— Вы не знаете профессора, а я провел с ним двое суток. Он очень целеустремленный человек. Мы с трудом помешали ему вернуться за остальными приборами. А сейчас он заявил, что раз уж гибель неминуема, он должен убедиться в нормальной работе хотя бы этого проклятого спектроскопа.
В голосе Чанга чувствовалось восхищение своим упрямым пассажиром. Действительно, профессору нельзя отказать в логике. Необходимо спасти все, что можно, — ведь на снаряжение этой злополучной экспедиции потребовались многие годы.
— Ладно, — произнес наконец Морган. — Тогда доложите обстановку.
— Могу сообщить очень немногое. В сущности, у нас нет ничего, кроме одежды. Одна студентка успела схватить свою сумку. Угадайте, что там было? Черновик ее диссертации!..
Морган смотрел на прозрачное изображение башни, и ему казалось, что он видит крошечные, в масштабе 1:10, человеческие фигурки. Стоит протянуть руку, и они спасены…
— Главные проблемы — холод и воздух. Не знаю, скоро ли нас задушит углекислым газом. Может, кто-нибудь найдет способ от него избавиться. Но… — Голос Чанга понизился на несколько децибел; казалось, он боится, что его подслушивают. — Профессор и студенты не знают, что южный шлюз поврежден взрывом. Там утечка — непрерывно шипит вокруг уплотнений. Насколько это серьезно, сказать не могу. — Голос снова поднялся до нормального уровня. — Такова ситуация. Ждем ваших сообщений.
«А что здесь можно сказать, кроме „прощайте“?» — подумал Морган.
Он всегда восхищался теми, кто умел принимать решения в критических ситуациях, но отнюдь им не завидовал. Янош Барток, дежурный офицер безопасности на станции «Центральная», взял бразды правления в свои руки. Все находящиеся в недрах горы в двадцати пяти тысячах километров под ним (и всего в шестистах километрах от места происшествия) могли лишь выслушивать доклады, давать полезные советы и по мере возможности удовлетворять любопытство репортеров.
Максина Дюваль связалась с Морганом через несколько минут после аварии. Как всегда, ее вопросы били в самую точку.
— Успеет ли «Центральная» добраться до них?
Морган заколебался. Ответ на это, безусловно, был отрицательным. Однако неразумно и даже жестоко так рано оставлять надежду. Ведь несчастным все-таки повезло…
— Я не хочу внушать напрасные надежды, но мы, возможно, обойдемся и без «Центральной». Гораздо ближе, на станции «10-К» — на высоте десять тысяч километров, — работает группа монтажников. Их транспортер дойдет до Сессуи за двадцать часов.
— Так почему же он еще не отправлен?
— Офицер безопасности Барток сейчас примет решение, но все усилия могут оказаться тщетными. Воздуха хватит всего на десять часов. Еще серьезнее проблема температуры.
— В каком смысле?
— Наверху ночь, а у них нет источников тепла. Прошу вас, Максина, задержите это сообщение. Неизвестно, что иссякнет раньше — тепло или кислород.
Максина несколько секунд молчала, а потом с необычной для себя робостью заметила:
— Возможно, я идиотка, но ведь метеоспутники с их огромными инфракрасными лазерами…
— Нет, это я идиот! Минутку, сейчас свяжусь с «Центральной».
Барток был изысканно любезен, но его ответ ясно выразил мнение о дилетантах, сующих нос не в свое дело.
Морган переключился на Максину.
— Иногда специалисты тоже кое-что могут. Наш оказался на высоте, — с гордостью заявил он. — Он уже десять минут назад связался со Службой Муссонов. Компьютеры сейчас определяют необходимую энергию луча, чтобы не переборщить и не сжечь людей заживо.
— Значит, я была права, — небрежно заметила Максина. — О чем вы еще забыли?
