Тело

– А вот и дом дядьки, – сказала Марина. – Борька, останови вон у того дома с зеленой калиткой.

– Как скажешь. – Борис улыбнулся Оле и украдкой посмотрел в зеркало. Он увидел то, чего не хотел видеть, то, чего просто не должно было быть. Он резко вдавил педаль тормоза.

* * *

Борька готов был поклясться, что когда он посмотрел в зеркало, Марина пожирала его друга. Причем пожирала в прямом смысле. Ее грудь и лицо были в крови. Голова Мишки была закинута назад, а из разорванной глотки бил фонтан бурого цвета.

– Эй, ты чего? – закричали друзья, когда «Караван» резко встал.

Боря со всей силы вцепился в руль. Костяшки пальцев побелели, пот выступил на лбу.

– Боря, с тобой все нормально? – спросила Оля.

Он посмотрел на нее, потом (его тело будто парализовало) повернулся к Марине и Мишке. Они были напуганы не меньше остальных. Но самое главное, не было никакой крови и все были живы.

Боря снова повернулся к жене.

– Да, нормально.

Пауза затянулась.

– Ну, мы ведь все равно приехали. Правда? – подала голос Олеся.

– Да, – ответила Марина. Потом повернулась к Мише и сказала: – Пойдем, сообщим ему радостную весть?

– Так он что, еще не знает? – удивился Славик, но Марина его не услышала. Она вышла за Мишкой и закрыла дверцу.

– Ты че так затормозил, придурок! – вдруг возмутилась Наташа. – Я из-за тебя ноготь сломала!

– Ты что, только проснулась? – спросил у сестры Сергей.

– А че он?! – не унималась Наташа.

– Утихни, мелюзга, – сказал Боря и вышел из машины.

Через минут пять из дома вышли Мишка, Марина и мужик в синем комбинезоне и помахали им. Борька заглянул в автобус:

– Пойдемте, посмотрим, что у них тут.

Боря пошел первым. Толкнул калитку и вошел на асфальтированную дорожку, вдоль которой стояли хромированные светильники на солнечных батареях. Чем больше он находился в этой деревне, тем больше поражался быту местных. Они, не имея работы и вследствие этого постоянного заработка, жили богато. Хотя… Рабочие места вполне могли быть на ферме. А свиная ферма могла приносить доход. Вот откуда светильники, асфальт и прочие житейские мелочи.

– А мне здесь нравится, – сказала Оля. – Чудное местечко.

Боря посмотрел на нее и подумал, рассказать о видении или нет. Потом все-таки решил, что нет, не стоит. И даже не потому, что она может испугаться. Ему просто меньше всего хотелось предстать дураком перед супругой.

– О чем задумался? – спросила у него Оля, когда они поднялись на крыльцо.

Борька остановился, пропуская ребят вперед, и взял Олю за руку.

– Ты точно решила участвовать?

– Мы ведь уже обсудили это. – Оля вырвала руку. – Ты что, опять?

– Ладно, ладно. Пошли уже, скалолазка ты моя. – Боря улыбнулся, обнял жену и поцеловал в щечку.

– Да, я такая, – ответила Оля и вошла в дом вслед за улыбающимся Прудей.

В доме Борька особой роскоши не увидел. Они прошли через кухню в столовую, в которой стоял стол на шесть человек. В этом помещении были еще две двери, кроме той, через которую они вошли. Хозяин пригласил их пройти в гостиную. Тут, конечно, Боря признал, что со своей московской «трешкой» и американским микроавтобусом на восемь мест является нищим по сравнению с этим деревенским фермером. Плазменная панель с диагональю 50 дюймов стояла у противоположной к входу стены. В правом углу был камин с чучелом какого-то зверька на полке. Мягкая мебель (насколько он мог судить – кожаная), ковер на стене был неуместен, но красив и явно не из дешевых.

– Ребята, посидите пока здесь, а мы с Мариночкой на стол соберем, – сказал дядя Эдик, как его назвала Марина.

– А давайте мы поможем, – предложила Оля и пошла за хозяином в столовую.

