Век Дракона - Спасение Ронана (Ронан-варвар - 2)

      "Боги мои, - подумала Тусона, - как же славно опять путешествовать быстро!" Здесь, на высокогорных перевалах, воздух казался свежим и бодрящим как стакан ледяной воды. Впереди дорога змеей вилась на запад вокруг нижних отрогов гор, временами ныряя в узкие расщелины, чтобы пересекать стремительные, прозрачные как хрусталь ручьи, что струились к лесистой долине внизу. Со всех сторон в небо торчали снежные вершины. Справа виднелась Тор-Квемада, а слева - ледяное великолепие Тор-Виллидина. Впереди лежал скалистый, мрачный на вид пик Тор-Антино. К нему Тусона и направлялась, ибо у его подножия, там, где дорога выходила к реке Жлобиус, находился постоялый двор для усталых путников под названием "Квент-Инн". Предельно крутое местечко, слышала Тусона, зато очень веселое. Именно там она рассчитывала остановиться на ночь.
      Тусона уже размечталась о горячей еде, кружке пива и любопытных беседах с такими же, как она, путниками, которые вполне могут быть психопатами с топорами, но которые, по крайней мере, не станут кормить ее дерьмовыми анекдотами или продавать ей колеса для телег. Тут тропа резко пошла вправо вокруг мощной скальной осыпи. Она без обычной своей опаски беспечно по ней последовала - и вдруг оказалась лицом к лицу с четырьмя оборванными, чумазыми бандитами. Трое вытащили мечи, а четвертый держал наготове лук.
      "Клят! - подумала Тусона. - Эту горную страну хорошенько почистить бы не мешало".
      Тут она поняла, что знает одного из меченосцев. Он был из тех вероломных советников, что работали на Некроса в Вельбуге. Бывший советник взглянул на нее и по-волчьи оскалился.
      - Тусона! - протянул он. - Похоже, у меня сегодня счастливый денек.
      - Привет, Гавульф, - отозвалась Тусона, небрежно опираясь о скалу. - Я тоже рада тебя видеть.
      - Варга, - обратился Гавульф к лучнику, - ни на секунду не расслабляйся. Ты понятия не имеешь, как она опасна. Вон тот малюсенький арбалетик у нее на поясе смертоносен. А еще у нее в каждом сапоге по ножу.
      Варга с подозрением оглядел Тусону и поднял лук так, что стрела стала указывать прямиком ей в сердце.
      - А она, похоже, не слишком тревожится, - пробормотал он.
      - Тревожусь? - рассмеялась Тусона. - А с чего мне тревожиться? Я, Гавульф, разобралась с твоим хозяином и с хозяином твоего хозяина тоже. Четыре жалких подхалима, у которых мозги по размеру меньше залуп, особой проблемы не составят.
      Она старалась побольнее их уколоть и готовилась нанести удар, как только представится возможность, но Гавульф, остудив своих приятелей, поднял руку.
      - Спокойно, парни, - предупредил он, а затем снова повернулся к Тусоне. - Нам с тобой кое-какие счеты надо уладить. Я мог бы сейчас роскошно в Вельбуге жить. А из-за тебя у меня ни клята собачьего нет! Но я не намерен долго возиться. Я знаю, как ты опасна.
      И Гавульф бросил на нее мрачный, но уважительный взгляд.
      - Убей ее, - приказал он Варге. Лучник радостно ухмыльнулся и натянул тетиву.
      * * *
      Тарл ушел от цепких пальцев пары смеющихся молодых воинов, увернулся от летящего по дикой дуге меча разгневанного краснорожего купца и вспрыгнул на край бассейна у фонтана. Люди орали ему угрозы и приказания, пока он бежал по краю. Потом он прыгнул через голову отчаянно орущего гнома. Затем Тарл проскочил между парочкой жирных туристов, которые попытались его схватить, но промахнулись и громко стукнулись лбами, после чего, визжа от страха, бросился в поисках убежища в проулок рядом с "Водоворотом".
