Время Огня

Она шагнула вперед:

— Какого черта я пойду туда, мистер?

Он ничего не ответил на ее возмущение и продолжал обращаться к Джерину:

— Повторяю, Джиль не имеет к этому никакого отношения. Ее поведение все время было корректным и незапятнанным.

Джиль стиснула кулаки и топнула ногой.

— Идиот! — крикнула она. — Как ты думаешь, почему это я взяла с тебя слово ни в чем не препятствовать мне? Именно потому, что я сама планировала захват флайера!

Он не мог посмотреть на нее, так как не выпускал из поля зрения Джерина. Но он представлял себе ее пылающее лицо, горящие глаза, высоко вздымающуюся грудь.

«Ты могла бы», — подумал он и добавил вслух:

— Не сходи с ума.

— Вот такова она, — быстро добавил Джерин. — Прикосновение солнца. Она всегда так непредсказуема. Спарлинг, я считаю тебя честным, но заблуждающимся человеком. Если я подчинюсь тебе, а потом ты сдашься мне, мы вернемся сюда за Джиль, которая будет ждать нас в безопасности.

Девушка выхватила нож.

— Нет! — тон ее был суровым и непреклонным. — Я сама буду выбирать, как мне обращаться со своей безопасностью, хотите вы этого, или нет. Ян, если ты нарушишь свое слово, тебе придется драться со мной. Ты хочешь этого? Послушай. Если ты будешь один, Юрий сможет внезапно напасть на тебя, незаметно достать станнер, может неожиданным маневром флайера вывести тебя из строя… И на этом все кончится. Но когда нас будет двое, для него такие действия будут слишком рискованны. Верно, Юрий? Против двоих у тебя нет шансов. И твой долг перед Федерацией вернуть эту громадную машину смерти на базу неповрежденной.

«Сейчас я уже не могу выключить ее из игры, — думал Спарлинг. — Она сама отрезала себе все пути к отступлению».

Джерин… Джерин был в шоке. Плечи его опустились, он прикусил губу и задумался. Наконец, не отрывая взгляда от девушки, он произнес:

— Да. Ты рассуждаешь логично. Я получу взыскание, но не остается ничего другого, как выполнять все ваши приказы.

Повернувшись, он пошел в рубку управления. Спина его выпрямилась, но все тело было напряжено. И Спарлинг подумал: «Он знал, что я сделаю это. Но поступок Джиль для него такая же неожиданность, как и для меня. Он прилетел сюда, заранее зная, что произойдет…»

Взглянув на Джиль, он понял, что та тоже знает это.

Глава 23

Арнанак выхватил меч, полыхавший алым пламенем.

— Вперед! — крикнул он.

Раздался страшный скрип, когда две дюжины сильных воинов налегли на громадную конструкцию. Медленно, со стоном и скрежетом мост пришел в движение. Из-под его деревянных колес поднялась едкая пыль, закрывшая все вокруг. Солнце немилосердно жгло землю.

Справа, как медная полоса, сверкала река. Впереди высились земляные стены и укрепления, которые казались нереальными в колышущемся горячем воздухе.

И все же мост двигался вперед. Арнанак шел рядом. Его воины должны были видеть своего вождя — это вселит в них мужество. К тому же он со своим огромным щитом легионера сможет защитить их от вражеских стрел, когда они подойдут вплотную к крепости.

Арнанак с гордостью смотрел на свое грубое, но прекрасное сооружение. Оно было его изобретением. Инженеры Газеринга никогда не делали ничего подобного. Да у них и не было в этом необходимости. Ведь их враги никогда не строили крепостей, подобных Порт Руа.

Каркасы трех больших повозок были скреплены толстыми бревнами. И от них вперед выдавались доски такой длины, чтобы они могли достать противоположной стороны рва. На задней платформе для их уравновешивания были навалены камни. Массивная крыша защищала тех, кто толкал громоздкое сооружение. Вряд л что-то и кто-то мог остановить его неукротимое движение. Ведь Арнанак сделал все, чтобы ослабить линию оборону в месте предстоящего штурма. Для этого пришлось пожертвовать многими сотнями воинов.

