Орион взойдет

— Что… что вы хотите, чтобы я… делала?

Эйгар Дренг долго разглядывал ее и наконец медленно проговорил:

— Я изучал твои школьные журналы, беседовал с учителями. Из тебя получится инженер. Лидеры Ориону не нужны, да ты, откровенно говоря, не проявляешь блестящих способностей, но помощником будешь ценным… когда тебе не придется использовать умение Покорителя для жизненно важных интересов проекта. Мы хотим отослать тебя на юг — будешь учиться в университете в Виттохрии. Ложи берут на себя обучение перспективной молодежи.

— Но первое, о чем ты должна подумать и весьма серьезно, — добавил Беньо Смит, — сумеешь ли ты там, в новой для тебя среде и в твоем-то возрасте сохранить в тайне самый великий секрет планеты. Если у тебя есть хоть кроха сомнений — откажись, и мы будем тебе благодарны.

— А разве вы сами не могли бы научить меня всему необходимому? — поинтересовалась Роника. Хотя полностью неожиданной эту беседу назвать было сложно, она все-таки была удивлена предложением. — Мой брат Билл… он же отправился за пролив — в горы.

— А твой братец Закки вполне доволен местом дровосека, — проговорил Том. — Да, у нас есть учебные заведения и дома, в одном из таких и находится Билл, но… ты не такая, как он. Если ты согласна, тебе придется узнать о внешнем мире побольше.

Естественно, она согласилась.

Четыре года миновало, прежде чем Роника возвратилась домой, а потом она снова оставила кров и, взяв на север, направилась в дикие земли.

2

Пешком, в одиночестве, она преодолела юры Чугач и спустилась на полуостров. Маршрут пролегал через земли, где обитали лишь редкие охотничьи племена. И, за исключением дней, когда Роника набредала на их поселки и пользовалась гостеприимством хозяев, она промышляла охотой и собирательством. Чтобы прокормиться, ей не приходилось тратить много времени. Своей «кроличьей» палкой

она сбивала по пути небольшую дичь; умело отыскивала ягоды, корни — все съедобное, что в изобилии предлагала земля. С водой никогда проблем не было; а по вечерам, потратив, быть может, полчаса, чтобы поставить шалаш, принести дрова и развести огонь, она сооружала какую-нибудь ловушку и часто находила в ней на следующее утро белку или другого мелкого зверька. Когда случалось провести без еды день или два, подобное неудобство она относила — как и все прочее — к незначительным. Иногда она останавливалась, чтобы постирать и высушить одежду, выспросить нужное у туземцев — сваливая в кучу слова разных языков — но в основном она просто шла.

Идти ей пришлось три месяца. А когда Роника вернулась в населенные края, наступила субарктическая осень. Леса, съеживаясь, превратились в рощи, а луга — в пастбища. Она спускалась по прибрежной дороге, справа играли волны на просторах пролива Кука, а за спиной вставали снежные пики; осины и березы еще желтели на фоне темных елей по левую руку, за ними вздымались горы, дым клочьями вырывался из труб добротных деревянных домов. Иногда орел, расправив золотые крылья, проплывал на фоне неба и облаков, оставляя пределы полуострова, и исчезал в тумане над морем… Видела она это, видела и другое — когда не было дождя. Но дождь шел почти все время. Роника привычно не обращала на него внимания — в противном случае она не сумела бы зайти так далеко.

Теперь она могла ночевать под крышей, среди друзей. Народу в этих краях было немного, все знали друг друга и искали компаний. Прибытию Роники особо обрадовались старшие сыновья владельца дома.

В свои двадцать два года это была высокая, длинноногая, объемная в плечах и бедрах, полногрудая девушка с широким лицом; под темными ровными бровями зеленели глаза. Вздернутый нос, чувственный рот, белая, чуть веснушчатая кожа; волнистые янтарные волосы придерживала лента, расшитая бусинами; пряди ниспадали до самых плеч. Словом — ничего экзотического. Шерстяная куртка, брюки и шляпа потерлись и вылиняли от стирки, в рюкзаке же не было ничего, кроме запасной одежды и обуви, мелкой кухонной утвари и ее исследовательских приборов. Здесь она рассталась с «кроличьей» палкой и сверлом для разжигания огня; такое снаряжение она могла сделать в любой момент.