      Там он с упавшим сердцем понял, что на пути у него стоит ухмыляющийся солдат. Тарл отчаянно попытался придумать какое-нибудь заклинание, но его ошалелый мозг оставался совершенно пустым. Солдат замахнулся мечом, и Тарлу как раз хватило времени, чтобы понять, что ему вот-вот снесут голову, прежде чем кто-то с воплем "Я его держу, я его держу!" вылетел у него из-за спины и бросился на солдата. Эти двое упали на землю, а Тарл без колебаний через них перескочил и побежал дальше. Быстро оглянувшись, он был поражен, увидев сидящую верхом на солдате Раванону. Она по-прежнему орала во всю глотку, однако нашла время, чтобы подмигнуть Тарлу и одними губами обозначить ему слово "Беги!", прежде чем снова завопить "Я его держу!" и сунуть солдата физиономией в пыль.
      Когда добрая половина площади затопотала вслед за ним, Тарла дважды просить не пришлось. Он помчался по проулку с такой скоростью, которая как пить дать обеспечила бы ему победу в "Разухабистом спринте", нырнул головой вперед в очень тенистую боковую улочку, влетел за поворот - и, чуть не спалив подошвы, резко затормозил. Мостовая перед ним внезапно обрывалась у края широкого запущенного канала. Крутая лестница вела к покрытой пеной глади, но хотя здесь была пара древних ржавых колец для швартовки, никаких признаков лодки не наблюдалось. Столкнувшись с выбором между купанием и рассвирепевшей толпой, Тарл повернулся было, но прежде чем он успел двинуться, из-за угла вывалила толпа преследователей. Увидев свою жертву, все резко остановились, а затем стали медленно подступать к Тарлу.
      - Послушайте, я все объясню! - захныкал Тарл. - Вы сильно ошиблись!
      - Кто-то здесь точно ошибся, - произнес мужчина во главе толпы. Выглядел он маленьким и безобидным, но ничего маленького и безобидного не было в том зверски остром мече, которым он покачивал. - Но только не мы, продолжил он. А затем медленно, но целеустремленно зашагал вперед, и остальная толпа за ним последовала.
      * * *
      На площади те немногие, кто остался позади или оказался затоптаны в погоне, обменивались впечатлениями и стряхивали с друг друга пыль. Расположившийся у фонтана Котик пил воду и мрачно подумывал о душевном здоровье тех ослов, которые связываются с такими мудаками, как Тарл. На дальней стороне площади за ослом задумчиво наблюдали двое мужчин.
      - Видишь того лохматого бурого осла? - спросил один.
      - Ну да. Очень милый, правда?
      - Я тут за ним следил. Его тот шибздик оставил, когда линял. И я так прикидываю, для завтрашней церемонии он будет именно то, что надо.
      - На вид он больно крутой.
      - Ну, мы будем дружелюбны. К тому времени, как он поймет, что происходит, будет уже слишком поздно.
      Второй мужчина плотоядно ухмыльнулся, и оба они медленно направились к ничего не подозревающему Котику.
      * * *
      Ронан пятился. Почему-то вел он себя совсем не так, как ожидала Шикара. Обольстительная улыбка на ее лице сошла, словно старая краска, и она с подозрением взглянула на поднос.
      - А до вина ты даже не дотронулся, - обвиняющим тоном произнесла колдунья.
      - Я его не хочу, - пробормотал Ронан.
      - Выпей! - приказала она. Ронан смог почувствовать в ее голосе Силу. Чем пытаться оказывать ей неповиновение и быть в буквальном смысле принужденным, Ронан нагнулся, взял кружку, а затем, прежде чем Шикара успела его остановить, вылил вино в трещину в каменном полу.
      Не обращая внимания на возбужденный писк, который тут же начал доноситься из трещины, Шикара сверкнула на Ронана глазами, и он ощутил у себя в голове слабую, почти незаметную щекотку. Она его прощупывала! Ронан отчаянно, но безуспешно попытался опустошить голову. У Шикары глаза округлились от удивления.
