Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»?

После сентябрьского ненастья установилась сухая погода. Бои за Лужно отгремели, наступило затишье. И наши войска, и немцы окапывались, улучшали позиции, вели разведку и иногда беспокоили друг друга короткими огневыми налетами.

Подбитый Т-34

На Северо-Западном фронте с тревогой следили за сводками Совинформбюро. Для этого были весомые причины. 2 октября развернулись ожесточенные оборонительные бои Западного и Резервного фронтов на Ржевском и Вяземском направлениях. 5 октября войска правого крыла Западного фронта начали отход к Осташкову и Селижарову. Прорвав нашу оборону, враг устремился к городу Калинину, и его моторизованные части 14 октября ворвались в город. Создавалась реальная угроза выхода немецких войск группы армий «Центр» в глубокий тыл Северо-Западного фронта. Решением Военного совета фронта на его левом фланге группировались 185-я и 183-я стрелковые, 54-я и 46-я кавалерийские дивизии, 8-я танковая бригада и 46-й мотоциклетный полк. Командовать этой группой было поручено начальнику штаба фронта генерал-лейтенанту Н.Ф. Ватутину.

Совершив за сутки двухсоткилометровый марш, танкисты и мотоциклисты в четырехчасовом бою преградили путь врагу и сдерживали до подхода основных сил. 19 октября враг был выбит из райцентра Медное и разгромлен.

Немецким войскам не удалось прорваться к Бологое и с Маловишерского направления. Малая Вишера 22 октября была оставлена войсками 52-й армии, но 27 октября враг не мог преодолеть нашу оборону на реке Малая Вишера и там остановился. 8 ноября город Тихвин оказался у немцев. В результате Ленинград лишился единственной железной дороги, связывающей его с тылом страны.

Октябрьское наступление врага

С утра 17 октября противник после часовой артиллерийско-минометной подготовки силами свыше пехотной дивизии с танками в полосе Лычково, Ямник, Кирилловщина, РАИ перешел в наступление. Главный удар наносился силами более двух пехотных полков с рубежа Бардовка, Кирилловщина в общем направлении на Любницу. К 10.30 противник овладел Белым Бором, Ильиной Нивой, Польцом. На остальных участках противник был отброшен в исходное положение с большими для него потерями.

В районе Лужно, Кирилловщина действовали 1-й и 3-й пехотные полки дивизии СС «Мертвая голова». Их удар пришелся в основном на боевые порядки 26-й стрелковой дивизии. К ее траншеям устремились четыре батальона пехоты при поддержке пяти танков. Наступающих остановил огонь 19-го артиллерийского полка, наносившего удар по Польцо. Пехоту удалось отсечь от танков и рассеять, один танк был подбит. Немецкое наступление на Сухую Ниву было сорвано. На следующий день атака двух батальонов 3-го эсэсовского полка вновь захлебнулась. Решающее слово при этом сыграла артиллерия дивизии дальневосточников.

19 октября враг также не добился результата. В этот день удачно действовал 19-й артиллерийский полк. Своим огнем он подавил скопление пехоты СС на северной окраине Лужно и минометную батарею восточнее Каменной Горы.

Вражеская разведка определила слабое место в нашей обороне. В журнале боевых действий 20 октября записано:

«Противник в 6.30 начал артподготовку и в 7.30 перешел в атаку пятью батальонами из деревень Польцо и Кирилловщина на наш левый фланг. На стыке с 34-й армией он прорвался двумя ротами и к вечеру вышел на южную окраину Сухой Нивы».

21 октября 26-я и 182-я стрелковые дивизии наступали на фронте Борок, Сухая Нива. Две атаки на Сухую Ниву были безуспешны. Взвод танков КВ мало чем помог наступающим. Немцы из орудий стреляли по гусеницам и останавливали машины.

В 13.00 эсэсовцы перешли в контратаку силами трех батальонов пехоты и танковой роты. Новгородский полк предпринял встречную атаку. В жестокой рукопашной схватке эсэсовцев удалось остановить.

Кровопролитие продолжалось. 24 октября удалось отбить у противника Сухую Ниву и Ерушково, в котором был разгромлен штаб 3-го полка эсэсовцев. Но через несколько дней немцы смогли вернуть себе эти деревни.

