Стриптиз (№1) - Стриптиз

Отец внимательно слушал, словно пытался исправить то, что раньше ко мне не прислушивался и в результате упустил что-то важное.

— Ты же знаешь, я не любила школу, хотя училась неплохо. Но гораздо больше я узнала из книг, которые прочитала. После школы я испробовала разную работу, но нигде долго не задерживалась. Мне быстро надоедало делать одно и то же, день за днем, за гроши. Мне нужно было что-то другое, необычное, где все зависело бы только от меня.

Отец кивал, соглашаясь, и я понимала почему. В этом мы с ним были очень схожи. Именно поэтому он стал пожарным. Он тушил пожары, а я эти пожары разжигала.

— Кьяра, ну почему же ты нам не сказала?

— Как-то я и еще несколько девушек были на вечеринке в одном из тех клубов, где мужчины и женщины раздеваются вместе. Тогда у них была вечеринка для непрофессионалов. Я пропустила пару стаканчиков, меня подначили, и я подумала: почему бы и нет?

У отца вырвался понимающий смешок. Это было очень похоже на меня: мгновенно принять вызов.

— Знаешь, отец, я сначала немного нервничала, но когда заиграла музыка и все мужчины устремили на меня взгляды, я почувствовала прилив какой-то энергии, и чем дольше я танцевала, тем больше понимала, что у меня получается. Я испытала необыкновенное чувство. Понимаешь, все засовывали мне за подвязки деньги, и получалось так, будто я заставила их делать это.

Я наблюдала, как отец воспринимает все, что я говорю. Но лицо его оставалось непроницаемым, и я не могла догадаться, о чем он думает.

— В тот вечер я стала победительницей конкурса, заработала двести долларов призовых денег и еще сотню за танец, который исполнила. Тогда я поняла, чем хочу заниматься. Я поняла, что хочу стать лучшей в этом деле, хочу иметь много денег и потом, позже, когда придет пора, закончить карьеру. А к этому времени у меня уже было бы свое гнездышко, а может, и свой бизнес, если бы я захотела.

— Но почему же ты все-таки нам с мамой не рассказала? — повторил свой вопрос отец.

— А ты уверен, что вы поняли бы меня, не стали бы отговаривать, настаивать и мешать? Я собиралась рассказать вам, но хотела сделать это потом, когда буду работать в клубе получше. Я хорошая девочка, отец. Я не употребляю наркотики, не делаю ничего плохого, мне просто нравится моя работа.

Отец покачал головой и взял мою руку.

— Дочка, неужели ты не поняла, что это как раз то, что мы с мамой хотим для тебя? Когда я впервые услышал о том, где ты работаешь, естественно, пришел в ярость, но не потому, что узнал, а потому, что узнал не от тебя, а от своего знакомого. Да и как я мог себя чувствовать, узнав, что моя дочь исполняет стриптиз в каком-то дешевом клубе?

— Прости, отец.

— Да, Кьяра, тебе следует просить прощения за то, что ты не уважаешь своих родителей, но не надо извиняться за то, чем ты занимаешься, если ты чувствуешь, что занимаешься нормальным делом. Мы с мамой старались воспитать вас так, чтобы вы всегда высоко держали голову и гордились собой. Если ты хочешь стать лучшей танцовщицей, тогда, пожалуйста, добейся этого, но никогда ни перед кем не извиняйся. — Отец встал и погладил меня по голове. — Я люблю тебя, дочка, горжусь тобой, что бы ты ни думала. А теперь я возвращаюсь домой. Не стану рассказывать маме о нашем разговоре, потому что ей будет больно услышать, что ты боялась прийти к ней и рассказать. Ждем тебя к обеду в воскресенье, и я верю, что ты приедешь и расскажешь маме про свою жизнь. Ничего большего я не прошу. Держи голову высоко и уважай свою мать. У тебя талант, и этого не надо стыдиться.

Отец ушел, а в воскресенье я пришла домой к обеду. Из всех братьев только Джонни пытался наставить меня на путь истинный. Я спросила его, смог бы он пройти по подиуму, раздеться и уйти со сцены с двумя сотнями долларов. Он ответил, что вряд ли, потому что побоялся бы, что об этом узнают друзья.

