Моряк - Танец теней

Она распрямила плечи, а Аманда вздрогнула, услышав стук в дверь.

– Мисс Чарльз? – юный свежелицый офицер стоял в дверях.

Аманда быстро взглянула на него, но ее внимание тут же отвлекла тяжеловесная фигура его пожилого коллеги, стоявшего за спиной юноши. У него было довольно помятое лицо, форма тоже была несколько помята. В общем, выглядел он так, словно бы запутался в тенетах собственной жизни. Но у него был ясный взгляд, и он учтиво кивнул двум женщинам.

– Да, я Аманда Чарльз, – Аманда медленно повернулась, чтобы они смогли увидеть за ней ее подругу:

– А это Ронда Смит.

– Мы прибыли сюда из управления Рено, чтобы… – официально начал молодой офицер.

Но пожилой прервал его и вежливо пожал руку Аманде. От него сильно пахло табаком.

– Они знают, почему мы здесь, сынок, – сказал он прокуренным голосом, и взглянул на Ронду.

– Сюда, пожалуйста, мисс, – любезно сказал он и провел их всех по коридору к выходу без лишней суеты.

Ехали они сохраняя молчание. Очень скоро, как показалось Аманде, они въехали на территорию госпиталя Святой Марии, и пожилой офицер помог ей выйти из машины. Через несколько секунд дверь госпиталя открылась и из него вышли двое мужчин, в которых Аманда даже издали признала тоже полицейских. Она предположила, что один из них тот самый офицер, который говорил с ней по телефону, и сердце ее тревожно забилось.

– Мисс Чарльз? Мисс Смит? – Джо Кэш приблизился к ним. – Благодарю вас за то, что вы приехали. Я следователь Кэш.

Он представил Тристана:

– Это лейтенант Маклофлин.

Аманда оценивающе посмотрела на мужчин. Оба они были высокие. Лысый капитан Кэш – тонкий и по-юношески гибкий. У него были располагающие темно-карие глаза, и она инстинктивно стала симпатизировать ему. Он смотрел так, будто хотел защитить их от всех неприятностей, насколько это было в его силах.

Она не смогла сказать того же самого о лейтенанте Маклофлине. Тепло и сердечность, казалось, не имеют к нему отношения. Наоборот: он был сам холод; в его взгляде ощущался молчаливый, все контролирующий интерес к ней, что сразу заставило ее ощутить потребность в обороне. Он будто подозревал в чем-то ее и Ронду…

Он был чрезвычайно высок ростом, а его плечи и грудь были такими массивными, что ей показалось, будто таких она никогда и нигде не видела. Минуту спустя, стоя за лейтенантом на эскалаторе, она испытала нечто вроде удушья, так как его массивная фигура заслонила от нее как бы весь мир.

Его габариты были настолько сами по себе красноречивы, что никто бы не засомневался в его принадлежности к полицейским властям, которые он сейчас представлял. У него были густые пепельного цвета волосы, довольно коротко подстриженные; кожа плотно обтягивала мощные кости его мужественного лица, а на скулах казалось почти грубой, шершавой. Большой заостренный римский нос, густые брови и отливающие металлом глаза за тяжелой оправой очков придавали его лицу суровость и даже вызывали чувство страха.

Аманда почувствовала, что Ронда, наоборот, приободрилась и дружелюбно улыбнулась этому суровому, но не лишенному мужского обаяния типу. Ронда, конечно, обожает мужчин и она бесстыдная кокетка. Но в данном случае ей, видимо, придется притормозить, поскольку от лейтенанта веяло таким холодом, что никакое самое очаровательное хлопанье ресницами, казалось, не могло растопить этот лед. Аманде куда больше нравилась приветливая улыбка лысого детектива Кэша.

Пока они шли по коридору к моргу, Тристан глубокомысленно следил за тем, как изящно двигаются впереди бедра Аманды. От его взгляда не ускользнула некая отрешенность, придававшая ей вид женщины из иного мира.

