Дела собачьи

      Или:
      – Доктор, это Арчи Мэйбл, – вежливо представляются в трубке.
      Можно подумать, что мой телефон не просыхает от звонков иностранцев или я практикую не в России, а за границей. На самом деле все гораздо проще: Арчи Мэйбл – это милейший бриар, мой давнишний знакомец, а вот как зовут его хозяйку, я вспомню, убей бог, не сразу. И если я говорю о характерной профессиональной памяти, то теперь вы имеете полное представление о том, что это значит. Впрочем, владельцы не обижаются, их эта ситуация, по-моему, даже забавляет.
      А мужчина тем временем взахлеб описывал, какого чудесного щенка они с женой приобрели на Птичьем рынке. Я куда-то спешила, и мы договорились встретиться в клубе и обо всем подробнее поговорить.
      И встреча вскоре состоялась. В громадной спортивной сумке, которую мужчина с трудом вволок ко мне в кабинет, что-то бойко шевелилось. Что-то явно очень большое, и, когда сумку наконец-таки открыли, все завсегдатаи клуба застыли в немой сцене. Крупный мохнатый шар выкатился из сумки и тоже замер, с настороженным любопытством разглядывая нас. А мы в один голос воскликнули:
      – Царица небесная! Да это же… кавказец!
      – Правда, он очарователен? – кокетливо произнес гордый хозяин «маленького» чуда.
      – Безусловно, но вы хоть знаете, каким он будет, когда вырастет?
      – Ну, да. Нам на рынке сказали, что он будет средних размеров.
      – Похоже, что на вас хватит… – не утерпела наша Леночка.
      Ни у кого из нас не повернулся язык объяснить гордому и счастливому хозяину, что же это за «средние» размеры, и, благополучно заведя на щенка ветеринарный паспорт и сделав необходимые прививки, но так и оставшись в неведении, наш посетитель засобирался домой. Мы с трудом помогли ему запихнуть мохнатого звереныша в сумку и с миром проводили до порога.
      Очередная встреча состоялась спустя примерно полгода и была на редкость забавной, особенно для зрителей. Как-то я забрела в один из дворов по весьма прозаической причине – пыталась сократить дорогу. Действо, происходившее у одного из домов, своей динамикой привлекло мое внимание: дверь подъезда с грохотом распахнулась, прямо-таки катапультировав двух бабок. Судя по комплекции, их даже при очень большом желании нельзя было заподозрить в пристрастии к спорту. С воплем: «Миша гуляет!», больше похожим на боевой индейский клич, бабки шустренько откатились в сторону. А из подъезда вслед за бабками на приличной скорости вылетела кавказская овчарка. На противоположном конце ее поводка как совершенно ненужная деталь болтался хозяин. Вид его был плачевен: кое-как застегнутая рубашка, багровое от напряжения лицо, на голове каким-то чудом держалась кепчонка. Не видя ничего вокруг, он целеустремленно, как спринтер к финишу, летел к дереву. Зацепившись за него, он перевел дыхание. А я узнала старого знакомца – владельца кавказца «средних размеров».
      По крайней мере, по поводу размеров на Птичьем рынке его все-таки надули. И удивляться тут нечему – на рынке всегда два дурака: один – продает, другой – покупает.
      Огромный, красивый, очень лохматый пес палевого окраса, подняв лапу, занимался делом первой необходимости. А хозяин, получив кратковременную передышку, восстанавливал дыхание и готовился к новому рывку. В радиусе ближайших пятидесяти метров уже не было никого. Кроме меня. Но и у меня как-то не возникало желания заводить с хозяином вежливую беседу и напоминать о нашем знакомстве. Я двинулась дальше по своим делам. Однако увиденная сцена какое-то время не отпускала моих мыслей. Они были не очень веселые: пес молодой, а уже есть проблемы, дальше они будут сложнее, и, возможно, с собакой придется расставаться. Сколько на моей памяти таких историй! Но я ошибалась – эта оказалась исключением!
