Карсон Нэпьер с Венеры (№3) - Карсон Венерианский

Мне пришлось ждать несколько минут. Изнутри здания не доносилось ни звука. Тишина была зловещей. Все же я собирался повторить свист, когда дверь приоткрылась, и на террасу вышла Зерка. Без единого слова она взяла меня за руку и быстро увлекла за собой вниз, в сад, где деревья и кусты отбрасывали черные тени. Там была скамейка, на которую она усадила меня.

— Ты сошел с ума? — прошептала она. — Они только что были здесь, искали тебя. Двери, выходящие на улицу, только успели закрыться за ними, как я услышала твой свист. Как ты добрался сюда? Если ты сможешь выбраться тем же путем, как пришел, уходи тотчас же. Среди моих слуг, скорее всего, есть шпионы. Ах, зачем ты пришел?

— Я пришел предупредить тебя.

— Предупредить меня? О чем?

— Я присутствовал при пытках Нарвона, — сказал я.

Она окаменела.

— И что?

— Мефис пытался вырвать у него имена сообщников.

— Он… он назвал? — спросила она беззвучно, одними губами.

— Он сказал «Тоганья» и умер с первым звуком имени на губах. Не знаю, что подозревает Мефис, поскольку он не видел того, что видел я в доме Нарвона. Но я боюсь, что он может подозревать, поэтому я пришел сюда, чтобы забрать тебя с собой в Санару.

Она сжала мою руку.

— Ты верный друг, — сказала она. — Я знала, что ты будешь таким, и первым доказательством для меня было то, что ты не позволил этому кордогану обыскать задние комнаты дома Нарвона. Теперь ты доказал свою дружбу еще раз. Да, ты очень хороший друг, Карсон Венерианский.

Произнесенное ей имя ошеломило меня.

— Откуда ты знаешь? — спросил я. — Когда ты обнаружила это?

— На следующее утро после нашего первого ужина вместе — вечером того дня, когда ты прибыл в Амлот.

— Но как? — настаивал я.

Она мягко засмеялась.

— Мы здесь в Амлоте все подозрительны, и подозреваем всех и каждого. Мы всегда ищем новых друзей и ожидаем новых врагов. В тот миг, когда я увидела тебя в этом ресторане, я поняла, что ты не из Амлота, а, быть может, и не из Корвы. Но если ты все же был из Корвы, весьма вероятно было, что ты шпион из Санары. Я должна была это выяснить. Ах, сколько раз я смеялась, вспоминая твои рассказы о Водаро. Ты ведь ничегошеньки не знаешь об этой стране!

— Но как ты узнала, кто я такой? — спросил я.

— Я послала своего человека в твою комнату в доме путешественников обыскать твои вещи, пока ты спал. Он принес мне послание Мьюзо Спехону.

— А, так вот почему оно не было использовано против меня! — воскликнул я. — Это беспокоило меня с того момента, как оно пропало. Можешь себе представить!

— Я хотела сказать тебе, но не могла сделать этого. Ты даже не в силах вообразить, сколь осторожны мы здесь должны быть.

— Ты была очень неосторожна, оказавшись в доме Нарвона, — сказал я.

— У нас не было ни малейшего повода предположить, что Нарвон оказался под подозрением. Теперь, когда я знаю, какой ты верный друг, я могу сказать тебе, что мы планируем контрреволюцию, которая сбросит Зани и вернет Корда на трон.

— Этого не получится, — сказал я.

— Почему?

— Корд мертв.

Она пришла в ужас.

— Ты уверен? — спросила она.

— Я своими глазами видел, как Мефис убил его.

Я вкратце рассказал ей эту историю. Она печально покачала головой.

— Теперь нам почти не за что сражаться, — сказала она. — Мьюзо может оказаться не лучше Мефиса.

— Мьюзо предал свою страну, — сказал я. — Это послание, которое было у меня, служит тому веским доказательством. Я бы хотел, чтобы оно было у меня — забрать его с собой в Санару. Армия поднимется против него. И, поскольку Корд мертв, люди объединятся вокруг человека, которого они любят, и сделают его джонгом.

