Дикая Роза

В госпитальной палате пахло цветами и апельсинами — их принесла Эрлинда, пришедшая навестить Розу и Томасу.

Роза, меланхолически сдирая золотистую кожицу с крупного плода, сетовала на то, что не знает, чем заняться после выхода из госпиталя: продавать жвачку и книги, шныряя между машинами, ей больше не хотелось.

— Да, ты уж, пожалуйста, подальше от автомобилей, — сказал вошедший в палату на ее последних словах Рохелио. Он уже почти не хромал.

Рохелио тоже принес цветы. Он спросил у Эрлинды, почему она больше не приходит.

— Не хотела вас беспокоить…

— Даже звонком?

Роза поспешила на помощь подруге:

— Да у вас трубку всегда снимает эта донья Ворона. Кому охота с ней каркать?

Эрлинда начала что-то плести об их неравном имущественном положении, исключающем дружбу. Рохелио живо возразил, приведя в подтверждение своей правоты свои с Розой отношения.

— А на чьем это грузовике ты совершила свой шоферский подвиг?

Роза объяснила.

— Этот Эрнесто что, твой жених?

— Да я лучше на скорпиона сяду, чем снова замуж выходить, — немедленно отозвалась Роза. — Эрнесто мне кореш. Он в газетах пишет.

Она помолчала.

— Ну, правду сказать, и он — мужчина. А все мужчины — cам знаешь…

Рохелио попросил Ликду звонить ему и откланялся. Роза вышла его проводить. Он предложил ей денег. Она решительно отказалась:

— Ты уж прости, не нужны мне деньги от Линаресов!

— Ты у нас самая бескорыстная… И самая забывчивая.

— Это почему?

— Ты даже не спросила, как поживает Рикардо.

— А кто он такой, Рикардо?.. Ты его защищаешь, потому что он — твой брат.

— Я защищаю его, потому что он страдает. Привет тебе от него.

— Пусть на ответный не рассчитывает. На глазах у нее появились слезы.

Выражение лица Рикардо испугало Кандиду. Он молча прошелся по ее комнате, зачем-то осмотрел стены, откинул штору с окна, потом вернул на прежнее место. Видно было, что он оттягивает какое-то неприятное сообщение.

Наконец он заговорил:

— Я только что из конторы лиценциата. Сегодня утром он улетел в Париж. И неизвестно, когда вернется.

Лицо Кандиды помимо ее воли вытянулось от удивления, и Рикардо снова стало жалко свою доверчивую сестру.

— Что ты удивляешься? Все проще простого: вернется Дульсина — надо будет с ней объясняться, а он трус. Твой Феде — большой негодяй!

— Но вчера он мне сказал, — начала было Кандида, но в это время в дверь постучали и вошла Леонела.

— Канди, я все знаю и хотела бы… Кандида гневно взглянула на брата:

— Это ты рассказал?

Он ласково положил руку ей на плечо.

— Да скоро любой куст у нас в саду об этом знать будет. Леонела с сочувствием смотрела на нее.

— Скажи, Канди, ты действительно хочешь иметь ребенка?

— Кто не хочет иметь ребенка от любимого человека? — всхлипнула та.

— Но это всего лишь фраза, которую всегда говорят… Молодая пара не должна обременять себя детьми. Мне дети вообще не по душе…

Рикардо жестко посмотрел на нее.

— А вот мне — наоборот, — сказал он.

Все-таки дома было лучше, чем в госпитале… Роза кормила соскучившегося по ней попугая, когда появился Эрнесто. Он все время поддразнивал ее шоферскими успехами. Вот и сейчас вместо приветствия он спросил:

— Ну, ас, как твой глаз?

Глаз у Розы прошел. Завтра должны были выписать и матушку Томасу.

Эрнесто тоже знал об этом. Наверно, потому он и решил поговорить с Розой сегодня. Разговор был все о том же. Он взял ее за руку и сказал:

— Я хочу жениться на тебе. Она твердо покачала головой.

— Нет, Эрнесто. Я не могу выйти за тебя. Да и какая тебе польза от такой, как я?