Отвечать было нечего, да Морган и не пытался. Он буквально видел, как компьютер в голове Максины вихрем генерирует идеи, и угадал ее следующий вопрос.
— Разве нельзя использовать «пауков»?
— Даже последние модели имеют ограниченную высоту подъема — их аккумуляторы рассчитаны всего на 300 километров. Они предназначены для осмотра башни, когда она опустится в атмосферу.
— Поставьте более мощные аккумуляторы.
— За два—три часа? Но дело даже не в этом. Единственный аппарат, который сейчас проходит испытания, непригоден для перевозки пассажиров.
— Пошлите его без людей.
— Об этом мы уже думали. Когда «паук» доберется до «Фундамента», потребуется оператор для выполнения стыковки. А на то, чтобы спустить по одному семь человек, уйдет несколько дней.
— Но есть же у вас хоть какой-нибудь план!
— Даже несколько, но все они никуда не годятся. Если найдется что-нибудь путное, я вас извещу. А пока вы можете нам помочь.
— Чем? — с подозрением поинтересовалась Максина.
— Объясните вашим телезрителям, почему на высоте 600 километров два космических корабля легко стыкуются друг с другом, но ни один из них не может состыковаться с башней. Когда вы это сделаете, мы, вероятно, сообщим что-нибудь новое.
Когда возмущенное лицо Максины исчезло с экрана, Морган вновь окунулся в упорядоченный хаос командного пункта. Хотя офицер безопасности, со знанием дела выполняющий свой долг на «Центральной», и дал ему вежливый отпор, у него, Моргана, тоже могут появиться полезные соображения. Чудес, конечно, не бывает, но ведь он как-никак знает башню лучше всех на свете — кроме разве что Уоррена Кингсли. Возможно, Уоррен больше разбирается в мелочах, но общую картину яснее видит он, Морган.
Семь человек буквально застряли в небе. Это небывалая ситуация в истории космонавтики. Не может быть, чтобы не было никакого способа их спасти, прежде чем камера превратится в гроб Магомета, висящий между Землей и небом.
40. КАНДИДАТУРА
— Все в порядке, — широко улыбаясь, сказал Уоррен Кингсли. — «Паук» дойдет до «Фундамента».
— Вам удалось увеличить мощность аккумуляторов?
— Почти угадали. Это будет двухступенчатая штука, наподобие первых ракет. Как только истощится дополнительный аккумулятор, его надо сбросить, чтобы избавиться от балласта. Произойдет это на высоте четырехсот километров, а остаток пути обеспечит внутренний аккумулятор «Паука».
— А сколько он поднимет?
Улыбка Кингсли погасла.
— Около 50 килограммов. Но этого Достаточно. Пара новых баллонов с давлением в тысячу атмосфер, по 5 килограммов кислорода в каждом. Маски с молекулярным фильтром, не пропускающим углекислый газ. Немного воды и пищевых концентратов. Кое-какие медикаменты. Всего около 45 килограммов.
— И вы уверены, что этого хватит?
— Вполне. С этим они продержатся до прибытия транспортера со станции «10-К». Если нужно, «Паук» сделает второй рейс.
— А что говорит Барток?
— Он согласен. Тем более что лучших предложений пока нет. «Паук» будет готов через два часа. Максимум через три. К счастью, все оборудование стандартное. Остается один вопрос.
Ванневар Морган покачал головой.
— Нет, Уоррен, — медленно произнес он. — Решать здесь нечего.
* * *
— Я не хочу пользоваться своим положением, Барток, — сказал Морган. — Это простая логика. Конечно, «пауком» может управлять кто угодно, но лишь немногие разбираются в деталях. Когда «паук» подойдет к башне, могут возникнуть проблемы, и лучше всех подготовлен к их решению я.
— Позвольте напомнить, доктор Морган, — возразил офицер безопасности, — что вам шестьдесят пять лет. Было бы целесообразнее отправить кого-нибудь помоложе.