      Еще через несколько месяцев знакомая супружеская пара снова заглянула в клуб. Я была удивлена, потому что совсем не ожидала их визита. Но лица у обоих были веселые и вполне довольные:
      – Доктор! А мы теперь живем за городом. Обменяли квартиру на дом в деревне. Давно мечтали, только благодаря нашему Мишеньке и решились. Спасибо ему!
      Я большой любитель собак, и поэтому искренне порадовалась такому удачному решению. Но их следующий вопрос заставил меня основательно призадуматься.
      – А вы не согласитесь быть домашним доктором нашего Мишеньки?
      Конечно, я могла и отказаться, но, сама не знаю почему, этого не сделала. И получила возможность два-три раза в год иметь приличную, если не сказать зашкаливающую, дозу адреналина уже в мой собственный организм. Первая из доз была самой запомнившейся. Мишке было года полтора, когда ему захотелось выяснить свое «социальное» положение среди деревенских аборигенов. По свидетельству очевидцев, это было захватывающее зрелище. Никто из двуногих благоразумно не вмешался в ту достопамятную разборку. Расклад сил был примерно один к десяти, но Мишка вышел победителем. Раненых было немного, но все-таки увечья оказались достаточным основанием для визита врача. За мной примчались на машине. Наскоро собрав все необходимое для работы в «полевых» условиях, мы отбыли для оказания помощи пострадавшим. Аборигенная братия оказалась покладистой, и с ними проблем не возникло. Они спокойно дали обработать раны, кое-кого пришлось заштопать. Но это были цветочки, ягодка – Мишаня – оставался напоследок. И это я запомнила надолго! У него в трех местах были покусы на задних лапах, надо было остановить кровотечение, наложить пару-тройку швов, но… Как подойти к такому монстру? Интересный вопрос? Ведь для того, чтобы ввести его в наркоз, все равно нужно сделать хотя бы одну инъекцию. Легко сказать, да только как сделать! В моей памяти вертелся один из любимейших афоризмов хирургов с академической кафедры: «В нашем деле главное – фиксация!» Ох, как они были правы!
      Даже хозяину Мишка не дал надеть на морду фиксирующий челюсти бинт, смогли только закрепить на ошейнике два поводка и привязать собаку в распор, натянув поводки в разные стороны, а корпус с обоих сторон зажать между досок. Даже сейчас меня пробирает дрожь при мысли о последствиях, если бы эта конструкция не выдержала…
      Набрав в шприц снотворное, я двинулась к собаке, оглядываясь в поисках возможных вариантов отхода, а вдруг ошейник и все прочее не выдержат? Ближайшей и самой надежной была крыша сарая, но вот лестница, приставленная к ней, оставляла желать лучшего. Впрочем, я ни секунды не сомневалась: если Мишаня все-таки вырвется, я окажусь на крыше и без лестницы.
      Но судьба нас хранила: все приспособления не подвели. Наркоз подействовал быстро, и уже через несколько минут можно было работать и не думать о возможности побывать «в гостях» у Склифосовского. Мишка похрапывал в наркозе, а я без помех занималась своей работой. По сравнению с подготовительной фазой она показалась мне легкой и приятной, как детские забавы. Покусы, простите, боевые раны оказались не очень глубокими и не затрагивали ничего серьезного, кроме, собственно, самой шкуры. Поэтому все сводилось к обычным антисептическим мероприятиям и наложению швов. На всякий случай, памятуя некоторую сложность в общении с Мишкиной вольной натурой, я дополнительно обколола раны раствором «долгоиграющего» антибиотика, и на том дело и закончилось.
