Сокровища наместника

– Да, они у него запоют сразу.

– Господин капитан, у меня есть еще одно соображение, – сказал Мартин, продолжая смотреть на лжерыбаков.

– Говори.

– Вон тот, самый молодой по виду, у него одежка тряпкой висит и на плечах соль. Скорее всего, это он плавал.

– Думаешь, его первым скрутить нужно?

– Не знаю, это вам решать, но куртка на нем добротная, с подкладкой. В этой подкладке можно поискать колечко.

– Колечко?

– Ну, или цепочку. Ему пришлось до ночи сидеть наедине со шкатулкой, такого испытания ни один вор не выдержит. Что-то он наверняка оставил для себя и спрятал. Что-нибудь небольшое.

– Но их всех обыскивали. Хотя, конечно, колечко в подкладке могли и не заметить.

Подошли вызванные сержантом солдаты, и капитан приказал им встать полукругом, чтобы «рыбаки» из лодки не сумели прорваться с пристани.

Потом он приказал сидевшим в лодках выйти на пристань.

– Нам сети сушить надо, господин офицер! – прокричал ему сутулый.

– Выходить, я сказал!

Делать было нечего, выдававшие себя за рыбаков люди стали подниматься на пристань, где их обыскивали и тут же связывали. Неожиданно сутулый выхватил узкий нож, полоснул им солдата и помчался в сторону складов, однако бросившиеся наперерез стражники сбили его на землю и начали избивать древками алебард.

К раненому солдату подбежал цирюльник, умевший останавливать кровь, и пара стражников.

Тем временем оставшихся воров связали, а у того, на которого указал Мартин, за подкладкой нашли цепочку с кулоном. После этого его отвели к шаландам, и капитан ван Гульц, вынув кинжал из ножен, сказал воришке, что будет резать его на куски, пока тот не скажет, где остальное.

Вор запираться не стал, капитан выглядел более чем убедительно.

29

Обратно в купеческий дом у торговой площади приехали все вместе – Мартин и трое офицеров в той же карете, а на тюремной бричке позади них везли под охраной шестерых связанных арестантов.

Седьмого, избитого стражниками, везли на отдельной бричке, капитан заподозрил в нем организатора похищения.

По прибытии на место арестантов рассовали по карцерам, которых в подвале оказалось достаточно. Поначалу и Мартина тоже хотели сунуть в один из этих погребков, по сравнению с которыми его огромная камера в Углах выглядела королевскими апартаментами, но в последний момент капитан передумал и велел вести Мартина в допросную.

Но лейтенантам возвращение Мартина не понравилось.

– Зачем вы привели его, ван Гульц? – воскликнул Фернстоп, вскакивая.

– Затем, что он нам помог, – ответил капитан.

– Прокурору это не понравится, – заметил второй лейтенант.

– Мы этого еще не знаем, – возразил капитан и бросил Мартину его узел. – Держи, может, еще отобьемся.

«От кого, господин капитан?» – хотел было спросил Мартин, но, увидев, как смотрят на него оба лейтенанта, воздержался. Поймал узелок и присел на корточки у стены.

– Может, он еще остынет, – сказал капитан и, взяв шляпу, сел напротив своих оппонентов.

– Вы плохо знаете графа, ван Гульц, – заметил один из лейтенантов.

– Возможно, – сказал тот и стал ждать.

За дверью снова закричал какой-то несчастный. Потом еще раз.

– Да что он там делает?! – возмутился ван Гульц. – Дело же закрыто!.. Давай, Фернстоп, скажи, чтобы прекратил!..

Лейтенант поднялся и, распахнув дверь в пыточную, сказал:

– Заканчивай с ним, Курт, мы уже распутали это дело.

– Извиниться и отпустить? – спросил хриплый голос и, не дождавшись ответа, захохотал, от чего у Мартина по спине побежали мурашки.

– Нет, просто добей. Ты нам мешаешь.

Лейтенант закрыл дверь и вернулся за стол, бросив на сидящего у стены Мартина неприязненный взгляд.

