Готовое решение

— Вертолет, — коротко бросил он. — Пойду оденусь и посмотрю, кто к нам пожаловал. Оставайся здесь.

Алексис направился в ванную. Сандра увидела на его загоревшей спине отметины своих зубов, которые она оставила в порыве страсти. Лицо молодой женщины вспыхнуло при воспоминании о бурно прошедшей ночи.

Вернувшись из ванной, Алексис быстро надел джинсы и белую футболку. Сандра наблюдала с бьющимся сердцем, как он засовывает футболку в джинсы. Любой жест мужа доставлял ей удовольствие.

— Я скоро вернусь. Это, очевидно, привезли деловые бумаги.

Алексис ушел, а Сандра продолжала лежать на кровати, уставившись в потолок. Внезапно спокойствие покинуло ее, она встала и пошла в ванную. Приняв душ, оделась, чуть подкрасила глаза и направилась в гостиную. Подходя к двери, Сандра услышала резкий, недовольный голос Алексиса:

— Ты прекрасно знаешь, что я запретил тебе приезжать сюда…

— Но, милый, — отвечал расстроенный женский голос, — я должна была… После того, как узнала, что ты сделал. Бог мой, как ты мог пойти на такое! Вот уж не ожидала от тебя.

Сандра почувствовала острую боль в сердце, словно в него вонзили нож. Она прижалась ухом к двери. С кем разговаривает ее муж? То, что это не курьер, прилетевший с деловыми бумагами, Сандре было ясно. Но тогда кто? И вдруг ее осенило: это любовница Алексиса, которая приехала заявить на него свои права!

Дверь неожиданно распахнулась, и Сандра оказалась застигнутой врасплох. Алексис обернулся. Он был раздражен и рассержен. Женщина, с которой он разговаривал, тоже посмотрела на Сандру, и у той от изумления округлились глаза. Ругая себя за излишнюю подозрительность, Сандра протянула женщине руку и мягко сказала:

— Здравствуй, София.

Алексис и София обменялись взглядами.

— Я услышала женский голос и решила, что застала своего мужа на месте преступления, — улыбнулась Сандра.

— Дорогая… — хриплым голосом произнес Алексис.

Она посмотрела на него, и вдруг словно свет зажегся в конце темного тоннеля. В глубинах ее памяти раздался крик Алексиса, несший с собой боль и унижение, и ее собственный голос, повторявший, как молитву: «Я люблю тебя… Я люблю тебя…»

Алексис, все это время напряженно следивший за выражением ее лица, медленно произнес:

— К тебе, кажется, вернулась память.

— Да. — Неужели это мой голос — такой легкий и хрупкий, подумала Сандра. — Представляю, как ты забавлялся, что я ничего не помню и не понимаю, почему у меня такое чувство, что мы не должны любить друг друга. — Лицо Сандры исказилось от боли. Слезы душили ее, но не могли пролиться, горло сдавило словно стальным обручем. — Но ты, Алексис, все знал и все понимал, однако это не остановило тебя. Еще бы! Упустить такую идеальную возможность еще немного потешить свою мужскую гордость и еще раз отомстить моему брату. Я слышала, месть подобна соленой воде: чем больше пьешь, тем больше хочется пить.

— Сандра, дай мне объяснить…

— Объяснить? Что? Я и так уже все знаю.

— Я совершил ошибку, — тихо произнес Алексис. Лицо его было сосредоточенно и сумрачно. — Что же, теперь я буду проклят до конца своей жизни?

— Ты называешь это ошибкой?!!

Она смотрела на него глазами, полными мучительной тоски и горечи. Понимает ли он, что в действительности сделал со мной? — с болью подумала Сандра. Он, опытный мужчина, низвел меня до уровня глупенькой девочки-подростка, которая влюбилась без памяти. Я так самозабвенно любила его, что могла пойти за ним на край света, стоило лишь поманить. Но он подло обманул меня, и только чудом я не сошла с ума. И когда я считала, что уже освободилась от этой роковой любви, он использовал мою амнезию, как раньше использовал меня, чтобы отомстить моему брату…

Сандра повернулась и вся в слезах вылетела из комнаты, как когда-то выбежала из коттеджа, но на этот раз Алексис успел схватить ее. Она вырывалась из его цепких пальцев, как дикая кошка, но он был неумолим. Подхватив Сандру на руки, Алексис понес ее в спальню — отныне самое ненавистное для нее место.

