Миг страсти

Они не могут тягаться с сильными мира сего, но все же пытаются отвоевать свое право на счастливую жизнь. А он сам? Что он сделал, чтобы стать тем, кем стал? Ведь все было предрешено. Питер родился в богатой семье, его карьера была поднесена ему на блюдечке с золотой каемочкой. У него не было другого выбора, кроме как стать Питером Стивенсоном. Он завидовал Дженни, внутренне она была куда свободнее и раскованнее его. А она хотела лишь одного – попробовать стать такой, как он, Питер Стивенсон.

Ну ни ирония ли судьбы! Питер приподнялся и увидел, что Дженни спит. Он лежал, прижимаясь к ней, укутывая в своих объятиях. Да, характера ей было не занимать. Невозможно было не восхищаться ее непреклонным желанием найти свою дорогу. Она смело шла в неизвестность, хотя у нее не было никакой страховки. Интересно, как бы сложилась его жизнь, если бы он родился в простой семье. При этой мысли, он усмехнулся. Скорее всего, стал бы тем же, кем был на данный момент. Ему нравилось то, чем он занимался. По крайней мере до того, как познакомился с Дженни Гоулсон.

Сейчас она полностью поглотила его. Он не обращал внимания на деловые встречи, телефонные звонки, телеграммы. И все это из-за любви, которой суждено было зародиться так стремительно и проникнуть так глубоко в его душу, что расскажи об этом кто другой, он бы не поверил. Питер тихонько засмеялся.

Она была такой смешной. Особенно, когда боролась с Реем, который полюбил ее всем своим электронным сердцем, конечно, после некоторых изменений в его программе. А Чарли? Сейчас этот громила был готов снести голову любому, кто не так посмотрит на Дженни. Питер нежно поцеловал ее. Она что-то промурлыкала во сне и прижалась к нему.

Как мог Питер отпустить эту женщину, подаренную ему самой судьбой? Что ему останется, когда Дженни уедет? Он резко выдохнул, борясь с соблазном выкупить все ее картины, чтобы она чувствовала себя состоявшейся художницей. И, возможно, тогда Дженни бы осталась. Эта мысль не давала Питеру покоя. Однако он понимал, что не мог так поступить с любимой женщиной. Она бы не простила его, если б узнала об этом.

Теперь Питер мог только обдумывать их прощание. И готовить себя, Чарли и Рея к жуткому ощущению пустоты, которое останется после ее ухода.

– О, мой Бог! Я так и знала, никто не придет. Мне так стыдно. Я сейчас умру.

– Ты не умрешь.

– Нет, умру. Посмотри на моих родителей. Они так гордятся мною. А на выставке ни души. – Дженни схватила Питера за руку. – Чья была идея устроить эту дурацкую выставку?

– Кажется, твоя. Я просто все организовал. – Дженни скривила лицо.

– Отличное ты выбрал время, чтобы слушать меня. Только посмотри по сторонам. Все стены увешаны этими ужасными холстами. Фу! Единственная радость, что мистер Киббел нашел для них красивые рамы.

Питер вздохнул.

– Дженни, успокойся, твои картины никакие не ужасные. Они… очень славные.

Мисс Гоулсон возмутилась:

– Они славные? Какая похвала! На кону стоит репутация мистера Киббела, да и моя тоже, а ты говоришь, что они славные. Наверное, он был бы счастлив услышать такое.

– Дженни, может быть, ты наконец перестанешь заниматься самобичеванием? Ничего плохого пока не происходит. На выставке никого нет только потому, что официально она открывается в два часа дня. А сейчас без десяти два. Так что успокойся, выпей чего-нибудь, – посоветовал Питер, вручая ей бокал шампанского.

Она залпом осушила его, также как и два предыдущих, о которых Питер не знал. Хорошо, что ее не видели сейчас родители, ведь будущим матерям нельзя употреблять спиртное. Дженни взглянула на своего покровителя, и сердце ее растаяло.

– Питер, бедный, ты выглядишь таким уставшим. Наверное, плохо спал? – Она чувствовала себя очень виноватой, поскольку знала, что была причиной его бессонницы.

