Стэн (№5) - Месть проклятых

Теперь осталось главное – украсть корабль.

Выбравшимся за пределы проволочных заграждений Стэну и Алексу казалось несложным преодолеть несколько километров до взлетного поля. Однако на это ушло времени намного больше, чем они предполагали. Друзья не знали, что одним из побочных эффектов регулярного недоедания является куриная слепота.

Итак, несмотря на всю свою подготовку, они пробирались в темноте с той же скоростью, что и самые обыкновенные гражданские. И все-таки выработанный в отряде "Богомолов" рефлекс настороженности и способность бесшумно передвигаться помогли Стэну и Алексу остаться незамеченными, когда они проползали мимо крестьянских ферм, окружавших лагерь.

– Горри, пока нас не сцапали, не желаешь ли прослушать маленькую лекцию о ядовитых пятнистых змеях, в изобилии обитающих в этой местности? – спросил Алекс.

– Заткнись, или я убью тебя.

– У этого парня нет чувства юмора, – пожаловался Алекс грызуну, спавшему в маленькой коробке. – Смотри-ка, а вот и "очкастый крошка енот".

Часовой, дежуривший у подножия холма, попал в их поле зрения и удалился.

Система охраны взлетного поля была сложной: расхаживающим взад-вперед часовой, проволочное заграждение, нейтральная зона, контролируемая дозорными животными, второе проволочное заграждение и внутренняя электронная система безопасности.

Высчитав, за какое время часовой совершает свой обход, Стэн и Алекс двинули вперед и подползли к первому проволочному заграждению. Алекс постучал по маленькой коробке:

– А ну-ка, ленивый вонючка, выходи из заточения и принимайся за дело!

Алекс поднял крышку, и зверек выпрыгнул из коробки. Ошалевший от свободы и новой окружающей обстановки, грызун бесшумно пролез через проволочное заграждение и очутился в нейтральной зоне. Опомнившись, он сел, полизал шерстку, прикинул, в какой стороне может быть вода, и продолжил свой путь. Его замедленный умственный процесс был нарушен громким рычанием.

Каракайеу, трехметровое существо с тремя лохматыми лапами, оканчивающимися смертоносными когтями, переваливающейся походкой направилось в сторону вонючки. Скунсовый медведь был разъярен, что являлось обычным состоянием представителей его вида.

В результате гибридизации и мутации, которым таанцы подвергли предков этого млекопитающего, оно стало еще более агрессивным. Медведям внушили, что двуногие являются их единственными врагами и подлежат беспощадному уничтожению, в то же время добившись от этих монстров беззаветной преданности другим, кормившим их двуногим. Кроме того, медведям не разрешалось выходить за пределы нейтральной зоны и размножаться.

Этот каракайеу провел пять однообразных, не нарушаемых никакими заботами и волнениями лет в замкнутом пространстве, ограниченном двумя проволочными заграждениями. И вдруг, совершенно неожиданно, на его территории появляется грызун!

Скунсовый медведь, как всегда, обходил свои владения и, согласно инстинктам, метил территорию. Грызун, так же согласно инстинктам и обычной потребности справить нужду, пискнул, завертелся на месте, задрал пушистый хвост на спину, выпустил зловонные газы и помочился.

Резкий запах, результат выделений анальных желез вонючки, ударил в нос каракайеу. Огромное животное немедленно встало на задние лапы, зарычало и, пытаясь уберечь чувствительный нос от нестерпимого смрада, заковыляло прочь в поисках убежища, в надежде отыскать двуногих, которые могли бы ему помочь.

Удовлетворенный вонючка снова пискнул и умчался в неизвестном направлении.

– Маленький паршивец, отлично справился со сноси задачей, – шепотом прокомментировал сцену Алекс.

Стэн принялся за работу. Снова трос проволочного заграждения был продырявлен, гвозди вставлены, проволока разрезана, а после того, как беглецы пролезли через образовавшееся отверстие, соединена вновь.

В пятидесяти метрах от Стэна и Алекса поблескивал гладкий черный корпус корабля. Вокруг не было ни души.

