Мастера фэнтези 2005 (сборник)

Следующее слово Дюратана потонуло в шуме, который заставил обоих мгновенно вскочить и метнуться к одному из узких окон в комнате смотрителя. Мужчина оказался у него в два скачка, но Мерет не собиралась уступать ему и оказаться вынужденной выглядывать у него из-за плеча, чтобы рассмотреть…

Тьма почти поглотила склон, который отгораживал долину от внешнего мира. Вдалеке плясали маленькие огоньки — судя по виду, факелы, рассудила Мерет. Они, пожалуй, не приближались к Лормту, а скорее просто толклись на месте в некотором отдалении.

Дюратан отстранил женщину со своего пути и пересек комнату, остановившись лишь затем, чтобы подхватить плащ, небрежно брошенный на спинку кресла. Накидка Мерет осталась в ее комнате, в нескольких этажах отсюда, но она не задумываясь двинулась к двери вслед за ним, хотя он уже бросился бежать. Ей же, даже опираясь на посох, не под силу было за ним угнаться, поэтому когда она добралась до центрального дворика, там уже собирался небольшой отряд вооруженных стражников, а двое с ворчанием отворяли массивные ворота. Они благоразумно приоткрыли створки ровно настолько, чтобы в щель мог пройти только один стражник.

Хотя отсюда факелов было не видно, со стены в двух уровнях сверху послышался крик часового:

— Они все еще там!

— Госпожа! Ночь будет холодной! Вот, закутайся. — Беталия, экономка Лормта, сбросила свой собственный плащ и накинула его на плечи Мерет. Над ними колыхались волшебные огни — ярче любого факела. Похоже, за дело взялась леди Налор.

Мерет торопливо закивала головой в знак благодарности, поскольку Дюратан уже проскользнул в узкую щель между створками и привратник собирался захлопнуть их, когда она протиснулась следом. Он бросился было удержать Мерет, но она не обратила на него внимания. Лишь когда мрак сомкнулся вокруг нее, Мерет остановилась. Сюда свет волшебных шаров не проникал. Единственный неверный шаг мог обернуться для нее очень болезненным падением. Впереди послышалось бряцанье оружия, и она в досаде закусила губу. У нее не оставалось никакого иного выбора, кроме как ковылять вперед с черепашьей скоростью, изо всех своих скудных сил вонзая посох в землю при каждом шаге.

От кучки факельщиков донеслись крики и пронзительный вопль, тут же оборвавшийся, как будто от удара. Когда Мерет наконец добрела до места событий, в скудном колышущемся свете факелов ей представилось зрелище борьбы, окружавшей ее.

Ни один из стражников не обнажил оружия, но все вокруг колотили друг друга короткими и толстыми деревянными дубинками, которые почти ничем не отличались от ее более длинного посоха. Их противниками оказались жители деревни, которые хрипло что-то выкрикивали, не переставая драться.

Мерет разобрала грубую брань, перемежаемую воплями:

— Ах вы, отродья Тьмы! Пропадите вы пропадом! Оставьте нас в покое!

Так уж сложилось, что исследователи древней мудрости из Лормта почти не общались с деревенскими, за исключением тех тяжких времен, когда они распахнули двери цитадели знаний перед теми, кто спасал свои жизни. Тогда местные жители и их семьи были очень признательны своим спасителям, но когда сельчан настигло страшное бедствие — сдвинулись горы, — ими овладело недоверие, и все их контакты стали ограничиваться лишь торговлей. Однако Мерет никогда еще не слышала о таких беспорядках, каким стала свидетельницей сейчас.

Но времени на размышления Мерет не дали: она развернулась, опираясь на посох, и едва уклонилась от смертоносного удара, нацеленного ей в голову. Но совсем избежать его ей все же не удалось: дубинка больно задела ее по плечу.