Она принадлежала к тому типу женщин, рядом с которыми он никогда не мог избежать робости и с которыми чувствовал себя абсолютным ослом. Она была неприступна и удивительно элегантна. Волосы светло-пшеничного цвета, макияж безукоризненный. Словом, он не ожидал увидеть здесь такую женщину.

Он отдавал себе отчет в том, что обременен кое-какими предрассудками по отношению к эстрадной публике, но был полон решимости отказаться от них до окончания дела. Хотя, черт возьми, чуть ли не половина уголовников, которых он упек за решетку за свою долгую карьеру полицейского, утверждали, что принадлежат к миру шоу-бизнеса. Он допускал, что эстрадные девушки города Рено нравственно могут оказаться на голову выше шлюх, с которыми он привык иметь дело. Но утонченность Аманды Чарльз не укладывалась в его жесткую, заранее выработанную схему. Но больше всего его задевало то, что большие миндалевидные фиалковые глаза, обрамленные густыми бровями и ресницами, недвусмысленно его отвергали.

«Бьюсь об заклад, она очень искусно красит волосы и кладет тени, – подумал он с непонятной неприязнью. – Ведь ее кожа оливкового оттенка, и такая редко бывает у блондинок, скорее всего, у нее мышиный цвет волос, а не скандинавская белизна, которой она так гордится», – мысль эта вызвала у Тристана мрачное удовлетворение.

Но, Боже мой, какая потрясающая фигура!

Конечно, мисс Чарльз была не так ярко и выигрышно одета, как ее подруга брюнетка, но такие точеные формы он мог безошибочно оценить даже если бы на ней был бесформенный халат, или вытянутый, широкий, до колен свитер. Стройная, высокая, с роскошной грудью, осиной талией и божественно длинными ногами. Конечно, в этом нет ничего удивительного. Она ведь девушка из шоу…

Они стояли перед дверями морга. Кэш повернулся к двум женщинам, провел рукой по своей лысой голове, затем пригладил средним и указательными пальцами усы и сказал:

– Послушайте, нет никакой надобности, чтобы вы обе входили, нам от вас нужна только идентификация.

На минуту воцарилась мертвая тишина. Аманда и Ронда стояли друг против друга. Затем, не дав им возможности обсудить, кто из них должен это сделать, Тристан решил за них.

– Вы, мисс Чарльз, – сказал он повелительно и взял Аманду за руку повыше локтя, подводя ее к двери.

От того, что он так бесцеремонно взял ее за руку, и от осознания того, что сейчас должно произойти, у Аманды чуть не подкосились ноги. Атмосфера, в которую она так внезапно попала, была холодно-стерильной. От запаха формалина у нее перехватило дыхание. Ее расширившиеся глаза, которые она подняла на Тристана, стали огромными, и он испытал укол совести. Но он отбросил с раздражением это ощущение. Черт возьми, он не был уж совершенно бесчувственным. Но он также знал, что, если бы позволил женщинам самим решать, кому из них войти в это страшное помещение, они стояли бы так до полуночи. Тристан проигнорировал внутренний голос, шептавший ему, что если бы Аманда Чарльз не принадлежала к типу женщин, вселявших в него робость, он дал бы ей время принять решение самой.

Позади него Аманда попробовала успокоить прерывистое дыхание и медленно распрямила плечи. Ее глаза, снова встретившись с его глазами, были холодно отстраненными, когда она высвобождала свою руку из его пальцев. Она заставила его испытать волнение, не прилагая к тому ни малейшего усилия. В этот момент дверь снова открылась, вошел Кэш и прежде чем обратить внимание на Аманду, вопросительно посмотрел на него. Тристан проклял с содроганием свою способность краснеть.

Аманда стояла с прямо поднятой головой, словно позируя художнику, но только до тех пор, пока мертвое тело на столе было покрыто материей.

Тошнота подступила ей к горлу, и она с трудом сглотнула. Ее взгляд, натолкнувшись на стальной блеск глаз лейтенанта Маклофлина, отпрянул в сторону. Она посмотрела на детектива Кэша.

– О Боже! Это ее.., она, – прошептала Аманда. Потом, взяв себя в руки, попыталась четко произнести:

– Да, это Марианна Фаррел.