— Так ты хочешь сказать, Джонни, что просто боишься, если о тебе могут плохо подумать? — спросила я.

Джонни принялся энергично возражать, но я остановила его:

— Джонни, в одежде или без одежды, я та же самая, не меняюсь. Я не унижаюсь и не стыжусь своего тела. Оно приносит мне приличный доход. А если мой танец смущает тебя, это твоя проблема.

Остальные встретили меня спокойно. Когда они увидели, что я ничуть не переменилась, что я все та же Кьяра, все с облегчением вздохнули. Братья даже стали присылать своих приятелей к нам в клуб на холостяцкие вечеринки, а мама начала помогать мне шить костюмы для выступлений. «Вот, думаю, за это ты получишь немалые деньги», — говорила она, протягивая очередную деталь костюма. Моя мама, настоящая домоседка, по-своему гордилась моим успехом.

Пару лет все шло отлично. Я выступала во все более дорогих клубах, зарабатывала больше и больше денег, наслаждалась жизнью. А потом все вдруг разом усложнилось, и мне пришлось переехать в Панама-Сити. Думаю, я была ужасно наивна, считая, что на новом месте смогу начать заново. Жизнь в Панама-Сити оказалась куда более сложной, чем жизнь в Филадельфии.

* * *

Этот номер и все последующие выступления я закончила почти автоматически, не слыша аплодисментов и вызовов. Мне хотелось поскорее уйти из клуба, остаться одной, обдумать сложившееся положение. Сейчас меня нисколько не интересовало, почему Лайл покинул меня прошлой ночью. Я точно знала, что пока не докопаюсь до того, кто убил Леона Корвазе, не смогу жить спокойно. Но когда я направилась к своей машине на стоянке, я поняла, что мое спокойствие зависит не только от этого. Место белого полицейского автомобиля занял коричневый «форд», значит, я все еще под наблюдением.

— Чтоб вас! — громко сказала я, ни к кому не обращаясь. Звук моего голоса эхом прокатился по стоянке. — Я возвращаюсь в свой трейлер, — крикнула я в сторону «форда», — может, поедете на этот раз впереди?

Детектив, сидящий в машине, сделал вид, что не слышит моих слов.

В машине я включила зажигание, а когда услышала, что двигатель заработал, прочитала благодарственную молитву. Завтра же утром присмотрю подержанный автомобиль поприличнее, может, даже снова «трансамерикэн». Мне хотелось резко тронуться с места, чтобы завизжали шины, что я обязательно сделала бы на своем старом «трансе», но эта развалюха смогла выдать только черное облако выхлопных газов. Вырулив с площадки, я поехала по Томас-драйв. За мной тут же пристроился полицейский «форд».

— Кьяра, — вдруг раздался голос с заднего сиденья, сердце мое на миг остановилось, — не бойся, это я, Фрэнки.

— Самое время тебе объявиться, — почти простонала я. — Где Дениз?

— Поговорим об этом через пару минут, — пообещал Фрэнки. — А для начала оторвись от своего дружка сзади.

— А ты откуда знаешь?

— Кьяра, не глупи. Мне пришлось часа четыре ждать, прежде чем удалось незаметно пробраться к тебе в машину. Я уже два дня пытаюсь встретиться с тобой, а у тебя на хвосте полицейские как приклеенные, вроде блох на собаке. И сейчас за тобой следят, избавься от них.

Я испытывала двойственное чувство. Последний и единственный раз, когда я имела дело с Фрэнки, перевес был на его стороне, пока Рейдин не появилась на крыльце своего трейлера с револьвером. Откуда мне знать — может, он решил отплатить мне? Да и вообще, как я могу быть уверена, что это не он убил Леона, а может, еще и Дениз?

— Как отвязаться от него, Фрэнки? Неужели ты думаешь, что мне самой не хочется?

— Просто делай, что я скажу, — ответил он. Тон его не допускал возражений, это совсем не походило на вежливую просьбу.

Любопытство мое возобладало над благоразумием. Если полицейский будет висеть у меня на хвосте, я ничего не узнаю. Почему бы не рискнуть?