Он был замечательным человеком, поэтому просто, пожал плечами и улыбнулся.

– Я в порядке. А ты как себя чувствуешь? Это ведь твой день, которого ты так ждала.

– Да. Я очень ждала его. И хочу сказать, что невероятно рада. – Однако, на самом деле, все было совсем не так. Предстоящая разлука отняла ее силы и погасила способность радоваться чему-либо. Дженни еще крепче сжала руку Питера. – Давай отменим выставку. Мне нечем дышать из-за этого чертового платья. Оно такое узкое, ненавижу его. Питер, пожалуйста, поедем домой! Мне плохо.

– Нет, Дженни, тебе не плохо. Если ты хочешь домой, уточни, в какой дом ты предпочитаешь вернуться? Я с радостью отвезу тебя, если ты скажешь адрес. Я просто не знаю, что именно ты называешь своим домом.

Эти слова были для Дженни как пощечина.

– Прости, Питер! Я веду себя, словно маленький ребенок. Ты так много сделал для меня. Я тебе очень благодарна.

– Пока, благодарна, – ответил он, освобождая из ее ладоней свою руку. – Прости. Меня зовет мистер Киббел. – С этими словами он отошел, оставив ее одну.

Дженни посмотрела ему в след. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой. Ее глаза наполнились слезами. Чтобы не заплакать ей пришлось поднять голову и часто заморгать. Как она мечтала, чтобы все это оказалось странным сном.

Тут ей на плечо положил руку отец. Дженни обернулась.

– Как ты, милая? – Мистер Гоулсон был гладко выбрит и изысканно одет. Новый костюм и галстук очень шли ему. – Подумать только, твоя выставка, дочка, – гордо произнес он. Да, отец действительно гордился ею. Ведь именно этого Дженни так добивалась всю свою сознательную жизнь.

Дженни с трудом выдавила из себя улыбку.

– Да, папа. Я так волнуюсь. А что будет, если никто не придет?

– Не переживай, дорогая. Сюда придет много людей, чтобы полюбоваться твоими работами. Ты представь, твоя мать снова рассказывает Чарли о том, что она давно знала о твоем таланте и верила в него. Эта выставка лишь начало твоего пути, а его самым важным этапом, я надеюсь, будет рождение малыша, которого ты носишь.

Дженни почувствовала себя страшной лгуньей. Ощущение вины сдавливало ее сердце.

– Папа, ты же знаешь, я всегда мечтала о том, чтобы вы мной гордились. И делала все для этого. Мне хотелось прославить фамилию Гоулсон.

Реакция отца удивила Дженни до глубины души.

– Боже, дорогая, – начал он, – если бы я только знал, что ты так переживаешь из-за этого. Нам не надо никакой славы. Мы с мамой всегда гордились тобой и будем гордиться, даже если ни один человек не переступит порог этой выставки. Просто будь собой, этого вполне достаточно. Ты особенный и очень хороший человек. Мы любим тебя, дорогая.

Дженни поняла, что не сможет удержаться и заплачет. К горлу подкатил комок, и все как-то затуманилось. Первый раз в жизни отец сказал, что он ее любит. Она не могла произнести ни слова. Счастье переполняло ее.

– Прошу внимания, – громко произнес мистер Киббел, хлопая в ладоши, чтобы все повернулись к нему. – Надеюсь, все на месте? – Он обвел взглядом помещение. – Отлично. Сейчас почти два часа, так что мы скоро начнем. А где моя прекрасная художница? Вот ты где, Дженни. Подойди ко мне, дорогая.

Сделав глубокий вдох, мисс Гоулсон усилием воли заставила двигаться свои онемевшие ноги. Медленно она подошла к маленькому полному человеку в элегантном костюме.

– Сегодня, – начал мистер Киббел, обращаясь к присутствующим в зале, – я имею честь открыть дорогу этой молодой, но очень талантливой художнице. Я предрекаю, что она приобретет широкую известность, и ее имя войдет в историю искусств. Тогда-то я и вспомню о заслуженных процентах, забыв при этом, что привел эту звезду ко мне мой старый друг – Питер Стивенсон.

