Прелюдия к Дюне (№2) - Дюна: Дом Харконненов

Представитель Гильдии долго сидел молча, словно взвешивая «решение», которое на самом деле было всего лишь просьбой. Гильдия была вне юрисдикции падишаха-императора. Наконец представитель согласно кивнул:

– Это будет сделано.

Поднялся один из судей-ментатов.

– Они подадут апелляцию, сир. Шаддам напрягся.

– Если Моритани имеет для этого повод, то пусть сделает это.

Фенринг барабанил пальцами по столу, стараясь осмыслить возможные последствия. Шаддам уже отправил на Икс два легиона сардаукаров, чтобы надзирать за тлейлаксами, а теперь он посылает еще один воинский контингент на Грумман. Во всех горячих и проблемных точках империи Шаддам усилил видимое присутствие своих вооруженных сил, надеясь таким способом подавить даже малейшую попытку бунтовать. Он повысил ранг бурсегов и увеличил количество офицеров среднего звена, чтобы было кому командовать экспедиционными войсками.

Но при всем том продолжались мелкие, вызывающие лишь раздражение акты саботажа, такие как похищение мемориальных монет, направленных на Эказ, запуск воздушного шара, изображающего карикатуру на Шаддама, над стадионом в Харментепе, стирание лиц со статуй, оскорбительные слова, написанные на стенах Памятного Каньона…

В результате верные сардаукары были распределены по империи очень мелкими подразделениями, а проект «Амаль», поглощавший массу денег из казны, делал невозможной качественную подготовку новых воинских соединений. Военные резервы истощались, и Фенринг предвидел наступление трудных времен. Как показывал пример Моритани, многие в империи чувствовали слабость и чуяли запах крови…

Фенринг хотел было напомнить обо всем этом Шаддаму, но передумал, решив молчать, пока продолжается совет. Его старый друг, кажется, решил, что может обойтись без него – ну так пусть докажет это.

Император будет все глубже и глубже загонять себя в трясину, и в конце концов ему придется вернуть из изгнания сосланного министра пряности. Когда это случится, Фенринг заставит его унижаться.., но потом согласится вернуться.

***

Для успеха движения жизненно необходима жесткая организационная структура, которая, правда, является в то же время первоочередной мишенью для противника.

Каммар Пилру, посол Икса в изгнании. «Трактат о свержении незаконной власти»

Все время, оставшееся до следующей встречи группы сопротивления, К'тэр провел под видом погруженного в себя субоида. Пользуясь этой маской, он разведал несколько подземных убежищ, пригодных для собраний патриотов.

Прорезанное похожими на сталактиты зданиями голографическое изображение неба выглядело чужим, имитируя свет солнца враждебной планеты. У К'тэра болели руки от перетаскивания тяжелых ящиков на самодвижущиеся платформы, доставлявшие припасы, оборудование и сырье в наглухо запертый исследовательский павильон.

Захватчики прибрали к рукам множество промышленных предприятий и модифицировали их конструкцию, возводя новые здания поверх крыш и переходов. Во времена Дома Верниусов предприятия имели особенную архитектуру, будучи одновременно красивыми и функциональными. Теперь же заводы были похожи на крысиные норы, окруженные мощными стенами и бронированными ежами, светящиеся окружавшими их защитными полями. Здания смотрели на мир слепыми закрытыми окнами.

Что делают здесь тлейлаксы?

К'тэр носил старую поношенную одежду, придал лицу расслабленное, вялое выражение, изгнал живой блеск из глаз, сосредоточившись на монотонной рутине повседневного тяжелого физического труда. Когда его щеки покрывались пылью, когда пальцы пачкались машинным маслом, он не смывал грязь, а продолжал работать, как заведенный механизм.

Тлейлаксы не считали субоидов достойными внимания, но мастерски использовали их при захвате власти на Иксе. Захватчики обещали улучшить условия труда и жизни субоидов, но вместо этого подвергли их такому угнетению, которое не снилось несчастным во времена Доминика Верниуса.

В свободное от работы время К'тэр жил в одной из каменных казарм субоидов. Рабочие были социально пассивны и даже между собой общались мало. Несколько человек заметили появление новичка и спросили, как его зовут; никто не стал выяснять подробности и никто не навязывал К'тэру свою дружбу. Здесь К'тэр чувствовал себя невидимкой больше, чем когда в первые месяцы переворота прятался в защищенном убежище.