Алекс засунул руку в карман своей потрепанной робы, достал оттуда четыре обрезка полых трубок, менее одного сантиметра в диаметре, и соединил их вместе. Получилось нечто вроде трубки для пуска отравленных стрел. В дальнее отверстие трубки Алекс вложил продырявленный рыбий пузырь, начиненный мельчайшей металлической пылью. Другой конец приложил к губам, направил самодельный инструмент в сторону куста и дунул. Невидимая пыль воспарила в воздух, собралась вокруг куста и осела. Стэн и Алекс уткнулись носами в грязь, надеясь остаться незамеченными. Несколько минут спустя караульные начали совершать обход.

Готовясь к побегу, друзья учли, что внутри полевого периметра находятся электронные датчики. Они считали, что конструкция детекторов должна быть предельно проста – возможно, радарного типа. В конце концов планета-тюрьма находилась далеко от линии фронта.

Таанский капрал, командовавший караулом, покинул свой пост.

– Стража, говорит Разведчик. Мы находимся в районе предполагаемого вторжения.

– Разведчик, говорит Стража. Поступили какие-нибудь сведения о проникновении нарушителя на взлетное поле?

– Подождите на связи. – Старый толстый капрал включил фонарик, чтобы осмотреть землю. – Ничего.

– Точно? Сенсоры по-прежнему указывают на присутствие нарушителя в зоне.

– Да знаю, дьявол тебя забери, – не сдержался капрал. – Но мы ни хрена не видим.

– Разведчик, говорит Стража. Проведите повторную компьютерную проверку. Инспектирование участка зарегистрировано... Согласно вашему докладу, никакого вторжения произведено не было. Возвращайтесь на командный пункт. Прием окончен.

– Прекрасно, будь ты неладен, – проворчал капрал. – Если здесь никого нет, мы просчитались. Если здесь кто-то есть, нас вздернут на виселице. Черт! Поживем – увидим.

Караульные таанцы удалились.

"Очень, очень хорошо", – подумал Стэн. Металлическая пыль, которую Алекс выдул на куст, определенно была зафиксирована ближайшим сенсором. Дежурный отряд направился к месту, откуда приходил сигнал, и ничего не нашел. А сенсор все еще продолжал указывать на присутствие нарушителя. Теперь на "доклады" сенсора не будут обращать никакого внимания до тех пор, пока с ним не разберется техник. Путь к посыльному кораблю был свободен.

Люк левого борта оказался открытым. Алекс направился к хвостовой части, Стэн вошел в комнату контроля. Вопрос, куда лететь, все еще оставался открытым.

Управление кораблем было на удивление простым. Стэн уже сел в кресло пилота и начал нажимать кнопки, когда Алекс ввалился в крохотный командный центр.

– Здесь нет горючего!

Стэн пробормотал четыре непристойных ругательства и включил компьютер. Нет, горючее все-таки было. Во всяком случае, достаточное количество для того, чтобы вывести корабль в открытый космос. Достаточное для того, чтобы выйти на межзвездный путь. Достаточное для...

Стэн включил навигационный компьютер. Хватит ли топлива на то, чтобы выскочить из таанского галактического пространства?

Ответ отрицательный. Стэн стукнул кулаком по панели компьютера и откинулся на спинку кресла.

– Оказывается, мы все это проделали зря.

– Нет, нет, юноша, – сказал Алекс. – Я просмотрел записи о заправке. Через три дня это корытце наполнят топливом до отказа. А сейчас нам остается лишь покинуть его, перелезть обратно через проволоку, вернуться домой и немного подождать. Как ты думаешь, сумеем?

Снова лезть через проволочные заграждения. Снова пробираться через камыши. Вернуться обратно, в ненавистный ад лагеря, где прожито три долгих года... Они не могли этого сделать. Но они вернулись.

Стэн и Алекс проскользнули через проволочное заграждение, прошмыгнули мимо охранников, попали на территорию лагеря и очутились возле своего барака. У них было только одно желание – добраться до коек и заснуть. Однако, вопреки всем ожиданиям, заключенные, которым в это время уже положено было отдыхать, бодрствовали.

Вскоре все стало ясно. Шумиха, поднятая заключенными по команде полковника Вирунги для прикрытия беглецов, вызвала обратную реакцию со стороны лагерного начальства. Была устроена массовая проверка. Охранники выкликали каждого имперца поименно, сличали отпечатки пальцев, проверяли наличие особых примет, сосредоточенно вглядывались в лица. Ни у Вирунги, ни у любого другого заключенного не было возможности избежать проверки. Конечно, охранники знали, что Стэн и Алекс не могли бежать – это подтвердили результаты прочесывания периметра. Но они могли где-то спрятаться, готовясь к побегу. Возможно, они снова роют туннель.