— Переедешь мост, как будто направляешься домой. Поезжай с обычной скоростью, не давай ему повода догадаться, что ты что-то задумала. А сразу у Бека сворачивай направо.

Я поняла: Фрэнки хочет, чтобы мы попали в Сент-Энд-рюс, старый жилой район, дома в котором фасадами выходили на бухту.

— Это твой план? — спросила я.

— Нет, просто не хочу тебе все сразу выкладывать.

— Ладно, проехали мост, сейчас едем мимо колледжа. — Я посмотрела в зеркало заднего вида. — Он не отстает.

— Хорошо, слушай. После того как свернешь на Бека, сделай левый поворот очень быстро, при этом выключи га-баритки и прибавь скорость. Знаешь этот район?

— Знаю не очень хорошо. Я там редко бываю. Это не мой район, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Надо оторваться от этого полицейского, — нетерпеливо сказал Фрэнки, — а потом встать где-нибудь на стоянке или в проезде, где потемнее, с выключенным светом и ждать, пока он проедет мимо.

— Ладно, хорошо. — Сдается, он считает меня Джеймсом Бондом.

— Кьяра, для него это будет неожиданностью и сработает на тебя.

Фрэнки оказался прав. После того как я резко свернула на Бека, пронеслась по боковой улице и выключила свет, мы очутились позади старых домов, в кромешной тьме. Я медленно проехала по темной улице, выискивая, где бы остановиться. Сердце мое бешено колотилось, ладони вспотели, руки судорожно вцепились в руль. Заметив хорошую, покрытую гравием стоянку у большого дома, я тихонько въехала на нее, оглянулась и увидела, как коричневый «форд» спустя мгновение проехал мимо.

— Сделано, — с гордостью сказала я.

Из-за спинки переднего сиденья появилась голова Фрэнки. Он не улыбался.

— Не заносись! Коп наверняка уже доложил по рации о случившемся, и через пару минут каждая патрульная машина будет тебя разыскивать. Пойдем. — Он открыл заднюю дверцу и вышел в темноту влажной ночи.

Выбора у меня не было, я последовала за ним. Какое-то время мы шли вдоль дороги, Фрэнки крепко держал меня за руку. Насчет полиции он правильно сказал: вдалеке проехали уже три патрульные машины.

После того как очередная машина проехала мимо нас, мы пересекли пустынную улицу и направились в сторону пляжа, окаймляющего район Сент-Эндрюс. Ночь была облачная, безлунная. Казалось, черные воды бухты затягивают в свои глубины любой свет. Мы спустились на пляж. На берегу лежала огромная куча деревьев, вырванных с корнями ураганом «Опал». Фрэнки потащил меня к этой куче, и мы залезли поглубже под стволы.

— Здесь нас трудно будет заметить, — сказал Фрэнки, — даже если они станут искать.

Я залезла еще дальше под ветки и села на песок. Было слышно, как у нас над головами на дороге работали двигатели медленно проезжавших полицейских машин, проверявших улицу. Джону Нейлору это очень не понравится!

— Где Дениз? — спросила я.

— Это ты мне скажи, — резко отозвался Фрэнки. — Я не видел ее с тех пор, как помог ей перебраться в новый номер. Она сказала, что поспит немного, а потом мы хотели встретиться после работы. Но она так и не появилась. Прошла почти неделя.

Даже в темноте я разобрала, что Фрэнки выглядит очень озабоченным.

— Я должен ее найти. — Фрэнки подвинулся почти вплотную ко мне и заглянул мне в глаза. — Я должен ее найти, — повторил он. На этот раз его голос звучал более резко. — Если ты знаешь, где она, скажи мне.

— Ну зачем бы я стала скрывать это от тебя! Я же сказала, что не знаю, где она. — Я опять ощутила тревогу, мне стало не по себе. Он или правда не знает, где Дениз, или искусно притворяется.

— Она тебе что-нибудь говорила обо мне? — вдруг спросил он. — Говорила что-нибудь о том, что происходит?