Наташа фыркнула и тоже вышла.

– Я тоже пойду, – прошептала Олеся Славе.

Борька посмотрел на друзей. Может, им рассказать? Да нет, они же придурки. Начнут ржать.

– Вы че это начали? – спросил Мишка.

– Ты о чем? – не понял Сергей.

– Что это было в машине? Что вы там устроили? Вы хотели опозорить меня перед девушкой? – Он посмотрел на Славика и вспомнил об Олесе. – Даже перед двумя.

Борька дернулся. А об этом он и не подумал. Ведь его прямо подмывало рассказать об этом. А еще и о том, как Прудя заплакал в шестом классе перед всеми, как Сережка обмочил штаны на физкультуре в четвертом классе. Он хотел рассказать обо всех. Даже об Оле. Когда она испытывала оргазм, она кричала. Как шлюха кричала. Черт! Он даже хотел рассказать о себе. Борька действительно хотел обо всем этом рассказать и друзьям, и двум незнакомым женщинам. Зачем?!

– Зачем? – услышал он вопрос Мишки.

– Ладно тебе, Мишка. Мы же пошутили.

– Почему-то мне было не смешно.

– Мне тоже, – сказал Боря, вспомнив о прокушенной глотке Миши.

* * *

В центре стола стояло огромное блюдо с дымящимися кусками мяса. Дядя Эдик принес трехлитровую банку какой-то мутной жидкости. Парни переглянулись. Им не нужно было объяснять, что в банке.

– Ну, молодежь, сегодня можно и гульнуть, – улыбнулся дядька Марины.

– Не обопьетесь? – спросила Оля у Бориса.

– Вы же нам поможете, – сказал Сергей, потер руки и сел во главе стола. Ребята тоже сели.

– Вы извините меня, – произнес Эдуард. – У меня все по-холостяцки. Мясо да самогон.

– То, что надо, – успокоил его Сергей. – Лучше и не придумаешь.

– Ну почему? Можно было бы и шампанского для девочек, – предложила Олеся.

Славик посмотрел на девушек и понял, что все они солидарны с его подругой.

– У вас тут магазин есть? – спросил Вячеслав.

– Магазин-то есть, а вот шампанского вы там вряд ли найдете. В лучшем случае портвейн или «Улыбку».

– Ну что, девочки, готовы улыбаться? – съязвил Мишка.

Славик подошел к нему и, обняв за плечо, обратился к Эдуарду:

– Вы нам расскажите, как добраться до вашего супермаркета?

Дядя Эдик подошел к ним и показал в окно.

– Сейчас выйдете из калитки и направо. Там до телефонной будки и снова направо.

– У вас есть телефонная будка? – удивилась Наташа. – Очень кстати, сотовые у вас совсем не ловят.

– Будка есть, а вот телефона нет.

– А как же вы связываетесь с миром?

– А зачем?

Вячеслав, подошедший к выходу, даже остановился. Действительно, зачем? Они же здесь все сиротки, и за кукурузным полем у них никого нет.

«У меня здесь дядька», – вспомнил Прудников слова Марины.

Значит, версия с сиротами отпадала.

– К тому же у меня есть радиотелефон.

– У вас одного? – услышал Славик голос Наташи.

– А зачем нам больше?

Славик улыбнулся и вышел на крыльцо. Мишка стоял с Мариной.

– Я с вами не пойду, – сказала девушка.

«А кто тебя зовет, милая?» – расхрабрился Прудя, но только в собственных мыслях.

– Если встретите местных, скажите, что приехали к старосте Эдуарду Финагину.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Миша. – Я же чемпион по спортивному кунг-фу.

– Пойдем, чемпион по спортивной ходьбе, – сказал Слава и подтолкнул друга к калитке.

Магазин они нашли сразу же. Одноэтажное здание с решетчатыми окнами стояло отдельно от домов. Но точно так же, как и деревенские дворы, было огорожено и имело свой приусадебный участок. Славик даже подозревал, что в здании магазина кто-то живет. Внутренняя обстановка была не хуже, чем в столичных магазинах эконом-класса. Только клиентов поменьше и женщина в белом халате одна за всех. И за кассира, и за продавца, и за директора.