— Во-первых, шестьдесят шесть. Во-вторых, возраст тут ни при чем. Опасность равна нулю, и никакой физической силы не требуется.
К тому же, мог бы добавить Морган, психологические факторы неизмеримо важнее физических. Почти каждый может подниматься и опускаться в капсуле в качестве пассажира, как Максина Дюваль. Совсем другое дело — суметь справиться с критическими ситуациями, которые могут возникнуть на высоте 600 километров.
— Я все же полагаю, — мягко настаивал Барток, — что лучше отправить кого-нибудь помоложе. Например, доктора Кингсли.
Моргану показалось, что за его спиной Уоррен невольно вздохнул. Кингсли вечно был предметом шуток — из-за своего непредолимого отвращения к высоте он никогда не участвовал в испытаниях спроектированных им самим сооружений. К счастью, объяснять это офицеру безопасности необязательно. Только два раза в жизни Ванневар Морган радовался своему малому росту, и это был один из них.
— Я на 15 килограммов легче Кингсли, — сказал он. — В операции, где каждый килограмм на счету, это решает дело. Поэтому не будем тратить время на споры.
Он ощутил легкий укор совести. Это было несправедливо. Барток выполнял свой долг, и притом со знанием дела. Через час капсула будет готова. Никто не терял ни минуты даром.
Несколько долгих мгновений они смотрели в глаза друг другу так, словно их не разделяли 25 тысяч километров. Барток отвечает за безопасность и теоретически может отменить любое распоряжение главного инженера. Но употребить свою власть ему не так уж легко.
Барток пожал плечами, и у Моргана вырвался вздох облегчения.
— Пожалуй, вы правы. Я не в восторге, но делать нечего. Желаю удачи.
— Благодарю, — невозмутимо отозвался Морган, и изображение Бартока исчезло с экрана. Обернувшись к безмолвному Кингсли, он сказал: — Пошли.
Только оставив командный пункт, уже по дороге к вершине горы, Морган машинально коснулся датчика, спрятанного у него под рубашкой. КОРА уже много месяцев его не беспокоила, и о ее существования не знал даже Уоррен Кингсли. Неужели в угоду тщеславию он рискует не только собой, но и другими? Если бы офицер безопасности Барток узнал это…
Поздно. Решение уже принято.
41. «ПАУК»
С тех пор как Морган впервые ее увидел, гора изменилась неузнаваемо. Вершину полностью срезали, так что получилось совершенно ровное плато, посреди которого гигантская «крышка от кастрюли» закрывала стартовую шахту для будущих межпланетных кораблей. Кто бы теперь поверил, что недавно здесь стоял древний монастырь, не менее трех тысячелетий служивший средоточием надежд и страхов миллиардов людей? Единственное, что от него осталось, это весьма двусмысленный дар Маханаяке Тхеро, ныне обшитый досками в ожидании отправки на новое место. Однако до сих пор ни власти Яккагалы, ни директор ранапурского музея не торопились приобретать зловещий колокол Калидасы. Последний раз он звонил, когда на вершине Шри Канды бушевал тот короткий, но чреватый важными последствиями ураган — поистине ветер больших перемен. Теперь, когда Морган в сопровождении помощников приближался к капсуле, блестевшей в лучах прожекторов, воздух был почти недвижим. На нижней части корпуса кто-то вывел по трафарету «паук-2», а под этим было нацарапано: «Оправдаем надежды».
«Дай-то бог», — подумал Морган. Каждый раз, когда он поднимался сюда, ему становилось трудно дышать. Но, как ни странно, КОРА еще ни разу не поднимала тревоги. Режим, предписанный доктором Сеном, действовал безотказно.
«Паук» был уже полностью нагружен и, приподнятый домкратами, ждал, когда к его днищу подвесят дополнительный аккумулятор. Механики торопливо заканчивали последние приготовления и разъединяли многочисленные кабели. Человеку, не привыкшему к скафандру, ничего не стоило запутаться в их паутине.