В районе Лычкова было не менее сложно. В конце сентября и начале октября противник несколько раз пытался прорваться к Валдаю на участке обороны 84-й стрелковой дивизии. С помощью 8-й танковой бригады удалось ликвидировать угрозу прорыва, причем была применена хитрость. Трактора без глушителей имитировали танки. Противник готовился отразить атаку с этого направления, а удар был нанесен в другом. Наши подразделения смогли даже ворваться на станцию Лычково.

Пренебрежительное отношение немцев к нашей пехоте быстро изменилось. Вот что пишет эсэсовец в начале октября 1941 г.: «А противник дрался с небывалым ожесточением. Если мы во время контратак натыкались на солдат «Сталинской дивизии», на поднятые руки рассчитывать не приходилось. Они оборонялись до последнего и предпочитали погибнуть в своей ячейке, чем сдаться. Один офицер, такой же молодой, как и его солдаты, выхватил гранату и лег на нее, чтобы погибнуть от взрыва. Эта гвардия – и она заслужила такого наименования – явно отличалась от того противника, которого мы встречали раньше. Ее выделяла не только храбрость, но и внешний вид. В каждом из этих молодых солдат угадывался будущий офицер»[24].

У немцев, с их точностью и пунктуальностью, каждое участие в пехотной атаке, пусть и не решающего наступления, отмечалось особой медалью. Ленточка от медали нашивалась наискосок на борт кителя. Это были знаки геройства, фронтового опыта, предмет особого уважения. У иного нашего солдата таких ленточек хватило бы на все борта кителя, да вот и кителя-то не было, только вылинявшая гимнастерка, да и атаки не считал никто. У некоторых лейтенантов таких ленточек набрался бы не один десяток[25].

О настроении эсэсовцев перед наступлением 17 октября можно узнать из их воспоминаний: «Казалось, фронт на нашем участке замер. Но тихие дни остались позади. В середине октября под проливным дождем мы пошли в наступление. Теперь мы познали мощь пристрельного артиллерийского огня, убийственные минные и огнеметные заграждения и действие стрелкового оружия из искусно оборудованных дзотов.

Нам не удалось выполнить поставленную задачу. После трех дней боя у дзотов и в окопах мы вынуждены были перейти к обороне. Мы прочно сели на захваченной территории и снова окапывались. Обмундирование и снаряжение за несколько недель полностью пропиталось грязью. Теперь, когда внезапно ударил мороз, они замерзли и превратились в железные доспехи, а сапоги раза в два прибавили в весе…

Наше здоровье из-за того, что мы неделями не снимаем с себя промокшую одежду, сильно пошатнулось. У многих от простудных и кишечных заболеваний возникло недержание. Они так и ходили в полностью обгаженных штанах. Мы стали похожи на заросшую, грязную, вонючую, залитую дерьмом орду. Но это было лучше, чем вернуть противнику обратно завоеванное»[26].

В направлении стыка 11-й и 34-й армий враг бросил крупные силы. На участке Кирилловщина – Хилково к 17 октября для усиления частей СС введен полк 290-й пехотной дивизии. На участке Хилково – Сухая Ветошь введен дополнительно 27-й полк 12-й пехотной дивизии. На участке Сухая Ветошь – РАИ оборону продолжали держать два батальона 4-го полка 32-й пехотной дивизии.

На участке РАИ – Григорьевщина оборонялись два батальона 96-го полка 32-й пехотной дивизии, один батальон из-за высоких потерь был расформирован[27].

Утром, 17 октября, два батальона 1-го пехотного полка дивизии СС повели наступление в направлении северо-восточнее Кирилловщины и к исходу дня смогли выйти в район Холмов.

В 7.00 до батальона 503-го пехотного полка из района Хилково наступали в направлении Злодари. К исходу дня с большими потерями противник отброшен. Свыше батальона 27-го полка 12-й пехотной дивизии при поддержке семи танков из района Крутихи наступали в направлении Малого Замошья. Контратакой наших частей противник был отброшен в исходное положение.