«О чем это он?» — подумала я и ответила:

— Нет, она о тебе ничего не рассказывала. Сказала только, что ей хорошо с тобой, надежно. — Я попыталась разглядеть в темноте его лицо. — А что, она должна была мне что-то рассказать?

— Нет, — ответил Фрэнки, немного отодвигаясь от меня. — Просто мне показалось, что ты чего-то недоговариваешь. Может, она сказала что-то такое, из-за чего ты теперь мне не доверяешь?

Мне стало совсем не по себе, я окончательно запуталась. Одно было ясно: Фрэнки неоткровенен со мной. Я не ответила ему.

— Кьяра, я очень нужен Дениз, — негромко сказал он. — Она даже не представляет, как я ей нужен. — Слова его звучали одновременно угрожающе и трогательно.

— Фрэнки, — отозвалась я, не глядя на него, — а тебе не приходило в голову, что ее, может быть, уже в живых нет? Что Леона и Дениз убил какой-нибудь конкурент-наркоделец?

— Нет! — прямо-таки взвился Фрэнки в ответ. — Это невозможно! Я бы знал, если бы ее не было в живых!

— Да ладно, Фрэнки, откуда бы ты знал? Почему ты так уверен?

— Знал бы, вот и все, — тихо ответил он. — Она жива, и я ей нужен, у нее большие неприятности.

— Так ты еще и ясновидящий? Видишь, что Дениз жива и у нее неприятности? А тебе, случайно, не видно, где она? Хватит, Фрэнки, ты что-то недоговариваешь, много знаешь, но мне не говоришь. — Я вцепилась в край его кожаной жилетки, — Если ты, паскуда, ей что-нибудь сделаешь, я тебя убью!

Глаза Фрэнки сверкнули в темноте, а потом он вдруг откинулся назад и засмеялся. Это был резкий и неприятный смех, прорезавший ночь.

— Ты меня убьешь? Ты? Да ты знаешь, что защищаешь человека, о котором тебе ничего не известно? Я не имею отношения к проблемам Дениз. У нее сейчас неприятности, но она сама в этом виновата — вот в чем правда. И тебе скажу: чтобы вытащить ее из этого дерьма, мало одной храбрости и смазливой мордашки.

На шоссе остановилась машина, хлопнула дверца, и со стороны дороги послышались шаги — к нам кто-то спускался. Я на какое-то время совсем забыла о полиции. Фрэнки выглянул узнать, что происходит, потом пригнулся ко мне, схватил обеими руками и повалил на спину на влажный песок. Он навалился на меня сверху и прижался своими губами к моим.

Я попыталась было сопротивляться, но он крепко держал меня, не обращая внимания на приближающихся полицейских. Луч фонарика наткнулся на нас и высветил лицо Фрэнки. Тот повернулся на свет.

— Эй, послушай, — заговорил он благодушно и не спеша, полностью закрывая меня собой от полицейских. — Мы тут с подружкой проводим время, развлекаемся. Ну, ты понимаешь, о чем я?

Офицер перевел луч фонарика дальше.

— Извините, мы тут кое-кого ищем. Вы или ваша знакомая никого не видели на пляже?

— Приятель, я точно никого не видел. — Хрипло рассмеялся Фрэнки. — Уверяю тебя, моя подружка не видела никого и ничего, кроме моей жуткой физиономии. Верно, малышка?

— Верно, — отозвалась я, — кроме тебя, я никого не видела.

Офицера это вполне удовлетворило. Он что-то сказал в микрофон рации на лацкане и пошел прочь.

— Желаю хорошо провести вечер! — крикнул он на прощание. — И не делайте ничего противозаконного.

Фрэнки отпустил меня, и мы снова сели. Я стряхнула песок с волос и со спины, до сих пор продолжая чувствовать покалывание его усов на своих губах и запах его пота и кожаного жилета.

— Надо смываться отсюда, пока они не вернулись и не попросили предъявить документы. Я отведу тебя к машине.

— А ты как будешь добираться?

— Мне здесь недалеко. — Фрэнки невесело рассмеялся. — Я позвоню Рэмбо, и он меня встретит. — Он шел огромными шагами, и мне пришлось почти бежать за ним, чтобы не отстать.