Она продолжала вырываться, кричала, что не хочет туда, но Алексис не обращал на ее вопли внимания. Он распахнул дверь ногой и бросил свою ношу на кровать, затем заставил Сандру принять какие-то таблетки. Она упиралась, но Алексис силой открыл ей рот и влил туда воду из стакана.

Сандра отчаянно боролась со сном, но лекарство оказалось сильнодействующим, и она постепенно угомонилась. Алексис накрыл ее одеялом и отошел. Она ничего не могла прочесть по его глазам и, уткнувшись в подушку, горько разрыдалась. Через пару минут Сандра забылась беспокойным сном.

Когда она проснулась, Алексис стоял у кровати. Его взгляд по-прежнему ничего не выражал. Сандра почувствовала, как внутри нее шевельнулась боль, и отвернулась, чтобы он не видел ее слез. Посмотрев на часы, она поняла, что проспала почти целые сутки.

— Где София? — Сандра удивилась, что спросила Алексиса о его сестре, когда ее волновали гораздо более важные вопросы.

— Я отправил ее обратно в Афины.

— Жаль.

Голос ее был ровным, лишенным всяких эмоций. Сандра почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, но взяла себя в руки и придала лицу бесстрастное выражение. Алексис сделал шаг к ней, и Сандра с болью вспомнила, как ласкала его, доверяла ему свои самые сокровенные мысли, любила его, а он…

— Сколько времени потребуется, чтобы вызвать сюда вертолет? — спросила Сандра. — Я бы хотела уехать как можно скорее. Я…

— Ты никуда не уедешь. Как много ты вспомнила из прошлого? — Голос Алексиса звучал так же бесцветно, как и ее собственный. Но когда на его лицо упал луч света, Сандра увидела темные круги у него под глазами.

— Я вспомнила все: как мы встретились, как ты лишил меня девственности, потому что считал, будто Роб изнасиловал твою сестру. Как ты мог так поступить со мной, Алексис?! — воскликнула Сандра, теряя над собой контроль. — Как ты мог привезти меня сюда, зная обо всем? Как ты мог, наконец, жениться на мне? — В голове вдруг мелькнуло страшное подозрение: — А женаты ли мы или это опять одна из твоих уловок?

— Прекрати, Сандра! У тебя начинается истерика! Поверь мне, — сказал Алексис уже более спокойно, — никто не сожалеет о случившемся так, как я. Ты чуть не погибла из-за меня. Мы женаты, — добавил он мрачно, увидев недоверие на лице Сандры. — Ты сама сказала, что видела во сне нашу брачную церемонию. Это произошло в больнице. Пока ты находилась между жизнью и смертью, организовать бракосочетание было не сложно.

— Что ты им сказал? — с горькой злостью спросила Сандра.

— Что мы с тобой помолвлены и что ты, возможно, беременна. Ты находилась в коме несколько дней, потом состояние было настолько тяжелым, что врачи подумывали об операции. С твоим братом связаться было невозможно, и они разрешили брак, потому что как твой муж я мог дать согласие на операцию.

— Но зачем? — рассердилась Сандра. — Зачем ты женился на мне?

— Я грек, — с гордостью произнес Алексис. — В моей семье кодекс чести соблюдается с незапамятных времен. Я обесчестил тебя по ошибке, поэтому должен был жениться на тебе. Но, сказать по правде, ты и сама этого хотела.

— Нет! — выкрикнула Сандра возмущенно. — Я хотела мужчину, которого на самом деле не существовало. Мне следовало более внимательно отнестись к тому, что мне пыталось внушить мое подсознание еще в больнице. Теперь понятно, почему меня мучили страхи и сомнения в отношении тебя. Ты меня все время обманывал, понимая, что я никогда бы не уехала из Афин, если бы знала правду. Ты убедил меня в том, что наш брак был совершенно нормальным!