— Когда любишь, не думаешь о пользе. Роза печально вздохнула:

— Но я, я не давала тебе повода думать, что люблю тебя. Видимо, он совсем потерял голову от своего безнадежного чувства, потому что вдруг спросил:

— Может, ты отвергаешь меня из-за моих скромных средств?

Она взглянула на него как на сумасшедшего.

— Ты в своем уме? Да я сама беднее всех на свете!

— Но ты, видно, до сих пор влюблена в своего богатенького сеньора, который приволок тебя в свой дом, чтобы только поиздеваться над сестрами…

— Давай закончим болтовню на эту тему. Я не желаю замуж ни за кого, будь это хоть сам наследный принц. Не желаю, и все тут!

Он постарался взять себя в руки.

— Как хочешь… Но больше не проси у меня мороженого. — С горькой улыбкой он покинул ее дом.

В суматохе аэродрома, в пестрой толпе, за грудой чемоданов Рикардо не сразу разглядел Дульсину.

— Это все твое? — спросил он, кивая на багаж.

— Конечно. — Она была оживлена. — Женщина, собирающаяся выходить замуж, должна быть одета по последней моде.

Он молча поглядел на нее.

— А ты уверена, что выходишь замуж? Она рассмеялась.

— А ты забыл? За Федерико.

— Твой Федерико неожиданно улетел в Париж.

— Откровенно говоря, я удивлена…

— Поедем домой, там ты удивишься еще больше, — пообещал Рикардо.

Но Дульсина была так наполнена предвкушением своего грядущего замужества, что не обратила внимания на довольно зловещую интонацию, с которой это было произнесено.

Дома она прежде всего распорядилась, чтобы Себастьян занес в ее комнату все чемоданы. И лишь после этого вспомнила о странной фразе, брошенной братом, и послала Себастьяна сказать Рикардо, что она ждет его.

Рикардо пришел и с непонятным выражением на лице принялся смотреть, как Дульсина вынимает из чемоданов свои новые платья и костюмы.

— Я думаю, что все эти вещи ты купила напрасно.

— Это почему? — улыбнулась она. — Они в моде.

— Но Роблеса-то нет.

— Господи, ну и что? Вернется.

— Он бежал, сестричка. Бежал, потому что он негодяй и хорошо знает это.

Она опустилась на кровать и недоуменно посмотрела на Рикардо.

— Что здесь происходит? — заволновалась она. — Хватит ходить вокруг да около.

— И впрямь, — согласился Рикардо. — С чего бы только лучше начать? — Он как-то мрачно рассмеялся. — Да вот хоть с этого: ты знаешь, что у твоего Федерико с Кандидой были интимные отношения?

— Что за чушь! — Дульсина даже попробовала засмеяться. — У нашей тихони Канди?!

Рикардо подошел к ней и посмотрел на нее сверху вниз. Потом негромко сказал:

— У нашей, как ты выразилась, тихони Канди будет ребенок. От Федерико Роблеса.

Дульсина смотрела на него, как будто не понимая, смысла сказанного.

ЛОВУШКА

Наконец-то Томаса вернулась из госпиталя домой. Рука у нее еще побаливала, но ей не терпелось заняться домашней работой, потому что Роза, по ее мнению, делала все не так, как надо.

Синяк под глазом у Розы тоже прошел, видела она хорошо и с интересом просматривала в газете страницу объявлений о работе.

— А почему Эрнесто не видно? — спросила Томаса.

— Повздорили немного.

— О Господи! Наступит ли такое время, когда ты со всеми будешь жить в мире?

Роза продолжала изучать объявления. Потом вдруг спросила:

— Как ты думаешь, у меня привлекательная внешность?

Томаса удивленно взглянула на нее.

— Более или менее. А что?

— Да тут объявление одно интересное. «Требуется сеньорита с привлекательной внешностью», — прочитала она.

Томаса помолчала в раздумье.

— Я бы не очень доверяла такому объявлению… Может, Эрнесто тебя проводит? Ах, да ведь ты с ним поцапалась…

— Потому что он на мне жениться собрался. А я такой глупости больше не сделаю.