— А как же Дениз? — спросила я.

Фрэнки даже не обернулся.

— Я тебе уже сказал, у нее большие неприятности. Если она позвонит, скажи, что я ее разыскиваю. Обязательно скажи, что я помогу ей.

— Поможешь? Как? — спросила я его.

— Она знает как, — ответил он и резко шагнул в сторону. — Вот твоя машина.

Темнота уже не скрывала мою «тойоту». Позади нее стояли две полицейские машины с мигалками и освещали ее. Я повернулась к Фрэнки, но тот исчез, оставив меня выпутываться самостоятельно.

Глава 21

Нас с детективом Деннисом Донливи сближало то, что встреча с Джоном Нейлором не сулила ничего хорошего ни мне, ни ему. Молодой детектив представился мне, едва сдерживая свою ярость. И после разговора с боссом лучше ему не стало. Он получил приказ сопровождать меня до моего трейлера и ждать прибытия детектива Нейлора. Когда мы добрались до стоянки «Дубовая роща», выглядел Донливи откровенно несчастным. Он сидел, сгорбившись за рулем, и молча смотрел перед собой, ожидая неизбежного нагоняя.

Я хотела было извиниться, все объяснить, но разговаривала будто с глухим. Он не попался на удочку, когда я сказала, что просто прогуливалась вдоль берега, обдумывая положение. Я почти с радостью увидела машину Нейлора, которая въехала на территорию стоянки и свернула в сторону моего трейлера. Сидя на верхней ступеньке крыльца, я наблюдала за разборкой. Они говорили тихо, но ошибиться было нельзя. Джон Нейлор был явно недоволен. Донливи молча слушал, глядя боссу прямо в глаза, а когда лекция закончилась, кивнул. Похоже, потом Нейлор сказал что-то смешное, потому что Донливи посмотрел в мою сторону и рассмеялся. Нейлор положил руку ему на плечо, ситуация разрядилась. Однако я не обманывала себя — наш разговор легким не будет.

— Кофе, детектив? — предложила я, когда Нейлор подошел.

Мы на мгновение замерли, глядя друг другу прямо в глаза, я на верхней ступени, он — внизу. Затем я повернулась, отперла дверь и пригласила войти внутрь.

— Не откажусь, — отозвался он.

Пока я готовила кофе, мы не проронили ни слова. Он прохаживался по гостиной взад-вперед, с интересом разглядывая мои безделушки. Флафи, которая радостно выбежала из спальни, когда я отперла дверь, теперь настороженно стояла в коридорчике, делая собственные выводы.

— Вам со сливками? — спросила я.

— Нет, черный. — Нейлор вернулся на кухню и уселся на табурет, наблюдая, как я достаю из холодильника сливки. И хотя было почти пять часов утра, сегодня он не выглядел усталым. Глаза ясные, свежая белая рубашка и новый галстук. Подойдя к столу, я почувствовала запах одеколона или лосьона после бритья. Я заметила, что щеки и подбородок у него чисто выбриты.

— А вы шикарно одеты для этого времени суток. Это у вас поздний выход или ранний старт?

Он замешкался на мгновение, потом пожал плечами.

— Мне надо уехать из города по делам, у меня рейс в шесть тридцать.

Я села напротив него и отхлебнула кофе. Пора уже перестать играть в кошки-мышки, он должен выслушать меня.

— Знаете, — начала я, — я вовсе не прогуливалась по пляжу в одиночестве.

Нейлор вопросительно поднял брови. Взгляд у него был настороженный.

— Понимаю, понимаю! Вы сейчас думаете, что я опять хочу впарить вам очередную туфту. Может быть, вы так все и воспримете, но я надеюсь, что все-таки выслушаете меня внимательно.

Нейлор отпил кофе и молча ждал, когда я продолжу. Я тоже отпила кофе, затем заговорила:

— Когда я выехала со стоянки у «Тиффани», оказалось, что в моей машине на заднем сиденье спрятался Фрэнки, приятель Дениз.

— Каким образом… — начал было Нейлор, но я его перебила.