Робер! Да ведь только сегодня утром сын возчика поприветствовал ее, вежливо и с подобающим почтением, а теперь его налившееся кровью лицо свело в искаженную ненавистью застывшую маску, как у обезумевшего от запаха крови разбойника. Мерет содрогнулась. Время точно повернуло вспять. Она инстинктивно ответила обидчику тем же: с отточенной долгими годами опыта силой размахнулась и посохом угодила ему куда-то в область колена. Он завопил и рухнул наземь.

И принялся кататься, держась за коленку. Приземлился он не на землю, а на чье-то другое тело. Обнаженная плоть в свете факелов отчаянно извивалась. Это была пастушка, связанная по рукам и ногам, точно приготовленная к закланию овца, и без одежды казавшаяся совсем маленькой и сморщенной. Кровавые рубцы у нее на руках не оставляли никаких сомнений в том, что ей пришлось пережить до этого.

Мерет двинулась к ней, готовая защищать бедняжку и себя саму, но Робер уже полз прочь, все еще держась за коленку и беспрерывно воя. Основная гуща свалки переместилась в сторону, и две женщины остались одни во мраке — факелы или погасили, или их унесли.

Однако Мерет уже успела приметить какое-то подобие укрытия — еще один каменистый уступ. Нести девчонку было ей не по силам, но, возможно, она сумеет докатить ее дотуда. Она наклонилась и ухватила пленницу за волосы, сальные и покрытые грязью. Один быстрый взгляд сказал ей, что глаза пастушки устремлены на нее. Старая женщина зажестикулировала, изображая, что она хочет сделать, и ткнула в сторону камня, надеясь на понимание.

Ответа не последовало, но Мерет изо всех оставшихся сил потянула, и маленькое тельце пришло в движение и принялось извиваться, пока они вдвоем кое-как не добрались до спасительного валуна. Женщина рухнула на землю почти без сил, и беспомощная девочка оказалась вплотную к ней. Мерет трясло — нет, скорее ей передавалась мучительная дрожь, колотившая тощее — кожа да кости — тело девчонки.

У Мерет не было с собой ножа, чтобы перерезать путы маленькой пленницы, но она расстегнула застежку плаща Беталии, обняла девочку и, как смогла, натянула плотную шерстяную ткань на них обеих.

Она попыталась подтянуть девчонку повыше, и край плаща обвился вокруг одной из туго связанных костлявых рук пленницы. Крестьянка дернулась вперед, но вырваться у нее не получилось. Извиваясь в руках Мерет, которая только усилила хватку, она снова вскрикнула и ухитрилась взглянуть прямо ей в лицо.

— Зло! Убей меня! Быстрее!

Мерет не могла написать ни вопрос, ни ответ. Но в этот миг один из факельщиков отступил и оказался поблизости, и она увидела… По скрученным рукам пастушки, по ее плечам уродливой каймой тянулась ободранная, кровоточащая плоть — лишенная всякой кожи. Мерет мгновенно отпихнула от себя девчонку и увидела костлявую спину, испещренную все теми же зловещими отметинами голого мяса, из которых торчали клочья разорванных листьев и темные сломанные стебли.

То были следы не жестокой порки, но чего-то неизмеримо более устрашающего. Мерет содрогнулась. Нужно доставить бедняжку в Лормт, пусть Налор попробует при помощи своего целительского дара облегчить страдания несчастной девочки.

Девчонка извивалась, пытаясь отползти от Мерет, хотя даже самое незначительное движение заставляло ее пронзительно кричать от боли. Но все попытки старой женщины удержать ее, чтобы как-то облегчить эту ужасную пытку, лишь заставляли ее вопить громче. Лишенная дара речи, Мерет была сейчас почти так же беспомощна, как и связанная крестьянка. Нет! Нет! НЕТ! Ее разум сражался с кляпом, которым судьба заткнула ей рот, как когда-то в далеком прошлом, когда ее младшую сестру у нее на глазах зарезал ализонец.

— Госпожа!

Мрак рассеялся. Над ней стоял Вессель, прижимая к груди левую руку, а мастер Форби, с которым они уже успели обменяться приветствиями, склонялся к ней с факелом.

— Что здесь такое? — подошел к ним Дюратан. — Леди Мерет, как ты здесь оказалась?

