Право на жизнь

Сергей заметил, как что-то блеснуло на противоположной крыше. Он сделал шаг из парадной, но тут же отступил назад, потому что буквально физически ощутил опасность. Умом он еще не успел сообразить, откуда она грозит, приказала интуиция, а он научился слушаться ее. Интуиция выиграла у смерти мгновение, вновь сохранив Сергею жизнь. Как раз на то место, где он стоял, с ужасающим хлопком рухнул большой пласт штукатурки.

Сергей тут же, не теряя ни секунды, выскочил из парадной и посмотрел вверх. Пласт штукатурки отслоился под самой крышей. Окон рядом не имелось, и добраться до этого места можно было, пожалуй, только спустившись с крыши на веревке, и, отколупнув на Сергея пласт штукатурки, мгновенно вспорхнуть обратно. Практически осуществить подобную акцию не представлялось человеческой возможности. Это было видно сразу.

Возможно, конечно, случайность! Но не очень-то верил Сергей в такие случайности.

Переднее колесо его автомобиля было спущено. Не зря, значит, трижды срабатывала ночью сигнализация. Но зачем его выманивали во двор ночью? Странно. Очень странно…

Сергей поменял колесо, так что выехал из дома в полдень. Илья так и не появился.

Сергей крутился на машине по городу около получаса, высматривая слежку, но. не обнаружив, поехал к свидетелю.

Иван Антонович Приходько жил в районе новостроек.

Сергей на всякий случай оставил машину на платной стоянке неподалеку и к дому пошел пешком вдоль обширного, густо заросшего кустами и мелкими деревцами оврага, на дне которого пролегала мутная и вонючая речушка Осень уже была в разгаре, листья на кустах частью облетели. Сегодня день выдался солнечный. На сердце у Сергея было легко и весело, омрачала радостный день сегодняшняя случайность с куском штукатурки. Ну, да случайностей никому не миновать. Сейчас, в хорошую погоду, он был уверен в том, что это случайность, хотя… если бы не кошачьи головы. С каждым днем количество поставляемых голов уменьшалось. Получалось, что через три дня что-то случится…

Сергей сорвал сухую травинку и стал жевать ее, поглядывая по сторонам. Овраг был с левой стороны, с правой – возвышались корпуса новостроек. Сергей с беспечным видом шел по тропинке и размышлял о событиях последних дней. Кроме всего прочего, появление чернявых, похожих на Басурмана людей, еще и с пистолетами в карманах настораживало. Отчего-то Сергею казалось, что появились они не напрасно и, может быть, это их штучки…

Что-то словно толкнуло Сергея в спину, заставив оглянуться. Только боковым зрением он уловил движение – сзади за кустом кто-то махнул рукой… В следующее мгновение Сергей плашмя рухнул на землю и закрыл руками затылок. Сработал условный рефлекс, выработанный за время службы в Афганистане. Условный рефлекс снова, уже в мирное время, спас ему жизнь…

Это была не граната. Над головой что-то с бешеной скоростью прошипело, потом через секунду прошипело в обратную сторону.

«Бумеранг – вернулся, – подумал Сергей. – Откуда здесь бумеранг? Ну, погоди у меня, сволочь!»

Он вскочил с земли и бегом бросился к кусту, из-за которого в него метнули смертоносное оружие.

Подбежав к краю оврага, Сергей огляделся – в кустах никого не было. В пятнадцати метрах, у зловонной речушки, он увидел стайку ребятишек.

– Эй, пацаны! Вы здесь кого-нибудь видели?!

– Он вон туда побежал, – крикнул один паренек, указав пальцем в сторону кустов, растущих вдоль оврага.

Растительность в овраге была густая, и, хотя листья оставались не везде, просмотреть ее было непросто. Сергей побежал в указанном ребятами направлении. За кустами он увидел фигуру в синем плаще, но фигура не удалялась, а стояла на месте. Сделав еще несколько шагов, Сергей смог наконец разглядеть, что это молодая женщина. Увлекшись разглядыванием женщины, он чуть не проскочил мимо…

«Ага!..» – прошептал Сергей, вглядываясь в гущу кустов.