Скафандр «Эластик» всего полчаса назад привезли Моргану из Гагарина; некоторое время он уже думал, что пойдет вообще без космического костюма. «Паук-2» гораздо сложнее своего предшественника, в котором путешествовала Максина Дюваль. В сущности, это крохотный космический корабль. Если подъем пройдет нормально, Морган состыкует его с воздушным шлюзом с основании башни, который много лет назад был спроектирован специально для этой цели. Тесно облегающий тело, «Эластик» ничем не напоминал неуклюжие доспехи первых астронавтов и почти не стеснял движений. Морган как-то присутствовал на демонстрации, устроенной фирмой, производящей эти скафандры. Это был целый спектакль, включавший акробатические номера, фехтование и балет… Морган взобрался по короткой лесенке, постоял минуту на крошечном металлическом крылечке и, пятясь, осторожно залез в кабину. Усевшись и застегнув ремни, он осмотрелся. «Паук» был одноместный, но вместительный аппарат; тесноты не ощущалось, несмотря на дополнительное оборудование.
Два кислородных баллона отлично уместились под сиденьем, коробка с дыхательными масками — за лестницей, ведущей к воздушному шлюзу над головой пилота. Как мало надо для спасения стольких людей!
Морган захватил единственный «талисман» — память о первом посещении Яккагалы, где в некотором смысле все началось. Рулетка почти не занимала места и весила всего килограмм. Всякий раз, когда Морган оставлял ее дома, она оказывалась очень нужна. Наверняка пригодится и в этом путешествии.
Он включил питание скафандра и проверил расход воздуха. Снаружи отсоединили силовые кабели, и «паук» обрел независимость.
В такие моменты никто не произносит торжественных речей. Морган улыбнулся Уоррену и сказал:
— Берегите имущество, пока я не вернусь.
Трудно представить себе огромную разницу между стартом капсулы и запуском старинной ракеты с огромным количеством предпусковых операций, со сложным расчетом времени, с невероятным ревом и грохотом. Морган дождался, пока две последние цифры на таймере превратились в нули, и включил питание двигателей.
Спокойно, без единого звука, залитая светом прожекторов вершина горы ушла вниз. Даже подъем воздушного шара не мог быть бесшумнее. Впрочем, если прислушаться, можно различить слабое жужжание двух двигателей, приводящих в движение большие фрикционные колеса, которые захватывают ленту над и под капсулой.
Скорость подъема 50 метров в секунду — показывал спидометр. 180 километров в час. При данной нагрузке этот режим наиболее экономичен. Когда отвалится дополнительный аккумулятор, можно будет увеличить скорость еще на 25 процентов.
— Скажите что-нибудь, Ван! — послышался веселый голос Кингсли из оставшегося внизу мира.
— Попозже, — ответил Морган. — Я хочу отдыхать и любоваться пейзажем. Если вам нужен репортаж, надо было послать Максину Дюваль.
— Она уже пытается с вами связаться.
— Передайте ей привет и скажите, что я занят. Может, когда доберусь до башни… Кстати, как там дела?
— Температура стабилизировалась на двадцати градусах. Служба Муссонов каждые десять минут направляет на них лазер в несколько мегаватт. Профессор Сессуи в ярости — это нарушает работу его приборов.
— А как с воздухом?
— Хуже. Давление заметно упало, и растет процент углекислого газа. Все избегают лишних движений для экономии кислорода.
«Все, кроме профессора», — подумал Морган. Интересно будет встретиться с этим человеком. Морган прочел несколько книжек Сессуи и нашел их напыщенными и многословными. Автор наверняка под стать своему стилю.
— А что слышно со станции «10-К»?
— Транспортер отправляется через два часа. Сейчас они монтируют специальные цепи, чтобы исключить возможность пожара.
— Хорошая мысль. Это придумал Барток?