Она кивнула на дрожащую девчонку, которая внезапно стала казаться всего лишь жалкой кучкой ободранной плоти. Мерет привалилась к камню, и безжалостный свет факела осветил сочащееся кровью тельце. Вессель от души выругался, а командир лормтийского гарнизона развернулся и гаркнул:

— На помощь!

Его крик разлетелся над полем, где больше не было видно сражающихся стражников и жителей деревни.

Когда они наконец вернулись в Лормт, по жесту Налор двое пожилых ученых придвинули стол к пылающему в камине огню. В комнате высоко под потолком на веревках висели пучки сушеных трав. Мерет притулилась на скамеечке у камина, блаженно грея заледеневшие руки о кружку с теплым настоем.

Налор проворно расстелила на столе простыню, а Дюратан, которому помогал один из стражников, уложил на нее девчонку лицом вниз. В самый последний момент травница аккуратно повернула голову девочки в сторону. Низкая лампа, подвешенная на цепи к балке над столом, осветила истерзанную плоть.

К изумлению Мерет, отвратительные полосы содранной кожи не переходили на спину, как было бы со следами порки. Вместо этого они пересекали левую руку, левое плечо и левый бок; остальная кожа была в синяках и ссадинах, но на месте.

Когда мужчины вышли, рядом с леди Налор появилась госпожа Беталия с маленьким дымящимся котелком в руке и стопкой чистых тряпиц под мышкой.

Ее лицо пылало от гнева.

— Что за звери эти деревенские олухи? — возмутилась она.

Леди Налор ничего не ответила, но открыла одну из своих лекарских сумок и вытащила оттуда тоненькие щипчики. Мерет, догадавшаяся о ее намерениях, с трудом поднялась, отставила свою кружку и вытянула из-под мышки экономки одну тряпицу.

Расправив ее на ладони, Мерет оттеснила Беталию в сторону и встала рядом с главной травницей, которая с явной осторожностью, но проворно начала очищать раны от обломков стеблей, грязных листьев и цветов, которые так крепко прилипли к ободранной плоти, что, казалось, застряли в ней намертво.

Как только они были удалены, она кивнула Мерет, которая мгновенно накрыла одной кромкой приготовленной ткани другую, чтобы ничто не ускользнуло.

— Чувствуешь? — спросила Налор.

Мерет кивнула, крепко зажав тряпицу между ладонями. О да, она еще как чувствовала. Возможно, не столь сильно, как Налор, которая принадлежала к Древней расе и обладала Даром: ярость, жгучую, сконцентрированную ярость, что может заставить человека броситься в бой, не думая о себе, и убивать и убивать до тех пор, пока его самого, в свою очередь, кто-нибудь не убьет.

И хотя никакой возможной физической причины не было, эта ярость исходила из сложенной тряпицы у нее в руках.

Она должна удерживать ее; сейчас не время идти за дощечкой, чтобы написать хотя бы один из вопросов, роящихся в мозгу, и Мерет стояла и смотрела, как Налор выполняет свою целительную работу. В то же время половина внимания Мерет была сосредоточена на скомканной тряпице, в которую вонзались ее ногти.

Наконец госпожа Беталия позвала двух своих помощников, которые унесли с ног до головы забинтованную девочку прочь. Но время вопросов и ответов еще не пришло, даже теперь — хотя бы потому, что одна из них была не в состоянии высказать их. Или Мерет привыкла к странной ярости, или она угасла. Мерет все еще крепко сжимала тряпицу, хотя уже начали подносить или подводить пострадавших в схватке. Среди них были как защитники Лормта, так и жители деревни — окровавленные, избитые и едва ли сознающие, где находятся.

Леди Налор прервалась, чтобы подхватить стеклянную чашу, и поманила Мерет пальцем.

— Туда.

Она подняла крышку. Мерет затолкала смятую тряпку внутрь, и главная травница мгновенно захлопнула крышку и закрепила ее.

Появилась экономка, забрала у Мерет посох и положила сморщенную и сведенную судорогой руку старой женщины на свой крепкий локоть.