Дженни увидела, что Питер помахал в ответ на слова мистера Киббела. Она улыбнулась ему, однако он наградил ее холодным взглядом. Дженни стала кусать нижнюю губу. Больше всего на свете сейчас ей хотелось подбежать к нему и просить, чтобы он навсегда забыл ее слова. Ее сердце было разбито.

– Вдохните поглубже, – продолжал мистер Киббел, показывая своему служащему, что пора открыть двери, – и… вперед к успеху!

И это действительно был успех. Ошеломительный успех! Питер никогда не видел ничего подобного. Люди покупали все, что попадалось им на глаза. Было даже несколько схваток между покупателями, которым нравились одни и те же картины. Даже был устроен импровизированный аукцион. Два часа спустя практически на каждой картине висел значок «Продано». Мать Дженни была в гуще событий, рассказывая толпе людей биографию своей старшей дочери. В это время отец Дженни брал заказы на будущие работы художницы, рассказывая, что у них весь дом завешан холстами Дженни.

Невероятно, но на улице все еще стояла длинная очередь людей, которые хотели попасть внутрь и посмотреть, из-за чего стоял такой шум-гам. На обочине были припаркованы две машины ведущих телекомпаний, и скорее всего в новостях шла прямая трансляция с места событий. Журналисты из трех различных газет пытались ухватить Дженни, чтобы взять у нее интервью. Питер не был сильно удивлен тем, что происходило. Мистер Киббел был прекрасным организатором. Он знал, как, когда и где давать рекламу. Тем более половина жителей города были его должниками. Киббел был щедрым и добрым человеком, но всегда при этом получал то, что хотел.

Сначала Питер держался рядом с Дженни, помогая отвечать на вопросы публики. Однако потом поклонники таланта окружили ее таким плотным кольцом, что он не смог туда пробраться. Поэтому сейчас мистер Стивенсон стоял в стороне и наблюдал за происходящим. Бедняжка, наверное, она совершенно вымоталась, подумал он. Вскоре Питер уже был зажат толпой в угол. Никто и не вспоминал о нем. А он не мог поверить, что этот день когда-нибудь закончится. Чарли стоял радом. Выражение его лица было крайне озадаченным.

– Босс, похоже, мы кого-то недооценили?

– Да, Чарли. Ты же видишь, у нее большой успех.

– Значит, она действительно хороший художник, а?

Питер кивнул.

– Похоже, что так. Если, конечно, все эти люди не страдают плохим вкусом или не на наркотиках.

– А что, такое может быть?

– Ты о наркотиках?

– Нет, о плохом вкусе.

– Вряд ли. Народ посещает выставки, имеет возможность сравнивать одно с другим. Теперь мне кажется, что лично мой вкус подходит только для оформления туалета, – заключил Питер, потягивая шампанское.

– Честно говоря, босс, – продолжил Чарли, наклоняясь к Питеру, – я был с вами солидарен. Ее картины показались мне ужасными.

– Тем не менее здесь мы в меньшинстве. Если честно, то я был готов скупить все ее работы или уговорить знакомых, чтобы они их приобрели. Я был готов пойти на все, лишь бы спасти Дженни от унижения.

– Но вы не сделали этого, правда? – настороженно спросил Чарли.

– Нет. Это не подстроено. И вряд ли, черт возьми, на всем белом свете у меня найдется столько знакомых. Это, Чарли, честно заработанный успех.

– Я рад, босс, – с облегчением произнес Чарли. – Ваше сердце подсказывало правильное направление, но я рад, что вам не пришлось прикладывать руку ко всему этому. Мисс Дженни умна и очень скоро догадалась бы о ваших проделках. А потом бы возненавидела вас за ненужное вмешательство.

– Согласен, – вздохнул Питер.

Мистер Стивенсон и Чарли еще некоторое время молча наблюдали за происходящим в зале.

