миром? — не задумываясь, спросил Крокермен. Он успел прочитать стенограммы бесед с инопланетянином, но хотел услышать историю Гостя сам.

— Я не могу назвать свой мир или сказать, где он находился. Мы потеряли счёт времени, прошедшего с тех пор, как мы покинули его. После многих лет безмятежного холодного сна мы смутно помним нашу планету. Первые корабли приземлились и спрятались внутри ледяных глыб, покрывающих долины одного из наших континентов. Они воспользовались содержимым этих ледяных масс, а потом начали пробивать себе путь дальше. Мы и не подозревали о них. В конце концов, корабль, который вы видели — а он из нового поколения, — появился в центре города и остался там. Планета тряслась, а мы пытались что-либо предпринять. Вокруг простирался космос. Поблизости было несколько планет, но ни одна не привлекла нас, и мы не покинули наш мир. Мы знали способы выживания в космосе, даже в течение долгого времени, и построили дом внутри корабля, надеясь, что он покинет нашу планету до наступления конца. Но корабль не спас всех нас. Он поднялся до того, как оружие превратило наш мир в расплавленные камни, лаву и пар, и унёс нас с собой. Но другие, насколько мы знаем, не выжили.

Крокермен кивнул и сложил руки на коленях.

— Что представлял собой ваш мир?

— Похож на ваш, только меньше по размерам. Много льда. Население — подобное мне, но не по форме, а по образу мышления. Много различных форм: кто-то плавал в холодных водах морей, образующихся в результате таяния льда, кто-то, как я, передвигался по суше, кто-то жил во льду. Все мыслили одинаково. За многие тысячелетия мы сделали нашу жизнь такой, какой хотели, и жили счастливо. Свежий воздух был насыщен запахом родства. Везде, даже в отдалённых районах, покрытых толстыми льдами, ощущалось благоухание детей и родных.

Артур почувствовал комок в горле. На щеке Крокермена виднелся мокрый след, и он пытался заслонить лицо рукой.

— Они объяснили, почему разрушают ваш мир?

— Они не разговаривали с нами, — ответил Гость. — Мы догадались, что машины пожирают миры и что они не живые существа — просто машины без запаха, наделённые способностью мыслить.

— Общались с вами какие-нибудь роботы?

— Не понимаю.

— Небольшие механические устройства, — подсказал Роттерджек. — Разговаривали с вами? Успокаивали?

— Ничего подобного не помню.

Крокермен глубоко вздохнул и на секунду закрыл глаза.

— У вас были дети? — спросил он.

— Представители нашей разновидности не имели права обзаводиться детьми. У меня были родственники.

— У вас осталась… так сказать, семья?

— Да. Родственники и учителя. Ледяные братья по связке.

Крокермен покачал головой. Слова пришельца ничего не говорили ему. По правде говоря, они мало значили для всех присутствующих. Многое из сказанного Гостем будет изучено позже, и возникнут новые и новые вопросы — если только Гость протянет достаточно долго, чтобы ответить на них.

— Вы выучили наш язык, слушая передачи с Земли?

— Да. Ваши радиосигнали привлекли пожирателей на эту планету. Мы слышали то, что воспринимали и собирали машины.

Харри сосредоточенно стенографировал, только карандаш поскрипывал.

— Почему вы не пытались сопротивляться машине? Например, разрушить её? — спросил Роттерджек.

— Будь мы способны на это, машины никогда бы не пустили нас на борт.

— Самонадеянность машин, — процедил Артур сквозь зубы. — Неслыханная самонадеянность.

— Вы сказали, что находились в состоянии сна, в спячке, — проговорил Роттерджек. — Как же вы могли изучать язык и в то же время спать?

Гость замер в молчании.

— Мы сделали это, — наконец сказал он.

— Сколько языков вы знаете? — спросил Харри, приготовившись записать ответ.

— Я говорю по-английски. Другие, оставшиеся внутри, знают русский, китайский, французский.

— Впрочем, это все не так важно, — тихо заметил президент. — Я как будто вижу страшный сон. Кто виноват в происходящем? — Он обвёл комнату глазами, глядя на всех настойчивым пронизывающим взглядом. — Никто. Я не могу просто взять и объявить, что у нас гости из других миров, потому что люди захотят их увидеть. После сообщений из Австралии наши новости приведут только к панике и замешательству.

— Я не уверен, что мы долго сможем хранить тайну, — сказал Маккленнан.

— Как нам утаить правду? — Казалось, Крокермен не слышал никого, кроме Гостя. Он встал и приблизился к стеклу, мрачно вглядываясь в космического пришельца. — Вы принесли самую плохую весть, какую только можно представить. Вы утверждаете, что мы бессильны. Ваша… цивилизация… наверно, достигла более высокой степени развития, чем наша. И она погибла. Ваша история приводит в ужас. Почему вы вообще беспокоитесь о нас?