– Вы не к Финагину приехали? – спросила она, едва парни ступили на порог.

– К нему, – ответил Мишка.

Ребята подошли к прилавку, как оказалось, сделанному из фанеры.

– У вас шампанское есть? – спросил Прудников и осмотрел полупустые полки.

– Конечно. Может, тебе еще коньяка накапать?! – гаркнула женщина. – Городские, – после небольшой паузы добавила она.

– Ну а вино какое-нибудь? – спросил Мишка.

Она посмотрела на него, как на пациента психлечебницы.

– А что, у старосты самогонка закончилась?

– У вас есть вино или нет? – Прудников терял терпение.

– А если нет? – вдруг спросила женщина. – Ты пойдешь в другой магазин?

Славик собирался в грубой форме объяснить ей, что такое торговля, когда продавщица засмеялась и достала из-под прилавка две полуторалитровых бутыли вина.

– С вас триста рубликов, – проговорила хохотушка. – А так можете в другой магазин сходить. – И женщина снова засмеялась.

* * *

Мишка и Славик вышли из магазина с двумя бутылями вина и направились к дому старосты. Миша то и дело оборачивался на здание, из которого они только что вышли.

– Что ты озираешься? – спросил Прудников.

– Да мало ли что у нее на уме. Ржет как сумасшедшая.

– Ладно тебе. Просто веселая женщина.

– По-моему, чересчур. Вообще, мне кажется, что здесь все какие-то странные.

– Кто все? Ты видел-то старосту и продавщицу.

– А вон посмотри. – Мишка кивнул во двор одного из домов.

Парни сначала не поняли, что происходит. За забором была какая-то возня.

– Они там дерутся, что ли? – спросил Славик.

– Не думаю. Может, свинью режут или барашка?

– Да нет, там человек, – слишком громко сказал Прудя.

Люди за забором посмотрели в их сторону.

– Держи чужих, – крикнул кто-то из них.

Парни не сразу сообразили, что люди, вооруженные ножами, направились к ним. Они стояли и смотрели на лица озверевших мужчин. Мишка опустил взгляд на того, кого они убивали. Это действительно был человек.

– Я думаю, нам не поможет даже староста, – прошептал Слава.

– Бежим, – крикнул Миша, и они понеслись к дому Финагина.

Эдуард, скорее всего, услышал крики и вышел во двор, а потом и навстречу бегущим.

– Идите в дом, – велел Финагин и пошел к озверевшим аборигенам.

Вячеслав забежал последним в калитку и на секунду остановился. Эдуард подошел к нервным мужчинам. Они успокоились и не кричали наперебой, как еще минуту назад. Люди (если их можно было назвать людьми) убрали ножи, и к Финагину подошел один из них, самый полный. Слава присел, когда Финагин показал на свой дом. Прудников глянул между штакетинами и, согнувшись, побежал к дому.

– Они резали человека, – хныкал Мишка.

Кто-то подал ему стакан с самогонкой.

– Мне тоже, – сказал Прудников и сел за стол.

Мишка и Славик выпили одновременно.

– Может, они свинью резали? – предположила Олеся.

– Конечно, свинью, – сказал Финагин с порога. – А кого же еще? Я вчера им продал отличного кабанчика. Вот они и «замучили» его сегодня.

– Да? – Мишка уже захмелел. – А что же тогда они за нами гнались? На ужин пригласить?

– Вы ж раскричались на всю деревню, что они человека убивают, – ответил дядя Эдик.

Слава попытался вспомнить человека в крови. Он был голый и весь в глубоких порезах. Несмотря на то что Прудников не видел ни головы, ни конечностей, трансформация из человеческого тела в свиное давалась с трудом. Тем не менее это было возможно. Из-за штакетника и травы они вполне могли принять свинью за человека.

– Возможно, – произнес Слава и подставил стакан для новой порции самогона.