К'тэр предпочитал оставаться невидимкой. Так он мог достигнуть гораздо большего.

К'тэр заблаговременно разведал место предстоящей тайной встречи. Воспользовавшись контрабандным оборудованием, он проверил пустующее складское помещение – нет ли там подслушивающих устройств. Нельзя было недооценивать тлейлаксов – особенно после того, как на Икс для ужесточения режима были присланы два легиона имперских сардаукаров.

Он встал в центре помещения и медленно осмотрелся. В пещеру вели пять туннелей. Слишком много входов, слишком много мест для возможных ловушек. К'тэр задумался, потом улыбнулся, ему в голову пришла одна идея.

На следующий день он раздобыл маленький голографический проектор, с помощью которого создал изображение безликого камня. Бесшумно двигаясь, он установил проектор в одном из выходов и включил прибор. Вход в туннель оказался блокированным воображаемой стеной. Иллюзия была на удивление достоверной.

К'тэр так долго жил в обстановке подозрительности и страха, что уже не ожидал успешного завершения своих планов. Но это не означало, что он перестал надеяться…

***

Участники сопротивления подходили к месту встречи по одному, стараясь успеть к назначенному времени. Никто не отважился прийти вдвоем или втроем; каждый носил свою маску, у каждого было подходящее оправдание на случай задержания и допроса: как они оказались в туннеле квартала субоидов?

К'тэр намеренно запоздал. Осторожные члены группы обменивались деталями необходимого им оборудования и напряженным шепотом обсуждали свои планы. Ни у кого не было единой стратегии. Некоторые из этих планов казались К'тэру фантастически смехотворными, некоторые он бы с удовольствием взял на вооружение сам.

Ему были нужны новые кристаллические стержни для передатчика рого. После каждого сеанса связи с удаленным навигатором стержни трескались и расщеплялись, причиняя К'тэру ненужную головную боль.

В последний раз, испытывая рого, К'тэр не смог надежно связаться с Д'мурром. Он чувствовал присутствие брата, сумел даже уловить несколько статичных мыслей, но надежной связи добиться не удалось. После неудачного сеанса К'тэр много часов лежал в постели без сна, испытывая подавленность и остро чувствуя полное одиночество. Только теперь он понимал, как много значили для него сведения о благополучии Д'мурра и о земляках с Икса, которым удалось выжить после бегства с родной планеты.

Временами К'тэр пытался уяснить, чего же он добился за эти годы незаметной борьбы. Он желал большего, ему хотелось бить тлейлаксов, но что мог он сделать? Он всмотрелся в лица заговорщиков – людей, которые много говорили, но так мало делали. Он видел жадность в глазах дельцов черного рынка и страх в глазах других. Неужели это те союзники, в которых он нуждался? Иногда он сомневался в этом.

Была здесь и Мираль Алехем, которая отчаянно торговалась, добывая компоненты, нужные для выполнения какого-то таинственного плана. Она отличалась от остальных тем, что работала во имя какой-то конкретной цели.

К'тэр незаметно пробрался к Мираль и посмотрел в ее большие, светившиеся тревогой глаза.

– Я изучил компоненты, которые вы покупаете, – он кивком указал на детали, которые женщина держала в руках, – но не могу понять, что вы хотите сделать. Я мог бы… Я мог бы помочь вам. Я очень хорошо умею паять.

Мираль отступила на полшага, словно испуганный кролик, стараясь по глазам К'тэра понять, нет ли в его словах двойного смысла. Наконец, не разжимая побледневших губ, она произнесла:

– У меня есть.., одна идея. Мне надо поискать… Прежде чем она успела закончить фразу, К'тэр услышал в туннеле какое-то движение, раздался топот множества ног, сначала тихий, потом все более громкий. Послышался крик людей из охранения. Один из них вбежал в помещение, но не успел произнести ни слова – началась стрельба.

– Нас предали! – крикнул один из собравшихся.

Растерянный К'тэр увидел, как в складскую пещеру из четырех туннелей, блокируя возможный прорыв, ворвались сардаукары и воины Тлейлаксу и принялись расстреливать мятежников, поражая их, как мишени в тире.

Крики, вопли, брызги крови. Сардаукары опустили ружья, убивая людей кулаками и пальцами. К'тэр подождал, когда сгустится дым, а мятежники впадут в полную прострацию, – и бросился вперед.