Скоро в коридоре послышался знакомый шум, дверь распахнулась, и в помещение снова влетел королевский прокурор.

Офицеры и Мартин вскочили и замерли, ожидая реакции его сиятельства.

– Итак, капитан, я слышал, есть новости?

– Так точно, ваше сиятельство, – ответил ван Гульц. Затем достал из холщового мешка шкатулку и передал королевскому прокурору. Тот мгновение подержал ее в руках, словно гипнотизируя крышку ларца взглядом, а затем отрыл.

Пару мгновений было непонятно, доволен он возвращению пропажи или нет, но затем лицо прокурора просветлело, и он вздохнул полной грудью.

– Как видите, ваша светлость, перстень на месте.

– Да, капитан, вижу. Вы меня сегодня обрадовали.

Прокурор захлопнул шкатулку и, подняв глаза, увидел Мартина.

– А этот… почему он здесь? Почему он еще жив?

– Ну, он ни при чем, ваше сиятельство. Мало того, он помог нам найти этот ларец и вообще не знает, в чем смысл этих поисков. Для него это только кража и ничего более.

– Капитан, вы не первый год на службе, неужели мне нужно вам что-то объяснять?

Прокурор снова сердито ударил тростью об пол и вышел вон, где в коридоре его ожидала многочисленная свита, а лейтенант Фернстоп бросил шляпу на стол и сказал:

– Ну вот, ван Гульц, теперь вы попали в глупое положение.

Капитан посмотрел на Мартина, потом сел за стол.

– Вот что, Фернстоп, ты пойдешь со мной конвоировать это субъекта до окраины города.

– Зачем так далеко? – удивился лейтенант.

– Затем, что здесь и так все забито трупами. Ночная команда едва успевает их вывозить. Идемте.

Капитан встал, и вместе с ним вынужденно поднялся лейтенант Фернстоп, со вздохом надевая шляпу.

– Ну что, Мартин, готов с нами прогуляться? – спросил капитан и подмигнул арестанту.

– Как скажете, господин капитан, – ответил Мартин, понимая, что капитан пытается ему что-то сказать втайне от своих коллег.

– Тогда – на выход.

Через минуту они уже были на прохладном дворе, в тени разросшихся каштанов. Собаки дремали на мостовой, несколько солдат, ослабив поясные ремни, вели неспешные беседы. Лошади вздрагивали, отгоняя мух, и позвякивали упряжью.

– Давай туда, – сказал капитан, указывая Мартину на длинный забор, вдоль которого можно было добраться до ворот.

– А какой экипаж возьмем? – спросил Фернстоп, не подозревая о намерениях капитана.

– Рыжего возьмем, он быстрее других соображает, – сказал ван Гульц.

– Да, по сравнению с другими Рыжий просто шторм.

30

Мартин шел первым, сжимая в руках свой драгоценный узелок, где были пара сменных штанов, бритвенные принадлежности и кошелек с позеленевшими от времени медными монетами.

Он догадывался, что капитан что-то задумал, чтобы спасти его, ведь королевский прокурор был значимой величиной и противиться ему было смерти подобно.

Лейтенант Фернстоп ни о чем не догадывался, он был уверен, что сейчас капитан ударит бедолагу кинжалом, а потом останется лишь призвать служебный экипаж, чтобы те отвезли труп и сбросили на окраине города. Обычное дело, ничего нового.

Но неожиданно капитан остановился и сказал:

– Ну что, Мартин, можешь заехать мне в морду?

– Прошу прощения, господин капитан, я не понял, – ответил Мартин с удивлением поглядывая на капитана и стоявшего позади него лейтенанта Фернстопа.

– Твой последний шанс, приятель, это дать мне в морду и прыгнуть через забор.

– Я… я не могу, господин капитан, – признался Мартин.

– Тогда я зарежу тебя через две минуты возле экипажа, дурак. Ты этого хочешь?

– В таком случае – прошу прощения, – сказал Мартин и врезал капитану что было сил. Ван Гульц опрокинулся навзничь, а Мартин вскочил на высокий забор и был таков.

