S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера (сборник)

– Может, это были не бог весть какие сокровища для ума и сердца, – усмехнулся он в бороду, – но, полежав в мешке рядом с настоящиком, они стали настоящей литературой! Уж вы мне поверьте, я это на себе ощутил. Еще недавно я был таким же, как вы, но теперь во мне почти не осталось бродяги Питона. Я – Дед Мороз! И знаете – это гораздо интереснее! – он ударил посохом в асфальт, и своды арки окрасились изумрудными, синими, жемчужными огнями. – А настоящик я подарю другому мальчику. Или девочке. Но не раньше, чем буду уверен на сто процентов, что они не станут с ним шалить!

Сказав это, Дед Мороз протянул руку, чтобы подхватить мешок… и замер в ужасе, передать который не в силах ни одно, самое гениальное перо. Разве что – мое.

Мешок исчез!

Двигатель джипа, запиравшего противоположный выход из подворотни, натужно взревел, фары погасли, а затем и рыжие габаритные огни, словно брызнув в разные стороны, затерялись в хаосе гаражных коробок, загромождавших тесный двор.

Дед Мороз застыл неподвижно, будто ледяной заряд волшебного посоха угодил в него самого.

«Мешок, подарки… все потеряно! Что я скажу детям?! Как на глаза им явлюсь без подарков?!» – Старик схватился за голову. – «А что скажут дети?! Ведь они решат, что я – ненастоящий! Что Деда Мороза вообще не бывает! Разве может быть что-нибудь страшнее этого?!»

– Некогда плакать, дедуля! – раздался вдруг спокойный голос, отливающий, однако, металлом.

Дед Мороз поднял голову.

В проеме арки стоял генерал Колесник.

* * *

Да, братцы, слыхал я, что бывает с людьми за Барьером, но такого и представить себе не мог. Борода, усы, кудри седые – все натуральное, не приклеенное! Коновалов, санинструктор, хотел ему пульс измерить и тут же руку отдернул:

– Да он холодный, как покойник!

Но генерал на него прицыкнул:

– Не покойник, а мутант!

И Морозу:

– Пройдемте на посадку, дедушка. Необходимо догнать похитителей.

Затащили деда в вертолет, усадили, пристегнули, взлетели. Спрашиваем: кто настоящик заказывал? Кто еще за ним охотится? Кто эти двое замороженных, от которых толку пока – одна лужа на полу?

Молчит дедушка, только глазами хлопает, озирается по сторонам.

– Откуда, спрашивает, у вас этот вертолетик? Я же его Игорьку Кириевскому подарил! Ставропольская, семь, квартира сто семнадцать…

С понтом, не понимает, отморозок, что подарок его, хоть и по-прежнему желто-зелено-красно-синий, а давно уже не игрушка. Но Колесник объясняет терпеливо:

– Игорек дал нам свой вертолетик поиграть. Все равно он ему до утра не понадобится, детям спать пора.

– Верно! Верно! Давно пора! – разохался Дед Мороз. – А я еще не все подарки раздал! Позор на мою седую голову!

– Ничего, – успокаивает генерал. – Лично обещаю вам, дедушка, что к утру все подарки, согласно списку, будут у детей. Мои люди уже этим занимаются. Те игрушки, что пришли в негодность, будут заменены дубликатами. Авторитет Деда Мороза не пострадает. Но сейчас важнее другое: мы должны найти настоящик. Хоть вы и сказочный персонаж, а должны понять, что эта игрушка – самая опасная из всех, когда-либо вынесенных из-за Барьера.

Вижу, проняло деда, задумался, нахмурил косматые брови…

– Почему это, – спрашивает, – опасная?

Генерал повернулся ко мне.

– Бирюков! Доложи товарищу Морозу. Только осторожно.

Я расстегнул кофр, вынул ствол – водяной пистолет «Мегадестроер», с помпой и надствольным баллоном для расходного субстракта. Пару раз качнул насос.

– Это вы, гражданин дедушка, подарили Гене Сысоеву с Поречной…

– Дом двенадцать, квартира восемьдесят, – кивнул Дед Мороз.

– А вот как работает этот «Мегадестроер» после того, как полежал у вас в мешке, рядом с настоящиком…

Я распахнул люк и навскидку пальнул в ночное небо.