      - Ах ты ублюдок! - гневно прошипела она. - Ты меня не хочешь - это еще туда-сюда! Но как ты осмеливаешься меня жалеть? Ты, невинное ничтожество с извращенными понятиями о верности и любви! Пытаешься себя для той костлявой суки спасти? Ты сам не знаешь, что отвергаешь! Рядом со мной ты мог бы самым могущественным на свете мужчиной стать!
      И Шикара с ликованием похвасталась своими планами на ближайшее будущее, обрисовывая схему, придуманную шестью превосходно одетыми мужчинами и радуясь по поводу власти, которая вскоре окажется у нее в руках.
      - Но до сих пор эти кретины понятия не имеют о том, что они на самом деле затеяли, - насмехалась она. - Они думают использовать меня в своих схемах, как они использовали то жалкое животное, Некроса. Они очень скоро поймут, кто кого использует!
      Тут Шикара вдруг умолкла, и единственным звуком в камере остался дикий писк, доносившийся из трещины в полу, где, похоже, полным ходом шла мышиная оргия. Ронан смотрел на расфокусированные глаза колдуньи и стремительно бьющуюся на виске вену. Пятьсот лет, проведенные внутри волшебного меча, вполне могли доверху загрузить ее либидо, но ее душевное здоровье от них явно пострадало.
      Внезапно взгляд Шикары снова переключился на Ронана, и вновь взгляд ее стал ленивым и кошачьим. Она протянула руку, и длинным алым ногтем вывела на груди Ронана какой-то узор.
      - Завтра мне придется отсюда уехать, - замурлыкала она. - И сегодня я надеялась провести незабываемый вечер... - Она оглядела Ронана с головы до ног как голодающая - гигантскую сосиску, и внезапно ее глаза наполнились горьким презрением. - Но посмотри на себя! Этому вину предполагалось вставить немного грифеля в твой карандаш. Клянусь пятью великими демонами! Я больше грифеля в мыльном пузыре видала! Ты хуже, чем старый маразматик. А вообще-то, - продолжила она, все больше разгорячаясь, пока ее голос менялся на отвратительное рычание, - ты уже старик! Aetate provectior fieristi!
      При этих словах Ронан почувствовал, как его кожа начинает морщиться и сохнуть, а спина горбится. Колющая боль мигом распространилась по всем суставам. Пучочки жестких седых волос вылезли из носа и ушей, а бесформенные шишки и бородавки повыскакивали на лице. Руки неуправляемо затряслись, глаза увлажнились, нижняя челюсть задрожала. "Боги мои, - подумал он, - что со мной такое? Разум опять уплывает. Не могу вспомнить... не могу вспомнить..."
      Шикара изучила свою работу с мрачным удовлетворением, к которому примешивалась лишь ничтожная доля сомнения. За семьдесят секунд Ронан состарился на многие годы. Это безусловно должно научить его, как отвергать ее предложения, но на самом деле не слишком увеличивало шансы Шикары на проведение с ним ночи незабываемого разврата. Что ж, может статься, после возвращения с востока она вернет ему молодость. А тогда, быть может, проглотит свою гордыню и применит к нему прямое колдовство. Скажем, заклинание Неуправляемой похоти или Преображения в неистового трах-монстра. Или, быть может, она просто превратит его в мышь-полевку за то, что он такая сволочь.
      После того, как дверь камеры громко захлопнулась и шаги затихли, старый Ронан опустил дрожащую голову на тюфяк. Интересно, кто эта прелестная молодая девушка. Сказала она ему свое имя или нет? Он хотел ей что-то сказать. Что-то очень важное. Настолько важное, что он хотел это каждому встречному сказать. Что же он хотел сказать? Ах, да. Вот что.
      - Мне девяносто два года, - окрепшим от гордости, но все же дрожащим старческим голосом произнес Ронан.
      * * *
      За ту десятую долю секунды, которая у нее оказалась, Тусона вынуждена была прийти к заключению, что она вполне сможет разобраться с четырьмя бандитами, но при этом наверняка получит стрелу. Мысленно проклиная беспечность, которая ее в эту переделку завела, она уже готова была выхватить арбу, но тут Варга вдруг опустил лук и, склонив голову набок, прислушался.