Впрочем, это уже не имело значения. Перед самым побегом Вирунга предупредил Стэна и Алекса: если они вновь появятся в лагере, их ликвидируют. А заодно и полковника Вирунгу – охранникам не составит особого труда выяснить, кто был причастен к их исчезновению.

Стэн и Алекс переглянулись. Им уже никогда не удастся совершить вторую попытку проникнуть на посыльный корабль. Следующим этапом их заключения станет планета рудников и скорая смерть.

Но друзья ошибались. Им предстояло знакомство с вежливыми и обходительными верховными правителями таанцев.

Глава 5

Двадцать семь членов Верховного Совета погрузились в состояние скучного безразличия, когда престарелый секретарь монотонным голосом стал зачитывать очередное законодательное постановление, принятое к рассмотрению в тот день.

– ...Документ №039-387. Тема: пенсии малоимущим. Аргумент "за": распределенные налоги на гарантированные доходы в пользу пенсионеров облегчают тяжелую ношу, выпавшую на долю государства, что позволяет правительству вкладывать главные средства в военную промышленность. Аргументы "против": никаких.

Престарелый секретарь, не поднимая головы, задал рутинный вопрос:

– Возражения будут?

В зале, как обычно, стояла тишина.

– Принято единогласно. Следующее. Документ №434-102. Тема: распределение горючего. Подсекция машин медицинской "скорой помощи". Аргументы за увеличение выдачи: изъятие машин "скорой помощи" для использования в военных целях без всякой компенсации усугубляет неимоверные трудности и лишения, испытываемые и без того обремененной заботами системой гражданского здравоохранения. Рекомендация штаба: никакого увеличения.

Снова прозвучал шаблонный вопрос. И снова тишина свидетельствовала о полном единодушии. Государственные дела всегда решались подобным образом. Тем не менее членов Верховного Совета таанцев вряд ли можно было назвать единомышленниками председателя, лорда Ферле. Напротив, у каждого из них были свое особое мнение и могущественные союзники. Иначе они не вошли бы в состав Совета.

Лорд Ферле стал председателем в результате умелого ведения собственной политики в корыстных целях. Многие годы он укреплял свои позиции посредством назначения нужных людей на ключевые посты. Например, совсем недавно он повысил в должности леди Этего, переведя ее из кандидатов в действительные члены Совета. Конечно, она заслужила этот статус – как-никак герой войны!

Когда секретарь продолжил свое заунывное чтение, председатель посмотрел на полковника Пэстора. Иногда ему казалось, что назначение полковника на занимаемую им теперь должность явилось ошибкой. Дело заключалось не в том, что промышленник был слишком тяжелым человеком. Просто он имел обыкновение задавать наивные вопросы, на которые трудно было ответить. Но самое главное – с течением времени Ферле перестал полностью полагаться на его поддержку.

"Гм-м. Как поступить с Пэстором?" – подумал председатель. Проблема состояла в том, что Пэстор был не только преуспевающим промышленником, но обладал поразительной способностью находить все новых людей, умеющих наносить ощутимые удары по Империи. К тому же он выкладывал из собственного кармана колоссальные суммы на организацию военных кампаний. Наверное, правильнее всего будет потерпеть старика еще какое-то время.

Затем лорд Вичман – абсолютно надежный, абсолютно лояльный. В том-то и состояла его проблема. Вичман ровным счетом ничего не смыслил в искусстве компромисса. Этот его недостаток несколько раз чуть было не расстроил хитросплетенную игру Ферле.

Компромисс был главным принципом политики таанцев. Все предложения обсуждались ими в мельчайших подробностях до начала любого собрания. Все точки зрения рассматривались заранее и по возможности включались в программу для всеобщего обсуждения. Все постановления, за редким исключением, принимались единогласно.

Единодушие было необходимо таанцам как воздух. Они являлись воинственной расой, потерпевшей в далеком прошлом унизительное поражение. Оттесненные к окраинам Империи, таанцы вынуждены были бежать к своему теперешнему дому. На эту планету не претендовал никто, кроме аборигенов, долгое время не желавших покоряться таанцам. Геноцид сделал свое черное дело, убедив местных жителей в ошибочности их логики.