Стоило Питеру поставить пустой бокал из-под шампанского на столик, как телохранитель с отчаянием в голосе спросил:

– Босс, вы же не дадите ей уйти?

Питеру пришлось отвернуться, чтобы не показать Чарли, как он разволновался.

– Чарли, я не знаю, как ее удержать, – произнес он, стараясь говорить ровно. – Я сделал все, что мог. Но она по-прежнему проявляет полную независимость.

– Да, но это было до выставки. Теперь с ней известность и, естественно, вот-вот потекут денежки. Вполне возможно, что она уже передумала.

Но Питер только вздохнул.

– Забудь, Чарли. Все закончилось. Мы с ней уже попрощались. Я предложил ей остаться, но она не хочет. Утверждает, что должна уехать.

Чарли нахмурился, пытаясь разобраться в ситуации.

– Она объяснила толком почему?

– Я для нее человек из другого мира, – покачал головой Питер. – Может быть, она просто не испытывает ко мне таких сильных чувств, как я к ней?

– Нет, испытывает. И все-таки, вы ее отпустите? – Чарли укоряюще взглянул на босса.

– А что ты хочешь, чтобы я сделал? Ударил ее ледышкой по голове и утащил к себе в пещеру?

– Да, здесь как раз недалеко находится завод по производству холодильников…

Питер усмехнулся.

Но тут Чарли окончательно удивил его, схватив за руку.

– Послушайте, босс, я говорю серьезно. Эта женщина вас любит, и вы любите ее. Много ли раз за всю вашу жизнь вы с уверенностью могли сказать это?

Питер разозлился.

– Чарли, ты перегибаешь палку.

– Возможно. Тогда увольте меня. Но сначала я все вам выскажу. Как мужчина мужчине. В любой момент вы можете уйти, если не захотите слушать. – Он отпустил Питера и скрестил руки на груди.

Тот едва сдерживался, чтобы не выйти из себя.

– Ну, давай, Чарли. Скажи, что ты думаешь.

– Хорошо. Прежде всего, ответьте, вы что, совсем с ума спятили? Почему стоите здесь, в углу, вместо того, чтобы пойти и сказать ей, как вы ее любите. Босс, посмотрите на себя. Вам тридцать пять лет. Вы на вершине мирового бизнеса. А в личной жизни у вас полный крах. Вам посчастливилось найти свою единственную любовь… и что вы делаете? Бездействуете и беспомощно собираете осколки собственного сердца. Боритесь за нее, черт бы вас побрал! Потому что без нее ваша жизнь превратится в дерьмо. И я лучше многих знаю, каково это.

Их взгляды встретились. Никто и никогда не смел так резко разговаривать с Питером Стивенсоном, и от неожиданности тот не мог вымолвить ни слова. Но вскоре раздражение и обида прошли. Во-первых, потому что Питер говорил себе это же самое несколько мгновений тому назад. Чарли всего лишь повторил то, что Стивенсон уже и так знал. Во-вторых, Чарли лучше других знал, во что может превратиться жизнь Питера, если он потеряет Дженни. Пять лет назад сам Чарли расстался со своей женой из-за того, что не боролся за нее так, как следовало бы. Сильвия ушла, а он до сих пор продолжал тоской и унынием расплачиваться за глупую ошибку. Сначала она заново вышла замуж, потом развелась и вернулась в Калифорнию. И все это время Чарли снова и снова пытается завоевать любовь ее и их маленького сына.

До того как Питер успел что-либо сказать, Чарли снова заговорил, но уже совсем по-другому.

– Правда в том, босс, что нам обоим следует пересмотреть свои взгляды и привычки. Мы стали слишком старыми для всяких игр и тратим золотые часы нашей жизни, катаясь по свету, потому что нас никто не ждет дома. Я не говорил бы ничего подобного, если бы не был уверен, что Дженни – ваша вторая половина. Вы должны схватить любовь и не отпускать ее. Иначе все остальное потеряет свой смысл. Вы знаете, о чем я говорю, правда?

Питер внимательно посмотрел на Чарли и медленно кивнул.

– Да, знаю. Когда ты успел стать таким мудрым?