      - Кто-то скачет, - пробормотал он. И действительно, из-за скальной осыпи донесся стук копыт.
      - Клят с ним! Убей ее! - заорал Гавульф, но прежде чем кто-то успел хоть что-то предпринять, из-за осыпи вылетел всадник. Он скакал верхом на крупном черном жеребце, понукая его ладонью и пятками, а в левой руке держал поводья второго коня, близнеца первого, который галопом несся рядом. Увидев открывшуюся перед ним сцену, всадник испустил яростный рев и дернул поводья, направляя своего коня точно на Варгу. Лучник с испуганным воплем выстрелил, но стрела просвистела над головой всадника, а затем два коня растоптали Варгу в бесформенную массу.
      Примерно полсекунды Гавульф и два его сотоварища стояли, застыв на месте от неожиданности, а затем до них добралась Тусона. Брошенный ею кинжал попал одному из бандитов в горло, перерубая яремную вену и пронзая гортань, так что его мучительный вскрик стал всего лишь шипением. Меч ее вошел второму в живот, перерубая позвоночник, и он беззвучно осел на землю, словно кукла, которой обрезали ниточки. Гавульф едва успел вскинуть меч, отражая первый молниеносный удар по шее. Но затем оружие невесть как выскользнуло из его руки, последовала вспышка, всю шею охватило страшное жжение, по неясной причине кровь зафонтанировала из его горла, обмачивая грудь, и все вокруг вдруг стало туманным - таким туманным, что Гавульф уже не мог ничего видеть и слышать и только чувствовал себя усталым, таким усталым...
      - Добро пожаловать в ад, деточка, - выдохнула Тусона, аккуратно вытирая клинок о потрепанную куртку Гавульфа. Затем она повернулась поблагодарить своего спасителя, который уже совладал с конями и теперь трусил назад. К своему изумлению она узнала Арви. "Клят! - мысленно выругалась Тусона, устало опираясь о меч. - Лучше бы я ту стрелу получила. Ладно, придется быть вежливой. Но я с ним не поеду, что бы он там ни болтал. Нет уж, нет уж, к терапевту. Клят ему в нос".
      - Кажется, вы очень вовремя, - крикнула она. - Большое спасибо.
      - Вообще-то я немного встревожился, когда мы так внезапно расстались, ответил Арви - Тогда я поспешил в Верхний Мазафак и поговорил с зятем. Потом я занял у него этих двух коней и теперь был бы вам очень признателен, если бы вы поехали со мной. Это хорошие кони. Мы можем проскакать на них от Жлобиуса до Ближнего Абассала, там вы сядете на корабль, а я поведу коней назад. Мы сможем доскакать туда за один день, так будет гораздо быстрее. Тут он взглянул на мрачное, напряженное лицо Тусоны, и в его голос прокрались нервные нотки.
      - Еще я хочу извиниться, - продолжил торговец. - Я знаю, что вы отчаянно хотите побыстрей куда-то добраться, чтобы спасти вашего друга, и понимаю, что сильно вам мешал, потому что я такой тяжелый и нескладный. К тому же я, наверное, страшно замучил вас бесконечной болтовней и паршивыми анекдотами. Но теперь я хочу исправиться. Поверьте, езжу я намного лучше, чем хожу.
      И Арви смущенно умолк, глядя на Тусону как огромный жирный щенок, отчаянно пытающийся прикинуть, чего хочет его хозяин. Тусона вздохнула. "Будь твердой, - сказала она себе. - Пошли его подальше. Ну, давай".
      - Буду очень рада с вами поехать, - произнесла она, и только кто-то куда более наблюдательный, чем Арви, смог бы заметить, как она скрестила за спиной пальцы обеих рук.
      * * *
      Тарл пятился к каналу, от всей души желая, чтобы шипящие искры прекратили сыпаться из кончиков его пальцев, и задумываясь, на какой такой клят подевался Котик. Толпа следовала за ним еще медленней и осторожней, словно опасалась, как бы он не вынул из рукава еще какой-нибудь колдовской трюк. К несчастью, Тарл прекрасно сознавал, что его неразвитая магическая способность не обладает ни достаточной силой, ни надежностью, чтобы отвадить сразу несколько сот человек. Ему оставалось или броситься в канал, или быть убитым.