Томаса вздохнула:

— Тебе нужен спутник жизни. Роза рассмеялась.

— Так вот он! — сказала она, указывая на попугая. — Верно, Креспин? По крайней мере, приставать не будет — я ему не нравлюсь.

Томаса тоже засмеялась.

Дульсине не хотелось верить Рикардо. Обливаясь слезами, она кричала о том, что Кандида придумала свою беременность, чтобы отнять у нее Федерико. А если это не так, и она действительно ждет ребенка, тогда она — потаскушка!

— Просто женщина, совершившая ошибку, — спокойно поправил ее Рикардо.

Дульсина вдруг рванулась к двери.

— Я убью ее! Она недостойна жить на свете! Она решила украсть его у меня. Так нет же, не будет этого!

Рикардо еле успел перехватить ее у дверей. Глядя в глаза сестре и крепко держа ее за руки, он сказал:

— Помимо всего, лиценциат Роблес еще и авантюрист. Я просматривал бумаги по отцовскому наследству и нашел такие небрежности, чтобы не сказать больше, которые вполне подпадают под уголовную ответственность. А теперь он спрятался от нас за Атлантическим океаном.

— Это из-за Кандиды! — старалась вырваться Дульсина. — Из-за нее мы все будем опозорены! Она должна избавиться от ребенка!

— Она хочет оставить его. И это ее право. Подожди до утра и остынь.

Дульсина как будто вняла его увещеваниям и стала готовиться ко сну. Однако стоило ей убедиться, что Рикардо тоже отправился спать, как она осторожно вышла из своей комнаты и направилась к сестре.

С трудом заснувшая в горьких раздумьях о своих злоключениях, Кандида ошеломленно открыла глаза, почувствовав, как ее кто-то яростно трясет за ворот ночной рубашки. Перед ней было разъяренное лицо Дульсины.

— Спишь, лиса? — Дульсина широко размахнулась и дала сестре звонкую пощечину.

Кандида рванулась из ее рук. Рубашка затрещала. Сестры принялись осыпать друг друга руганью и упреками. А Дульсина снова кинулась на сестру с кулаками.

Спасаясь от ударов, Кандида выбежала из комнаты и бросилась вниз по лестнице. Посредине пролета она то ли споткнулась, то ли оступилась и рухнула на ступени. На шум сбежались домочадцы. Рикардо первым успел к распростертому телу сестры.

— Ты слышишь меня, Канди? — прокричал он ей чуть не в самое ухо.

Она не отвечала. Дульсина, неподвижно застыв на верху лестницы, смотрела, как приехавшие санитары уложили Кандиду на носилки и унесли.

Спортивная машина самого пижонского цвета, какой только можно себе представить, подлетела к подъезду солидного дома и, взвизгнув тормозами, замерла. Из нее вылез молодой человек в очень пестрой гавайской рубашке, с прической, представляющей собой сложное искусное сооружение с замысловатым коком впереди. Виляя бедрами в узких и тоже ярких брюках, он направился к подъезду.

Привратник встретил его почтительно: молодой сеньор Нестор Паради порой бывал довольно щедр. Правда, сейчас он только дружески похлопал привратника по плечу сложенной газетой.

В квартире его уже ждал приятель.

— Давно пришел, Рик?

— Десять минут назад.

В руках Рика тоже была газета, только развернутая.

— Это твое объявление насчет сеньорит с привлекательной внешностью?

Нестор засмеялся.

— Да, я иногда даю такие объявления. Глупышки летят на них, как пчелки на мед.

— Что же, они не чуют ловушки?

— Да, немного хорошей музыки, светский разговор, рюмочка…

— Хватает одной рюмочки?

— Смотря с чем рюмочка, — усмехнулся Нестор, доставая из кармана и показывая приятелю пузырек с какой-то жидкостью.

— Ну, ты даешь! — сказал Рик.