Не видя спасения, Мираль упала на пол. К'тэр схватил ее за плечи, и женщина начала отбиваться от него, как от врага, но К'тэр потащил ее вперед, к каменной стене.

Он толкнул женщину на стену и Мираль провалилась сквозь нее. После этого К'тэр тоже пробежал сквозь голографическое изображение стены, мучаясь чувством вины из-за того, что не предупредил других о выходе. Но если бы все присутствующие спаслись через один выход, то сардаукары сразу сообразили бы, в чем дело, и уничтожили всех.

Мираль растерянно оглянулась. К'тэр схватил ее за руку и потащил по подземному коридору.

– Я спланировал этот путь бегства заранее. Голограмма. Они побежали по туннелю. Внезапно Мираль остановилась.

– Наша группа погибла.

– Она никогда не была моей группой, – едва дыша ответил К'тэр. – Они были просто любителями.

Она посмотрела на него, буравя своего спасителя взглядом темных глаз.

– Мы должны расстаться.

Он кивнул, и они разбежались в разные стороны.

Далеко позади он услышал, что сардаукары обнаружили замаскированный голограммой выход и проникли в туннель. К'тэр ускорил бег и свернул в левый туннель, потом нырнул в ответвление и спустился в соседний грот. Наконец он оказался перед шахтой лифта, который вынесет его из огромной пещеры.

Притворяясь субоидом, идущим на работу в ночную смену, он достал из кармана удостоверение и сунул его в щель распознающего устройства. Кабина лифта быстро доставила его в дом, где когда-то жили чиновники и аристократы, служившие Дому Верниусов.

Оказавшись на уровне потолка, К'тэр побежал по соединительным галереям, петляя между домами и глядя вниз, на мерцающие огни изуродованных заводов. Наконец он оказался на уровне здания, которое когда-то называлось Гран-Пале. Здесь К'тэр быстро отыскал вход в убежище-невидимку, которое покинул несколько лет назад.

Он скользнул в помещение и запер за собой дверь. Он долго не скрывался здесь – в этом не было необходимости, но сегодня К'тэр оказался как никогда близко к провалу и аресту. В давящей тишине и полной темноте К'тэр упал на пахнувшую плесенью лежанку, на которой он провел когда-то столько страшных ночей. Ворочаясь, он смотрел в низкий потолок, черневший над его головой. Сердце бешено колотилось. К'тэр никак не мог успокоиться.

Он представил себе звезды, сверкающие крошечные точки, льющие свой свет на первобытную нетронутую поверхность Икса, воображение унесло К'тэра дальше, в бескрайние просторы галактики, где Д'мурр в безопасности водит свои корабли.

Скоро К'тэр свяжется с ним, обязательно свяжется.

***

Вселенная – это картина, нарисованная нашим воображением. Только незрелый человек может представлять себе, что космос – это то, что мы о нем думаем.

Сиган Визе, Первый Главный Инструктор. Школа гильд-навигаторов

– Д'мурр, – не переставая повторял какой-то смутно знакомый голос в дальнем уголке сознания, – Д'мурр…

В наглухо закрытой навигационной камере в верхней части лайнера Д'мурр плавал в облаке меланжевого газа, удерживая равновесие движениями перепончатых ног. Оранжевые клубы окружали навигатора. Д'мурр пребывал в трансе, наведенном пряностью, все звездные системы расстилались перед его мысленным взором, как сплетенный из множества разноцветных нитей ковер. Он мог выбрать маршрут вдоль любой из них. То было ни с чем не сравнимое наслаждение – проникать в чрево вселенной, завоевывать ее тайны.

Какой покой испытывал он в глубоком, открытом космосе. Яркие солнца появлялись и исчезали.., огромная, бескрайняя, вечная ночь, утыканная крошечными источниками света.

Д'мурр умел выполнять ментальные расчеты любой сложности для вычисления самого оптимального и безопасного маршрута сквозь какую угодно из звездных систем. Он вел громадный корабль через ничем не ограниченную пустоту. Он мог рассчитать путь до самого отдаленного уголка вселенной и доставить туда пассажиров и груз – в любое место, по своему усмотрению. Он умел предвидеть будущее и приспосабливаться к нему.

Благодаря своим выдающимся способностям Д'мурр оказался среди тех, кто стремительно взлетел вверх по иерархической лестнице Гильдии, правда, мутация его организма уже зашла настолько далеко, что он потерял всякое сходство с обычным человеком. Человек. Это слово казалось ему чем-то надоедливо прилипчивым из какой-то чужой памяти.