* * *

Мишка перенервничал. Самогон сначала подействовал. Он даже пьяный пошел спать. Но сейчас, проснувшись, Миша понял, что хмель улетучился и предстоящая ночь будет бессонной.

Он встал и подошел к двери. Выглянул в коридор и вспомнил, что их положили в хозяйской спальне. Миша оделся и вышел. Он хотел помочиться. Его представлений о сельской местности хватало на то, чтобы сообразить, где у них туалет. Выходить из дома было страшно. Несмотря на то что молодцы с ножами резали свинью, Мишка, вспомнив их звериные взгляды, не отбрасывал вероятность и человекоубийства. Дядя Эдик и самогон убедили его, что в том бою пал кабанчик, но где-то в глубине души Болдин знал, с такими взглядами свиней не закалывают. Они готовы были разорвать не только бедное животное, но и их, случайных свидетелей.

Миша встал на крыльце и посмотрел в ту сторону, откуда они прибежали. Тихо. Ни звука, ни шороха. Болдин медленно спустился во двор. Подумал о собаке, но не смог припомнить, есть она здесь или нет. Он вообще не мог припомнить ни одной собаки. С момента, как они приехали в эту деревню, он не услышал ни лая, ни поскуливания. Он даже не увидел ни одной собаки, пока они шли от дома Финагина до деревенского супермаркета.

Он зашел за угол. До туалета было еще метров тридцать, мимо сарая и темных кустов. Мишка замер. На сегодня он свою дозу адреналина получил, да и к тому же все спят. Он повернулся к огороду, расстегнул ширинку и начал поливать какой-то цветок. Его внимание привлек свет на ферме. Маловероятно, что свинарник работал в три смены. Мишка убрал свое «добро» и подбежал к забору, абсолютно не заботясь о целостности урожая под ногами.

«Может, забыли выключить свет? – подумал Болдин. – Это ведь куда безобидней, чем что-то другое».

«Что-то другое» пугало Мишку, но он решил проверить сам, в одиночку. Схватить столько адреналина, что спуск в шахту ему покажется прогулкой по столичному метро.

Болдин перелез через забор и, пригибаясь и прячась в кустах, побежал к свинарнику. Подбежав вплотную, он заглянул в окно, но так ничего и не увидел. Голоса доносились из здания, но людей не было видно. Мишка решил рискнуть и подобраться ближе к входу. За все время наблюдения ему ни разу не пришло в голову, что он может встретиться с теми же «мучителями свиней» и в этот раз ему не удастся уйти.

Он вбежал в открытую дверь и спрятался в первом же помещении. В щель он видел, как мимо прошел дядя Эдик, а за ним какой-то мужик в грязной футболке. Мишка не был уверен, но ему показалось, что это один из их преследователей.

«Главное, что здесь не воруют точно, – подумал Мишка. – Раз уж хозяин в свинарнике, ничего противозаконного произойти… Стоп! Что такого можно делать со свиньями ночью, чего нельзя делать днем?»

Финагин с мужиком зашли в здание, и Мишка отшатнулся. Он почувствовал, что на что-то наступил. На что-то липкое и вонючее. Болдин обернулся. Света, пробивающегося сквозь щели, было недостаточно. Мишка достал зажигалку, открыл крышку и зажег огонь. Его мало беспокоили звуки, которые подобно грому разносились на весь свинарник. Перед ним была куча кишок. Он подошел ближе и обомлел. Ноги подкашивались, руки тряслись. В куче зловонных внутренностей лежали кисти рук, ступни и даже головы. Человеческие, черт возьми, головы!

Вдруг в куче что-то шевельнулось. Мишка едва подавил крик. Огромная крыса вылезла, зыркнула на Болдина и снова скрылась в вонючих отходах. Голова, лежавшая на самом верху кучи, качнулась и покатилась вниз. Она словно мячик подпрыгнула, когда достигла пола, и, перевернувшись к Мишке лицом, остановилась у его ног. Это была голова Олеси.