— Иногда случается так, что силы равны, — ответил Гость. — Я устал. У меня осталось мало времени.

Генерал Фултон вполголоса беседовал с Маккленнаном и Роттеджеком. Последний приблизился к Крокермену и положил руку ему на плечо.

— Господин президент, мы не специалисты. Мы не знаем, какие вопросы наиболее существенны, и, очевидно, время поджимает. Мы должны закончить разговор и дать возможность учёным продолжить работу.

Крокермен кивнул, глубоко вздохнул, опустил веки. Когда он снова открыл глаза, они уже утратили выражение беспокойства и недоумения.

— Господа, Дэвид прав. Давайте заканчивать. Я бы хотел поговорить со всеми вами до того, как мы выйдем из здания. Но ещё один вопрос. Он снова повернулся к Гостю. — Вы верите в Бога?

Не задумываясь ни на мгновение, Гость ответил:

— Мы верим в возмездие.

Крокермен был заметно потрясён. Чуть приоткрыв рот, он посмотрел на Артура и Харри и вышел из комнаты на ватных ногах. За ним последовали Маккленнан, Роттерджек и генерал Фултон.

— Что вы имели в виду? — спросил Харри, когда дверь закрылась. — Пожалуйста, поясните, что вы сейчас сказали.

— Подробности не важны, — произнёс Гость. — Смертный приговор выносится миру за его несовершенство. Со смертью исчезают суета и ложь. А теперь — ни слова больше. Отдыхать.

Плохие новости. Плохие новости.

Эдвард очнулся от сна и уставился в белоснежный потолок. Его не оставляло ощущение, что умер близкий человек, и потребовалось несколько мгновений, чтобы вернуться в реальность.

Он не мог отчётливо вспомнить содержание сна. В голове путались сцены и образы, оттесняя неясную мысль, затаившуюся в подсознании.

Час назад дежурный офицер сообщил, что все они здоровы и что ни в их крови, ни на коже не обнаружены неизвестные бактерии. Врачи не нашли микроорганизмов даже у Гостя, кожа которого оказалась чистой, как первый снег. Странно.

В любой среде, как слышал Эдвард Шоу — если, конечно речь шла о Земле, — всякое живое существо сопровождает сонм паразитических или симбиозных организмов. Они живут на коже, во внутренностях, в крови. Возможно, различные миры имеют различные экологические условия. Возможно, народ, к которому принадлежит Гость — откуда бы он не пришёл, — приблизился к абсолютной чистоте: выжило самое целесообразное, лучшее — и никаких крошечных мутирующих гадов, вызывающих болезни.

Эдвард сел и налил в стакан воды из-под крана. Он пил большими глотками, и взор его блуждал по окну и занавеске. Медленно, но верно прежний Эдвард Шоу исчезал и на его месте появлялся новый человек, полный пессимизма и противоречий, злой, но сдерживающий гнев, испуганный, но скрывающий страх.

И тут он вспомнил свой сон.

Он присутствовал на собственных похоронах. Гроб стоял открытым, и, судя по всему, кто-то совершил ошибку, потому что в гробу лежал Гость. Траурной церемонией руководил министр в пурпурной мантии и с массивным медальоном на груди. Он тронул Эдварда за плечо и прошептал ему на ухо: «Действительно, плохие новости, не так ли?»

Никогда раньше Эдвард не видел подобных снов.

Раздался сигнал внутренней связи, и Шоу крикнул:

— Нет! Отстаньте. Я в порядке! Оставьте меня! Я не болен. Я не умер!

— Все нормально, мистер Шоу, — послышался голос Энис, стройной чернокожей дежурной, питавшей симпатию к Эдварду. — Продолжайте отдыхать и не отвечайте, если не хотите. Я не имею права отключить магнитофон, но что касается моего микрофона — это возможно.

Гнев отпустил Эдварда.

— О'кей, Энис. Просто я хочу знать, когда нас выпустят.

— Я и сама не в курсе, мистер Шоу.

— Ясно. Я вас не виню.

Он и в самом деле никого не винил: ни Энис, ни других дежурных офицеров, ни докторов или учёных, беседовавших с ним. Даже Харри Файнмана и Артура Гордона. Рыдания, теснившие душу, перешли в едва сдерживаемый смех.

— Так вы в порядке, мистер Шоу? — недоверчиво спросила Энис.

— »Я — жертва обстоятельств», — процитировал Эдвард лысого коротышку Керли из комедийной труппы «Фри Студжис». Он нажал на кнопку и вызвал Минелли. Тот ответил, и Эдвард снова повторил ту же фразу голосом Керли. Вторя ему, Минелли издал: «Вуууп-хууп-ууп». К друзьям присоединился Реслоу, раздался смех Стеллы, и вскоре их хор стал звучать, как обезьянья стая. Верещание, щёлканье языком, притоптывание — кем они были в тот момент, как не подопытными шимпанзе?