В нескольких метрах от него, внизу, ближе к речушке, под раскидистым кустом тихонько лежал мужчина. Сверху заметить его действительно было мудрено, настолько его серое пальто сливалось с землей. Он лежал затаившись, без движения.

Сергей, зорко следя за лежащим человеком, бесшумно обошел куст. Он был предельно осторожен: кто знал, чего еще можно ожидать от ловкого метателя бумеранга.

«Сейчас сделаю тебе козью рожу, будешь кидать в меня всякой дрянью австралийской», – думал Сергей.

Он мягко, как кошка, подошел к лежавшему. Человек не пошевелился. Сергей остановился над ним.

– Вставай, только медленно. Убью, – негромко проговорил Сергей, приняв стойку.

Лежавший не пошевелился.

«Хитрит, прикидывается», – подумал Сергей. Такие штучки ему были уже известны.

– Я сказал, вставай, – повторил он.

Человек не пошевелился.

Сергей не сильно, но чувствительно толкнул его ногой.

Бесполезно – человек не шелохнулся. Тогда Сергей схватил его за пальто и резко перевернул на спину. Перед ним оказался перепачканный в земле тип, к щеке его прилипла раздавленная гусеница. Тип замычал, открыл один подбитый глаз и, не присматриваясь, сквозь сон проговорил то, что, должно быть, волновало его:

– Гальваническое присоединение трансцендентно нулю…

На Сергея пахнуло недорогой, производимой из технического спирта водкой подпольного предприятия, располагающегося в подвале соседнего дома. Подбитый глаз закрылся, давая понять, что аудиенция закончена.

Сергей досадливо цокнул языком и, оставив спящего человека в покое, стал подниматься из оврага.

На сей раз это была уже не случайность, и он совершил промах, не поймав злоумышленника. Исходя из этого следует ждать новых покушений, и нужно все время быть настороже. Хотя последние полгода с того дня, как он встретился с этим новгородским пареньком, он все время настороже. Сергею казалось, что Илья притягивает опасность и получается всегда так, что жизнь вокруг него буквально кипит. Поэтому отпускать от себя Илью он не хотел ни в коем случае, это был его талисман. Разве те десять лет после Афгана, до того как встретился с Ильей, Сергей жил? Он существовал в воспоминаниях, снимая стрессы каждодневным дроблением кирпичей во дворе своего дома. Интересно, а сейчас у него бы вышло раздробить кулаком кирпич?.. Рука отвыкла, зато появился охотник, готовый разбить ему башку экзотическим бумерангом или булыганом, попроще… Это было намного интереснее, чем крошить кирпичи и вспоминать… почти каждую ночь вспоминать Афган. И сейчас, поднимаясь в лифте к свидетелю, Сергей знал точно, что он на верном пути. И непременно придет час, когда, оторвавшись от охотника, он сделает круг и увидит его спину. И уже тогда он будет охотником, а он не промахнется.

На звонок никто не открыл. Сергей позвонил еще несколько раз, легкий холодок прошел по спине. Он взялся за ручку и надавил, замок щелкнул, дверь, тихонько скрипнув, открылась. Сергей, бесшумно ступая, мягко, как животное, вошел в прихожую. На полу посреди прихожей лежал зонтик, рядом сорванное с вешалки пальто. Он остановился, глядя на беспорядок в прихожей. Может быть, стоило повернуть назад? Эта мысль пронеслась в голове Сергея только мимоходом, в следующий момент он был уже возле двери в комнату, толкнул ее… И тут же отпрянул назад.

Прямо перед дверью, широко расставив руки, как будто хотел сгрести Сергея в охапку, сидел человек. И человек этот смотрел на Сергея недвижимыми, мутными глазами. Восковой белизны лицо его было в кровоподтеках, на щеках и на лбу алые полосы.