      Я поднялась с колен и с удовольствием разогнулась. Мишка еще спал, окруженный любопытствующими зрителями из местных. Его огромная голова мирно покоилась на коленях у хозяйки, которая что-то нежное шептала ему на ушко. Главный хозяин, поглаживая косматый загривок своего любимца, другой рукой вытирал вспотевший от переживаний лоб и переводил дыхание. Ни дать ни взять самая мирная идиллическая картина! Я про себя улыбнулась, представив на минуту, что будет через несколько часов, когда кавказец окончательно выйдет из наркоза. Совершенно точно, что ни одного любопытного ближе тридцати метров не будет, да и то при наличии забора. И наученная горьким опытом местная собачья братия тоже будет отсиживаться по своим дворам…
      Изобретенная впопыхах и на скорую руку конструкция оказалась настолько удачной, что хозяин переделал ее в стационарный вариант, который нас впоследствии не раз выручал.
      Вот такие бывают истории. Мишаня здравствует и поныне. Он уже не молод, характер с годами тоже помягчал. Встречаемся мы не часто – здоровье у пса богатырское, но при каждой встрече у меня теплеет на душе, когда вижу могучую собаку, в немом обожании застывшую под ласковой рукой хозяина.
      Если это не любовь, то что это?
 

Тео

 
      – Здравствуйте, наш любимый доктор! – Голос в трубке заставляет меня замирать и улыбаться одновременно, но по двум причинам. Первая – профессиональная. Раз позвонила Ирина Федоровна, а так начинает разговор только она, значит, предстоит решение очередной ветеринарной головоломки, которую собирается изобрести закадычный дружок Ирины Федоровны, ризеншнауцер Тео. Именно собирается, потому что Ирина Федоровна владеет даром усматривать признаки едва начинающегося недомогания своего любимца. Ох, как немногим владельцам моих многочисленных пациентов это дано! А вторая причина – совершенно другого плана: я обожаю эту женщину! И мне удивительно приятна любая встреча с ней, а уж если наши с ней работы и постоянная нехватка времени позволяют часок-другой просто посидеть и поговорить – это вообще всегда бывает подарком.
      На этот раз ее телефонный звонок не был совсем неожиданным. Тео, так сказать, выдает длинный сериал по поводу своего уха, который продолжается, как бы не соврать, месяцев восемь. Начало истории не предвещало долгого продолжения и выглядело приблизительно так: несколько раз в день пес принимался с остервенением трясти головой и сладострастно, с ослиным упорством расчесывать себе одно ухо. Так вот, несмотря на наши общие усилия, этот процесс продолжается, причем клинических признаков какого-либо заболевания нет. Нет, и все тут! Но ухо он все-таки расчесывает, и просто так это не может происходить – всегда и на все есть причина! Только вот как до причины докопаться? У меня до сих пор нет никакой рабочей гипотезы по происхождению подобного состояния уха ее загадочной собаки. И все потому, что полностью отсутствует какая-нибудь причинная информация: в ухе нет клещей, простудиться у него не было возможности, не было, упаси бог, каких-то травм. Как любят говорить – на ровном месте!
      Чаще всего уши вовлекаются в болезненный процесс при отсутствии должного ухода за ними. Особенно это свойственно собакам длинношерстных и жесткошерстных пород. И уход-то ведь прост: всего-навсего надо следить за тем, чтобы ушной канал был свободен от шерсти. Она либо выщипывается, либо выстригается. На второе место по распространенности можно поставить аллергическую реакцию, но в случае с Тео эта причина не отрабатывает, потому что аллергия – реакция всего организма, а тут в процессе только одно ухо.
      Симулировать собаки тоже умеют, но это встречается на несколько порядков реже, чем у людей. Увы, мои двуногие собратья! Я абсолютно уверена, что по лукавству нам нет равных: мы впереди планеты всей! И по этому поводу – мои поздравления! А может, соболезнования?
      Но к Тео классическая теория не имеет никакого отношения, так как процесс наших теоретических изысков, как река, течет своей чередой, а пес с завидным постоянством продолжает теребить свое ухо. Все так же, не давая ни одного видимого признака заболевания. Методом постепенного исключения, который в просторечии носит милое название «метод научного тыка» (благо времени для этого самого метода было – увы! – предостаточно) я пришла к выводу, что наиболее возможная причина столь упрямой патологии – нарушение иннервации и возникновение неболевых необычных ощущений, от которых пес упрямо (или целеустремленно?) пытается избавиться.