Весьма привлекательная девица, тем более что она лишь недавно закончила курс в Виттохрии — в городе . Молодые люди поначалу надеялись обнаружить в ней моральную неустойчивость, испытали разочарование и решили вместе с родней выслушать, что она расскажет им о краях, лежащих далеко за пределами их кругозора. С юга Роника принесла разнообразные слухи и сплетни — весьма развлекательные, и все были довольны. О целях своей экспедиции ничего конкретного она не говорила, да никто и не спрашивал. Уже два десятилетия Волк вечно чем-нибудь промышлял в здешних окрестностях, ему помогали отдельные представители других Лож, но чужие дела не слишком-то затрагивали повседневную жизнь обитателей, усвоивших твердое правило — занимайся только своим собственным делом. Потом, большинство местных жителей все равно принадлежали к Ложе Волка и, считаясь с намеками мастера Ложи, остерегали соседей от излишнего любопытства.

К тому же Роника Биркен, Покорительница, провела целых четыре года вдали от дикой природы. Всем было понятно, как стремилась она освежить свои познания и умения, заодно проводя какие-то исследования и изыскания для своей Ложи и народа. Так что она без помех вернулась в Кенай. Один за другим появлялись перед ней ориентиры; давно заброшенная крепость, оставшаяся от войн с монгами, разрушенная и забытая, как и Энкрэдж — урочище, тое добывались строительные материалы. Аммонийная горка могильным курганом прикрыла древний нефтехимический завод, когда несколько столетий назад он лишился всех полезных сооружений. Достаточно современное промышленное здание тоже лежало в руинах, поскольку последняя капля природного газа, который здесь перерабатывался, давно иссякла, а корни и непогода разрушили все, что не использовал человек.

Впрочем, не так далеко оказалось более новое и доходное предприятие, превращающее отбросы и всякий мусор, в основном опилки, в топливо нынешнего дня; оно располагалось на краю Кеная, жившего по-прежнему интенсивной жизнью.

Пять тысяч жителей делали город самым крупным на огромной территории.

Вдоль привычных улочек жались дома; деревянные мостовые подчас даже сменялись асфальтовыми. Дома были украшены искусной резьбой и раскрашены, как и на материке. Некоторые из них принадлежали торговцам, купцам, брокерам, докторам, ветеринарам и разным специалистам, имевшим свое дело на суше. Еще было несколько складов, фабрик, коптилен, лесопилка… гостиница, бар с грилем, школа, две церкви и парк с языческими святилищами… Над всеми зданиями высилось Собрание Ложи Волка, с трехъярусной крышей из дранки, тотемной колоннадой и сторожевой башней; тут находилась администрация, в том числе и городской зал собраний, и библиотека… Эмблемы на частных домах указывали на места собраний других Лож… Все рыбацкие лодки были в море, но у причала оставались три грузовых судна, их наклоненные мачты вырисовывались на фоне тумана, укрывавшего далекие вершины; паром, на котором быки крутили гребные колеса, полз через залив из Тионека.

Народу на улицах было немного, в основном занятые игрой дети: белые, эскимосы, алеуты, инжуны и разнообразные метисы, бегавшие среди суетящихся дворняжек и важных маламутов.

Время от времени, стуча копытами, проезжал верховой, про-громыхивала телега. Встречные пешеходы здоровались с Роникой.

Здесь мужчины и женщины одевались почти одинаково, впрочем, нередко одежды были красиво расшиты; мужчины носили бороды и длинные волосы, женщины распускали волосы до половины спины; улицы пахли морем, смесью морской соли, смолы и рыбы, дыма и запаха человека. Солнце на западном горизонте опустилось за облака. В окнах мерцал свет ламп.

