Стратег - Схватка

Двери закрылись. Мощная струя дезинфицирующего газа обдала все вокруг, и тут же кондиционеры очистили крохотное помещение. Мэри, усталая, но счастливая, вошла в заветный кабинет. Освободившись от поклажи, она занялась своей внешностью. Конспирация конспирацией, но она не собирается выглядеть дурнушкой в присутствии Стратега. Бесформенный балахон оказался на полу, туда же полетело нижнее белье. Прямо на голое тело она натянула короткое платьице с глубоким вырезом, настолько ее обтягивающее, что казалось, стоит ей пошевелиться, и оно пойдет по швам. Обзаведясь в баре своим любимым напитком – кампари со льдом, она залезла с ногами в кресло, поджидая прихода хозяина кабинета. Усталость и волнение прошедшего дня взяли свое, бросив ее в объятия сна и грез… Еще не проснувшись и не понимая, происходит это во сне или наяву, она почувствовала его губы и жадно впилась в них, даря обворожительный поцелуй.

После выступления нескольких политиков, каждый из которых за десять минут умудрился так и не сказать ничего путного, дошла очередь до дебатов. Первым на трибуну поднялся представитель фракции пацифистов. Эти псевдоборцы за мир имели сильные позиции в Совете и теоретически могли повлиять на его решение. Именно фракцию пацифистов Стратег считал виновной в том, что Земля оказалась неготовой к Звездным войнам. С маниакальным упрямством все средства направлялись на создание новых космических Колоний, в ущерб программе «Супернова» (боевых звездолетов нового поколения) или строительству УСОКО (Универсальных Систем Отражения Космической Опасности). Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Кажется, так говорили древние римляне.

Невысокий, начинающий лысеть оратор, словно на антивоенном митинге (хотя Земля давно не воевала), начал не то речь, не то агитацию:

– Все только и делают, что говорят о войне. А вы пробовали предложить им… как их там зовут… ах да, рэмы… мир? Почему все готовятся к сражениям, вместо того чтобы, высоко подняв знамя мира…

– А вы хоть знаете, где находится Империя рэмов? Куда отправлять парламентеров? – перебил его Тактик.

– Это неважно, знамя мира всегда…

– Вот взяли бы его и пошли куда подальше, к… рэмам. Никто не мешает вам заключить с ними мир. Но не мешайте нам готовиться к войне, – не отступал Тактик…

Словесная перепалка не прекращалась. Стратег не принимал в ней участия. Он представил себе перспективу заключения мирного соглашения с рэмами. Земля действительно не знала дороги в логово Врага. Любой же корабль, в том числе и с посланниками мира, приблизившийся к расположению их флота в районе космической станции «Пионер-4», был бы немедленно атакован и уничтожен. Так что даже начать переговоры оказывалось проблематичным. Впрочем, рэмы с радостью заключили бы мир с Землей. Их история знала много таких примеров. Правда, использовали они этот прием лишь для того, чтобы усыпить бдительность противника, а затем, не раздумывая, нарушали все подписанные соглашения и наносили сокрушительный удар. Верх вероломства и полная беспринципность. Цель оправдывает средства. Никаких моральных принципов – вот девизы Империи.

Следующим выступал представитель «ура-патриотов», как окрестил их Стратег. Молодой человек, спортивного телосложения, с пеной у рта призывал всех как один встать на защиту Отчизны:

– Какой мир может быть с агрессором? Мы все хотим сражаться, и, если нас не призовут в войска, не дадут уйти на фронт добровольцами, мы создадим народное ополчение. История знает много примеров – Жанна д'Арк, Минин и Пожарский…

Слушая попеременно выступления то одних, то других, Стратег пытался оценить, кто из них представляет сейчас большую опасность для Земли. Прежде наибольшее зло исходило от пацифистов, с их идиотским лозунгом: «Земля не собирается ни на кого нападать». Теперь эти депутатишки собираются заключить мир с Империей рэмов, а может, заодно и с не-гуманоидами (если они вообще знают про их существование), но толку от их визга будет мало. А вот не в меру активные милитаристы… «Пожалуй, надо дать указание агентам присмотреть за этим ополчением. Свое я уже создал, а еще одно, тем более неконтролируемое, может только все испортить».