– Да что же тут происходит?! – воскликнул Фернстоп, бросаясь к капитану и помогая ему подняться, а тот посмотрел лейтенанту в глаза и спросил:

– А ты что думаешь?

– Арестованный сбежал, господин капитан! Он дал вам в лицо!

– Он не только мне дал, лейтенант, он и тебе немного отвесил, – произнес капитан и ударил лейтенанта в переносицу.

– О-о-о! Господин капитан! – простонал лейтенант, заваливаясь на забор и держась за лицо.

– Это для твоей же пользы, Фернстоп, не то получится, что он сбил меня с ног, а ты ему ничем не помешал.

И оставив лейтенанта, ван Гульц стал кричать, призывая солдат в погоню, чтобы «немедленно настичь мерзавца».

Несколько из них выскочили на улицу, но спустя полчаса вернулись ни с чем.

– Исчез, господин капитан! – развел руками посланный с ними сержант. – Растворился в толпе, как его и не было!..

– Закройте ворота, – махнул рукой капитан и направился к дому.

– Глупая какая затея была, – сказал догнавший его лейтенант, все еще проверяя нос – не сломан ли?

– Нормальная затея. Справедливая.

– Да кто он вам, этот каторжник, господин капитан, чтобы так стараться?

– Он выложил нам этот ларец на блюдечке, без него мы бы обделались перед прокурором и тот позаботился бы о нашем будущем и о твоей карьере в частности, лейтенант Фернстоп.

Лейтенант вздохнул, ведь капитан был прав. Если бы не нашлась шкатулка, где находилась печать его королевского величества, дело стало бы дрянь, ведь печать королевский прокурор вез инзийскому владыке, чтобы подтвердить свои полномочия для дипломатических переговоров.

Между Карнейским королевством и Инзи уже пять лет шла война, которая отнимала у них силы, при том что повод был смехотворный – скалистый остров в океане. Эта война была очень выгодна прибрежной державе Ингландии, тайные эмиссары которой работали в обеих воюющих странах и делали все, чтобы эта война не прекращалась.

Через свою агентуру ингландцам удалось узнать о готовящейся миссии королевского прокурора, и они предприняли ряд мер, чтобы помешать этому.

Прокурор подозревал, что и это похищение королевской печати было из ряда тех же враждебных действий.

31

Пробираясь между наставленных вдоль домов повозок, по улице торопливо шел человек. На нем была смятая шляпа, видавший виды сюртук с чужого плеча, пара серебряных колец на пальцах, которые он не слишком часто мыл. Штаны в латках, зато башмаки совсем новые – он снял их недавно с пьяного лавочника и решил не пропивать, оставив добычу себе, – уж больно хорошо они пришлись по ноге.

Юркнув в немощеный двор, субъект перемахнул через заболоченную лужу и, пройдя вдоль обшарпанной стены, остановился возле узкой, но основательной двери, которую не смогли бы выбить даже дюжие стражники-монгийцы.

Оглядевшись, субъект взялся за кольцо и трижды стукнул им в дверь. Потом выдержал паузу и ударил еще два раза.

Дверь приоткрылась, и на пришедшего взглянули в узкую щель.

– Черпак? Ты почему один?!

– Открывай, дело срочное.

Дверь открылась шире, пропуская Черпака внутрь, а тот, кто встречал гостя, выглянул во двор и, убедившись, что посторонних нет, закрыл дверь на засов.

В подвале было сумрачно, немного света попадало лишь через окошко под самым потолком, защищенное к тому же кованой решеткой.

За большим замызганным столом сидели несколько воров и лениво перебрасывались в кости по небольшим ставкам. Это была резервная команда, которую богатый покровитель выдвигал в случае крайней необходимости. Или вообще не трогал, и тогда они сутками сидели, бросая кости.

Впрочем, даже за пустое сидение им выдавалось по терции серебром, чего потом хватало на целый вечер безудержного веселья в грязном кабачке на окраине города.