— Идем, госпожа. Уже почти рассвело. Мы ведь не хотим подхватить лихорадку, правда? Идем, идем в постельку…

Налор не просто сняла с Мерет бремя, которое подтачивало ее силы, но, похоже, задействовала энергию женщины и исчерпала ее до дна. Мерет позволила отвести себя в спальню, в мягкий уют расстеленной постели.

Когда она проснулась, было светло — первые неяркие лучи солнца играли на откинутом пологе кровати. Мерет уселась в подушках и провела рукой по лбу, но боль в голове не утихла. Она дважды оглянулась по сторонам, чтобы убедиться — никакая злая тень не проникла сюда из снов, которые терзали и мучили ее.

Она медленно умылась чуть теплой водичкой, которую обнаружила в тазу. Похоже, кто-то заглядывал к ней, совсем недавно. Дрожа, она вытащила из сундука тяжелое платье бледно-фиолетового цвета и серую шаль, которую искусные руки вязальщицы превратили в настоящее кружево. Мерет продолжила бороться с болью, которая прочно обосновалась у нее за глазами и, тяжелее обычного опираясь на свой посох, отправилась на поиски всех остальных.

И нашла их в одном из общих залов. Она никогда еще не видела, чтобы он был так набит; голоса звенели громче, чем обычно. Когда Мерет, почти никем не замеченная, вошла, ее чуть не оглушил поток новостей, которыми обменивались находившиеся в зале.

Лорд Дюратан послал за ближайшей Мудрой… Нет, он сам выехал на ее поиски… Он намеревался обратиться к лорду Корису, нынешнему правителю Эса… Жители деревни связались с запретными древними силами… Они принесли девочку в жертву какой-то нечисти… И все в том же духе!

Мерет затопталась у двери, испытывая искушение бежать от этого гвалта куда глаза глядят. Если бы только она могла заткнуть уши — но она не отваживалась отпустить свои посох, опасаясь, что в результате окажется на полу.

— Леди Мерет!

Рядом с ней внезапно появился чародей Фагголд, один из старейших ученых. Несмотря на свой весьма почтенный возраст он в отличие от большинства сверстников не утратил связи с реальностью и по праву считался, пожалуй, лучшим историком из всех, кто сейчас обитал в Лормте.

Он возвысил голос, чтобы перекричать шум.

— Какая удача найти тебя здесь! Мы как раз собирались начать совет.

Он с изяществом заправского сердцееда предложил ей руку.

Здесь собрались те, кто мог считать себя новым спасителем своего мира. Лорд Дюратан отсутствовал. На его месте восседала Налор, его супруга, а перед ней на столе, вокруг которого стояли их кресла, лежала тряпица, очень хорошо знакомая Мерет. Кроме нее за столом присутствовали Вессель, еще один бывший Страж Границы, трое мудрецов и Фагголд.

Когда Мерет удобно устроилась и приготовила свою дощечку, леди Налор, пользуясь кончиком пера как указкой, приподняла край тряпицы и откинула его. Затем указала на коричневые ошметки, прилипшие к ткани, которая теперь была далека от белой.

— Вы видели, как то, что здесь лежит, выглядит под увеличительным стеклом. Вы почувствовали… — Она помолчала, переводя взгляд с одного лица на другое.

С того самого мига, когда ее взгляд упал на тряпицу, Мерет отчаянно мотала головой. Она силилась подавить то, что последовало за ней из ее горячечных сновидений. Ее рука по собственной воле принялась водить по дощечке.

«Оно живет… оно пожирает… пожирает живущих… »

Стило выпало из ее пальцев. Фагголд подхватил его, не дав коснуться пола. Леди Налор кивнула.

— Да. — Потом постучала кончиком пера по столу, чтобы привлечь к себе внимание, и осторожно отделила один из темных прутиков. — Эта сущность — не от солнца и не от Света. Она живет под землей. Хотя она кажется растением, на самом деле это не то, что понимаем под растениями мы, ибо пища ее — плоть и кровь.