— Он и будет таковым, — твердо произнес Алексис. — Мы с тобой официально женаты и, кстати, не только официально.

Краска, залившая лицо Сандры, сменилась мертвенной бледностью.

— Это потому, что ты обманом заманил меня в постель, — хрипло прошептала она. — Я думала, что обманывала тебя в прошлом, и спала с тобой, пытаясь загладить этим свою вину. — Вдруг Сандра истерично рассмеялась. — Ты все это знал и все равно позволил мне… — Она хотела сказать «любить тебя», но передумала. — Я, наверное, могла бы простить тебе многое, но этого не прощу никогда.

Когда Алексис заговорил, его голос звучал спокойно.

— Под «этим» ты, очевидно, имеешь в виду наши интимные отношения? Но дело в том, Сандра, что знание фактов ничего бы не изменило. Мы бы все равно занимались с тобой любовью. В нашу первую ночь, там, в Англии, я понял, что сексуально мы с тобой идеально подходим друг другу. — Алексис холодно улыбнулся. — Помнишь, как ты сказала мне тогда: «В следующий раз…»?

— Помню, — мрачно буркнула Сандра. — А ты мне ответил, что «следующего раза» никогда не будет.

Алексис пожал плечами.

— Значит, я ошибся дважды. — Он подошел к ней и, взяв за подбородок, поднял к себе ее лицо. — Ты не можешь отрицать, что охотно отвечала на мои ласки, что хотела меня, что…

— Что я жила во лжи, — сердито закончила Сандра. — Но больше я так жить не желаю. Я не могу быть твоей женой, ты должен понять это.

— Нет, — упрямо проговорил Алексис, — я не понимаю. Какая разница между вчерашним днем и сегодняшним? Думаешь, твое тело будет иначе вести себя, потому что ты знаешь правду? Что изменилось?

— То, что между нами нет любви. Ты женился на мне, потому что так было надо, потому что считал это своим «долгом».

— И из-за этого ты хочешь разрушить наш брак., лишить нас обоих счастья, которое мы дадим друг другу?

— Я получала это счастье, потому что верила в нашу любовь, — горячо! проговорила Сандра. — Иначе я бы не позволила тебе дотронуться до меня даже пальцем.

— Я в этом не уверен. Однажды ты призналась мне в любви, теперь ненавидишь меня. Когда же ты была искренней, Сандра? Тогда или сейчас?

— Я любила несуществующего человека, а ненавижу вполне реального мужчину. Я не буду жить с тобой, Алексис. Мы должны развестись!

— А я этого не допущу. В моей семье не было еще ни одного развода, и я не собираюсь нарушать эту традицию.

Сандра понимала, что разговаривать с Алексисом бесполезно. К тому же она была фактически его пленницей на этом острове.

— Ну что ж, делай как знаешь. Но спать с тобой я не буду.

В глазах Алексиса полыхнул темный огонь, и Сандра в испуге откинулась на подушку.

— В таком случае, мне остается надеяться, что ты успела забеременеть от меня. Иначе…

— Иначе что? Ты изнасилуешь меня? Только этого не хватает, чтобы завершить весь этот постыдный фарс! А сейчас оставь меня в покое, пожалуйста, — устало проговорила Сандра. Но, когда Алексис подошел к двери, она спросила: — Если бы София не прилетела сюда, ты бы так и продолжал держать меня в неведении относительно нашего прошлого?

— Я следовал совету доктора Киссиди, ожидая, когда ты сама все вспомнишь. И правильно делал, судя по твоей истеричной реакции. Ты ведешь себя сейчас, как капризный ребенок. Ты говорила, что любишь меня, но что это за любовь, если она не выдерживает первого испытания? Я восхищался тобой, когда ты защищала своего брата, уважал тебя за то, что ты ничего не рассказала ему, щадя его нервную систему. Я бы хотел, чтобы матерью моих сыновей была именно такая женщина. Но теперь я думаю, так же как и ты, что меня обманули. Я больше не вижу здесь женщины, которая поразила мое воображение своей отвагой. Почему ты не можешь честно признать, что мы с тобой можем построить наше будущее на том, чем уже обладаем?