Роника направилась к Собранию Волка, поднялась по ступеням, взошла на крыльцо и открыла парадную дверь; пол и стены впечатляющего своими просторами зала были обшиты панелями твердого дерева, на которых причудливо змеились слои; портреты предков чередовались с трофеями; в каменном очаге пылали бревна, тени и отблески пламени плясали на стенах.

Двери были открыты для каждого. Роника назвала свое имя возле стола в приемной. Далее ее направили вверх по лестнице в нужный кабинет.

Дверь оказалась закрытой. В сумраке коридора она заметила, что эмблему мастера Ложи лишь недавно обновили свежей краской. Винтовка и плуг, скрещенные над раскрытой книгой, напоминали о том, что Ложи породила сама необходимость; вместе легче было сражаться, помогать друг другу и сохранять знания. Роника нахмурилась — войны с монгами давно закончились, но маураи…

Беньо Смит не запрещал беспокоить себя, клерк внизу не упомянул об этом, и Роника хотела побыстрее выполнить свой непосредственный долг — отчитаться, а потом отправиться к матери и отчиму. Она постучала.

— Войдите, — ответил голос по транскому.

Войдя, она сразу заметила усталость на орлином лице Беньо, сидевшего, впрочем, с прямой спиной, седые волосы и козлиная бородка казались символами сопротивления. Гость, находившийся в кабинете, поднялся и отвесил ей любезный поклон. Прямо как маурай, подумала она с негодованием. Жест был вдвойне не к месту, учитывая голубую форму офицера Союза и знаки отличия капитана.

— Роника! — негромко воскликнул Беньо. — Входи… рад видеть тебя, дорогая.

— С позволения дамы представлюсь, — сказал незнакомец. — Микли Карст.

— Роника Биркен. — Она ответила на рукопожатие. Гость чуть задержал ее ладонь в своей руке, разглядывая ее в свете лампы и тех скудных отблесках заката, что еще брезжил за окном. Этому невысокому и крепкому мужчине было лет под пятьдесят, однако движения его оставались порывистыми. Крупная голова, острый длинный нос, небольшие льдистые голубые глаза, коротко стриженные седые волосы и борода, меж тонких губ проглядывали зубы. Высокий голос слегка тараторил. Когда гость улыбнулся, лицо его преобразилось; незнакомец умел очаровывать.

Она обратилась к Беньо:

— Сэр, экспедиция закончилась с успехом, — объявила она. — Как с подробностями? Доложить завтра?

— Нет, выкладывай все немедленно. — В глазах старика вспыхнула радость. — Садись. Выходит, у нас повод для торжества.

Он достал бутылку и бокалы из буфета.

— А моему прибытию и не подумал обрадоваться, — усмехнулся Микли Карст, обращаясь к Ронике. — Естественно: вас лицезреть одно удовольствие, не то что меня.

— Можешь говорить свободно, — пояснил ей Беньо. — Капитан Карст состоит в разведывательном корпусе. Он знает об Орионе, наверное, больше, чем я, и всегда честно служил Волку. Он только что рассказывал мне о своей самой последней вылазке.

Гость добавил:

— Учтите, хвастать не люблю, но в данном случае собственный опыт убедил меня в том, что нам необходимо срочно совершенствовать меры безопасности. Я прибыл сюда, чтобы обсудить на месте подробности с вашим начальством.

Опустив рюкзак, Роника приняла бокал. Отменное виски дымком прокатилось по языку и пищеводу. Отдых равным образом согревал ее мышцы.

Микли Карст извлек пачку сигарет и предложил девушке, получил отказ и закурил сам. Кончики пальцев его пожелтели. Она была рада, что приоткрытые окна выпускают этот смрад наружу.

— Насколько я понимаю, — проговорил он, — вы искали делящиеся материалы.

— А как вы узнали об этом? — проговорил мастер Ложи.

Офицер пожал плечами:

— Мисси Биркен, вполне очевидно, побывала в Наружье.