Сергей сделал шаг в комнату и огляделся. Покойник держался и не падал за счет сложно переплетенных веревок, которые растягивали его руки в разные стороны, также веревка была накинута ему за шею и крепилась к люстре. За счет всех этих маленьких хитростей и создавалось впечатление, что он сидит, широко расставив руки. Приглядевшись к его лицу, Сергей понял, что красные полосы, которые поначалу он принял за раны, нанесены обычной дамской помадой, напоминая по рисунку раскраску североамериканского индейца, вставшего на тропу войны. Воинственный раскрас никак не вязался с радушно разведенными в стороны руками; за счет зацепленной за люстру петли, голова была слегка повернута в сторону, придавая радушно расставленным рукам некоторую двусмысленность и вызывая недоверие в искренности жеста. Все это выглядело по-клоунски уморительно смешно. Вероятно, тот, кто все это устроил, и добивался этого эффекта. И эффект очень даже удался. И если бы это был привязан не мертвый человек, то ценивший хорошую шутку Сергей от души бы расхохотался. Но он даже не улыбнулся, хотя представление с радушным покойником было устроено для него. И он это знал.

Сергей, пригнувшись под натянутой через всю комнату веревкой, пробрался за спину радушного хозяина, внимательно осматривая большое количество оплетавших его веревок и резинок. Такое сложное переплетение требовало, пожалуй, немалой фантазии, навыка; и убийца потрудился на славу, стараясь придать покойнику эту странную позу. А ведь что-то она означала, возможно, это даже было «письмо», которое требовало прочтения.

Сергей огляделся по сторонам. В комнате не было ничего особенного. Стеллаж с книгами, к которому была привязана одна из рук убитого, сервант, диван, возле которого засохла кровавая лужа. Должно быть, там его убили и после уже, перетащив к двери, усадили для смеха встречать гостей. Рядом с кровавой лужей лежало удостоверение. Сергей поднял его, открыл… Жар ударил в лицо. Не может быть!.. Сергей изумленно вертел удостоверение в руках. Это было удостоверение с его фамилией, с его фотографией… Это было его удостоверение, его старое удостоверение клуба парашютистов. Но откуда оно здесь?..

Сергей сунул удостоверение в карман и стал внимательно оглядываться крутом. Рядом с окном он заметил книгу с китайскими иероглифами на обложке. Поднял ее, это была «Книга перемен» – его книга. Сергей ни на мгновение не усомнился в этом. В одной из веревок, которыми было перемотано для устойчивости тело убитого свидетеля, был закручен сложенный китайский веер. Сергей узнал его. Он бросил взгляд на убитого, как будто тот может встрять со своими возражениями, не хотелось ему трогать эту сложную веревочную конструкцию, но без того, чтобы не потревожить убитого, нельзя было достать и веера. Сергей потянул за веревку, чтобы ослабить натяжку. Но не тут-то было. Покойник только чуть накренился в его сторону. Сергей потянул сильнее, другой рукой освободив веер, отчего веревка сразу ослабла… И тут только он понял, зачем тело покойника оплетало такое количество веревок и резинок.

Отпущенная веревка полностью ослабила руку, отчего через веревочное хитросплетение освободилась и вторая рука, в движение пришли прикрепленные на спине резинки – разведенные руки сошлись… И мертвец вдруг, как живой, не звонко, но явственно хлопнул в ладоши. Странно и страшно прозвучал этот хлопок, предназначавшийся всякому, кто вынет веер с отпечатками пальцев Сергея: либо следователю, как последнее «Браво!» покойника, либо Сергею, обнаружившему свою вещь… Так или иначе, но, сделав свой последний двусмысленный жест, покойник всем корпусом повернулся в сторону Сергея, показав еще раз свое раскрашенное лицо, потом сделал движение, будто собираясь вставать, но не довел до конца и повалился на пол, сдвигая по пути стул. Но поверхности его достигла только нижняя часть туловища, верхняя же осталась висеть над полом, удерживаемая за счет веревки, связывавшей шею жертвы и люстру. Сергей проследил за медленными действиями мертвеца. Было во всем этом представлении нечто до тонкостей продуманное и в то же время спонтанное и вдохновенное, как детская шалость. А это, должно быть, и была шалость.