В воздухе свистели стрелы. Многие из них несли подожженную паклю и некоторые даже попали в цель. Однако поджечь эту громадину было трудно, к тому же Арнанак специально срубил ее из сырых бревен. Вождь ходил взад и вперед, подбадривая воинов.

Несмотря на жару, он чувствовал готовность всех своих мышц к бою.

Он до сих пор не видел знамени Ларекки. Его не видели уже с тех пор, как произошла эта непредвиденная катастрофа в гавани.

Катастрофа, которая заставила его даже отложить решительный штурм и только обстреливать крепость стрелами и камнями, а в это время срочно заканчивать сооружение моста. Может, комендант пал в том утреннем бою? Если так, спи спокойно, брат. Ларекка был хитер, и все же…

И вскоре мост перекинул свои доски через ров. Крики радости вырвались из тысячи глоток Тассуи. Арнанак повернулся и пошел назад. Было видно, как воины, толкавшие мост, уже разбирают свои доспехи. Со стены донеслись звуки труб. Они приказывали лучникам прекратить бесполезный обстрел.

Арнанак дал сигнал. Вперед двинулась следующая машина, захваченная варварами в битве при Тархане. Это был таран, подвешенный на цепях. Его должны были раскачивать шестьдесят четыре воина. Окантованная медью крыша защищала воинов от града камней и стрел.

— Будьте готовы, — приказал Арнанак воинам. Его слова прокатились по всей многотысячной толпе варваров. Оружие засверкало в облаках пыли. Арнанак медленно пошел вдоль рядов, чтобы все могли его видеть.

Над крепостью подняли флаги. Арнанак рассмеялся.

— Я этого и ждал.

Широко распахнулись восточные ворота. Опустился перекидной мост. Арнанак понесся вперед. Его отряд ринулся за ним. Галоп!

Галоп! Галоп! Начищенные доспехи сверкали на солнце. Из крепости на вылазку вылетел отряд, легионеры хотели перебить команду осадной машины, захватить сам таран, некогда принадлежавший им же. И все это нужно было сделать до того, как на стену обрушится первый удар.

Отряд легионеров был довольно большой. Когда легионеры увидели, что на них несется масса Тассуи, они храбро перестроили свои ряды и приготовились к обороне. «Да, — подумал Арнанак, — это будет чувствительная потеря для крепости. Их гарнизон ослабнет».

— Рассейтесь! — кричал Арнанак своим воинам. — Двигайтесь зигзагами. — Однако воины уже не слушали его. Они забыли все его наставления, ибо старые методы войны были впитаны ими с молоком матери.

Портативные катапульты начали выпускать целые пачки стрел.

Арнанак невредимым несся вперед, а воины вокруг него гибли.

Некоторые падали на землю и оставались лежать неподвижно, другие поворачивали назад, третьи бесстрашно неслись вперед. Кровь растекалась по земле, такой пересохшей, что она потеряла способность впитывать влагу. Однако варваров было так много, что ничто уже не могло остановить их вихрем мчавшуюся лавину.

Арнанак с восемью телохранителями направились к группе из трех легионеров в тяжелых доспехах. Началась битва.

Мечи звенели о мечи и о щиты, отражающие удары. Арнанак схватился с легионером. Они кружили друг возле друга, стремясь найти слабости в обороне противника. Удары сыпались не переставая, телохранители Арнанака находились поблизости. В своих, более скромных доспехах, им было бы трудно защищаться против таких тяжеловооруженных воинов. Однако они видели, что воин полностью поглощен поединком с Арнанаком, и тоже искали незащищенное место, куда можно было нанести смертельный удар. И вот длинное копье вонзилось под брюшную пластину. Легионер вскрикнул, удивленно посмотрев, как его внутренности вываливаются из раны и упал. Два его товарища тоже были убиты.