…Девушка, откликнувшаяся на этот раз на объявление, сразу понравилась Нестору. Она явно была с какой-то окраины. И манеры, и одежда хозяина могли произвести на нее впечатление скорее, чем на какую-нибудь сеньориту из центра.

Кроме того, она была очень хороша собой, с диковатой, несколько даже неуклюжей грацией, с выразительными светлыми глазами. Одета она была в простое синее платье, подчеркивающее линию ее сильных бедер.

— Добрый день, — сказала она. — Я насчет работы пришла. Тут в газете прописано…

«Прописано, — отметил он про себя. — Небось из какого-нибудь „затерянного города“. Тем лучше — меньше возни».

Надо отдать должное сеньору Нестору: он умел быть простым и обаятельным, когда того хотел. Довольно скоро он «разговорил» Розу (а это была она), она почувствовала себя свободнее и даже спросила, не на карнавал ли он собрался, имею в виду его пестрый наряд.

— Да это последняя мода! — несколько обиженно объяснил он.

— Ну, разве что последняя: после нее уж никакой другой не будет, — сказала Роза. И деловито поинтересовалась: — Так какая у вас работа?

Но Нестор затеял разговор о музыке, включил магнитофон, подсел к ней и стал делать комплименты один другого рискованней. Затем он предложил ей рюмочку текилы.

— Я, парень, об эту пору и воду-то не пью, — сказала Роза. Он, однако, поколдовав около бутылки, налил ей и себе поинтересовался, есть ли у нее жених.

— У меня муж есть, — ответила она, к его удивлению, — верней был.

Он предложил выпить за знакомство. Она опять спросила о работе. И он ответил, что, прежде чем предложить ей работу, он должен получше узнать ее, чтобы понять, какая именно работа ей больше подходит.

Роза внимательно взглянула на него, сделала вид, что отпила из бокала и неожиданно попросила еще порцию текилы. Он с готовностью пошел к бутылке, но, когда обернулся с полной рюмкой, чуть не закричал от ужаса: на него смотрело дуло пистолета, направленного уверенной рукой сеньориты прямо ему в лицо.

— Что вы делаете?! — взвизгнул он.

— Раскусила я тебя, парень, — сказала Роза. — Опоить хотел! А ну, на колени.

Лицо сеньориты выражало свирепую решимость, и Нестор не посмел возражать. Она тут же потребовала, чтобы он повернулся к ней спиной, и, когда он исполнил и это требование, дала ему жесткий пинок пониже спины и со смехом выбежала из его апартаментов.

Опять-таки к чести молодого сеньора Нестора, он опомнился быстро. А опомнившись, кинулся к домофону.

— Симон! — завопил он, нажав кнопку. — Только что на меня напала вооруженная женщина. Она спускается вниз: красивая такая, в синем платье. Не выпускайте ее и звоните в полицию! И осторожней: она вооружена!

Когда Роза, спустившись в лифте, попыталась открыть входную дверь, у нее ничего не вышло. Она услышала, как из-за закрытой двери комнатки привратника раздался голос:

— Сеньор Паради, эта грабительница уже здесь!

— Это я — грабительница? — спросила Роза сама себя.

Врач сообщил братьям, что жизнь их сестры вне опасности. Но ребенка у нее не будет: он погиб в результате ее падения.

Эта печальная новость удручила братьев, но не могла не обрадовать Дульсину. Она решила, что пора налаживать в доме нормальную жизнь. Прежде всего надо было договориться с Рикардо. Она пригласила его к себе.

— Давай поговорим спокойно. Я весьма сожалею о случившемся с Кандидой, но некоторым образом это спасение для нашей семьи.

Но Рикардо пришел в ярость от этого утверждения. Он схватил ее и стал трясти не хуже, чем она сама некоторое время назад трясла Кандиду.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? Ты подумала о страданиях сестры?!

Дульсина сбросила со своих плеч его руки и посмотрела на него с издевкой.

— Да она радоваться должна, что все так кончилось для нее. Ей не нужно будет скрывать свой позор.

— У тебя нет сердца, — только и сказал Рикардо, уходя. Дульсина же распорядилась, чтобы Хаиме подготовил машину. Она решила навестить Кандиду.