Она снова обвела членов Совета взглядом.

Мерет взяла палочку со стола, куда ее положил Фагголд. Она уже совершенно овладела собой, и буквы не дрожали.

«Неужели древнее зло снова пробудилось? Или… где-то остались Врата? Незапечатанные? Может, нужно искать, чтобы вырвать его с корнем? »

Она немного помедлила, обдумывая последнее предложение. Покопалась в памяти. Конечно, в прошлый раз на загадочном острове далеко на юге им пришлось сражаться с куда меньшей опасностью, но тогда их импровизированное оружие сработало отлично.

«Можно использовать очищающий огонь или снадобья из ядовитых трав», — написала она на своей дощечке.

Фагголд и леди Налор внимательно следили за тем, что она пишет.

— Кислота Сафолла! — с воодушевлением закивала Налор.

— Горячие угли остановили клещи губительного железа, — быстро вставил свое предложение Чародей. — Нужно заручиться помощью жителей деревни…

Мерет чуть отклонилась назад. Все сидевшие за столом заговорили разом. Ее охватило ощущение, будто у нее над головой повисла туча. Все это было как-то слишком просто.

Она забрала со стола дощечку и стило и спрятала в мешок, прикрепленный к поясу. Вокруг нее лихорадочно строили планы; время от времени возникали разногласия, какой именно метод следует применить, но все сходились во мнении, что действовать нужно как можно скорее, пока чудовищная подземная плеть не расползлась дальше.

Опираясь на посох, она поднялась на ноги. Леди Налор подняла на нее глаза, и Мерет сделала короткий жест правой рукой. За годы, проведенные в Лормте, она разработала целую систему подобных жестов, которую ее товарищи без труда усвоили. Затем она легонько кивнула.

Однако, покинув зал, Мерет не отправилась в свою спальню, а прошла через галерею в маленькую боковую комнатку. В кресле у кровати клевала носом служанка. Когда на пороге появилась Мерет, она быстро поднялась, протирая глаза и зевая. Мерет улыбнулась и махнула в сторону двери. Служанка радостно скрылась за дверью, уступив кресло старой женщине.

Мерет с осторожностью устроилась в нем, не сводя глаз с лежавшей в кровати девочки. По мере того как ее подозрения становились все сильнее и сильнее, росла и ее настороженность. Девчонка лежала перебинтованной спиной кверху, от повязок исходил слабый травяной дух. Но лицо ее было повернуто к старой женщине, а глаза резко распахнулись.

Заговорить с ней Мерет не могла, а если девчонка не умеет читать, как ей тогда?..

Мерет вздрогнула. У нее возникло ощущение, что послышался… злорадный смех.

«Что тебе нужно от меня, старуха? »

Не может же эта крестьянка быть одной из Могущественных?

«Верно». — Слово вонзилось в раскалывающийся мозг Мерет как острие меча. «Сила — палка о двух концах. Все имеет оборотную сторону. Так что же тебе нужно от меня, спрашиваю я еще раз. И берегись истощить мое терпение. Подумай, что захочешь спросить: твои каракули на доске — пустая трата времени. Если хочешь получить ответ, так дело не пойдет».

Мерет стиснула руки. В дни войны страх стал ее постоянным спутником, но это было нечто иное — как будто ее приковали к прутьям какой-то клетки, а вокруг нее медленно, но верно поднималась грязная зловонная жижа. Но она должна заставить себя узнать, что за бедствие обрушилось на Лормт.

«Кто ты? » — с трудом вылепила она мысль, отозвавшуюся в голове болью.

«Я — Ворсла, Старква, Карн… » — плавный поток мысли прервался.

Мерет упорно смотрела на сцепленные руки. Встречаться с серыми глазами девчонки она избегала.

В ее мозгу снова раздался голос:

«У фора».

В горле у Мерет что-то булькнуло.