– Ты что делаешь?! – гаркнул Колесник, вскакивая. – Отставить!

– Виноват, товарищ генерал. Не заметил…

– Посажу сукина сына! – генерал некоторое время придирчиво разглядывал в бинокль лунный диск, потом вздохнул. – Ладно, вроде не очень заметно. Кратером больше, кратером меньше…

Он снова сел рядом с Дедом Морозом.

– Вот такие наши дела, дедушка… Большинство подарков мы уже взяли под контроль. Но, сами понимаете, нужен весь мешок, со всем содержимым. Только где его искать? Никто не знает…

– Дети знают, – сказал вдруг Дед Мороз. – Ни один ребенок не ошибется, увидев мешок с подарками. И никогда не забудет, где увидел, куда и откуда его несли, сколько он весил и сколько в нем, приблизительно, могло быть подарков.

– Да, дети… – Колесник невольно улыбнулся, – эти, конечно, все подметили. Да что толку? Кто и видел, так давно спит. Что ж нам, побудку на весь город устраивать?

– Не надо побудку! – покачал головой старик. – Я это все заварил, мне и расхлебывать.

– Звучит геройски, – кивнул генерал. – А какие конкретные действия? Пятки детям щекотать?

– Не забывайте, кто перед вами. Настоящий Дед Мороз может прийти и во сне…

* * *

Бобер крадучись пересек полутемный музейный зал, остановился у входа в соседний, прислушался. Вроде, тихо. Не найдут здесь. Ни Питон, ни Сидор, ни Хомяк – ни одна живая душа не знает, что он когда-то служил сторожем в музее Космонавтики – прямо под гигантским обелиском, изображающим космический корабль на взлете. Теперь, главное, – не торопиться, пусть сюрпризы настоятся как следует. А там – попробуй, возьми его, Бобра! Хренушки!

Сейчас, небось, бегают, задница в мыле – Сидор, Хомяк, если оттаяли уже… вся их команда – уж это наверняка. А с ними и вся армия-полиция. Хи-хи… Даже жалко их. Хотя… Его-то никто не жалел! Бобер – туда, Бобер – сюда! Бобер, рули, Бобер, пали! Хватит, откомандовались! Пальну так, что мало не покажется…

Он осторожно двинулся в обратный путь, чтобы вернуться в свое убежище у основания обелиска, и вдруг замер. Из соседнего зала донесся отчетливый мерный стук.

Бобра прошибло ледяным потом. Он понял, что это стучит. Это ударяется в мраморный пол металлический наконечник посоха. С отчетливым скрипом в шейных позвонках Бобер медленно обернулся.

Дед Мороз неторопливо шествовал через зал, посвященный первым полетам на реактивной тяге. Он был не один. Рядом с ним, держась за руку, деловито шагал босоногий мальчик лет пяти в теплой пижаме, усыпанной веселыми утятами.

– Так ты говоришь, Константин, дядька с мешком зашел в музей? – серьезно спросил Дед Мороз.

– Ага, – мальчик огляделся по сторонам. – Я думал, он будет Дедом Морозом на елке. А елки-то и нет!

Бобер метнулся за стенд со скафандрами и приник к одному из них, обмирая от ужаса.

– Да, – согласился Дед Мороз. – Елкой тут и не пахнет… Генерал! – сказал он, поднеся к лицу рацию. – Думаю, это здесь. Начинайте!

И сейчас же изо всех дверей посыпался дружный топот, появились солдаты в полной боевой экипировке, с оружием, приборами ночного видения и невесть каким еще оборудованием. Один из них, с генеральскими звездами на погонах, подошел к Деду Морозу.

– Уверены? – спросил он.

Дед Мороз молча повернулся к мальчику.

– Да здесь он где-то, – авторитетно заявил Константин, – может, за скафандрами прячется.

У Бобра подкосились ноги, но он устоял.

– А пацан у нас не простудится? – спросил генерал, глядя на босые ноги Константина.

– Обижаете, товарищ командир! – Дед Мороз покачал головой. – Неужели вы думаете, что я привел бы сюда мальчика босиком?! Константин спит в своей постели под теплым одеялом. А нас с вами он видит во сне.

