Семя титана

      - Не могу сказать. Ее волосы были под бейсболкой.
      Больше никаких данных следователь из консьержа вытянуть не смог. Он отправил его в прокуратуру для составления фоторобота, а сам поднялся наверх.
      18
      В то утро, выпроводив самарского гостя, Инга приняла ванну, помыла посуду, пропылесосила ковер. И все равно времени до вечера было прорва. Она села в кресло и представила, как входит в кабинет Вороновича, как он, не веря глазам, кидается ей навстречу, нетерпеливо срывает с неё блузку, задирает юбку и валит на стол с пыльными папками. Инга зажмурила глаза и простонала от тяжести, которая снова стала вползать в её сердце.
      Нет! Она не пойдет к нему сегодня. Она вообще больше никогда не пойдет к этому человеку. Так подумала девушка и не поверила себе самой. Как только Юлькины часы пробьют восемь, она как бешеная вскочит с кресла и голубем полетит в его проклятый журнал, и никакие силы не смогут воспрепятствовать этому, поскольку таких сил не существует в природе.
      Однако, вопреки всему, Инга вечером не отправилась к Вороновичу. Юлька прискакала с работы, одобрила уборку и отключила телефон. Затем сказала, что если сегодня она не воссоединится с семьей, то обольет себя бензином и сожжет. И не успела страдалица погрузиться в кресло и принять тоскующий вид, как в прихожей раздался звонок.
      Юльку ветром снесло с места, и минуту спустя квартира заполнилась визгом и звонкими поцелуями. Сразу стало празднично и светло. Такой румянец на щеках у подруги Инга видела впервые. Она глядела на святое семейство и грустно думала, что совсем не знает хозяйки этого дома. Что делать? Такова жизнь: счастливый несчастного не разумеет.
      И хотя Инга понимала, что ей пора уже подниматься, выметаться и отправляться в свою скучную квартиру, именуемую родительским домом, однако ещё больше часа проторчала в Юлькином раю, поскольку никак не могла найти в себе силы вытащиться из этого уютного местечка. Ее не гнали и даже искренне заверяли, что она никому не мешает, но девушка чувствовала и знала, насколько она в данный момент инородное тело в этой компании.
      Юлькин муж - чистое золото. Он высок, красив и интеллигентен. Ко всем мужским его прелестям добавлялись светлая бородка и царское великодушие. Он не вписывался ни в одну категорию Ингиных мужчин, хотя в её классификации женатые не были исключением. Но Юлькин муж был ломтем отрезанным. О нем юная куртизанка не могла даже помыслить, и не столько из уважения к подруге, сколько из-за уверенности, что от таких, как Юлька, мужчины не уходят. Почему? Черт его знает! - удивлялась Инга, трясясь в расхлябанном трамвае. Разве она, Юлька, красивей её, или ноги у неё длинней, или ресницы шикарней? Да нет же! Здесь таилось нечто такое, о чем Инга даже не догадывалась. Может быть, дело в том, что Юлька - дама серьезная и верная. Верность у неё написана на лбу. А может, дело в другом, чего Инге понять не дано? Ведь наверняка хранительница огня предпочла бы остаться старой девой, если бы не встретила своего единственного и неповторимого. Ведь Юльке нужен либо такой, либо вообще никакой.
      Инга вздыхала, вглядывалась в свое отражение в трамвайном стекле и думала, что абсолютно не знает Юльку, что она совсем из другой материи, нежели она, Инга, и что пора бы и женщин подразделить на высшие и низшие сорта. Такие, как Юлька, никогда не раскрываются до конца. Что у неё внутри: сонм демонов или такое целомудрие, что можно ослепнуть?
      У Инги никакого целомудрия не было. Она с шестого класса мечтала отдаться своему соседу по парте, вихрастому хулигану Лелику. Он привлекал её чисто мальчишескими качествами. Свою мечту она осуществила только в девятом классе, в своей комнате. Было хлопотно затащить его в постель, но, когда это произошло, как назло, заявился отец. Что было дальше - страшно вспоминать. Родитель пришел в неописуемую ярость: Лелика он спустил с лестницы, а её отстегал солдатским ремнем. С тех пор с отцом она больше не разговаривает. К тому же вскоре после этого он ушел к другой женщине. И слава богу. Его не жалко. Лелика жалко.