— О ком ты говоришь? — спросила она.

— О Тамане.

— О Тамане! Но ведь Таман мертв.

— Мертв? Откуда ты знаешь?

Мое сердце упало. Теперь у Дуари и меня не будет в Санаре могущественного друга.

— Некоторое время назад пленный офицер из Санары сказал нам, что Мьюзо послал его в Амлот с опасным заданием, и он не вернулся в Санару. Все решили, что он мертв.

Я облегченно вздохнул.

— Он благополучно вернулся в Санару до моего отбытия сюда. Если его не убили за время моего отсутствия, он жив.

— Я отдам тебе послание, — сказала она. — Я сохранила его. Но как ты собираешься бежать из Амлота и перебраться обратно через линии Зани?

— Ты забыла, что Карсон Венерианский — это тот самый мистал, который летает над войсками Зани и сбрасывает на них бомбы? — спросил я.

— Но эта штука, на которой ты летаешь? У тебя ведь ее нет с собой?

— Она недалеко отсюда. Я молюсь, чтобы с ней за это время ничего не случилось. Мне пришлось пойти на риск оставить ее.

— Тебе так везет, что я уверена — ты найдешь ее в том виде, в каком оставил. Говоря об удаче: как, ради всего святого, ты выберешься из города, когда за тобой охотится вся Гвардия Зани? Они буквально выворачивают город наизнанку, как мне сказали.

— По дороге к набережной меня остановил расчет Гвардии Зани. К счастью для меня, им командовал Мантар. Спасибо тебе, он верный друг.

— Он один из нас, — сказала она.

— Я с самого начала подозревал вас обоих, невзирая на ваши «Мальту Мефисы» и салюты Зани.

— Я была так уверена в тебе,что вела себя свободнее, чем обычно. Каким-то образом я знала, что с тобой все в порядке, что ты не можешь быть Зани в душе.

— Мы не должны сидеть здесь и разговаривать, — сказал я. — Принеси послание Мьюзо и самое необходимое для тебя, мы отправляемся в Санару.

Она покачала головой.

— Хотела бы я иметь возможность так поступить, — сказала она. — Но у меня есть обязанности, которые я должна исполнить, прежде чем покинуть Амлот.

— Нет ничего важнее, чем сохранить твою жизнь, — настаивал я.

— Для меня есть нечто важнее жизни, — ответила она. — Я расскажу тебе, что это, и почему я должна остаться, и что я собираюсь делать. До сих пор обо всем это знал только Мантар. Мантар был самым близким другом моего мужа. Они были офицерами в одном подразделении Гвардии Джонга. Когда Мефис образовал партию Зани после последней опустошительной войны, мой муж был одним из его самых заклятых врагов. Предполагается, что мой муж был убит в одном из последних сражений войны. Его тело не было найдено. Но он не был убит в сражении. Солдат секретной службы, который был дружен с Мантаром, видел, как умер мой муж и рассказал Мантару о его конце. Он был замучен и убит бандой Зани под предводительством Мефиса. Когда я узнала об этом, то поклялась убить Мефиса. Но я решила отложить свою месть, чтобы она стала служением моей стране. Мы готовились нанести неожиданный удар по власти Зани. Когда все наши силы будут готовы, насильственная смерть Мефиса ввергнет Зани в панику и замешательство. Я должна быть здесь и позаботиться о том, чтобы он умер насильственной смертью в нужное время.

— Но что, если тебя заподозрят и арестуют? Тогда ты не сможешь осуществить свой план.

— Если меня арестуют, я все равно смогу убить Мефиса, — сказала она. — Я непременно окажусь рядом с ним еще хотя бы раз. Он не откажет себе в удовольствии присутствовать при допросе и, возможно, пытках. Тогда я убью его. Теперь ты должен идти. Я принесу посланию Мьюзо. Минутку, — и она исчезла.