Сергей, прижимая к груди собранные по комнате вещи, переступил через ноги мертвеца и выскочил на лестницу. Снизу двигался лифт. Сергей спустился на несколько ступенек, остановился, прислушиваясь; сквозь гудение лифта он услышал шаги поднимающихся людей. Он легко взбежал на верхний этаж, дернул дверь чердака – закрыто. Наверняка это спешит вызванная убийцей милиция. Сергей огляделся по сторонам. Возле чердачной двери было темно, он вжался спиной в угол… Нет, найдут…

– Наверху возле чердака посмотри! – сказал кто-то из поднимавшихся.

– Ладно! – ответил другой голос.

Человек в милицейской форме поднялся к чердаку, дернул за ручку, проверил навесной замок, заглянул в дальний самый темный угол возле чердака; под сапог что-то попалось, это была книга; он поднял ее, посмотрел на обложку и, увидев китайские иероглифы, бросил книгу обратно на пол.

– Ну что там?! – окликнули его с площадки.

– Да нет никого, чердак закрыт, – спускаясь, отчитался милиционер.

Милиционеры протопали в квартиру, где лежал покойник.

Дверь захлопнулась. Сергей все это время находился в крайне неудобном положении. Между дверью чердака и противоположной стеной было расстояние чуть больше роста Сергея, и он, уперевшись с одной стороны в дверь чердака, с другой – руками в стену, делая небольшие шаги и одновременно перебирая по стене руками, умудрился подняться к потолку и, укрепившись там, сверху смотрел, как милиционер обшаривал все углы. Конечно, книга помешала бы этому акробатическому трюку и ее пришлось оставить внизу.

Давно Сергею не приходилось производить подобных телодвижений, а ведь когда-то они входили в обычный комплекс упражнений монастыря Хаймань – с тех пор прошло много лет, кроме того, их учили карабкаться по отвесной стене, пользуясь малейшими выступами и трещинами… Но это было давно… Слишком давно.

Сергей спрыгнул на пол и, прогнувшись в пояснице, поморщился от боли, потом поднял «Книгу перемен» и, мгновение послушав тишину, стал быстро спускаться по лестнице.

Глава 9

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УМЕР

Обе стереоколонки хрипели, надрывались, захлебываясь органными перекатами, но Сергей не слышал воплей японских колонок, он пускал кольца из сигаретного дыма в лобовое стекло и думал. Подумать ему было о чем. Например, о том, какая это сволочь хочет его замогилить, кидаясь бумерангами, или о том, каким образом его личные вещи могли оказаться в комнате убитого.

– Пожалуй, с этого и начнем, – негромко проговорил Сергей, выбросил сигарету в окошко и завел двигатель.

Через полчаса он был уже возле дома. Для начала, как водится, покрутившись по улицам, но не заметив слежки, он оставил машину в соседнем дворе и, соблюдая все предосторожности, прошел в свой двор; по пути на другой стороне улицы он заметил чернявого, похожего на Басурмана человека; но тот, увидев, что Сергей приближается к нему, не проявил признаков беспокойства и даже не попытался от него спрятаться. Из этого Сергей заключил, что если этот человек за кем-нибудь и следит, то не за ним.

На звонок открыла Карина.

– Илья пришел? – зайдя в прихожую и закрыв за собой дверь, спросил Сергей.

– Как же? Придет он теперь, ему от секс-бота не оторваться, – съязвила Карина. – А ты где так перепачкался? – глядя на брюки и куртку Сергея, удивилась она.

– В овраге на лягушке поскользнулся, – ответил Сергей, проходя в свою комнату. – Без меня кто-нибудь заходил?

– Я бы сказала.

– А вчера? – в задумчивости оглядываясь, спросил Сергей.

– Нет, и вчера никто.

Карина стояла на пороге. Сергей открыл шкаф и поставил «Книгу перемен» на прежнее место.