— Это не важно сейчас, — сказала я. — У него была тысяча способов пробраться ко мне в машину. Сейчас важно только то, что он там сидел и я с ним говорила. Думаю, — продолжала я, опираясь локтями на стол, — что слова Фрэнки могут чего-то стоить для вас.

— Это не Филадельфия. — Нейлор нахмурился. — Мы не платим нашим информаторам.

— Я говорю не о деньгах, детектив. Я прошу просто меня выслушать, мне нужно только ваше внимание. Но кажется, вам этого не понять.

— Чего мне не понять?

— Я имею в виду, что могу рассказать вам что-то важное, и может, вы что-то сумеете сделать для меня.

Нейлор хмуро сдвинул брови, и во всем его теле чувствовалось напряжение.

— Надеюсь, сейчас уже установили, что моей крови на месте происшествия не было? Хочется по крайней мере думать, что вам это известно.

Нейлор никак не отреагировал на мои слова.

— Так что полагаю, я теперь вне подозрения, вы ведь не подозреваете меня в убийстве? Допускаю, что вы можете считать меня соучастницей, но если я не убийца и если я помогаю вам в расследовании, неужели так необходимо, чтобы за мной днем и ночью следили?

— Пока вы нам еще ничем не помогли, — произнес Нейлор.

— Я расскажу вам все, что сказал мне Фрэнки, а вы от меня отстанете.

Нейлор поставил чашку на стол и посмотрел на меня.

— Вы расскажете мне все, что сказал вам Фрэнки, а я посмотрю, чего это будет стоить.

Мне ничего не оставалось делать, кроме как начать говорить.

Когда я закончила, Джон Нейлор достал свой блокнот и что-то записал в нем. Потом взглянул на меня, словно оценивая, правду я ему сказала или нет.

— Когда вы предполагаете связаться с Фрэнки? — спросил он.

— Мы с ним об этом не говорили. Думаю, он сам со мной свяжется.

— Как по-вашему, что Фрэнки имел в виду, когда сказал, что у Дениз неприятности?

— Не знаю, быть может, это имеет какое-то отношение к Леону?

Нейлор взглянул на часы, закрыл блокнот и встал.

— Спасибо, Кьяра. Не уверен, что это нам поможет, но для нас важны все мелочи.

— Так с меня снимут слежку? — Я соскользнула с табурета и подошла к Нейлору.

— Посмотрим, — ответил он.

— Посмотрим? — повторила я. — Черт побери! Что это значит? Мне босс дышит в затылок, грозит уволить, если у меня на хвосте будут полицейские, а вы говорите «посмотрим»?

Нейлор спокойно взглянул на меня и решительно сказал:

— Я приму решение, когда вернусь в город.

— А когда это будет? — поинтересовалась я, с трудом сдерживаясь.

Нейлор пожал плечами.

— Все зависит от того, что я узнаю, когда приеду туда. Успокойтесь, Кьяра. Как только смогу, я вернусь к вам.

Когда за ним захлопнулась дверь, я почувствовала себя так, словно попала в капкан.

— Полицейский — ваш друг, — проговорила я детским голосом. — Чушь собачья!

Я подошла к окну и сквозь занавески посмотрела, что происходит на улице. Нейлор как раз отъезжал, а Донливи остался на том же месте и смотрел на мой трейлер.

Небо уже светлело, светлело и все вокруг. Скоро наша стоянка оживет, кто-то отправится на работу, детишки будут ждать школьного автобуса. А в моем перевернутом ночном мире наступит время отдыха.

* * *

Мне очень хотелось верить, что я засну. Но это был один из тех случаев, когда еще до того, как голова коснется подушки, точно знаешь, что сон не придет. Я лежала в спальне, чувствуя, как солнце медленно прогревает трейлер. Было слышно, как разъезжаются взрослые на работу, затем зазвучали детские голоса и смех — это ждали автобуса школьники. Наконец, я, услышала свой автоответчик.

Обычно я его отключаю, убирая звонок и звук, но сейчас, лежа без сна, я слышала совсем тихие пощелкивания, которые означали, что поступил входящий звонок. Меня разобрало любопытство, я протянула руку и включила звук. Послышался мужской голос:

«Кьяра, это я, Лайл. Ты не осталась вчера вечером, а мне правда надо было поговорить с тобой. — Последовала пауза, будто Лайл решал, что делать дальше. — Давай поговорим сегодня, мне это очень нужно».