– Я же окончил общеобразовательную школу, забыли? – улыбаясь, произнес он. – Ну так что, я уволен?

– Нет, черт подери. Я бы куда с большей пользой уволил самого себя. Как можно быть таким идиотом! Может, мне следовало закончить именно твою школу, а? – Питер взял руку Чарли и крепко пожал ее. – Спасибо. Ты, наверное, мой самый лучший друг.

– Не пытайтесь сделать из меня девчонку, босс. А то я…

– Зови меня Питер. – Чарли покачал головой.

– Нет, босс. Я не могу. Вы – мой начальник, и все должно остаться на своих местах. Все равно, спасибо, что предложили.

Неожиданно, ощущая прилив тепла и уверенности, Питер поймал взгляд Дженни. Улыбаясь, он махнул ей и повернулся к Чарли.

– Прости, но мне нужно идти. Я нашел ее.

– Нет, не вы – шутливо произнес Чарли. – Ее нашла мисс Нельсон. Но это уже другая история. И все же, как вы ее заставили так поработать?

– Не знаю. Думаю, она пыталась мне отомстить, прислав Дженни. Она считала, что это будет та самая подложенная свинья, которая порядочно подпортит мне жизнь.

– Что ж, пожалуй, Линда промахнулась.

– Если все получится, – смеясь, сказал Питер, – напомни мне, чтобы я пригласил Линду на свадьбу. – Он направился к Дженни, но, сделав пару шагов, остановился. – Кстати, если уж мы заговорили о прекрасной половине человечества. Как там у тебя идут дела с Сильвией? Как сын? У вас есть шанс снова стать семьей?

– Может быть, – пожал плечами Чарли. – Все пока в процессе. К тому же Тони идет в школу.

– Вот это да! Парень уже подрос. Мы стареем, Чарли.

– С каждой минутой, так что идите и завоевывайте миссис Стивенсон. Вы меня слышите?

На лице Питера промелькнула тень сомнения.

– Это сумасшествие какое-то, – сказал он, поворачиваясь к Чарли. – У меня никогда не было проблем в сердечных делах. Но в случае с этой женщиной, я дрожу как осиновый лист. И даже не знаю, как начать.

– Просто, скажите, что любите ее.

– Уже говорил. Много раз. Я даже предложил ей в течение этих двух дней подумать, чем она хочет заниматься. Но она сообщила мне вчера ночью, что решила уйти. И я не знаю, как остановить ее.

– А может, ее совсем не нужно останавливать? То было вчера, а это сегодня. Все меняется и мнения людей тоже. Если бы я был на вашем месте, то подошел бы к ней и показал, что мои намерения не изменились. А завтра дал бы ей уйти, если она по-прежнему будет настаивать.

Питер нахмурился.

– Черт побери! Именно на такой козе можно подъехать ко мне самому. И меня это бесит.

– Она не уйдет, босс.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю это наверняка. Ей совершенно не хочется уходить. Все, что ей надо, это чтобы вы уговорили ее остаться.

– Тогда, я ее уговорю.

– Нет, не надо. Это должна быть ее идея. Дженни должна отбросить все причины и остаться лишь из-за одной.

– Какой же?

– Из-за любви к вам.

– Я не уверен, Чарли. Такой подход слишком рискованный.

– Простите, но разве не так вы заработали свое состояние? Железные нервы, использование всех возможностей и риск.

– Ладно, ладно. Уговорил. Так что мне делать?

– Ничего. Пусть она думает, что вы ее не удерживаете. Это похоже на то, когда ребенок хочет убежать из дома, а его мать помогает собрать ему вещи в дорогу. Мама-то знает, что ребенок не хочет никуда уходить. Просто, она ждет нужной реакции. Вы должны сделать так, чтобы Дженни подумала, будто идея остаться принадлежала исключительно ей одной.

– Это же безумие!

– Да. Именно поэтому такой подход может сработать.

