Мастера фэнтези 2005 (сборник)

— По-моему, так звали какую-то колдунью, — заметила Виннифред.

— Точно. Она была моей первой хозяйкой.

— Хорошо, Геката, — кивнул Мэллори. — Ответь мне, кто ты такая, что ты собой представляешь и — самое важное — что ты делаешь в моем офисе?

— Я хочу быть рядом с тобой, Джон Джастин Мэллори, — промолвила Геката.

— Почему?

— Гранди терпеть тебя не может. Разве этого недостаточно?

— Ага, значит, за всем этим стоит он, верно?

— Нет, он не знает, что я здесь, — возразила метла.

— Трудновато сохранить что-то в секрете от самого могущественного демона на Восточном побережье, — указал Мэллори. И, помолчав, осведомился: — И где же, по мнению Гранди, ты находишься?

— У него на стене, вместе с прочими магическими трофеями.

— Так почему ты не там?

— Он противный, прижимистый, жестокий и неделикатный, — пожаловалась метла. — Прошел уже целый год, как повесил меня на стенку и с тех пор не позволял спускаться. На протяжении нескольких месяцев я обдумывала побег, но никак не могла найти подходящее укрытие. Ну а потом он начал вслух жаловаться на тебя: «Мэллори сделал то, Мэллори сделал се, Мэллори опять расстроил все мои планы»… Вот я и поняла, что ты единственный человек, который способен защитить меня от Гранди. — Геката помолчала и добавила: — Он все повторял: «Этот урод Мэллори», но теперь я вижу, что это вранье. Ты настоящий красавчик, Джон Джастин Мэллори!

Детектив повернулся к Виннифред.

— Вызови такси.

— Что ты собираешься делать? — с опаской спросила Геката.

— Я собираюсь вернуть тебя твоему хозяину, прежде чем он разнесет мой офис вдребезги.

— Не делай этого! Он же снова повесит меня на стенку!

— У нас хватает своих проблем, — сообщил детектив, направляясь к метле. — И с твоими, Геката, придется разбираться тебе без нашего участия, самостоятельно.

Он взял метлу и понес ее к парадной двери, на выход. Та запищала:

— Ах! Ох! Надо же! Какие у тебя сильные, мужественные руки, Джон Джастин Мэллори!

— Откуда, черт возьми, исходит твой голос? — поинтересовался Мэллори.

— А что?

— Я хочу, чтобы ты заткнулась. Наверное, не мешало бы заклеить тебе рот.

— Ни за что тебе не скажу!

Мэллори открыл дверь, потом оглянулся через плечо.

— Виннифред, скажи им, что я заплачу вдвойне, если таксист не будет задавать вопросов.

— Хорошо, — пообещала партнерша.

Детективу потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до готического баптистского замка Гранди в северном конце Центрального парка. Прибыв туда, он вручил метлу одному из троллей — прислужников демона, сел в такси и вернулся домой. А когда он вошел в офис, метла уже дожидалась его у письменного стола.

— Я прощаю тебя, Джон Джастин Мэллори, — произнесла она.

— Как, черт побери, тебе удалось сюда вернуться раньше меня?

— Я — волшебная метла, поэтому умею не только болтать, но и летать. Ох, и полетали же мы в свое время, с моей прежней хозяйкой! Она, помнится, любила закладывать мертвые петли, пока артрит ее окончательно не замучил.

— Забудь обо всем этом, — сказал Мэллори. — Боюсь, ты не совсем понимаешь здешнюю ситуацию. Твой нынешний владелец не только мой злейший недруг, но еще и существо, которому ничего не стоит, дунув и плюнув, заморозить весь этот чертов город. Все, кто с ним связывается, имеют кучу неприятностей. Если он найдет тебя здесь, то подумает…

— Что он подумает?

— Дерьмо! — проворчал детектив, обернувшись к новому гостю. — Похоже, стучаться больше не принято. Как, впрочем, и вообще пользоваться дверью.