– А ты выходила куда-нибудь вчера? – Он повернулся к Карине и внимательно посмотрел ей в глаза.

Карина повела плечами, отчего ее массивный бюст всколыхнулся.

– Куда выходила?! Мы с Басурманом дома, как два придурка, безвылазно сидим. Сил нет, уеду к ядрене фене в Новгород.

Карина откинула волосы, и стало заметно отсутствие у нее левого уха. Сергей примирительно улыбнулся.

– Подожди, Карина. Здесь такие, что характерно, дела – голова кругом.

– Ну да, у тебя голова! А я, значит, тут с горбатым шизиком с ума сходи. От его мелькания и бреда скоро свихнусь окончательно. Когда меня с собой возьмешь?!

– Как только разберусь в том, что происходит, так возьму.

Карина ушла, больше ничего не сказав.

Сергей прошел в свою маленькую комнату, в которой спал, подошел к окну, потрогал оконный шпингалет, попытался представить себе, как, стоя на карнизе и просунув в форточку руку, человек пытается открыть задвижку на окне… Да нет! Форточка слишком мала, и проникнуть в нее человеку невозможно никак. Да и потом, найдись такой длиннорукий субъект, который дотянулся бы из-за окна до шпингалета, закрывать бы его точно не стал. Нет, проникновение в окно Сергей отбросил сразу. Но тогда как?!

И хотя пробраться в форточку было невозможно, Сергей изменил своим правилам и закрыл ее на щеколду, потом подошел к письменному столу, выдвинул ящик. Удостоверение раньше лежало здесь, он о нем давно забыл – не требовалось. Сергей пришел к выводу, что вещи злоумышленник не выбирал, а взял те, которые попались под руку: со стены – веер, из шкафа – книгу, удостоверение – из стола. Все это должно было навести следствие на Сергея. Но когда пропал со стены веер? Вчера он был точно: его пропажу Сергей бы заметил… А утром? Был ли он сегодня утром?..

Но как Сергей ни старался, с уверенностью вспомнить не мог – эти ночные передряги с сигнализацией вывели его из обычного равновесия. Как же это могло случиться? Карина говорит, что весь день провела дома. Сергей не мог подозревать ее… А если Басурман? Или Илья?.. Куда он пропал?

Сергей вышел в прихожую и только протянул руку к телефонному аппарату, как тот вдруг сам зазвонил. Он снял трубку.

– Тепер-рь ты, сынок, понял, что не стоит испытывать судьбу? – раздался в трубке уже знакомый каркающий с присвистом голос.

– Ах, это опять ты, придурок, – издевательски проговорил Сергей. – Ну хорошо, ты меня напугал. Чего ты хочешь?

Некоторое время на том конце только дышали с присвистом (соображал он, видно, туго).

– Я хочу, чтобы ты бр-росил это дело и забыл все, что знаешь. Я хочу тебе добр-ра, сынок. Ты, надеюсь, теперь понял…

– Да, понял, – грустно сказал Сергей. – Я это дело оставлю, но вы больше не будете в меня бумерангами швыряться.

– Вот и пр-равильно. А-то ведь у тебя женщина живет и др-рузья… Придешь домой, а они… Ха-ха-ха… Пр-редставь, что с ними будет? – сквозь смех, давясь, с присвистом шипел он. – Представь…

Сергей повесил трубку и набрал телефон Жанны.

Долго никто не снимал трубку, наконец на том конце провода отозвался доброжелательный женский голос. Сергей попросил Жанну, но ему ответили, что она в командировке в Москве и будет неизвестно когда, и сотовый телефон ее отключен.

До этой минуты Сергей был уверен, что Илья с Жанной. Теперь же он совсем перестал что-либо понимать. Все смешалось у него в голове: утреннее покушение, убитый свидетель, пропажа вещей и вот еще – исчезновение Ильи. Нужно было как-то систематизировать происшествия и попробовать разобраться, насколько возможно разобраться.