245-я стрелковая дивизия вела бои с целью окружения подразделений противника в районе озера Пестовское.

18 октября 163-я стрелковая дивизия овладела Холмами. Одновременно была отбита атака противника в районе Крутихов. Огнем артиллерии пехота рассеяна, один танк подбит, но уведен на буксире. Юго-западнее Крутихов осталось до 60 трупов противника.

На участке Лобаново – Исаковское немцы оказались окруженными подразделениями 245-й стрелковой дивизии. 20 октября части этой дивизии совместно со сводным танковым полком и подразделениями 188-й стрелковой дивизии перешли в наступление, но взять Лобаново не смогли, лишь овладели дорогой Лобаново – Исаково.

В деревне Исаково немцы захватили в плен раненых, больных и медперсонал 898-го стрелкового полка. На следующий день враг, прикрываясь военнопленными, пошел в атаку. Наши бойцы без выстрелов, с раскатистым «Ура!» бросились навстречу. Немцы были ошеломлены нашей контратакой и в панике, бросив пленных, побежали назад[28].

Противник упорно рвался вперед. 23 октября 245-я стрелковая дивизия оставила Пестово и отошла на восток. Два полка 188-й стрелковой дивизии, армейские курсы младших лейтенантов и истребительный отряд при поддержке 270-го противотанкового артиллерийского полка блокировали Лобаново с запада и юго-запада. 29 октября в 16.00 противник был выбит из поселка и отошел на юг.

245-я стрелковая дивизия силами разведроты и усиленной роты 901-го полка ночью взяла Исаково. Но из-за несогласованных действий командиров подразделений Исаково было потеряно.

Командование фронта было обеспокоено невысокой эффективностью боевых действий 34-й армии. В результате появилась директива штаба № 098/ог от 30.10.41 г. В ней, в частности, говорилось:

«Военным советом СЗФ приказано:

1. Сократить все тыловые учреждения на 20 % и отобранных направить в строевые части дивизий.

2. Организовать сбор всяких отставших от частей.

3. Немедленно устранить всякие перемешивания частей и поставить их под управление своих командиров и штабов.

4. Прибывшие семь маршевых рот направить в 34А.

Справка:

– За период с 20 по 30.10.41 г. потери составили 2660 чел.

– По данным отдела укомплектования, за это время потери составили 5901 чел.»

На левом крыле фронта в полосе 27-й армии было немало горячих схваток. Дивизия полковника И.Д. Черняховского переправилась через Селигер. Была освобождена от врага деревня Велье, велся упорный бой за Городилово.

30 октября противник снял часть сил с фронта 27-й армии и группировал до трех пехотных дивизий в районе Сухая Ветошь, Лужно в направлении Валдая.

В целом атаки частей 27-й армии в октябре – ноябре имели ограниченный успех.

В полосе 11-й армии обстановка была неспокойной. 12 ноября в 9.30 противник открыл сильный минометный и артиллерийский огонь на фронте 254-й стрелковой дивизии. 1-й и 2-й батальоны 929-го стрелкового полка, без достаточных для этого оснований, бросили свои рубежи и разбежались. Только к исходу дня подразделения полка были остановлены и собраны на реке Лужонка в 2,5 км северо-восточнее Володихи. С двумя ротами полка, находившимися восточнее Лычкова, полк потерял связь. В бою командир полка и командиры двух батальонов были ранены, управление было потеряно.

По этому поводу в журнале боевых действий фронта 12 ноября записано:

«…Командование дивизии генерал-майор Кузнецов и полковой комиссар Алкашир обстановки на фронте не знали и узнать не пытались, своими неправильными докладами о действиях якобы мелких групп противника и принятии ими мер для ликвидации их неправильно ориентировали штарм.

…За период их командования 254-й стрелковой дивизией такой факт произошел вторично. 17.10.41 г. в аналогичной обстановке был сдан Белый Бор. ВС 11А возбудил ходатайство о снятии командования 254-й стрелковой дивизии и назначении на них новых лиц».