Его эмоции – странные остатки того, что когда-то составляло его физическую форму, – вопреки ожиданиям, продолжали беспокоить его, но очень странным образом. До семнадцати стандартных лет он жил на Иксе вместе со своим братом-близнецом К'тэром, но тогда у него не было ни опыта, ни знаний, ни мудрости для того, чтобы оценить, что значит быть человеком.

За последние двенадцать лет, подчиняясь собственному выбору, он оторвался от сомнительной реальности и перешел в другое существование, отчасти напоминающее сладкий сон, а отчасти ночной кошмар. Определенно, его новая наружность могла бы до смерти испугать неподготовленного к такому зрелищу человека.

Но преимущества нового положения, те причины, по которым он вступил в Гильдию, с лихвой компенсировали все потери. Он мог ощущать космическую красоту, недоступную обычным людям, ведущим нормальный образ жизни и имеющим естественный человеческий облик. Они могли только представлять, а Д'мурр знал.

Как его вообще взяли в Космическую Гильдию? Очень немногие чужаки могли попасть в этот элитный корпус; Гильдия обычно сама отбирала кандидатов в навигаторы без их ведома среди тех, кто родился в космосе от родителей, работающих на Гильдию. Некоторые из таких людей никогда не ходили по твердой земле, проводя всю жизнь в просторах вселенной.

Не есть ли я эксперимент, урод среди уродов? Иногда, несмотря на все красоты маршрута, ум Д'мурра начинал блуждать. Тестируют ли меня сейчас, чтобы выявить мои не правильные мысли? Когда такие мысли и воспоминания о прошлой жизни посещали Д'мурра, ему казалось, что он стоит на краю обрыва, готовый броситься в бездну. Гильдия всегда следит за мной.

Плавая в камере навигатора среди облаков меланжевого газа, он пускался в путешествие по остаткам своих эмоций. В такие моменты его охватывало необычное меланхоличное чувство. Сколь многим он пожертвовал, чтобы стать тем, кем он стал. Он никогда не сможет высадиться ни на какую планету иначе, как в баке, наполненном парами пряности…

Он сосредоточился, стараясь усилием воли привести в порядок свои мысли. Если человеческое в его душе возьмет верх, то Д'мурр собьется с курса.

– Д'мурр, – снова заговорил раздражающий голос, вызывавший у Д'мурра приступ нарастающей головной боли. – Д'мурр…

Он постарался не обращать внимания на голос, убеждая себя, что не он один, но и другие навигаторы испытывают такие чувства. Но тогда почему о них не предупреждает ни одна инструкция?

Я силен и сумею это преодолеть.

Д'мурр вел лайнер по рутинному маршруту на планету Бене Гессерит Баллах IX; это был лайнер, построенный еще иксианцами по новому проекту, до того, как Икс захватил Тлейлаксу и на прежних заводах стали изготовлять устаревшие модели лайнеров. Мысленно Д'мурр просмотрел список пассажиров; слова появлялись на стенах камеры.

На борту был один герцог – Лето Атрейдес. И его друг Ромбур Верниус, наследник потерявшего свою планету Великого Дома. Знакомые лица, старые воспоминания…

Когда-то, в Другой жизни, целую вечность назад, Д'мурра представляли в Гран-Пале юному герцогу. Навигаторы могли подслушивать обрывки разговоров о последних имперских сплетнях, о деловых контактах и связях, но обычно обращали мало внимания на такие мелочи. Этот герцог выиграл конфискационный суд, чем снискал себе всеобщее уважение в империи.

Зачем герцог Лето летит на Баллах IX? И зачем он взял с собой иксианского изгнанника?

В сознание снова врезался далекий надтреснутый голос:

– Д'мурр… Ответь мне…

С внезапной ясностью Д'мурр понял, что ему явилась его прошлая, казалось, навсегда забытая жизнь. Верный, любящий К'тэр пытается достучаться до брата, хотя уже много месяцев Д'мурр не может ответить на этот отчаянный зов. Может быть, это результат непрерывной эволюции, которой подвергается мозг навигатора, эволюции, увеличивающей разрыв между ним и его родным братом.