Когда я сидел, ожидая ее возвращения, внутри меня поднялась волна грусти. Я знал, что больше никогда ее не увижу, ибо она идет на верную смерть, даже если ей удастся уничтожить Мефиса. Она была такой красивой женщиной, таким хорошим человеком и верным другом. Трагедия, что она должна была умереть.

Зерка вернулась с посланием Мьюзо.

— Вот она, — сказала она. — Надеюсь, что оно возведет Тамана на трон. Хотела бы я дожить до этого дня.

Значит, она сама знала, что не доживет! Я думаю, что в этот момент я ненавидел Мефиса более, чем когда-либо — этого не выразить никакой превосходной степенью.

— Я вернусь, Зерка, — сказал я. — Быть может, я смогу помочь вам свергнуть Зани. Несколько бомб в подходящий психологический момент могут быть вам полезны. Но, может, ты к тому времени переменишь решение и уйдешь со мной. Слушай внимательно. К юго-западу от Амлота есть гора с плоской верхушкой.

— Знаю, — сказала она. — Ее называют Борсан.

— Близ нее сливаются две реки, и в развилке рек есть ферма. Она принадлежит человеку по имени Лодас.

— Я хорошо знаю его, — сказал она. — Он один из нас, верный человек.

— Когда я вернусь, то сделаю круг над фермой Лодаса, — объяснил я. — если я увижу, что на поле дымит сигнальный костер, то буду знать, что мне нужно совершить посадку и забрать сообщение от тебя — или, лучше, тебя саму. Если сигнала не будет, я полечу к Амлоту и сделаю круг над городом. В городе начнется паника, я уверен. Ты услышишь ее и увидишь меня. Если ты будешь жива, то разведешь один сигнальный костер здесь на берегу. Если ты захочешь, чтобы я сбросил бомбы на дворец и казармы, разведи два сигнальных костра. Если сигнальных костров не будет, я буду знать, что тебя нет в живых, и тогда я своими бомбами устрою этим Зани сущий ад.

— Что такое ад? — спросила она.

— Для землян это что-то особенно плохое, — рассмеялся я. — Теперь мне пора. Прощай, Зерка.

Я прикоснулся губами к ее руке.

— Прощай, Карсон Венерианский, — сказала она. — Я надеюсь, что ты и вправду вернешься и устроишь этим Зани сущий ад.

13. Опасность в Санаре

Когда я вышел в море напротив дворца Тоганьи Зерки, душа моя была полна чувств, которые не поддаются описанию. Моя возлюбленная Дуари находилась в серьезной опасности в Санаре. Больше всего я боялся, что она умрет от своей собственной руки, что, как я знал, она сделает скорее, нежели станет подругой Мьюзо. Позади, в Амлоте, я оставлял доброго друга, который находился в серьезной опасности, а в Тюрьме Смертников — отца Дуари. Если когда-либо душа человеческая разрывалась на части, то это моя той ночью.

Я отошел от берега и меня подхватил бриз посвежей, который дул на северо-восток и нес меня с хорошей скоростью. По мере того, как ветер крепчал, на море поднималось волнение, пока я не стал сомневаться в способности моего хрупкого суденышка выдержать напор волн. Ветер дул мне практически прямо в корму, и я каждый миг опасался, что меня накроет огромная волна из тех, что преследовали меня. Легкость моей лодки, однако, спасала от такой опасности. Но оставалась возможность налететь на подводный камень или риф в этом море, о котором я ничего не знал. Ради безопасности мне все время приходилось держаться близко к берегу, иначе я бы миновал мой маленький островок и не заметил его. Но наконец я его увидел и без особого труда нашел небольшую бухточку, из которой меня в прошлый раз увез Лодас.

Страх, который теперь владел мной, был беспокойством за сохранность моего воздушного корабля. Найду ли я его там, где оставил? Что, если какой-нибудь рыбак обнаружил его? Мне пришла на ум дюжина причин, по которым я не найду его вовсе, или обнаружу поврежденным, пока я вытаскивал мою лодочку из воды и торопливо направился через весь остров к тому месту, где привязал энотар. Наконец я увидел в ночи его очертания. Вот я уже и рядом с кораблем. Вместе с облегчением пришла реакция после нервного напряжения, и я почувствовал внезапную слабость, когда понял, что корабль в том же состоянии, в каком я оставил его.