      Где теперь её милый вихрастый одноклассник? Как назло, через полтора месяца после той злополучной постели его родители эмигрировали в Израиль, и Лелик совсем потерялся из виду. Так что их мимолетная связь не успела сэволюционировать во что-то более существенное. Судьба как будто специально обрекала Ингу на одиночество, отторгая от неё милых людей. А может, её влечение к Лелику и называется любовью? Пес его знает, как это называется... Ее же влечение к Вороновичу назвать любовью можно только с сильного бодуна. Вот, собственно, и все её познания в области любви. Правда, было ещё кое-что, но об этом Инга вспоминает с омерзением.
      Это случилось два года назад, в мае, на Волхонке за месяц до знакомства с Вороновичем. Она стояла под светофором, ожидая, когда загорится зеленый, как неожиданно около неё элегантно тормознул черный "вольво". Трое фирмачей, одетых модно и даже изысканно, открыли дверцы и, отвесив комплименты, принялись наперебой упрашивать девушку провести с ними вечер в валютном ресторане. Инга не долго раздумывала, потому что по дурости подумала, что наступил её звездный час обольщать мужчин первой категории. Улыбнувшись, она наивно села к ним в машину. Чуваки действительно привезли её в ресторан, но в нем было смертельно скучно и тревожно, хотя блеск слепил глаза. Все трое угрюмо пили и крутили головами в поисках ещё двух девушек. Они как-то сразу после первых же рюмок потеряли элегантность и обаяние, и из них поперла уголовка. Инга тоже посматривала по сторонам, чтобы улучить момент и смыться. Это не удалось. Они её подловили у выхода из туалета и снова, уже насильно, затащили в зал. К Ингиному несчастью, в тот вечер лишних девушек не нашлось, и кончилось тем, что они после ресторана грубо изнасиловали её на заднем сиденье машины.
      Этот случай никак не повлиял на её отношение к сильному полу. Просто не повезло. Бывает. И хотя архаровцы были отъявленными мерзавцами, все равно для девушки они оставались мужчинами первой категории.
      Уже у подъезда своего дома Инга вяло подумала, что, пожалуй, пересмотрит на досуге все свои категории и всех этих блайзерованных дегенератов, чекушкиных и вороновичей свалит в одну кучу на самое что ни на есть дно.
      При упоминании о Вороновиче снова невыносимо заныло в груди. Инга поднесла чип к кодовому замку, но в подъезд не вошла. Нет, не может она сейчас идти домой. Ее сердце просто разорвется от тоски. Девушка резко развернулась и побежала к метро.
      19
      Квартира была шикарной. Венецианские окна, огромные залы, высокие потолки. Чтобы добраться до люстры, пожалуй, стола и стула было маловато. По всей видимости, на стол был сначала водружен пуфик и на него уже стул.
      Эксперты, обследовав и то и другое, согласились, что, скорее всего, так оно и было. На столе, пуфике и стуле частички уличной земли. Но убийца, судя по всему, циркач. Устоять на стуле и на пуфике под силу не каждому молодому человеку. Однако ловкость убийцы, пожалуй, была единственным, что совпадало с убийством Вороновича. Во всем остальном - полная противоположность.
      Если в редакции преступник не боялся оставить отпечатки пальцев, у Ахеева он, судя по всему, орудовал в перчатках. Если на теле Вороновича не было найдено ни одного синяка, то убийца этого сутенера, прежде чем вздернуть, очень хорошо отдубасил. Если то повешение было совершено спокойно, тонко и не спеша, это, судя по всему, - второпях.
      Батурин внимательно обследовал веревку, которую следственная группа прокуратуры оставила висеть посередине комнаты, и тоже узрел существенную разницу. Во-первых, она была вдвое толще, во-вторых, не была натерта мылом, в-третьих, на ней не было никаких следов зубов, и, наконец, она была завязана за ножку дивана совсем другим узлом. Более простым.