— Ты, разумеется, имеешь в виду секс? — презрительно бросила Сандра.

Лицо Алексиса передернулось от ярости.

— Как легко ты отказываешься от одного из самых больших удовольствий в жизни человека. — Он зло усмехнулся. — Но, учти, Сандра, настанет день, когда твое тело начнет тосковать по моим ласкам. Ты будешь просыпаться по ночам и вспоминать, как страстно мы любили друг друга, как горели наши тела от прикосновений наших губ и рук. Ты будешь мучиться оттого, что меня не будет рядом, и готова будешь забыть свою гордость и злость, чтобы только увидеть меня.

— Никогда!

Глаза Алексиса сверкнули, как острые лезвия бритвы на искаженном злобой лице.

— Я больше не намерен пререкаться с тобой. Мы можем вернуться к этому разговору, когда ты решишь снова стать взрослой. А теперь я оставляю тебя, и ты можешь дуться сколько угодно.

— Надеюсь, мне будет позволено написать брату письмо? А то он вернется из командировки и не будет знать, где я.

— Пиши, ради Бога. Он даже может приехать к нам в гости в удобное для него время. Но запомни, Сандра: никто, даже твой брат, не должен знать обстоятельства, при которых был заключен наш брак. Надеюсь, я ясно выразил свою мысль?

Сандра хотела спросить, каково будет наказание, если она нарушит запрет, но решила все же не дразнить Алексиса.

— По крайней мере у меня есть одно утешение — я вышла замуж за богатого мужчину, — язвительно произнесла она, желая уколоть его в больное место.

Алексис уже открывал дверь. Он остановился и, не оборачиваясь, устало произнес:

— Зря стараешься, дорогая. Ты забыла, что я знаю тебя гораздо лучше, чем ты меня. Тебя не волнуют деньги.

Алексис ушел, оставив Сандру наедине с мыслями, которые терзали разум и сердце. Она поверила в его любовь, а он, коварно воспользовавшись ее неведением, дважды сделал из нее дуру. И это больше всего жгло ей душу. А ведь мог сказать, что их брак был вынужденным, мог контролировать их отношения и не позволять ей так безоглядно кидаться в его объятия. Но Алексис ничего этого не сделал.

Сандра представила себе, как он, должно быть, смеялся над ней, зная, что, если бы не амнезия, она бы не подпустила его к себе и на расстояние вытянутой руки. Его наверняка забавляло, что она, как безумная, любила его и отдавалась со всей страстью, на которую была только способна. Господи, как вынести эту муку?!

Но я найду выход из этой ненормальной ситуации, убеждала себя Сандра, сдерживая слезы. Алексис должен знать, что мы уже никогда не будем спать вместе. Никогда! Я больше никогда не скажу ему, что хочу его, что не могу жить без него, что…

Сандра еще долго занималась самоуничижением, пока наконец не поняла, что это грозит превратиться в своего рода манию. Она сознавала, что вылечится от этой болезни только тогда, когда окончательно избавится от своих чувств к Алексису.

* * *

День проходил за днем. Они жили, как два посторонних человека, остановившихся в гостинице в соседних номерах. При встрече молча кивали друг другу, но Сандра старалась не попадаться Алексису на глаза. Она перебралась в одну из гостевых комнат, выдержав неодобрительные взгляды Марии и разъяренные — Алексиса. Сандра не сомневалась: муж ждал, когда она приползет к нему на коленях, моля о прощении. Пусть ждет, злорадствовала она. ..

Чтобы не сидеть дома, Сандра предпринимала длительные прогулки по острову. Единственное место, которое она обходила стороной, был пляж, где они занимались любовью в первое утро после своего приезда на Микрос.

Она взяла напрокат машину и съездила в деревню, расположенную в районе бухты. Местные жители с умилением слушали, как красивая молодая госпожа старательно выговаривает греческие слова.