Атрофированные голосовые связки навигатора были еще в состоянии производить членораздельные звуки и связывать их в слова, но рот превратился в узкое горлышко, пригодное только для потребления меланжи во все возрастающих количествах. Расширение сознания, вызванное пряностью, увело Д'мурра от прежних привязанностей и прошлых связей. Он утратил способность переживать любовь, которая превратилась в смутные, мелькающие в памяти образы. Он никогда больше не сможет прикоснуться к человеческому существу…

Неуклюжей перепончатой рукой он извлек из контейнера пилюлю концентрированной пряности и сунул ее в рот, увеличив ее содержание в крови. Сознание немного затуманилось, но не настолько, чтобы приглушить боль прошлого и отвлечь от желания говорить с братом. Эмоции оказались слишком сильны, чтобы преодолеть их таким простым способом.

Брат наконец перестал звать его, но скоро он снова повторит попытку. Он всегда так поступает.

Теперь Д'мурр слышал только шипение газа, поступающего в камеру. Меланжа, меланжа. Она продолжала литься в Д'мурра, заполняя все его чувства. В нем не осталось ничего от прежней индивидуальности, он едва ли сможет когда-нибудь поговорить с братом.

Теперь он может только слушать, слушать и помнить…

***

Война есть форма поведения органической жизни. Армия служит средством выживания для чисто мужских групп особей. Чисто женские группы традиционно ориентированы на религию. Именно женские сообщества являются хранителями священных таинств.

Учение Бене Гессерит

После выхода из оставшегося на орбите лайнера и прохождения через сложную систему атмосферной защиты герцог Лето Атрейдес и принц Ромбур Верниус были встречены в космопорте Школы Матерей группой из трех одетых в черное женщин.

С поля космопорта не было видно иссиня-белого солнца Валлаха IX. Пронизывающий до костей ледяной ветер дул сквозь портик, где остановились прибывшие и встречающие. Лето чувствовал этот холод через теплую одежду, видя, как из его рта при дыхании вырываются клубы пара. Стоявший рядом Ромбур застегнул и поднял воротник куртки.

Приведшая группу женщина отрекомендовалась как верховная Мать Харишка, это была честь, удостоиться которой Лето не ожидал. Что я сделал, чтобы заслужить такое повышенное внимание к моей особе? Когда он сидел в тюрьме на Кайтэйне в ожидании конфискационного суда, Сестры Бене Гессерит тайно предложили ему свою помощь, но не стали объяснять причин. Бене Гессерит не делает ничего без ясно поставленной цели.

Пожилая, но полная энергии Харишка отличалась темными миндалевидными глазами и прямолинейной манерой говорить.

– Принц Ромбур Верниус.

Она поклонилась круглолицему молодому человеку, который в ответ тоже отвесил церемонный поклон, сняв с головы медно-пурпурную шапку.

– Достойно великого сожаления то, что произошло с вашим Великим Домом, великого сожаления. Даже Община Сестер находит действия Бене Тлейлакса совершенно.., непостижимыми.

– Благодарю вас, но я думаю, что все в конце концов встанет на свое место. Два дня назад наш посол в изгнании подал еще одну петицию в Совет Ландсраада. – Принц улыбнулся с несколько вымученным оптимизмом. – Я не ищу жалости.

– Вы ищете наложницу, верно? – Старуха жестом пригласила молодых людей следовать за ней на территорию комплекса Школы Матерей. – Мы очень рады возможности послать одну из наших Сестер в замок Каладан. Я уверена что это послужит на пользу вам и Дому Атрейдесов.

Вся группа направилась по вымощенной брусчаткой дороге, проложенной между связанными между собой оштукатуренными домами с красными терракотовыми крышами, похожими на чешуйчатую спину рифовой ящерицы. В засаженном цветами саду они остановились возле статуи, изображавшей коленопреклоненную женщину.

– Это основательница нашей древней Школы, – сказала Харишка, – Ракелла Берто-Анирул. Умело манипулируя своим обменом веществ, Ракелла сумела пережить, возможно, смертельное отравление.

Ромбур наклонился, чтобы прочитать надпись на латунной плите.

– Здесь сказано, что все записи об этой женщине и ее изображения были утрачены, когда захватчики сожгли библиотеку и уничтожили оригинальную статую. Э.., откуда вы узнали, как она выглядела?

Харишка сморщила лицо в кривой таинственной усмешке.

– Все дело в том, что мы ведьмы, – загадочно ответила она.