Лишь под вечер поток желающих высказаться иссяк, и началась процедура голосования. Стратегу, при активной поддержке Тактика, удалось добиться, чтобы на голосование был вынесен всего один вопрос – объявлять ли всеобщую мобилизацию? Всякие там мирные переговоры, народные ополчения и прочая дребедень остались в стороне. Через час решение приняли. Не совсем то, на которое рассчитывал Стратег, но вполне приемлемое: «Всеобщую мобилизацию не проводить. Вернуться к этому вопросу после генерального сражения».

Лифт стремительно уносил Стратега вверх, на сто первый этаж. Весь в своих мыслях, он совсем забыл, что его поджидала гостья.

Войдя к себе и еще не видя Мэри, Стратег, тем не менее, сразу почувствовал ее присутствие. Этот запах нельзя было спутать ни с чем. Запах женщины. Он обнаружил ее спящей. Она залезла с ногами в кресло и свернулась калачиком. Рыжие космы красовались на прежнем месте, а легкое платьице, вернее практически его отсутствие, открывало взору все великолепие тела. На секунду мелькнула мысль, что она не просто ослушалась приказа, а решила подразнить его своим поведением. «Интересно, как она умудрилась влезть в столь обтягивающее платье?» Ноги были оголены полностью. Упитанные бедра плавно переходили в… «Интересно, а трусики-то на ней надеты?» Лифчик явно отсутствовал. Свидетельством тому была наполовину обнаженная белая, словно мраморная, грудь. Спасаясь от тесноты плена, она, лишь зацепившись соском за край ткани, избегала полного освобождения. Платье настолько повторяло все соблазнительные изгибы тела, что требовалось совсем немного фантазии, чтобы представить Мэри обнаженной.

Отвлекшись от любования великолепием Мэри, сознательно выставленным напоказ, Стратег заметил несколько небрежно брошенных пакетов. В них оказались парики и какое-то тряпье. «Ах, Мэри. Ты все исполнила, только на свой лад. Пожалуй, ты права. Вовсе необязательно напяливать все эти балахоны в моем присутствии. Но тебя ждет разочарование – такие платьица я тоже не потерплю. Я ведь не каменный!»

Стратег медленно приблизился к Мэри. Не отрывая взгляда от полуобнаженной груди, он поцеловал ее прямо в губы. Она, еще во сне, страстно ответила на этот поцелуй, доверчиво протянув руки, и проснулась. Он помог ей встать, и она прижалась к нему. Стратега охватило безудержное желание овладеть этим теплым, пышным и таким доступным телом. Ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы побороть в себе соблазн. Как можно нежнее он отстранил ее и взял за руку.

– Почему? – с легкой досадой в голосе спросила Мэри. – Ведь ты же хочешь меня!

– Ты думаешь, тебя в таком виде можно не хотеть?

– Хочешь посмотреть мои наряды? – сменила она тактику.

Стратег сначала обрадовался переходу на нейтральную тему, но быстро раскусил тщательно завуалированный маневр: «А ведь на этой чертовке под платьем-то ничего нет! И переодеваться она намерена в моем присутствии. Она просто усиленно ищет повод раздеться. Ее тело должно быть великолепным… Нет, не сейчас. Нельзя».

– Мэри, перестань меня соблазнять…

– Не перестану, – шутливо топнув ножкой, ответила плутовка, поняв, что ее очередная уловка не удалась. – Ты ведь опять захотел меня…

– …и перестань разглядывать это место! Демонстрация мод откладывается. Я вполне доверяю твоему вкусу.