Пока Сандра исследовала остров, его владелец трудился. Она слышала стук пишущей машинки, когда проходила мимо кабинета Алексиса. Он говорил ей, что хочет иметь сына, но Сандра уже знала, что не беременна. Что будет, когда Алексис узнает об этом? — задавалась она вопросом, и у нее от страха сжималось сердце. Если Алексис все-таки захочет иметь от нее ребенка, то она ему в этом помогать не будет! Ему придется иметь дело не с женщиной, а с деревяшкой.

А в том, что Алексис ни перед чем не остановится, чтобы получить желаемое, Сандра не сомневалась.

10

— Мне надо съездить в Афины. Вертолет будет здесь через полчаса. Хочешь поехать со мной?

— Неужели ты решил спустить меня с поводка? Боже, какое доверие! — съязвила Сандра.

Она поставила чашку с кофе на стол и с холодной усмешкой посмотрела на Алексиса. Сандра вела себя независимо последние несколько дней — с тех пор, как обнаружила, что не беременна. Алексис, как ни странно, молча сносил ее издевательский тон и ядовитые замечания.

— А что ты можешь сделать? У тебя нет ни денег, ни паспорта. И к брату ты не обратишься за помощью — не позволит твоя гордость.

В проницательности ему не откажешь, подумала Сандра. Она действительно написала Робу письмо, в котором просто сообщила, что вышла замуж за Стефанидиса, что это был сногсшибательный роман и все произошло очень быстро. Тон письма был легким, чтобы у Роба создалось впечатление: сестра счастлива и довольна своей новой жизнью. Алексис никогда не узнает, почему она не открыла Робу правду. Это бы дало ему еще одну возможность подчинить ее своей воле. А в том, что Алексис ухватился бы за это, Сандра была уверена. Он не реагировал на ее колкости, но она видела, как в глубине его глаз тлеют зловещие искры, и понимала, что играет с огнем.

— Так ты едешь со мной или нет?

— Нет, — с холодной улыбкой ответила Сандра. — Ты меня удивляешь, Алексис. Если я поеду с тобой, то мне придется провести все это время в твоем обществе, а если я останусь, то буду свободна от тебя, пока ты будешь в Афинах. Есть еще вопросы?

— Ты долго еще будешь валять дурака? — прошипел Алексис, с трудом сдерживая ярость. — Ты же не ребенок, хотя тебе, кажется, доставляет удовольствие вести себя, как малое дитя. Мы женаты, и это факт.

— Мы женаты потому, что ты решил жениться на мне, — возразила Сандра, презрительно скривив губы. — Меня же никто не спрашивал, хочу я этого или нет.

— Но ведь ты злишься и демонстрируешь детское упрямство не из-за нашего брака. Не так ли, Сандра? Тебя гложет то, что я занимался с тобой любовью и тебе это нравилось.

Сандра внезапно побледнела, вскочила со стула и хотела выбежать из столовой, но Алексис схватил ее за руку и дернул на себя. Она чувствовала, как его нога прижимается к ее обнаженной ноге. Алексис намеренно удерживал ее в таком положении, как бы навязывая свою близость и наглядно демонстрируя, что он сильнее. И Сандра ощутила, как кровь в ее венах побежала быстрее, словно ей впрыснули мощный стимулятор.

— Что ты собираешься делать? — хрипло спросила она, не желая подчиняться диктату. — Хочешь силой навязать мне свое тело?

— Силой? — с иронией произнес Алексис, скользя пальцем по ее запястью. — Нет, милая, в эту ловушку ты меня не загонишь. Это ты хочешь, чтобы я взял тебя силой, чтобы у тебя наконец появилась настоящая причина для твоей так называемой ненависти. Если тебе нравится играть в эти игры, играй на здоровье, не буду тебе мешать. Но и участвовать в фарсе я тоже не намерен… —

Алексис наклонился к ней и, поймав губами ее рот, впился в него поцелуем. Он целовал Сандру долго и неспешно, обволакивая ее сладостной негой. Несмотря на кипевшую в ней ярость, губы женщины смягчились и стали податливыми под его чувственными губами. Алексис отпустил ее так же внезапно, как и поцеловал.