      Вот на этой фазе у нас с Ириной Федоровной и возникла проблема: я сочла необходимым провести Тео курс глубоких тепловых процедур, а заодно внимательно просмотреть: не появились ли хоть какие-нибудь дополнительные клинические признаки, способные наконец-то поставить точку в диагностике. Но вот как объяснить этому упертому псу, что мои назначения неболезненны и мы не собираемся отпиливать ему голову или что-нибудь более ценное в его представлении? Тео неплохо отдрессирован, но степень его подчинения имеет свои границы, ибо он – личность! А личность отстаивает их, не отступая ни на шаг. Иными словами, если уж ему что-то не нравится, то уговоры бесполезны, и любую манипуляцию можно провести только под общим наркозом.
      Но ведь если у собаки есть чувство собственного достоинства, то оно есть и у меня, и не просто человеческое, но еще и профессиональное! Как же я могу отступить, тем более из-за такой «ерунды», как упрямый характер пациента? Короче, результатом взаимодействия описанных процессов явилось то, что, выбрав удобное для всех время, мы договорились собраться в квартире Ириши Федоровны на Чистых прудах в полном составе: главное действующее лицо – Тео, сын Ирины Федоровны – Игорь в качестве главного фиксатора и я – с намерением провести новокаиновую блокаду, затем полный и более тщательный осмотр, а заодно и необходимые тепловые процедуры.
      Чистые пруды! Ну до чего же романтическое название, особенно для центра большого города и когда они действительно были чистыми, – так думала я, вышагивая по бульвару в направлении старого, чуть мрачноватого дома, где меня уже ожидали остальные участники сегодняшнего «большого собора». Был май, и листва на деревьях бульвара нежно зеленела и, как сквозь кружево, кокетливо позволяла рассмотреть стройные стволы и ветви. Вовсю велись работы по благоустройству пешеходных дорожек, пересевались газоны. В который раз я подумала о том, как быстро молодеет и преображается Москва, становясь нарядной и современной, но уже не моей, не тем городом, где прошло мое детство. Я ее помню совсем другой, не такой яркой, не такой многомашинной. Жалею ли, что она изменилась? Нет! Нет, потому что к тому, другому городу, городу моих воспоминаний, у меня всегда будет особенное отношение. И этого уж точно не изменить… Проскочив в темпе весь бульвар, я оказалась перед нужным мне подъездом и на минуту задумалась, вспоминая номер домофона (еще один штришок современности). Лай Тео, раздавшийся раньше человеческих голосов, подтвердил, что я не ошиблась, и через минуту я уже входила в квартиру.
      Мне всегда забавно видеть, как по-разному встречают меня мои пациенты. У Тео тоже, разумеется, имеет место свой ритуал, который всегда исполняется неукоснительно. Меня встречали улыбки хозяев и уже принявшая озабоченное выражение морда ризена. Кто-кто, а он лучше всех знал, что мое появление всегда грозит ему очередной «гадостью». Все его чувства, как в зеркале, отражались на морде: тревожно забегали глаза, усы и борода, потеряв уверенность, чуть пообвисли. Покрутившись немножко около нас, он под шумок взаимных приветствий потихоньку и как-то очень незаметно «слинял» и буквально через минуту изображал мертвецкий сон у себя на месте. «Может, проявят уважение и не будут будить мирно отдыхающую собаку?» – почти что вслух произносила его поза. У нас, людей, тоже имелся свой ритуал. Сначала всегда следовала чашечка кофе, беглый обмен новостями и обсуждение того, что предстояло сделать, где-то минут на пятнадцать или чуть больше.