Кто-то из воров считал такой способ заработка ниже собственного достоинства и предпочитал рисковать на улице между клиентом и стражником, зато оставаясь себе полным хозяином, но некоторым гарантированное жалованье нравилось. При том, что даже работа была не сложной – пришить кого-то, на кого покажет старший, и никаких тебе гонок со стражниками или драк с конкурирующими группировками.

Встретивший Черпака человек провел его через комнату и открыл еще одну дверь в чистый коридор с побеленными стенами и горящим масляным фонарем на полке.

В конце коридора была приемная с ленивым на вид ингландцем, носившим простое платье и говорившим с акцентом.

Ингландец сидел за пустым столом и, казалось, не страдал от вынужденного безделья. В углу приемной стояли два арбалета с вложенными болтами и приготовленной «козьей ножкой», а за поясом у охранника имелось полдюжины трехгранных кинжалов, которые он метал на двадцать шагов с отклонением в пару дюймов.

– Докладчик к мистеру Бейбу, – сообщил сопровождавший Черпака человек, служивший ингландцам не первый год, но так и не ставший для них своим.

Ингландец по имени Трей прибавил стоявшему на столе фонарю яркости, еще раз взглянул на посетителей, а затем сказал:

– Давайтте, вперред. Но недолгго, ты понимаешь меня?

– Да, мы мигом, – заверил провожатый, бывший фартовый вор Балануста, ставший для ингландцев «человекком», «месттным» и даже получивший новое имя – Лоттар.

Лоттар стукнул в дверь и, открыв ее, вошел внутрь, за ним вошел Черпак, который впервые оказался так глубоко в конспиративных апартаментах.

32

Комната, в которую они вошли, оказалась залита дневным светом, хотя это было невозможно, ведь подвал находился на пять локтей ниже уровня земли. Тем не менее из окон лился свет, спроектированный системой зеркал из настоящей амальгамы – безумно дорогой в Лиссабоне и любом другом городе Карнейского королевства.

Навстречу гостям вышел Бейб, невысокий человек с волосами до плеч, носивший платье, похожее на мундир казенного чиновника и сельского учителя одновременно. У Бейба никогда при себе не было оружия, но всегда имелся кошель с золотыми и серебряными терциями, которые работали получше иного кинжала.

– Это Черпак, Бейб, он сидел в схроне в порту и принес новые известия.

– Говвори, Черпакк… – разрешил Бейб, складывая руки на груди.

– Там это, ваша милость… Серые мундиры налетели. Всех заарестовали и забрали ящик. Это с цацками который. Со всеми цацками.

– Шкатуллку с персттнями? – переспросил Бейб, опуская руки.

– Так точно, ваша милость. Прям как по писаному – пришли, наших из лодок повытягивали, ваш сутулый хотел убежать и порезал одного солдата.

– Леггойн вступилл в скваттку?

– Так точно, вступил. Но его уделали в дерьмо, прошу прощения.

– Схватилли?

– Не то слово, ваша милость. Завязали в сто узлов, он как кукла был запеленутый, когда в хохолок забросили.

– Но как таккое могло приключитться, все же шло хорошшо?

– Они привезли какого-то стриженого, ваша милость. Стриженый и бледный. Он им все и указал, я со стороны хорошо видел. Как он указал, так их и взяли, и на этом все закончилось.

– Но кто этто?

– Не могу знать, ваша милость, но обнаружить его можно, он очень заметный. Тормозной, это самое, на каждый вопрос думает долго – его в толпе сразу распознать можно.

– Хорошо, можетте быть свободдны.

Когда гости ушли, в углу отдернулась занавеска и вышел еще один персонаж – седой мужчина лет шестидесяти в черном камзоле с расшитом серебром поясом.

– Ну и что нам теперь следует предпринять, Бейб? – спросил он.

– Вы сами все слышали, ваша светлость. Полагаю, прежде всего следует избавиться от этого наводчика.

– Стукача?

– Стукача.

– Да, именно так. Но убрать его нужно тихо, так, чтобы это выглядело как несчастный случай или неудачное ограбление.

– Для нас это основной метод.