Даже в сверкающей белизной больничной палате лицо Кандиды все равно поражало своей бледностью.

— Что тебе надо от меня? — спросила она слабым голосом, глядя на Дульсину недобрым взглядом.

— Не думай, что я пришла просить у тебя прощения. Это ты передо мной виновата.

Они, как и в прошлый раз, начали обвинять друг друга с той разницей, что накал обвинений был ослаблен болезнью одной и сознанием другой, что она все-таки находится в больничной палате и говорит с больной.

Тем не менее Дульсина не постеснялась сказать сестре, что в основе ее связи с Федерико — гнусная похоть, а не любовь и недаром он бежал в Европу, чтобы только ее не видеть.

Приход Рохелио остановил эту стычку, которая, учитывая состояние Кандиды, неизвестно, чем бы могла закончиться.

Когда Дульсина ушла, Рохелио спросил Кандиду, что ей наговорила сестра.

— То, что причиняет боль, — ответила Кандида. — Она хочет, чтобы я отступилась от Федерико. Но я не сделаю этого!

Рохелио с грустью посмотрел на нее:

— Ты еще не знаешь, каков он, Федерико Роблес…

На столе дежурного полицейской части лежал пистолет. Лейтенант внимательно осмотрел его, покачал головой, потом вынул из ящика стола другой, точно такой же, и, сравнив их, рассмеялся.

— Вот ведь какой ствол отлудили!

Пистолеты и в самом деле не отличались друг от друга, хотя один был игрушечный, а другой настоящий. Один из них лейтенант убрал назад, в ящик стола.

За дверью раздался возбужденный девичий голос, и ввели Розу.

— Отпустите меня! Вы мне платье порвете! Кто вам позволил открывать мою сумку?

Лейтенант, напустив на себя строгий вид, сказал:

— Вопросы здесь задаю я. Вас обвиняют в серьезном преступлении. Сеньор Нестор Паради заявил, что вы напали на него в его доме.

Роза всхлипнула:

— Врет он!

Она стала рассказывать лейтенанту все по порядку, начав с объявления в газете, причем все время требовала от него подтверждений того, что он согласен с тем, что она говорит. Например, рассказывая о том, что в объявлении было написано: «Требуются девушки с привлекательной внешностью», она с искренним простодушием спросила:

— Вы как считаете, у меня привлекательная внешность? Отказавшись отвечать на этот неформальный вопрос, лейтенант обратил ее внимание на то, что она грозила Нестору Паради оружием.

— Ой, оружием! Да это игрушка. Я ее у нашего соседского мальчишки Тито отобрала, он матушку Томасу ею пугал. Ваш сеньор Нестор просто трус. А это — игрушка.

В доказательство того, что от игрушечного пистолета никакого вреда быть не может, Роза, прежде чем лейтенант успел помешать ей, схватила со стола пистолет и нажала на курок. Раздался оглушительный выстрел. Посыпалось стекло. Роза удивленно положила пистолет на стол.

— Чего это он стреляет-то?..

Бледный, как мел, лейтенант, крикнул растерянным полицейским:

— В камеру ее!

Полицейские схватили Розу за руки. Но она подняла крик, что немедленно требует телефонного разговора со своим адвокатом.

— Да какой у этой рожи адвокат может быть, господин лейтенант! — рявкнул один из полицейских.

Но лейтенант был большой законник.

— Она меня чуть не прикончила. Но право на ее стороне, — сказал он и пододвинул к Розе телефонный аппарат.

— Спасибо, шеф, — виновато улыбнулась она и набрала номер Линаресов.

За окнами был Париж. Через балкон номера с Елисейских полей доносился шум вечерней толпы. Федерико Роблес мог наслаждаться покоем, обеспеченным дальностью расстояния и тайной своего местопребывания.

Международный звонок удивил его. Он решил, что звонит его секретарша, единственный человек, осведомленный о его адресе.

Но это оказалась Дульсина.

— Как ты узнала, где я? — растерянно спросил он.