      А поскольку человеческий ритуал на наших встречах был постоянен, то собака со временем прекрасно усвоила, что до ее души, вернее, до тела доберутся не сразу и какое-то спокойное время у нее есть. Но когда это время истекало, у Тео начиналась вторая фаза: он переживал, что ожидание слишком затягивается – потихоньку подкрадывался к нашей компании и, стараясь остаться незамеченным, заглядывал к нам в комнату, вопрошая взглядом, скоро ли очередь дойдет до него? Убедившись, что наши разговоры еще не закончились, обреченно вздохнув, он убирался восвояси.
      На этот раз долго ждать ему не пришлось, и свою дозу легкого гипноза в задницу он получил почти сразу. Не пришлось долго ждать и нам: наркоз начал действовать через пару минут – и собака, как в замедленном кино, стала оседать на задние лапы и постепенно вытягиваться и укладываться на полу. Прежде чем Тео отключился окончательно, на его морде еще успело промелькнуть изумление по поводу происходящего с ним, но это было на секунду, а потом глаза закрылись, и пес погрузился в бесчувственный сон. Это означало, что нам всем пора приниматься за дело.
      Вся изюминка сегодняшней встречи заключалась в тепловой процедуре. За очень обычным названием крылось мое намерение впервые применить на собаке гомеопатические ушные свечи, начиненные целым набором полезных для Тео составляющих. Некоторое время назад я увидела в аптеке эти свечи и, прочитав их состав, поняла, что у моих пациентов есть уши, по которым эти свечи ну просто плачут. Я тогда же купила парочку и, испробовав их на ком-то из людей (не все же на собаках опыты ставить!), получила замечательный результат. Так что Тео был следующим на очереди и в данный момент уже полностью вошел в наркоз…
      Ирина Федоровна присутствовала в качестве наблюдателя и главного «переживалыцика», а мы с Игорем, положив собаку на бок на полу, стали согласно прилагаемой инструкции ставить эту самую свечу. Она представляла собой полую тонкую трубочку длиной сантиметров тридцать. Один конец надо было вставить в ухо, а другой при этом поджечь. Свеча должна была прогореть минут за десять. Именно ради этих десяти минут и понадобился наркоз. И вот торжественный момент наступил: свеча вставлена в ухо, собака спокойно спит, ее голова и шея во избежание ожога закрыты плотной пеленкой. Приняв, без преувеличения можно сказать, беспрецедентные меры безопасности, ведь на собаках применение осуществлялось впервые, мы подожгли свечу. Примерно с минуту она тлела без фокусов, но вдруг… Неожиданно для всех и для меня в том числе из уха Тео клубами повалил густой желтый дым. Он мгновенно окутал собаку и меня с Игорем, зависнув над нами, как туман над водой. Я от неожиданности даже слегка вытянула свечу из уха, еще больше усилив и сгустив дымовую завесу… В мгновение ока обычная современная кухня в московской квартире превратилась в таинственную алхимическую лабораторию из далекого средневековья. Мебель и прочая кухонная утварь, потеряв очертания, тоже приобрели некий таинственный вид. Откуда-то сверху, как из небытия, до нас с Игорем донесся испуганный глас Ирины Федоровны:
      – Ой, да что же это?