Мало-помалу таанцы восстановили свое могущество и, заново построив воинственное государство, выработали новую расовую цель: больше они никогда не побегут и однажды непременно отомстят своим обидчикам. А пока необходимо как следует зарекомендовать себя.

Они стали нападать на соседей. Один за другим многие и многие народы после жестокой борьбы покорились захватчикам. Для одержания побед таанцы использовали два железных правила: умело идти на уступки в переговорах с коренным населением для завуалирования своих агрессивных намерений и добиваться успеха любой ценой. Случалось, войны требовали принесения в жертву до шестидесяти процентов живой силы. По окончании каждой войны таанцы быстро перегруппировывались и развязывали новый конфликт.

Столкновение с Вечным Императором было всего лишь делом времени.

В результате снова началась война.

– ...Документ №525-117. Тема не обозначена. Никаких аргументов. Возражения будут?

На сей раз тишина была нарушена.

– Не то чтобы возражение... Просто у меня есть один вопрос.

Состояние остальных двадцати шести членов Совета из сомнамбулического оцепенения перешло в абсолютно шоковое. Во-первых, неозаглавленный билль Верховного Совета всегда был личным предложением, поступившим от одного из членов Совета. О таком билле не стоило бы даже упоминать во избежание малейшей дискуссии. Во-вторых, ситуация стала еще более пикантной, когда взоры всех присутствующих устремились на задавшего вопрос.

На сей раз это был не Пэстор. Это был Вичман. А номер 525 свидетельствовал о том, что билль принадлежал Пэстору.

Члены Совета подались вперед, их глаза загорелись от предвкушения предстоящей битвы. Только Ферле, как председатель, и леди Этего оставались равнодушными. Этего с солдатским презрением относилась к политическим перипетиям любого рода.

Пэстор откинулся на спинку стула.

– Итак, насколько я понял смысл данного предложения, – начал Вичман, – мы производим на свет программу, согласно которой будем полагаться на военнопленных при создании нашего оружия. Я прав?

– Слишком сильно сказано, – сказал Пэстор, – но по смыслу верно. В чем заключается ваш вопрос?

– В одной простой вещи: солдат, который позволил захватить себя в плен, – трус. Разве не так? – Пэстор утвердительно кивнул. – А трусость и малодушие – вирусы заразные. Боюсь, от общения с военнопленными моральному духу наших солдат будет угрожать большая опасность. Мы многим рискуем.

Пэстор хмыкнул.

– Да ничем мы не рискуем, – сказал он. – Если бы вы потрудились внимательно ознакомиться с моим планом, то не задали бы этого вопроса.

– Я прочел ваше предложение от и до, – категорично заявил Вичман. – И все-таки я спрашиваю.

Пэстор вздохнул. Он понял, что Вичман хочет поставить его в неловкое положение, и задумался над тем, какой компромисс предложить для беспрепятственной реализации своего плана.

– В таком случае я постараюсь ответить на ваш вопрос, – сказал он, безуспешно пытаясь избежать ноток сарказма в голосе. – Возникшая перед нами проблема легко объяснима, но трудно разрешима. У нас имеется более чем достаточное количество заводов и материалов для ведения войны, но менее половины рабочей силы, необходимой для обслуживания производства. В первую очередь я бизнесмен. Если передо мной возникает проблема, я немедленно берусь за поиски путей ее устранения. Много раз одну проблему помогала разрешить другая. Если нам повезет, мы сможем убить одним выстрелом двух зайцев.

– Поясните ваши слова.

– Я занимался поисками дополнительной рабочей силы. И нашел ее в лагерях для военнопленных. Но это лишь вершина айсберга. Мы испытываем колоссальную нехватку в техническом персонале. Ни одна военная школа не в состоянии поставить необходимое количество грамотных специалистов. Где находится неиссякаемый источник незадействованных военных кадров? Да конечно же, в зонах, в которых содержатся смутьяны. В особенности это касается отъявленных нарушителей.

– Не вижу логики. Трудный заключенный приравнивается к образованному существу? – недоумевал Вичман.