«Мисси, Наружье, — подумала она — …маураизмы». Но сами слова не давали повода сомневаться в его лояльности. Она видела достаточно примеров иностранного влияния в городах юга, более того — тамошняя молодежь… люди, принадлежащие к ее поколению — явным образом сомневалась в целях Северо-западного Союза, самой цивилизации, породившей эту страну.

— Одежда, загар… — Он ухмыльнулся. — В нашем климате загореть трудно. Итак, наша дама долго пребывала в лесу, причем по весьма важному делу, раз по возвращении направилась прямо к вам, сэр. Словом, остаются лишь делящиеся материалы. — Карст выпустил колечко дыма. — Мы знаем, что материалы, собранные для энергетического проекта, были конфискованы нашими уважаемыми противниками сразу после войны, — лениво продолжал он. — Однако я никогда не сомневался, что до Судного Дня на Ляске находились склады тактического оружия. И едва ли в том пышном оргазме они были эякулированы все до последнего. Проблема заключается в том, чтобы после минувших столетий обнаружить их остатки на огромной и редконаселенной территории. — Он поглядел на Ронику. — Итак, вы располагаете какими-нибудь намеками?

— Нет, — возразила она. — Люди, пересекавшие горы Ренгли — в основном торговцы и трапперы — слышали от местных туземцев кое-какие подробности, но, конечно, не догадывались, о чем идет речь. Мы всегда выспрашиваем всех, кто приходит из леса; расспрашиваем обо всем, что с ними случилось в пути. Но ничем себя не выдаем. Разве Ложа не может интересоваться тем, что происходит в лесах? Мы ж ни хрена, — простите меня, мастер Смит — ни черта не знаем. Однако рассказы эти кое на что намекали, и я вызвалась проверить.

— Роника у нас особенная, — с гордостью проговорил Беньо. — Она — профессиональный Покоритель, а теперь получила еще диплом инженера-электронщика. В основном она будет работать за Проливом и лишь изредка проверять подобные перспективы в походах.

— Прекрасная мысль, — проговорил Микли Карст. — Поздравляю вас, шеф.

Беньо склонился над столом. Его сухая фигура дрогнула.

— И сколько же ты отыскала, Роника?

— Три целых боеголовки, — отвечала она. — Есть еще несколько разрушенных; но делящийся материал можно извлечь из почвы. Если судить по характеру излучения, уран не представляет серьезных токсических проблем. — Она снова взволновалась, словно бы вновь оказалась на том скалистом склоне, под холодным мелким дождем, и услыхала эхо своего торжествующего голоса, и добавила — негромко:

— Период полураспада, как вам известно, миллион лет. По-моему, там сырья на дюжину килотонн.

Место расположено выше границы лесов, так что туда редко кто заходит, впрочем, руины достаточно заметны. Скалы покрыты густыми пятнами ржавчины; их-то и заметили заплутавшие охотники, пересекавшие долину кратчайшим путем. Можно не опасаться того, что они проболтаются… дикари, наивные и простые, они до смерти боятся призраков древних времен.

Она откинулась на стуле, скрестила ноги и сделала хороший глоток.

Микли приподнял брови почти с уважением. Опустив их, он обратился к Беньо:

— Сэр, операция по доставке материала должна быть обставлена как свадьба дикобразов. Я уже предупреждал вас, что Инспекторы маураев становятся подозрительными. Увы, этого не избежать. Секреты — вещь очень хрупкая, даже когда их упрятывают подальше, но пока нам удавалось отвлекать противника. — Он хихикнул. — Кажется, я могу приписать себе авторство — в противном случае остановите меня — одной интересной идеи: много лет назад мы принялись утверждать, что все разговоры об Орионе — вещь обычная, из числа тех легенд, что возникают у угнетенной нации; спящий герой когда-нибудь должен пробудиться и всех освободить, а потом он будет править в мире и справедливости, и все такое прочее. Я уговорил ряд антропологов опубликовать статьи на эту тему… — Он умолк, загасил сигарету, достал следующую и прикурил.