Время для записи закончилось. Я было почувствовала себя виноватой, а потом подумала, что ничего ему не должна, он бросил меня одну с трупом, поэтому поговорю с ним, когда буду готова, и на своих условиях.

Через несколько минут опять послышался щелчок, снова чей-то звонок. Но на этот раз трубку повесили, не оставив сообщения. Еще через несколько минут повторилось то же самое, а потом еще раз.

— Нет, Флафи, это бесполезно. — Я потянулась к будильнику — было девять сорок две, а сна ни в одном глазу. — Ладно, надо заняться чем-нибудь полезным, Флафи. Давай-ка, отправимся за новой машиной, может, найдем что-то подходящее.

Это очень устраивало мою малышку, у нее был очень довольный вид. Она-то проспала всю ночь, как положено, и сейчас была полна сил и энергии. Флафи с удовольствием вышла со мной наружу, весело помахивая хвостиком и высунув от жары язычок.

Солнце уже слепило, становилось действительно жарко. На стоянке я осмотрелась вокруг. Вместо Донливи в полицейской машине сидел какой-то другой, незнакомый мне офицер. У него были темные, с проседью, волосы, и он что-то увлеченно читал. Мне пришла в голову мысль сообщить ему свой утренний маршрут, но потом я решила, что тогда ему будет неинтересно следить за мной. Нет уж, пусть помотается за мной по Пятнадцатой улице, пока я буду ездить от одного пункта продажи подержанных автомобилей до другого. А может, он даже подвезет меня, когда я верну свою арендованную машину.

— Ладно, Флафи, — сказала я, — сделаем так.

Флафи стояла в тени нижней ступени, наблюдая, как я открываю дверцу автомобиля.

— Давай вытащим из этой развалюхи наши вещи, проверим, не забыла ли я чего-нибудь, и чтобы под сиденьями ничего не осталось, а затем отправимся покупать подержанную машину.

Флафи потянула носиком, и я оценила это как одобрение. Я достала с заднего сиденья свою косметичку и начала собирать картонные стаканчики, которые накопились там за последние несколько дней. Один упал и закатился под переднее сиденье. Чтобы достать его, мне пришлось нагнуться, и я вдруг увидела под сиденьем пакет — квадратный пухлый пакет средних размеров в коричневой оберточной бумаге. Такие пакеты я обычно посылаю домой на Рождество, только мои потоньше.

Я не сразу решилась дотронуться до него. Сначала я наклонилась ниже, чтобы получше рассмотреть его и понять, что в нем. Мне пришла мысль о пластиковых бомбах, которые вкладывают в конверты. Хорошо, что неподалеку в машине сидит полицейский. Пакет был свернут не очень аккуратно, — он выглядел так, будто кто-то сунул что-то в бумажную сумку, сложил ее и наспех заклеил скотчем. «На бомбу не похоже, — решила я. — Скорее всего тот, кто брал эту машину напрокат до меня, забыл его здесь». Я поставила на крышу машины еще один стаканчик и быстро огляделась по сторонам. Казалось, детектив в полицейской машине не обращает на меня внимания.

Флафи, почувствовав серьезность происходящего, подошла и обнюхала мои туфли. Я встала на колени на водительское место и снова заглянула под пассажирское сиденье. Может, моя задница отвлечет внимание детектива и он не станет пристально всматриваться, пытаясь понять, что я делаю и что достаю. Стараясь двигать ею как можно привлекательнее я тем временем достала пакет из-под сиденья. Затем вылезла из машины, собрала все стаканчики из-под кофе, взяла косметичку, положила все это поверх пакета и направилась к трейлеру.

— Слава Богу, Флафи, здесь нас никто не видит, — пробормотала я, войдя внутрь. — А теперь давай посмотрим, что это мы с тобой нашли.

Пакет, хотя и объемистый на вид, на ощупь был легкий и мягкий. Заклеен был на совесть. Мне пришлось взяться за ножницы и разрезать скотч и верхнюю бумагу.