Но она не стала распространяться о своей беседе с его секретаршей и о том, какой суммы стоило Дульсине заставить ее разговориться.

— Нам надо поговорить спокойно. Я наслышана о твоей связи с Кандидой.

Он начал оправдываться, крича в трубку, что обстоятельства были выше его, что, не имея возможности тотчас поговорить с ней из-за ее поездки в Нью-Йорк, он счел за благо покинуть на время Мексику, но он не заслуживает сурового отношения с ее стороны.

Дульсина неожиданно согласилась:

— Конечно. В конце концов, ты мужчина, и она просто соблазнила тебя.

— Вот именно! — подхватил он. — Так оно и было! Ровным голосом Дульсина продолжала:

— Я сообщу тебе то, что, возможно, успокоит тебя. Кандида случайно упала с лестницы. С ней все в порядке. Но ребенка— у нее не будет.

Наверно, телефонистки международной линии Мехико — Париж никогда еще не слышали такого облегченного мужского вздоха.

Дульсина спросила Роблеса, не собирается ли он возвращаться, учитысая новые обстоятельства.

— Если ты готова понять меня… и простить…

— Как не простить соблазненного мужчину, — сказала она все тем же ровным тоном.

— Но твои братья… Рикардо был очень груб со мной. У нее и на это был ответ:

— В доме Линаресов порядки устанавливаю я.

— Но с твоей семьей будет непросто.

— Любовь никогда не бывает простой. Возвращайся, мы поженимся, и я защищу тебя от любой напасти.

У него не осталось больше аргументов. И он согласился.

— Я всегда мечтал жениться на тебе. Но на каждом шагу встречал препятствия… Я возвращаюсь с первым самолетом, Дульсина!

Он повесил трубку и, услышав шорох, повернул голову.

В дверях номера стояла тоненькая брюнетка в купальном костюме с мокрыми волосами. Она только что вышла из ванной.

Это была любовница Федерико Роблеса Ирма Дельгадо.

— Ты женишься на ней? — недовольным тоном спросила она.

Селия, подошедшая на телефонный звонок Розы, по ее просьбе подозвала к телефону Рохелио. Узнав, что произошло и где находится Роза, он обещал тотчас приехать. Селии он велел передать Рикардо, что поехал выручать из беды Розу Гарсиа.

А Роза в это время сидела в камере, слушая жалобы своей случайной соседки, попавшей сюда за то, что взяла кое-что в супермаркете, не заплатив.

— А чем платить-то? Дети от голода ревут, а работы никакой… Первый раз вот попробовала — и сразу попалась…

— Сколько у тебя ртов-то? — спросила Роза.

— Шесть. — Эстела, так звали товарку по камере, безнадежно махнула рукой. — Старшему десять… Муж-то с другой удрал.

Роза сочувственно слушала ее.

— Знаешь, дай-ка мне свой адрес. Если меня выручат, я твоих детишек навещу. А зашибу деньжат — так, может, куплю им что-нибудь…

Роза не зря надеялась на Рохелио. В эту минуту он уже находился в комнате дежурного, и лейтенант говорил ему, что Роза Гарсиа совершила вооруженное нападение на хозяина дома Нестора Паради.

— Это просто смешно, — сказал Рохелио. — Я мою свояченицу хорошо знаю: она ни на кого напасть не способна. Тем более с оружием в руках.

— Вот посмотрите, — лейтенант протянул ему пистолет. Рохелио повертел его в руках.

— Это же игрушка! Она совершенно безопасна.

— Но сеньор Нестор Паради-то этого не знал, — сказал лейтенант и рассмеялся. — А потом, видите эту разбитую лампу? Это ваша дикая Роза выпалила в меня из моего пистолета, абсолютно, знаете ли, настоящего. Спасибо не попала.

Лейтенант с улыбкой смотрел на растерянного Рохелио.

— Отведите-ка сеньора в камеру к задержанной, — сказал он полицейскому.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛИЦЕНЦИАТА

Перед Нестором Паради стоял молодой человек сильного телосложения. Он легко отодвинул хозяина от дверей и вошел в апартаменты сеньора Паради.

