Крах операции «Фокус»

Руководящие партийные и государственные органы не принимали решительных мер, необходимость которых диктовалась серьезностью обстановки. Во всех осуществленных шагах чувствовалась неуверенность. Партийные документы по важнейшим вопросам свидетельствовали об оборонительной позиции ВПТ. Трудное политическое положение и неблагоприятные настроения населения в значительной степени усугубились экономическими проблемами. В конце сентября из‑за нехватки топлива было объявлено о временном прекращении рейсов автобусов дальнего следования; на три недели было приостановлено движение около 600 поездов и 1000 грузовиков, сократилось снабжение горючим МТС. Была приостановлена работа на строительстве ряда важных народнохозяйственных объектов. Низкий уровень руководства экономикой, пожалуй, с наибольшей откровенностью характеризует письмо председателя ЦСУ в адрес председателя Госплана ВНР, где говорится, что из‑за частой корректировки планов ЦСУ уже само не знает, каких показателей надо придерживаться.

В создавшихся трудных условиях Советский Союз пришел на помощь венгерскому народу. Советское правительство предоставило Венгрии кредиты в размере 100 млн. рублей, в том числе 60 млн. на закупку сырья и энергоносителей и 40 млн. в свободной валюте из 2% годовых с выплатой в 1960–1965 гг. Однако руководство ВПТ не сумело использовать указанный факт в агитационной работе для разоблачения враждебных взглядов.

Руководство постоянно меняло свою позицию, и это возмущало людей. Сначала ЦК ВПТ принял решение не привлекать к ответственности виновного в нарушениях социалистической законности бывшего министра обороны М. Фаркаша под тем предлогом, что это якобы может нанести ущерб авторитету партии. Однако через некоторое время он был все‑таки арестован. В закрытом письме ЦК ВПТ к членам партии от 10 сентября говорилось, что ЦК намеревается восстановить �. Надя в партии при условии, что он выступит с самокритикой, признает свои ошибки, подчинится партийным решениям и заявит о готовности бороться за выполнение июльского постановления ЦК ВПТ. Однако 13 октября Политбюро восстановило �. Надя в партии без всякой самокритики с его стороны. Этому решению предшествовало только написанное �. Надем 4 октября (и опубликованное «Сабад неп» 14 октября) письмо к Центральному Комитету. В нем говорилось: «Считаю совершенно необходимым провести на заседании руководящего партийного форума публичную дискуссию о тех обвинениях, которые были, высказаны в связи с моей политической и идеологической деятельностью в истекший период; в случае, если результате выяснения идейной стороны дела это окажется необходимым, одновременно со снятием недоказанных обвинений в мой адрес я со своей стороны буду готов признать действительно существующие ошибки».

В середине октября жизнь в стране бурлила. Все время происходили студенческие собрания, на которых одно за другим выдвигались различные требования и предложения. 16 октября студенты г. Сегеда создали свое независимое от молодежной организации ВПТ объединение. Представители сегедцев разъехались по крупнейшим учебным заведениям страны и агитировали студентов последовать их примеру. На прошедших 20–23 октября по всем крупнейшим вузам студенческих митингах было принято решение о присоединении к сегедцам и о создании различных кружков. Так, в Будапеште возникли кружок им. Хайноци (объединял студентов‑юристов), кружок им. Сечени (студенты‑экономисты), кружок им. 15 марта (студенты‑филологи), центральным форумом будапештских студентов стал кружок им. Вашвари.

Видя, что оппозиция день ото дня сплачивает свои ряды, члены партии требовали решительной защиты власти трудового народа, ждали соответствующих мер от руководства ВПТ. Однако вместо этого 14 октября представительная делегация во главе с первым секретарем ЦК ВПТ и председателем Совета Министров ВНР выехала в Югославию (в состав делегации входили также Я. Кадар, А. Апро, �. Ковач). На совещаниях секретарей парткомов и первичных организаций высказывалось открытое недовольство из‑за того, что «те руководители, которые могли бы что‑то сделать, постоянно разъезжают». Задавался вопрос: «Кто сегодня направляет политику, писатели или ЦК?»