– Ты еще тут будешь издеваться надо мной! Сам велел обзавестись всем этим тряпьем, а теперь называешь это моим вкусом.

Так шутливо препираясь, они подошли к бару. Стратег плеснул себе на донышко армянского коньяка, а для Мэри, не спрашивая ее, приготовил кампари со льдом.

– Добавь немного водки, – попросила она. Стратег смирился с тем, что Мэри будет постоянно пытаться его завлечь в свои объятия. В конце концов, это довольно мило и приятно. Устанавливать в приказном порядке чисто деловые отношения он не хотел, да и понимал, что это нереально. Мэри неисправима. Гораздо проще и намного приятнее будет ей слегка подыгрывать, чем пытаться все разъяснить и очертить рамки поведения.

Они болтали о пустяках, потягивали спиртное. Мэри опять забралась в кресло с ногами. Стратег откровенно любовался ее телом. Она же постепенно распалялась, пытаясь оголиться…

Стратег не любил свой кабинет и при первой же возможности покидал его. Помещение, слишком большое и неуютное, занимало весь этаж, выглядело излишне помпезным и было плохо приспособлено для работы. Но Мэри смотрелась как-то по-домашнему, и возникало ощущение, что она находится здесь уже давно, если не всегда. Благодаря ей в кабинете стало тепло и уютно. Это порадовало Стратега – ведь им предстояло здесь поселиться. Вот только надолго ли? Пока рэмы не оккупируют Землю…

– Мэри, у нас завтра ранний подъем. Пора спать.

Мэри восприняла это известие по-своему, искренне надеясь, что здесь не гостиница и в наличии имеется только одна кровать, а уж в ней она не оплошает. С этими помыслами она последовала за Стратегом в его спальню. Кровать, действительно, была одна! Мэри и не скрывала своих эмоций. Радость поселилась на ее лице: «Он же весь вечер пялился на меня и не скрывал своих желаний! Неужели сейчас…» Ехидная усмешка Стратега разрушила все надежды. Он нажал какую-то потайную кнопку. Что-то зашумело. Из стены, так некстати, появилась еще одна ненавистная кровать, а раздвижная перегородка довершила дело, образовав вторую комнату. Поцелуй в щечку, игривый шлепок по попке, и Мэри оказалась одна в своей спальне.

– Спокойной ночи, Мэри. Приятных сновидений, – услышала она насмешливый голос Стратега.

Направляясь в спальню, Стратег понимал, что сейчас Мэри предпримет последнюю, решительную попытку оказаться с ним в одной постели. Он знал, что тогда не устоит. У него был заготовлен сюрприз – вторая спальня (была еще третья и четвертая). Но Мэри так и не пришла в себя от неожиданности, и ему удалось мягко, но настойчиво затолкнуть ее в образовавшееся помещение и пожелать спокойной ночи.

– Мои сновидения были бы намного приятнее, проведи я эту ночь в твоей постели.

Стратег не стал отвечать. Ему просто нечего было сказать. Тут Мэри оказалась права. Это касалось и его сновидений.

Мэри ворочалась в постели. Несмотря на усталость, сон не приходил. Да какой тут может быть сон – ведь там, за тонкой перегородкой лежал он! Еще вчера она даже не смела об этом мечтать. «Пусть я с ним в разных постелях, но это дело поправимое». Весь вечер она пыталась его соблазнить и видела, что он ее хочет. И дело не в том, что его мужское достоинство периодически возбуждалось. Она и без этого ощущала его желание. «Он постоянно сдерживался, позволяя себе только откровенно разглядывать мое тело. Почему он отказывается от близости со мной?» Как же она хотела подарить ему свою любовь! «Интересно, устоит ли он перед моими чарами? Вернее, как долго? Увы, если захочет, то устоит, и как угодно долго!»

Мэри прекрасно знала, что он не монах и есть счастливицы, с которыми он разделял свою постель. Правда, постоянной подруги у него не было – это знали все.