Напротив Мэллори стояло примечательное во всех отношениях существо, ростом чуть выше шести футов, чью безволосую голову украшали внушительные рога. Кожа его была глянцево-красной, глаза — жгуче-желтыми, зубы ярко-белыми, а нос своей формой походил на орлиный клюв. Одежду незваного и нежданного посетителя составляли рубашка и штаны из мятого бархата и атласный плащ с воротником и обшлагами из меха какого-то обитателя полюса. Этот наряд дополняли блестящие черные перчатки, сапоги и висевшая на шее золотая цепь с двумя магическими рубинами. Вдобавок ко всему при дыхании гость испускал из ноздрей и рта маленькие облака пара.

— . С какой это стати я должен стучаться? — ответил Гранди. — Ты разве стучался, когда стянул у меня мою метлу?

— Да не крал я ее, — возразил детектив. — — Черт, я только что пересек весь город, чтобы вернуть ее тебе.

— Однако она у тебя. — Демон указал на Гекату.

— Забирай ее, — буркнул Мэллори. — Я ее не звал, и мне чужого не надо. Она твоя.

— Как ты можешь говорить это! Неужели ты забыл, чем мы были друг для друга? — вопросила метла.

— Ничем мы друг для друга не были, ни в каких отношениях не состояли и никогда больше не увидимся! — отрезал мужчина. Взяв метлу, он кинул ее в руки Гранди. — Возьми ее и убирайся отсюда!

— Так ты по-прежнему меня нисколько не боишься? — с любопытством в голосе осведомился посетитель.

— Давай скажем так: я питаю здоровое уважение к твоим возможностям, — ответил детектив.

— И никакого страха?

— Во всяком случае сейчас я тебя не боюсь. Но ты должен знать: эту чертову штуковину я не крал, и не моя вина, если она прониклась ко мне симпатией. — Он покачал головой. — Может, тебе стоило познакомить ее с красивым, мужественным веником.

— — Нет! — воскликнула метла. — Мне нужен только ты, и никто, кроме тебя!

Мэллори и Гранди переглянулись, и в первый раз со времени прибытия в этот Манхэттен из своего собственного, детектив ощутил прилив сочувствия к своему незваному гостю. Как может противостоять сколь угодно могущественный демон такой искренней, пусть и неверно ориентированной страсти?

— Мэллори! — вскрикнула метла, когда Гранди слишком крепко ее сжал. — Неужели ты ничего не скажешь?

— Мы всегда будем помнить нашу встречу, — — ответил мужчина.

В это мгновение Гранди с метлой пропали из виду. Всего лишь доля секунды, а их уж и след простыл.

— Ну, — покрутил головой детектив, — что ты об этом думаешь?

— Мне жаль ее, — сказала Виннифред.

— У нас есть Фелина. Хватит нам и одной нахлебницы.

— Но провести остаток жизни повешенной на стенку…

— Это же метла, бога ради! — раздраженно произнес Мэллори. — Она не живая.

— Геката способна думать и чувствовать! — упрямо возразила розовощекая партнерша.

— Чувства у нее дурацкие, а мысли иррациональные, — парировал детектив.

— И это говорит человек, собравшийся в очередной раз поставить на Летуна!

— Уберусь-ка я отсюда, подобру-поздорову — например, в паб «Изумрудный остров», там ко мне цепляться не будут, — пробурчал Мэллори.

— Я с тобой, — раздался знакомый уже голос. Оглядев комнату, детектив увидел приткнувшуюся к камину метлу.

— Дерьмо! Ты откуда взялась? Разве Гранди не забрал тебя пару минут тому назад?

— Он умеет приспосабливать время так, как хочет, — ответила метла. — Я провела в замке почти три дня субъективного времени, все ждала, когда троллям, эльфам да гоблинам осточертеет за мной присматривать и можно будет дать деру.

— Но ты же понимаешь, что я должен отправить тебя обратно, — устало вздохнул Мэллори.

— Нет! — воскликнула метла. — Ты не можешь отправить меня обратно и обречь на вечное унижение и прозябание. Все относятся ко мне, словно… к какому-то предмету.