      Следователь прокуратуры внимательно слушал Батурина и записывал в блокнот все нестыковки двух убийств. Вообще, у обоих сложилось впечатление, что это убийство было каким-то показательным. С одной стороны, оно явно имело иной почерк, а с другой - в этих убийствах ощущалось неуловимое сходство. Какое? Батурин никак не мог понять.
      Вернувшись в управление, начальник следственного отдела вызвал Игошина.
      - Во сколько вчера улетел Скатов? - спросил у практиканта патрон.
      - В восемь ноль-ноль, - ответил практикант.
      Следователь внимательно посмотрел на юного сыщика и вдруг внезапно понял, что связывает оба эти убийства. Это Инга. Почему именно она? Батурин опять-таки не мог объяснить. То ли потому, что все это попахивало мистикой, то ли потому, что бредни этой девушки весьма органично сочетались с обоими преступлениями. Пес его знает! Батурин снова набрал телефон Калининых.
      - Еще не появлялась, - сообщила мама.
      - Извините за нескромный вопрос. Вчера вечером она была дома?
      - Нет. Вчера вечером она гуляла с молодым человеком.
      - В какое время, если не секрет?
      - Приблизительно с семи до десяти...
      "Надо же!" - воскликнул про себя Батурин, ошеломленный невероятной догадкой. Он торопливо поблагодарил женщину, пообещав, что сегодня даст о себе знать, и позвонил в женскую консультацию на Бронной. К его удивлению, ему подтвердили, что девятнадцатилетняя Инга Калинина стоит у них на учете и тринадцатого июля они ей дали направление на аборт.
      - У неё беременность шесть недель, - пояснил гинеколог. - Как раз сегодня она должна лечь в больницу.
      Тут уже было над чем задуматься. Подтвердился и этот факт, происшедший с ней тринадцатого июля. Ни фига, оказывается, мамаша не знает! Если ещё и подтвердится, что она действительно ездила в Самару, то можно смело искать убийцу по тем приметам, которые описала она. Как подсказывало чутье, от фоторобота со слов консьержа никакого толка не будет.
      Обзвонить кассы вокзалов следователь поручил практиканту. Через полчаса Игошин отрапортовал, что утром двенадцатого июля Инга Калинина действительно вылетела в Самару из аэропорта Быково. Этого же числа она же выехала из Самары в Москву ночным поездом. Тринадцатого июля в восемь тридцать утра она вышла на Казанском вокзале.
      После этого начальнику отдела ничего не оставалось, как в третий раз позвонить Калининым. Однако его снова ждала неудача. Родительница с раздражением ответила, что её дочери ещё нет и она не скоро вернется из зубной поликлиники.
      "Черта с два она в зубной поликлинике", - усмехнулся про себя Батурин и прежде, чем положить трубку, настрого наказал позвонить ему, как только она вернется.
      Здесь чутье сыщика не подвело. Инга не была ни в какой зубной поликлинике. Девушка с утра сказала матери, что в полдень отправится к зубному врачу, и ровно в двенадцать действительно вышла из дома, одетая в джинсовый костюм. Ее бейсболка была надвинута на самые глаза, и половину лица закрывали черные очки. Было нетрудно догадаться, что красотка хотела выглядеть как можно незаметней. В её кармане лежало направление на аборт, но Инга направилась в противоположную сторону.
      Она села в метро и поехала до станции Печатники. Выйдя из перехода, девушка остановилась, вытащила из кармана записную книжку и ещё раз перечитала адрес, который знала наизусть. Через пятнадцать минут она уже звонила в одну из квартир старого обшарпанного дома сталинского типа. Когда дверь открылась и Инга увидела эту неопрятную, седую старуху с сумасшедшими глазами, сердце её замерло. Из полуоткры той двери пряно тащило ладаном и восковыми свечами. Старуха взглянула на гостью не очень приветливо, оглядела её с ног до головы и нахмурилась, так ничего и не произнеся.
      - Вы бабушка Клава? - вежливо спросила Инга.
      - Кто тебе дал мой адрес? - нахмурилась старушка.