— Возможно. Они пойдут по северной линии, наверняка не затронутой взрывом, и прибудут на место через двадцать один час. Если все будет нормально, нам не понадобится даже второй рейс «паука».
Разумеется, оба собеседника знали, что успокаиваться рано. Мало ли что… Впрочем, пока все шло как нельзя лучше, и ближайшие три часа Моргану действительно оставалось любоваться бескрайними видами.
Он уже поднялся выше всех самолетов. В истории воздушного транспорта ничего подобного не было. Хотя «паук» и его предшественники бессчетное число раз взбирались на 20 километров, выше подниматься не разрешалось — из-за невозможности спасательных операций. Пока основание башни не подойдет ближе, а у «паука» не появится минимум два товарища, способных ползать вверх и вниз по другим лентам, рекордные подъемы не планировались. Морган отогнал мысль о том, что будет, если откажет приводной механизм. Это обрекло бы на гибель не только тех, кто застрял в «Фундаменте», но и его самого.
Пятьдесят километров. Он достиг того, что еще недавно было нижним уровнем ионосферы. Разумеется, он не ожидал увидеть ничего интересного, но ошибался.
Первым намеком было легкое потрескивание в репродукторе; затем он заметил колеблющийся огонек в зеркале заднего вида, установленном за иллюминатором. Секунду Морган с изумлением смотрел в зеркало, потом ему стало не по себе, и он связался с Землей.
— У меня появился товарищ по ведомству профессора Сессуи. Это светящийся шар диаметром сантиметров двадцать. Он упорно преследует меня, но держится, слава богу, на неизменном расстоянии. Он очень красив — переливается синим светом и каждые несколько секунд вспыхивает. Я слышу его по радио.
Прошла целая минута, прежде чем Кингсли его успокоил.
— Это всего лишь огонь святого Эльма. Мы уже видели их на лентах во время грозы. У водителей первого «паука» волосы от них вставали дыбом. Но вам беспокоиться нечего, вы надежно защищены.
— Я не знал, что огни святого Эльма бывают так высоко.
— Мы тоже. Обсудите это с Сессуи.
— Он тускнеет, увеличивается и тускнеет. Совсем исчез. Даже немного жалко.
— Вы лучше посмотрите, что творится вверху, — сказал Кингсли.
Морган повернул зеркало, и в нем появились звезды. Потом выключил все светящиеся индикаторы.
Постепенно зрение адаптировалось. В зеркале разгоралось слабое красное сияние. Постепенно усиливаясь, оно поглотило звезды, потом тьма вокруг зеркала тоже стала светиться. Теперь Морган видел сияние прямо перед собой, ибо оно охватило всю нижнюю часть неба. Мерцающие, все время смещающиеся столбы света опускались к Земле, и Морган понял, почему человек, подобный профессору Сессуи, нередко посвящает всю жизнь раскрытию их тайн.
Полярное сияние, редкий гость на экваторе, торжественным маршем шло с полюсов.
42. НАД ПОЛЯРНЫМ СИЯНИЕМ
Казалось, чья-то невидимая рука тянет по небу бледно-зеленые огненные полосы с алыми краями. Они трепетали под порывами солнечного ветра, несущегося от Солнца к Земле и уходящего в бесконечность со скоростью миллион километров в час. Даже над Марсом мерцало слабое сияние, а ядовитые небеса Венеры наверняка были тоже объяты ярким пламенем. Над сверкающими полотнищами у самого горизонта по небу неслись длинные полосы света, напоминающие пластины полуоткрытого веера. Порою они, словно лучи гигантского прожектора, били Моргану прямо в глаза, на долгие минуты совершенно его ослепляя. Уже не было нужды включать освещение капсулы — небесный фейерверк был так ярок, что при его свете свободно можно было читать.
Двести километров. «Паук» все еще бесшумно и легко полз вверх. Трудно поверить, что он оставил Землю всего час назад. Трудно даже поверить, что Земля вообще еще существует, ибо теперь Морган поднимался между стенами огненного каньона.