Арнанак высмотрел поблизости легковооруженного легионера и бросился на него. Тот легко мог бы отступить и убежать, но он, не колеблясь, схватился с Арнанаком. Но бой длился недолго. Арнанак хитрым маневром заставил воина раскрыться и разящий удар меча довершил дело.

Везде кипела битва. Натренированные воины-варвары разбили стройный ряд легионеров, и теперь бой превратился в серию единоборств, где численность была на стороне варваров, и теперь они просто приканчивали легионеров поодиночке.

Когда рассеялась пыль, Арнанак увидел, что таран уже возле стены. По всем окрестностям разнесся гулкий звук от первого удара.

— О-хай! — торжествующе вскричал он и повел свои отряды туда. Нельзя допустить, чтобы легионеры предприняли новую вылазку и перебили тех, кто раскачивает таран. Пока не рухнет стена, они будут под сильным обстрелом, да и потом образуется только узкий пролом, который легионеры будут отчаянно защищать. Но сегодня варвары будут в Порт Руа.

И, значит, через шестьдесят четыре года они будут в Сехале.

С неба раздался какой-то гром. Арнанак недоуменно посмотрел вверх. В небе, словно выпущенная Солнцем-Демоном, парила металлическая птица. Сердце Арнанака забилось.

Люди! Что им здесь нужно?

От флайера отделилась черная точка и полетела вниз, в самую гущу воинов.

Грохот был таким, что заглушил все вокруг. Каждая кость в теле Арнанака завибрировала. Его швырнуло на землю, которая заколебалась, как море.

Вся его душа зашлась в крике.

Арнанак, преодолевая боль, поднял глаза. Он лежал на земле, невообразимо спокойной. Он лежал и не слышал ничего, ни звука.

Над полем поднялось облако, которое потом расплылось огромным грибом. Город стоял невредимым. Таран исчез под обломками машины.

«Должно быть, я находился далеко от места взрыва, — промелькнуло у него в голове».

«Я пойду искать своих сыновей», — подумал он. Арнанак приподнялся на руках, согнул передние ноги и поволок по земле непослушную заднюю часть тела.

— Торнак! — попытался крикнуть он. — Уверни, Аило, Татара, Игани… — Нет, Игани погиб еще в море. Корзиак, Митусу, Навано сыновья, которыми он так гордился. Однако он не мог вспомнить имена остальных сыновей. — Кусарат! Усахи Иннукрат! Алинари…Друзья, жены, все, милые его сердцу сейчас проходили мимо него, хотя мрак медленно пытался поглотить его сознание.

— Люди! Почему? — пытался спросить он. — Я должен был стать вашим другом. Я принес бы вам Вещь и привел Даури.

Он снова посмотрел на небо, но перед глазами плыл туман, и он не мог понять, здесь ли еще флайер людей. Он думал о своих воинах. Если он сам еще жив, значит, спаслись и другие, которые могли бы бежать, вернуться по домам, к своему очагу, некоторые даже имеют шанс пережить Время Огня… Если, конечно, люди не будут мстить дальше… Но зачем им это? Нет, люди могущественны, а значит, великодушны.

Арнанак вздохнул и снова лег отдохнуть. Пришла ночь.

Неужели это предсмертный сон? Нет, слишком быстро. Он не позволит смерти так быстро овладеть им. Он не простое животное, он правитель Улу.

Арнанак поднялся и взял меч.

— Отдай мне мою часть, — сказал он не имеющему лица. Ответ отражался от стали. Он ударил по черным крыльям птиц, которые вились вокруг, сверкая загнутыми клювами и острыми когтями.

Арнанак побрел вперед, по серой пустыне, обдуваемый холодным ветром. Стервятники вились над ним, но он отпугивал их мечом, и доспехи надежно защищали его спину от нападения. Он шел, и туман в его голове сгущался.

Барабаны, барабаны, барабаны…

— В поход! Допей свое вино! Собери свои доспехи! Попрощайся с самочками!.. До встречи!.. До встречи! — поют трубы и стучат барабаны.

Черт с ним, черт с ним! Я лучше пойду домой.