Джо кивнул, чтобы прикрыли тело, и Тристан мягко обнял рукой Аманду за плечи и повернул ее к выходу. Ему, в общем-то, было понятно ощущение ужаса, пережитое ею, хотя сам он давно не испытывал ничего подобного.

Лицо Аманды Чарльз выглядело бело-зеленым при свете больничных ламп. Ему передалась ее ритмическая дрожь, и он испытал необычное для него желание обнять и успокоить девушку, передать ей тепло своего тела, хотя он, естественно, удержался от этого порыва.

Аманда набрала воздуха в легкие, когда они вышли в холл. Она коротко кивнула Ронде на ее вопросительный взгляд и упала в дружеские объятия. Они прижались друг к другу. Наблюдая за ними, Тристан подумал, что обязательно должен быть кто-то, кто поддержит тебя в такой час. Сам он, к сожалению, всегда оставался один на один со своими проблемами.

– В каком отеле вы остановились, лейтенант? – спросил Джо гиганта-шотландца, специально затевая разговор, чтобы дать Аманде время прийти в себя. Она выглядела чересчур уж измученной и потрясенной.

– Я не знаю, – ответил Тристан. Он протер свои очки и снова водрузил их себе на нос. Затем посмотрел на Джо серьезно. – Надеюсь, вы мне порекомендуете что-нибудь подходящее и недорогое.

Ронда с восхищением взглянула на гиганта-полицейского из-за плеча Аманды, вслушиваясь в его спокойный голос с шотландским акцентом. Она вдруг ослабила объятия, в которых сжимала свою подругу.

– Если вы ищете симпатичное место, чистое и удобное, – предложила она, – то квартира в доме Аманды вам вполне подойдет. – Немного помолчав, добавила:

– Квартира Марианны.

Аманда резко вырвалась из объятий Ронды.

– Пожалуйста, прекрати! – крикнула она. – Разве это единственная подходящая комната?

Схватив Ронду за руку, она потащила ее вниз по лестнице, следуя в указанном детективом направлении.

Влетев в дверь комнаты для посетителей, она втащила за собой Ронду и резко прижала ее к стене. Приблизив к ней свое разгоряченное лицо, она зло прошипела:

– Ты с ума сошла, Ронда? Что заставило тебя сделать это?

Ронда непонимающе моргала карими глазами:

– Что? Что сделать?

– Какого черта ты предложила этому типу комнату Марианны?

– Ты серьезно, Мэнди? А почему бы и нет? Посмотри на него – настоящий гигант. Он, вероятно, одарен, как жеребец.

– Не кричи так громко, – прервала Аманда. – Можешь ты хоть раз в жизни подумать о чем-нибудь другом кроме секса?

– Да, конечно. В детском саду я думала о другом. Но это было очень давно, и возвращаться к детским играм, тебе не кажется, уже поздно?

Аманда покачала головой:

– Поздно или нет, но я вовсе не хочу видеть этого полицейского своим жильцом. Я лучше сдам комнату Гунге Дин.

– Тогда я скажу, что ты сошла с ума, Аманда Чарльз! – глаза Ронды стали вдруг серьезными. – Забудем о нем как о сексуальном объекте, если тебе не по душе его внешние данные. Посмотрим на это дело с другой стороны. Посмотрим на него как на телохранителя. Над нами висит проклятие. Какой-то мерзавец и маньяк убивает танцовщиц, мы на крючке у этого Джека-Потрошителя. Неужели тебе не будет спокойнее, если рядом с нами будет находиться такой супермен?

– Я хочу верить, что с нами ничего плохого не случится, – прошептала Аманда, сама понимая, что надежды на это никакой нет. – Боже, кому надо было убивать Марианну?

– Ты сама не понимаешь, что говоришь! – прервала ее размышления Ронда. – Пока мы лишь знаем, что этот маньяк на свободе и может веселиться и дальше, – она отодвинулась и коснулась плеча Аманды, взгляд ее темных глаз успокоил подругу. – Надеюсь, ты еще не забыла, что мы попали сюда, чтобы опознать Марианну, черт подери? Глупо ругаться и спорить со мной, Аманда!