— Почему вы врываетесь, — начал было Нестор, но вошедший не стал пускаться в долгие объяснения.

— Вы негодяй! — сразу же заявил он. — Моя жена пришла сюда по вашему бесстыдному объявлению, и вы собирались обесчестить ее.

Нестор пытался оправдываться, лепетал какие-то неубедительные слова, но посетитель был лаконичен и неумолим.

— Она защищалась, а вы выдали это за нападение на вас! Свое обвинение вы немедленно возьмете назад!

— Но она грозила мне пистолетом!..

— Игрушечным.

— Но я же не знал этого!.. И потом она дала мне пинка…

— Я вам дам десять, если вы не возьмете назад вашу клевету. И пусть меня посадят, после выходя я повторю все сначала!

Нестор невольно сделал шаг к двери. Но в это время в нее вошел еще один молодой человек в кожаной куртке.

— Где Роза Гарсиа? — спросил он, обращаясь то ли к хозяину, то ли к пришедшему раньше посетителю.

…За час до этого Эрнесто с цветами пришел к Розе, чтобы помириться с ней. Томаса сказала ему, что Роза ушла договариваться о работе по объявлению, и показала газету, где это объявление было напечатано. Эрнесто тут же записал адрес и кинулся на указанную улицу. Он хорошо понимал, что может скрываться за таким объявлением.

Нестор смотрел на нового незнакомца с испугом и недоумением. Сколько их еще может быть, крепких молодых людей, спешащих заступиться за эту шалую Розу Гарсиа, приходившую по объявлению с пистолетом в сумке?

Но и Рикардо приход Эрнесто не понравился.

— Я муж Розы, — сказал он на всякий случай, обращаясь к Эрнесто.

— Да, я знаю.

— Что вам от нее надо? Почему вы ею интересуетесь? Эрнесто холодно взглянул на него:

— Насколько я понимаю, она уже не ваша жена, чтобы задавать такие вопросы.

Нестор обрадовался было, что они занялись друг другом, но в это время пришедший вторым спросил, кивнув на Нестора:

— А это кто? Уж не автор ли объявления?

И Нестор окончательно понял, что придется забирать свое заявление из полиции. И чем раньше, тем для него, Нестора Паради, лучше.

Федерико не счел нужным скрывать от Ирмы своих новых планов.

— Да, я женюсь на Дульсине Линарес.

Ирма замотала мокрые волосы в тяжелый узел, закинула его за спину и резко опустилась в кресло. Полы ее халата разошлись, и Роблес успел подумать: все-таки очень красивые у нее колени.

Он был прав: ни у одной из сеньорит Линарес таких не было. Но Ирма не была расположена к любовным радостям.

— Мы близки с тобой долгие годы, но ты ни разу не заговорил со мной о женитьбе. Я устала побираться!.. Когда ты предложил мне лететь с тобой в Париж, я полагала, что уж теперь-то мы всегда будем вместе.

— Будь разумной, Ирма. Ты же знаешь, что моя жизнь связана с Мексикой.

— Но я не та женщина, которая согласится делить мужчину с другой!

Роблес попытался взять ее за руку.

— Ну а если эта другая даст мне возможность стать мультимиллионером? Кто от этого выиграет больше всех?

Он подождал ответа, но не дождался. И ответил сам:

— Ты!

Она смотрела на него с мрачным недоверием.

— Смотри, если ты задумал надсмеяться надо мной… Я долго терпела. И мое терпение кончилось.

— Ты грозишь мне? — С полушутливой улыбкой он всплеснул руками.

— Возможно… — ответила она. Она не склонна была шутить.

Выходящую из автомобиля Кандиду встретила и проводила к подъезду Селия. У входа Себастьян вручил Кандиде роскошный букет белых роз.

Из окна, скрытая шторой, за этим с иронической улыбкой наблюдала Дульсина, не пожелавшая выйти встречать сестру.

Ее отсутствие заметила прежде всего Леонела. Она поднялась к Дульсине.

