Одежды Кайана

Он не мог определить, сколько прошло времени, когда его разбудили четыре силуэта, бросившие тень на столик. Четыре человека стояли у столика, глядя вниз, на Педера. Они чуть заметно поклонились, словно представившись, пока Педер переводил взгляд с одного лица на другое.

— Можно присесть с вами, сэр? — уважительно спросил один.

Еще ничего не соображая, Педер кивнул.

Они сели за его столик.

— Мы уже некоторое время ощущаем ваше присутствие, сэр, — тихо сказал тот же человек. Потом он перешел на непонятный Педеру язык.

— Почему вы со мной так говорите? — удивился он.

Человек взмахнул руками, осуждая как бы себя самого.

— Прошу меня простить, сэр. Мне следовало быть осторожнее.

Другой человек из четверки вступил в разговор:

— Очень загадочно, что мы не были проинформированы о вашем прибытии. Мы спорили, следует ли нам вступить с вами в контакт. Не зная цели вашей миссии, мы решили только понаблюдать за вами, чтобы прийти на помощь, если возникнет нужда. Мы наблюдали за вашим посещением бала у Третьего Министра, а с помощью следящего луча узнали, что вы были вывезены из дворца. Мы проследовали за вами до особняка, который используют эти фанатики — 33, а оттуда — сюда. И теперь с глубоким почтением мы сообщаем о нашем присутствии, сэр.

С глубоким почтением…

Педер присмотрелся к темным стандартного покроя костюмам, которые были на четырех незнакомцах. Костюмы были сшиты чрезвычайно хорошо —лучше, чем любая обычная одежда на Зиоде, — и хитро приспособлены так, чтобы выглядеть незаметно, не привлекать внимания. Незнакомцы носили эти костюмы с необычным уверенным видом, осуществляя связь между персоной и костюмом, которая не существовала в том обществе, где жил Педер.

— Итак! — воскликнул он тихо, — на Зиоде действительно имеются кайанские агенты.

Они озадаченно посмотрели на него.

— Естественно, сэр.

Заговорил второй, уверенным тоном:

— Мы не будем упоминать цель вашего прибытия в Зиод. Мы только хотим дать знать о нашем присутствии, чтобы вы могли рассчитывать на любую нашу поддержку.

Они замолчали. Очевидно, они случайно его засекли, подумал Педер. Костюм руки Фрашонарда мгновенно будет замечен глазом кайанца или такого человека, как Барионид Варл Васча. Но почтительность и готовность исполнять приказы, проявленная этими кайанцами, удивила Педера. Это не согласовывалось с тем, что ему было известно о манере поведения кайанцев. И опять-таки, было в этом отношении нечто странное, нечто непрямое.

И внезапно он понял, что было не так в их манере, что его волновало. Они почтительно относились не к нему, а скорее к его костюму! Они знали, что на нем костюм Фрашонарда!

Они могли и не знать, что был потерян такой костюм, и более того, —что он попал в зиодские руки. Взгляд Педера блуждал по интерьеру кафетерия. Необъяснимым образом линии и формы начали трансформироваться, образуя некоторое видение, узоры и иероглифы, видимые только им. Уже несколько месяцев желание посетить Кайан становилось все сильнее. Визуальный код теперь экстериозовал это желание, как будто мозг Педера обрабатывал случайные факты и сигналы, рисуя перспективу, указывающую в одном направлении — на Кайан.

— Я хочу на Кайан, — сказал он вдруг с жаром. Потом замолчал. Он не хотел. Костюм хотел туда.

Он вспомнил самоуспокоительные рационалии, рассуждения, которыми до сих пор старался себя убедить, будто бы он все еще хозяин костюма. Это была иллюзия, самообман. От правды невозможно было более прятаться —правда была в том, что он не мог более считать себя хозяином костюма Фрашонарда. Костюм владел тем, кто носил его. Возможно, у него нет разума, возможно, он пассивен, не имеет возможности активно действовать — просто объект, но постепенно он умеет так изменять ситуацию, что он, хозяин, становится лишь партнером, реципиентом. Спящим наяву партнером.