— Никто не может жить не изменяясь. Последняя миссия маураев угодила куда ближе к цели, чем я надеялся. Мне это не понравилось.

— Ты как раз собирался рассказать мне о ней, — ответил Беньо.

Тут Роника решила, что торопиться домой незачем: разговор обещал быть интересным.

— Итак, — начал гость, — все началось с того, что офицер их разведки явился в нашу штаб-квартиру в Виттохрии и потребовал, чтобы его провезли по северу. В соответствии с полученной им информацией, на Ляске происходило нечто запрещенное мирным договором, и он получил приказ проверить, как обстоят дела. Должно быть, дело усугубила недавняя смерть Верховного Комиссара.

Роника нахмурилась. Новость эта ее не порадовала. Студенткой она слыхала о Руори Хаакону только хорошее, Да, он не позволял независимому Союзу вновь обратиться к ядерной энергетике, которой страшились маураи; однако она была не на его стороне, но при этом превосходно понимала, почему идеалы родителей кажутся многим из ее ровесников сомнительными. Среди ее однокурсниц многие открыто признавались в любви к Руори.

— Нам пришлось «уйти его», — проговорил Микли Карст, — посему следовало рассчитывать на ответные действия.

Беньо и Роника вздрогнули.

— Что? — прошептал мастер Ложи. — Выходит, смерть не была случайной? А как же тогда пир, соревнования стрелков из лука; откуда взялся слепец, который попытался стрелять, руководствуясь чужим голосом, но не расслышал наставлений…

— Думайте, что хотите, — отвечал офицер. — В любом случае маурай действовал весьма эффективно. Когда взойдет Орион, ни к чему, чтобы наши люди были полны сомнений, они и без того будут ошеломлены. Пусть они поживут несколько лет под властью персоны менее симпатичной, чем прежний Верховный Комиссар маураев. — Чувствуя волнение слушателей, он решительным тоном продолжил:

— Итак, этот их агент настаивал на том, что должен побывать на севере и все осмотреть. Как положено, его проводник — лицо, считающееся штатским — был выбран из моего корпуса.

Случилось так, что это был я. должен признаться, что этот Тераи Лоханнасо — личность впечатляющая. Мужчина средних лет, ростом с быка, одарен, быть может, и не столь блестящим умом, но тем не менее обварожительно мягок и дружелюбен.

Нечто шевельнулось в памяти Роники. Имя казалось знакомым… Нет, она не могла припомнить, что таилось за ним.

— Как и все прочие, я совершенно искренне утверждал, что ни о чем незаконном слыхом не слыхивал, что он может путешествовать, где захочет, и обещал по возможности облегчить путешествие и ему, и его персоналу. Вот это было путешествие!.. Я отвез его в поселение тлинкитов, — продолжал Микли, — надеясь, что их общеизвестная склонность к праздникам отвлечет его. Куда там: он выпил и съел больше любого из них и уже на следующее утро был готов продолжить путь. Возле Кеная он заметил что-то подозрительное, взялся за лопату и выкопал из земли энергетический кабель — толстенный такой — а потом, убедившись, что тока нет, приподнял его голыми руками. Я изо всех сил заверял его, что кабель остался с древних времен — кто же теперь может столь расточительно расходовать медь, но, поскольку изоляция оказалась надежной, мы используем его теперь для подачи тока с гидроэлектростанции. Пришлось повести его туда, но маурай проявлял явный скептицизм, и я понял, что без прискорбного и внезапного инцидента не обойтись. Он полез на гору с инфракрасным детектором, чтобы проверить, не имеет ли искусственного происхождения тепловой источник, который он там обнаружил. Мой помощник, сидевший наверху, спустил вниз лавину. Вся группа погибла, Выжил лишь один Лоханнасо.