— Я понимаю, — сказала она, — между вами произошли страшные вещи… Но все-таки она твоя сестра. Ты бы заглянула к ней.

— Я не хочу причинять ей новых страданий, — поджала губы Дульсина. — Дело в том, что Федерико возвращается из Парижа, чтобы жениться на мне.

Леонела покачала головой.

— Это безумие. Вся твоя семья против.

Но Дульсина смотрела на нее без тени уныния по этому поводу.

— Если бы ты знала, Леонела, как я люблю, когда у меня много противников!

Выйдя от Дульсины, Леонела стала спускаться по лестнице в прихожую и встретила Рикардо. Она сообщила ему новость о возвращении Роблеса и его женитьбе на Дульсине.

— Каналья! Да как-он смеет! — взорвался Рикардо. — Это еще один удар — Кандида не выдержит!

— Дульсина даже не заглянула к ней, — сказала Леонела.

— Ты не представляешь, какими махинациями у нас в доме занимался твой управляющий. Моя сестра не может выйти замуж за уголовного преступника. Хорхе обнаружил такое!..

— Пойди и скажи ей об этом. Но я надеюсь, что все пертурбации в этом доме не помешают осуществлению нашей мечты?

— Это вещи, не связанные друг с другом… Но дом Линаресов рушится!..

Поднявшись к себе, Рикардо тотчас позвонил Хорхе.

Тот сообщил приятелю, что весь его офис занимается расследованием махинаций лиценциата Роблеса и что размеры этих махинаций просто не укладываются в голове.

— Итак, вы забираете обвинение? — спросил лейтенант Нестора.

Тот кивнул.

— Девушка сейчас же будет отпущена. Вы хотите видеть ее, сеньор Линарес?

Неопределенно кивнув, Рикардо удалился. Ушел и Нестор. Привели Розу, и лейтенант объявил ей, что она свободна.

— Ну вот, я же говорила, что меня надо отпустить, — сказала Роза. — А все-таки почему вы меня отпускаете?

Лейтенант ответил, что сеньор Паради взял назад свое обвинение.

— А я ведь ему такого пинка дала, что он рылом все рюмки на столике перебил, — задумчиво сообщила Роза.

— Чем вы хвастаетесь! — возмутился полицейский. — Ступайте отсюда!

— Да что вы меня гоните? Мне поговорить с вами надо! И Роза рассказала ему об Эстеле Гомес, которую, по ее мнению, следует отпустить.

— Ну, знаете! — закипел лейтенант. — Шли бы вы отсюда! Ваша Эстела Гомес совершила кражу в супермаркете.

— Да у нее детишек целых шестеро! Как их кормить? Вот представьте: вас с работы турнут, а у вас — шестеро.

— У меня трое, — устало сказал лейтенант.

— А вы женаты?

— Женат…

Тут только лейтенант вдруг сообразил, что его допрашивают в его собственном кабинете, и стукнул кулаком по столу.

— Да какое вы имеете право!..

— Не сердитесь, — сказала Роза. — У вас лицо неженатого человека.

Она забрала свои вещи и напоследок осведомившись, точно ли это ее оружие, наставила на него свой игрушечный пистолет, нажала на курок, и из дула выскочила лента с надписью «ПУМ!». Лейтенант не выдержал и расхохотался.

Роза подарила ему образок Девы Гвадалупе и пообещала, что Дева поможет, если ему будет трудно кормить своих троих детей.

С тем она и удалилась. Лейтенант еще долго улыбался ей вслед.

Рикардо решил, что будет говорить с Дульсиной, не повышая голоса и не выходя из себя, что бы ему ни пришлось услышать.

Дульсина сидела в кресле, наводя лоск на свои ногти, и встретила его, холодно кивнув на стул, стоящий около дверей.

— Нам надо серьезно поговорить. Леонела сказала мне, что возвращается лиценциат Роблес. Честно говоря, я не поверил…

— Отчего же?

— И это правда, что он по-прежнему собирается жениться на тебе?

— Что тут странного? Я не замужем.