Я отвязал веревки и забросил их на заднее сиденье в кабину, затем выехал на открытый луг, который занимал большую часть острова. Мгновением позже я был уже в воздухе и направлялся прямиком в Санару. Пролетая мимо, я увидел свет в доме Лодаса. Через миг огни Амлота показались справа от меня. После этого я не видел признаков жизни до тех пор, пока подо мной не замелькали огни лагеря Зани. И вот впереди я увидел сияние огней Санары. Там была моя Дуари! Через несколько минут я вновь буду держать ее в своих объятиях.

Я постарался прибавить скорость, но только обнаружил, что и так лечу на максимальной скорости с самого Амлота, не замечая этого. Я показал хорошее время на этой дистанции. Я покинул казармы Зани и направился к набережной в двадцатом часу, а сейчас шел двадцать шестой. За шесть амторианских часов, что равняется четырем земным, я совершил побег из Амлота, проплыл примерно десять миль вдоль берега, и почти долетел до Санары. Пресловутый небольшой шторм помог мне, и легкая лодка, по существу, пролетела всю дорогу.

Я приблизился к Санаре без огней и на большой высоте. Затем я спустился по спирали вниз прямиком над летным полем, которым пользовался раньше. Я знал на нем каждый бугорок и впадину, столько раз я садился на него и взлетал. Благодаря бесшумному мотору я спустился тихо, как падающий лист, и подъехал к ангару, который велел построить для меня Мьюзо. Поле было пустынно. В столь поздний час в этом районе на улицах мало людей, и я надеялся, что никто не заметил моего корабля и посадки. Такова была моя цель, ибо я хотел увидеться с Дуари и Таманом раньше, чем буду говорить с кем-либо еще.

Я остался в летном шлеме, чтобы скрыть мою стрижку Зани, понадеялся, что никто не обратит внимания на мою одежду Зани, и направился пешком в направлении дворца Тамана. Когда я приблизился, то увидел, что дворец Мьюзо напротив сверкает тысячей огней. Множество ганторов в великолепной упряжи стояли в терпеливом ожидании по обе стороны авеню. Изнутри дворца летели в ночь обрывки музыки. Доносился гул множества голосов. Очевидно, Мьюзо давал прием.

Один из стражей перед дворцом Тамана преградил мне путь, когда я подошел ко входу.

— Эй ты, что тебе нужно? — потребовал он.

По-моему, если человека поставили сторожить дверь в любом уголке Вселенной, с ним что-то происходит. Непомерная ответственность такого космического назначения, похоже, снимает с него всякую обязанность хороших манер. Я редко встречался с исключениями. Когда кто-то оказывается неожиданным исключением, этого человека немедленно переводят на другое место.

— Я хочу войти, — сказал я. — Я — Карсон Венерианский.

Парень отшатнулся, как будто увидел привидение. Я думаю, он сначала решил, что так оно и есть.

— Карсон Венерианский! — воскликнул он. — Мы думали, что ты мертв. Мьюзо объявил траур по тебе. Ты должен быть мертв!

— Я жив, и я хочу войти и увидеться со своей женой и Таманом.

— Их здесь нет, — сказал он.

— Где они?

— Напротив.

При этих словах он отвел в сторону взгляд, или это было только мое воображение?

— Тогда я пойду напротив, — сказал я.

— Не думаю, что Мьюзо будет рад тебя видеть, — высказал свое мнение страж.

Но я уже ушел, и он не сделал попытки задержать меня.

Во дворце Мьюзо меня снова остановил страж. Он не поверил, что я Карсон Венерианский, и собирался отправить меня в тюрьму. Но я в конце концов при помощи небольшого подкупа убедил его позвать офицера. Офицера, который пришел, я хорошо знал и питал к нему симпатию. Несколько раз я брал его с собой в воздух, и мы были хорошими друзьями. Когда он узнал себя, видно было, что он испытывает неловкость. Я успокаивающе положил ему руку на плечо.