Невероятно! Он сумел выплыть из этой ревущей снежной мешанины… правда, не без травм. В итоге он потерял большую часть своего отряда и поэтому вы нужден был отказаться от дальнейытах работ и вернуться назад — зализывая раны. — Микли нахмурился. — Но он вернется — он или его коллеги, — закончил офицер. — Да, транспорт в наши времена ходит медленно, связь нечего сравнивать с тем, что было до Судного Дня, разведчики стали наивнее, но чужие мозги не выключишь. Нам следует заняться совершенствованием маскировки, чтобы можно было свободно принимать в Кенае маурайских инспекторов.

— Сумеем ли? — усомнился Беньо с выдающей возраст легкой дрожью в голосе.

Гость широко развел руками:

— Конечно, мы с моими коллегами уже обстоятельно обдумали это дело.

Наша организация готова сделать свой ход. Я прибыл сюда, чтобы внимательно обследовать окрестности и дать рекомендации. Например, можно где-нибудь поблизости — не здесь, конечно — затеять работы по созданию ядерно-энергетической установки, под прикрытием синдиката, выпускающего синтетическое топливо. Пусть инспекторы маураев обнаружат его; если мы успеем наворотить достаточно сложностей, они решат, что обнаружили сам секретный объект. Может сойти и что-нибудь попроще.

Посмотрим. Не беспокойтесь, мастер Смит. Орион взойдет. За мерами предосторожности приглядывает весьма компетентный бузотер, а именно я.

— Беньо не выразил никакой радости. Микли обратил свой птичий взгляд к Ронике. — Вы внесли в наше дело весомый вклад, леди, — проговорил он.

— Мне кажется, что вы понапрасну тратите свои дарования на Ляске. А не хочется ли вам повидать мир? Я нередко посещаю его.

Ошарашенная, она едва смогла выговорить:

— Не слишком ли вы торопитесь, капитан?

Он расхохотался:

— Вполне честное предложение, во всяком случае, я уже успел разузнать о вас. Из нас двоих получится первоклассный дуэт исследователей. Если мы сумеем к тому же и разделить досуг — чудесно; но если нет, не волнуйтесь, я умею быть скромным. Одно ваше сложение заставляет не забываться.

Он поболтал еще какое-то время и отправился восвояси, уговорившись встретиться с Беньо утром.

Когда за ним закрылась дверь, Роника шевельнулась. За окнами засинело, в комнате стало прохладно.

— Мне тоже пора идти, сэр, — проговорила она. — Я составлю отчет и немедленно передам его вам при первой же возможности. Если это необходимо, я могу провести туда транспортную бригаду… однако, по совести говоря, я не очень рвусь ковыряться в этой горе.

Беньо кивнул:

— Понимаю… возможно, вы захотите встретиться с капитаном Карстом?

— Мм-м… не слишком. А что вы можете рассказать мне о нем?

— Ничего особенного, просто мы временами встречались с ним, и я еще кое-что о нем слышал. — Беньо поискал слова. — Будьте осторожны, моя дорогая. Он человек странный и не слишком разборчивый. Вырос в трущобах Сиэттла; поговаривают, что мать его была проституткой. Чтобы избавиться от неприятностей, стал приватером в Китовой войне, потом поступил на флот и отличился в разведке — уже в Энергетической войне.

Тем временем вступил в Ложу Лосося, потом вышел из нее. Причина осталась неизвестной, однако поговаривали, что якобы приставал к мальчишкам. Возможно, и врут. Женат, взял невесту из богатого дома — из Волков… жена предана ему, несмотря ни на что. И как ты могла сегодня заметить, не имеет цены для Ориона. Вполне возможно, именно он станет следующим главой Службы безопасности, Эб Мунсо собирается в отставку, так что смотри.