Она была в курсе пари, которое заключил женский персонал Байконура, объявив полушутливую охоту на Стратега – затащить его в свою постель и представить доказательства проведенной с ним ночи. Если верить россказням, то это удалось чуть ли не каждой второй, правда, с доказательствами дела обстояли намного хуже. Дошел до нее слух и про ту ночь на Байконуре, которую Стратег якобы провел с двумя связистками одновременно. В это она отказывалась верить – слишком было непохоже на Стратега. «Хотя почему? Лучше пусть это окажется правдой, тогда и у меня больше шансов…» Мэри вдруг отчетливо поняла, что даже если у них возникнет близость, то она не будет у него единственной. А вот если расстанутся, то она уже ничего не сможет себе позволить с другим мужчиной. И решение пришло мгновенно – она никогда не станет препятствовать его связям с другими женщинами, ревновать или укорять. Она не вправе привязывать его к себе – ведь Стратегу запрещено иметь семью. Это одно из основных условий для кандидата на эту должность – чтобы нельзя было оказывать давление, шантажировать… Стратег обречен на одиночество.

Стратег никогда не засыпал сразу. Он любил и ценил эти моменты отхода ко сну, неизменно посвящая их размышлениям. Вот и сейчас он еще раз прокрутил в голове ход дебатов на Совете. Но незаметно его мысли вернулись к Мэри: «Надо признать, она нравится мне, и я хочу ее как женщину. Вот только Мэри не та женщина, с которой можно просто так один раз переспать». Следующие полгода, а то и дольше, им предстояло провести вместе. Мэри не скрывала, что влюблена в Стратега и добивается близости с ним. Она бы согласилась просто переспать с ним, несколько раз, без всяких обязательств и проявления чувств со стороны Стратега. Но он так не мог. Не мог с ней. С любой другой, только не с Мэри. Он боялся привязаться к ней, а то и… «Мы будем вместе». Теперь Стратег уже не сомневался в этом. Это неизбежно. «Но не сейчас… Еще не время».

Мэри и Стратег, каждый в своих мыслях и переживаниях, заснули почти одновременно. Разделенные тонкой перегородкой, но единые в желании преодолеть ее и оказаться в жарких объятиях…

Стратег. Размышления: о моногамии и полигамии

Стратег любил поразмышлять на отвлеченные темы, или, как он говорил – пофилософствовать. Правда, выводами он ни с кем не делился. К тому же знал, что рано или поздно возникнет ситуация, когда придется принимать очень важное решение в условиях дефицита времени, и тогда уже будет не до «философствования».

Сколько женщин должно быть в жизни мужчины? Оставаться ли верным той, единственной, или менять их как перчатки?

Раньше он не задумывался над этим вопросом: «Всех женщин не пере… но стремиться к этому надо», – любили повторять его приятели, и он соглашался с ними. Наверно, это не тот вопрос, ответ на который приходит в юности. Ведь мало кому дано испытать в столь нежном возрасте такую любовь, какую Господь даровал Ромео и Джульетте!

Жить с одной женщиной противоестественно. Эта мысль, к сожалению, все прочнее укореняется в нашем обществе. Веками некоторые религии укрепляют такое мировоззрение в сознании масс. Всем известно, что ислам приветствует многоженство. В противовес ему, христианство проповедует вечный брак на земле и на небесах. В некоторых католических странах до сих пор нельзя развестись, несмотря на то что любовь прошла. Конечно, угасшая любовь не повод для прекращения совместной жизни. Ведь между супругами есть и другие чувства, связывающие их. Но как быть тем, у кого не осталось и этого? Имеет ли моральное право пусть даже сама церковь удерживать вместе людей, ставших чужими? Не делают ли они это для того, чтобы другим неповадно было?