      Я отвлеклась от процедуры и взглядом со стороны окинула всю, так сказать, «мизансцену». Тео как был в наркозе, так в нем и пребывал. Распластанное на полу огромное черное тело было, как и задумывалось, неподвижно, и боюсь, весьма напоминало лохматого «жертвенного тельца», разве что живого и мирно спавшего в отличие от средневековья. Наши с Игорем напряженные и живописные позы на полу тоже можно было принять за искателей философского камня во время окончательного опыта. По-настоящему в роль вошел только Тео, мы же явно недоигрывали, уподобляясь неопытным статистам. И над всем этим возвышалась фигура Ирины Федоровны с выражением крайнего изумления на лице… Свеча догорала, туман мягко оседал. Но апофеоз зрелища был, как ни странно, еще впереди… Все вокруг обретало свои первоначальные цвет и форму, и вот тогда мы увидели… изо всех сил виляющий хвост Тео! При полной неподвижности всех остальных частей тела! Это было уже слишком! От изумления я сама превратилась на несколько минут в соляной столп, а Игорь и Ирина Федоровна – хохотали. Готова держать пари, что любой из нас многое дал бы за то, чтобы узнать, какой сон видел наш дражайший пациент. Но… увы… это навсегда останется его тайной! А я, хоть и хорошо знаю собак, не возьмусь фантазировать на эту тему…
      План наших лечебных мероприятий еще не был выполнен, и поэтому эмоции пришлось отложить в сторону и браться за шприцы, давненько ожидавшие своей очереди. Да и вообще, надо было поторапливаться – приближалось время окончания действия наркоза, и опять же никто не знал, с какой ноги (простите, лапы) Тео встанет после непродолжительного, но, видимо, весьма приятного сна. Блокада ушных нервов проблем не создала. Все было закончено, оставалось дождаться выхода собаки из наркоза. Иногда именно с выходом возникают неожиданности, поэтому, удобно устроив Тео в зоне нашей видимости, чтобы не пропустить момента, мы с Ириной Федоровной устроились с чашками кофе и углубились в обсуждение. Собственно обсуждением нашу беседу назвать было нельзя. Все, что задумывалось, – исполнили, а для результата времени еще не хватало. Как жаль, что только в сказках бывают случаи, когда живой водой брызнешь, а отрубленные головы тут же и прирастают! А что, может, когда-нибудь и изобретут… А пока что налицо имелся случай, в котором собака вела в счете с явным преимуществом, и нам оставалось только ломать голову в поисках объяснения. И терпеливо ждать!
      Следующая неделя прошла очень спокойно. Ухо Тео вело себя идеально – оно не зудело и не чесалось. Другими словами – картина полного и окончательного выздоровления. Но не тут-то было! Еще через неделю все то же самое началось со вторым ухом! Но не вводить же собаку в наркоз еще раз и с незначительным перерывом! При таком раскладе можно принести больше вреда, чем пользы, и поэтому на общем совете было принято решение, как оказалось, весьма мудрое – подождать некоторое время, ограничившись самыми легкими симптоматическими мероприятиями. Собственно симптом был один – зудящий эффект на коже около уха. За несколько дней применения гомеопатической мази, как любят выражаться врачи, положительный эффект был достигнут.
      Мы с Ириной Федоровной частенько затеваем обзор происходящих с Тео ветеринарных приключений. Поверьте, это очень интересная тема, особенно когда наблюдение за пациентом продолжается годы…
      Именно Тео является очень ярким подтверждением того, в какой загрязненной среде существует все живое в условиях большого города, с каким трудом достигается выздоровление, когда невозможно устранить причину заболевания: влияния окружающей среды на организм. Рассказ об ушном сериале, скорее всего, вызовет улыбку, но ведь часто встречаются совсем не забавные истории…
 

Челси

 
      – Мам! Ну когда ты наконец купишь мне собаку? – Эта тема в устах моей тринадцатилетней дочери становилась уже постоянной, если не ежедневной.
      Обычно эти разговоры начинались за столом, когда все семейство было в сборе и благостно готовилось к приему пищи. Разумеется, мнения на счет собаки были разные, чаще противоположные, и, чтобы не испортить аппетит присутствующим и перевести разговор в другое русло, мне приходилось проявлять чудеса изобретательности.
      Самым удобным было переключить разговоры на мое патологическое неумение готовить. Скорее, нежелание, чем неумение, но результат в обоих случаях один: дежурные блюда на скорую руку, чем не устают тихо возмущаться домашние. О, благодатная, а главное – беспроигрышная тема, где все домочадцы удивительно единодушны! Какое-то время не раз выручавшая метода помогала, но трудно было рассчитывать, что это будет бесконечно!