– Разумеется. Однако это лишь часть задачи, майор. Теперь, когда королевская печать вернулась к королевскому прокурору, мы вынуждены переходить к следующему этапу.

– Я немедленно пошлю курьера во Фрондби, чтобы информировать его величество.

– Это само собой, однако нужно придумать нечто такое, что затормозит деятельность королевского прокурора. Может быть, сжечь его корабль или что-то в этом роде.

– Прошу меня простить, ваша светлость, а какой смысл в этих задержках, если карнейцы с инзийцами решили заключить мирный договор?

– Все просто. Нам нужно сорвать переговоры до осени, потом начнутся зимние шторма и никакой связи не будет до весны. А за это время мы что-нибудь предпримем, например подготовим нападение карнейского корабля на флотилию инзийской принцессы. Ее отец очень привязан к дочери и не потерпит такого варварства. Тогда война разгорится с новой силой.

– О, благодарю, ваше сиятельство, вы открыли мне перспективу. А сейчас я пойду, распоряжусь насчет этого полицейского помощника.

– Да, Бейб, и еще одно, пусть это сделает кто-то из местных, однако за ними нужно проследить, чтобы не было досадных оплошностей.

33

Бейб уже знал, кого отправит на охоту за помощником тайной канцелярии, это был восемнадцатилетний Ронни по кличке Циркач. Он получил эту кличку за умение пробираться в дома по бельевым веревкам, но теперь претендовал на переход в категорию более важных воров, которым доверяли не только добывать кошельки или корзинки с продуктами, но и разбираться с неугодными.

Бейб знал о своих наемниках больше, чем они сами, однако лично он редко направлял того или иного вора на задание, предпочитая перепоручать это авторитетным преступникам. В противном случае это могло стать политической проблемой, а разговор с дознавателями из тайной канцелярии в его планы не входил.

– Черпак, Циркач, айда прогуляемся, – сказал Балануста, он же Лоттар.

Циркач поднялся и натянул босяцкую шапку, а Черпак еще раз бросил кости и обрадованно сгреб с кона несколько мелких монет.

– Мне сегодня везет, Балануста!

– Заткнись, – оборвал его тот и направился к выходу.

Выйдя во двор, похожий на узкий колодец, они прошли в угол, который не просматривался из окон верхних этажей, и Балануста сказал:

– Все, Циркач, детство закончилось. Инструмент у тебя с собой?

– Вот, – ответил Циркач, приподнимая куртку и демонстрируя торчавший из-за пояса кинжал.

– Переложи в штанину.

– Понял.

– Сейчас пойдете с Черпаком по улицам искать стукача. Как только Черпак его опознает, уходит. Ты понял, Черпак?

– Чего не понять? – пожал тот плечами, продолжая подбрасывать на ладони выигранные монеты. – Показал и свалил.

– Черпак идет сюда, а ты за стукачом. В темном уголке его валишь и выворачиваешь карманы, чтобы все выглядело, как будто его грабанули.

– Понял, – кивнул Циркач.

– Ну тогда вперед, – скомандовал Балануста, и воры отправились на улицу, где их уже ждал Трей. Он вышел через другую дверь и маскировался за возом с кислыми яблоками, ожидая, когда появятся отряженные для работы воры.

Обычно подобные задания поручали ему, он знал, как сделать все правильно и незаметно. Но майор Бейб считал, что нужно обкатывать местную агентуру, поэтому теперь Трею чаще всего приходилось выступать контролером, ведь случалось, что воры в последний момент тушевались – не все из них занимались кровавым ремеслом.

Тогда Трею приходилось доделывать их работу, а потом решать вопрос с ними.

– О, братишка, сколько сегодня страху было, я чуть не обделался! – радостно сообщил Черпак, когда они с Циркачом оказались на улице.

– А чего так? – без особого любопытства поинтересовался Циркач, поглядывая по сторонам. Он не разделял восторгов Черпака, поскольку ему предстояла нелегкая работа. Раньше он не бросался на людей с кинжалом, не считая драк, но драка другое дело.