Стратег ни в коем случае не порицал ни одну из религий. Он сам хотел разобраться в этом вопросе…

В его жизни был период, когда он свысока относился к верным мужьям, даже не помышляющим о других женщинах. Он считал, что или это от скудости ума, или они настолько неинтересны, что на них никто не позарится. Так он и шел по жизни, не пропуская ни одной юбки. Потом судьба даровала Стратегу настоящую любовь – он встретил своего Светика-Самоцветика. Он проводил с ней дни и ночи, забросив дела и позабыв все свои обязанности. Другие женщины разом перестали для него существовать. И он был верен своей избраннице. Он просто не мог представить себя с другой. Даже мысленно. Быть верным не только физически, но и в мыслях. Многие ли могут похвалиться тем, что даже в своих помыслах не возжелали другую?

Как долго смог бы Стратег хранить верность? Ответа на этот вопрос теперь не узнать. Его суженую похитили. Он гнался за ними через пол-Вселенной. Затем мрак отчаяния охватил его.

Пережив это потрясение, Стратег начал даже слегка завидовать тем мужчинам, которым довелось прожить всю свою жизнь с одной женщиной. Он стал считать это признаком внутреннего благородства. Верность – одно из лучших свойств души. Теперь Стратег думал, что сумел бы прожить всю жизнь с одной женщиной. Смог бы он не изменять ей? Ведь вокруг столько прелестных девушек! Наверно, да, и, лишь попав в ситуацию, когда его станут усиленно соблазнять, мог бы не устоять. Но он сделал бы все, чтобы не оказаться в таком положении. А значит, это не в счет. А вот мысленно? Стратег не мог поручиться…

У Стратега всегда было много женщин, но лишь потому, что он еще не встретил ту единственную и неповторимую… Дарует ли судьба ему всепоглощающую любовь?

Блистательная Белая Рэмия. Большой Хурал

Сегодня был знаменательный для Империи день – шесть Великих кланов должны были решить ее судьбу. Пройдет несколько часов, и РэмсирДлан, главный Сир и Император, торжественно объявит Большой Хурал открытым. Величественный зал Великих Завоеваний, еще пустой, уже пестрел разнообразием флагов и штандартов, которыми был в изобилии украшен.

Церемония вхождения кланов на Большой Хурал началась за два часа. Зазвучали фанфары, и клан Сеньоров под бой барабанов первым стал занимать отведенные ему места на галерке. Каждый удар гулко отзывался в пустом помещении. Кланы второго плана не имели права исполнять свой гимн во время шествия. Для них и так было огромной честью заседать в этом историческом зале совместно с Великими кланами. Впервые раздались звуки гимна, и представители клана Сеньоров были вынуждены встать, чтобы приветствовать Аутсайдеров. Это положение уже давно и прочно занимал клан Панов, который с развернутыми знаменами вошел в зал.

Кланы занимали свои места с двадцатиминутным интервалом, согласно своему рангу, и теперь уже оба клана – Сеньоры и Паны – встали, чтобы отдать дань уважения клану Лордов. Флаги, на которых волнистые линии трех цветов – зеленого, желтого и красного – по диагонали снизу вверх рассекали белые полотнища, заполонили зал. Великий клан Господ, прозванный Таинственным, гордо вышагивая под звуки гимна, стал занимать свои места. Полотнища, усеянные квадратами фиолетового и оранжевого цветов, возвестили о появлении клана Пэров. Все удивленно переглянулись, когда неожиданно заиграл военный марш, и, чеканя шаг, Ведущий клан вступил в зал. По мере того как знамена, усеянные ромбами белого и небесного цветов, заполняли пространство, марш плавно перешел в гимн клана Донов. Своим появлением они дали ясно всем понять, как они будут голосовать на Хурале.

Теперь, куда ни брось взор, колыхалось море флагов, боевых знамен, штандартов и других знаков отличия всевозможных цветов и оттенков, и только центральная трибуна этого огромного зала продолжала пустовать. Наконец, зазвучал знакомый всем жителям Империи гимн, и Царствующий клан Сиров начал занимать свои места.