– Нет, не забыла, – согласилась Аманда, пытаясь унять дрожь, сотрясавшую все ее тело. – О, Ронда, но я не хочу верить этому. Сегодня утром, едва проснувшись , я чуть не сошла с ума от ужаса. Вначале я думала, что это так похоже на нее – исчезнуть, не сообщив никому, где ее искать. И теперь я увидела Марианну на носилках, и она мертва, Ронда! Неужели такое может продолжаться и дальше, неужели то же самое может случиться с кем-то из нас, с тобой или со мной?

Она помолчала немного, потом взглянула на подругу:

– Но почему Маклофлин? Он мне неприятен, Ронда. Он смотрит на меня как на букашку, пришпиленную к стенке. Он даже не дал нам возможности решить, кто из нас должен войти, он просто втолкнул меня туда, – она вздрогнула от воспоминания.

Ронда ласково обняла ее.

– Я знаю, крошка. Тебе было неприятно, что он так бесцеремонно и грубо схватил тебя и втащил в ту страшную комнату. Но, согласись, чего еще можно ожидать от грубого полицейского? Пойми, он такой же, как и все они!

– Да, – согласилась Аманда. – Я думаю, ты права.

– Ну и что?

– Я думаю, если Маклофлин заинтересуется квартирой, но именно если он сам заинтересуется, я не имею ничего против этого, Ронда, – поставила она последнее условие, надеясь, что Маклофлин откажется от предложения Ронды. Хотя, что ни говори, все сказанное ее подругой – правда. Они, разумеется, должны подумать о своей безопасности.

Аманда все же надеялась, что лейтенант Маклофлин не примет предложения Ронды. Тем более, у нее есть много знакомых танцоров, способных вполне эффективно защитить их в случае опасности. Да и потом, это совершенная глупость, он не может заинтересоваться ее домом. Разговор, в который так импульсивно встряла Ронда, шел о гостинице, а не о постоянном жилье.

Не было никакого смысла волноваться о том, что, вероятно, никогда не произойдет.

* * *

– О чем, черт возьми, они болтают все это время? – пробормотал Тристан, меряя шагами прихожую.

– Мисс Чарльз выглядит что надо! – усмехнулся Джо. – И вы знаете женщин…

– Нет, в том-то и дело, что я о себе такого сказать не могу, – Тристан остановился и взглянул Джо в лицо. – В самом деле, в эту великую тайну я никогда не мог проникнуть.

Джо усмехнулся:

– У вас не было сестер, а у меня они есть.

– Нет, и братьев нет.

– А у меня целых пять сестер.

– Боже мой! – Тристан теребил свой галстук, глядя на Кэша с изумлением. – Это, должно быть, очень приятно – жить в такой большой семье? Ну и как это? Столько девушек?

– Волосы дыбом, – ответил Джо и рассмеялся, потирая ладонью свой голый скальп. – Конечно, если бы у меня были волосы. Я теперь уже совсем большой мальчик, но несколько лет назад мы еще жили все вместе. – Он усмехнулся:

– Конечно, тогда, ребенком, я бы вам этого не сказал, но теперь я скажу, что благодарен своим сестрам за то, что, живя с ними, усвоил много полезных закономерностей, касающихся женского пола. Правило номер один звучит так: на свете чертовски мало женщин, которые могут просто зайти в ванную комнату, чтобы просто умыться. Ведь там зеркала! В сумочках у них полным-полно всяких расчесок и средств для макияжа, так что вам лучше не спешить. Эти две танцовщицы вернутся только тогда, когда наведут марафет, и ни минутой раньше.

– Тысяча проклятий! – воскликнул Тристан, принявшись снова нервно ходить взад и вперед по комнате. Затем, резко остановившись, он высказал Кэшу несколько предложений в плане самых неотложных действий. Джо тут же побежал звонить. Джо еще отсутствовал, когда на пороге появились обе дамы, но Джо подоспел вслед за ними как раз вовремя, чтобы не дать Тристану высказаться по поводу удручающих женских особенностей. Волосы женщин были безупречно причесаны, а губы сверкали безупречным слоем помады.