«О да, да! Неужто в детстве твоя мать не пугала тебя этим именем? У фора из темных лесов, что способна обратить тебя в дерево, которое уже облюбовал дровосек, или в скакуна, которого уже оплел Свежевщик, Пожиратель? »

Мерет заставила себя выпрямиться в своем кресле. Неужели это существо может читать не только те мысли, которые предназначены для него? Она поспешно приготовила другой вопрос.

«Что я здесь делаю? — продолжал лесной демон. — Я пробудилась от Долгого Сна в облике той, кого ты перед собой видишь, — сироты, которую все обижают. О. я ждала долго, очень долго, чтобы вновь стать самой собой. — Девчонка коснулась смятой простыни, прикрывавшей ее грудь. — Лишь теперь, когда я попробовала крови, я вспомнила все до конца. Эти глупцы, которые Живут на земле, считают, будто выиграли древнюю войну, потому что закрыли Врата в миры иного уровня. Но мы живы, мы просто спали все эти нескончаемые годы. Мы снова обманули время. Остались проходы, и в них будут свиты новые гнезда. И У фора снова завладеет миром! »

Худенькая фигурка на кровати шевельнулась, встала на четвереньки и перевернулась. Потом принялась сдирать толстые пахучие повязки, пока не избавилась от них до конца. Гладкая кожа, на фоне белых простынь кажущаяся еще более темной, покрывала тело, в котором больше не было видно костей.

Мерет яростно сражалась с болью в голове, пульсирующей, как будто слова отбивали внутри черепа барабанную дробь.

Мнимая девчонка сорвала с кровати простыню и обвилась ею. Потом стянула вместе два конца и связала их, а узел разгладила.

— А теперь… — проговорила она вслух, но тут же умолкла. Постояла, склонив голову набок, как будто прислушивалась к чему-то. Потом ее лицо свело в маску гнева. — Так вот как! — наконец нарушила она молчание. — Значит, они…

Она бросилась к двери, но неудобное одеяние замедляло ее движение. Мерет сделала одно-единственное точно рассчитанное движение. Ее посох, брошенный как копье, угодил девчонке в ребро. Та вскрикнула, ухватилась за кровать, чтобы не упасть, и рухнула на пол. В тот же миг дверь распахнулась с такой силой, что с грохотом ударилась о стену. Госпожа Беталия бросила быстрый взгляд на Мерет и сосредоточилась на девчонке, которая с рыком обернулась к старой женщине, а ее пальцы зашевелились, явно складываясь в какой-то знак.

Беталия схватила тяжелую связку ключей, свисавшую у нее с пояса, сорвала ее и запустила этим позвякивающим клубком девчонке в руки. Меткости ей было не занимать. Мерет слабо откинулась в своем кресле. Дышать ей было очень трудно, а боль в голове, казалось, окутывала ее пеленой, затмевала зрение, однако она расслышала отчетливые слова госпожи Беталии:

— Железом, холодным железом тебя, маленькая дрянь! Железом!

Эти зловещие слова эхом отдавались в ушах Мерет, когда ее увлекало во тьму.

Ни разу еще со времен своего путешествия за Магическим камнем Мерет не чувствовала себя столь далекой от действительности и повседневной жизни. Как будто кто-то другой, не она, покинул свою комнатушку, поднялся из кресла и прошел по коридорам, вышел на просторный двор, а потом и вовсе из стен Лормта. Воля, которую она не определяла как свою собственную, овладела ею. И на этом туманном пути ей не встретилось ни единой живой души. Она словно осталась совершенно одна во всем огромном здании Лормта.

А потом вдруг безо всякого предупреждения стены и заново отстроенные башни исчезли. Мерет больше не была одна, хотя те, кто окружал ее, казались призраками. Перед ней расстилался крутой каменистый склон, где в ту памятную ночь произошло столкновение с жителями деревни. Дерн был содран, а неподалеку землю терзали граблями, явно не предназначенными для обычного крестьянского труда. Они были больше обычных, с шире расставленными зубцами, и их ужасные острия, похожие скорее на холодное оружие, чем на крестьянскую утварь, жадно вырывали комья земли.