Иллюзия длилась всего несколько секунд, потом краткое равновесие между магнитным полем и несущимися к Земле заряженными электричеством облаками нарушилось. Но в этот миг Морган был уверен, что поднимается со дна глубокой пропасти, по сравнению с которой даже марсианский Большой Каньон показался бы ничтожной щелью. Потом светящиеся стокилометровые утесы стали прозрачными, и сквозь них опять засветились звезды. Он увидел их такими, какими они были на деле всего лишь флюоресцирующими призраками.
Теперь, подобно самолету, прорывающемуся сквозь низкие облака, «паук» полз все выше, оставляя потрясающее зрелище внизу. Морган выходил из огненного тумана, который клубился и извивался у него под ногами. Много лет назад он тропической ночью плыл океанским лайнером и вместе с другими пассажирами, столпившимися на корме, завороженно любовался неповторимым чудом биолюминесцентного свечения кильватерных струй. Зеленые и синие огни, мерцавшие теперь под «пауком», напоминали созданные планктоном краски, которые он видел в ту ночь, и казалось, что он снова наблюдает побочные продукты жизни — игру гигантских невидимых тварей, обитающих в верхних слоях атмосферы…
Он даже удивился, когда ему напомнили о его обязанностях.
— Сколько осталось энергии? — спросил Кингсли. — Этого аккумулятора хватит всего на двадцать минут.
Морган взглянул на приборную доску.
Девяносто пять процентов израсходовано, но скорость подъема возросла на пять процентов. Почти 190 километров в час.
Так и должно быть. «Паук» ощущает уменьшение силы тяжести с высотой. Она уже снизилась на десять процентов.
Изменение столь незначительное, что его едва ли заметит человек, привязанный к креслу и облаченный в скафандр, который весит несколько килограммов. Однако охватившее Моргана непомерно радужное настроение заставило его заподозрить, что он получает слишком много кислорода.
Нет, расход воздуха нормальный. Наверное, он просто возбужден потрясающим зрелищем, которое, впрочем, уже начало тускнеть, ибо сияние, словно отступая в свои полярные твердыни, уходило к северу и к югу. А может, он рад тому, что операция с использованием техники, которой еще никто в этих условиях не испытывал, началась так успешно?
Все эти, казалось бы, вполне разумные объяснения никак его не удовлетворяли. Охватившее его чувство счастья, даже восторга никак не укладывалось в рамки логики. Уоррен Кингсли, любитель подводного плавания, часто рассказывал ему, что чувствует нечто подобное в морских глубинах. Морган никогда не испытывал ощущений, вызванных невесомостью, и только сейчас понял, что это такое. Казалось, все его заботы остались внизу, на планете, теперь скрытой под угасающими петлями и ажурными узорами полярного сияния.
Звезды, которым больше не было нужды соревноваться с жутким пришельцем с полюсов, возвращались на свои законные места.
Морган пристально вглядывался в зенит, надеясь увидеть башню, но мог различить лишь первые несколько метров ленты, по которой быстро и плавно взбирался «паук». Эта тонкая нить, от которой теперь зависела его собственная жизнь и жизнь еще семи человек, выглядела неподвижной, и трудно было поверить, что «паук» мчится вверх со скоростью около двухсот километров в час…
— Высота приближается к тремстам восьмидесяти, — раздался голос Кингсли. — Если аккумулятор продержится еще километров двадцать, то все в порядке. Как самочувствие?
Моргану очень хотелось разразиться восторженной речью, но природная сдержанность возобладала.
— Хорошее, — отвечал он. — Если б мы смогли гарантировать такой спектакль всем нашим пассажирам, у нас бы от них отбоя не было.
— Можно попробовать, — засмеялся Кингсли. — Попросим Службу Муссонов сбросить в нужных местах несколько бочек электронов. Не совсем по их части, но они здорово импровизируют, верно?