      - Моя подруга Юля. Юля Петрова. В девичестве Вишневская. Вы её знали как Юлечку Вишневскую. Она мне сказала, что вы должны помнить.
      В глазах старухи не мелькнуло ни малейшей искры. Ничего она не помнила и не собиралась ни о чем вспоминать.
      - По какому делу? - грубо произнесла старуха, недовольно глядя на посетительницу.
      Инга покосилась на двери соседей и произнесла с мольбой:
      - Можно пройти? Я не могу сказать здесь.
      Ни единый мускул не дрогнул на дряблом лице старухи. Она стояла не шелохнувшись, отстраненно глядя на посетительницу. Точнее, не на нее, а сквозь нее. Прошла целая тягостная минута, а может, и две, прежде чем старуха распахнула дверь и впустила девушку в дом. Затем воровато зыркнула глазами по площадке и заперла дверь на три замка. Только после этого бабуля взглянула на девушку по-человечески и выдала какое-то подобие улыбки. От этой улыбки у Инги поползли по спине мурашки.
      Прихожая была завалена каким-то тряпьем и темной мебелью. Старуха указала жестом на дверь комнаты. Инга прошла в такую же неаккуратную, заваленную хламом залу и присела на краешек стула, на который указала старушка. В комнате стояли комод, огромный кожаный диван, трельяж, четыре стула и красивый дубовый стол, на котором горели три свечки. В углу громоздился иконостас, и под ним едва теплилась лампада. На стенах висели мешочки и пучки каких-то трав.
      Бабка присела напротив и внимательно вгляделась в юное лицо гостьи.
      - Говори, с чем пожаловала, - произнесла она грубо, но уже не так сердито.
      Глаза Инги наполнились слезами.
      - Если вы не поможете, я не знаю, к кому мне больше обратиться. Я жду ребенка. И я очень боюсь.
      - Я знаю, что ты ждешь ребенка, - не моргнув, произнесла бабка. - Что ты хочешь от меня?
      - Научите, как мне от него избавиться. Я знаю, что это не просто. После того как я сдала анализы на аборт, на меня напали бандиты. Я почувствовала, что это знак. Что мне делать аборт нельзя.
      - Ты правильно почувствовала, - произнесла бабка, и в глазах её появилась усмешка. - Аборты нельзя делать никогда, ни при каких обстоятельствах. Запомни, дочка.
      - Даже если носишь в утробе семя Сатаны?
      На это бабка ничего не ответила. Ни один мускул не дернулся на её обвислых щеках. После некоторого молчания она произнесла:
      - Я ничем не могу тебе помочь. Мои силы слишком малы по сравнению с теми, которые вертятся вокруг тебя. Уходи!
      Инга вздрогнула.
      - Куда уходить? - затряслась девушка. - Что же мне делать? Куда мне идти?
      - Домой иди, доченька, - произнесла бабка, и глаза её потеплели. - Все равно будет не по-твоему, а по-ихнему. Но помни, - голос бабки снизился до полушепота, - куда направлены черные силы, туда направлены и светлые. Если одни силы несут тебе гибель, следом другие силы несут спасение. Будь внимательнее и слушайся своего сердца.
      Перед тем как вытолкнуть Ингу за дверь, бабка прошептала ей в ухо:
      - Под нож свое чрево не клади. Истечешь кровью...
      Едва Инга переступила порог своего дома, к ней сразу же метнулась встревоженная мать.
      - Звонили из милиции. Они сказали, что ты беременная. Это правда?
      - Правда, - ответила Инга, спокойно глядя матери в глаза. - Ты не волнуйся. Я выхожу замуж. Мне вчера сделали предложение.
      20
      За квартал до журнала она замедлила шаг. Если сегодня она вернется к Вороновичу, то спасения уже не будет. Инга остановилась и растерянно осмотрелась по сторонам. Юлька говорила, что в гибельных ситуациях всегда есть выход, нужно только прислушаться к сердцу и внимательно осмотреться по сторонам. Господь не оставляет даже самых отъявленных грешников. Инга прислушалась к сердцу и не услышала ничего. При мыслях о Вороновиче сердце замирает, значит, на него надежд не было. Но внезапно взгляд девушки упал на таксофон. "Вот оно, спасение!" - радостно мелькнуло в голове. Инга подбежала к нему и набрала номер четыреста шестнадцатой комнаты гостиницы "Космос".