Сергей достал из кладовки телефонный аппарат. По нему хотя и было слышно не очень хорошо, зато он имел определитель номера. Теперь, во всяком случае, он сможет узнать, откуда звонит «доброжелатель».

Карина позвала его к обеду. Весь обед Сергей молчал, не зная, стоит ли говорить об исчезновении Ильи, и решил пока повременить.

– Поможешь мне? Кое-куда слазать, что характерно, собираюсь, – сказал Сергей после обеда. – Ты высоты не боишься?

Карина с радостью согласилась помочь. Сергей надел широкий пояс, в каких работают монтажники-высотники, прихватил моток веревки, и они пошли на чердак. Дома остался Басурман.

На многочисленные вопросы Карины Сергей отвечал неопределенно или отмалчивался. Через слуховое оконце они с Кариной выбрались на крышу. Погода сильно испортилась. Шел мелкий дождь, ледяной ветер продирал до костей.

– Давай я слазаю, – предложила Карина.

Но Сергей видел, что она хорохорится. Нравилась ему эта женщина. Эх, кабы не жених!!

Сергей обмотал веревкой телевизионную антенну, конец ее продел себе в пояс и протянул веревку Карине.

– Будешь опускать, пока я не крикну. Поняла? Если отпустишь, что характерно, спускайся вниз – я там уже буду.

Карина кивнула. Сергей видел, что ей немного страшновато. Он, конечно, мог отстранить ее от опасного дела и сам с наименьшим риском спуститься с крыши, но ему хотелось развлечь засидевшуюся дома Карину, чтобы в следующий раз не приставала. Он показал, как следует держать веревку, а сам пошел к краю крыши. В последний раз взглянул на Карину и про себя ухмыльнулся – она была бледна.

Сергей с усилием покачал перильца ограждения – крепкие, должны выдержать. Пристегнул страховочный канат, перелез через ограждение и стал спускаться вниз с крыши. Теперь, если бы Карина от слабых дамских силенок случайно выпустила веревку, Сергея спасла бы страховка. Но об этом он Карине не сказал: пусть думает, что его жизнь только в ее руках, – женщины это любят.

Опускала Карина аккуратно, добравшись до нужного места, Сергей предупредил об остановке.

Внимательно осмотрев место отслоения штукатурки, Сергей пришел к убеждению, что отслоилась она явно не от ветхости, а при помощи молотка – кое-где в оставшейся штукатурке виднелись вмятины. Значит, отслоение штукатурки было подстроено, чтобы не допустить Сергея к свидетелю. А когда это не удалось, свидетеля убили. Следовательно, это было покушение… Интересное дело!

Карина выглядела измученной, но довольной.

– Сколько ты весишь? – спросила она, отдышавшись. – Я думала, вас там трое.

Сергей был задумчив. То, что штукатурку отбили молотком, это было понятно, но никакой акробат не успел бы так стремительно вскарабкаться обратно на крышу. Ведь буквально через секунду Сергей выскочил из парадкой.

Они снова оказались в помещении чердака. И тут в его полумраке Сергея осенило. Он наклонился к стене чердака и постучал в нее костяшками пальцев. Потом несильно пнул ногой. Стеночка оказалась хлипкой. Картина прояснялась.

В тот момент, когда Сергей выходил из парадной, что-то блеснуло на крыше напротив. Теперь стало ясно, что это был условный сигнал, подаваемый обычным зеркальцем. Второй злоумышленник, заметив условный сигнал, пнул ногой по стене или толкнул ее плечиком; подбитая заблаговременно штукатурка отслоилась и помчалась с пятого этажа прямо на Сергея, стремясь разрушить его череп до основанья, а затем… В общем, картинка в мозгу Сергея создалась правдоподобная.

– Ну, до чего додумался? – спросила Карина. – Говори, зря я. что ли, надрывалась?!

– Сегодня меня хотели угробить, что характерно, два раза, – сообщил Сергей, выходя с чердака.

Дома он рассказал Карине, как это произошло.