– Они, прям, почти по голове ходили, а я под старыми сетями лежал возле Гнилого дока!..

– Ну да?

– А когда господин Леггойн одного подрезал и попробовал сорваться, его так гасить начали, что я думал – все уже.

– А на самом деле?

– Серые мундиры его спасли, хотя он, как раз, одного из них и подрезал. Эй, смотри-ка, баба отрез тащит… Выдернем?

– Нельзя, мы здесь по другому делу.

– Да ладно, я рвану и за угол, отрез небольшой, под рубахой спрячу, – не унимался Черпак, глаза которого загорелись при виде легкой добычи.

– А вот этого не боишься? – поинтересовался Циркач, когда на другой стороне улицы появился стражник-монгиец. Он был без алебарды, но с колотушкой, а колотушка в руках монгийца была пострашнее кинжала.

– Старший околотошный, – прошептал в ответ Черпак, замечая на плече стражника серебряную пряжку. – Ладно, притихли и не дергаемся.

– Я и не дергался, это ты тут бузу развел. Смотри лучше, может, твой стукач попадется.

– Нету его здесь, он седой, бледный и ходит, как на ходулях.

– А что за человек?

– Понятия не имею. Но, должно, из наших, такие воров за милю чуют, оттого и опасны.

– Так он крепок?

– Нет, я же сказал, как на ходулях ходит – доходяга.

– А может, его серомундирники к себе увезли?

– Может, и увезли. Мы так до завтра его искать будем и хрен чего найдем.

– Можно шпану приспособить…

– Шпане платить надо.

– Но ты же в выигрыше, – усмехнулся Циркач.

– Мой выигрыш – только мой, – возразил Черпак.

– Ладно, давай вместе. У меня двадцать денимов выигрышных, могу дать десять.

– У меня пять выигрышных, могу дать три.

– Годится, пойдем на площадь, там Синяй обретается, а у него самая большая банда.

– Господин Лоттар не обрадуется от такой циативности.

– Инициативности, – поправил Черпака коллега.

– Ишь ты, откуда такая грамотность, Циркач? Слышал, ты даже читать выучился – на хрена такая канитель?

– И читать, и писать, – добавил Циркач, поглядывая по сторонам, в том числе и на оставшегося позади околотошного, который выбирал что-то среди развалов молодой капусты и свеклы.

– А вору это зачем? Вору от этого сплошное расстройство брюха. Ой, смотри, какая баба!..

– Черпак, околотошный все еще посматривает нам в спины.

– Да я не в этом смысле, смотри, как юбки-то поддерживает! Эх, так бы и впился зубами – хороша баба!..

34

На площади перед домом городского головы торговля шла вяло. Немного овощей, немного прошлогодних яблок и картошки, а в остальном деревянные ложки, деревянные башмаки и немного жестяной посуды.

Здесь не шумели зазывалы, не шел коромыслом дым от жаровен и публика, в основном, была чистая и благопристойная, а потому и за кошельки держалась не так крепко, как на базарной площади.

Этим пользовались оборванцы-беспризорники, которые мастерски срезали кошельки и, передавая друг другу, становились ни при чем, когда их хватали стражники.

Пойманных тащили в местный околоток, где секли розгами и отпускали, а срезанный кошелек переходил к Синяю, пятнадцатилетнему главарю банды малолетних воров.

Синяй «косил» под калеку и сидел на углу улицы, опираясь на костыли, окруженный телохранителями из таких же оборванцев.

Случалось, ему даже подавали за уродство, и тогда подавший становился защищенным от воровства. И если он ронял кошелек или рассыпал монеты, ему тут же все возвращали до последнего денима. У Синяя тоже были свои принципы.

– Вон он, – указал Черпак на владельца площади, когда они с Циркачом вышли к дому городского головы.

– Вижу.

– А охраны-то, как у королевского прокурора!..

– Бобер мечтает посадить его на нож, – напомнил Циркач.

– Ну, это конечно, – согласился Черпак. Бобер был командиром другой подростковой банды, которая контролировала другую часть города и враждовала с бандой Синяя.