Как сквозь туман, он обратил внимание, что кайанский агент опять заговорил с ним:

— К сожалению, в данный момент невозможны контакты с Кайаном. Зиодские силы блокировали Пролив.

Педер вскочил:

— Забудьте мои слова. И больше не вступайте со мной в контакт, —сказал он сдавленным голосом. Покачиваясь, он выбрался из кафетерия, чувствуя себя пьяным на ходулях. Оказавшись на свежем воздухе, он немного пришел в себя, восстановил силы. Улицы уже наполнялись гридирцами, спешащими по обычным дневным делам. Кайанские агенты, кажется, не последовали за ним.

Что, если он избавится от костюма? Бросить его в канаву прямо сейчас? Смог бы он сорвать его и швырнуть в канаву?

Нет, не смог бы. У него не было воли, чтобы заставить себя порвать связь между собой и костюмом. Он брел по тротуару, в мозгу его царила путаница и смута. На углу он остановился и посмотрел вокруг. Перспектива улиц и фасадов формировала коридор, покидающий закругление планетной поверхности, уходящей в небо, в пустоту, к дальней цели. Односторонний коридор на Кайан!

Каким образом его мозг делал такой фокус? Была ли это первая стадия полной изоляции от реальности?

И все же, иллюзия предлагала единственный реальный выход из сложившегося тупикового состояния. В любом месте Зиода за ним будут охотиться. Только Кайан был спасительным раем.

Кроме того, разве не был он теперь более кайанцем, чем зиодцем? Даже сами кайанцы приняли его по ошибке за своего. Да, он отправится на Кайан. Возможно, если он доберется до окраинных систем Зиода, к берегу Пролива, этой черной бездне, отделяющей Зиод от Кайана, то сможет как-нибудь найти путь через Пролив. Костюм будет помогать ему и защищать его. Помогать ему, ибо костюм имел собственные планы, сшитые и выкроенные какой-то сверхъестественной кайанской наукой, вложившей кодированный язык психологических мотиваций в ткань костюма.

Приняв решение, он почувствовал, как прояснилось его сознание. Он тут же занялся деталями. Как только станут известны недавние события в доме 33, уйти от полицейской сети станет нелегко, особенно если среди жертв оказался и Третий Министр. У него оставался какой-то час или около того, чтобы покинуть Харлос без помех. Поймав такси, он вернулся в свой пентхауз в Равьера-билдинг, быстро собрал деньги, кредитные карточки и некоторые документы, оставив все остальное на месте.

В лифте он спустился обратно на улицу. Выйдя из вестибюля, он увидел какую-то маленькую сутулую фигурку, поспешившую к нему.

— Привет, Педер! Развлекаешься?

Он узнал блестящие глаза Кастора. Выглядел он еще неопрятнее обычного, руки нервно теребили мешковатый пиджак. Лицо было замкнутым, ничего не выражающим, серая кожа болезненно натянулась на скулах, челюсть, как всегда, была слегка опущена. Педер, предполагавший, что Кастор был арестован вместе с Мастом, был изумлен, встретив его.

Прежде, чем Педер успел остановить его, Кастор взмахом руки отослал такси Педера.

— Ты куда-то собираешься, как я понял? Э, Педер, пошевели мозгами сначала. Если ты пользуешься одним и тем же такси, то полиция легко узнает все твои передвижения, допросив только одного шофера. А куда ты направлялся? В космопорт?

Педер кивнул:

— Как ты узнал?

— Разумно предположить, что Маст на тебя настучал, а мне удалось улизнуть. Маст, в конечном итоге, оказался не очень умным.

Он дотронулся до рукава Педера, приглашая следовать вместе с ним по тротуару, чтобы не привлекать внимания.

— Космопорт — плохая идея. Там они тебя уже ждут. Поехали со мной. У меня есть одна безопасная берлога, там можно пересидеть грозу.

— А почему ты мне помогаешь? — Педер подчеркнуто высвободил локоть.