— Пожалуйста, не переживай, — успокоил я его. — Я уже слышал. Я успел вовремя?

— Благодарение судьбе, да, — ответил он. — Это должно было быть объявлено сегодня в двадцать седьмом часу. Уже почти время.

— Могу ли я войти? — спросил я из чистой вежливости, ибо я был полон решимости войти, даже если бы для этого мне пришлось кого-нибудь убить.

— Я буду последним человеком, который станет тебя останавливать, — сказал он, — даже если поплачусь за это головой.

— Благодарю, — сказал я и взбежал по широкой лестнице за украшенным главным входом.

Из центрального коридора мне был виден внизу огромный тронный зал. Он был заполнен аристократами Санары. Я знал — что бы заслуживающее внимания ни происходило во дворце, оно будет происходить здесь, так что я поспешил к двери в зал. Над головами собравшихся я видел Мьюзо, стоящего на возвышении у трона. Он держал речь.

— Джонг, — говорил он, — должен показать свою женщину всем, чтобы все знали, кого следует почитать своей ваджонг. У меня не было женщины, и вот я решил оказать эту честь той, чей муж отдал свою жизнь ради Корвы и меня. Это высшая награда, которой я могу почтить его память.

Я проталкивался через толпу, работая локтями, наступая на ноги, под аккомпанемент недовольного ворчания. Наконец меня схватил за руку офицер и развернул лицом к себе. Когда он увидел, кто я, его глаза расширились. Затем губы его искривились в улыбке, он отпустил мою руку и подтолкнул вперед. Когда я выбрался из толпы к возвышению, то увидел Дуари, сидящую на низкой скамье, взгляд ее был устремлен прямо перед собой, прекрасная гордая головка не склонилась. По бокам от нее сидели гвардейцы джонга. По-видимому, это было единственной причиной, державшей ее здесь.

— А теперь, — сказал Мьюзо, — найдется ли хоть один человек, который скажет, что я не могу сделать Дуари, джанджонг Вепайи, своей королевой?

— Да, — громко сказал я, выступив вперед.

Дуари быстро глянула на меня и, прежде чем охранники успели помешать ей, она спрыгнула вниз и бросилась в мои объятия.

Мьюзо замер с открытым ртом, как побитый. Если еще применима поговорка, что из кого-то выпустили воздух, то это о нем. Он оказался в ситуации, с которой никак не мог справиться. Задача, не имеющая решения. Наконец, он выдавил из себя слабую улыбку.

— Я полагал, что ты мертв, — сказал он. — Вот поистине счастливое событие.

Я только посмотрел на него и ничего не ответил. Молчание в зале было смерти подобно. Оно, должно быть, длилось целую минуту, что при таких обстоятельствах — очень долго. Затем кто-то направился к двери, и, как похоронная процессия, гости вышли прочь. Я почувствовал руку на своем плече и обернулся. Это был Таман. Рядом с ним стояла Джахара. Она выглядела одновременно испуганной и обрадованной.

— Пойдем, — сказал Таман. — Нам лучше уйти отсюда.

Когда мы дошли до двери, я остановился и обернулся. Мьюзо продолжал стоять рядом с троном, как в трансе. Мы покинули дворец джонга, перешли улицу и вошли во дворец Тамана. Ни один из нас не вздохнул спокойно, пока мы не оказались в будуаре Джахары.

— Вам придется немедленно покинуть Санару, — сказал Таман. — Сегодня, если возможно.

— Я не хочу покидать Санару, — сказал я. — Наконец мы с Дуари нашли место, где можем жить мирно и счастливо. Я не позволю одному человеку лишить меня этого всего.

— Но ты не можешь противостоять джонгу, — сказал Таман. — А пока Корд не вернулся, Мьюзо джонг.

— Думаю, что могу, — сказал я. — И думаю, что могу создать нового джонга. Корд мертв.

— Корд мертв? Откуда ты знаешь?