— Это чтобы тебе было о чем подумать, пока я буду в Афинах, — сказал он мягко. — И о чем вспомнить, когда ты будешь лежать в своей одинокой постели.

— Если твоя постель холодна, это не значит, что я тоже должна чувствовать себя одинокой.

— Была, — ядовито поправил Алексис. Сандра поняла, что в Афинах у него есть

женщина. Ее передернуло от этой мысли, и она на секунду опустила веки, чтобы не видеть его ухмылку.

Когда Сандра открыла глаза, Алексиса уже не было. Она поднялась в свою комнату и, чтобы успокоить нервы, стала бесцельно перебирать вещи в шкафу. Она вышла из своего убежища только после того, как услышала характерный шум поднимающегося вертолета.

Но с отъездом Алексиса ее настроение, как ни странно, не улучшилось. Сандру не покидало внутреннее беспокойство, которое бередило ей душу. И даже запланированная прогулка потеряла для нее всякую привлекательность. Она сказала Марии, что идет на море поплавать, та лишь кивнула.

Сандра догадывалась: домоправительница осуждает ее за то, что она не последовала за мужем в Афины.

Она и сама уже сожалела о своем поспешном решении. В Афинах она могла бы отправиться на экскурсию, осмотреть знаменитый Акрополь… Но вдруг ей пришла в голову мысль, что Алексис и не собирался брать ее с собой. Он предложил поехать вместе потому, что был уверен: она откажется.

Сандра отдавала себе отчет, что их отношения ненормальные и что долго так продолжаться не может. Ей все труднее становилось поддерживать задиристый, язвительный тон в общении с Алексисом. И только настойчивое желание доказать ему, что их брак невозможен, заставляло Сандру продолжать эту линию поведения и дальше.

Но постепенно злость и горечь, гнездившиеся в ее душе с тех пор, как она узнала правду, уступали место логике и здравому смыслу.

Алексис, возможно, считал, что поступает правильно, когда женился на ней. Такая мысль уже не раз посещала ее. Сейчас Сандра понимала, почему он старался не форсировать процесс возвращения к ней памяти. Она даже допускала, что Алексис, может быть, был прав, сказав как-то в приступе ярости, что чем позже вернулась бы к ней память, тем лучше: тогда она не вела бы себя как «капризный ребенок».

Но Сандра тем не менее считала, что в ее сердце навсегда останется боль и злость.

Но не из-за того, что Алексис женился на ней, воспользовавшись ситуацией. Ее ранило в самое сердце то, что он не только позволил, но и как опытный любовник всячески поощрял любить его так, как только способна женщина любить мужчину. Как только Сандра начинала вспоминать их жаркие объятия, страстные поцелуи и ослепительный экстаз, после которого оба лежали опустошенными и в то же время сильными и возродившимися, она приходила в неописуемую ярость. Она кипела праведным гневом, когда думала о том, что Алексис ни разу даже не намекнул, почему она не помнит его — своего мужа и любовника. И в то же время Сандра вспоминала, как он злился, когда она говорила, что совсем не помнит его. Сандра думала, что этим задевала его мужскую гордость — он любил ее, а она забыла о его любви.

Три дня прошло, как Алексис уехал в Афины, и Сандра вынуждена была честно признать, что скучает по нему. Ей не хватало колких пикировок, темноволосой головы мужа, склоненной над бумагами за обедом, резких красноречивых взглядов, которыми они обменивались вместо слов. Я тоскую по нему, потому что люблю его. Она содрогнулась, когда это прозрение, сломав все барьеры, внезапно обрушилось на нее. Я люблю Алексиса. Почему я вдруг вообразила, что любовь сродни надоевшей вещи, которую можно взять и выбросить, потому что предмет этой любви не оценил мои чувства по достоинству? — удивленно спрашивала себя Сандра. И что я в. результате имею? Любимого мужа, который не любит меня. Более того, этот муж, не задумываясь, сыграет на моих чувствах ради достижения своих личных целей.