— Вряд ли у меня получится выразить это поделикатнее, но ты и есть предмет.

— Нет! Я — живое существо с надеждами, мечтаниями, страхами и сексуальными потребностями!

— Не могу сказать, будто я рад это слышать, — отозвался детектив.

— Ты не можешь отослать меня обратно! Умоляю тебя, Мэллори, я живу только ради тебя! Позволь мне остаться здесь, чтобы вместе с тобой ловить преступников!

— Но я не полицейский. В патрули не хожу, дежурство не несу и ловлей преступников не занимаюсь. Я — детектив. Сижу у себя в офисе и жду, когда кто-нибудь меня наймет.

— Ты нуждаешься в менеджменте, рекламе. Позволь мне составить хороший текст объявления о твоем агентстве для телефонного справочника. И, — тут метла перешла на шепот, — бросай ту толстую тетку. Зачем тебе кто-то кроме меня!

— Мне это нравится! — хмыкнула Виннифред.

— А есть у тебя еще какие-то другие предложения? — саркастически осведомился Мэллори.

— Позаботься о том, чтобы эта противная глупая кошка не точила об меня свои когти.

— И это все?

— Все — если не считать того, что мне не терпится увидеть тебя за работой. Когда ты рассчитываешь выследить злодея в темной аллее?

— Боюсь, в ближайшие пять — десять минут этого ожидать не приходится, — — язвительно заметил сыщик.

— В таком случае я просто останусь здесь и буду восхищаться тобой, — заявила метла. — Ты прекрасен, Джон Джастин Мэллори. Изысканный, утонченный… Короче говоря, воплощение совершенства.

— Спасибо, — устало отозвался мужчина.

— Бьюсь об заклад, что ты покажешь высший класс в спальне, где будет зеркальный потолок, а также кровать в форме сердца с водяным матрасом.

— Пошла к черту! — рявкнул Мэллори — Я уже почти два года отираюсь в этом Манхэттене, но всякий раз, когда мне кажется, будто я вроде бы начинаю хоть чуточку понимать его, кто-нибудь обязательно убеждает меня в обратном, ляпнув нечто подобное!

— Зато у меня с этим нет проблем, — заметила Фелина. — Тут полно народу, собранного специально для того, чтобы гладить меня, почесывать за ухом и кормить.

Бочком кошка осторожно приблизилась к Мэллори.

— Спроси ее, пьет ли она молоко.

— Ты хочешь поделиться с ней молоком? — удивился детектив.

— Ну уж нет! Если она заявит, что пьет, я буду царапать и скрести ее до тех пор, пока от нее останется только куча опилок.

— Я все слышу! — строго сказала метла. — Что за чудовищ ты держишь в своем офисе, приятель?

Он вздохнул.

— Что есть, то есть. И своих хватает, и новые прибиваются.

— Итак, отвечаю на вопрос этой безмозглой кошки: молока я не пью.

— Спрашиваю исключительно из любопытства — что же ты ешь и пьешь? — Мэллори никак не мог понять, где у метлы находится рот.

— Ела я так давно, что уже не припомню, что именно, — призналась Геката. — Не всем выпало счастье жить в комфорте и довольстве. Некоторые терпят лишения и невзгоды, в то время как те, кого они любят, не обращают на них внимания.

— Я являюсь объектом твоей любви, самое большее, минут десять, — указал ее собеседник.

— Это не так. На расстоянии я люблю тебя уже не один год.

— Не один год? — переспросил Мэллори.

— Ну, не год, так неделю, какая разница. — Геката пренебрежительно фыркнула. — Стоит ли мелочиться, Джон Джастин Мэллори? Почему бы тебе вместо этого не заключить меня в объятия и не сказать, что ты готов ответить на мою любовь?

— Тебе нужен полный перечень причин?

— Боже мой, какой ты безжалостный, как умеешь ты ранить словом! — простонала метла. — Это так унизительно — слышать нечто подобное, особенно в присутствии этой толстой тетки и мерзкой кошки.

— Уверен, что они обе в должной мере оценили твою чувствительность.