– Логика проста. Если этим заключенным столь длительное время удавалось оставаться в живых, значит, у нашего лагерного руководства были веские причины не уничтожать их. Такова моя интуиция, а она меня еще ни разу не подводила. И давайте прекратим обсуждение этого предложения. Полагаю, лорд, остальные члены Совета согласятся со мной.

Вичман проигнорировал последние слова Пэстора.

– Выходит, вы гарантируете, что эта ваша программа разрешит проблему?

– Я ничего не гарантирую, – выпалил Пэстор, едва сдерживая гнев. – Прежде всего программа является экспериментом. Если она не сработает, ничего страшного не произойдет, тем более, что расходы по ее реализации я полностью беру на себя.

– Хорошо. Очень хорошо. Вы ответили почти на все мои вопросы. Но кое-что у меня все-таки вызывает беспокойство.

– Что именно?

– Штат сотрудников первой подобной тюрьмы. Хочу заметить, что у присутствующих здесь членов Совета нет опыта по этой части.

"Ну наконец-то, – подумал Пэстор. – Вичман хочет поставить своего человека на одну из ключевых позиций. Кого конкретно он имеет в виду?"

Выяснять было некогда. Ситуация требовала немедленного принятия решения.

– Возможно, в этом деле могла бы пригодиться ваша помощь, мой лорд, – вкрадчивым голосом сказал он.

– Согласен, – ответил Вичман.

Сидящие за столом члены Совета тут же успокоились.

– Итак, снова спрашиваю, – продолжал престарелый секретарь, – возражения есть?

Документ №525-117 был тотчас узаконен.

Следующим пунктом повестки дня значилось выступление леди Этего. Было рассмотрено полдюжины вопросов, прежде чем наступила очередь леди Этего предстать перед Верховным Советом. Хотя этот доклад был ее дебютом в качестве действительного члена Совета, она совершенно не нервничала.

Этего подготовила перечень фактов, характеризующих положение дел на фронте. Для нее не имело никакого значения, наведут ли эти факты коллег на мрачные мысли или зажгут в их сердцах оптимизм. Эмоциональная сторона вопроса ее вовсе не интересовала.

Леди Этего прекрасно понимала – вскоре война приблизится к критическому моменту, и считала, что остальным так же должно быть ясно: развитие событий в ближайшем будущем выявит потенциальных победителей и побежденных. Между тем она была убеждена, что план, частично уже приведенный в исполнение ею и лордом Ферле, обеспечит таанцам окончательную победу.

– ...специальный доклад леди Этего... Уверен, что вы все...

Этего не сочла нужным вслушиваться в шаблонные банальности, адресованные ей пожилым секретарем. Услышав свое имя, она встала.

Леди Этего выглядела импозантно даже среди людей, которых трудно было чем-то удивить, и отлично знала об этом. Она была намного выше ростом большинства таанцев, а густые темные волосы, длиной почти до талии, носила распущенными. Большие глаза, чувственные губы и роскошное тело, линии которого идеально подчеркивала узкая униформа... Но только глупцов могла обмануть страстность ее взгляда. Единственной страстью леди Этего была война.

– Уважаемые лорды и леди, – начала она свою речь. – Я зачитаю лишь основные положения своего доклада, так как не хочу докучать вам содержащимися в нем длинными сводками. Более подробно вы сможете ознакомиться с фактами позже, как говорится, на досуге. Итак, постараюсь кратко изложить положение дел. Начну с главного – мы отвоевали у Империи огромные территории. Наш успех был обусловлен двумя причинами. Первая: мы всегда готовы рисковать всем. Вторая: сами размеры военной машины Императора давали нам преимущество. К тому времени, как его силы начинали оказывать противодействие, было уже слишком поздно. Но именно это преимущество мы можем потерять.

Члены Совета насторожились.

– Назову лишь основные причины, – продолжала леди Этего. – Вот одна из них. В данный период времени каждый успех приносит свое бремя. Наши денежные ассигнования выходят за пределы разумного. Мы растрачиваем ценные ресурсы, ставя гарнизоны на новых территориях. Вторая. Усиленные попытки Императора перевести промышленность с мирных рельс на военные скоро принесут плоды. Не за горами тот час, когда мы столкнемся с резким наращиванием мощи и численности его флотов.