* * *

Единственное, что могло порадовать в сложившейся ситуации, это то, что он вчера так ничего и не съел, и рвать ему было просто нечем. Комок желчи подкатил к горлу, обжег слизистую и снова упал вниз. Раскорячься он сейчас здесь над лужей собственной рвоты, его бы непременно застукали эти головорезы. Мишка боялся посмотреть назад, на кучу человеческих частей. У него перед глазами стояло обескровленное лицо Олеси.

Он выглянул в щель. В коридорчике было пусто. Болдин больше не мог находиться в этом вонючем чулане. Ему уже казалось, что головы перешептываются. И пока голова Олеси не заговорила с ним в полный голос, Мишка собирался убраться отсюда. Он открыл дверь и медленно вышел. Голоса доносились с улицы. Финагин что-то вдалбливал головорезу в грязной футболке.

«На улицу нельзя, иначе твоя башка ляжет в кучу с кишками».

Миша по стенке двинулся в глубь строения. Добрался до следующей двери и, не раздумывая, вошел внутрь светлого помещения. Очень своевременно. Как только он закрыл за собой дверь, Финагин со своим подручным прошли мимо. Болдин обернулся. На крюках, торчащих из потолка, висели туши, накрытые полиэтиленом. Михаила передернуло от одной мысли о том, какие именно туши висят там. Но он (скорее для собственного спокойствия) подошел к первому «мешку», аккуратно снял клеенку и облегченно вздохнул. Пар из его рта обдал разрубленную грудину туши. Это была разделанная свинья.

Мишка почему-то вспомнил свой сон. Ему снились обезглавленные тела, подвешенные вдоль дороги. Обезглавленные… Тут же перед глазами встало искривленное лицо Олеси.

«Если голова там, то тело где-то здесь».

Следующий же полиэтилен открыл человеческое тело. Миша отшатнулся, поскользнулся и упал, содрав клеенку с туши рядом. Там было еще одно тело. Болдин вскочил и снова упал. Руки жгло от холода. Он встал, провел рукой по стене, покрытой инеем, и приложил к лицу. Лучше не стало.

«Почему так? Почему я не отказался сюда ехать?»

Миша прильнул лбом к ледяной стене. Глубоко вздохнул и снова посмотрел на человеческие тела. Нет, они никуда не делись. Болдин поймал себя на том, что пытается понять, кому принадлежит второй труп. Если с первым более или менее понятно, несмотря на разрубленную грудину и вырезанные половые органы, в нем узнавалось что-то женское, ему оставалось только приставить к нему голову Олеси, то о втором он мог сказать только, что он принадлежит мужчине.

Болдин хотел подойти ближе, чтобы рассмотреть тело, но его вдруг накрыла такая волна отвращения, какой не было даже там, в темном чулане, полном вонючих кишок и обрубков тел.

«Вот чем они здесь занимаются!» – подумал Миша и пошел к двери.

Он шел задом, боясь повернуться к трупам спиной, будто они могли спрыгнуть с крюков и убить его.

«Не их надо бояться, а тех, кто сделал это с ними. А они как раз сейчас могут быть за твоей спиной».

Миша резко обернулся. В дверях стоял головорез в грязной майке и точил огромный мясницкий нож. Перед тем как отключиться, Миша подумал, что сейчас от него будет вонять точно так же, как и после той злополучной вечеринки десятилетней давности.

* * *

Прудников проснулся от какого-то шума. Он посмотрел по сторонам, определяясь со своим местонахождением. В голове будто кто-то стучал молоточками. Славик сморщился и встал. Он все еще не мог понять, где находится. Под ним был диван. Уже хорошо. Прудников встал и, ощупывая все вокруг, пошел по направлению, как ему казалось, выхода. Слава нащупал дверь и улыбнулся. Внутренний компас не подвел.

Он не помнил, как лег спать, но почему-то решил, что их непременно положат всех вместе, ну или хотя бы мальчиков отдельно от девочек. Но чтоб вот так его в отдельную комнату, Славик не ожидал. Прудников прошелся по коридору, подсвеченному сквозь окно лунным светом. На диване кто-то спал. Он подошел ближе и увидел, что это Борька и Оля. Вячеслав попытался разглядеть груди Ольги, но потом, отругав себя, отвернулся.