— Как они могли? Они что, все еще здесь?

— Видишь ли, они вообще-то здесь живут, А ты — нет.

> Как ты можешь говорить мне такие вещи? — возмутилась Геката. — Кто другой способен любить тебя до такой степени полно и бескорыстно? Кто еще слышит небесную музыку в звуке твоего голоса? Это страсть вечности! Как можешь ты быть слеп к столь высокому чувству?

— У меня катаракта, — сухо пояснил мужчина.

— Я изливаю душу в присутствии двух ничтожных прихлебательниц, а ты отпускаешь мелкие шуточки! Неужели тебе нравится причинять мне такую боль?

— Вообще-то, я об этом не подумал, — признался Мэллори. — Но и теперь, когда ты открыла мне глаза, я все равно не чувствую за собой никакой вины.

— Растерзай меня заживо! Наплюй на мою любовь! — с трагическим пафосом вскричала метла. — Ты увидишь, насколько сильна моя страсть!

Детективу надоело ее слушать. Он взял телефон, набрал одну за другой буквы «Г», «Р», «А», «Н», «Д», «И», и спустя мгновение перед письменным столом материализовался демон.

— Будь любезен, забери обратно свою эмоционально неустойчивую метлу, — сказал Мэллори.

Гранди смерил метлу долгим взглядом, потом повернулся к детективу.

— Похоже, от этой метлы больше хлопот, чем она того стоит. Поэтому я дарю ее тебе.

— Мне она не нужна. Геката издала стон.

— Что тебе нужно или не нужно, меня ничуть не интересует, — заявил демон. — Метла теперь твоя.

— Ты, Гранди, — воплощенное великодушие, — вздохнул детектив.

— Прибереги свой сарказм, Мэллори, — фыркнул демон. — Он понадобится тебе для облегчения страданий, когда я стану тебя потрошить — медленно и мучительно.

— Ты собираешься заняться этим в скором времени?

— Скоро, не скоро, какая разница? — В конечном счете смерть всегда побеждает.

— Не понимаю, почему тебе так хочется меня убить. — Мужчина пожал плечами. — Я единственный человек, который никогда тебе не лгал.

— А как по-твоему, почему ты до сих пор жив? — задал встречный вопрос демон. И, не дождавшись ответа, исчез.

— Приходят, уходят, мелькают… просто проходной двор, а не офис частного детектива, — саркастически заметил Мэллори. — Почему-то мне кажется, что мы уже больше не в Канзасе, Тото.

— Меня зовут Геката, а не Тото, — заметила метла. — И теперь наконец мы с тобой навеки будем вместе. Разве это не прекрасно?

Сыщик бросил взгляд на Виннифред.

— Знаешь, я ведь действительно мог бы возненавидеть этого чертова демона.

— А что ты собираешься предпринять в отношении… ну, ты знаешь, кого?

— Метлы? — уточнил он. — Ну что ж, она здесь и она наша. Почему бы не занять ее работой?

— Мытья посуды или там окон вы от меня не дождетесь, — заявила Геката.

— Ты волшебная, а значит, и возможности у тебя волшебные. Вот мне и пришло в голову: не взять ли тебя с собой на дело и посмотреть, на что ты способна.

— Ты и я? Вместе? Будем выслеживать суперзлодеев в их логовищах? Разоблачать международные шпионские банды?

— Есть тут одна гоблинша, вообразившая, что ее обманывает муж, — уточнил детектив. — Мне нужно проследить за ним и выяснить, ошибается она или нет.

— Какая проза!

— За выслеживание суперзлодеев полагаются медали, — пояснил Мэллори. — А вот за ходящих на сторону мужей выкладывают деньги. Такой у нас бизнес.

— Неважно, — сказала метла после недолгого размышления. — Раз уж я буду с тобой… хм… можно мне называть тебя — дорогой.

— Лучше не надо.

— Хорошо, сладкий мой, — сказала метла. — Давай выслеживать неверных гоблинов.