Не говоря больше ни слова, одетая в черную накидку женщина повела гостей по невысокой лестнице в сырую оранжерею, где послушницы и Сестры ухаживали за экзотическими кустами и травами. Может быть, они были лекарственными, а может быть, и ядовитыми.

Школа Матерей была местом, окутанным легендами и мифами, туда редко проникали мужчины, и Лето был изумлен теплым согласием, которое он получил в ответ на свою просьбу посетить Школу. Он попросил Орден подыскать умную одаренную подругу для Ромбура, и его патлатый друг согласился съездить за «покупкой».

Быстрым шагом Харишка пересекла травяной газон, на котором женщины в коротких спортивных платьях выполняли упражнения на растяжение, подчиняясь каденциям голоса морщинистой и сутулой старухи-инструктора, которая следила за правильностью движений. Лето нашел поразительным такое умение владеть своим телом.

Лето был рад избавиться наконец от холода пронизывающего ветра, когда они вошли в оштукатуренное здание с потемневшими от времени стропилами и отполированными полами. От старых оштукатуренных стен пахло мелом. Выход из фойе вел в тренировочный зал, в центре которого неподвижно, по стойке «смирно», как солдаты на плацу в ожидании смотра, стояла дюжина молодых женщин, одетых в белые платья. Капюшоны были откинуты на плечи, открывая лица.

Верховная Мать остановилась перед строем послушниц. Две Преподобные Матери встали позади строя.

– Кто здесь ищет наложницу? – спросила Харишка. Это был традиционный вопрос, часть давно заведенного ритуала. Ромбур выступил вперед.

– Я – принц Ромбур, перворожденный сын и наследник Дома Верниусов. Может быть, я даже ищу жену. – Он посмотрел на Лето и понизил голос:

– Поскольку мой Дом стал ренегатом, мне не стоит, быть может, играть в глупые политические игры. В отличие от некоторых знакомых мне людей.

Лето вспыхнул, вспомнив уроки своего покойного отца. Ищи любовь, где тебе заблагорассудится, но никогда не женись по любви. Твой титул принадлежит Дому Атрейдесов – используй это для заключения лучшей из возможных сделок.

Недавно Лето посетил лесистый Эказ, где встречался с эрцгерцогом Армандом в его временной столице, куда правитель переехал после бомбежки наследственного замка кораблями Моритани. После вмешательства императора, пославшего на Грумман сардаукаров, чтобы держать в рамках зарвавшегося виконта, открытая вражда стихла, по крайней мере на время.

Эрцгерцог Арманд Эказ потребовал создать группу расследования для изучения причин порчи редких деревьев и других растений, но Шаддам отказался удовлетворить такое требование.

– Не станем будить спящих собак, – таков был ответ императора. Он надеялся, что теперь проблема разрешится сама собой.

Оценив усердные попытки Лето успокоить напряженность в отношениях между соперниками, эрцгерцог в неформальной беседе намекнул, что его старшая дочь Сания могла бы составить подходящую партию для Дома Атрейдесов. Услышав это предложение, Лето сразу принялся оценивать состояние Дома Эказа, его торговое, политическое и военное положение и то, насколько все эти ресурсы могут быть полезны для Каладана. Он даже не взглянул на девушку. Изучи политические преимущества брачного союза. Отец был бы доволен… Теперь заговорила Верховная Мать.

– Эти женщины научены множеству способов ублажать аристократов. Все они отобраны согласно вашему профилю, принц.

Ромбур приблизился к строю женщин и стал поочередно пристально вглядываться в их лица. Блондинки, брюнетки, рыжие, некоторые с молочно-белой кожей, некоторые отличались кожей цвета эбенового дерева. Все были прекрасны, умны.., и все смотрели на него, охваченные стремлением и предвкушением.

Зная своего друга. Лето не удивился его выбору. Ромбур остановился перед неброской девушкой с широко посаженными, цвета сепии, глазами и коротко, как у мужчины, подстриженными волосами. Она не отвела взгляд, когда Ромбур принялся ее рассматривать, как это делали некоторые другие. Лето заметил, как на губах женщины заиграла едва заметная улыбка.

– Ее зовут Тессия, – сказала Верховная Мать. – Очень интеллигентная, талантливая молодая женщина, может цитировать по памяти древних авторов и умеет играть на нескольких музыкальных инструментах.

Ромбур взял девушку за подбородок и, приподняв ее голову, посмотрел в глаза.

– Но смеется ли она удачной шутке? И может ли ответить еще лучшей?