Мы идем грабить, грабить… Как пиво? На границе?.. И что такое самка?..

И тут он увидел скачущих легионеров.

К ним присоединились легионеры Зера, так как этот мост нужно было брать.

— Я родился в очень холодной стране, — сказал Ларекка, добавив ругательство. — Самое лучшее в Хаэлене — это корабль, который увезет тебя оттуда.

— Ты сожалеешь?

— Конечно, нет.

Мост был узким, как острие ножа. Он дрожал над пропастью, на дне которой плескался голодный океан. Те, кто стояли на мосту, внушали ужас.

— Будем брать мост штурмом, — решил Арнанак.

Ларекка согласился. Когда они оба облачились в доспехи, Арнанак взял меч в левую руку. Хорошо, что они пойдут вместе щитом к щиту, защищая друг друга.

Арнанак швырнул копье. Оно врезало в ряды врагов. Ларекка бросился вперед. Они сбросили врагов вниз, в туманную бездну, и прошли мост.

И очутились в гористой стране, где вершины утесов врезались в небо, долины корчились под палящими лучами солнца.

— Идем, — сказал Арнанак. — Я знаю дорогу.

И они оказались в холле Улу, окруженные друзьями, женами и сыновьями. Со всех сторон слышались приветствия, тянулись для объятия руки. Арнанак усадил Ларекку на почетное место.

Здесь было прохладно и сумрачно, хотя оружие, развешанное по стенам, сверкало в свете ламп. И всю ночь продолжалось веселье. Они праздновали, пили, занимались любовью, напропалую хвастали, рассказывали небылицы, соревновались в борьбе, играх, пели песни… и вспоминали, вспоминали, вспоминали…

На рассвете самцы распрощались с самками и вышли на улицу.

Охай-я! Какое зрелище! Развеваются по ветру знамена, перья на шлемах, сверкают наконечники копий, раздается звон мечей, ударяющих о щиты. И единодушный крик. Это воины приветствуют двух своих командиров.

— Пора! — сказал Арнанак.

— Да, — согласился Ларекка.

Радостные Тассуи и легионеры, павшие в битве, последовали за ними, шагая по обдуваемой ветрами дороге, ведущей туда, где их ждал красный Хаос Ровера…

Глава 24

Джиль плакала. Спарлинг прижал ее к себе и старался утешить. Ее лицо представляло маску, только подергивались уголки глаз и рта, и глаза были огненно сухие.

Крупные слезы медленно текли по лицу Джерина, оставляя на губах горький вкус.

Время от времени его передергивало. Руки его касались кнопки управления, и перед ним на экране представала картина того, что они совершили.

Кратер сверкал чернотой, так как при взрыве почва превратилась в стекло. Кратер был огромен. Ракета была запрограммирована так, чтобы при взрыве выделялось как можно меньше жесткого излучения. Но, разумеется, никакие расчеты не могут быть идеальными. Выброшенная взрывом почва кольцом лежала вокруг кратера. Джерин с болью в сердце осматривал останки варваров. Некоторые из них еще шевелились, что было хуже всего.

Он не мог этого выдержать, включил излучатель энергии и стал методично сжигать останки, лежащие на земле, и через минуту вся земля дымилась. Может быть, некоторых еще можно было бы спасти, если бы вовремя оказать им медицинскую помощь. Но где она?

— Отец, — прости меня, — молил он про себя. — Я не ведал, что творил.

Он еще никогда не был на настоящей войне и не знал, на что это похоже. Он продолжал молиться, произнося про себя слова древних молитв.

Джиль перестала плакать и произнесла тихим дрожащим голосом:

— Я в порядке. Благодарю тебя, милый. Но это было ужасно. Я себе даже не представляла, как это ужасно. Но со мной все в порядке, я не сошла с ума.

— Успокойся, — сказал Спарлинг.

— Нет, пока не могу, — она встала.

Джерин слышал ее шаги. Она подошла к нему сзади, положила руку на его плечо и протянула ножи — свой и Спарлинга.

— Возьми их, — сказала она.