— Мы могли бы быть полезны друг другу.

— И чего ты хочешь?

— Погоди, всему свое время.

Кастор подвел его к припаркованному у обочины небольшому потрепанному автомобилю. Педер протиснулся в непривычно тесную кабину, а Кастор взялся за рычаг управления, и они направились на восток.

Педер ни в малейшей степени не верил Кастору, но этот человек был законченным преступником, а в настоящих условиях это было важное качество, ценное. Наверное, ему нужны деньги, размышлял Педер. Оставалась вероятность, что Кастор заманивает его в ловушку, чтобы выдать властям и получить скидку, но в целом это было маловероятно, как считал Педер. Кастор вел автомобильчик по какому-то путаному зигзагообразному маршруту. Они въехали в Деберен, район, который имеется в любом города, достаточно большом и достаточно старом: перенаселенный, дряхлый район —лабиринт трущоб, растянувшийся между деловым центром и районом развлечений Гридиры, прибежище преступности, пороков, изнуренных жизнью художников и артистов, ищущих приключений молодых людей.

Наконец бывший прихлебатель Маста припарковал свою развалюху в заднем дворе, где машину было не видно с улицы, и провел Педера в комнатку без окон, спрятанную глубоко в недрах огромного столетнего здания. В комнате отвратительно пахло ее обитателем, Кастором то есть. Освещалась она вечным желтым светом голой электрической лампочки. Имелся там старый грязный соломенный тюфяк без простыней и одеял, старое кресло, загаженный стол. Стены были покрашены мрачной клеевой краской, кое-где уже слущившейся. Занавеска, покрывавшая часть стены, скрывала, как узнал позднее Педер, нишу: кухню и кладовку.

— Посиди здесь спокойненько, — сказал Кастор тихо. — Я уйду ненадолго. Может, тебе нужно что-то? — Его губы растянулись в пародию на улыбку.

— Я хочу немного поспать, — ответил Педер.

— Спать? Конечно! Поспи! — С готовностью, граничащей с пылким стремлением, Кастор подскочил к отодвигающейся панели, открыл ее, обнаружив внутри стенной шкаф. На трубке висел целый набор новеньких вешалок.

— Вещички сюда можно повесить, вот видишь? Гм. — Он несколько секунд вертел головой, потом вытащил со дна шкафа пыльную подстилку.

— А вот этим можно накрыться.

— Не стоит, спасибо, — сказал Педер, улегшись полностью одетым на тюфяк, оставив Кастора с покрывалом в руках, с непонятным выражением лица, вернее, с полным отсутствием на нем какого-либо выражения.

Наконец Кастор бросил тряпку на пол и закрыл шкаф. Он выскользнул из комнаты, а Педер закрыл глаза.

Несколько часов спустя его разбудило появление хозяина комнаты. От Кастора пахло дешевой выпивкой, он немного покачивался. В руках у него был объемистый пакет. Развернув пакет, он извлек походную складную койку, которую поместил под стеной напротив Педера. Он так же принес два легких покрывала, которые, хотя и весьма тонкие, едва ли были нужны в жаркой комнате.

— Как в старые времена, а? — обратился он к Педеру, стараясь создать товарищескую непринужденную обстановку. — Помнишь, пикник на Кире? На «Косте»? — Он хихикнул, заботливо наклонился над Педером.

— Голоден? — спросил он. — Хочешь что-нибудь пожевать?

— Только сахар, — слабым голосом попросил Педер.

— Сахар? Только сахар? Сколько сахара тебе нужно?

— Весь сахар, какой у тебя есть.

Педеру казалось, что он заболел. Все еще сказывался чрезвычайный энергетический взрыв, истощивший организм сверх всяких мер.

Кастор, волоча ноги, прошлепал к кладовке, вернулся с пакетом сахара и ложкой. Он сел и стал смотреть, как Педер ест.

— Новости какие-нибудь были сегодня? — спросил Педер между двумя ложками.

— Новости?

— Я подумал, может ты видел выпуск новостей?