      Прикинув, что первое может оказаться лучше второго, Тарл стал бочком спускаться по истертым каменным ступенькам. Струйка вонючей влаги протекала сквозь густо покрытую ржавчиной металлическую решетку, закрывавшей канализационный выход у подножия лестницы, как раз над самой водой. Тарл уже готов был броситься в тухлые недра канала, но тут еще одна чешуйчатая громадина ненадолго вынырнула на поверхность, прежде чем исчезнуть в мрачных глубинах.
      "Клят!" - мысленно выругался Тарл. Пожалуй, второе - ничем не хуже первого. Он повернулся, чтобы подняться по лестнице, но тут удушливое ощущение близкой магии снова его охватило. Задыхаясь, Тарл в полном непонимании уставился на мириады световых точек, вылетающих из его пальцев точно искры от ножа на точильном камне, затем в страхе поднял взгляд на приближающуюся толпу. Внезапно вся сила в его теле, казалось, засифонила через руки, выстреливая в небо громадный огненный шар, что громоподобно взорвался голубоватым пламенем. Толпа разом пригнулась, ахнула, а Тарл в полном изнеможении осел на влажный зеленый камень.
      Затем ржавая металлическая решетка канализационного выхода у подножия лестницы распахнулась, и оттуда Тарла настойчиво поманила чья-то рука. Задыхаясь, с колотящимся в ритме безумного оркского барабана сердцем, он сполз вниз по нескольким последним ступенькам. Когда он пробрался во влажную, шумную трубу, та же самая рука захлопнула за ним решетку. Света там было в самый раз, чтобы видеть темную фигуру, что увлекала его дальше, и Тарл слепо потащился за ней.
      А толпа на набережной тем временем пришла в себя после взрыва огненного шара и пригляделась к лестнице и каналу. На нижней ступеньке лежал похищенный бумажник. В пенной воде лениво кружила пара крупных скарредов. Никаких признаков мелкого вороватого колдуна не наблюдалось. Разочарованно бормоча, толпа повернула назад.
      ИЗВЕРЖЕНИЕ
      ...Хотя орки являются самыми
      психопатичными и дегенеративными существами,
      каких вам когда-либо доведется встретить,
      худшим в этом смысле до сих пор остается
      племя уттуков из Ередических гор.
      Вся их жизнь посвящена дракам и
      попойкам.
      Своих детей уттуки в пятнадцатимесячном
      возрасте отрывают от материнского молока
      (которое всего лишь 4%-ое) и переводят на
      крепкое ячменное вино (почти 12%-ое),
      именуемое в народе "ражгак крезатукул", что
      в примерном переводе значит "заткнись,
      мелкий засранец".
      В шестнадцатилетнем возрасте уттуки
      подвергаются ритуалу посвящения. Когда им
      требуется пройти через "Лабиринт кровавого
      орла" - огромный подземный дискобар, где их
      заставляют пробовать каждый из сотен
      имеющихся в наличии спиртных напитков. Тех,
      кто это испытание проходит, вся остальная
      часть племени в дальнейшем считает
      взрослыми. Любопытно, что в языке уттуков
      слова для "взрослого орка" и "цирроза
      печени" одно и то же.
      Далее, было выяснено, что печень
      среднего взрослого орка за годы
      злоупотребления алкоголем так затвердевает,
      что отколотым от нее кусочком можно резать
      алмаз.
      В связи с этим потребовалось добавление
      дополнительного уровня к шкале твердости
      Лома, а именно: 11-циррозная оркская печень.
      Имея все это в виду, вам следует быть
      крайне осторожным, принимая приглашение на
      уттукскую пирушку. В лучшем случае она
      оставит в вашей жизни шестимесячный пробел,
      который вы очень слабо будете помнить. А то,
      что вспомните, всю оставшуюся жизнь будет
      доставлять вам острейшее расстройство.