На совещаниях секретарей прозвучали и демагогические, ревизионистские речи, однако большинство выступлений было проникнуто искренней тревогой за судьбу народной власти. Резкому осуждению подверглись появившиеся в печати подстрекательские статьи, в которых, как говорили участники совещаний, господствуют «вседозволенность, враждебность и анархия». Партработники требовали, чтобы Политбюро навело порядок в печати и на радио, которые, по их словам, перестали быть оружием рабочего класса.

Самой тяжелой проблемой стала неспособность руководящих органов партии реально оценить положение дел. �х поведение характеризовали полное незнание обстановки, недееспособность, самоуверенность и поспешность. А ведь настораживающих моментов было более, чем достаточно. Органы государственной безопасности дважды информировали ЦК ВПТ о готовящихся крупных акциях враждебных элементов, причем во втором сообщении указывалось, что их начала следует ожидать около 22 октября. Но первый секретарь ЦК ВПТ назвал это сообщение «кошмарным сновидением больного человека».

22 октября на Чепельском металлургическом комбинате состоялось собрание партийного актива. Выступавшие на нем члены партии в который раз обращали внимание руководства ВПТ на опасность возможных контрреволюционных вылазок. Присутствовавший на собрании представитель руководства партии выразил укрепившуюся в руководстве точку зрения: «Такое выступление мы сможем пресечь за 30 минут».

�з неправильной, нереальной оценки обстановки вытекало и то, что введенные 20 октября меры повышенной боевой готовности Венгерской народной армии и внутренних войск вечером 21 октября были приостановлены.

Врагу и оппозиции стала окончательно ясна беспомощность руководства. Так долго выжидавшийся ими благоприятный момент настал.

Борьба социалистических сил против контрреволюционного мятежа и предательства (23 октября – 4 ноября 1956 г.)

Подготовка демонстрации

«Характерной чертой венгерского восстания была его спонтанность», – пишет Р. Пайо в статье «К новому Будапешту?», помещенной в натовском журнале «Оксидан» за май 1957 г. Эту широко распространенную на Западе версию с различных сторон пытаются обосновать авторы и многих других изданных в капиталистических странах книг и статей о 1956 г. в Венгрии.

На самом же деле, как уже говорилось, мятежу предшествовала широкая подготовительная деятельность реакционных сил. Сознательно подготовленной и спланированной акцией был и пролог вооруженного восстания – студенческая демонстрация 23 октября. Конечно, подавляющая масса ее участников не знала, кто является организатором демонстрации, и не отдавала себе отчета в том, какие движущие силы стоят за ними. Студенты принимали участие в собраниях и демонстрации, опьяненные сознанием своей причастности к «творению истории» и охваченные дурманом националистических чувств. Все для них представлялось естественным и им, казалось, надо было только идти вместе с другими.

Некоторые западные авторы силятся доказать, что цели и идеи контрреволюции определялись различными манифестами, воззваниями и требованиями, родившимися в «пылу студенческих собраний». Но и положения этих манифестов нельзя назвать спонтанными. Они не содержали ничего нового по сравнению с идеями, высказывавшимися в различных статьях членов группы �. Надя, ничем не отличались от того, что требовала «от имени венгерского народа» радиостанция «Свободная Европа». Не случайно, что между «16 пунктами» требований студентов инженерно‑строительного факультета Будапештского политехнического университета, программой �. Надя и «12 пунктами» директивы «Фокус» не имелось принципиальных различий. Однако то, что эти требования выдвигались в студенческих коллективах и декларировались от имени вузовских организаций, конечно, придавало им особый эффект и обманчивый облик.

Во многих выступлениях вузовской молодежи не просматривалось враждебных политических расчетов, тщательно продуманных «задних мыслей». �х собрания, принятие «манифестов», как и все другие действия, были проникнуты для них как бы духом романтики. Однако в студенческих кругах распространение получили и националистические взгляды, причем нередко с антисоветским подтекстом.