В ночь с понедельника на вторник Геката и Мэллори отправились на первое совместное задание. Они последовали за гоблином до перекрестка улиц Вожделения и Отчаяния, где подозреваемый в измене муж резко свернул на улицу Вожделения.

— Ага, с ним все ясно! — возбужденно вскричала метла. — Этот малый наверняка держит путь в бордель!

Гоблин обернулся на звук голоса метлы, вгляделся в темноту и, увидев Мэллори, припустил, как летучая мышь из ада.

— Огромное спасибо, — пробормотал детектив.

На второе дело они отправились в среду, тоже ночью. Прячась неподалеку от пансиона «Кринглово воинство», сыщик и метла следили за тем, как личности, наряженные Санта-Клаусами, один за другим заходили в парадную дверь, каждый с горшком денег в руках.

— И как же ты различишь, какие из них законопослушные, а какие — жулики и бандиты? — полюбопытствовала Геката, не удосужившись хоть бы немного понизить голос.

Трое Санта-Клаусов мгновенно выскочили из вестибюля и открыли по затаившимся наблюдателям беглый огонь. Под неприятно близкий свист пуль Мэллори нырнул за угол и укрылся позади пары мусорных баков.

— Что бы я только без тебя делал? — вздохнул детектив, удостоверившись, что его руки и ноги непонятно каким чудом уцелели.

Следующее задание предполагалось осуществить в субботу вечером.

Старик с редкими седыми волосами и длинными, до подбородка, бакенбардами, пряча глаза за темными стеклами очков, стоял на Бродвее, держа в одной руке миску нищего-попрошайки, а в другой — старую трость. Он внимательно наблюдал за «Салоном экзотики» Гадкого Конрада. Сейчас, как полагал сыщик, этот самый Конрад показывал очередному намеченному им для шантажа клиенту кое-какие, может быть не вполне художественные, зато более чем откровенные фотографии.

Проходившая мимо женщина бросила в чашку Мэллори несколько монет и случайно слегка толкнула его. Детектив, чтобы не выйти из образа слепого попрошайки, пошатнулся, сделав вид, будто вот-вот упадет, и она, остановившись, поддержала его.

— Не смей трогать руками моего возлюбленного! — взревела метла.

Гадкий Конрад, привлеченный неожиданным шумом, выглянул из своего логова, внимательно присмотрелся к нищему, а когда узнал его, то злорадно ухмыльнулся. А несколько снимков Вихревой Мерцалки — девушки-ящерицы, которая ради этой операции с шантажом в «Бурлеске Риалто» четыре раза за ночь меняла кожу, — мигом исчезли неизвестно куда.

— Ну и как? — спросила Виннифред, оторвав глаза от бумаг, когда детектив, шаркая, вошел в офис.

— Если я возьму эту чертову метлу еще на пару-тройку дел, нам придется закрывать агентство и искать новую работу.

— Где сейчас Геката?

— В углу, ест кофе и пончики.

— А почему бы ей…

— Она не хочет, чтобы я узнал, где находится ее рот, — объяснил, не дождавшись вопроса, Мэллори. — Хотя на данный момент мне куда больше хотелось бы установить, где у нее яремная вена.

— И что же нам делать?

— Я уже думал об этом, — сказал Мэллори. — В конце концов, мы же детективы. Наша работа не обязательно заключается в ловле мошенников или в предотвращении преступлений. Суть ее состоит в разрешении проблем… так что, сдается мне, пора нам отвлечься от чужих и заняться нашими собственными.

— Каким образом? У тебя есть идея?

— Идея-то у меня есть, но вот воплотить ее в жизнь мне самому не под силу. Чертова метла не выпускает меня надолго из виду. — Он достал из кармана скомканные банкноты и с мрачным видом пересчитал их. — Эти деньги я собирался поставить на Летуна в тот вечер, когда объявилась Геката.

— Мне-то что с ними делать, Джон Джастин? Он швырнул ей купюры.

— Купи галлон клея и несколько бутылок лаку, а потом пойди к Моргану, в лавку скобяных товаров Горгоны и…

— Что здесь происходит? — строго спросила Геката.