– Вы просто неотразимы, – заявил Тристан Аманде. – Кстати, вы наверное чувствуете себя гораздо увереннее, когда накраситесь?

– Да… Благодарю вас, – ответила Аманда, слегка польщенная и удивленная его вниманием.

– Глубоко сожалею, что пришлось подвергнуть вас такому тяжелому испытанию, – продолжал Тристан таким мягким голосом, что Аманда от неожиданности раскрыла рот. Первое негативное впечатление от этого человека, так бесцеремонно втолкнувшего ее в мертвецкую, слегка рассеялось. Тогда же ей показалось, что наблюдать за ее страданием и ужасом доставляло ему удовольствие. Теперь же его неожиданные знаки внимания вызвали у нее чувство смущения, но едва она немного расслабилась, как следующие его слова заставили ее снова напрячься.

– У вас с собой ключи от квартиры мисс Фаррел?

– Да, конечно, у меня вся связка, – сердце ее учащенно забилось. «О Боже, ну пожалуйста», – молила она, – не дай ему сказать, что он согласился с предложением Ронды, пусть он этого не сделает".

– Буду вам очень признателен, если вы мне их дадите, это избавит нас от необходимости взламывать дверь, – сказал он с беспощадной прямотой. – Ваше опознание здорово продвинуло дело вперед, но, боюсь, теперь нам придется задать вам и мисс Смит целую кучу вопросов.

– Да, но…

– Полагаю, разговор лучше продолжить у вас дома. Там вы будете себя чувствовать гораздо свободнее, чем в полицейском управлении.

Тристан искренне старался, чтобы его слова звучали как можно мягче, тем самым он надеялся компенсировать моральный ущерб, нанесенный Аманде во время опознания, и все же он то и дело чувствовал, что в его голосе звучат безапелляционные ноты. Но, тысяча чертей, он в самом деле считает, что и она и мисс Смит будут чувствовать себя более раскованно у себя дома, и все же он без колебаний отправит их в полицейское управление, если они начнут упираться. В конце концов, он выполняет свою работу, и чем быстрее она будет сделана, тем лучше.

Аманда недобро взглянула в непроницаемые серые глаза Маклофлина и из последних сил удержалась, чтобы не расплакаться. Наверное, это самый плохой день в ее жизни, худший с тех пор, как Тедди… Да, ужасно тяжелый день, и кажется, он никогда не кончится. Голова раскалывается, желудок сжимается и ноет так, будто он никогда уже не сможет вновь принимать пищу. Будь оно все проклято! Она чувствовала себя потрясенной, измученной, загнанной в угол. С безнадежной улыбкой Аманда отогнала мысль о том, что, вернувшись домой, неплохо бы залезть в горячую, наполненную пеной ванну. Взглянув опять на лейтенанта, она испытала чувство, близкое к ненависти. Он совсем не раскаивается в том, что благодаря ему она пережила столько ужасных минут, наоборот, он очень доволен собой. Быть может, у нее совсем расшатались нервы, но ей кажется, что ему доставляет удовольствие мучить ее.

Окинув Маклофлина взглядом полным неприязни, она затем все же сказала ему как раз то, что он и рассчитывал услышать, а именно: она вместе с подругой предпочитает дать показания в своем собственном доме.

Глава 2

Когда они подъехали к дому, Тристан испытал чувство удивления. Впечатление, которое производила на него Аманда, ее неожиданно изысканный облик заставили его предположить, что он увидит что-то очень современное, может быть, очень холодное и элегантное, но уж никак не это расползшееся, кремового цвета, с разновысокими крышами сооружение, поставленное прямо в середине жилого квартала, в котором проживает верхушка среднего класса.