Леди Этего остановилась, давая членам Совета возможность переварить услышанное. Настало время сообщить о плане.

– Прежде чем это случится, нам необходимо найти уязвимое место, куда можно было бы всадить нож. Лорд Ферле и я уверены, что нашли его.

Этего нажала на кнопку дистанционного управления. На дальней стене зала засветился экран. Члены Совета подались вперед, увидев звездную карту.

Их взорам предстали две системы, расположенные в непосредственной близости друг от друга. В них не было ничего необычного, кроме того, что находились они глубоко внутри Империи.

Леди Этего объяснила, что первая система, названная Аль-Суфи, являлась главным хранилищем Антиматерии-Два, топлива, которым пользовалась вся Империя, таанцы в том числе. Этего не было необходимости напоминать членам Совета, что именно контроль над АМ-2 давал Вечному Императору неограниченную власть.

– Естественно, Аль-Суфи – подходящая мишень. С недавнего времени мы стали размещать наши силы в этом регионе. Если нам удастся захватить его, поражение Императора будет предрешено.

– Не является ли это очевидным также для Императора? – спросил Пэстор.

– Надеемся, что да, – ответила леди Этего. – Потому что размещение, о котором я говорила, существует только на бумаге. Это всего лишь прикрытие. Фальшивка.

– Не понимаю, – сказал Вичман.

– Не вызывая подозрения, мы дали Императору понять, что собираемся напасть на Аль-Суфи. И у нас есть точные сведения, что Император сделал ответный ход, проведя аналогичный ввод своих войск. А теперь позвольте продемонстрировать вам нашу настоящуюцель?

Члены Совета перевели взгляды на вторую систему, Дюрер. Этот регион был так же хорошо всем известен и являлся не менее важным для промышленности и транспорта, чем Аль-Суфи, в котором добывалась и хранилась АМ-2.

– Как видите, расстановка мнимых сил в Аль-Суфи способствовала тому, что система Дюрер осталась в тени. Она наша – иди и бери.

Членам Совета не требовалось объяснять, что из этого получится. Представители воинственной расы мгновенно поняли: врага можно будет обойти с фланга. Глядя на Дюрер, члены Верховного Совета видели бьющееся красное сердце Империи. От них требовалось лишь дать леди Этего "добро" на то, чтобы вонзить в него кинжал.

Голосование прошло единодушно.

Глава 6

Генерал Ян Махони прихрамывающей походкой шел по длинному, отделанному панелями коридору, стиснув зубы от боли, пытаясь не отставать от двух гурков, сопровождавших его в генеральный штаб Вечного Императора. Он ощущал трение пластиковых и металлических скоб, скреплявших его раздробленные кости.

Одна из дверей бесшумно открылась, и кто-то выскочил из помещения, чуть не сбив Махони с ног. Генерал проворчал проклятия, сетуя на свою неуклюжесть. "Ян, – подумал он, – ты похож на трехногую лошадь, участвующую в скачках с препятствиями". Придя в себя. Махони пошел дальше.

Он находился в глубоком подземелье императорского дворца, или, по крайней мере, в том, что от него осталось. Наземная часть, бывшая некогда точной копией величественного замка Арундель, превратилась в черные руины, став жертвой внезапной ядерной атаки таанцев. Даже сейчас все еще были заметны следы сильнейшей радиации.

Таанцы надеялись, что Император будет уничтожен в результате одной мощной атаки, которой они подвергли Прайм-Уорлд. Враг не мог знать, что замок был лишь искусно сработанным фасадом бункера главного Имперского штаба, удаленного от поверхности земли на многие километры. Находясь в укрытии, Император неоднократно обрекал их коварные замыслы на провал. Любая радиопередача, транслировавшаяся из дворца, начиналась и заканчивалась панорамой руин, над которыми гордо реяли два флага: стяг Империи и знамя Императорского двора: золотое с буквами "АМ-2", вышитыми над схемой атомной структуры антиматерии. Махони почти воочию представил себе насмешливое выражение лица Императора при виде этой утонченной пропаганды.

Какие чувства вызовет в нем встреча со старым боссом? Дружеские? "Осторожно, попридержи эмоции", – предупредил себя генерал. Быть другом Вечного Императора явилось весьма сомнительной привилегией. Дружба в большей степени, чем служба, довела его до теперешнего плачевного состояния.