– Ситуация довольно серьезная. Надеюсь, ты понимаешь, – закончил он свой рассказ. – Сейчас мне необходимо поехать к еще одному свидетелю. Правда, не знаю, чем это может закончиться.

– Тогда я с тобой, – сказала Карина, вскочив и направляясь в комнату, чтобы переодеться.

– Нет, Карина, ты должна быть дома. Если что, я позвоню. Но будь предельно осторожна.

Сергей выехал из дома в восемь часов вечера. На улице было темно и пасмурно.

Доехав до места, он поднялся по грязной лестнице до пятого этажа.

На звонок никто долго не открывал, Сергей был уверен, что в квартире кто-то есть и стоит там тихонько за железной дверью и рассматривает его через глазок. Убийца?..

Сергей был готов к чему угодно. Его не застанут врасплох: перед тем как позвонить, он осмотрел ближайшие этажи – не прячется ли там кто-нибудь.

– Кого вы хотите? – наконец раздался из-за двери женский голос.

– Я бы хотел видеть Ивана Наумовича, – ответил Сергей, обворожительно улыбаясь глазку. – У меня к нему очень важное дело.

Довольно продолжительное время за дверью было тихо, так что Сергей ощутил некоторую неловкость.

– Он умер, – донесся женский голос. – Понимаете, умер.

Сергей некоторое время молчал, не зная, что сказать.

– А вы жена Ивана Наумовича? Давно он умер?..

Из-за двери долго не отвечали. Сергей подумал, что она ушла. Но звякнул засов, дверь приоткрылась на маленькую щелку, ограниченную цепочкой, из квартиры потянуло гнилостно-кислым запахом. Растрепанная женщина лет пятидесяти, в грязном халате, уставилась сквозь щель на Сергея.

– А вам что, свидетельство о смерти показать?!

– Нет, не нужно, – ответил Сергей, состроив скорбное выражение лица. – Вы скажите, давно он умер?

– Два, два года, как умер! – вдруг заорала женщина, зло блеснув на Сергея глазами. – Два года, как умер!! – прокричала она, входя в раж.

Она вдруг рассерженно плюнула в щель и захлопнула дверь.

Сергей хотел порасспросить ее, но, увидев такую реакцию на гостя, понял, что это бесполезно, и стал спускаться по лестнице.

Захлопнув дверь, женщина закрыла ее на все замки.

– Два года, как умер, – шептала она с ненавистью. – Два года уже…

Через захламленную и грязную прихожую она прошаркала в комнату. Плотные шторы на окнах были всегда закрыты наглухо. Зажгла свет, подошла к платяному шкафу и, открыв его, раздвинула старые пальто. На дне, сжавшись и обхватив колени руками, сидел человек.

– Ну, уже ушел, ушел. Вылезай, Ваня. Сказала, что ты умер. Ну, вылазь, что ли! – прикрикнула она, потеряв терпение.

Человек медленно выполз из шкафа. Движения его были неуверенны, оттого что видел он одним только глазом. Второго не было – вместо него зияла дыра, уходящая в глубину черепа. На травмированной части волосы не росли, страшный шрам проходил по этой части головы. Человек был бледен и худ до последней степени, руки его дрожали.

Уже два года он не видел дневного света, прячась в шкафу.

Уже два года он не выходил на улицу.

Уже два года, как он умер.

Глава 10

УБЬЮ, ПОДОНОК!!!

– Ну ты, то-се. Думай, чего делаешь-то.

– А чего думать, поднимать человека нужно, – ответил ему вялый голос, послышалось шуршание.

– Хоть бы закурить было, то-се.

– Да нет, поднимать нужно. Уже полдня дрыхнет.

– А я думаю, пусть выспится, а то вон как зазомбировался.

Разговор доносился откуда-то, словно издалека, и в то же время совсем рядышком. Сквозь головную боль Илья слушал. Он пошевелился и со стоном, держась за голову, сел.

– Во, зазомбированный Илюха проснулся, как огурчик соленый, то-се.