– Тогда порядок, – кивнул генерал, привыкший скрывать даже полное обалдение. – Прочесать тут все! – приказал он бойцам.

И тут Бобер не выдержал. Вспугнутым зайцем он порскнул к металлической лесенке, ведущей к основанию обелиска, и взлетел по ней с третьей космической скоростью.

– Живьем брать! – крикнул Константин, бросаясь следом за ним.

Бойцы тоже не заставили себя ждать. Но всех опередил Дед Мороз. Проскочив сквозь люк в низкое холодное помещение, пересеченное во всех направлениях балками арматуры, он увидел Бобра, склонившегося над красным, расшитым звездами мешком.

– Не уйдешь! – вскричал хозяин вьюг, направляя на бандита посох.

– Стой, Питон! – заверещал тот в истерике. – Ты не по… – и замер, превратившись в белую, ко всему равнодушную статую.

– Так будет с каждым, – отдуваясь, сказал Дед Мороз, – кто не слушает маму и берет чужие вещи…

* * *

Когда мы с Остапенко забрались наверх, возле мешка уже гужевались дедуля и пацаненок с генералом.

– Настоящик на месте? – спросил Колесник.

Дед Мороз наклонился к мешку.

– Кажется, все на месте… Постойте… А это что такое?

Он вытащил поблескивающий металлом шар размером с арбуз, к которому был привинчен типовой электронный будильник с быстро бегущими цифрами на табло. По боку арбуза белой краской была сделана кривоватая надпись: «Иадерная бонба».

– Черт! – сипло прохрипел побледневший вдруг генерал. – Она лежала вместе с настоящиком!

Я попятился, начиная понимать. Циферблат отсчитывал последние секунды.

– Так воно що, зараз рванэ? – растерянно пробормотал Остапенко. – И чого робыти?

Вот тут задумаешься, «чого робыти». Бежать поздно. В окно ядерную бомбу не выкинешь. И даже грудью геройски не закроешь. Засада.

– Положите ее в мешок, – сказал вдруг мальчик. – И крепко завяжите!

– А смысл? – спросил Колесник, глядя, как загипнотизированный, на циферблат.

– В мешке лежит настоящик, – объяснил Константин. – Значит, это настоящий мешок. Он не может порваться.

До генерала вдруг дошло.

– Гениально!

Одним движением он вырвал из рук Деда Мороза бомбу, сунул ее обратно в мешок и завязал пришитой у горловины тесемочкой. В ту же секунду раздался громкий хлопок. Мешок мгновенно раздулся, как туго набитая подушка… но не выпустил ни струйки дыма, ни лучика света.

– Дозиметрист, – тихо позвал генерал.

Меня отпихнули. К мешку подскочил Женька Родионов, поводил дозиметром, прокачал воздух через трубку… Радиация не превышала фоновых значений.

Колесник стащил с головы каску и вытер пот. Затем осторожно постучал костяшками пальцев по ткани мешка. Звук получился такой, будто он стучал по гранитному валуну.

– А ведь ты, мальчик, только что город спас… – сказал генерал Константину.

– А что там, внутри? – спросил Дед Мороз, – указывая на мешок.

– Там – ад, – ответил Колесник. – Не прикасайтесь к завязкам! Вообще – пошли отсюда. Здание оцепить до прибытия команды химвойск.

Мы спустились в музей и побрели к выходу. У вертолета генерал пожал руку Константину.

– Спасибо тебе еще раз! Извини, если сон получился страшный. Рановато тебе нагружаться такими впечатлениями… Но ведь это всего только сон…

– Ага, – сказал Константин, зевая.

– Я его провожу, – Дед Мороз взял мальчика за руку. – А потом вернусь. Надо решить, что делать с мешком… и с этими хулиганами. – Он заглянул в кабину вертолета и сейчас же недоуменно обернулся. Вид у него был растерянный.

– А где же Сидор с Хомяком?

Генерал Колесник изменился в лице.

– Остапенко! – взревел он.

– Я!

– Где задержанные?!

– Виноват, товарищ генрал! – Микола был изумлен не меньше остальных. – Вбиглы…

– Вбиглы?! Ты почему оставил вертолет?!