      Отвечать на заданный вопрос все равно когда-нибудь придется, так что мысли уже начинали копошиться в заданном направлении.
      С одной стороны, разговоры дочери о собаке меня радовали – в нашем собачьем полку хочет появиться еще один рекрут. А с другой? Ведь есть в доме два бультерьера! Все ж собаки! Что еще-то надо? Юлька на мои возражения дипломатично заявляла, что були – это мои собаки, а ей хотелось собственную!
      Пока могла, я отговаривалась без объявления причин, но ставя условия: вот будешь учиться без троек… вот будешь приходить домой вовремя…
      На какой-то период тема поутихла, а я с удивлением стала замечать, что и многие педагогические проблемы тоже – ребенок явно старался!
      В конце концов настал момент, когда весь богатый, как мне наивно казалось, запас условий был исчерпан. А Юлька, понимая, что раунд выигран ею, победно улыбалась и вопросительно изгибала брови: «Ну?.. И?..»
      – А ты сама кого, собственно, хочешь? – Я начала стадию переговоров, надеясь хотя бы оттянуть время.
      Частенько слышишь мудрые советы не бояться долгосрочных обещаний, ибо их далеко не всегда приходится выполнять… Мне действительно не хотелось брать в дом еще одну собаку по очень длинному списку причин.
      – Я давно решила – кокера, американского! – весьма убежденно прозвучал ответ дочери.
      И моя надежда на какое-то время спокойной жизни стала таять. Данное слово придется сдержать!
      Было над чем задуматься: на первое место вставал вопрос, как с надежной гарантией объяснить двум бультерьерам, что спаниель не объект охоты и выяснения отношений? Я ненавижу слово «гарантия», потому что не знаю ни одного случая, когда это слово полностью соответствовало бы своему истинному значению, а главное – сдержалось. А тут была совершенно другая ситуация. Как теперь любят говорить, «цена вопроса известна» – жизнь ни в чем не повинного кокер-спаниеля, да еще на глазах его будущей хозяйки, слишком юной леди по имени Юлия. Брр!.. Не хотелось бы!
      Теоретизировать можно бесконечно, все равно ответом была только практика. Время шло, а я все не решалась проверить, сколь хорошо управляются мною две девицы бультерьерской породы – Ева и Дитта.
      И вот однажды случилось мне заглянуть в гости к моей приятельнице Ладе, тоже, разумеется, заядлой собачнице, впрочем, других у меня и нет. Знакомы мы так давно, что я и не вспомню, как наше знакомство произошло, но определенно связующим звеном были собаки. В отношении их Лада более «сумасшедшая», чем я сама. Но отличие между нами есть – выбор породы. Этот самый выбор служит неисчерпаемым источником вдохновения для сатирических выпадов моего мужа.
      – Лад! Тебе непременно надо поменять породу! – на полном серьезе озабоченно вещает он.
      – Это еще зачем? – Лада не осознает подвоха и необдуманно встревает в спор. Ой как зря!
      – Ну… – задумчиво тянет Виктор.
      – Нет, интересно, а на какую? – еще глубже увязает Лада.
      – На левретку… Тогда вы будете похожи не только характером!
      От хохота звякают чашки не только на столе, но и в серванте, потому что данный мужем совет бил не в бровь, а в глаз! Лада действительно очень похожа на левретку – худенькая, пластичная, с грацией борзой собаки. Она балерина и после окончания хореографического училища преподает в школе искусств. Ладка весьма оригинальна и практически нигде не остается незамеченной. Выразительности ей прибавляют темные волосы, очень короткая стрижка, точная и энергичная жестикуляция. Она смешлива, любит кокетничать, что получается весьма привлекательно и не вызывает или почти не вызывает раздражения у женщин. Последнее лично меня всегда удивляло. Не вызывать раздражения себе подобных – это все-таки от Бога! Возможно, я немного завидовала ей: так виртуозно кокетничать мне не дано…
      Мы давненько не виделись, и я заранее улыбалась, пытаясь представить перемены. То, что их будет много, – единственное, в чем я не сомневалась. Лада и новости всегда соседствуют со знаком равенства.