      В худшем случае она станет эффективным,
      хотя, как ни странно, довольно приятным,
      способом самоубийства.
      Моррис Лысый
      "Наблюдение за орками"
      Оркская пирушка шла уже пятнадцать недель. Началась она далеко к северу, когда Чирик объединился со своими собратьями Шанкером, Прыщаком и Харкуном для небольшой попойки рядом с их логовами в горах к югу от Вельдиса. Одно цеплялось за другое, и они по-прежнему квасили в своем любимом баре "Геморрой тролля", когда туда ввалилась банда, ведомая уттуком по имени Клистер. У Клистера была солидная репутация устроителя пирушек, так что когда он предложил двинуться дальше, они решили, что вполне могут присоединиться.
      Выяснилось также, что Клистер один из многих вербовщиков для человека по имени Некрос, претворявшего в жизнь какой-то грандиозный план. Тролли и впрямь отправились в поход к городу под названием Минас-Тряк с намерением взять его в осаду, как в прежние времена делали пьяные армии под командой таких прославленных оркских вожаков, как Газ Высокий, но кто-то где-то напортачил, и осада так и не осуществилась. Вместо этого орки, теперь уже числом в несколько сотен, пересекли Великую реку Лено по Западному мосту и направились на юг к Ередическим горам. Там они шатались от одного питейного дома к другому, и хотя, как и на всех оркских пирушках, темп смертности был очень высок, к ним постоянно присоединялись другие компании, так что их число все росло и росло.
      На прошлой неделе они добрались до знаменитого оркского ночного клуба под названием "Отрубленная гонада", который располагался в громадной пещере под Тор-Мозом, что в южном конце Ередических гор. Или, если точнее, это попросту была громадная пещера. Большинство оркских питейных домов представляют собой большие пустые пещеры с массивной стойкой вдоль одной стены. Заведение оказалось темным, дымным и удушливо-жарким из-за множества трещин в каменному полу, откуда вырывались языки желтого пламени, обеспечивая свет, тепло и почти невыносимую вонь горящей серы. Мебели в "Отрубленной гонаде" не имелось, но это было вполне нормально, ибо всякое заведение, достаточно оптимистичное или идиотичное, чтобы предоставить оркам столы и стулья, через пару часов неизбежно обнаружило бы всю свою мебель разбитой на мелкие кусочки одними пирующими о головы других. Если хотелось сидеть, на одном участке прямо из каменного пола были вырезаны небольшие табуреты, однако большинство орков предпочитало стоять, или, вернее, толпиться смеющимися, орущими и блюющими компаниями.
      Чирик стоял у самой стены пещеры, молча озираясь. Рядом группа рычащих кулашаков ссорилась и обменивалась плюхами, засовывая монетки в массивную автомагодеку, которая выдавала оглушительный, вызывающий бурление в животе ритмичный бой песни "Нажрался, как варт", недавнего хита Кира по прозвищу Корова. За ними еще одна группа играла в "прыжок слепого орка", любимую кабацкую игру, в которой каждому соревнующемуся завязывали глаза, после чего он должен был перепрыгнуть через пламенную трещину. Разразился жуткий хохот, когда внезапная огненная отрыжка испепелила одного из игроков. Чирик устало оскалился и снова обратил внимание на своих друзей, которые о чем-то возбужденно переговаривались.
      Оказалось, по заведению прошел слух, что готовится еще один пьяный поход, но на сей раз они переправятся через реку Мендацию и нападут на беханский город Бренд. А еще прошел слух, что этот самый поход станет по-настоящему грандиозным, когда к ним присоединятся орки из нескольких других питейных домов, и что возглавит его генерал из людей! Смеясь и шутя, Чирик присоединился к рассуждениям своих приятелей по этому поводу. В то же время он отчаянно пытался скрыть растущую панику. Ибо у Чирика была тайна, мрачная и страшная тайна, которую он даже лучшему другу не мог доверить. Она заключалась в том, что оркский стиль жизни Чирик просто ненавидел.