– Та я бачу, що воны ще тверды. Не видтаялы. А тут команда – усим на зачистку музея. Я и выдвынувсь. Разом з усими…

– Десять суток ареста, – отрезал Колесник. – По окончании операции. А теперь – быстро в музей! Из-под земли их достать!

Но доставать Сидора с Хомяком из-под земли не пришлось. Из дальнего зала послышался звон рухнувшего экспоната, быстрые шаги по металлической лестнице. Мы бросились внутрь. Теперь-то перехватим, с постамента под обелиском бежать им некуда. Так мы думали. Но, как выяснилось, ошибались.

В помещении над лестницей никого не было. Мешок тоже исчез. Неужели бандиты полезли выше – в пустотелый, обшитый титановыми листами корпус гигантского муляжа ракеты? Но какой в этом смысл? Только руки-ноги переломают!

Я задрал голову. Дед Мороз, ловко цепляясь за арматуру, поднялся уже так высоко, что почти перестал быть виден во тьме монументального нутра.

И тут вдруг загрохотало. Я, хоть сам и не ракетчик, но, как услышал, сразу понял – дюза ревет! Космический корабль, что простоял полвека на гранитном постаменте, теперь уже не был муляжом! Бобер, оказывается, не терял времени, пока прятался в музее, и настоящик в брюхе обелиска сделал свое дело – превратил памятник в транспортное средство. Да в такое средство, что его не сможем перехватить даже мы, со всей нашей техникой и вооружением.

В вышине над нами вспыхнула струя пламени.

– Все назад! – скомандовал Колесник. – Они дают зажигание!

Мы едва успели выскочить из музея и отбежать на относительно безопасное расстояние. Загрохотало так, что стоять невозможно стало, все попадали.

Ракета стартовала. Струи огня с ревом ударили в пьедестал обелиска, круша перекрытия. Корабль медленно пополз вверх, все ускоряясь. Нас обдало жаром, пришлось менять дислокацию по-пластунски и зарываться мордой в землю, пока ракета не ушла в зенит. Грохот, наконец, стал затихать, проступили другие звуки. Где-то выли сирены, стрекотал опаленный, но успевший взлететь вертолет.

– Где Дед Мороз? – прокричал генерал.

Я ткнул пальцем в небо.

– Он полез в ракету. Я видел.

– Черт! Пропадет, бродяга!

– Он уже не бродяга…

Пятиглазый огонь, испускаемый дюзами корабля, все уменьшался, уходя в глубину неба, и, наконец, стал почти неразличим.

– А ведь придется кого-то за ними посылать, – задумчиво сказал Колесник.

Неожиданно небо над нами озарилось нестерпимо яркой вспышкой. Там, далеко вверху, где-то за пределами атмосферы, полыхнуло ядерное пламя.

– Это еще что за хрень?! – невольно вырвалось у меня.

Генерал Колесник опустил голову.

– Он развязал мешок…

Когда я снова рискнул поднять глаза к небу, вспышка уже угасла. Ударной волны не последовало, поскольку взрыв произошел в вакууме. Лишь мерцающий круг ионизированного вспышкой воздуха медленно расползался по небу, играя огнями, как северное сияние.

– Ну, вот и все, – сказал, наконец, генерал Колесник. – Наша миссия закончена.

– Виноват! – удивился я. – Почему закончена? В списке еще один адрес остался. Братиславская, четыре, квартира семь, Вовик Чернышов… Только вот с подарком не совсем ясно. Написано – «Коробка О.С.». Что это может быть? Операционная система?

Генерал покачал головой:

– Нет. Это оловянные солдатики.

– Так надо бы посмотреть, что там с этими солдатиками…

– Смотри, – улыбнулся Колесник, протягивая мне планшет.

Я раскрыл его и надолго задумался. В планшет было вставлено зеркало.

Лев Жаков

Зомби по вызову

Зомби получились хорошие: подвижные, послушные, молчаливые. Однако хозяину они не понравились.

– Сейчас мы их усилим, будут вообще красавчики, – хлопотал вокруг профессор, тощий всклокоченный тип в зимнем маскхалате. У него была большая голова, впалые щеки и желтые волосы. Это был гениальный ученый, которого все называли Тупая Башка.