– Могу ли я вести умную игру словами, милорд? – вопросом на вопрос ответила Тессия. – Вы предпочитаете плоские каламбуры или непристойные шутки, которые заставят вас покраснеть?

Ромбур расхохотался от восторга.

– Эта!

Он взял Тессию за руку и вывел ее из строя. Девушка послушно пошла рядом с ним. Лето был очень рад за друга, но на сердце у него было тяжело – ведь сам он был лишен любовных отношений. Ромбур же часто совершал импульсивные поступки, но у него хватало мужества исправлять последствия.

– Идите ко мне, детки, – торжественным тоном произнесла Харишка. – Встаньте передо мной и склоните головы.

Ромбур и Тессия подчинились, продолжая держаться за руки.

Отечески нахмурившись, Лето подошел к Ромбуру, поправил ему воротник и разгладил складку на плече. Иксианский принц покраснел, но промямлил слова благодарности.

Харишка между тем продолжала:

– Пусть вы оба проживете долгую, плодотворную жизнь. Теперь вы связаны узами. Если по прошествии лет вы решите вступить в брак и заключить союз, выходящий за пределы простого сожительства, то вы получите на это благословение Бене Гессерит. Если вас не удовлетворит Тессия, то она в любой момент может вернуться сюда, в Школу Матерей.

Лето был удивлен, видя столько церемониальных ухищрений вокруг того, что, в конечном счете, было обычной торговой сделкой. От каладанского курьера он узнал цену и согласился ее уплатить. Однако слова Верховной Матери придали грубым отношениям какую-то структуру, создав фундамент чего-то вполне добропорядочного.

– Принц Ромбур, это особенная женщина, она воспитана так, что ее поведение может на первых порах удивлять вас. Прислушивайтесь к ее советам, ибо Тессия мудра не по годам. – Верховная Мать отошла в сторону.

Тессия подалась вперед и что-то прошептала на ухо Ром-буру; в ответ принц-изгнанник рассмеялся. Глядя на друга, он сказал:

– Тессии пришла в голову интересная идея. Лето, почему бы тебе не выбрать наложницу и для себя? Здесь есть на кого посмотреть. – Он жестом указал на остальных послушниц. – Тогда тебе не придется есть глазами мою сестру.

Щеки Лето стали пунцовыми. Его давнее влечение к Кайлее было очевидным, и он потратил много лет, чтобы спрятать его поглубже. Он отказывался уложить ее в свою постель, раздираемый на части герцогскими обязанностями и напутствиями отца.

– У меня есть другие любовницы, Ромбур. Ты это знаешь. Городские и деревенские красавицы находят своего герцога достаточно привлекательным. В этом нет стыда – зато я могу соблюсти честь в отношении твоей сестры.

Ромбур округлил глаза.

– Значит, дочь рыбака из дока для тебя хороша, а моя сестра – нет?

– Дело совсем не в этом. Я поступаю так из уважения к Дому Верниусов и к тебе.

В разговор вмешалась Харишка:

– Боюсь, что женщины, которых мы приготовили, не подходят для герцога Атрейдеса. Они были отобраны специально для принца Ромбура. – Улыбка тронула ее сморщенные губы. – Но можно отобрать и других женщин…

Она посмотрела вверх, на внутренний балкон, словно там наготове стояли другие кандидатки и ждали своей очереди.

– Я приехал сюда не за наложницами, – сердито отпарировал Лето.

– Какой независимый, – сказал Ромбур Верховной Матери, потом повернулся к Тессии:

– Что же нам с ним делать?

– Он знает, чего хочет, но не знает, как признаться в этом самому себе, – с понимающей улыбкой ответила Тессия. – Плохая привычка для герцога.

Ромбур похлопал Лето по плечу.

– Видишь, она уже дает добрые советы. Почему бы тебе не взять Кайлею в наложницы и покончить с неопределенностью? Я уже устал от твоего детского страха. Поступить так – в твоем праве, и мы оба знаем, что это самое большее, на что она может надеяться.

Лето принужденно рассмеялся и отогнал от себя эту соблазнительную мысль, хотя она и без намеков Ромбура не раз приходила ему в голову. Он очень сомневался, можно ли подступиться к Кайлее с таким предложением. Какова будет ее реакция? Не захочет ли она стать чем-то большим, чем наложница? Но она не могла бы стать его женой, это было просто невозможно.