Перед входом в зал заседаний к главе каждого клана подходил красный рэм, с символами Тайного Ордена на одежде. Они ненадолго отходили в сторону и о чем-то шептались. Известие, доставленное посланником Тайных Правителей Империи, мгновенно распространилось по залу, и теперь, в ожидании Императора, новость оживленно обсуждалась. Возбуждение охватило всех собравшихся, и было отчего – захваченная Навигационная карта противника была полностью расшифрована. Путь к Земле оказался открыт.

Император РэмсирДлан, со всеми символами власти, замер перед входом в зал Великих Завоеваний. Мрачные предчувствия терзали его. Но не судьба Империи волновала императора. Будущее клана Сиров и его собственное висело на волоске. Впрочем, не стоило обвинять его в безразличии к интересам государства. Просто он считал, что исход голосования на Хурале предопределен, а для себя же он решил, что бороться с Тайными Правителями Империи бесполезно. Два лакея в ливреях распахнули огромные створки ворот, и Император, в полной тишине, вошел в битком заполненное помещение. Но не успел он пройти и половины пути, как зал, словно выйдя из оцепенения, взорвался в приветствиях. Обретя спокойствие, Император уверенной походкой преодолел оставшееся пространство и занял отведенное ему место. Властный взмах рукой оборвал шквал аплодисментов.

– Данной мне властью, – зазвучал в наступившей тишине его голос, – объявляю Большой Хурал открытым. Пусть мудрость не покинет нас, и все сообща мы примем единственно верное решение, – тут он на мгновение замялся, – и цепь Великих Завоеваний продолжится!

– Война! Война! – разрывая тишину, раздались выкрики из стана Донов, в то время как другие не спешили присоединиться к ним.

По установившейся традиции вслед за Императором на трибуну поднялся заведующий кафедрой истории Великих Завоеваний Имперской академии.

– Наша Империя изначально создавалась и расширялась за счет Великих Завоеваний. Вступив на этот путь тысячу лет назад, мы неизменно одерживали блестящие победы, покоряя народы и перенимая их знания. Следуя заветам Великого Воителя, Империя прошла через восемь Великих Завоеваний и теперь стоит на пороге девятого! Вспомним, как это было. Первыми под нашим ударом пали Владыки Космоса.

– Слава имперскому оружию! – перебив оратора, единодушно воскликнули все присутствующие.

– Спустя столетие, – дождавшись тишины, продолжил профессор, – мы покорили Воздухоплавателей. – И его слова потонули в громе аплодисментов.

– Восемьсот лет прошло с той славной поры, когда раса Логиков капитулировала перед могуществом Империи.

– Так будет со всеми! Империя непобедима! – распалилась публика.

– Четвертое Великое Завоевание ознаменовалось падением сообщества Технократов, и уже семьсот лет все их достижения стоят на службе Империи.

– Такова участь всех, кто встанет на пути Империи! Виват! Виват!

– Прошло уже шесть веков, как результатом пятого Великого Завоевания стало подчинение расы Философов.

– Да здравствует армия Империи! Мы непобедимы!

– Первые пять Завоеваний происходили с неизменным интервалом в столетие. Затем в нашей истории наступил период, когда почти на триста лет Империя впала в спячку. Пацифистская, чуждая нам идеология овладела умами, но, одумавшись, мы вновь вернулись в лоно учения Великого Воителя, а цивилизация Агрессоров была наказана за то, что посмела вторгнуться в наши священные пределы.

– Наглецы получили по заслугам! Цепь завоеваний не должна прерываться, – перекричали всех Доны.

– Коварные химикус-генетикус со своим дьявольским оружием не смогли противостоять нашим доблестным войскам и вот уже двести лет исправно служат интересам Империи.

– Нет такого оружия, которое может противостоять нашему! Все враги падут под натиском Империи!