В старой мечети Фатига, что до сих пор возвышается на холмах Нового Дурреса, с потолка капала вода. Посреди мечети стояла катушка Тесла, с тора срывались длинные синие молнии, с шипением вонзались в стены и гасли. Хозяин, горбоносый албанец в красной рубахе, прохаживался мимо вскрытых цинковых гробов. На плече у него висел свернутый кольцом хлыст. Сводчатый потолок терялся в темноте, сквозь пролом в куполе виднелась низкая туча.

– Лучше бы с военного кладбища выкопали, – процедил он сквозь зубы, с плохо сдерживаемым гневом разглядывая четверку зомби в помятых камуфляжных костюмах. Только один из них был похож на бойца: высокий, с широкими плечами и развитыми мускулами. – Аллах свидетель, мы зря потратили на них электричество! Мелкие, тощие… как они попали в караван с телами? Там точно были трупы спецбригады? Эй, ты, кто был в нападении? Отвечай!

Он ткнул рукоятью хлыста стоящего за ним зомби старой гвардии. Вот это были экземпляры что надо: крупные, сильные, агрессивные.

– Агрх! – прохрипел тот, пытаясь повернуть голову.

– Молчи, тупица!

В мечети повисла тишина. В углу валялись, бессвязно бормоча что-то, головы; рядом были свалены кучей руки и ноги. Руки перебирали пальцами и норовили уползти. Новые зомби пусто таращились в полутьму, озаряемую факелами и синими молниями. Профессор каждому по очереди надевал большой шлем странной конструкции, от которого десятки разноцветных проводов тянулись к железному ящику на полу.

Наконец Тупая Башка закончил, и четверка вытянулась перед хозяином. Тот прошелся перед ними, остановился, повесив свернутый кольцом хлыст на плечо.

– Я ваш хозяин, тупые создания! – гаркнул он. – Ясно? Ананас Эффенди!

– Ясно, что ж тут неясного, Эффенди Фрукт, – отозвался коренастый зомби с кривыми ногами. Камуфляж на нем почти не пострадал.

– Разговорчики в строю! – прикрикнул самый высокий, тот, атлетичного сложения, которого хозяин с самого начала отметил как бойца.

Повернувшись к профессору, Ананас Эффенди выдохнул:

– Они разговаривают?!

– Я же усилил, – профессор поднял громоздкий шлем, демонстрируя провода и огромный веньер на боку, возле которого от руки криво были намалеваны слова «POWER» и «ZERO».

Горбоносый поджал губы:

– То есть задание поймут?

– Поймут, поймут.

Ананас опять повернулся к четверке свежих зомби.

– Итак, слушайте внимательно. Я вас оживил для одного важного задания. Важного, усекли? Шайтан вас раздери, суперважного! Архиважного! Вся судьба клана Ананаса Эффенди поставлена на карту! Вы слышите, тупорылые?

Кривоногий дернулся ответить, но атлет зыркнул на него, и коренастый промолчал.

– Задача: добыть и доставить груз. Ясно? Груз на территории Костяшки, в Амфитеатре. Костяшка – наш враг. Эта курва мне много крови выпила! Старая костлявая сучка. И ее зомби, такие же костлявые, как она! Я собираюсь ее уничтожить. О-о, она будет валяться у меня в ногах, вымаливая прощение… Я украл у нее профа, – хозяин кивнул в сторону Тупой Башки. – Я украл Агрегат! – он махнул на железный ящик, подсоединенный к катушке Тесла. – Еще немного, и я смогу уничтожить Костяшку и всех ее зомби! Только мне нужен усилитель. Агрегат влияет на мозговые волны зомби, может ускорять или гасить. Пока что Агрегат может воздействовать только на одного за раз – через этот вот шлем. А усилитель распространяет действие Агрегата на всех зомби в радиусе километра! И без всякого идиотского шлема, напрямую. Усилитель в грузовике. В спецфургоне, который в Амфитеатре. Костяшка сегодня ночью будет Груз поднимать, вы его перехватите и пригоните сюда. Проф, шайтан тебя раздери, они не справятся! Ты глянь на их мускулы!

– Где?