      Через сорок минут она уже вошла в роскошный холл отеля, и Володя обрадованно ринулся ей навстречу. Они крепко обнялись, после чего поднялись на четвертый этаж, вошли в его комнату и не выходили из неё три дня, отключив телефон и зашторив окна. Только чувство голода заставило их вылезти утром четвертого дня. Влюбленная пара мило позавтракала в одном уютном ресторанчике, отделанном под средневековую харчевню. А вечером герой-любовник, не попрощавшись, укатил в свою Самару.
      Через две недели после его отъезда не пришли месячные, а через месяц уже было ясно, что она залетела. Ее реакция на столь нетипичное состояние была по меньшей мере странной. Беременность не пугала девушку, но и особо не радовала. Не радовала потому, что рожать она пока не планировала, а не пугала, потому что она теперь точно знала, что не бездетная. Также девушка холодно рассудила, что если ей и предстоит произвести на свет дитя, то лучше это сделать от чувака из Самары, чем от кого бы то ни было.
      В последние дни Инга почувствовала в себе перемену. Она стала спокойной, рассудительной, немногословной. На все звонки Вороновича строго отвечала, что все кончено и чтобы больше не звонил. И если тот намеревался приехать, то спокойно отправлялась в парк, перепоручив с "товарищем" объясняться маме. Инга стала равнодушна и к тому, что Вороновичу осталось жить считанные дни и что она напоследок заставляет его так изуверски мучиться.
      "Пусть мучается, - зло шептала девушка, когда накатывали слезы, - а я хочу жить!" Ведь ей ещё в принципе так немного, а морально она уже старуха. Она даже смеяться по-человечески разучилась. Теперь зарождающаяся внутри жизнь наполняла её пустые дни каким-то неведомым раньше смыслом. Нет-нет, никаких абортов. Лучше быть матерью-одиночкой, чем вечной шлюхой Вороновича. Словом, жизнь стала не такой тошной, какой была до этого. Словом, все было чики-пики, как говорил Сигизмундович.
      И только по ночам Инге продолжала сниться Ирландия: обветренные голые скалы, деревянная таверна, пьяная веселая матросня и, конечно, брат этакое угрюмое, неразговорчивое чудовище, глядящее на всех исподлобья и никогда не расстающееся со своим ножом. Снилось и ирландское небо, то бесконечно хмурое, то необыкновенно ясное.
      Но последний сон произвел на девушку потрясающее впечатление. Она стояла на скале и смотрела вслед кораблю, на котором уплывал англичанин. И хотя он махал шляпой и весело смеялся, широко расставив ноги, девушка знала, что больше никогда не увидится с ним на этом свете. "Но почему же никогда? - удивлялась красотка. - Ведь он поклялся на обратном пути забрать меня в Ливерпуль. Разве он похож на болтуна или безмозглого пьяницу, до нитки проигравшегося в кости? Да нет, тут дело в другом: просто на обратном пути ненасытные волны Атлантики проглотят его корабль". И её сердце сжималось от этой пророческой тоски, над которой некому было посмеяться. Знала она и то, что брат будет злорадствовать и доказывать рыбакам, что это Бог избавил его от необходимости марать руки об англичанина.
      Под впечатлением этого сна девушка пробыла три дня, а на четвертый не выдержала и явилась к Юльке на работу.
      - Ты знаешь, - сладко мурлыкала она за столиком в пустом буфете их института, - я, кажется, влюбилась, как ты хотела.
      У Юльки было мрачное настроение. Она вздыхала, потягивала кофе и на интимные излияния подруги почти не реагировала.
      - Ты знаешь, Инга, я опять видела его, - прошептала она с туманным взором.
      - Кого? - удивилась Инга.
      - Это долгая история. Ты даже не поверишь. - Юлька с такой тоской взглянула на подругу, что та отшатнулась.