Многострадальную Сухую Ниву занимал эсэсовский батальон численностью до четырехсот человек. Там, где ранее не помогла сила, помогло умение. Группа снайперов во главе с зачинателем снайперского движения в 26-й стрелковой дивизии сержантом Г. Савченко за полтора месяца вывела из строя свыше трехсот человек гарнизона. Обложив Сухую Ниву с двух сторон, снайперы продвигались к горловине, связывающей эсэсовский гарнизон с остальной их обороной. Постепенно гарнизон оказался парализованным. 30 декабря 1941 г. в журнале боевых действий 26-й стрелковой дивизии записано:

«…в 9.00 разведкой 349 с.п. было установлено отсутствие пр-ка в Сухой Ниве, оставлены дзоты, землянки, дома, отдельные участки заминированы».

Врагу покоя нет

Зима в 1941 г. установилась рано. Уже в первых числах ноября земля покрылась тонким слоем снега. Ночью и по утрам было холодно. Днем по-осеннему пригревало.

В истории 290-й пехотной дивизии 5 ноября появилась запись:

«…Позиционная война напрягала нервы благодаря постоянным новым методам боя противника, партизанам и регулярной русской пехоте численностью до 100 человек. Когда выпал первый снег, применение саней и лыж стало испытанием совершенно нового вида боя. Появилось такое подозрение, что русские в противовес природным условиям оказались в преимуществе».

20 ноября справа от нашего фронта 25-я армия выбила немцев из Малой Вишеры. Действия Северо-Западного фронта были намного скромнее. Войска вели активную оборону, засылали во вражеский тыл многочисленные истребительные отряды. Первые отряды появились еще в ходе июльских боев. Они подчинялись непосредственно штабу фронта, имелись в каждой армии и дивизии. Формировались они из добровольцев. Перед отрядами стояла задача – нарушить работу вражеского тыла.

К 13 ноября 1941 г. уже были организованы семь истребительных отрядов численностью около 100 человек каждый, четыре армейских и один отряд 180-й стрелковой дивизии. Целый ряд истребительных отрядов дивизий, группы охотников в полках были уже частично сформированы и частично находились в стадии формирования.

В ночь на 12 ноября истребительный отряд 11-й армии под командованием лейтенанта Брославского произвел налет на станцию Беглово. Было уничтожено семь 150-мм орудий на платформах, один вагон со снарядами подорван, один вагон с горючим и смазочными материалами подожжен. Подорваны стрелки на перегоне Беглово – Кневицы, подожжено четыре дома и казарма, в которых уничтожено до 100 немцев. Заминированы две дороги южнее Кневиц. Отряд потерял три человека и вышел в свой тыл, унеся раненых с собой. И это только один из многих и многих эпизодов.

Не было покоя немцам на фронте дивизии полковника И.И. Миссана. Три дня, с 12 по 14 декабря, шел бой одного из батальонов 86-го стрелкового полка за овладение сильно укрепленным пунктом Большое Волосько. Ворвавшись с тыла, бойцы завязали уличный бой, в гарнизоне поднялась паника.

Немалое беспокойство противнику приносили «кочующие» 82-мм минометы 21-го стрелкового полка. Их огнем 6 декабря около Тараканова была уничтожена большая группа немцев, вышедших на заготовку дров. 15 декабря на окраине деревни Дубровы была уничтожена баня, в которой мылись немцы.

Беспримерный по героизму бой у деревни Пустынька был заметным событием для всего Северо-Западного фронта. Здесь, на возвышенном сухом клочке лесистой местности, был оборудован опорный пункт 180-й стрелковой дивизии. Обороняла этот «пятачок», удаленный от соседних подразделений на несколько километров, неполная рота младшего лейтенанта В.В. Смолина. В 9.30 3 декабря до двух рот противника, при поддержке артиллерии из района деревни Шкварец, начали наступление на Пустыньку.

Мужественно и умело руководил боем своего взвода старший сержант И.М. Мамедов. В его секторе обстрела потом насчитали более 70 трупов, в том числе трех офицеров. В 23.30 противник, нанеся потери до 85 % обороняющимся, овладел Пустынькой. Высланный на помощь сводный отряд к 18.00 4 декабря выбил врага из деревни. С наступлением темноты немцы, окружив Пустыньку, разложили кругом костры и начали сильный артиллерийский и минометный огонь.