– Это я тебя спрашиваю, где, Тупая Башка! Я должен был получить спецгруппу – подготовленных, отлично выученных бойцов. Послушных и агрессивных. Где они?! Мы зря потратили кучу электричества, молнии могли привлечь внимание лазутчиков Костяшки… И мы не успеем поднять новых! Проф, ты меня разочаровал.

Профессор попятился, прикрываясь шлемом:

– Проверьте их, Ананас Эффенди. Мой Агрегат работает в обе стороны, и я их усилил. Они должны…

– Что?! – заорал Ананас и отфутболил ползущую мимо голову. Та взлетела на два метра и с сочным шлепком врезалась в стену. Упав на пол, она осталась лежать, неразборчиво бормоча. – Они должны отбить грузовик у зомбей Костяшки – посмотри, они способны отбить хотя бы конфету у младенца?! Глянь на этого – высокий, да, но ребра торчат так, что можно играть, как на арфе. Лучше бы мясо отращивал, а не волосы, тупица! Как звать?

– Замир, хозяин.

– А ты?

– Фатос, хозяин.

– У этого ноги кривые и руки, небось, тоже. Плечи широкие, но под стол пешком пройдет, башкой не заденет. Ты кто?

– Лека я, – проворчал третий член спецгруппы.

– Вот! Имя все сказало. Ветром сдует сразу, как выйдет на улицу, а ветры в Дурресе дуют, ты знаешь, проф. Ну а ты? – обратился Ананас к атлету.

– Кэп.

– Как?

– Кэп. Просто Кэп. – И, подумав, добавил кратко: – По мозговой части.

– Скажите пожалуйста, по мозговой! – каркающе расхохотался Эффенди. Он поднял взгляд к небу. Сквозь пролом в куполе были видны бежавшие по небу низкие черные тучи.

– С кем приходится работать, Аллах! – пожаловался он. Затем ткнул в спецгруппу рукоятью хлыста:

– Мне нужен фургон. Он в Амфитеатре у Костяшки. Она поднимает его сегодня ночью. Она не должна получить его! Фургон должен быть у меня в полночь, иначе можете не возвращаться! Останетесь бесхозными, ясно? Еще раз: идете по Виа Игнатиа к Старому Городу, который контролирует Костяшка, валите всех, отбиваете фургон с усилителем и доставляете мне. Сюда! Все ясно? По Виа Игнатиа, к Костяшке, всех завалить, отбить фургон, доставить! Выполнять!!!

Зомби на еще плохо гнущихся ногах вышли. Вслед им несся гневный рокот Ананаса:

– А как они идут? Кучка раздолбаев! И это твоя спецгруппа? Чтоб шайтан пожрал твои мозги, Тупая Башка!

* * *

От мечети Фатига вниз, к расположенному на побережье Старому Дурресу, тянулась широкая улица, обсаженная кипарисами, – Виа Игнатиа. Покинув мечеть, зомби вслед за Кэпом направились в обратную сторону.

Здесь был Новый Дуррес с широкими проспектами и прямыми улицами. В многоэтажных домах, тех, что сохранились, зияли черные провалы окон и дверей. Некоторые окна были завешаны тряпками – там обустроились бродяги и нищие. С холмов виднелась серая полоса моря.

Пару минут они шли молча. Затем высокий тощий Замир, черные волосы которого были собраны в хвост на затылке, сказал:

– У меня будто каша вместо мозгов.

– Так и есть, – отозвался коренастый Фатос. – Ты теперь ходячий трупак.

– Чего-это мы вдруг зомби? – вклинился в беседу Лека. – Я и живым себя хорошо чувствовал.

– Заткнитесь! – велел Кэп.

Зомби заткнулись.

Но ненадолго.

– Хозяин велел идти по Виа Игнатиа к Старому Городу, – подал голос Фатос, самый разговорчивый. – А мы вроде в другую сторону топаем.

– В гробу я видал такого хозяина, – пробормотал Лека.

– Хозяин – это святое, – возразил Замир. – Это вроде командира.

– В гробу я видал такого командира! – стоял на своем Лека.

– Так куда мы идем, Кэп?

– Откуда вы такие разговорчивые? Вы же зомби. Помните, которые у хозяина были, другие? Вот таким должен быть настоящий зомби. Ааргх – и никаких вопросов!