Поразмыслив немного, Сандра пришла к выводу, что у нее есть два пути: остаться здесь или уехать. Но она сомневалась, что Алексис отпустит ее, — ему нужны от нее сыновья. Она, конечно, будет глубоко несчастна в этом браке, получая от мужа крохи ласк, которыми он соизволит награждать ее, когда она понадобится ему в постели. Она превратится в подобие женщины, и Алексис начнет презирать ее. Обдумав все «за» и «против», Сандра решила уехать с острова. А для этого надо было сделать так,. чтобы Алексис сам захотел расстаться. Мысль об этом причинила женщине боль. Но боль эта была ничуть не сильнее той, которую Сандра испытала, узнав, что Алексис ее не любит. Она настроилась вынести и этот удар судьбы.

Как-то Мария приготовила вкусный ужин, но Сандра едва притронулась к еде. Домоправительница укоризненно покачала головой.

— Нехорошо, что вы не едите. Хозяину не понравится.

— Я просто не голодна, Мария, — ответила Сандра, виновато улыбнувшись.

— Вот сделаете ребеночка, и аппетит появится, — авторитетно сказала Мария. — Хозяину нужны сыновья. Все мужчины хотят сыновей.

Да, Сандра знала, что Алексис хочет иметь детей, и это желание, возможно, было его ахиллесовой пятой. Она встала из-за стола и вышла в сад. Ее сразу окутал аромат цветов. На глазах Сандры появились слезы, когда она вспомнила, как они гуляли по этому саду, как Алексис обнимал ее и она растворялась в его объятиях.

«Ты захочешь меня», — сказал Алексис, когда она заявила, что больше никогда не будет спать с ним. И оказался прав. Его физическая любовь действовала на Сандру подобно мощному наркотику, ставя ее в зависимость от этой земной любви. Ей даже казалось, что, если бы Алексис не уехал в Афины, она бы, наверное, не выдержала и пришла к нему ночью в спальню. Но тут же, опомнившись, Сандра поклялась себе, что до такого унижения она никогда не дойдет.

Занятая своими мыслями, Сандра не заметила, как углубилась далеко в сад и вышла к заливу. С моря дул прохладный ветер, и она обхватила себя руками, чтобы не замерзнуть. Постояла немного на берегу, глядя на пенистые барашки волн. Ей не хотелось возвращаться в дом, "ставший пустым и сиротливым без Алексиса.

Наконец она повернулась и медленно пошла обратно по той же тропинке. Было еще не поздно, и она собиралась послушать музыку или почитать — это были ее два любимых занятия в свободное время. Но сейчас даже они не могли доставить удовольствие. Все, что не имеет отношения к Алексису, стало мне в тягость, с грустью подумала Сандра.

Она была уже рядом с домом, когда от стены, обвитой виноградником, внезапно отделилась тень и преградила ей путь. У женщины от страха сердце ушло в пятки, и она собралась было позвать на помощь Марию. Но тут из-за облаков вышла луна, и Сандра узнала в зловещей тени своего мужа. Алексис был одет в джинсы и тонкую сорочку, расстегнутую почти до пояса. Взгляд Сандры остановился на темных завитках волос, покрывавших его грудь.

— Алексис, — выдохнула она, прижав руку к колотившемуся сердцу. — Ты напугал меня. Я не слышала шума вертолета.

— Я приплыл на яхте. Она сейчас стоит в бухте.

— Я, пожалуй, пойду в дом, а то на улице становится прохладно, — пролепетала Сандра, чувствуя, как ее охватывает волнение от его близости.

— Да уж, прием мне оказан не слишком теплый, — пошутил он. — Почему ты такая напряженная? Чего-то боишься?

— Ничего. Я просто устала и замерзла.

— Устала? Странно — всего девять вечера. Зачем ты провела столько времени у воды, если тебе было холодно?

Откуда он знает, где я была? — удивилась Сандра, и ей стало не по себе.

— Море манит к себе, — ответила она и направилась к дому.

Но Алексис преградил ей дорогу. Чтобы пройти, Сандре пришлось бы протискиваться между ним и стеной дома, а она боялась подвергать себя такому испытанию. Она сделала шаг в сторону, но Алексис успел схватить ее за плечо.