— Нет. А что там может быть? О тебе там ничего не будет, если ты про это. Полиция госбезопасности сенсациями не хвастается.

— Видимо, ты прав. — Раздумывая над вопросом, убил ли он Третьего Министра, Педер слизнул с ложки сахар.

— Спасибо.

Он лег на тюфяк, немного дрожа от усталости.

Кастор подбросил ему покрывало и спросил нерешительно:

— Ты всегда спишь в костюме? Ты его сомнешь, смотри. Такой забавный костюм.

Кастор приготовился ко сну. Он разделся до серого белья, демонстративно сложил убогий костюмчик на спинку стула и устроился на раскладушке лицом к стене.

Вскоре Педер услышал глубокое дыхание.

Он вдруг ощутил вес собственного тела, продавившего соломенный тюфяк. Жизненной энергии в нем оставалось немного. Костюм похоже, находился в состоянии покоя. Видимо, давал ему возможность восстановить силы.

Не стоило в нем спать, в таком случае, подумал он. Это злоупотребление. Если человек спит, костюм должен висеть. С трудом он поднялся, разделся и, чтобы Кастор не стащил бумажник, поместил его за пояс подштанников. Потом костюм был аккуратно повешен на плечиках в шкафу. Дверь он не стал закрывать, чтобы можно было смотреть на костюм —психологический знак, придававший ему уверенность.

Выключив свет, он быстро заснул. Осторожные звуки, смутно отразившиеся позднее в его сознании, могли бы Педера и не разбудить, если бы не жуткое ощущение потери, которое вдруг охватило его, вылившееся в кошмарный сон, встревоживший его. Лампочка по-прежнему не горела, но слабый свет ручного фонарика мерцал возле стенного шкафа, где шевелилась и шелестела какая-то человекообразная тень.

Педер сел, потер глаза. Когда ему стало ясно, что костюм больше не висит в нише, он вскочил с тюфяка, включил большой свет. Крадущаяся фигура повернулась к нему, агрессивно, ядовито зашипев.

— Забирай его! Уходи!

— Конечно, — пробормотал Кастор, отступая к двери, проскальзывая наружу. Дверь захлопнулась. Кастор ушел. Костюм исчез вместе с ним.

Педер неподвижно лежал на тюфяке. Бесцветный, засушливый вакуум, пустота — она поглотила его. Он был свободен и пуст, и мертв.

Он не мог понять, почему костюм позволил этому произойти. Почему он немедленно не заставил Кастора снять себя? Нет, Педер предполагал, что костюм должен был бы немедленно от Кастора отказаться.

Во-первых, костюм не принимал собственных решений. Он только мобилизовывал возможности хозяина, который его носил. Во-вторых, его влияние на Кастора было бы слабым, пока не прошло бы некоторое время. Как, в конечном итоге, он повлияет на Кастора, для которого он был абсолютно не впору, Педеру думать не хотелось.

Некоторое время спустя он попытался покинуть комнату. Дверь была заперта. Кастор поймал его в ловушку.

Он вернулся к тюфяку, сел на него и стал ждать.

Глава 8

Он проснулся мгновенно и тут же с дикой поспешностью натянул костюм. Костюм ему не разрешал долго оставаться бодрствующим без себя. Очень часто он даже принуждал Кастора спать в нем. Но Кастор ничего против не имел. Его не волновали действия костюма, пока костюм помогал ему добиться одной вещи, которой сейчас Кастор жаждал превыше всего.

Пока он помогал Кастору попасть в Кайан…

Он сел на край постели, зевнул, растягивая в зевке серое лошадиное лицо. Потом быстро вскочил и начал неуклюже подергиваться всем телом, словно пародируя утреннюю зарядку. Протерев лицо мокрой тряпкой, отделавшись от выросшей за ночь щетины с помощью мазка бреющего крема и поглотив скудный завтрак из голубоватого молока и кусочка микробелкового хлеба, Кастор почувствовал себя бодрее.