      - Это очень невероятная история, Инга. Понимаешь, я с детства вижу одного и того же человека. Какого-то бродяжку. Он всегда попадался мне навстречу в какой-то потасканной одежонке и в одних и тех же растоптанных ботинках. И, главное, не менялся. Годы шли, я росла, а он не менялся. Он просто проходил мимо и никогда не обращал на меня внимания. Где бы мы ни жили, а сначала мы жили на Сретенке, затем на Чистопрудном бульваре, затем на Шота Руставели, потом на Новой Басманной, сейчас я снова живу в родительской квартире на Чистопрудном, и он опять мне сегодня утром попался навстречу.
      - И что? - удивилась Инга. - Мало ли в Москве бомжей. Они все на одну рожу.
      - Ты права. Они все на одну рожу, - кивнула Юлька. - Поэтому я на него долго не обращала внимания, хотя и видела регулярно. Но это был точно тот бомж, который в детстве посмотрел на меня и как-то ужасно улыбнулся. Меня ещё в пять лет поразило, что такой убогий человек имеет такие красивые глаза голубого цвета. После того как он взглянул, меня украли сатанисты. Они хотели принести меня в жертву. Не веришь? И точно бы принесли, если бы не милиция. Так вот. Сегодня он снова взглянул на меня своими голубыми глазами и снова так же ужасно улыбнулся.
      Инга долго вглядывалась в испуганные глаза подруги, после чего мягко поднесла ладонь к её лбу.
      - Ты случайно не заболела? Я никогда тебя не видела такой. А может, ты поругалась с мужем?
      Юлька отрицательно покачала головой и меланхолично помешала кофе пластмассовой ложечкой. После этого некоторое время подруги сидели молча.
      - Только не падай сразу: я жду ребенка, - неожидан но выпалила Инга.
      Глаза Юльки медленно перекочевали на лицо подруги и сделались шальными.
      - Что? - произнесла она с ужасом. - Ты ждешь ребенка? От кого?
      - Ты разве не знаешь от кого? - удивилась Инга. - От него. От Володи. Не от Вороновича же, в самом деле...
      Юлька побледнела и еле слышно прошептала:
      - Боже мой! Так это он? Не может быть!
      Она закрыла лицо ладонями и словно умерла. Понадобилась уйма времени и нервов, чтобы вернуть её к жизни и потребовать, чтобы она объяснила: кто это - он?
      - Это ещё более невероятная история, - произнесла Юля, клацая зубами. И вдруг воскликнула: - А может, он твое спасение? Обычно, если черные силы посылают гибель, следом светлые - посылают спасение. Здесь различить может только сердце.
      - Кончай говорить загадками, Юлька! Ты меня пугаешь! - Инга почувствовала, как её спина покрывается мурашками. - Объясни толком!
      - Хорошо. Я тебе все объясню. Только не перебивай и не пугайся. Юлька тяжело вздохнула и строго посмотрела в глаза. - Ты помнишь, как мы с тобой познакомились?
      - На кремлевской елке. Ты подошла ко мне и спросила: "Как тебя зовут, девочка?" Ты училась в десятом, а я в пятом...
      - Я не случайно подошла к тебе, - строго перебила Юлька. - Перед этим выкрикнули твою фамилию, а твою фамилию я знала с пяти лет. В пять лет меня похитили сатанисты для принесения в жертву. Я помню все до слова, о чем они говорили, перед тем как занесли надо мной нож. Они говорили, что с минуты на минуту в Преображенском роддоме родится девочка, которая через двадцать лет родит их человека. И это будет не простой человек. Это будет демон, который станет властелином мира. В две тысячи первом году из сатанинского мира явится монстр в образе человека для того, чтобы оплодотворить эту девушку. Они даже называли день, когда он явится, но я его не запомнила. Так вот, та девочка, которая родилась той ночью в полночь в Преображенском роддоме, - это ты.
      С минуту Инга ошарашенно смотрела на Юльку, затем неожиданно рассмеялась.
      - И монстр, как я поняла, Володя? Юлька, я тебе серьезно говорю, завязывай перед сном смотреть ужастики.