Именно этим и занималась большая часть многолюдного сборища. Мерет то и дело принималась моргать, пытаясь избавиться от раздражающей пелены пред глазами. Лорд Дюратан стоял в обществе Весселя и двух Других бывших Стражей Границы — он знал, что оба они опытные лучники. Примерно в шаге позади стояла леди Налор с обнаженным мечом, явно слишком тяжелым для нее.

И…

Та же сила, что привела Мерет сюда, погнала ее вперед, все быстрее и быстрее. Страх, похожий на внезапный ледяной дождь в горах, накрыл ее с головой. Что-то связанное, лежащее на земле между Налорой и нетронутым дерном, пошевелилось. Та, которая называла себя У форой, поднялась на ноги. Ее лицо казалось маской, высеченной из зеленоватого льда самых высоких горных вершин. Она отчаянно пыталась поднять руки, но тщетно: запястья ее были крепко стянуты. День стоял хмурый, и свет, сочившийся сквозь плотные облака, был совсем скудным, но на руках у девчонки что-то поблескивало. Пленницу заковали в железо!

Железом, холодным железом…

Налор творила заклятие. Время от времени Дюратан бросал в У фору пригоршней растолченных трав. Раз, другой попыталась У фора снова поднять закованные руки. Губы похожего на маску лица кривились. Возможно, она силилась произнести слова какого-то своего, темного обряда.

Потом мнимая девчонка чуть приподняла голову, и темные глаза на странно зеленоватом лице впились в лицо Мерет, нашли глаза старой женщины…

У фора мгновенно оказалась перед ней, медленно-медленно протянула вперед скованные руки. Она видела их, немыслимым образом отраженные в безжизненных глазах. Если нажать здесь… и здесь… оковы раскроются. Мерет понимала, к чему та пытается ее принудить.

Трижды ее собственные руки поднимались и тянулись к схваченным железными кандалами запястьям. И трижды ее воля побеждала, и они снова падали, но с каждым разом она слабела все больше и больше, а голову наполняла такая боль, что Мерет не сомневалась — ей не выдержать.

Голос Налор, произносящий слова древнего заклинания, не дрогнул. Они казались Мерет бессмысленными. Но они были не единственными!

Дети Грая, Поднимаем якоря! Без конца и края Впереди лежат моря !

То был мужской голос, глубокий, гортанный, звенящий отвагой — голос человека, готового отправиться в свое последнее плавание.

Откуда-то из глубин памяти всплыли слова, которые она не могла произнести.

Парус и ветер Не подведут Тех, что к Свету Идут…

Песня, которую она не могла спеть, отзвучала у нее в душе. Рольф, он… Она яростно подавила это воспоминание. Но… но… он освободил ее! Посох, ее верный спутник, поднялся. Эти темные колдовские глаза утратили свою власть над ней. Они стали светлыми — и странно тусклыми.

Голос Налор взвился, зазвенел последней властной строкой.

Странная девчонка попятилась, не сводя глаз с Мерет и Налор. Ее нога угодила в сплетение внезапно выползших наружу корней. Она вскрикнула, наклонилась и принялась молотить кулачками по тонким зеленым стеблям, увенчанным желтыми цветками — с лепестками в форме клинков меча.

Прежде чем кто-нибудь успел сдвинуться с места, это сделала земля. Она вдруг разверзлась, и из огромной трещины выползло кружево тонких корешков, в мгновение ока оплетшее девчонку. И снова земля содрогнулась, готовясь сомкнуться. Налор стряхнула с себя оцепенение и швырнула в эту вздымающуюся поросль шар, Другой, третий — Дюратан протягивал их ей один за другим. И земля сомкнулась, сомкнулась! Мерет передернуло — пронзительные вопли медленно затихли, предсмертные крики той, что никогда не должна была жить.

Так завершилась Последняя Битва Лормта, окончившаяся победой, и хотя тамошние мудрецы часто пытались отыскать в своих драгоценных летописях сведения о чем-либо подобном, усилия их были напрасны. Однако Мерет поведала эту историю Мышке из Ученых, но каков был ее ответ, не узнал никто — слишком бесценным даром являлся для нее разговор на мысленном уровне и слишком высокой ценой он ей давался.