Он вышел из барака, в котором жил уже неделю, оставив дверь нараспашку. Барак стоял на пустыре, на окраине Касса, захолустного городка, захолустной планетки Бенс, заброшенной на самую окраину Зиода, где Скопление обрывалось, переходя в Рукав Цист. С одной стороны были купола и холмы Касса. С другой стороны — унылая плоскость, равнина, местами пропунктированная шестовидными деревьями, высокими прямыми мачтами с полным отсутствием листьев или ветвей, черневших на фоне вихревого голубоватого восхода.

С момента похищения костюма Кастор немало успел постранствовать. Но Бенс должен был стать последней его остановкой в пределах Зиода. Если все пойдет хорошо, то уже сегодня он погрузится в пространства Рукава, направляясь к Кайану.

Что он будет делать, когда доберется до Кайана — этого он еще достаточно ясно не осознал. Костюм не поощрял такой степени понимания. Но его забавляла мысль, что пересекая Рукав, он минует — на расстоянии нескольких световых лет — планету-тюрьму по имени Ледлайд, где находились в заключении и Педер Форбарт, и Реалто Маст; Кастор усмехался всякий раз, вспоминая, как ловко провел Форбарта, заперев его в своей берлоге и сообщив властям о его присутствии. Бывший сарториал был отправлен на Ледлайд на всю оставшуюся жизнь, что было по-своему удивительно, так как Маст получил только двадцать лет.

Кастор, конечно, не мог не отметить, что поступил беспринципно, но завязать свободные концы — это было дело элементарного благоразумия, в конце концов.

Пересекая пустырь, он пару раз споткнулся, его нервная система явно еще не вошла в соответствие. Костюм Фрашонарда очень плохо сидел на нем. Сначала он просто его подколол булавками, намереваясь позднее подкоротить основательно штанины и рукава. Он был немного озадачен, когда позже обнаружил, что костюм стал меньше, и если его не очень волновал внешний вид, то его можно было бы носить без булавок, хотя пиджак и жилет продолжали свободно болтаться и висели кривовато, отчего казалось, что Кастор двигается рывками, как кукла на нитках. Кастор о внешнем виде не беспокоился.

Костюм оказал на него странное влияние. Сделанный для человека типа Педера Форбарта, он был плохо настроен к Кастору (или Кастор к нему). Временами он вызывал у Кастора приступы нервного тика, подергиваний, спазматические психические сдвиги. Но Кастор, привыкший следовать импульсам, едва ли задумываясь, откуда эти импульсы взялись, едва ли что-то замечал.

Такие экстравагантные и едва ли гармоничные отношения могли при других обстоятельствах заставить костюм искать себе другого хозяина, но сейчас они соответствовали требованиям программы костюма, и Кастор блуждал по Зиоду, восхищенный своим талантом, влиянием на людей, всем тем, что дарил ему костюм.

Как сказал когда-то Маст, это было похоже на гипноз. А это означало хорошие деньги. Но он никогда не мог удержать заработанные деньги. Костюм награждал его чрезмерной самоуверенностью, а последующие события не всегда соответствовали этому чувству. Кастор при первом удобном случае выкладывал все свои средства на игорный стол и там их, естественно, оставлял.

На Зенде и Аррасеосе он занимался шарлатанством, используя свое незаконченное начальное медицинское образование. А значит, всегда приходилось быть готовым уехать, особенно если какой-нибудь бедолага-пациент умирал в результате лечения. На Джулио он промышлял простым сутенерством. На планетах Харриетского Круга он практиковал мошенничество, называемое «американские горки». Но Именно на Кайле, одной из Харриетских планет, его полностью накрыло неодолимое желание отправиться на Кайан, любой ценой. Там он выбрал себе и сегодняшних партнеров.

Космопорт Касса находился на некотором удалении от барака Кастора, и чтобы туда добраться, пришлось пройти по пустым предрассветным улицам, мимо зданий цвета пчелиного воска. «Город ульев» — так некоторые называли это место. Все здания имели округлые формы — как предохранение от ураганов, когда ветры достигали скорости двести миль в час, бушевавшие на равнинах Бенса весной и осенью. По меньшей мере половина города вообще была подземной.