      Честно говоря, египетская жрица всего ожидала от подруги, но только не такого скептицизма.
      - Ты мне не веришь? - удивилась она.
      - Я тебе, конечно, верю, - подмигнула Инга, пряча в рукав улыбку. - Но сама подумай, какой из Володи монстр. Так, простой самарский чувачок, только не в меру начитанный.
      - А ты думаешь, монстры обязательно с рогами и копытами? - произнесла неуверенно Юлька и вздохнула. - Хотя я тоже подумала, что он не похож на гостя из преисподней. Да, чуть не забыла! Для того чтобы семя укоренилось в человеческой плоти, должны быть загублены три души, а для того, чтобы нормально разродиться, - девять. Я это точно знаю. У нас по соседству жила колдунья баба Клава. Она меня учила отличать людей от монстров. Но я забыла. А может, все это ерунда, Инга?
      Юлька распахнула умоляющие глаза на подругу, и та с улыбкой покачала головой.
      - Конечно, ерунда! Что касается Володи, то я у него завтра спрошу, монстр он или не монстр.
      - А разве он не уехал? - удивилась Юлька.
      - В том-то и дело, что уехал. А я к нему завтра лечу в Самару.
      - Ты с ума сошла! А вдруг он женат?
      - Тем хуже для его жены.
      - Не надо! Не вздумай! - опять встревожилась Юлька. - У меня дурные предчувствия. Лучше забудь про него, и поехали завтра с нами за грибами.
      - А про ребенка тоже забыть? Или ты советуешь мне сделать аборт?
      Юлька ничего не ответила на это. Она тихо вздохнула и потупила взор.
      - Сумасшедшая! Хоть адрес знаешь?
      - Нет! - засмеялась Инга. - Адрес придется высчитывать по таблице Пифагора.
      После того как Инга, чмокнув подружку, поднялась и ушла, жрица некоторое время сидела тихо, задумчиво глядя в пространство, затем встрепенулась и помчалась к лифту. Она спустилась на первый этаж, выбежала на крыльцо, но Инга словно в воду канула. А Юлька хотела сказать подруге очень важную вещь: что у мужчин из сатанинских миров сперма настолько горячая, что женщины чувствуют внутри жжение. А некоторые даже умирают.
      21
      Вечерний звонок Инги явился для Батурина полной неожиданностью. Честно говоря, он не думал, что её мать попросит вернувшуюся дочь позвонить в милицию.
      - Вы хотели со мной поговорить? - спросила девушка вялым голосом.
      - Да, если это возможно. И немедленно. Я пошлю за вами машину. Надеюсь, девять часов для вас ещё не слишком поздно?
      - Присылайте.
      И снова она сидела напротив, и полковник, глядя в её потускневшие глаза, удивлялся тому, почему он тогда подумал, что эта девушка блудница по жизни. Теперь её взгляд не был томным и из открытой блузки не вываливалось ничего соблазнительного. Она была в закрытой футболке и джинсовой куртке, из нагрудного кармана которой торчали черные очки.
      - Вы мне сказали на кладбище, что знаете, кто убил Вороновича. Вы назвали фамилию Новосельский. Правильно я понял?
      - Да, - устало кивнула девушка.
      - Это ваш знакомый? - спросил следователь.
      - Был когда-то, - вздохнула Инга.
      - Откуда вы его знаете?
      - Мы с ним познакомились на Чистых прудах.
      - Кто он такой?
      - Не знаю. Мне представился агентом самарской компьютерной фирмы "Интел Электроник".
      - А что, такой фирмы в действительности не существует?
      - Фирма существует. Его не существует. Во всяком случае, в нашем мире.
      - Не понимаю. Поясните, - мягко попросил Батурин.
      - А что тут понимать? Был человек. Жил в гостинице "Космос" в четыреста шестнадцатой комнате. Говорил, что приехал из Самары. А на самом деле там никогда не был.
      Следователь быстро записал на листе номер комнаты в гостинице, и девушка улыбнулась ему, как маленькому ребенку.
      - Итак, - деловито произнес Батурин, - он жил в "Космосе", а потом съехал. Куда съехал?