— Обычные дела, — сказал Мэллори. — А что?

— Ничего себе — обычные! — заявила метла.

— А, ты имеешь в виду их? — Сыщик с улыбкой указал на двадцать новехоньких метелок, выстроившихся у стены. Каждая из них была покрыта сверкающим золотым или серебряным лаком.

— Да, я имею в виду их! — отрезала Геката. — Раньше их здесь не было! Что происходит, Джон Джастин Мэллори?

— Помощь, которую ты оказывала мне в последние несколько ночей, была просто неоценима, вот я и подумал, что тебе не помешают помощницы, — пояснил Мэллори. — Коль скоро я собираюсь проводить все мое время с ними, то почему бы не окружить себя красотой?

— Но… но… — запинаясь, произнесла Геката, которую гнев едва ли не лишил дара речи.

Сыщик выбрал наугад одну из метелок.

— Разве она не великолепна? — спросил он, любовно поглаживая вызолоченные прутья. — Теперь уж мне точно не придется скучать во время слежки.

— Неблагодарный! — вскричала Геката. — Невежда! Подлец! Свинья! Как ты посмел предпочесть меня другой метле?

— Двадцати другим, — любезным тоном поправил ее Мэллори.

— А я уж было собралась выйти за тебя замуж, — проговорила метла, сотрясаясь от рыданий. — Но нет, коварный изменник, теперь мне ясна твоя лживая суть, и я вернусь туда, где меня ценили. Может быть, Гранди и не проводил со мной много времени, но мне был обеспечен должный уход, я находилась на виду, и люди даже замирали на месте, чтобы полюбоваться мною… — Ее голос потонул в плаче.

— Ты можешь остаться здесь, — предложил детектив. — Я клятвенно обещаю выводить тебя из чулана не меньше двух раз в год, причем на исключительно легкие дела. И подумай о том, как тебе будет весело в компании всех этих поистине прекрасных метелок. Кто знает, может быть, ты даже позаимствуешь часть их очарования?

— Моя матушка была права! — воскликнула метла. — Все мужчины — обманщики, и порядочная метелка не должна верить ни одному из них!

Издав напоследок душераздирающий стон, она растворилась в воздухе — в одно мгновение! Такое исчезновение сделало бы честь и самому Гранди.

— Наконец-то ты отделался от нее, Джон Джастин! — воскликнула Виннифред.

— Чувствую себя дерьмом, — угрюмо проворчал Мэллори, — и все же другого выхода у меня не было.

— Не расстраивайся, — сказала Фелина. — Я уж точно не буду расстраиваться, когда вынуждена буду тебя покинуть.

— Спасибо, — иронично заметил Мэллори. — Я черпаю в этом огромное утешение.

Кошка радостно улыбнулась.

— Я так и знала.

— Напомни мне, чтобы через несколько месяцев я проверил, как у метлы дела. Хочется быть уверенным, что у нее все в порядке.

— Обязательно, Джон Джастин, — пообещала миссис Каррутерс.

— Хорошо. — Он достал бумажный носовой платочек, высморкался и кинул его в корзину для бумаг рядом с письменным столом. — Где ты купила такую штуковину?

— О чем речь?

— Мусорная корзина с такой забавной отделкой, — пояснил детектив. — Не помню, чтобы видел ее раньше.

— Никаких корзин, забавных или не очень, я не покупала, — заявила партнерша.

Корзина для бумаг приблизилась к Мэллори и нежно потерлась о его ногу.

— Мне кажется, я в тебя влюблена, — промурлыкала она.

Кристофер Сташефф — Вечная жизнь Святого Видикона Катодного

(«Чародей»)

С благодарностью Моррису Макги, почет ному генеральному настоятелю, и Лори Паттен, почетной генеральной настоятельнице ордена Кассет.