12

– Вот и все, – наигранно радостным голосом сказала Дженни, стоя посреди своей спальни. – Мои вещи были разбросаны по двум комнатам, пока родители были здесь. – Она посмотрела на Питера, который стоял в дверном проеме, изо всех сил пытаясь сдержаться и не останавливать Дженни. Что с ним такое, удивлялась она. Неужели он уже не испытывал прежних чувств?

– Да, неудобно, но теперь уже все собрано, – сказал он, медленно разворачиваясь. – Я скажу Чарли, чтобы он подогнал лимузин.

Ее сердце сжалось.

– Питер, подожди минуточку.

– Да, Дженни, – мрачно произнес он.

– Я… хотела поблагодарить тебя за все, что ты сделал. – Потом она почувствовала на пальце обручальное кольцо его матери. – Ах да, чуть не забыла. Вот, держи, – сказала она, протягивая кольцо.

Питер подошел, взял кольцо и сунул его в карман брюк.

– Спасибо. Я все же пойду потороплю Чарли.

– Подожди, Питер. Я еще не закончила.

– Прости. Я тебя слушаю. – Он оперся на дверной косяк.

Вглядываясь в его красивое лицо, Дженни боялась разрыдаться. Ее любимый был сейчас таким отстраненным. Она не знала, что делать. Хотя больше всего на свете хотела сказать, что любит его и мечтает остаться с ним навсегда. Но как можно было решиться на это, ведь Питер вел себя так, будто они были совершенно чужими людьми.

– Я хотела сказать, что мне жаль. Жаль, что у нас ничего не получилось.

– Да, мне тоже. Но значит, так нужно – спокойно произнес Питер, опять собираясь уходить. – Если ты готова, то я могу…

– Прекрати, пожалуйста! – вскрикнула Дженни, бросая на кровать свой кошелек. – Перестань.

– Что перестать?

– Перестань вести себя так, как будто тебе не терпится выпихнуть меня отсюда.

– Но ведь это не у меня собраны сумки, – с усмешкой, ответил Питер.

Это оспорить было нелегко. Именно сейчас, отбросив все условности, ей нужно было сказать, что все изменилось, она никуда не поедет, поскольку не может без него жить. Но после того как сдержанно вел он себя прошлым вечером, после того, как ни разу не притронулся к ней, хотя они по-прежнему спали вместе, Дженни, просто, не могла ничего предпринять. Может быть, она не знала, каков он на самом деле? Может, прошлые несколько дней были новым развлечением для него? Ей не хотелось верить в это, но сомнения противным холодком уже закрались в ее сердце.

– Ты собиралась сказать мне еще что-то?

– Нет. В смысле, да. Просто еще не закончила благодарить тебя.

– Я весь внимание.

– Ммм, я хотела сказать тебе большое спасибо за все, что ты сделал для моих родителей. Это было очень мило с твоей стороны.

– Мне тоже было приятно. Они милые люди, и мне очень понравились. Жаль, что им пришлось так быстро уехать.

– Да, но я увижу их сегодня вечером.

– Они будут удивлены, увидев тебя на пороге.

– Да, знаю. Это будет неприятный момент. Все же я предпочту рассказать им всю правду при личной встрече.

– Что ж, не завидую тебе. Но это очень смелый поступок с твоей стороны. Ты думаешь побыть с ними какое-то время, пока страсти не улягутся?

Я не хочу никуда уезжать. Хочу остаться здесь, кричала про себя Дженни.

– Да, – вслух сказала она. – Думаю, это необходимо. И спасибо, что предоставил мне свой личный самолет с пилотом. Я никогда еще не летала на частном самолете.

– Это последнее, что могу сделать для тебя, – пожимая плечами, ответил Питер.

– Спасибо за предоставленную мне работу, – пытаясь улыбнуться, продолжала Дженни. – Она была самой лучшей из всех моих прежних. Конечно, не считая творческой работы.

– Всегда пожалуйста.

Дженни была готова заплакать. Он действительно со спокойной душой отпускал ее.

– Ах да! Я еще хотела сказать спасибо за такую чудесную выставку, которую ты организовал для меня. Все прошло великолепно. Я была очень удивлена.