— Я видел, как Мефис убил его, — и я рассказал им историю жестокого убийства джонга Корвы.

— А новый джонг? — спросила Джахара. — Кто им станет?

— Таман, — ответил я.

Таман покачал головой.

— Это невозможно. Если Корд мертв, я должен хранить верность Мьюзо.

— Даже если будет доказано, что он предатель своего народа? — спросил я.

— Нет, конечно, в этом случае нет. Но Мьюзо, хоть и мерзавец, не предавал народ Корвы.

— Сколько высших чинов армии и правительства думают о нем так же хорошо, как ты? — спросил я.

— Все — за исключением нескольких человек, которые всем обязаны Мьюзо.

— Скольких из них ты сможешь собрать сегодня здесь? — спросил я.

— От двадцати до тридцати самых влиятельных, — сказал он.

— Сделаешь ли ты это? Я прошу тебя довериться мне. Это послужит благу Корвы — страны, которую я хотел бы считать своей.

Он созвал нескольких помощников и дал указания. Затем Таман, Джахара и Дуари уселись слушать историю моих приключений в Амлоте, пока мы ожидали прибытия гостей. (Я не сказал Дуари, что ее отец томится в заключении в тюрьме Зани, она узнала об этом только на следующее утро, когда мы оказались одни после ухода гостей. Она очень мужественно перенесла известие, и поверила, что я вызволю его оттуда).

Наконец начали прибывать важные персоны. Среди них были генералы и государственные советники, высшая аристократия — цвет Корвы, которым удалось избежать кровавых истреблений Зани. Мы встретились в большой приемной и расселись за большим столом, принесенным сюда для этой цели. Таман сидел во главе стола. Я, не имея ни чина, ни титула, сидел на противоположном конце. Когда все уселись, Таман поднялся с места.

— Вы все знаете Карсона Венерианского и то, что он сделал для Санары, — сказал он. — Он попросил меня сегодня созвать вас в столь поздний час, поскольку возникла угроза для нации. Я верю ему и потому выполнил его просьбу. Я считаю, что мы должны выслушать его. Все ли согласны?

Тридцать голов серьезно кивнули. Таман повернулся ко мне.

— Ты можешь говорить, Карсон Венерианский, — сказал он. — Но у тебя должны быть доказательства того, о чем ты говорил мне, поскольку, хоть ты и мой друг, мой первый долг — по отношению к джонгу. Не забывай этого. Итак, мы слушаем.

— Позвольте мне задать вам гипотетический вопрос, джентльмены, прежде чем я сообщу вам мои сведения, — начал я. — Если будет неоспоримо доказано, что ваш джонг искал союза с врагом за вашими спинами, чтобы спровоцировать поражение защитников Санары и сдать город Зани за определенную мзду, сочтете ли вы себя освобожденными от клятв верности ему и замените ли его человеком королевской крови, которому полностью доверяете?

Многие лица помрачнели.

— Ты подталкиваешь нас к измене, — сказал один из генералов.

— Я задал вам гипотетический вопрос, — сказал я. — Я никого не призываю к измене. Вы ответите?

— Если бы я попал в такую ситуацию, — сказал генерал, — я бы не колебался. Я бы первым обернулся против моего джонга, который стал предателем. Но ни один джонг Корвы такого не сделает.

— А вы, джентльмены? — спросил я.

Все без исключения присоединились к мнению генерала.

— Тогда я могу сказать вам, что такая опасность действительно существует, — сказал я. — Мои слова будут для вас ударом, но вы должны пообещать, что выслушаете меня до конца и беспристрастно рассмотрите мои доказательства.

— Я заверяю тебе, что мы так и поступим, — сказал Таман.