«Малая планета» была одним из полудюжины корабликов, стоявших на взлетном поле. Бенс, периферия Зиода, являлся конечным пунктом нескольких мелких коммерческих линий, и особо густого движения здесь не бывало. «Малая планета» стояла здесь двадцать дней, пока взлетали и садились другие суда — Кастор пытался выудить то, что ему было нужно, у местного губернатора.

Он отдраил входной люк и протиснулся в вонючий коридорчик; серые стены были испещрены заклепками. Да, «Малая планета», вынужден был он признать, представляла значительный шаг назад в сравнении с «Костой». Это был отслуживший свой срок грузовоз для некрупных грузов и небольших дистанций. Лет сорок грузовичок совершал челночные рейсы между двумя соседними звездами. Но с дополнительным запасом топлива суденышко, а Кастор не сомневался в этом, могло добраться до Кайана.

Он протиснулся во внутренний люк, по лесенке вскарабкался в каюту команды. Его сообщники еще спали в поставленных у стены кроватях. Пиявка и Кролик громко храпели. Простак спал здоровым крепким сном, прижимая свою девушку к стене, чтобы случайно не похитили. Дождевик, не расстававшийся во время сна с оружием, во сне сверзился с кровати, и теперь растянулся на полу; рукоятка пистолета торчала из-под покинутой подушки.

Кастор не заметил ни далеких от аромата запахов, ни спертого воздуха. Он принялся толкать и пинать сообщников, чтобы поскорее их разбудить. Дождевик (Кастор так и не узнал, что это — имя или прозвище. Сообщники попытались и ему прилепить прозвище: «Глаза», но он это дело быстро прикрыл) вздрогнул, пришел в себя, рукой нащупывая пистолет, не сразу поняв, где находится. Постепенно зашевелились остальные.

— Ну, давайте, — подбодрил их Кастор. — День настал. Сегодня.

Они все его ненавидели, и у всех была на то хорошая причина. Он их обманывал, выманивал деньги, оскорблял. Но это не помешало им вложить деньги в «Малую планету». Опасные, жестокие люди, они тем не менее находились под воздействием Кастора. Он поймал их на крючок рассказами о богатствах, ждущих на разбившейся кайанской яхте на Кире. Все, что он им был должен, он им отдаст из своей доли — и все равно останется еще в избытке.

Но отсрочка начинала вызывать у них раздражение и нетерпение, не говоря уже об обществе Кастора. По этой причине Кастор переехал из «Малой планеты» в барак на окраине города.

Простак сонно поморгал, прищурился на Кастора:

— Пошел ты… Сколько можно, каждый день одно и то же. — Он повернулся на другой бок, припечатав себя к девице.

Кастор снова толкнул его:

— Вставай! Готовь корабль к полету. Я скоро вернусь с пропуском.

Ворча и стеная, они начали подниматься, пока Кастор готовил для них неприхотливый завтрак. Потом два часа он потратил, помогая им проверять корабль. Работа была монотонная и рутинная, но Кастор не хотел рисковать. Наконец он ушел, отправившись через Касс в приемную к губернатору.

Уже поднялось солнце и улицы были полны жизни, или того, что на Бенсе называлось жизнью. Мужчины в тусклых комбинезонах, в основном добытчики драгоценных камней, словно фантомы, были почти незаметны на тусклом фоне местности. Женщин было мало: Бенс считался больше рабочим местом, чем колонией.

Официальная резиденция губернатора располагалась под землей, но в центре Касса находился административный офис, скромных размеров здание в форме длинного ромба. Сейчас все его ставни и заслонки были подняты, пропуская в помещение воздух и почти горизонтальные лучи света.

Губернатор вздохнул, увидев в кабинете Кастора. Улыбка его была наполовину смущенная, наполовину обреченная.