      Если честно, ему очень даже нравилось выползти из логова на краткую трехдневную выпивку с друзьями, и когда он это делал, его жена Пеллагра даже не успевала толком заметить его отсутствие. Но эти капитальные четырехмесячные попойки казались ему просто пыткой, а драться он терпеть не мог. Чирику гораздо больше нравилось сидеть дома, играть с двумя своими детишками, Сепсисом и Ангиной, сколачивать еще пару-другую полок или разукрашивать сношательную комнату, но признаться в этом кому-то или хотя бы попытаться ускользнуть с пирушки официально считалось идиотизмом. Это означало напрашиваться на то, чтобы тебя сбросили в ближайшую трещину и мгновенно испепелили. Так что Чирик скалился, пил и горланил, как подобает добропорядочному орку, и в то же самое время втайне молился о чуде, которое положило бы конец этой пирушке, и он смог бы вернуться домой к семье.
      * * *
      В дорого обставленной комнате южного города шестеро изящно одетых мужчин снова сидели за столом. Они ожидали прибытия Шикары, причем ожидали его с немалым трепетом, ибо она уже доставила им достаточно проблем. По сути, предводитель шестерки начинал думать, что они допустили маленькую ошибочку, когда вообще с ней связались.
      Барабаня пальцами по аккуратному блокнотику для записей, он задумчиво смотрел на старую ведьму, которая неуверенно помешивала варево в углу комнаты. Шестеро мужчин полагались на ведьмины таланты для налаживания сложной коммуникационной сети, что лежала в самом сердце их империи. К несчастью, всякий раз, как они общались с Шикарой, колдунья оказывалась в скверном настроении и убивала старую ведьму, которую они использовали. Теперь у них на примете старых ведьм практически не осталось. Говоря откровенно, нынешняя была слишком молода и прелестна, чтобы вообще подходить под описание ведьмы. Общеизвестным фактом было то, что способности ведьмы находились в прямой пропорции к ее уродливости. Чем уродливей ведьма, тем мощнее ее заклинания, а симпатичная на вид ведьма, пусть даже дающая отдохновения глазу, выражаясь профессионально, никак не соответствовала репутации их компании.
      Внезапно в воздухе раздался взрыв, последовала слепящая вспышка, а затем перед ними возникла Шикара, ее длинное платье раздувалось, а рыжеватые волосы плавали по ветру. Шестеро мужчин сидели и моргали, словно прибитые к стульям от удивления, пока вокруг сыпались на пол всевозможные бумаги. Удовлетворенная эффектом от своего появления, Шикара улыбнулась себе под нос. Затем взгляд ее упал на молодую ведьму.
      - Ах, милочка, - промурлыкала Шикара. - Ах, душечка, душечка. Для этой работы ты слишком прелестна. - Последовала еще одна вспышка света, и девушка мгновенно превратилась с высохшую старую ведьму с морщинистой кожей, скудными прямыми волосами, бородавчатым носом и гнилыми зубами. Шестеро мужчин разом испустили удовлетворенный вздох, но ведьма лишь раз взглянула на свои по-старушечьи дрожащие руки и с громкими рыданиями бросилась вон из комнаты.
      - Ну вот, господа, - продолжила Шикара. - А теперь к делу.
      Пока предводитель шестерки излагал их планы и сообщал подробности хронометража и логистики, колдунья с мрачным от сосредоточения лицом шныряла по комнате. Когда он закончил, она по очереди заглянула каждому мужчине в глаза.
      - План хорош, - резюмировала Шикара. - И я ясно читаю в ваших головах веру в него. Я также читаю там страх, ибо отныне вы начинаете осознавать мое могущество. А в одном мозгу я могу прочесть кое-что еще. Кое-что более неприятное...
      Внезапно она уставила неподвижный взор на второго по рангу мужчину, который сидел справа от предводителя.
      - Распутные и извращенные мысли на мой счет не являются чем-то, против чего я возражаю, если они находятся в мозгу подходящей персоны. По сути, очень часто я даже их одобряю. Однако в мозгу такой жирной и уродливой старой жабы, как ты, они не иначе как гнусное надругательство. Ты должен уважению научиться.