— Мьюзо, взяв с меня клятву молчать, отправил меня в Амлот с посланием для Спехона, старшего лейтенанта Мефиса. Он выбрал меня в силу двух причин. Первой было то, что, как ему казалось, я не умею читать по-амториански, и не смогу узнать, что содержится в послании. Доказательство второй причины вы сами видели сегодня в его дворце — он хотел получить мою женщину. Но я умею читать по-амториански. Когда я попал в Амлот, у меня возникли подозрения и я прочел посланию Мьюзо Спехону. В нем он предлагал открыть ворота Санары для войск Зани в обмен на трон Корвы, и соглашался принять Мефиса своим советником и наградить Зани. Он также писал, что лучше будет, если Карсона Венерианского казнят в Амлоте.

— Это переходит всякие границы! — вскричал один из аристократов. — Этот человек, должно быть, сошел с ума, если говорит такие вещи! Им движет ревность, поскольку Мьюзо хотел отобрать у него женщину.

— Этого не может быть! — воскликнул другой.

— Таман, — вскричал третий, — я требую, чтобы этого человека арестовали!

— Вы не держите свое обещание, — напомнил я им. — Этого ли мне следует ждать от лучших людей Корвы? И неужели вы думаете, что я такой глупец, чтобы выдвигать такие серьезные обвинения, не имея достаточных доказательств? Чего я этим достигну? Я только подпишу свой смертный приговор. Быть может, я и так это делаю, но я делаю это ради единственной страны на Амтор, которую могу назвать своей, единственной страны, в которой я и моя принцесса могли бы жить счастливо среди друзей.

— Продолжай, — сказал генерал. — Я приношу тебе извинения за моих товарищей.

— Где твои доказательства? — спросил Таман.

— Вот, — сказал я, и вынул послание Мьюзо из сумки-кармана. — Написано его собственной рукой. Мьюзо сам себя обвиняет.

Я передал конверт Таману. Он открыл его и внимательно прочел послание про себя, затем передал сидящему справа от него. Так оно обошло вокруг стола, и каждый внимательно прочел его. Оно оставило их в молчании, с серьезными лицами. Даже после того, как последний прочел его и отдал Таману, они продолжали молчать. Первым заговорил генерал.

— У меня больше нет сомнений в честности этого человека, и я понимаю, почему он обвиняет Мьюзо в двуличии, — сказал он. — Доказательств достаточно, чтобы поколебать веру любого из нас. Кроме того, он знает, что Мьюзо хотел его смерти. Я не могу обвинять его ни за какие мысли, я бы на его месте думал так же. Но он не уроженец Корвы. Он не впитал с молоком матери лояльность к джонгу, которая пронизывает каждую частичку нашего существа. Для него этот документ является достаточным доказательством. Как я уже сказал, для меня на его месте он бы тоже был достаточным доказательством, но я — не он. Я — знатный гражданин Корвы, верховный генерал армии джонга. Поэтому любое сомнение я должен истолковывать в пользу Мьюзо. Быть может, это послание должно было отвлечь войска Зани с какого-нибудь участка, чтобы Мьюзо мог скомандовать атаку на этот ослабленный участок. Это было бы замечательной стратегией. Я предлагаю последовательно и тщательно проверить, было ли его намерение таковым, или он на самом деле намеревался открыть ворота врагу.

— Как можно это проверить? — спросил Таман.

— Мы постараемся устроить так, чтобы враг выпустил три синие ракеты в воздух перед главными воротами Санары в течение трех ночей, подождем и посмотрим на действия Мьюзо.

— Но как нам заставить врага так поступить? — спросил кто-то другой.

— Я прикажу Карсону Венерианскому пролететь над вражескими линиями и сбросить в их тылу сообщение, что я хочу провести с ними переговоры. Если они согласны на переговоры, пусть выпустят синие ракеты.

— Великолепное предложение, — сказал Таман.

— Но, — возразил я, — увидев, что я вернулся живым, Мьюзо может возыметь подозрения. Ведь он определенно попросил Спехона, чтобы тот казнил меня.

— Напиши рапорт, — сказал генерал, — и укажи, что после того, как ты доставил послание, ты испугался и бежал.

— Это уж точно возбудит подозрения Мьюзо, — сказал Таман.