Майк Резник — Влюбленная метла

(«Джон Джастин Мэллори»)

Закинув ноги на письменный стол и сдвинув на затылок потрепанную фетровую шляпу, Джон Джастин Мэллори внимательно рассматривал расписание скачек.

— Знаешь, — заявил он, — схожу-ка я сегодня на скачки — скажем, во второй половине дня.

— Боже мой! — выдохнула Виннифред Каррутерс, его низенькая седовласая партнерша, обладательница пухлых розовых щек. — Кто-то снова запряг это несчастное существо, не так ли?

— Как ты догадалась? — спросил Мэллори.

— Чего тут догадываться! Ты наведываешься на скачки только в тех случаях, когда бежит Летун.

— «Бежит» — это сильно сказано, — заметило не-совсем-человеческое существо, примостившееся наверху холодильника в соседней комнате. — «Еле тащится» — вот что он делает, этот Летун.

— Когда мне потребуется совет офисной кошки, — раздраженно буркнул Мэллори, — будь уверена, я тебя о нем попрошу.

— Вот-вот, — продолжала вещать Фелина с высоты холодильника, — как раз это качество и отличает вашего хваленого Летуна. Я имею в виду — неколебимая уверенность.

— Если тебе придет в голову уйти отсюда, — сказал Мэллори, — можешь поискать работу в труппе комедиантов. Подобным шуточкам там самое место.

— С какой стати мне уходить отсюда? — заурчала Фелина. — Тут тепло, сухо, и ты меня кормишь.

— Джон Джастин, сколько забегов подряд проиграл Летун на настоящий момент? — спросила Виннифред.

— Пятьдесят три.

— Это тебе ни о чем не говорит? — не унималась она.

— Просто его час пока не настал.

— Удивительно! — Виннифред пожала плечами. — Как самый лучший детектив на этом Манхэттене может быть таким глупым?

— Тебе просто недостает веры, — вздохнул Мэллори.

— Ты распутал уйму сложных дел и как минимум дюжину раз был на волосок от смерти, — гнула свое миссис Каррутерс. — Неужто все это имело одну цель — раз за разом просаживать деньги в тотализатор, делая ставки на Летуна?

— Когда я берусь за дело, моя задача заключается в том, чтобы найти искомое, — ответил Мэллори. — А когда иду на бега — в том, чтобы испытать судьбу. Не понимаю, почему это тебя вообще должно беспокоить. Агентство «Мэллори и Каррутерс» оплачивает все свои счета, но что касается личного дохода, тут каждый из партнеров распоряжается им по своему усмотрению.

— К стремлению «испытать судьбу» я отнеслась бы с пониманием, — отрезала партнерша, — это предусматривает элемент случайности. В случае же с Летуном ничем таким и не пахнет — верный проигрыш.

— Ну и дурацкий же у тебя будет вид, когда он наконец всех обставит, — парировал Мэллори.

— Хорошо сказано! — послышался чей-то скрипучий голос — Ты молодчина, Джон Джастин Мэллори!

— — Кто это? — строго спросил Мэллори, мгновенно вскочив на ноги. — Кто это сказал?

Пружинисто спрыгнув на пол, Фелина вбежала в кабинет и с ухмылкой ткнула блестящим когтем в прислоненную к стене в дальнем углу помещения метлу.

— Да ладно тебе! — усмехнулся детектив. — Метлы не разговаривают.

— А я тем не менее очень даже разговариваю, — возразила метла.

Мэллори вытаращился на нее, а потом перевел взгляд на Виннифред.

— Твоя? — спросил он.

— Никогда раньше ее не видела, — покрутила головой партнерша.

— Что она в таком случае здесь делает?

— Почему бы не спросить у нее самой? — предложила женщина.

— Мне никогда не доводилось разговаривать с метлами. Как к ней следует обращаться?

— Вы можете называть меня Геката, — представилась метла.