— Мне они не нужны, — запротестовал Джерин.

— Это вещественное доказательство насилия. — Джиль бросила ножи ему под ноги. Раздался металлический звон. Он беспомощно посмотрел ей в глаза.

— Что я должен делать?

Она не ответила.

Он сел в кресло, не пристегивая ремни безопасности.

— Сначала мы сделаем круг над окрестностями.

Юрий взялся за ручки управления. Флайер охотно повиновался и стал описывать пологую спираль диаметром во много километров.

Экраны показывали толпы варваров, в панике разбегающихся, не обращавших больше ни на что внимания, бросающихся в слепом страхе в воду, лезущих в горы.

Спарлинг сел рядом, достал трубку и закурил. Запах табачного дыма был как сон о Земле. Мир и покой овладели им.

Наконец он спросил:

— Как вы думаете, сколько их погибло?

Прежде чем ответить, Джерин проглотил комок в горле.

— Две или три тысячи.

— О, я был уверен, что как минимум тысяч пятьдесят.

Джерин рассмеялся.

— Нет, нет, что вы! Подавляющее большинство разбежалось.

— Да, на Мундомаре война более кровопролитна. К тому же здесь гарнизон насчитывает примерно три тысячи легионеров, и все они были бы убиты или страдали бы в рабстве, если бы город был взят. — Спарлинг наклонился к Джерину. — Поверь, мне совсем не хотелось этого делать. Я не чувствую себя правым. Но и вины не чувствую тоже. Мы перед тобой в долгу, Юрий. Ты решил дело одним большим взрывом. Я думал, что мы будем просто охотиться на них с пулеметами.

— А какая разница?

— С моральной стороны — никакой. Однако с помощью ракеты многие из них погибли, даже не зная о смерти. — Спарлинг помолчал. — Они воины по своей крови. Никакие пули не остановили бы их. Они нашли бы новую тактику войны, изобрели бы новое оружие, скопировали или украли бы его у нас — и война продолжалась бы до бесконечности, пока нам не пришлось бы уничтожить всю расу. Или оставить Иштар. А теперь, после такого взрыва, я уверен, что новая война начнется не скоро.

— К тому же, — добавила Джиль, — помощь из Примаверы больше не потребуется, и взрывчатка будет возвращена. Юрий, ты теперь закроешь дело?

Джерин кивнул.

— Что будем делать дальше? — спросил он.

— Теперь ты начальник, — ответила Джиль с удивлением в голосе.

Голос Юрия окреп, стал уверенным:

— Тогда свяжемся с легионом по радио, сообщим им все, проконсультируемся. Может, нам стоит сесть? Переночевать?

Осмотреть лагерь варваров? Кто знает, может мы найдем там этот предмет с Таммуза. Либо нескольких Даури. Они наверняка нуждаются в помощи, бедняги.

Убранство в большой палатке говорило о том, что в ней жили Даури. Но они исчезли, бежали в ужасе вслед за ордами варваров.

Зная о них из рассказов Джиль, Джерин представлял себе, как они пробираются по голой равнине, где их не ждет ничего, кроме голода и страданий. И ему от всей души захотелось помочь им выжить.

Загадочный кристалл был в палатке. Джерин с трепетом отнес его в флайер. Когда они вошли в ворота Порт Руа, легионеры приветствовали их как своих спасителей. Однако пышной встречи не было. Спарлингу объяснил, что они очень устали, потеряли друзей.

Так что с торжественным ритуалом надо подождать. Весь остаток дня легионеры занимались погребением останков своих погибших товарищей.

Налетел ветер, горячий и обжигающий кожу. Облака пыли заволокли небо, и сквозь пыль Бел казался таким же зловеще красным, как и Ану.

— Мы выдержим, — сказал вице-комендант Иразен, — если только получим помощь.

Он разговаривал с людьми в кабинете, который еще недавно занимали Ларекка и его штаб. Кабинет был почти пуст, если не считать матрасов на полу, небольшого количества книг и военных трофеев. Короткий меч и знамя свешивались с крестообразной подставки, стоявшей за спиной Иразена. Окна были закрыты ставнями для защиты от ветра. Желтое пламя фонарей освещало внутренность кабинета, где было жарко, но все же немного прохладнее, чем на улице.