Губернатор нахмурился:

— Что-то я не совсем припоминаю…

Кастор небрежно устроился в кресле и настойчиво посмотрел в глаза губернатора:

— Ну, брось, мы ведь уже разрешили наши трудности, не так ли?

— Понимаешь, я все еще чувствую, что мне требуется больше гарантий… — Губернатор поник головой, утопив в воротнике короткую козлиную бородку. Голос его затих.

— Какой здесь риск? — резким тоном начал Кастор. — Ты — губернатор планеты с шахтами по добыче драгоценных камней. Мы — разведчики новых месторождений, мы нашли еще одну богатую планету, ты даешь нам разрешение на экспедицию. Практически, ты обязан это сделать. Даже если мы обманываем тебя, то что ж, ну, обманули, но ты-то не виноват. Что они, понизят тебя в должности? После этой мусорной кучи тебя уже некуда понизить. Все остальное — уже лучше, чем эта свалка! Так что, это самое худшее, что может статься, но и это не грозит тебе: мы вернемся и просто сообщим, что не нашли там месторождения. Ты закрываешь дело.

Он вытащил пластиковую карточку номерного банковского счета, многозначительно повертел в пальцах, приглушил голос до настойчиво вкрадчивого шепота: — В конце концов, за нами невозможно проследить. Губернатор взял карточку, посмотрел на указанные цифры суммы, улыбнулся.

— Ты ведь и не подозреваешь, что на планете ЕСТЬ камни, правильно? — спросил он. — Может, вы привезете какие-то образцы, почвы, камней? Кастор взорвался громким смехом.

— Конечно, старина, мы привезем образцы пород для твоих архивов. Мы ведь не любители-новички.

Кастор уже двадцать дней работал над губернатором, который в первый момент был поражен ужасом, услышав предложение Кастора — принять пассивное соучастие в его плане, то есть негласно этому плану потворствовать. Без пропуска, который он мог им обеспечить, не стоило и мечтать проскочить сквозь патрули, перекрывающие Рукав. Кастор был уверен, что сегодня наступит долгожданный день. В сердце губернатор уже понял, что ему придется уступить настойчивости Кастора.

Вскоре он уже передавал Кастору кодированный пропуск, записанный на кассету.

— Передавайте эту запись непрерывно, на указанной волне, — проинструктировал он. — И патрули вас пропустят.

В свою очередь Кастор стер с карточки свою запаховую подпись и заменил ее на подпись губернатора, поместив его палец на переносной квадрат и тем самым активировав новое владение счетом. Теперь банковский счет, представленный Кастором, легально принадлежал губернатору — правда, имелась одна проблема: на самом деле в реальности этого счета не существовало.

— Все пойдет, как по маслу, — соврал Кастор.

Сразу после полудня «Малая планета» стартовала, направившись в Рукав.

Фишки в вариаторе-рандомайзере затарахтели. Кастор бросил фишки на стол. Пиявка, Кролик и Дождевик уставились на цифры.

— Моя забирает все, — сказал Дождевик. Кусочки бумаги, письменные долговые расписки, перешли к нему.

— Поставлю тысячу, — возбужденно сказал Дождевик. — Кто хочет выставить тысячу?

— Я, — ответил равнодушным тоном Кастор. Он подтолкнул бумажки на середину стола. Пиявка так же последовал вызову. Только дохляк Кролик поколебался, потом вернулся к своему блокноту.

Дождевик снова выиграл.

Самая отвратительная привычка: играть на еще не заработанные деньги. Но Кастору было все равно. В его политику не входила гармония в отношениях среди сообщников.

Они покинули Бенс три дня назад, и отношения Кастора с сообщниками продолжали прогрессировать в сторону ухудшения. Он все меньше и меньше скрывал откровенное презрение к сотоварищам, насмехался и издевался при первой подходящей возможности, приказы отдавал грубым тоном, в оскорбительной манере. Даже его небрежная щедрость — он играл и активно проигрывал, даже не стараясь отыграться — не смягчала отношения к нему сообщников. С каждым днем Кастор становился просто нечеловечески отталкивающим. Он превращался в экзотическую и жуткую пародию на человеческое существо. Движения теряли координацию, он метался по кораблю, словно безумная летучая мышь. Только необыкновенное воздействие костюма мешало остальным наброситься на него и, очевидно, прикончить.