«Животное! Она жена твоего друга! – Это не я. Это все самогон».

Собственные объяснения удовлетворили его, и Слава прошмыгнул в столовую, где их так накачал дядя Эдик. Может, самогонка и ни при чем? Стресс и дорога, вот причина его отключки. А то, что Олесю положили куда-то в другое место, объясняло разглядывание сисек жены друга.

Боль в желудке напомнила о том, что он не ел со вчерашнего утра. Сколько было мяса на столе, а он ни кусочка не попробовал. Ох, сейчас бы… Вдруг его нос учуял запах мяса. Сладковатый, едва уловимый аромат долетал с улицы. Кто-то среди ночи жарил шашлык. Прудникову это не показалось странным. Мало ли, может, у местных свои причуды. Свои тайны, свои скелеты в шкафу. Но этот запах заставил желудок отозваться болью.

Прудя вышел во двор. Осмотрелся. Если где-то что-то жарят, значит, где-то должен быть дым. Железная логика. Но, не увидев источника запаха, Славка решил для начала облегчить мочевой пузырь. Он не стал искать туалет, просто спустился с крыльца и, немного отвернувшись в сторону, помочился на какие-то цветы.

Запах усилился, когда Прудников подошел к калитке. Он посмотрел в сторону фермы и увидел свет в окнах. А самое главное, он заметил тоненький дымок, струящийся из трубы пристройки к основному зданию свинарника. Вячеслав вышел за калитку, посмотрел в сторону магазина. Все-таки дневные свинорезы до сих пор заставляли его нервничать. Но есть хотелось больше, и он, не пригибаясь, пошел в сторону свинарника.

– Держи чужих! – вдруг раздался мужской голос.

Славик поднял голову и увидел, как в его сторону бежит Мишка. За ним выскочил человек. В руке у него был нож, да такой, что запросто мог проткнуть их обоих. Прудников встал, разинув рот.

– Что ты стоишь?! Бежим! – заорал Болдин и, подтолкнув Славу, побежал сам.

– Что ты там делал? – спросил Вячеслав, когда они спрятались в кустах, почти у самого леса.

– То же, что и ты, – с вызовом ответил Мишка.

Слава кивнул, немного подумал и снова спросил:

– А что они там делали?

– То же, что и все, – услышали они голос дяди Эдика за спиной.

Мишка вскочил и тут же упал. Вячеслав даже не стал вставать. Когда Финагин замахнулся ружьем, Прудя просто закрыл глаза.

* * *

Голова гудела. Голоса, словно молотки о наковальню, молотили по ней. Слава поднял ставшую такой тяжелой голову и попытался навести резкость. Но в глазах двоилось. Прудников протер глаза и только теперь разглядел, что он сидит за столом. Скорее всего, он за ним и уснул. Рядом стояла недопитая банка самогона и дымящееся мясо. Либо его кто-то разогрел, либо он отключился ненадолго.

– Я говорю тебе, они здесь убивают людей! – несмотря на то что Мишка говорил шепотом, его слова, будто наждаком, прошлись по ушам Славы.

– Не неси ты чушь, – отмахнулся от него Борька. – Дай поспать.

– Боря, надо уезжать.

Прудников посмотрел в окно. На улице почти рассвело. Славка не мог вспомнить свой сон. Ему снилось, что он хочет есть. Запах мяса… Ну, с этим понятно. Аппетитные куски курились ароматным дымком прямо перед ним. Потом он вроде бы шел на ферму. Оттуда выбежал Мишка, а за ним…

Вячеслав встал, пошатнулся и пошел к коридорчику, где спал Борька.

– Борька, я видел трупы людей.

– Пойди проспись, а? – предложила теперь Оля.

– Я видел отрубленную голову Олеси.

Слава едва не упал. Он зацепился за угол стола, и чашка с мясом полетела на пол. Прудников забежал в коридор и уставился на Мишку. Ему было наплевать, разбилась тарелка или нет. Его интересовало совсем другое.

– Что ты сказал?