– Правда? А я никогда не сомневался в твоем таланте. Что касается выставки, то я лишь позвонил Киббелу, а он сделал все остальное. Так что, благодари его.

– Уже поблагодарила. Знаешь, он дал мне свою визитку, чтобы договариваться в дальнейшем о последующих выставках. И обещал созвониться с другими галереями, чтобы рассказать обо мне. Он сказал, что я могу очень неплохо заработать на этом деле.

– Здорово! Я рад за тебя, Дженни. Теперь ты состоятельная дама. Как тебе новые ощущения?

– Вообще-то, нет никаких новых ощущений. Хотя мне повезло, я заработала немного денег себе на жизнь и могу теперь со спокойным сердцем заниматься любимым делом.

– Да, это очень важно для тебя. Я знаю. – Именно в этот момент Дженни поняла, что Питер по-прежнему любит ее, но жертвует своим чувством ради ее свободы. Может, если она протянет разговор достаточно долго, то он сдастся или… она сможет найти подходящие слова.

– Да, важно. Теперь я могу тратить все свое время на занятие живописью. Мистер Киббел даже обещал найти мне агентов по продаже картин. Я так благодарна ему за это. Так что все должно пойти хорошо.

– Отлично. Это все, чего я хотел, Дженни… чтобы ты была счастлива. Ведь ты счастлива?

Дженни чувствовала, что ее сердце вот-вот вырвется из груди.

– Счастлива?! – недоуменно произнесла она.

– Это больше похоже на вопрос, нежели на утверждение.

– Ой, нет. В смысле, да, я счастлива.

– Хорошо. Возможно, отъезд сделает тебя еще счастливее, – выдержав паузу, произнес Питер и пристально посмотрел на Дженни. Ей показалось, что от его следующего слова зависит вся ее дальнейшая жизнь. Она чувствовала, что вот-вот любимый попросит ее остаться. – Тогда, пойдем. Я позову Чарли… Дженни, что с тобой?

– Нет, нет. Ничего, – пролепетала она сквозь слезы отчаяния и начала быстро собирать свои сумки. Боль, разрывавшая ее сердце, теперь перерастала в злость. – Встретимся у двери.

– Нет. Думаю нам лучше попрощаться сейчас. Я не поеду с тобой в аэропорт.

Дженни чуть не упала от неожиданности. Ее глаза были широко распахнуты. – Как?

– В этом нет никакой необходимости. Ты так не думаешь?

Злость разбушевалась в ней.

– Конечно, Чарли вполне справится один.

– Именно так я и думал, – вздыхая, произнес Питер. Он скрестил руки на груди и посмотрел на Дженни. – У меня здесь полно работы. Я не притрагивался к документам целую неделю. Пора с ними разобраться. Тем более мне тоже надо собираться.

– Куда ты летишь?

– В Венецию. Ты когда-нибудь была в Венеции, Дженни?

– Италия? Нет, я никогда не была в Венеции.

– А тебе бы очень понравилось там. Это красивый город.

– Я знаю. Может быть, я попаду туда однажды.

– Надеюсь.

– Я постараюсь.

– Хорошо. Ты в порядке, Дженни? Мне показалось, ты выглядишь такой… я не знаю… расстроенной, что ли?

– Нет, все хорошо.

– Тогда пора. – Питер подошел к Дженни и спешно обнял ее. – Я очень рад, что ты была здесь. Хорошо, что смогла достичь такого успеха. Знаю, как много это значит для тебя. Наверное, больше, чем все остальное.

– Нет-нет, – воскликнула Дженни в панике. – Есть кое-что поважнее…

Но Питер уже ушел. Он не слышал ее последних слов и даже не помог отнести вниз сумки. Дженни стояла посреди комнаты, уставившись туда, где еще секунду назад находился Питер. Казалось, она не могла заставить себя сдвинуться с места и пойти. Она нахмурилась. Может, ей трудно было уехать из-за того, что на самом деле она должна была остаться и бороться за свою любовь? Ведь Питер пользовался ее же приемами. Он предоставлял ей возможность почувствовать, каково жить без любви, в то время как она была дарована судьбой и так безрассудно упущена.