Молодежь была ослеплена лозунгами борьбы «за чистоту идей», за «улучшение социализма», и эту ослепленность классовый враг попытался использовать в своих целях. Большинство студенческой молодежи вышло из семей рабочих и крестьян (хотя ее заводилы происходили из других слоев). Внешне складывалось впечатление, что свои требования выдвигают «сыны народа», а не изощренные в политике деятели, не зарубежные радиостанции не примелькавшиеся реакционные эмигранты. Это усиливало вес «манифестов», вводило в заблуждение людей, особенно тех, кто плохо разбирался в политике.

Широкую агитацию среди студентов вели группа �. Надя и кружок им. Петёфи. 6 октября тайно была создана «радикальная группа будапештской молодежи членов Союза трудящейся молодежи», которая стала организационной базой распространения ревизионистских взглядов в вузах. Пропагандой идей и «предложений», содержащихся в передачах «Свободной Европы», активно занимались подпольные клерикальные молодежные организации.

Атмосфера студенческих собраний накануне демонстрации стала накаленной, верх взяли экстремистские элементы, которые диктаторски отвергали все неугодные им взгляды. Были случаи, когда созданием соответствующей атмосферы занимались специальные группы, которые организованно выкрикивали лозунги, освистывали «не тех» ораторов, инсценировали «протесты».

Студент �. Доби, председательствовавший на заседании «студенческого парламента» в Мишкольцском университете тяжелой промышленности 23 октября 1956 г., писал потом в университетской газете «Ми эдьетемюнк»: «…свобода слова нарушалась самым грубым образом, и не было возможности, чтобы свою точку зрения мог высказать каждый. Некоторые студенты, за которых должно быть стыдно всем учащимся, всем воспитанным и думающим людям, своими выкриками и улюлюканием воспрепятствовали демократическому выражению мнений… Люди, требовавшие ранее свободы печати, теперь затоптали в грязь не только ее, но и свободу мышления… некоторые хотели не то что просить, а прямо принудить преподавателей и гостей собрания выражать только устраивавшую их точку зрения. Это заставило меня отказаться вести далее собрание. Его ход был несовместим с моими принципами и представлениями о демократии. Но и в последующем ход собрания не изменился. Президиум из 2 человек навязал собранию свою волю и свои мысли…» Заслуживает особого внимания и вывод, который делает �. Доби: «Это была диктатура элементов, не имевших ничего общего с интересами молодежи, но использовавших настроения масс, диктатура над созревшими к мышлению людьми».

Вот какую атмосферу создали организованные группы. Взгляды же остальных студентов – участников собрания были затуманены молодым задором, жаждой «улучшить социализм» или же искусно подогретыми националистическими настроениями. Овацией и возгласами одобрения было встречено выдержанное в духе националистической демагогии выступление мишкольцского писателя Ш. Бихари. Он похвалил «революционный» дух собрания и выразил поддержку требований студентов 4‑го курса машиностроительного факультета о выводе советских войск из Венгрии и выходе страны из Варшавского Договора. Ш. Бихари выступил с грубыми нападками на СССР и другие социалистические страны, с хортистско‑ирредентистскими лозунгами, за пересмотр границ. В результате такой националистической пропаганды тысячи молодых людей оказались ослепленными, сотни из них взялись за оружие. Вот как выковывались составные элементы националистического и антисоветского по духу «национального единства».

Группировка �. Надя, конечно, хорошо знала об атмосфере и ходе студенческих собраний. Она начала действовать. «Отдельные представители партийной оппозиции, – пишут М. Мольнар и Л. Надь в изданной на Западе биографии �. Надя, – уже в субботу, т.е. 20 октября предложили своим друзьям из числа студентов, чтобы группы интеллигенции и молодежи в ближайшие дни провели демонстрацию у памятника генералу Бему…» Надо ли удивляться, что именно в этот день студентами Будапештского политехнического университета было принято решение: если в течение двух недель их требования не будут удовлетворены, то в знак протеста они проведут массовую демонстрацию.