При последнем нападении таанцев на Кавите его войско было наголову разбито, а сам он чуть не погиб. Махони до сих пор не понимал, каким образом выжил, и лишь догадывался, что к этому приложил руку его протеже Стэн. Несколько месяцев спустя, когда генерал пришел в сознание, первые его мысли были о переоценке смысла жизни. На протяжении последующих нескольких лет он попадал под лазерный скальпель хирурга такое множество раз, что сбился со счета. Махони подозревал, что доктора проделали нечто такое, что сторонний наблюдатель назвал бы великим чудом медицины. Они собрали его буквально по кусочкам.

Однако, несмотря на все их старания. Махони чувствовал себя постаревшим на много лет. А ведь он, по сути, мужчина среднего возраста. Тяжелее всего было привыкнуть не к постоянной ноющей боли, а к своему лицу.

Одна его сторона была испещрена благородными морщинами, которые Махони имел некогда обыкновение называть рытвинами и канавами, оставленными в качестве автографов длинной интересной жизнью. Другую сторону покрывала гладкая, как у младенца, кожа.

Врачи заверили Махони в том, что искусственная плоть запрограммирована на постепенное старение и вскоре обе половины лица будут выглядеть одинаково. Махони им не верил – хотя должен был признать, что четыре месяца назад его челюсть также не работала; теперь, после очередной болезненной операции, она функционировала нормально.

Махони не имел ни малейшего понятия, для чего вдруг понадобился Императору. Он предполагал, что босс по старой дружбе желает лично сообщить ему новость о том, что пора "сниматься с якоря" и идти в раннюю отставку.

"Ну и хрен с ним, пенсия для генерала с двумя звездами не так уж плохо, – размышлял Махони. – Кроме того, я ведь всегда смогу подыскать себе другую работу, разве не так?.. Спустись с небес, Ян. Профессия убивать людей – не самая необходимая в гражданской промышленности".

Махони вышел из состояния раздумья, когда гурки остановились перед безликой дверью и жестом указали ему на кнопку лучевого кода, к которой следовало приложить большой палец руки. Махони решил, что первое предположение было верным. Его вызвали для "снятия с якоря" по команде "Дружно взяли!".

Открылась следующая дверь, и на Махони пахнуло жаром кухни. Ощущение было таким, словно он попал в огромный ирландский мясной пирог. В дверном проеме возникла мускулистая фигура Вечного Императора. Он оглядел Махони с ног до головы оценивающим взглядом, словно прикидывал, годится ли тот для начинки в пирог. Следуя старой солдатской привычке, Махони попытался привести свои хрустящие кости в состояние по стойке "смирно".

Император улыбнулся.

– Махони, – сказал он. – Ты похож на человека, которому не мешало бы промочить горло крепким скотчем.

* * *

– Говорю тебе, Махони, из-за этой заварухи с таанцами я стал совершенно по-другому смотреть на жизнь. Когда мне, в конце концов, удастся стряхнуть их со своих ботинок, дела пойдут по-другому. Не знаю, можешь ли ты меня понять, но работа Вечного Императора далеко не так романтична, как многие думают.

Махони выдавил кривую улыбку.

– Не болит голова у дятла, – сказал он.

Император поднял голову от доски для рубки мяса.

– Что такое? Кажется, слышны нотки цинизма в твоем голосе? Осторожно, Махони. Во мне бродит сила виски.

– Прошу прощения, босс. Промашка вышла.

Они находились в кухне Вечного Императора, напоминающей беспорядком офицерскую кают-компанию. Махони сидел за столом из нержавеющей стали, держа в руке маленькую рюмку. Император находился напротив него, готовя обед, который, как он пообещал старому товарищу, будет полностью вписываться в военный лейтмотив.

Император назвал блюдо "подсадная курица". На середине стола стояла кварта спиртного домашнего приготовления – по мнению Императора, удивительно напоминавшего шотландское виски. Властитель наполнил рюмки и сделал глоток, прежде чем возобновить свое занятие. Во время работы он беспрестанно говорил, суетясь вокруг различных предметов, назначение которых было известно ему одному.

– Никак не могу вспомнить настоящее название этого блюда. Один из множества кулинарных шедевров, который стряпала вся жуликоватая Луизиана задолго до моего восшествия на престол.