Старшему сержанту И. Мамедову за мужество и отвагу было присвоено звание Героя Советского Союза. Об этом подвиге писали армейские и фронтовые газеты.

В ночь на 6 декабря сводный отряд и остатки роты вторично были выбиты немцами из Пустыньки.

Вершина и Высочек потеряны

В полосе обороны 202-й стрелковой дивизии произошло редкое событие. В журнале боевых действий фронта записано:

«3.12 в 12.15 противник атаковал Вершина через болото Невий Мох, в силу того что подразделения, оборонявшие район Вершина, ушли для принятия пищи, противник свободно овладел ею. В это же время захватил и Высочек».

Немцы от станции Кневицы прошли по восточному берегу болота Невий Мох: 1-й и 2-й батальоны 503-го пехотного полка на Вершину, а 2-й батальон 501-го и 3-й батальон 503-го пехотных полков на Высочек[29].

Ввиду создавшейся угрозы развития успеха противника встык НАГ и 11-й армии и возможности выхода его на шоссе Крестцы – Новгород командующим фронтом поставлена задача уничтожения прорвавшегося противника, перейдя в наступление с утра 4 декабря. В район Вершины был выслан истребительный батальон Сошальского и 104-й полк 25-й кавалерийской дивизии.

Две атаки 202-й стрелковой дивизии, проведенные 5 декабря, успеха не имели. Неоднократные атаки 202-й и 254-й стрелковых дивизий и в последующем результата не дали. 11 декабря истребительные отряды № 12 и 14 смогли ворваться в Высочек, вели там бой, уничтожили до 400 немцев, но вынуждены были его оставить.

Противник времени не терял и проводил инженерные работы по укреплению обороны этих пунктов. При очередном штурме подразделения 202-й и 204-й стрелковых дивизий встречали не только сильное огневое сопротивление, но уже и минированные поля с проволокой.

5 декабря в журнале боевых действий фронта записано:

«Таким образом, в первых числах декабря противнику удалось вклиниться в расположение наших войск небольшими силами. Это можно объяснить слабой работой разведки всех видов. Были такие дивизии, которые в течение более двух месяцев не захватили ни одного пленного (180, 182 с.д.). Обращает на себя внимание слабая организация системы наблюдения за поведением противника.

При проверке оборонительных районов выявились существенные недостатки и прежде всего плохая организация кинжального, косоприцельного и фланкирующего огня пулеметов».

Войска Северо-Западного фронта с 25 декабря начали перегруппировку и развертывание для предстоящего наступления. Противник в это время оставался в прежней группировке, активности не проявлял, ограничиваясь редкой артиллерийско-минометной стрельбой.

Рассказ о событиях конца 1941 г. хотелось бы закончить отрывком из воспоминаний рядового эсэсовца:

«После Рождества температура постоянно снижалась. Сильный ветер нес кристаллики льда, и с открытыми глазами ходить было невозможно. Нам противостоял настоящий противник – зимняя ударная группа, хорошо обученная, вооруженная, стойкая и жесткая, как сталинская гвардия. Ее солдаты атаковали днем и ночью на лыжах, неприметные в своих маскировочных халатах.

Советы своевременно позаботились о своих солдатах. Валенки, ватные штаны и телогрейки, меховые рукавицы и шапки, лыжи и сани были их стандартным оснащением. Оружие их тоже хорошо стреляло на морозе. А мы без зимнего обмундирования лежали в наших ледяных пещерах.

…Серая полевая форма на белом снегу делала нас великолепной мишенью для противника. С горечью мы признавали неспособность руководства.

…В полосе соседней 30-й дивизии противник подстрекал против нас: «Вы, храбрые солдаты вермахта, истекаете кровью на фронте, в то время как эсэсовцы едут в отпуск, чтобы по заданию Гиммлера оплодотворять ваших жен для воспроизводства нордического пушечного мяса. Вы голодаете, тогда как ваш паек отдают в качестве дополнительного питания эсэсовским ублюдкам. Не давайте этому продолжаться»[30].