      - Это даже Богу неизвестно, - покачала головой Инга.
      Следователю такой ответ не понравился. Он сердито кашлянул и подозрительно сдвинул брови.
      - Когда съехал?
      - Приблизительно в конце мая. Вам вспомнить точно?
      - Точно не обязательно. Он вам говорил, где потом собирается остановиться?
      - Как он мог говорить, когда после этого мы с ним не встречались. Вы не совсем поняли. Он отбыл с концами.
      - Из Москвы?
      - Да-да, из Москвы тоже, - вздохнула девушка, досадуя на непонятливость следователя.
      - Но потом он вернулся?
      - Зачем? - вздрогнула девушка.
      - Чтобы вздернуть вашего друга.
      Девушка сердито взглянула на следователя и произнесла:
      - Неужели вы думаете, что он собственноручно повесил Натана? Вы не поняли! Он демон. Ему достаточно взглянуть на человека из параллельного прост ранства, и человек сам себе накинет на шею петлю, или кинется с моста, или на полном ходу съедет с трассы и врежется в трактор "Беларусь".
      - Так вы в аномальном смысле имели в виду, что знаете убийцу вашего друга? - мягко улыбнулся Батурин, наконец сообразив, что теряет время зря (все-таки иной раз следует прислушиваться к психологам). - О нет, милая девушка, вашего друга повесили вполне конкретные люди без какого-либо вмешательства потусторонних сил. Ведь согласитесь, что демоны не оставляют отпечатков пальцев. А тот, который вздернул вашего друга к потолку, оставил их с дюжину.
      Девушка изумленно вытаращила глаза и более минуты сидела не мигая.
      - Натана вздернули? - пробормотала она. - Не может быть. Кто его повесил? Кому он понадобился?
      - Вот это я и пытаюсь выяснить, - развел руками следователь. - Что ж, больше не смею вас задерживать. Я распоряжусь, чтобы вас отвезли домой.
      Но ошеломленная новостью девушка не спешила завершить разговор.
      - Какое варварство. Вздернуть живого человека. На это была способна только его жена, - сверкнула глазами Инга. - Она его ненавидела.
      - Вы её знали? - поинтересовался капитан.
      - По рассказам Натана. А воочию видела только на кладбище. Змеюка ещё та. Я оказалась на похоронах Натана случайно. Я в тот же день хоронила своих друзей.
      По щекам Инги потекли слезы, и следователь с раздражением подумал, что ещё не хватало истерики на ночь глядя. Словом, про этого мифического Новосельского из сатанинского мира можно было забыть. Девушка действительно оказалось больной. Куда смотрит её мамаша?
      Однако разговор оказался не совсем бесплодным. Перед её уходом Батурин поинтересовался на всякий случай, не рассказывал ли ей Воронович про поэта Скатова.
      - Нет! - покачала головой Инга. - Я такого не знаю.
      - Он был на кладбище. Это такой высокий. Ростом с твоего одноклассника.
      - Который был с девушкой?
      - Нет. Ту парочку, к сожалению, никто не знает.
      - Вахтер знает, - возразила Инга. - Я видела, как девушка поздоровалась с вахтером.
      22
      Вычислить его самарский адрес по таблице Пифагора оказалось намного проще, чем она предполагала. Сначала Инга позвонила по ноль девять и, представившись спецкором "Коммерсанта", потребовала все телефоны фирм, торгующих оргтехникой. К её удивлению, телефонистка, вместо того чтобы послать спецкоршу по назначению, продиктовали девятнадцать номеров. В шестой по счету фирме ей неожиданно подтвердили, что действительно две недели назад они отправили в Самару крупную партию компьютеров. Следом добавили, что их фирма самая серьезная из всех имеющихся в стране и что они были бы счастливы, если подобный факт "Коммерсант" отразит на четвертой полосе за определенную мзду. Что касается представителя самарской фирмы, то его фамилия Новосельский и проживает он в гостинице "Космос" в четыреста шестнадцатой комнате, хотя вполне возможно, что агент уже отбыл в Самару. Однако его самарский телефончик у них в картотеке, разумеется, есть...