— Благодарю, — повинуясь импульсу, Роника наклонилась к столу мастера Ложи и прикоснулась к его руке. — Вы такой милый. Не волнуйтесь — я не наивная лесная девица. Справлюсь и с этим. — «И не девица вовсе», — подумала она. Вспыхнула боль. В этой самой разудалой Виттохрии у нее были свои любовные интрижки (если молодые маураи пользуются полной свободой, чего же нам отставать?). Но последняя — не ради забавы, романтики или чего-нибудь в этом роде. Она связалась с собственным профессором, семейным мужчиной, и в конце концов они решили не разрушать его семью. Это случилось как раз перед выпуском, перед тем как она на корабле оправилась в Кенай — бежала в лес и горы, надеясь найти в них исцеление. Она поднялась. — Ну что ж, спокойной ночи, — и добавила:

— Конечно, я переговорю с капитаном Карстом, если он хочет этого, однако не опасайтесь за мою добродетель. Возможность побывать за рубежом весьма привлекает меня.

Она ощутила возбуждение. «Черт побори и ад возликуй, именно так! Карст слишком невозмутимо описывал эти смерти, Орион должен освобождать не убивая. Но что сделано, то сдела-но.Для этого были свои причины». А сама она теперь снова бурлила собственной жизнью — сколько всего еще предстояло прожить.

Глава 5

Шелестя пропеллерами, дирижабль оставил причал на посадочном поле Турнева и направился вверх. Такие воздушные корабли регулярно доставляли товары и людей в Скайгольм. Пассажиров в этом рейсе было немного, так что Иерн и Фейлис могли вместе стоять возле переднего обзорного окна, наблюдая за приближением Скайгольма, выраставшего перед ними и делавшегося огромным.

— О-о-о-ох! — прошептала она, взяв его за руку. Хлынули слезы. — О, дорогой!

Он улыбнулся, повернул к себе прелестное лицо, нагнулся и поцеловал.

Ее губы остались холодными, но все-таки дрогнули отвечая. Узнав о его новом назначении, Фейлис проявила некоторый пыл, прежде такого не бывало — за исключением медового месяца.

От счастья, решил он. Ей предстоял первый визит наверх… целых тринадцать месяцев! Расхаживая по их городскому дому, она распевала.

Фейлис заказала себе новый гардероб, мех и шелка, шитье и самоцветы, он не стал корить ее за экстравагантность. Она так молода, то и дело напоминал он себе, не столь по годам — она была чуть моложе его — но по опыту и настроениям напоминала ребенка. «Подобного блеска она еще не видела… роскошь, веселье, знакомство с важными персонами; пребывание в Скайгольме еще выше поднимет престиж. Мне не стоило волноваться: Бейнак приносит хороший доход. К тому же я могу сократить личные траты, да и нельзя позволять, чтобы моя холодность или ее прихоти разводили нас. Нам следует побыть вместе, разрушить уже сложившуюся привычку».

Для этого представлялась великолепная возможность. Тринадцать месяцев он будет находиться наверху и лишь изредка вылетать с кадетами в недолгие тренировочные полеты. А в основном — читать лекции, возиться с бумагами… давать консультации. Ему не случалось пока исполнять такие обязанности — пилоты по очереди занимали должность — но полагал, что без труда справится с ними. Даже с удовольствием. Тем более что в свободное время он легко мог найти вполне милые развлечения… ну, конечно же, с Фейлис, осадил себя Иерн.

— Ни один снимок не передаст этого, — выдохнула она. — Ни один. — Протянув руку, она прикоснулась к стеклу. Ему представился младенец, тянущийся к луне.

Из-за дирижабля солнце метало свет, почти лишенный теней. В хрустальной черно-белой чаше стратосферы открывалась жемчужина…

Скайгольм. Когда аэростат сделался ближе, жемчужина превратилась в луну… в целый мир. Рукотворный мир, два километра в диаметре, тем не менее казался настолько воздушным и легким, как никакое другое произведение человеческих рук. На прозрачной внешней оболочке играли призрачные радуги. Под ней прятались шестигранные соты системы тенсегрити: шестиугольная сетка, тонкие тросы ее словно бы выткали пауки. В сотне метров за ней темнел полуночью огромный шар, отовсюду затянутый этой паутиной.