— Я могу написать правду, — предложил я, — что в ту же ночь, как я прибыл в Амлот, послание было у меня украдено. Тот факт, что я пробыл там так долго, должен убедить Мьюзо, что я не подозревал о содержании послания.

— Я думаю, что твое предложение превосходно, — сказал генерал. — Но почему ты так долго оставался в Амлоте, если мог бежать?

— У меня было несколько причин, — ответил я. — Я подозревал, что Минтеп, джонг Вепайи и отец моей принцессы, находится там в заключении. Я также хотел собрать как можно больше информации для высшего командования Санары. И наконец, чтобы бежать, мне надо было занять там какое-то положение. Я стал офицером гвардии Зани и некоторое время исполнял обязанности губернатора Гап кум Ров.

— И ты собрал информацию?

— Много, — ответил я. — Я узнал, что вскоре начнется контрреволюция, зачинщики которой надеялись вернуть Корда на трон.

— Ты сказал «надеялись», — заметил аристократ. — Они оставили эту надежду?

— Корд мертв, — сказал я.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Все до одного вскочили на ноги.

— Корд мертв?

Это была та же реакция ошеломления, какую мне уже приходилось наблюдать.

— Но, — воскликнул один из них, — мы и раньше слышали такие слухи, однако они не подтверждались.

— Я присутствовал при его смерти, — сказал я, и мне снова пришлось от начала до конца рассказать этот ужасный эпизод.

В конце концов они собрались уходить. Но прежде чем они ушли, я задал еще один вопрос.

— А теперь, джентльмены, — сказал я, — кто защитит мою принцессу и меня от Мьюзо? Если я не ошибаюсь, у меня есть серьезная возможность быть убитым, как только я покажусь на улице.

— Он прав, — сказал генерал.

— Его необходимо взять под защиту, генерал Варо, — согласился Таман.

— Хорошо, — сказал Варо. — Я не знаю для них более безопасного места, чем то, где они сейчас находятся, под защитой человека, который — после Мьюзо — следующий претендент на трон Корвы.

За его словами проследовали приглушенные радостные возгласы, но я не был удивлен. Таман был самым популярным человеком в Санаре. Он несколько мгновений сидел со склоненной головой, затем поднял голову и взглянул на Варо. На его лице отразилось сильное душевное напряжение, манеры его изобличили затруднительность его положения.

— Я бы хотел согласиться с тобой в этом, — сказал он, — но, к несчастью, не могу. Вообще говоря, мой дом будет самым опасным местом для Карсона Венерианского и джанджонг Вепайи. Я должен сообщить вам, что за последние десять дней на мою жизнь было совершено три покушения — два раза меня пытались отравить, один раз заколоть кинжалом.

Это признание было таким ударом для собравшихсмя, что на мгновение воцарилась полная тишщина. Затем заговорил Варо.

— Негодяи были схвачены? — спросил он. — Знаешь ли ты, кто это был?

— Да, — ответил Таман, — но они были всего лишь орудиями в руках другого.

— Тебе известно, кто этот другой? — спросил один из аристократов.

— Я могу только предполагать, — ответил Таман. — К несчастью мои слуги убили всех трех, прежду чем я смог допросить их.

— В таком случае я лучше и впрямь останусь здесь, — сказал я, — чтобы защищать будущего джонга Корвы.

— Нет, — сказал Таман. — Я высоко ценю твое великодушие, но меня достаточно защищают мои люди, а у тебя есть другие важные дела.

— Ты можешь быть гостем в моем дворце, — сказал Варо. — Клянусь, что никто не заберет тебя оттуда, пусть мне придется всю армию Корвы выстроить на твою защиту.

Я покачал головой.

— Мьюзо непременно пошлет за мной, — сказал я. — Если ты откажешься выдать меня, у него возникнут подозрения, и весь наш план ни к чему не приведет. Мне кажется, я нашел решение.

— Какое? — спросил Таман.

— Пусть Варо немедленно подготовит свое послание врагу. Одновременно я напишу рапорт Мьюзо. Найдите двух офицеров-добровольцев для очень опасного задания. Они нужны, чтобы сопровождать меня.