Илья недоуменно глядел на своих старых знакомых бомжей, у которых неделю гостил на чердаке. За то время, пока они не виделись, бомжи ничуточки не изменились внешне и не переменили гардероба.

Илья с удивлением смотрел на бомжей, оглядывал обстановку камеры предварительного заключения с двухъярусными нарами, оконцем за толстой решеткой…

– Ну, то-се, не вспомнить?

Петрович опустился на корточки перед сидящим на нижних нарах Ильей, с корточек заглядывая ему в глаза.

– Да не озадачивай человека, – подал с верхнего яруса голос Петя и зашуршал курткой.

Сквозь головную боль не просачивалось ни одного воспоминания.

– Где это я? – спросил Илья, глядя в лицо старичка-шестидесятника. – На чердаке?..

– Эх-хе-хе-хе-хе… – тяжело вздохнул Петрович и, поднявшись с корточек, сел на нары напротив Ильи. – Если бы на чердаке…

Илье сделалось тревожно.

– А где? – еле слышно произнес он.

– В КПЗ, голубок, – бросил Петя с верхней полки. – Ох, как курить хочется.

– В тюрьме, что ли? – Илья все еще не понимал – в таком заведении он оказался впервые в жизни.

Но ему не ответили. Только Петрович смотрел грустно.

– А за что нас посадили?

– Охо-хо-хо-хо-хо, – снова закряхтел Петрович, не спуская с Ильи глаз.

– Слава богу, за разное, – подал свой вялый голос Петя и, шурша курткой, повернулся на бок лицом к Илье.

– Почему?

Илья посмотрел на Петю, но не дождался ответа.

– Почему? – обратил он свой вопрос к Петровичу.

Но и Петрович промолчал, виновато глядя в пол. Илья уставился в стену, пытаясь хоть что-нибудь припомнить из того, что было вчера. Но памяти хватало только на вчерашний день – на вечер уже не хватало. Ну да, конечно, они с Сергеем ходили в котельную, потом… потом, кажется, поехали домой. Ну да, точно, домой, а дальше… дальше ничего. Он вспомнил Транса, как убегал… красивую женщину в короткой юбке… Да, это была Марина. Ну да, точно, Марина… Ну и все, на этом память останавливалась и не хотела идти дальше.

– Ну, помнишь? – участливо спросил Петрович. – Я ж тебе, Илюха, говорил – не зомбируйся без закуски, то-се, хлипкий ты. А сейчас такой алкоголь, что, то-се, память отшибает…

– Слушай, Петрович, – взмолился Илья. – Ну скажи ты мне, за что меня посадили-то! Не мучай человека.

– Охо-хо-хо-хо-хо… – закряхтел на это Петрович. – Да разве ж мы знаем. Мы ведь не присутствовали. Может, конечно, врут менты, то-се, – понизив голос, Петрович наклонился ближе к Илье. – Но знаешь, Илюша, говорят они, что шьют тебе дело по изнасилованию, то-се, по групповому. Во!

– Изнасилованию?! – переспросил Илья, в изумлении выпучив глаза. – Кого же я изнасиловал?!

– А хрен его знает, нас-то после тебя привезли, – встрял Петя с верхней полки.

– Это нам так сказали, но, может, врут менты.

Заворочался ключ в замке, заскрипели петли железной двери. В камеру вошел человек в милицейской форме.

– Эй, насильник, на выход.

Илья поднялся и, сложив руки за спиной, понуро пошел к выходу. Должно быть, в роду у него были зеки, иначе откуда было взяться этому жесту, как не из генетической памяти.

Рослый милиционер проводил его через небольшую прихожую, в которой были еще две камеры. Слева за стеклом Илья увидел перегородку. Там был вход в отделение. За стеклом он увидел старую свою знакомую девочку Гликерию, по-домашнему просто Глюку. Она стояла, повернувшись к стойке, за которой сидел милиционер. На ней было все то же платьице в цветочек, волосы были завязаны «фонтанчиком»… Больше Илья ничего не успел разглядеть, его ввели в коридорчик с двумя – одна против другой – дверями. Они вошли в правую.