(Введение)

Аббат ждал в приемной монастыря, любуясь красотой ее строгих линий и скромной обстановкой, которая его окружала, блеском золотистых вощеных филенок, букетом цветов в изысканно простой керамической вазе и двумя картинами на стенах, освещенных падающим из окон светом. На той, против которой он сидел на скамье, были изображены две женщины, старая и молодая, а на той, что висела на стене слева, — лицо мужчины средних лет под монашеским капюшоном, кажущееся погруженным в мрачную задумчивость, когда бы не блеск в глазах. Если это был именно тот мужчина, о котором думал аббат, неведомая художница превосходно ухватила его характер и оставила своим последователям прекрасное наследие. Вся комната дышала заботой и религиозным пылом сестер Ордена и их преданности своему призванию.

Дверь открылась, и вошла женщина приблизительно его возраста, с годами явно расплывшаяся, но с добрым, хотя и строгим лицом. Аббат почтительно поднялся.

— Прошу вас, сидите, милорд, — сказала монахиня и чуть нахмурилась. — Не пристало настоятелю Ордена святого Видикона вставать перед скромной монахиней.

— Ни один воспитанный мужчина не станет сидеть, когда в комнату входит дама. — Но все же сел, как она просила. — Думаю, аббату следует проявлять уважение к матери-настоятельнице Ордена Кассет.

— Я всего лишь сестра Патерна-Теста, простая монахиня, как и все мои сестры, — чопорно отозвалась женщина. — Как вам известно, милорд, мы не имеем официального разрешения и формально не являемся Орденом, поэтому наши руководительницы никогда не претендовали на этот титул.

— Если уж речь зашла о титулах, то и я не лорд, — с добродушной улыбкой заметил аббат. — Я крестьянин и сын крестьянина.

— И вы не используете титул, когда говорите с герцогами и графами?

Сестра Патерна-Теста явно была настроена скептически.

— Я соглашаюсь на эту небольшую уступку суетному тщеславию, — сказал аббат без малейшего намека на раскаяние. — Не могу же я рисковать навлечь на себя их презрение, ведь мне случается распекать их за дурное обращение с крестьянами.

— Я слышала, что вы поступаете именно так, — сказала сестра Патерна-Теста, — хотя многие ваши предшественники почти не покидали монастырских стен, а если и покидали, то только по вызову монарших особ.

— Или от возмущения действиями монархов. — Аббат кивнул. — Мне пришло в голову, что если я начну вразумлять лордов и даже их величеств, пока они еще не успели серьезно нагрешить, возможно, мне удастся предотвратить обстоятельства, при которых я был бы вынужден выражать им свое негодование.

— Так и произошло, если то, что говорит молва, правда. — Сестра Патерна-Теста кивнула. — Значит, вы прибыли, чтобы вразумить меня и потребовать передачи моего Ордена в ваше подчинение?

— Упаси Господь! — Аббат воздел руки к небу, как будто одна мысль об этом привела его в ужас. — Но мне думается, двум Орденам в стране следует поддерживать связь друг с другом, а ваш Орден должен быть официально признан, поскольку ни в каком отношении не уступает моему.

— Весьма великодушно, — медленно проговорила сестра Патерна-Теста, — но мы многие столетия обходились без этого признания — собственно, о нас вообще никто не знал. Откуда вам стало о нас известно?

— Возможно, вашу помощь Верховному Чародею и Верховной Ведьме и удалось бы утаить, — с улыбкой сказал аббат, — но только не слух о сражении, которое вы дали, помогая им. Менестрели разнесли предания о нем по всем уголкам страны, и в конце концов они достигли даже моих ушей.

— Менестрели! Мне это не нравится. — Сестра Патерна-Теста нахмурилась и отвернулась. — Теперь королева точно призовет нас к себе, чтобы убедиться, что мы считаем себя ее вассалами.

— Скорее уж она призовет вас, чтобы исцелить тех, кто погрузился в пучину уныния или витает в облаках иллюзий, — сказал аббат, — но каковы бы ни были ее мотивы, это повысит ваши шансы на официальное учреждение и признание Папы.

— Я слышала, его святейшество в конце концов все-таки нашел Грамарий, — явила аббату свое хмурое чело сестра Патерна-Теста.