Тут Дженни услышала голос Чарли. Странно, но он говорил необычно громко.

– Босс, простите. Что-то случилось с лимузином. Он не заводится.

У Дженни перехватило дыхание. Если лимузин не заводится, значит, она никуда не поедет. Надежда вернулась к ней.

– Возьми ягуар, – мрачно предложил Питер, убивая искры возникшей было надежды.

– Что? – изумленно выговорил Чарли. – Но я думал…

– Я тебе уже сказал: возьми ягуар!

На секунду голоса пропали, но вскоре Дженни опять услышала Чарли.

– Босс, мы не можем уехать. Все двери заперты. Это опять проказник Рей.

Дженни улыбнулась, теребя пальцами нижнюю губу. Электронный дворецкий, попортивший ей столько нервов, тоже не хотел, чтобы она уезжала.

– Открой двери, Рей.

– Но, мистер Стивенсон, – раздался голос Рея, – я думал мы…

– Перестань. Открой двери немедленно.

– Как прикажете, сэр.

Дженни не могла поверить своим ушам. Секунду назад обстоятельства поворачивались так, что она могла остаться. А теперь все рушилось. В дверях появился Чарли. Он был не менее расстроен, чем она.

– Мисс Гоулсон, вы готовы?

– Да, – кивнула она. – Только помоги мне, пожалуйста, с сумками.

– Обязательно. – Чарли быстро подхватил их и снова повернулся к Дженни. – Послушайте, я думал все это закончится иначе.

– Я тоже, – ответила расстроенная женщина, пожимая плечами. – Наверное, звезды распорядились именно так.

Губы Чарли были крепко сжаты. Он отошел в сторону, показывая Дженни, чтобы она проходила вперед.

– На самом деле с лимузином все в порядке, мы поедем на нем.

– А, понятно, – сказала она, раскрыв планы Чарли. – Хотел выиграть время. Спасибо.

– Пожалуйста, – пробурчал Чарли. Казалось, он был очень зол.

Дженни повернулась к нему.

– Ты сам в порядке, Чарли?

– Да, в норме. Но я знаю, кто, скажем так, немного не в себе.

Она ничего не ответила, хотя была убеждена, что Чарли имел в виду Питера. Подходя к входной двери, Дженни помедлила, оглядываясь по сторонам. Питера нигде не было.

– Увидимся, Рей, – со слезами на глазах попрощалась мисс Гоулсон.

– Увидимся, миссис Стивенсон… точнее, мисс Гоулсон. Вы самая хорошая из всех живых существ, которых я встречал.

Дженни усмехнулась, пытаясь скрыть слезы.

– Спасибо, Рей! А ты самый хороший электронный дворецкий.

С этими словами Дженни покинула поместье мистера Стивенсона. Сидя в лимузине, она с надеждой смотрела в заднее стекло, пытаясь отыскать глазами фигуру Питера Стивенсона. На мгновение ей показалось, что тот стоит у окна гостиной, и Дженни помахала ему рукой, зная, что сквозь тонированные стекла не будет ничего видно. Пока они не свернули за угол, она с трепетом ждала, что Питер выбежит вслед за ними, и не даст ей уехать. Однако он даже не вышел.

Когда Чарли вернулся из аэропорта, Питер сидел в музыкальной комнате, слушая знаменитых теноров. Все его сумки были собраны, и он только ждал возвращения Чарли.

Раздался стук входной двери, потом громкие шаги и через секунду Чарли стоял рядом с ним.

– Что, черт возьми, здесь происходит, босс? Мне думалось, что у нас есть план, и вы будете следовать ему. Но, похоже, вы ни черта ему не следовали. Она уехала!

– Ты уверен? – довольно улыбаясь, произнес Питер.

– Я довез ее до аэропорта и посадил в самолет. Я своими собственными глазами видел, как самолет взлетел.

– Отлично, – потягиваясь, сказал Питер. – Что-то не так? – спросил он, замечая укоряющий взгляд Чарли.