На экваторе сети исчезали. Жилища, общественные помещения, мастерские, лаборатории, центры управления — все пространство, отведенное людям, располагалось вдоль ребер Скайгольма, образуя широкий, богато украшенный пояс: на темной поверхности его мерцали огни, блестел металл. По периферии располагались четыре обсерватории, четыре лазерных комплекса, две платформы для запуска ракет, два посадочных узла, на которых — стрекозами с такого расстояния — покоились реактивные самолеты, и восемь двигаталей, входивших в конструкцию самого аэростата. Остальную часть сферы покрывали небольшие инспекционные платформы и панели солнечных коллекторов. Поднимавшегося с Земли встречало отверстие в нижнем полюсе, там ребра расступались, образуя пентаграмму. От нее внутрь уходила широкая труба, и все, что находилось по другую сторону шара или ниже его — иногда отлетавшие от аэростата самолеты — для глаза трепетало в низвергавшемся тепле.

Таков был Скайгольм, Иледуциель, Химмельхауз

(имен было много), который придумали люди и на крыльях гелия вознесли частями, чтобы собрать высоко в атмосфере.

Фейлис долго молчала и заговорила голосом негромким и застенчивым:

— Я вдруг поняла, что мало знаю о нем. Для меня он всегда наверху, как земля под ногами… Но никто не знает, для чего его сделали. Тебе это известно?

— Что? — спросил удивленный Нерп. — И это мне говорит историк?

— Ты знаешь, что я специализируюсь по Иберье.

— Хорошо, — проговорил он, — многие материалы погибли в войне Судного Дня и после нее, но кое-что уцелело, да и Тридцатка нашла время сделать заметки. Консорциум наций Западной Юропы решил обзавестись аэростатом Окресса, как сделали тогда уже в некоторых местах. Экипаж выбрал англей — точнее, его исходную версию — в качестве общего языка: тогда этот язык был общепринятым в аэронавтике…

Она вспыхнула. В тоне ее слышалось негодование.

— Но я же не полная невежда, что бы ты обо мне ни думал. Все это преподают еще в приходской школе.

— Извини, — быстро ответил он. — Я просто не понял тебя.

Она успокоилась.

— Мне интересны причины, заставившие приступить к подобному делу. Я становлюсь полной идиоткой, когда речь заходит о технике. Помню — мне объясняли, но забыла все, что говорили.

— О, базу в стратосфере можно использовать самым различным образом, — пояснил Иерн. — Цели эти с тех пор не изменились: разведка — политическая и военная; слежение за погодой и океанами; релейно-коммуникационная станция. При необходимости — ночное освещение с помощью прожекторов. База для размещения самолетов, ракет, астрономических и разных исследовательских приборов. Получение солнечной энергии… но ты знаешь это. Кроме того, с них намеревались запускать космические корабли.

Внезапная скорбь сковала его язык. Некогда люди дотянулись не только до луны, но и дальше.

Она ничего не заметила.

— Да, дорогой. Для меня все это тайные знания. — Она хихикнула; благоговения хватило ненадолго. В эту секунду, как он понял, Фейлис вновь предвкушала удовольствия, которые сулит ей жизнь в Скайгольме в качестве жены тамошнего офицера. «Ну что ж, все лучше, чем тратить время на несчастного дурака Джовейна и его злобное и глупое геанство», — решил Иерн. — Но я никогда не понимала, — проговорила она, — почему этот шар не падает на Землю?

Он обрадовался тому, что представился повод забыть про Луну и поговорить о другом шаре. Быть может, триумф человечества был достаточно скромен, если сравнивать его с дорогой до самых ближайших звезд, однако он относился к числу немногих еще не забытых побед.

— Это не шар, — поправил он. — Жесткий каркас в целом подобен тому воздушному кораблю, на котором мы находимся. Однако принцип различен; там рама легче — используются растягивающие напряжения, а не сжимающие. Помимо этого, сфера не наполнена водородом, содержащим стабилизирующую добавку, противодействующую воспламенению. Полимерная оболочка состоит из двух слоев, внутренний содержит светопоглотители.