Глава 4

ФРОНТОВАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Почему отступали

Нанесенный врагом удар ошеломил наши не подготовленные к этому войска. В первую очередь это касается частей, которые вступили в бой неорганизованно. Наблюдались случаи, когда даже целые части, попавшие под внезапный фланговый удар небольшой группы вражеских танков, подвергались панике. Боязнь окружения и страх перед парашютистами противника долго были настоящим бичом. Чем можно объяснить, что отступали отдельные группы бойцов, как правило, без оружия, часто без обуви, имея лишь вещевые мешки и котелки? У нас не хватало жесткой дисциплины: умри, а держись, противник в этом отношении был сильнее нас. У немецких пленных все, как правило, цело до последнего личного номерка, и у всех обязательно вычищены сапоги и лица побриты[31].

«Если личный состав танкистов, летчиков, артиллеристов у нас неплохой, они дерутся достаточно стойко, то это нельзя сказать про пехоту» (из письма командира 141-й стрелковой дивизии полковника Тетушкина тов. Маленкову от 10 июля 1941 г.).

Но основная тяжесть войны легла на плечи пехоты. Об этом говорят страшные цифры ее потерь. Если общие потери родов войск в 16 миллионов 859 человек (4 миллиона 28 тысяч безвозвратные и 12 миллионов 831 тысяча санитарные) взять за 100 %, то на ее долю приходится 86,6 %. Более того, в стрелковых войсках только за 28 месяцев войны из строя выбыло – 546,3 %, в бронетанковых войсках за тот же период это число более чем в два раза меньше – 236,7 %[32].

Одним командирам было не под силу останавливать трусов, паникеров и дезертиров. Уже 27 июня 1941 г. введена директива № 35523, адресованная начальникам третьих отделений, начиная с дивизии и выше. В ней говорилось об организации «подвижных контрольно-заградительных отрядов» на дорогах, ж.д. узлах, для прочистки лесов и т. д.

Уже 19 июля 1941 г. при Особых отделах были сформированы отдельные подразделения, укомплектованные личным составом войск НКВД. Установленные ими дезертиры подвергались аресту и находились под следствием в течение 12 часов до предания их суду военного трибунала. Отставшие же от части под командой проверенных командиров направлялись в штаб соответствующей дивизии. В исключительных случаях начальник Особого отдела имел право расстреливать дезертира на месте.

16 августа 1941 г. Ставка ВГК издает приказ № 270 «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий». В нем четко и ясно говорилось:

«Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начальствующего состава».

Сегодня некоторые осуждают все эти, на их взгляд, «бесчеловечные меры». Однако даже генерал Д.А. Волкогонов в своей книге «Семь вождей» не смог не признать: «Хотим мы этого или не хотим, но в трагические месяцы начала войны беспощадная страшная воля Сталина смогла заставить многих людей «упереться», призвать все свое личное мужество на помощь, одолеть свое малодушие под страхом смертной кары».

Уже в сентябре 1941 г. заградительные отряды постепенно создавались и в составе стрелковых дивизий фронтов, численностью не более батальона. Такие отряды формировали и Особые отделы территориальных органов НКВД.

С 22 июня по 10 октября 1941 г. Особыми отрядами НКВД и заградительными отрядами НКВД по охране тыла было задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Было арестовано из этого числа 25 878 человек, остальные 631 486 человек сформированы в части и вновь направлены на фронт.

По постановлениям Особых отделов и по приговорам Военных трибуналов расстрелян 10 201 человек, из них расстрелян перед строем – 3321 человек[33].

28 июля 1942 г. вышел приказ № 227. Он был жесток, но этого требовала обстановка, сложившаяся к этому времени. В этом документе абсолютно все без сантиментов:

«1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:

а) безусловно, ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;

б) безусловно, снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования фронта;

2. Военным советам армий и прежде всего командующим армий:

а) безусловно, снимать с поста командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в Военный совет фронта для предания военному суду;

б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отряда (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем самым помочь честным бойцам дивизий выполнять свой долг перед Родиной».

Заградительные отряды в период ожесточенных боев с противником сыграли положительную роль в деле наведения порядка в частях. В критические моменты эти отряды вступали непосредственно в бой с противником.