      Глаза Шикары вспыхнули, и лицо тучного мужчины мигом обвисло. Он застыл на стуле, кожа его вспотела и посерела, жирные ладони так крепко вцепились в край столешницы, что пальцы пожелтели. Затем мужчина беспомощно захныкал, а его свинячьи глазки остекленели от такой сильной боли, что остальные пятеро оказались неспособны отвести от него до смерти испуганных взглядов. Едкий запах горячей мочи наполнил комнату, а затем Шикара щелкнула пальцами, и мужчина осел на стуле, задыхаясь так, словно только что пробежал милю, и жалобно всхлипывая.
      - Да, - задумчиво произнесла Шикара. - Уважение. Вы все должны научиться уважению. - И с этими словами она исчезла, уже без всяких взрывов или вспышек, а просто как небольшой вихрь, который слегка пошевелил разбросанные по полу бумаги.
      Предводитель шестерки откинулся на спинку стула и вытер внезапно вспотевший лоб. У него возникло жуткое чувство, что на сей раз они, возможно, откусили несколько больше, чем смогут проглотить.
      * * *
      Пирушка в "Отрубленной гонаде" уже достигла лихорадочного уровня. Повсюду распространился слух, что буквально на следующий день орки определенно отсюда уходят, присоединяясь к грандиозному походу на Бехан, и в результате алкоголь тек как вода из прорванной плотины. Автомагодека работала с такой громкостью, что у всех в радиусе десяти метров шла носом кровь, пока несколько сотен глоток хрипло горланили старинную оркскую песню. "Тихо в лесу, - ревели они. - Только не спит ленкат! В ухо ленкату вставили клят - вот и не спит ленкат!". Игры к тому моменту тоже становились все более дикими и смертоносными. Только за последние пятнадцать минут Чирик насчитал семнадцать орков, навеки сгинувших в огненных трещинах.
      А затем послышался внезапный раскат грома, и из ниоткуда возникла человеческая фигура. На стойке бара материализовалась женщина, вся затянутая в черные кожаные доспехи, с маленьким, почти игрушечным мечом в руке. Смех и рев разом стихли, сменившись невнятным бормотанием, когда собравшиеся в пещере орки ее заметили. Да кто она, клят, такая? Какого клята она здесь делает? Она, клят, хоть понимает, на какой клят попала? Гул нарастал, и некоторые орки уже стали прикидывать, что бы такое с ней сделать, но тут женщина наконец заговорила.
      - Я Шикара. Я здесь, чтобы повести вас в поход.
      Повисла ошалелая тишина, и в этой тишине здоровенный уттук у самой стойки выкрикнул предложение столь непристойное и в то же время столь образное, что все орки разразились хохотом. Шикара поглядела на уттука, а затем глаза ее вспыхнули ярко-алым светом, две пламенные точечки стремительно вырвались из них и вонзились в орка. Какое-то мгновение он, казалось, набухал, после чего, словно в какой-то жуткой замедленной съемке, взорвался, осыпая собравшуюся в пещере толпу красными кусочками горячего оркского мяса.
      Опять последовала тишина, теперь уже благоговейная, а затем орки разразились непроизвольными криками восторга. Вот это уже было на что-то похоже! За вождем, который мог так красиво взорвать тебя одной краткой вспышкой света из глаз, можно было в любую битву последовать! Так что все орки вознамерились слушать Шикару с чем-то сродни преклонению перед героиней. Вернее, все орки, за исключением одного. Ибо Чирик смотрел на ее длинные и мягкие, будто бы светящиеся волосы и думал, как пакостно они выглядят в сравнении с сально-черной паклей на голове его возлюбленной Пеллагры. Он смотрел на мягкие губы волшебницы и вспоминал грубую ласку шершавого, липкого рта своей милой жены. Он смотрел на два ее омерзительно крупных и круглых буфера, которые словно кто-то специально надул, и думал про нежно-волосатые сиськи Пеллагры, маленькие и отвислые. Про все пять штук. Только так он мог сдержать горючие слезы.