Джерин посмотрел на кентавра, служившего цивилизации, на Джиль, Спарлинга, стоящих рядом. Какая она хрупкая! Свет фонарей играл в ее волосах, отражался в глазах.

— Что мне сказать ему? — спросила Джиль, когда тишина слишком затянулась.

— Скажи — помоги ему бог! Что я могу? — Джерин развел руками. — У тебя хватит смелости сказать ему правду?

— О нет, я не такая смелая, — прошептала она. Затем Джиль повернулась к Иразену и что-то сказала ему. Иштарианец ответил, и его слова немного успокоили ее.

— Я объяснила ему, что это был исключительный случай, и что Земля не разрешает людям оказывать помощь местным жителям. Но это не очень разочаровало его. Он уверен, что валененцы не скоро справятся с полученным потрясением, и теперь легиону придется иметь дело только с разрозненными бандами. Он говорит, что пока существует Зера Витрикс, наши имена будут в списках легиона.

— Возможно, эти варвары снимут блокаду, когда узнают о случившимся, — сказал Джерин. — А если нет, то я сам разгоню их.

Джиль облегченно вздохнула. Спарлинг что-то пробормотал.

Джиль перевела слова Джерина Иразену и кентавр шагнул вперед и крепко обнял плечи землянина.

«Почему я обещаю это? — подумал офицер. — Разве я уверен, что смогу выполнить обещанное?»

Он видел живую радость Джиль и понимал, откуда берутся ее истоки.

Она вместе со Спарлингом получит наказание, которое может до конца жизни связать их вместе. А что получит он? Кроме крупных неприятностей? Тогда откуда же эта радость?

«Сомневаюсь, что мне придется разгонять пиратов. Они и сами разбегутся, когда вести о случившимся дойдут до них. Если же нет, то я смогу сделать это и один, тайно от всех».

Чувство вины снова охватило его.

— Но мне не придется топить корабли с разумными существами, которые совершенно беззащитны передо мной.

Иразен заговорил снова. Джерин заметил, как радость Джиль и Спарлинга угасла. Она крепче прижалась к Спарлингу.

— Что еще? — спросил Юрий.

— Он говорит, что он не Ларекка. Легиону не прокормиться здесь, и если Газеринг откажется снабжать их пищей, он, Иразен, уведет легион отсюда.

Джиль попыталась улыбнуться.

— Не хмурься, Юрий, — сказала она. — Теперь Валленен не является угрозой и легион может уйти на юг.

— Но было бы лучше, если бы он остался, не так ли? — спросил Юрий.

— О, да, — ответил Спарлинг. — Ты — военный, и сможешь понять это, взглянув на карту. Это ключевая точка для зашиты Моря Файери. Для защиты цивилизации на островах и северном Веронене.

Джиль кивнула.

У Джерина перехватило горло. Все перед ним поплыло.

— Что с тобой, Юрий? — он понял, что несколько минут был как бы без сознания. Джиль держала его за талию. Лицо ее было полно участия. Иразен протянул руки, как бы предлагая помощь.

— Уи… Са ва бьен, мерси… — Джерин взял себя в руки.Пардон, я должен подумать. — Он уселся, стиснув руками виски и глядя на разноцветные коврики под ногами. Он не думал. Он предоставил пониманию возможность придти самому, с огромными ласковыми волнами покоя.

Наконец он встал. Он знал, почему эти двое с радостью готовы примериться с тюрьмой. Та же самая радость сквозила и в его словах. Ему показалось, что он понял, немного постиг искусство видения снов, столь развитое у иштарианцев.

— Друзья мои, я не знаю, что я могу ответить ему здесь и сейчас. Можете пообещать ему небольшое количество пищи. Можете сказать, что уверены в помощи Газеринга, что цивилизация не отступит на юг. Ентр-ну, между нами, я хочу, чтобы вы знали: работы на базе будут остановлены. Все работы, которые вы вели здесь, будут возобновлены. И армия во всем будет помогать вам.