Это был большой неуклюжий старый дом, состоявший как бы из трех частей-квартир, каждая из которых располагалась на своем ярусе, и все вместе они размещались на украшенной папоротником и цветами каменной площадке. Темно-синие ставни и рамы плюс окрашенная в синий и кофейный цвета деревянная обшивка, которая заполняла широкие пролеты между маленькими застекленными окошками, – все это придавало дому опрятный и даже уютный вид. После пристального изучения Тристан обнаружил две двери кофейного цвета, выходящие в небольшой огражденный дворик, и ведущие в две разные половины этого дома. Рядом с дверями на стене висел до блеска отполированный металлический почтовый ящик с выгравированными на нем затейливым курсивом адресом и буквами "А", "В" и "С", которые обозначали квартиры. Третьей двери не было видно, однако Тристан пришел к выводу, что она должна выходить на площадку вверху короткого лестничного пролета, широкие кирпичные ступени которого вели на средний ярус здания.

Каждая часть дома внешне отличалась от двух других. Та, что была расположена на верхнем ярусе, имела деревянный настил над каменной кладкой; нижняя часть дома выделялась упиравшимся в землю портиком, тонкие колонны которого казались слишком хрупкими для того, чтобы поддерживать верхнюю часть дома. Отличительным признаком третьей квартиры были французского типа застекленные двери, которые выходили на маленький деревянный балкон.

Дворик, окруженный низкой островерхой изгородью поверх каменной ограды, создавал полную иллюзию уединения. Узкая, мощенная кирпичом дорожка шла вдоль ограды и заканчивалась на другой стороне дома ступенями, ведущими во дворик; но Аманда повела их налево, туда, где дорожка упиралась в лестницу, ведущую к квартире, дверь которой не была видна с улицы. Пока они поднимались по ступенькам, Тристан с гораздо большим любопытством, чем он хотел выказать, разглядывал внутренний дворик. Он отметил, что двор ухоженный, хотя и не слишком – цветы и папоротники вдоль ограды сильно разрослись.

Открыв дверь своей квартиры и пропустив гостей внутрь, Аманда тяжело вздохнула. Ей не нравилась перспектива вторжения посторонних людей в ее личные владения, но она отдавала себе отчет в том, что бессильна этого избежать. Боже правый, сделай так, чтобы они поскорее задали свои вопросы и ушли. И все же она еще не оставила слабой надежды на то, что вечером можно будет надолго забраться в горячую ванну и наконец избавиться от этой пробирающей до костей дрожи, которая, как ей казалось сейчас, преследует ее уже бесконечно долго.

В квартире было темно. Ронда, войдя первой, прошла вглубь с такой уверенностью, которая показывала, что она чувствует себя здесь, как у себя дома, и включила лампу в гостиной. Лампа стояла на мраморном столике между двумя креслами, обитыми серым вельветом. Ронда плюхнулась в одно из них и экспансивно махнула рукой двум полицейским, приглашая их сесть на оставшийся стул или на стоящий рядом обитый сереньким мебельным ситцем диван. Наконец, двое мужчин разместились, и Ронда предложила им прохладительные напитки. Аманда, решительно не обращая внимания ни на что вокруг происходящее, проследовала в ванную комнату, где у нее хранился аспирин.

Она еще не вышла из ванной, когда раздался звонок у входной двери. Вернувшись в гостиную, она застала там целую толпу мужчин. Маклофлин отделился от остальных и подошел к ней.

– Мисс Чарльз, можно попросить у вас ключи от квартиры мисс Фаррел? Пришли эксперты из лаборатории, им надо приступить к работе, – Тристан помрачнел, наблюдая за ней. Она потеряла свой внешний лоск, который так поразил его в первые минуты знакомства и с сочувствием сообразил, что она, наверное, сильно проголодалась и устала.

Его собственный интерес к ней и сочувствие к ее состоянию удивили и смутили Тристана. Он нарушил одно из своих железных правил – никогда не проявлять личного пристрастия в любом деле, которое он ведет. Он видел, как это мешало работе некоторых из его коллег, и твердо решил: всегда сохранять беспристрастность! Однако, вопреки своим рациональным правилам и суждениям, он последовал за Амандой на кухню и, когда она, сняв с крючка на стене ключ, протянула его, он импульсивно покачнулся вперед и сжал в своей ладони ее запястье. Ее рука показалась ему удивительно хрупкой.