– Я вышел отлить и увидел свет в свинарнике. Пошел проверить.

Боря с Ольгой проснулись окончательно. Они сидели и внимательно слушали.

– В какой-то темной комнате было много отходов. Внутренности и головы.

– Свиные? – спросила Оля.

Миша мотнул головой и сел на диван.

– Может быть, там были и свиные, но я видел человеческие. По крайней мере, одна прямо скатилась к моим ногам.

– Чья? – подал голос Слава.

– Олесина… – прошептал Болдин. – Потом я зашел в морозильник. Там на крюках среди тушек свиней висели…

– Не спится? – из зала вышла заспанная Олеся.

Славик открыл рот и сел рядом с Мишкой. Девушка прошла на улицу.

– Придурок! – прошипел Борька и пнул ногой Болдина. – Иди проспись.

Мишка и Славик встали. Прудников, несмотря на то что всегда заступался за Болдина, сейчас просто возненавидел его.

– Зачем? – спросил Прудя, когда они сели за стол.

– Я действительно видел трупы.

– Зачем ты сказал, что видел Олесю? – Слава готов был ударить друга.

– Может, голова очень похожей девушки? – предположил Мишка.

– Может, пить надо меньше?

Славка очень хотел врезать приятелю и, чтобы этого не случилось, встал и вышел на улицу. Прошелся по дорожке до калитки, взглянул на минивэн Борьки, перевел взгляд на ферму и пошел к дому. На углу стояли Финагин и Марина. Они о чем-то шептались, но не это было странным. Странным Вячеславу показалось, что они разбежались, словно тараканы, когда увидели его. Марина пошла к теплице, а Финагин к нему. И тут Славка вспомнил конец сна. Дядя Эдик улыбнулся и замахнулся на него ружьем. Хорошо хоть, не выстрелил.

– Ну, как спалось?

– Если не считать, что я уснул за столом, то вполне себе, – пожал плечами Вячеслав.

– Самогоночка у меня хорошая, – улыбнулся Финагин. – Способствует.

Чему способствует, он не сказал. Да Славе было и не важно, единственное, о чем он сейчас подумал, глядя на оскалившегося фермера, так это о том, что к его улыбке сейчас ружья не хватает.

* * *

После зловещего шепота Мишки Борис не смог уснуть. Он встал, оделся и вышел в столовую. Мишка наливал себе самогона в стакан.

– Зачем ты пьешь? Мы же сегодня в шахту будем спускаться.

Мишка посмотрел на него и выпил.

– Я немного.

– Нажрешься, я тебя с собой не возьму, – сказал Борька и вышел.

Дядя Эдик и Славка Прудников стояли у крыльца.

– А вот еще один молодец, – воскликнул радушный хозяин.

– Вы б это, убрали самогонку, что ли, – неуверенно произнес Борька. – А то у нас есть один любитель.

– Ты про кого это? – с обидой спросил Вячеслав.

– Да Мишка присел…

– Что вы, ребята, под мясцо это ж самое оно. – Финагин улыбнулся еще шире и пошел в дом.

– Тебе не кажется, что нас спаивают? – спросил Борька, как только дядя Эдик скрылся в доме.

Слава пожал плечами:

– Насильно же нам никто не наливает.

– Это да. А что ты думаешь об этом клоуне?

Прудя вначале не понял, о ком говорит друг. Но потом сообразил и сказал:

– Если отбросить голову Олеси… – он тут же осекся. Фразу можно было понять буквально, поэтому он решил поправиться. – Если отбросить историю с головой, то вполне может быть.

– Что вполне может? То есть, ты считаешь, что трупы на крюках вполне возможны. Кишки и головы… пусть не Олесины, тоже?

– Что там Олесино?

Парни обернулись. На крыльце стояла Соня.

– Да вон Пруде сон приснился, – быстро нашелся с ответом Борька и улыбнулся.

– А, ну да. – Софья развернулась и зашла в дом.

– Что это было? – спросил Вячеслав.

– Проверка связи, – улыбнулся Боря.

– Кстати, о снах. Мне действительно сегодня что-то снилось.