— Матерь Божья! Флафи! Ты посмотри!

Флафи подняла ушки и подошла ближе к столу. Я быстрым движением высыпала содержимое пакета на кухонный стол. Это были деньги. Много-много денег! Они были сложены в пачки и перехвачены резинками.

— Девочка моя! Да здесь тысячи долларов! Господи, теперь нам не нужно покупать подержанную машину, мы с тобой можем купить даже новенький «порше»! — Я собрала все пачки и быстро просмотрела их — только стодолларовые купюры, хрустящие и совершенно новые. Усталость, которую я ощущала до этого, сразу же испарилась. Меня охватила эйфория радости от внезапно свалившегося богатства.

Чьи это деньги? Трудно поверить, что кто-то, бравший машину напрокат до меня, случайно забыл их. Да и зачем человеку, у которого столько денег, брать напрокат развалюху «тойоту»? Может, Фрэнки? Об этом стоит подумать.

Действительно, после него в машине, не считая меня, никого не было. Но зачем ему оставлять в моей машине столько денег? Это скорее всего «грязные» деньги. «Чистые» деньги хранятся в банке, их берут оттуда небольшими суммами по чековой книжке. Это, безусловно, «грязные» деньги, и принадлежат они Фрэнки. Возможно, он уже ищет их сейчас. А ведь он оставил меня одну разбираться с полицейскими, да еще подсунул свои деньги мне в машину, рассчитывая, что с ними ничего не случится. Ну я ему еще покажу! Быстро приделаю ножки к его денежкам!

А если эти деньги принадлежат не Фрэнки, что тогда? Интересно, существует такое место, куда сдают найденные «грязные» деньги? И есть ли какой-нибудь срок, после которого эти деньги станут моими?

— Флафи, давай-ка мы их быстро пересчитаем, а потом спрячем. Если владелец не объявится, скажем, в течение года, то мы поищем себе приличный домик или небольшую квартирку на побережье. Может, хватит и на свой бизнес.

Флафи одобрительно улыбнулась, а я принялась считать деньги.

— Сто тысяч долларов, — подвела я итог. — Флафи, здесь и на бизнес хватит, и на первый взнос за квартиру. Девочка моя, да ты даже в колледж сможешь пойти.

Флафи состроила неодобрительную гримасу.

— Ладно-ладно, это я так. Такой умной собаке незачем идти в колледж. — У меня кружилась голова, но тревога и усталость снова вернулись. — Есть отличное местечко, где их можно спрятать. — Я пошла за коробкой с инструментами, которую держала в стенном шкафчике в холле. — Мы спрячем деньги, а сами, как и собирались, пойдем покупать подержанный автомобиль. Как будто ничего не случилось.

Но только, конечно, что-то случилось, и началось все с исчезновения Арло.

Глава 22

Каждый год, подобно муравьям, собирающимся к крошкам пирожного на церковном пикнике, туристы заполняют Панама-Сити. Они едут с фургонами, с семьями, с досками для серфинга. Большинство из них проскакивают город, даже не заметив его, — все стремятся на пляж, к океану. В конце концов они выстраиваются в бесконечную вереницу, которая медленно движется по мосту, соединяющему окраины и центр города, и замирает где-то в районе Томас-драйв.

Они приезжают сюда с апреля по сентябрь, сорят деньгами на белоснежных пляжах. А когда наконец возвращаются домой и выходят на работу, рассказывают всем, что провели отпуск в Панама-Сити. Однако это не так.

Они не знают, что представляет собой Панама-Сити. И большинство из нас, местных, это даже устраивает. Отдыхающие проносятся через город, устремляясь к пляжам, а район пляжей — это уже совсем другой разговор. Отпускники никогда не сворачивают в боковые улочки, их не интересует испанский квартал в стиле ар-деко, расположенный в самом центре Панама-Сити. Они не останавливаются в «Панама-Ява», чтобы попробовать наш потрясающий кофе-эспрессо, не бродят по картинным галереям и антикварным магазинам, их не интересует наш муниципальный центр или городская стоянка яхт.