Аманда растерянно взглянула на него.

– Детка, свари себе кофе, – прогремел он, рассеянно поглаживая своим большим пальцем кожу на тыльной стороне ее запястья. – Мы постараемся сегодня быстро все уладить, так что скоро ты сможешь отдохнуть. Жаль, что нельзя совсем освободить тебя от этой неприятной процедуры.

Отпустив ее руку, он повернулся и вышел из кухни.

Аманда удивленно смотрела на его спину, пока он не исчез из виду. Затем недоуменно пожала плечами и поставила чайник на плиту. Кончатся когда-нибудь эти чудеса? Странно, но, в конечном счете, этот полицейский монстр, оказывается, похож на человека.

Она быстро расставила чашки на подносе, и, пока чайник закипал, проделала несколько дыхательных упражнений, которые позволили ей хотя бы немного успокоиться. Внеся поднос в гостиную, она с облегчением заметила, что толпа уже рассеялась. Поставив поднос на маленький дубовый столик, Аманда, наконец, откинулась на мягкие диванные подушки.

– А где Ронда?

– Она побежала наверх покормить кота, – ответил Джо, наклоняясь к столику, чтобы взять чашку. Он достал из кармана свою записную книжку и сверился с ней. – Она живет в квартире "А"?

– Да, – Аманда держала в обеих руках хрупкую чашечку из китайского фарфора, с удовольствием ощущая тепло, которое разливалось по рукам и немного унимало внутреннюю дрожь. – Ронда живет в номере "А", я в "В", а Марианна живет.., она жила.., в "С".

– Были ли у мисс Фаррел близкие родственники? – спросил Тристан. – Кто-либо, кого надо поставить в известность о происшедшем?

– Нет, – Аманда угрюмо уткнулась в свою чашку. – По крайней мере, я никого не знаю. Она говорила как-то, что родилась в Огайо, но что у нее уже не осталось там никого из родных.

– Мисс Чарльз, что побудило вас позвонить в участок? – Тристан смотрел на нее холодно и отстранение.

– Марианны не было дома три дня, – она отпила из чашки, поставила ее на столик и продолжила:

– Не подумайте, что мы жили каждая сама по себе. У нас была договоренность. Мы обычно предупреждали друг друга, если кто-нибудь из нас собирался надолго отлучиться. Это снимало многие проблемы: остальным не надо было понапрасну беспокоиться, и мы присматривали за квартирой, пока там никого не было. Ну, вы понимаете: занести газеты и почту, включить или выключить освещение вокруг дома и прочее.

Аманда снова подняла чашку, пристально глядя поверх нее на двух полицейских.

– Так мы договаривались, но не всегда так получалось. Раз или два Марианна исчезала, никого не предупредив. Поэтому, когда она исчезла на этот раз, мы решили, что она проводит время с каким-то мужчиной, вы понимаете?

Ронда вернулась, присела на диван и налила себе чашку кофе.

– Марианна вечно влюблялась, – включилась она в разговор, откинувшись на спинку дивана и скрестив свои длинные стройные ноги. – Это было вроде постоянной игры, у каждой из нас – своя. Марианна была всегда «влюбленной». Я – тоже.

Затем она ткнула пальцем в направлении Аманды, и ее голос выразил неодобрение:

– А эта недотрога всегда была настолько разборчива, что вообще почти ни с кем не встречалась.

На губах Аманды появилась немного вымученная улыбка.

– Верно, – сухо согласилась она и продолжила:

– Так вот, сначала я не беспокоилась о ней. Мы обговорили это с Рондой и решили, что, скорее всего, она опять кого-нибудь встретила и что, как обычно, появится через несколько дней. Я была совершенно спокойна до тех пор, пока Чарли не спросил меня, не заболела ли Марианна.

– Кто это – Чарли? – оценивающий взгляд Тристана метнулся вверх и вниз, охватывая фигуру Аманды, прежде чем сфокусировался опять на ее глазах. «Итак, она очень разборчива», – подумал он про себя. – «Вот уж не ожидал».