– Голова Олеси? – попытался пошутить Шувалов.

– Нет, жопа! Ты можешь меня выслушать? – Прудников посмотрел на Борьку, когда тот кивнул, Слава продолжил: – Мне снилось, будто я проснулся среди ночи, чтобы отлить. Когда вышел на улицу, я учуял запах жареного мяса. Я направился к ферме… Там был Мишка и… и те головорезы, что за нами гнались днем… и еще там был…

– Ну все, парни, давайте к столу, – позвал Финагин. У него в руке был нож. – Давайте, давайте, а я пока зелени срежу. И девчат зовите.

Прудников вспомнил, что во сне он был с ружьем. Он ударил прикладом сначала Мишку Болдина, а потом его.

Марина вышла из теплицы с пучком зелени.

– А, племяшка, ты уже срезала?

Слава смотрел на происходящее, будто на продолжение сна. Громкие неестественные звуки, то замедляющиеся, то убыстряющиеся движения персонажей. Щеколда туалета открылась с таким грохотом, будто это засов на амбарной двери. Олеся вышла и направилась к рукомойнику. Вообще, с появлением Финагина во дворе все как будто зашевелилось и зазвучало. Словно это он, староста, дал разрешение.

«Странное совпадение, не больше», – подумал Прудников и пошел к дому вслед за Шуваловым.

Однако чувство, что этот спектакль разыгрывался исключительно для него, маленьким зверьком засело в недрах его разума.

Глава 3

Софья снова насторожилась. Ей показалось, что парни говорят о смерти. Она не любила подобные разговоры. После того как погиб Саша, она даже новости не смотрела. Вообще, по телевизору показывали слишком много смертей. Со дня гибели мужа прошло чуть больше двух лет, а она никак не могла прийти в себя. Она так и не начала ни с кем встречаться. Ей хватало общества друзей и подруг, а секс ей был просто не нужен. Здесь Соня лукавила. Возможно, он ей и был нужен, но она не могла предать память о муже. Его не вернуть и бла-бла-бла, – говорили ее друзья и родители. Но ей наплевать, что его не вернуть, что надо жить дальше. Первый год она вообще хотела покончить с собой, но струсила. Струсила и жила дальше. И единственное, что она могла для него сделать, это не предавать его.

– Соня, идем завтракать, – позвала Наташа и снова скрылась за дверью.

– Иду, – ответила Сухорукова, завязала в конский хвост волосы и вышла за подружкой.

Мишка уже был пьян, Борька накладывал салат Ольге, Славик что-то шептал на ушко Олесе, Сережка с Наташей расставляли кружки и наливали чай. Соня села на один из свободных стульев и только теперь заметила, что Марины и хозяина в комнате нет.

– Ты чай или кофе будешь? – спросил Сергей.

– Кофе, – ответила Соня.

– А что, мяса не будет? – пьяно улыбнулся Болдин и вылил остатки самогона себе в стакан. – Или у вас человечина закончилась?

Славик дернул его за рукав. На пороге появился Финагин. По его лицу трудно было понять, услышал он Мишку или нет. Он, как и прежде, добродушно улыбался.

– Ребят, тут такое дело… – начал Эдуард. – Я бы не хотел вас отпускать без проводника.

– Марина же говорила, что есть карта, – сказал Борька.

– Все верно, но со знающим человеком куда спокойней.

– Это да. Но нам бы после завтрака выдвинуться.

– Марина сейчас съездит за ним, а я вам, если хотите, покажу свою ферму.

Вот теперь Соня поняла, что высказывания Мишки о человечине Финагин все-таки слышал. Он смотрел на пьяного Болдина.

– Нет уж, увольте. Я ночью насмотрелся.

– Что именно ты видел, я могу узнать? – Финагин присел рядом с Мишкой.

Теперь улыбка была злой, будто хищник радовался удачно загнанной в ловушку жертве.

– Да сон он увидел, – вступился за друга Борька. – Столько выпить. И не такое привидится.

– Ну ладно. – Финагин встал. – Если кто захочет все-таки посмотреть, я во дворе.