Фатос почесал в затылке:

– Слышьте, а чего хозяин был так недоволен? Мы что, не боевики?

Замир обернулся на товарищей:

– Да не похожи вообще-то. Он еще ругался, что мускулатуры не хватает.

– Почему тогда обозвал нас спецбригадой? – допытывался Фатос. – Я просто чего сказать хочу: как-то я плохо помню, кто мы вообще были.

Лека передернул плечами:

– Я помню, что я боевик.

– Ты на себя глянь, боевик!

Зомби остановились, изучая друг друга, осматривая и ощупывая.

– Вроде мы в камуфляже, – заметил Фатос. Замир потрогал хвост на затылке:

– А если мы не спецы, почему тогда оказались в военном караване, на который хозяин напал?

Кэп остановился, развернулся к своей группе.

– Я вспомнил. Парни, мы – спецбригада. Но не боевики, не камикадзе. Мы – спецагенты. Шпионы, стелс… ясно?

– Так, подожди. Если мы стелс, как же мы задание выполним? – Лека затряс головой. – Хозяин четко сказал: навалиться, всех перемочить, фургон отобрать…

– Приказ хозяина мы выполним, – твердо сказал Кэп. – Просто по-своему, как умеем. Лека, у тебя рука провисла, подбери!

– Вот гнида! – маленький юркий зомби схватился правой рукой за левую, выпадающую из рукава, подтянул ее.

– Слушай сюда, группа. Выполняем дух, но не букву приказа. Хозяину нужен фургон? Он его получит. Но даже ты, Лека, со всеми своими поясами, не проломишься сквозь толпу «ааргх». Так что действуем, как привыкли. Откуда спецфургон под Амфитеатром? До Катаклизма там были лаборатории. С заездами, выездами, куча коридоров и комнат. Дошло? Мы добываем план подземелий, проникаем туда, незаметно доходим до фургона, садимся и уезжаем. Доступно?

– Я всегда говорил, что Кэп – голова, – заметил Фатос.

– Забывать начал, кем мы были. Смерть – она будто стирает что-то из мозгов, – сказал Замир. Он постоянно сутулился и из-за этого напоминал вопросительный знак.

– Но если кто-нибудь попробует помешать нам, – воскликнул Лека в азарте, – я его!..

– Повторяю: незаметно.

– Ога, – сник Лека. – Но если кто-то попробует?..

– Руку подбери! Итак, первая задача: добыть план. Зомби, вперед!

Спецгруппа углубилась в Дуррес, постепенно забирая вниз, к Старому Городу. Замир бормотал под нос:

– Не нравится мне быть зомбяком. Тошнит меня от них. И голова кружится.

– Тебя и от вида крови тошнит, – поддел его Лека. – А еще доктор!

– От мертвяков мне совсем худо, – возразил Замир.

Был нормальный постапокалиптический день: рваные тучи неслись над остатками древних высоток, вечные сумерки крались между заборами и домами. Иногда из-под развалин выползала ядовито-зеленая лужица кислоты, кое-где в бетонных и кирпичных завалах мелькали неожиданные сполохи лавы. Подъем из таких завалов техники и других вещей времен до Катаклизма с помощью зомби назывался «выработкой». Часто на месте выработки, когда работы были уже закончены, оставались разрозненные части зомби – так называемые зомбодетали.

Группа миновала одну такую выработку и вышла на площадь. Раньше в центре стояло какое-то большое здание, а теперь на его месте высилась груда бетонных обломков. Тут и там торчала ржавая арматура, осколки стекла, куски пластика. Одинокий экскаватор собирал ковшом останки: обугленные торсы, руки, ноги.

Одна голова откатилась в сторону, и Лека отфутболил ее обратно. Водила трактора благодарно махнул ему. Замир отбежал к краю тротуара, и его вывернуло на кучу мусора. Лека с Фатосом заржали. Из мусора высунулась рука, пошевелила обгорелыми пальцами. Замир со стоном отбежал к своим.

– Видеть их не могу! Эти зомби страшные, как салат!

– Ты сам – зомби, – заметил Кэп.