– Чарли, – повторила Аманда так, будто считала, что это имя само собой все объясняет.

Тристан смотрел на нее спокойно и выжидательно.

Аманда попыталась разъяснить:

– Чарли Баготта из кабаре. Он.., я даже не знаю, как в точности объяснить, что такое Чарли.

– Старательный надсмотрщик за рабами, – подсказала Ронда с циничной усмешкой.

– Чарли, он… Ну, у него определенные обязанности. Он постановщик танцев, – медленно проговорила Аманда.

– Чарли орет, кричит, унижает нас и доводит до полного физического изнеможения, – дополнила Ронда с категорической решительностью. – Если мы не будем плавать в поту, как загнанные лошади, Чарли просто умрет от горя.

Обе женщины замялись на мгновение, как бы не зная, чья сейчас очередь продолжить объяснения.

– Если вам необходимо срочно отпроситься, – сказала Аманда, – идете к Чарли… Если у вас проблемы с театральным швейцаром Джонни, вы идете к Чарли… Если вы считаете, что можете сделать какой-нибудь дополнительный номер в текущей программе, вы идете…

– Но если вы вдруг сбились с ритма во время выступления, то вам лучше не попадаться на глаза Чарли… – добавила Ронда.

– Ну и что дальше?.. – прервал их Джо. – Чарли спросил, не заболела ли мисс Фаррел?..

– Да, – Аманда уставилась затуманившимся взглядом сначала на Джо, потом на Тристана, но не видела их. Вместо этого она увидела безжизненное тело Марианны на стальной некрашеной плите в морге. Обхватив себя за плечи, она нервно водила ладонями вверх и вниз, даже сквозь теплый свитер чувствуя мурашки на коже. – И вот тогда я действительно забеспокоилась. Видите ли, вы не можете просто так, без уважительной причины, пропустить рабочий день в кабаре. Ни в коем случае, если вы не хотите быть уволенным. Конечно, можно иногда притвориться больным, но обязательно надо позвонить и предупредить. И Марианна, независимо от того, насколько сильно влюбленной могла себя внезапно вообразить, знала это. Она могла быть беззаботно романтичной, когда речь шла о мужчинах, но в то же время была абсолютно практичной во всем, что касалось работы и доходов.

Последние слова Аманда проговорила уже совсем упавшим голосом и опустила голову, глядя на безупречно сделанный маникюр на красивых длинных пальцах, нервную дрожь в которых ей никак не удавалось унять.

Джо бросил на нее быстрый взгляд и полуутвердительно спросил:

– Так вот почему вы решили позвонить нам?

– Не сразу, – Аманда с трудом подняла глаза и наморщила лоб.

– Это было незадолго до ночного выступления, когда Чарли спросил Аманду о Марианне, – вставила Ронда. – Она сейчас же подошла ко мне…

– Мы растерялись, – подхватила Аманда. – Если она была просто с каким-то мужчиной, а мы бы позвонили в полицию, она бы никогда нам этого не простила. С другой стороны, случись что-то серьезное, а мы не позвонили в полицию, мы никогда не простили бы этого себе. Так мы рассуждали в костюмерной и всю дорогу домой и, в конце концов, решили, что подождем еще один день, прежде чем заявить в полицию. Но когда я проснулась сегодня утром и включила теленовости, там сообщали о женщине, которую полиция считает последней жертвой убийцы эстрадных девушек. Описание подходило к Марианне. Поэтому я и позвонила.

– Вам не приходило в голову до этого, что она может оказаться последней жертвой?

– Нет. Ни разу, – уголки губ Аманды сложились в горькую самоосуждающую усмешку. – Это, может быть, звучит невероятно глупо для вас. Мы все, конечно, слышали об этой серии убийств. О них ведь сообщалось ежедневно в краткой сводке новостей. Но одно дело, когда вы слышите о таком по радио или читаете в газетах, и совсем другое, когда нечто подобное случается с вами или с вашими близкими. Это казалось нам совершенно невероятным…