� группировка �. Надя, и внутренняя реакция – хотя может быть и не из одних и тех же целей – не хотели ждать и стремились к тому, чтобы демонстрация состоялась как можно раньше. Они понимали, что воинствующие настроения среди студенчества на таком высоком уровне долго поддерживать им не удастся, рано или поздно они пойдут на убыль. Было известно и то, что 23 октября руководители партии и правительства возвращаются из Югославии, после чего в течение нескольких дней руководство может решиться принять действенные меры по наведению порядка. Не исключено, что противники народной власти получили информацию и об отмене вечером 21 октября мер по приведению армии в повышенную боевую готовность. Враг решил использовать традиционные глубокие дружеские чувства венгерского народа и молодежи к польскому народу для организации студенческой «демонстрации солидарности».

19–21 октября 1956 г. в Варшаве состоялся VIII пленум ЦК ПОРП. На нем выступил В. Гомулка, возвратившийся после семилетнего перерыва к активной политической деятельности. Пленум избрал его первым секретарем ЦК ПОРП. Центральный Комитет высказался за обновление общественно‑политической жизни, развитие социалистической демократии, более широкое вовлечение трудящихся в руководство государством и экономикой, повышение материальной заинтересованности рабочих на производстве, учет специфических особенностей Польши в социалистическом строительстве и т.д. Польские трудящиеся и особенно молодежь на своих собраниях выражали поддержку решениям пленума, в стране заметно возросла политическая активность масс. Обо всем этом в Венгрии не сообщалось в официальной информации, чем незамедлительно воспользовался противник: в стране распространились сознательно пущенные ложные слухи об острых столкновениях, политической борьбе и студенческих демонстрациях в ПНР. На основе этих слухов и появилась идея «демонстрации солидарности с поляками».

Вечером 22 октября состоялось очередное собрание студентов Будапештского политехнического университета. Оно носило явно провокационный характер, проходило с участием большого числа лиц, не имевших никакого отношения к университету. Дважды на собрании выступал П. Силади, правая рука и доверенное лицо �. Надя. Сначала он потребовал передать всю высшую власть �. Надю, затем призвал студентов провести немедленно демонстрацию протеста, за что участники собрания тут же проголосовали. В такой же атмосфере проходили собрания студентов‑филологов и учащихся художественных вузов; здесь тоже шла агитация за проведение демонстрации.

Вечером 22 октября и в ночь на 23 октября заседало правление кружка им. Петёфи, и на это «драматическое заседание прибыли делегации студентов», – писал впоследствии один из руководителей кружка Б. Надь. После собрания студентов Будапештского политехнического университета началась работа по вовлечению в демонстрацию учащихся других столичных вузов. Лидеры кружка им. Петёфи приняли решение незамедлительно вступить в контакт с �. Надем и поставить его в известность об идее проведения студенческой демонстрации и ее целях. �. Надь как раз в этот день возвратился из Бадачоня в Будапешт.

С утра 23 октября руководство кружка им. Петёфи продолжало подготовку демонстрации. Его уполномоченные и специальные организационные группы обходили высшие учебные заведения и студенческие общежития, намечали маршруты демонстрации, договаривались, какие лозунги и транспаранты понесут ее участники. В это же время на квартире Г. Лошонци состоялась встреча «наиболее важных» членов группировки �. Надя. На ней речь также шла о подготовке демонстрации и о программе нового правительства, которое, по их замыслам, должно было быть создано во главе с �. Надем.

Проведению демонстрации способствовала и позиция некоторых органов печати. Так, «Сабад неп» в передовой статье «Новый весенний смотр сил» одобрительно оценивала поведение студенческой молодежи: «�меются такие люди, – писала газета, – которые во время горячих диспутов на собраниях испытывают опасения относительно возможности появления тенденций буржуазной реставрации.