— О, Юрий, — глаза Джиль сияли.

— О, Боже, — протянул Спарлинг голосом, которым, вероятно, Господь прощал Иуду.

Джерин продолжал:

— Я живу не только по приказам. Я все больше думаю, что был далеко не всегда прав. И я полетел к вам, будучи уверенным, что Ян сделает попытку овладеть флайером и мог подумать, что ему это удастся, но я не мог предположить, что и ты, Джиль, задумаешь то же самое. Если бы план Яна удался, то это была бы, правда, не только моя вина. А он бы получил наказание. Но я не ожидал, что ты, Джиль, тоже будешь наказана.

Я понятия не имел, что значит сжигать живых существ, неспособных оказать сопротивление. И неважно по какой причине совершаются массовые убийства. А вы, кто теперь отправится на Землю, вы свободны от чувства вины.

Да, я убил, но когда делаешь доброе дело, убивать недостаточно. Я командир. Нужно помогать. Нужно создавать. И мои люди будут выполнять мои приказы, пока я не буду смещен со своего поста вышестоящими начальниками. Примавера останется в Федерации, а за нами троими прилетят с Земли, и мы трое будем выступать в защиту Иштара… Понимаете?

— Понимаю, — сказал Спарлинг, а Джиль бросилась к Юрию на шею и поцеловала его.

Эпилог

Была глубокая ночь, когда мы закончили свой рассказ.

Эспина еще долго расспрашивал нас, и его вопросы как всегда были предельно точны. Казалось, он совсем не устал, хотя мы были на два поколения младше него. Наконец он сказал:

— Е компредо — я понимаю. — И закрыл глаза. Комнату наполнила тишина. Час за часом мы смотрели на звезды. Восточная часть неба подернулась серебром. С ужасом и надеждой мы ждали.

Орлиное лицо вновь обратилось к нам, морщинистые веки прикрыли глаза от всего окружающего.

— Прошу меня простить, — сказал Президент Трибунала и Федерации. — Я не должен был заставлять вас ждать так долго. Но мне нужно было подумать.

— Конечно, сэр, — промямлил я.

— Вы, несомненно, думали, что я вызвал вас, чтобы поиграть, как кот с мышкой.

— Нет, о, нет, сэр!

Эспина ухмыльнулся.

— Я не хотел, чтобы вы знали о моей цели. Мне нужно было получить откровенную и правдивую информацию. Возможно, что вы считали, что вам удастся убедить меня в более мягком приговоре, а я, возможно, искал подробностей, которые позволили бы применить более изощренное наказание, чем предусмотренное законом. Но как бы там ни было, все это почти закончилось.

Он замолчал.

— Почти, — сказал он снова. — Прежде чем я внесу ясность, мне еще следует сказать, в чем вы обвиняетесь. Вы должны знать, что перед вами выдвинуты серьезные обвинения.

Вы, Ян Спарлинг и Джиль Конвей, силой захватили военный флайер во время войны. А кроме того, вы совершили деяние, которое противоречит мировой политике Федерации. Ты, Юрий, военный офицер, способствовал им в этом, а затем, забыв о полученном задании, использовал своих людей и ресурсы, предоставленные тебе, в целях, которые прямо противоречат твоему заданию.

Да, да, вы уже знаете обвинительное заключение, а теперь я подробно узнал, как вы оказали помощь далекой негуманоидной и технически отсталой цивилизации, неинтересной никому, кроме кучки ученых. И ваши действия не позволили тысячам людей, живущих на Иштаре, работать в пользу Земли. Короче говоря, вы поставили ваши мизерные цели выше целей миллиардов людей и присвоили себе право действовать от имени самих себя.

Так почему же вы считаете, что вы не должны весь остаток жизни зарабатывать себе прощение?