По мнению ветеранов-окопников, страшнее начавшейся паники на фронте не могло быть ничего[34].

Отношение к СМЕРШу у нас до сих пор двойственное. В книгах, кинофильмах оно, как правило, выражено в негативных тонах. Но конкретные отрицательные персонажи в военной контрразведке не могут отражать истинной работы СМЕРШа. С началом войны задачи Особых отделов изменились на сто восемьдесят градусов, ибо теперь борьба с контрреволюцией, которая была главной задачей, отошла на второй план.

Главной задачей Особых отделов на период войны была решительная борьба со шпионажем и предательством в частях Красной Армии и ликвидация дезертирства в непосредственно прифронтовой полосе. (Постановление ГКО № 187 СС от 17 июля 1941 г.)

Когда встал вопрос о названии военной контрразведки (проектное название «Смернеш» – смерть немецким шпионам) Сталин сказал: «А почему, собственно говоря, речь должна идти только о немецких шпионах против нашей армии? Давайте назовем «Смерть шпионам», а сокращенно СМЕРШ».

Занимался СМЕРШ и радиоиграми с разведками противника, которые стали абсолютно новейшим направлением в их деятельности.

Успешной оказалась работа СМЕРШа по централизации зафронтовой деятельности – внедрения в германские разведорганы и школы наших агентов. СМЕРШ сумел не только парализовать подрывную работу германских спецслужб по всем ее направлениям, но и перехватить инициативу в свои руки.

Так, бывший начальник отдела «Абвер-1» генерал Ганс Пиккенброк однажды откровенно заявил: «Россия – самая тяжелая страна для внедрения вражеской разведки».

Другой немец, бывший генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта, был более красноречив: «В ходе войны данные от нашей агентуры касались только тактической зоны, мы ни разу не получали данных, которые оказали бы серьезное воздействие на развитие военных действий».

Таким образом, эффективность советской военной контрразведки признал и потерпевший сокрушительное поражение противник[35].

Вот мнение простого фронтовика старшего лейтенанта, фронтового разведчика: «О СМЕРШе надо сказать несколько слов. Эта неуклюжая аббревиатура прикрывала военную контрразведку, которая имела «своих» во всех подразделениях».

В полку это был офицер в звании не менее капитана, при нем отделение охраны и конвоя, писарь и пр. – все в отдельных землянках и на довольствии со штабной кухни. «Стукачи» – в каждом взводе, роте. Их весьма «любили», а высвечивались они в боевых условиях довольно быстро. Тех, кто особенно усердствовал, почему-то очень «любили» шальные пули, и попадали они по чистой случайности всегда в спину, и все-таки «стукачи» держали под подозрением практически всех.

Неосторожное слово, взгляд, и того гляди попадешь к такому на «карандашик», а дальше могло дойти и до штрафного подразделения. Отсюда и «теплое» отношение ко всем, причастным к сему ведомству – СМЕРШу[36].

Окопная жизнь

Как жили, как воевали на передовой настоящие фронтовики, а не прифронтовые «фронтовики» и «окопники» батальонных, полковых и дивизионных служб? Вот выдержка из книги О.С. Смыслова «Окопная правда войны»: «Но война – это не только кровавое месиво. Это постоянный голод, когда до солдата в роту доходила вместо пищи подсоленная водица, замешанная на горсти муки, в виде бледной баланды. Это холод на морозе и снегу, в каменных подвалах, когда ото льда и изморози застывает живое вещество в позвонках. Это нечеловеческие условия пребывания в живом состоянии на передовой, под градом осколков и пуль. Это беспардонная матерщина, оскорбления и угрозы со стороны штабных «фронтовиков» и «окопников» (батальонного, полкового и дивизионного начальства).

Война – это как раз то, о чем не говорят, потому что не знают. Из стрелковых рот с передовой вернулись одиночки, их никто не знает. …Но жизнь пехотинца в бою висит на тоненькой ниточке, которую легко может оборвать немецкая пуля или небольшой осколок. Солдат не успевает совершить ничего героического, а смерть настигает его.