Морган ухмыльнулся, но ничего не ответил. Глаза его были устремлены на приборы, показывавшие заметное снижение мощности и скорости подъема. Однако оснований для тревоги нет — «паук» прошел триста восемьдесят пять километров из четырехсот, а в дополнительном аккумуляторе все еще теплилась жизнь.
На высоте триста девяносто километров Морган начал сбавлять скорость, и «паук» пополз медленнее. Вскоре он почти перестал двигаться и в конце концов остановился, чуть-чуть не дойдя до четырехсот пяти километров.
— Сбрасываю аккумулятор, — доложил Морган. — Берегитесь!
Многие ломали головы над тем, как бы спасти этот тяжелый и дорогой агрегат, но недостаток времени не позволил создать тормозную систему, которая бы обеспечила ему благополучный спуск. К счастью, район падения, в десяти километрах к востоку от станции «Земля», находился в непроходимых джунглях. Животному миру Тапробани придется примириться со своей судьбой, а с управлением охраны окружающей среды лучше связаться потом.
Морган повернул ключ предохранителя, а затем нажал красную кнопку подачи тока на пироболты. От детонации капсулу сильно тряхнуло. Потом Морган ввел в действие внутренний аккумулятор, медленно отпустил фрикционные тормоза и снова включил двигатели.
Аппарат вышел на финишную прямую. Но одного взгляда на приборы хватило, чтобы понять: творится что-то неладное. «Паук» должен был подниматься со скоростью двести километров в час, а он едва делал сто. Никаких проверок не требовалось — Морган мгновенно поставил диагноз, ибо цифры говорили сами за себя.
— Случилось несчастье. Заряды взорвались, но аккумулятор не упал.
Его что-то держит, — в отчаянии сообщил он на Землю.
Разумеется, не было нужды добавлять, что экспедиция потерпела неудачу. Все понимали, что «паук» не сможет добраться до основания башни с балластом в несколько центнеров.
43. НОЧЬЮ НА ВИЛЛЕ
Раджасинха спал теперь мало, словно благожелательная Природа решила даровать ему возможность с максимальной полнотой использовать оставшиеся годы. Впрочем, с тех пор, как небеса Тапробани украсило величайшее чудо света, кто вообще способен подолгу валяться в постели?
Как жаль, что и Поль Сарат не может восхищаться этим зрелищем!
Раджасинха тосковал по старому другу гораздо больше, чем ожидал; никто другой не был для него таким сильным «раздражителем», как Поль; ни с кем другим не связывало его столь многое… Раджасинха никогда не думал, что переживет Поля или увидит, как фантастический сталактит башни массой в миллиард тонн почти полностью перекроет 36000-километровую пропасть, разделяющую ее орбитальное основание от острова Тапробани. Поль до самого конца категорически противился строительству башни. Он называл ее дамокловым мечом и неустанно твердил, что она в конце концов рухнет на Землю. Но даже Поль признавал, что башня уже принесла кое-какую пользу.
Возможно, впервые в истории мир осознал факт существования Тапробани и начал открывать его древнюю культуру. Особое внимание привлекал сумрачный призрак Яккагалы с ее зловещими легендами, и Полю удалось даже добиться финансовой поддержки некоторых своих заветных проектов. Загадочная фигура создателя Яккагалы уже дала материал для множества книг и фильмов, а представление у подножия Утеса неизменно приносило полные сборы. Незадолго до смерти Поль хмуро заметил, что на Калидасе начинают делать бизнес и поэтому все труднее отличить вымысел от действительности…
Вскоре после полуночи, когда полярное сияние пошло на убыль, Раджасинху отвезли в спальню. Пожелав доброй ночи слугам, он взял традиционный стакан горячего пальмового сока и включил сводку последних известий. Естественно, его интересовал подъем Моргана. Вспыхивающая полоса текста возвестила:
МОРГАН ЗАСТРЯЛ В 200 КМ ОТ ЦЕЛИ.