И я, и мои товарищи были охвачены ужасом перед такой перспективой. Но это длилось недолго, не дольше нескольких секунд. Затем Джиль выпрямилась. Раздался ее голос, подобный удару хлыста.

— Сэр, что бы мы ни сделали, закон не может лишить нас права защищаться публично. Почему мы покорно подчинились вашим эмиссарам, которые прилетели за нами? Ведь мы могли уйти в пустыню и оставаться там никем не обнаруженные до тех пор, пока не улетят ваши люди. Но мы хотели, чтобы Земля узнала о нас!

Мы с Яном подхватили знамя, которое подняла она.

— Да, — сказал Спарлинг. — Капитан Джерин подчиняется военной дисциплине. А мы люди гражданские. Ваше закрытое слушание дела, запрет общаться с внешним миром незаконны. Ваш Трибунал может вынести нам приговор, но он не может запретить делать нам заявление.

Я присоединился к нему:

— Это касается и армии. Именно поэтому я с гордостью и ношу форму.

Эспина встретился со мной взглядом. Часы пробили. Он улыбнулся.

— Великолепно, — сказал он. — Благодарю вас за ваше мужество и терпение.

Я даже не предполагал, что его голос может быть таким мягким.

Он нажал кнопку в кресле, и в его голосе мгновенно появилась сталь.

— Ваши пытки неизвестностью кончились, но то, что последует за ними, может быть во много раз хуже. То, что вы рассказали, только еще раз подтверждает то, что я и сам хотел доказать себе.

Я не милосердный человек, но страдаю и стараюсь быть справедливым. Слушание суда будет открытым. Это нужно сделать для того, чтобы погасить в Федерации слухи. Суд оценит ваши действия, определит вину и вынесет приговор, который, кстати сказать, я думаю, будет самым суровым. А затем я, использовав свою власть, оправдаю вас полностью и бесповоротно.

Я не помню, что было следующие несколько минут, помню только, что мы обнялись, плача и смеясь.

Когда мы успокоились, то увидели слугу, который принес бренди. После того, как мы сели и выпили, Эспина достал сигарету.

Он закурил, закашлялся и сказал нам тем же суровым тоном, что и прежде:

— Я понимаю, что вы хотите добиться симпатий к Иштару.

Добиться оказанию для него помощи. Сегодня вы укрепили меня в своем решении. С моей помощью — а сделаю все, чтобы сенсация была ошеломляющей — вы разбудите шторм. Приготовьтесь. Вы не знаете, как изнурительно быть символом. У меня в вашем деле есть своя конкретная цель. Ваша цель, конечно, перспективнее, но моя не менее важная. Я хочу закончить войну.

Он еще раз затянулся. Было видно, что он до смерти устал.

— Война, — на его лице появилась гримаса отвращения.Бессмысленная, несправедливая, жестокая. Вместо того, чтобы с помощью переговоров все уладить, мы превратили друзей во врагов.

Сами мы превратились в гнусных политиканов. Пора все это закончить. Это нужно сделать прямо сейчас. Земля и Накса могут договориться между собой, чтобы не гибли наши и их солдаты. Мы уже видим, что наши потери постоянно растут, и растут без видимого практического результата. Однако политики отказываются начинать переговоры. Я с вашей помощью хочу их заставить это сделать.

Он снова сделал гримасу.

— О, в этом деле у меня есть и эгоистические мотивы,признал он. — Это будет чудесная последняя битва. Они будут кричать, требовать моей отставки, ревизии законов, чтобы лишить мой кабинет власти, любой власти, какую только можно выдумать в состоянии истерии. И я буду сражаться всеми способами. Не бойтесь моего проигрыша или выигрыша. Вы в любом случае будете надежно защищены законами. Вы должны только сражаться. Однако не разменивайтесь на краснобайство, демонстрации, волнения, статьи в журналах, не упоминайте бога, которого не существует, оставьте все это пустобрехам. Единственное, что вы должны делать — это говорить правду. Это будет нелегко. Интеллектуалы, которые будут противостоять вам, достаточно закалены в спорах. Самое сложное это оставаться спокойными.