— Нашел, но вполне удовлетворился тем, что оставил нас на попечение генерального настоятеля нашего Ордена, — сказал аббат.

— Значит, мы стоим на зыбучем песке, — сказала сестра Патерна-Теста. — У нас нет ни аббатисы, ни генеральной настоятельницы.

— Вот именно, — сказал аббат, — поскольку у Ордена Кассет не существует никакого другого монастыря, кроме этого, тогда как у Ордена святого Видикона имеются филиалы на каждой колонизированной планете.

— Мы имеем такое же право на признание, как и вы!

— Я ни в коей мере не оспариваю ваши нрава, — сказал аббат, — но вы имеете такое же право существовать как независимый Орден, подчиняющийся одному Папе!

Сестра Патерна-Теста свела брови на переносице и внимательно посмотрела ему в глаза, ища каких-нибудь признаков двуличия, но ничего не нашла. Потом медленно проговорила:

— Но как мы можем доказать такое право? Ватикан едва ли примет наши слова на веру.

— Одна эта картина послужит самым веским доказательством. — Аббат кивнул на портрет монаха. — Если она совпадет с фотографиями из архивов нашего Ордена, кто сможет вам возразить? Она ведь написана с натуры, верно?

— По меньшей мере по памяти. — Сестра Патерна-Теста взглянула на портрет. — Его написала одна молодая женщина, Ставшая нашей второй наставницей, несколько лет спустя после посещения монаха, который спас жизнь ей и нашей основательнице. Но он так и не назвал своего имени.

— Однако рассказал предания о святом Видиконе, которые нам неизвестны, — сказал аббат, — по крайней мере, так всегда пели менестрели. О том, что вы владеете знанием о святом, которого нет у нас.

— Так вот зачем вы приехали! — Сестра Патерна-Теста снова обернулась к нему. — Хотите пообещать свою поддержку в обмен на наши знания, да?

— Мы окажем вам поддержку безвозмездно, если вы согласитесь ее принять.

Теперь уже аббат чопорно поджал губы.

— И вы рассчитываете получить наши знания столь же безвозмездно? — с ноткой иронии в голосе осведомилась сестра Патерна-Теста. — Что ж, так тому и быть, ибо мы полагаем, что знания должны принадлежать всем, кто желает их получить.

— Я видел ваши школы для крестьянских ребятишек, и они служат лучшим подтверждением вашего заявления, — сказал аббат. — Если вы хотите поделиться с нами, я возражать не стану.

— Только не принимайте все за чистую монету, — предостерегла его сестра Патерна-Теста. — Не исключено, что все это просто сказка, которую сочинила какая-нибудь одаренная монахиня, чтобы скоротать долгие зимние вечера себе и сестрам, — а если так, я уверена, что за многие зимы история обросла многочисленными подробностями.

— А может, ее в самом деле оставил вам тот монах. — Аббат кивнул на портрет. — Обещаю, я не буду легковерным, сестра, ибо кому ведомо, что может произойти со святым после смерти?

— Лишь тому, чьими устами глаголет сам святой Видикон, — вздохнула сестра Патерна-Теста, — или тому, кому доставляет удовольствие воображать, что приключилось с Недругом Порока в загробной жизни. Вы помните, как умер святой Видикон?

— Кто этого не помнит? — спросил аббат. — Хотя любому из нас нелегко поверить, что столь обильно населенный мир, каким была Древняя Земля, может оказаться так ослеплен предрассудками и невежеством, что попытается ниспровергнуть римско-католическую церковь.

— Как ни дико это звучит, но наши предания гласят, что это правда.

Аббат кивнул.

— У нас есть хроники Терры, которые это подтверждают, — те, что привезли с собой на эту планету наши предки, — и не только церковные, но и мирских ученых, не католиков, агностиков и даже атеистов.

— Это правда? — Глаза сестры Патерны-Тесты загорелись интересом. — В них тоже говорится, что речь его святейшества Папы Римского спасла тогда церковь?

— Да, он, по-видимому, был исключительно одаренным оратором.

— Но как он смог сделать так, чтобы его услышал целый мир?