– Восьмое Великое Завоевание было направлено против Конфедерации зеерян. Его исход можно считать благоприятным для Империи. Прошло сто лет, и ничто не угрожает нашим рубежам.

– Мы еще проучим их! Империя не сказала последнего слова! Мы вернемся и покажем, кто хозяин во Вселенной!

– Такова славная история восьми Великих Завоеваний. Объект девятого – человечество и планета Земля.

– Путь к Земле открыт! Никто не посмеет нас остановить! Их участь предопределена!

Оратор давно покинул трибуну, а выкрики не прекращались. Толпа продолжала бесноваться. Все кланы славили Империю, независимо от того, как они собирались голосовать на Хурале. Решив, что присутствующие в меру дали выход своим эмоциям, Император подал знак, и в зале мгновенно наступила тишина. Процедура голосования была строго регламентирована. Между троном, на котором восседал РэмсирДлан, и остальным пространством располагался небольшой помост, разделенный на две части. К нему и направился Император. Все, затаив дыхание, ожидали, какую сторону помоста займет РэмсирДлан. Император уверенно взошел на его правую половину. Это означало, что Царствующий клан проголосовал за войну. Церемония требовала, чтобы до окончания голосования в зале соблюдалась тишина. Совсем иная картина наблюдалась снаружи, где несчетное количество рэмов собралось на огромной площади перед помпезным дворцом. Едва Император занял свое место на помосте, как столп белого дыма вырвался из трубы, расположенной на крыше – знак того, что один из голосов отдан за начало девятого Великого Завоевания. Толпа не стала сдерживать свои эмоции, и площадь огласилась воинственными выкриками. В том, как проголосует Ведущий клан Донов, никто не сомневался, и клубы белого дыма только добавили прыти милитаристам. Главный Пэр направился к левой части помоста, давая понять, что его клан выступает против начала военных действий. Толпу на площади об этом оповестили клубы черного дыма. Всех удивил Таинственный клан. Его члены уже давно отказались от борьбы за власть и ушли в свои проблемы. Поэтому мало кто ожидал, что они поддержат сторонников агрессии. Теперь, для того чтобы Великое Завоевание состоялось, не хватало только одного голоса. Клан Лордов не прибавил оптимизма партии войны, проголосовал против. Все знали, что клан Панов всегда голосует в противовес клану Сиров, мстя за старые обиды. Наступило хрупкое равновесие, и судьба Империи оказалась в руках клана второго плана. Шаги РэмАвва звонко отзывались в повисшей тишине. Ему предстоял дальний путь – с галерки, через весь зал, вплоть до помоста. Все с надеждой – кто на мир, кто на войну, вглядывались в главного Сеньора, пока тот, раздувшись от своей значимости, подсознательно замедляя шаг, преодолевал остаток пути. Он отчетливо помнил наставления Тайного Ордена и не посмел их ослушаться, отдав доверенные ему голоса всех кланов второго плана за войну. Огромная стрелка, расположенная на стене за троном, отклонилась вправо, в сторону статуи Великого Воителя. Одновременно с этим в чаше, расположенной у подножия, вспыхнул огонь, а из трубы нескончаемо повалил красный дым, оповещая всех жителей Империи, что она вступила на путь девятого Великого Завоевания.

Всеобщий Совет Союза пяти не-гуманоидных цивилизаций

На планете Фарфоровых Куколок творилось что-то невообразимое. Все космическое пространство вокруг планеты просто кишело Космическими Странниками. Ведомые «Отступником», они собрались, чтобы узнать свою судьбу. Все ожидали остальных участников это странного союза. Прошло более недели, прежде чем вновь прибывшие Космические Странники, одетые в сверкающую броню, не задерживаясь на орбите, сразу пошли на посадку. Теперь все были в сборе. В переоборудованном по столь торжественному случаю зале Центрального Гнезда началось странное действо. Бережно внесли несколько герметично закрытых ящиков. Одни из них содержали мобильные лежбища с находящимися в них обитателями с планеты Мокриц, в других помещались грязнухи – переносные компьютеры с планеты Слипс. Совместно они обеспечивали бесперебойную связь между участниками Совета. Прямо из зала вся информация мгновенно передавалась многочисленным Космическим Странникам, а также на планеты, населенные не-гуманоидами – Мартир, Слипс, и в лежбища обитателей на планете Мокриц.