— Ты действительно замерзла, — сказал он, проведя ладонью по ее руке. — Вот, возьми. — Он протянул шерстяной пуловер. — Бери-бери, не кусается, — насмешливо проговорил Алексис, когда Сандра в испуге отшатнулась.

Ее нога зацепилась за каменный бордюр, и, если бы не Алексис, она непременно упала бы. Но, почувствовав, что твердо стоит на ногах, Сандра попыталась оттолкнуть своего спасителя.

— Неужели я настолько ужасен, что ты предпочитаешь сломать себе шею, чем позволить мне коснуться тебя? — рассердился Алексис. — Ты что, боишься меня?

— Я не боюсь, — неуверенно произнесла она.

Сандра попыталась высвободиться из его рук, крепко державших ее за талию, но силы были явно не равны.

— Отпусти меня, — раздраженно бросила она.

— Почему? Может, потому, что ты не так холодна ко мне, как пытаешься это представить? Ты еще не созрела для того, чтобы честно признать, что все еще хочешь меня? Какой смысл притворяться? Мы оба знаем, что ты неравнодушна ко мне.

Сандра чувствовала: еще минута, и он ее поцелует, чем окончательно сломит сопротивление. И вдруг Сандра поняла, что, кажется, наконец-то нащупала слабое место могущественного Стефанидиса.

— Тебе только кажется, что ты знаешь, — легко поправила она, стараясь не обнаружить свое волнение. — Тебе никогда не приходило в голову, что мое так называемое «неравнодушие» — это всего лишь притворство? В конце концов, ты мой муж, и я обязана была спать с тобой. Кроме того, я искренне поверила тебе, что мы любили друг друга до того, как я попала в аварию, и поэтому я боялась обидеть тебя отказом. Я очень старалась делать то, чего ты ожидал от меня. С таким опытным, искусным любовником, как ты, это совсем нетрудно. Мне, конечно, было очень неловко…

— Нет! — хрипло выкрикнул Алексис. — Не морочь мне голову! Ты отзывалась на мои поцелуи, ты ласкала меня так, как женщина может ласкать только самого любимого и самого желанного мужчину.

— Я делала это потому, что ты, как мой муж, имел на это право, — снова возразила Сандра. — Ты просто должен знать, что я — не та женщина, с которой ты спал, — отчеканила она с жесткой улыбкой.

— Ты заставляла себя изображать страсть? Сандра кожей чувствовала, что Алексиса трясет от ярости. Он с трудом сдерживался, чтобы не выплеснуть свой гнев. Боль внезапно пронзила все ее существо, и Сандра захотела забрать обидные слова назад, чтобы успокоить его мужскую гордость. Но она поборола минутную слабость, ибо не хотела жить во лжи и дальше.

— Я правильно тебя понял? — процедил Алексис сквозь зубы. — Ты ради всего этого изображала страсть?

Он скользнул губами по ее губам. Сандра почувствовала предательский жар в груди, но смогла умерить радостный пыл своего сердца.

Алексис тоже держал эмоции в узде, причём гнев у него уступал место более сильному первобытному, чувству. Сандра сознавала, что эта пороховая бочка вспыхнет, как только она поднесет к ней спичку, и поэтому стояла, словно каменная. Алексис провел губами по ее шее, скользнул к груди и прижался к ней в медленном, дразнящем поцелуе. Сандра благодарила Бога, что темнота скрывает ее пылающие щеки.

— Нет, Сандра, — вкрадчиво прошептал Алексис у самых ее губ, — ты не обманешь меня. Внешне ты можешь выглядеть холодной, но внутри…

— Внутри у меня тоже лед, — с трудом выдавила из себя Сандра. — Говорю же, я не хочу тебя.

— Говори, говори, — насмешливо произнес Алексис. — Это ничего не изменит. — Он снова стал ласкать ее, и ее тело отозвалось дрожью на прикосновения его губ и рук. — Ты не только лгунья, но еще и трусиха. Ты не была такой раньше.