Раджасинха переключился на запись сообщения и с некоторым облегчением узнал, что Морган не застрял, а просто не в состоянии продолжать подъем. Он может в любой момент возвратиться на Землю, но в этом случае профессор Сессуи и его коллеги обречены на гибель. Сопровождавшая текст видеозапись не содержала никаких подробностей трагедии в небе — она просто воспроизводила пленку о давнишнем подъеме Максины Дюваль.
Тогда Раджасинха включил свой любимый телескоп.
Он не мог им пользоваться несколько месяцев после того, как болезнь приковала его к постели. Но потом Морган нанес ему краткий визит, поставил диагноз и… прописал лекарство. Неделю спустя, к удивлению и радости старика, на виллу явилась бригада техников, которые снабдили телескоп дистанционным управлением. Теперь Раджасинха, спокойно лежа в постели, мог, как в былые годы, наблюдать звездное небо и нависающие склоны Утеса. Старик был глубоко тронут; в характере инженера обнаружилась сторона, о которой он и не подозревал.
Раджасинха знал, куда нужно смотреть: уже давно он следил за медленным спуском башни. При благоприятном освещении ему удавалось даже разглядеть четыре направляющие ленты, которые сходились в зените, словно крест из тончайших линий, вычерченный на небе…
Он направил телескоп на Шри Канду и начал смещать объектив вверх в поисках капсулы.
Любопытно, как воспринял последнее событие Маханаяке Тхеро? Хотя Раджасинха не разговаривал с прелатом (которому перевалило за девяносто) с тех пор, как монахи перебрались в Лхассу, он полагал, что Ибтала не предоставила ему соответвующих помещений. Огромный дворец быстро ветшал; тем временем приказчики далай-ламы торговались с китайским правительством о стоимости ремонта. Согласно последним сведениям Маханаяке Тхеро вел уже переговоры с Ватиканом; который тоже испытывал хронические финансовые затруднения, но оставался пока хозяином в собственном доме.
Да, все на свете непостоянно; как предсказать изменения? Возможно, это было бы по силам математическому гению Паракармы—Голдберга. Когда Раджасинха видел его в последний раз, тот получал премию за свои работы по метеорологии. Узнать Голдберга было трудно — он был тщательно выбрит и одет в моднейший костюм, имитировавший эпоху Наполеона. Но, говорят, теперь он вновь занялся религией…
Большой экран, установленный в ногах кровати, усеивали звезды. Никаких признаков «паука», хотя Раджасинха был уверен, что основание башни находится в поле его зрения. Внезапно, подобно вспыхнувшей в небе новой звезде, у нижнего края экрана возникла яркая точка. Взрыв? Нет, свечение было ровным, его характеристики не менялись. Раджасинха вывел светящуюся точку в центр экрана и дал максимальное увеличение.
Много лет назад он смотрел старинный документальный фильм о воздушных войнах, и ему вдруг вспомнились кадры, изображающие ночной налет на Лондон. Вражеский бомбардировщик, схваченный прожекторными лучами, висел в небе как сверкающий мотылек. Теперь Раджасинха видел практически то же самое — только на этот раз все земные силы объединились не для уничтожения, а для помощи вторгшимся в ночь.
44. НА УХАБАХ
Уоррен Кингсли взял себя в руки, в его глухом голосе звучало отчаяние.
— Мы пытаемся удержать этого механика от самоубийства, — сказал он.
— Ему поручили какое-то другое срочное дело, и он забыл снять предохранительную скобу.
Значит, это опять ошибка человека. Когда устанавливали пироболты, аккумулятор был закреплен двумя металлическими планками. А убрали только одну… Такие явления повторяются с удручающим однообразием; иногда они просто досадны, порой вызывают катастрофу. Но упреки бесполезны. Важно одно — что делать дальше.