Фарфоровые куколки – принимающая сторона – были представлены своей элитой, во главе с Т''еком, начальником Службы охраны симбиоза. От имени головастиков выступали Хранители Сущности. Безоговорочными лидерами этого союза были призраки с планеты Мартир. Глава их представительной делегации, Здаан Шлу – Председатель Совета Последней Инстанции, – в полной тишине поднялся на импровизированную трибуну.

– Для меня честь открыть Всеобщий Совет Союза негуманоидов, – начал свою речь призрак. Топот ног куколок и улюлюканье, восторженное шипение головастиков и не поддающиеся описанию звуки, исходящие от странных ящиков, были ему ответом.

После приветственных речей слово предоставили Гваан Гху – разработчику Далеко Идущих Планов.

– Мы стоим на грани вооруженного конфликта между Империей рэмов и Землей, – начал анализ ситуации новый оратор, – и наш Союз должен быть готов к любому повороту событий.

– Война, война! – зашумели фарфоровые куколки.

– Немедленно атаковать космические колонии людей, – довели через переводчика до присутствующих свое мнение Хранители Сущности.

– Воинственный дух – это хорошо, – возразил Гваан Гху, – но нам следует вступать на тропу войны только после того, как людей обескровит Империя. Тогда их планеты станут для нас легкой добычей…

После длительных дебатов, затрудненных сложностями перевода, была выработана единая позиция, и вскоре Космические Странники покинули орбиту. Им предстояло патрулировать границы космического пространства, освоенного человечеством. Они получили приказ выжидать…

В конце встречи призраки торжественно дали Клятву Верности Союзу не-гуманоидов на период конфликта между рэмами и людьми. Никто их к этому не вынуждал. Просто таков их Кодекс Верности…

Совет Конфедерации зеерян

В столице Демократической Республики Револьд царило оживление. В преддверии Совета Конфедерации пестрая толпа заполнила ее широкие улицы. Просторные балахоны смуглых жителей Народной Республики Тэ контрастировали с обтягивающими камзолами представителей Республики Хван. Аборигены щеголяли в просторных туниках. Темпераментные обитатели Поднебесной Республики Сям носили легкие накидки поверх полуобнаженного тела. Во время прогулок и осмотра достопримечательностей все предпочитали держаться своих, не перемешиваясь с представителями других регионов.

Руководствуясь принципами демократии и равенства, каждая из семнадцати республик поочередно, сроком на пятьдесят лет, становилась во главе Конфедерации. Для Демократической Республики Револьд этот срок истекал через пять лет, и у всех чиновников давно было чемоданное настроение.

Исторически сложилось так, что все государственные образования относились к своим соседям с недоверием и подозрением. Уже много десятилетий Совет Конфедерации не собирался в полном составе – если какой-то вопрос не затрагивал ее интересы, представители этой республики в дебатах не участвовали. И вот они собрались все вместе…

Полукруглый зал был разделен на семнадцать равных секторов. Все делегации вырядились в национальные одежды, выставляя напоказ свою индивидуальность и независимость, хотя события настойчиво требовали единения.

– Свободные граждане, – приветствовал собравшихся Зазир тот Револьд, председатель Совета Конфедерации, – данным мне правом я воспользовался третьей поправкой ко второму подзаконному акту пятой статьи, регламентирующей порядок подачи заявок для включения их в повестку дня. В соответствие с этим, слово для доклада предоставляется Филону тот У, уполномоченному Комитета обороны.