— Эй, Кастор, — издевательски сказал Дождевик. — Сколько у тебя осталось?

— Достаточно, — нахмурился Кастор. — Я же уже говорил, что достаточно.

— Ладно, достаточно — для меня, — радостно воскликнул Дождевик. Он больше других был доволен опрометчивой игрой Кастора.

Через коммуникатор с мостика донесся голос Простака:

— Нас вызывает патруль.

— Кто? — рявкнул Кастор, оборачиваясь.

— Военный патруль.

Кастор помчался на мостик, за ним следовали остальные. С экрана на них смотрело лицо капитана одного из патрульных военных кораблей, перекрывших проход в Рукав. Судя по выражению лица, капитан был несколько удивлен, увидев такой беспорядок на борту «Малой планеты».

— Кто здесь командует? — властно спросил он.

— Я! — объявил Кастор, наклонившись к видеоэкрану, от чего капитан патруля слегка передернулся.

— Вы в закрытой зоне. Возвращайтесь в Зиод.

— У вас что, перегорел кодер? — раздраженно сказал Кастор. — Мы передаем сигнал пропуска. Изданный по спецкоду губернатора Бенса!

— Мы с Бенса приказов не получаем. Возвращайтесь в Зиод. — Капитан по очереди стал рассматривать лица находившихся в рубке мостика «Малой планеты». Постепенно выражение его лица начало откровенно говорить о хладнокровном отвращении.

— Вы действуете не по закону, — настаивал Кастор. — Губернатор имеет полномочия выдавать пропуска на перелет к указанной цели. Посмотрите, на нашем сигнале даются координаты, если вы хотите их знать.

Капитан помолчал.

— Ладно, — сказал он после паузы, — свяжусь с Бенсом. Затормозите и дальше не двигайтесь.

— Сколько понадобится вам времени?

— Всего три-четыре дня.

Простак пробормотал за спиной Кастора:

— Не годится.

— Не пойдет, — сказал Кастор. — Наш пропуск имеет лимиты времени. Если мы задержимся на три дня, он перестанет действовать — истечет его срок.

— Это ваша проблема, — ответил капитан. — Разбирайтесь с губернатором. — Лицо его немного смягчилось. — Пожалуй, я передам просьбу продлить для вас действие пропуска. Пока что держитесь на виду, это приказ!

— Можешь засунуть его себе в зад! — гаркнул в лицо капитану Кастор, вырубая экран, с искаженным красным лицом. Он подскочил к пульту управления, прежде, чем кто-нибудь сообразил его остановить. «Малая планета» понеслась вперед, удвоив обычную сверхсветовую скорость.

— Идиот недоделанный! — заорал Кролик. — Черт бы тебя разорвал, ты что делаешь? Он нас расстреляет!

— Не-а! Он просто шестерка, офицер мелкого патруля. Он не станет рисковать и не захочет попасть под следствие из-за расстрела корабля, передававшего законный кодированный сигнал пропуска. Закон на нашей стороне.

— Черта с два, — сказал кисло Простак. — Дела пошли хуже. Скоро начнется война с Кайаном. Мы как раз на передовой позиции.

— Он нас в чем-то заподозрил, — скучным голосом сказал Пиявка.

— Окраины планеты всегда полны типов, сующих нос в Рукав, — успокоил их Кастор. — Патрули к этому привыкли.

— Возможно. Но теперь они нас обыщут обязательно на обратном пути, —медленно размышлял Простак. — Почему ты это сделал? Ты нам отрезал все пути обратно.

Кастор проигнорировал замечание, наблюдая за индикаторами. Скоро корабль вынужден будет покинуть режим форсажа, вернуться на крейсерскую скорость. Двигатели не могли выдерживать дополнительную нагрузку слишком долго.