– Ну, я не такой. И вообще не просил!.. Слушайте, может, положить на это задание? Если там, у Костяшки, еще больше трупаков… Кэп, я не выдержу. Чесслово, от них меня аж выворачивает.

– Приказы хозяина не обсуждаются.

Остатки зомби прессовали в сетчатый контейнер.

– Невесело живется простым зомби, – пробормотал Фатос. – Если бы меня спросили, я бы не стал оживляться.

– Заткнулись все! – рявкнул Кэп.

Впереди улицу загромоздили развалины какой-то древней высотки, тут и там высились груды битого кирпича. Между ними копошилась группа зомби, готовясь к спуску: только неживые могли заниматься выработкой. Ведь там, в развалинах, условия были несовместимы с жизнью: кислота, радиация, повышенные температуры, жуткие, мутировавшие твари…

На улице стояли машины фирмы-арендодателя – багги и грузовик на широких колесах. Борта грузовика украшала аляповатая реклама: «Лава, кислота, радиация? Зомби неубиваемы! Лучший способ поднять из-под завала электронику – “Зомби Костяшки”!»

Неподалеку от грузовика Кэп остановился.

– Где Костяшка может держать план лабораторий под Амфитеатром? – задумчиво сказал он. – Кто может знать про него?

Фатос подмигнул командиру:

– А сейчас узнаем!

– Куда? Стой, назад! – скомандовал Кэп, но тот уже вытянул руки, свесил кисти и на негнущихся ногах двинулся к грузовику, из которого как раз выходил человек с красной повязкой на предплечье. Остальные пригнулись за кучей мусора.

– Плыан… – провыл Фатос. – Плыан…

Из кабины грузовика выглянул второй человек.

– Еще один из шустрых зомби Костяшки, – заметил он. – Расплодила, понимаешь…

– Чего ему надо-то? – первый, с повязкой, почесал в затылке.

– Плыан… Ымфытыатыр… – продолжал завывать Фатос.

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Про Амфитеатр вроде. План какой-то…

– Вали отсюда, зомбяк! – прикрикнул тот, что сидел в кабине.

Из багги вылез дремавший там боевик – в камуфляжных штанах, голая грудь перетянута пулеметными лентами.

– Чего разорались?

– Да вон зомбяк план Амфитеатра требует, – объяснил первый, с повязкой. – Костяшка, видать, послала, а он не туда забрел… Из шустрых. Костяшка недавно сделала свежую партию, сам видел.

Боевик протер глаза, зевнул.

– Хрень это, – сказал он. – Че за план-то? Если тот, что у сестры ейной, в «Веселой Костяшке», так зомбям туда вход заказан. Костяшка человека послала бы. Этот с выработки сбежал, небось, гоните его обратно. И не орите, дайте поспать – две смены следил за мертвяками…

Сидевший в кабине со вздохом открыл дверцу, спустился на растрескавшийся асфальт.

– Давай, пошел! – погнал он Фатоса короткими взмахами рук. Тот от неожиданности попятился.

– Ааргх! – икнул он, развернулся и потрусил прочь по улице, огибая завалы мусора и растущие из трещин в дорожном покрытии кусты.

– Не туда, сюда! – тщетно орал вслед человек Костяшки.

С заднего сиденья багги опять поднялся боевик:

– Вы чего, охренели совсем?! Дайте же поспать! А ну заткнись!

– Вроде шустрые, а все равно тупые, – развел руками тот. – Ладно, дрыхни себе.

Кэп и остальные зомби, пригибаясь и прячась за завалами кирпичных обломков, уходили по улице вслед за улепетывающим со всех ног Фатосом. Когда грузовик был далеко, они вскочили на ноги и побежали.

* * *

Они стояли перед стриптиз-баром «Веселая Костяшка».

– Никакой фантазии у баб, – проворчал Лека.

– О, шлюшки! – обрадовался Фатос.

– Тебе и вставить-то им нечего, – одернул его Замир.

– Заткнитесь!

Бар стоял на границе Старого Дурреса – прибрежного района, построенного в незапамятные времена, настоящего города в городе, контролируемого Костяшкой и ее зомби, – и Нового Дурреса, где власть попеременно захватывали разные кланы. Впрочем, в последнее время все чаще наверху оказывался Ананас Эффенди.