      Оторопела я сразу на пороге – пять (!!!) американских кокер-спаниелей вылетели навстречу: длинношерстное разноцветье мельтешило вокруг, виляли с разной скоростью хвосты, только одинаково блестели восторгом темные глаза, и носы влажно тыкались в разные участки моего тела, благо оно, это самое тело, на несколько минут превратилось в соляной столп.
      – От скуки с тобой не умрешь! – отмахиваясь от собак, чтобы пройти в комнату, бормотала я. – Останови их хоть на минутку! А то я никого не могу рассмотреть!
      – Брысь! (это собакам) Чай будешь? – взметнулась юбка, едва успев за Ладой проскочить на кухню.
      Несколько собак отправилось за ней, а парочка вежливо составила компанию мне. Один – черный – влетел на диван и фамильярно устроился рядом, несколько секунд он не шевелился и, скосив глаз, оценивал произведенное впечатление. На это явное подхалимство я не купилась и сделала вид, что он меня вовсе не интересует. Кстати сказать, это один из лучших способов познакомиться с собакой. Поверьте, пройдет совсем немного времени, и почти любой пес первым пойдет на контакт. Забавно, в человеческой практике с успехом работают похожие методы. Попробуйте! Уверена – получится!
      Прошло несколько минут, и мохнатая лапа осторожно легла мне на колено. Наши взгляды встретились. Его длинные ресницы слегка опустились, прикрывая глаза, и тут же кокетливо взмыли вверх, а неожиданно мускулистое для декоративной собаки тело ощутимо крепче прижалось ко мне. Похоже, этот звереныш неплохо владел искусством обольщения! Ну, я ведь не первый год живу на свете и тоже кое-что умею – я отвела взгляд и слегка отодвинулась…
      Дальше все повторилось, но настойчивее…
      К тому времени, когда Лада вышла из кухни с обещанным чаем, этот проныра уже сидел у меня на коленях, преданно и обольстительно сверкая глазами.
      – Быстро, однако! – с ревнивой ноткой в голосе произнесла она, расставляя на столе чашки, варенье и что-то там еще. – Ну, все мужики одинаковые!
      – Да ладно тебе! Оставь мужиков в покое! Лучше расскажи, что это за Дон Жуан в собачьем обличье?
      – Мой щенок, от моей собаки! Ему десять месяцев, хозяева его недавно вернули по причине заграничной командировки, зовут его – Чародей!
      – Надо же! Как ему имечко идет! – Я не сомневалась, судя по псу, что перемена владельцев не стала для него трагедией. – Ты его хочешь себе оставить?
      – Не знаю. Не решила еще, – отмахнулась Лада, – лучше расскажи, какие у тебя новости. Как Юлька? – Она удобнее устраивалась на угловом диванчике, звучными маленькими глоточками отхлебывая слишком горячий чай.
      – Кстати, о Юльке. Упорно просит собственную собаку…
      – А что, это тебя удивляет? Странно! Она ведь твоя дочь, – лукаво стрельнула глазами Лада, – а что действительно интересно, так это на ком она остановила свой выбор?
      – Представь, на американском кокере, – против воли некоторая доля озабоченности прозвучала в моем ответе, потому что я небольшой поклонник этой породы, уж слишком они для меня декоративны!
      – Наш человек! – весело и заразительно засмеялась она. – А ты что?
      – Нет, ну как это можно представить – бультерьеры и кокер?
      – Зря беспокоишься! Вот увидишь, не будет проблем, – убежденно произнесла она, – да пей ты чай, наконец! Он же с бергамотом, как ты любишь!
      Могла бы и не говорить про бергамот. Нос мне пациенты пока не откусили: тонкий аромат витал над столом, одурманивая и умиротворяя. И я решилась. Скорее всего, бергамот здесь был ни при чем. Просто пришло время решать!