– Здорова, Синяй, – сказал Черпак, когда они с Циркачом остановились напротив «уродца» на костылях.

– Здарова, урки. Какие дела?

– Хотим за твое здоровье выпить.

– Пейте, мне не жалко, – улыбнулся Синяй.

– На самом деле нужно человечка найти, – перешел на деловой тон Циркач.

– О, Циркач! Радость-то какая! – воскликнул Синяй, как будто только что увидел Ронни. Стоявшие рядом с ним полдюжины оборванцев засмеялись.

– Лобызаться не будем, – сказал Циркач. – Даем тринадцать денимов за помощь.

С этими словами он высыпал монеты в рваную шляпу Синяя.

– Копейки, конечно, совсем никакие, но для старых друзей постараемся, – пообещал Синяй и улыбнулся Ронни.

Когда-то давно Синяй был принят в подростковую банду, но его невзлюбили некоторые из старших. Синяя забили бы, как забивали множество других не понравившихся старшим новичков, но тогда за него, полуживого, вступился Ронни. Он получил шрам на руке, но двое его оппонентов пострадали сильнее, и Синяя оставили в покое.

Циркач подтолкнул напарника, и тот начал расписывать, как выглядит стукач, а спустя полчаса по городу разбежались посыльные и началось просеивание всей городской публики. Циркачу с Черпаком оставалось лишь гулять, зная, что теперь на их стороне несколько десятков помощников.

Дело практически было сделано, и они не спеша шли в сторону базарной площади, самой шумной и насыщенной ворами. Купив у торговки вареного сахара, они жевали тянучки и обсуждали молоденьких служанок, которые в этот час отправлялись перед обедом за зеленью для своих господ.

Неожиданно перед ворами появился Харпер. Он всегда возникал словно из ниоткуда и немало этим пугал окружающих.

– Здорово, воры.

– Здорово, Харпер, – ответил Ронни, убирая руку от штанины, где прятал кинжал.

– Какого хрена ты так выныриваешь, Харпер?! Я тебя чуть на нож не посадил!.. – воскликнул Черпак, но Харпер только усмехнулся.

– На охоту собрались, урки? Кого ловите?

– Не твое дело, – ответил Черпак, но Харпер на него не обратил внимания. Его интересовал только Циркач.

– На мокруху подписался, Ронни?

– А тебе какое дело? – угрюмо спросил Циркач. Ему не нравилось, что этот мерзкий старик читает его, словно книгу.

– Для кого-то мокруха дело обычное, но только не для тебя. Запачкаешься, в тоску провалишься и сопьешься в доках.

– Тебе ли говорить, Харпер? За тобой река кровавая.

Харпер вздохнул и сделался серьезным.

– Ладно, кто старое помянет… Одним словом, повторяю свое предложение – пойдем ко мне работать. У меня не серебро дают, а золото.

– У меня своя банда, ты мне без надобности, – покачал головой Циркач.

– Понятно, на том и распрощаемся. Но напоследок подскажу, что охотитесь вы не на шакала облезлого, а на тигра. Его зовут Счастливчик Мартин, он двадцать лет отмотал в Угле и вышел вполне себе бодренький. Руки как клещи – каленую подкову переломят, так что, урки, опасайтеся.

И сделав это предупреждение, Харпер нырнул в толпу, как лягушка в тину, и был таков.

– Вот ведь зараза, – покачал головой оробевший Черпак. – Брешет он все, зря ты его слушал.

– Я его и не слушал, пойдем дальше, – сказал Циркач и, обойдя сбившихся возле телег людей, направился в сторону Рыбной улицы.

– А откуда знает, кого мы ищем? Он колдун, что ли? – забеспокоился Черпак, догоняя Ронни.

– Может, колдун, а может, у него в порту люди свои. Видели, как наши против серомундирников пластались.

– Видеть, может, и видели, за погляд денег не берут, но как он узнал, кто нам понадобился?

– Про это не ведаю, – развел руками Ронни. – Давай, что ли, рыбки соленой прикупим?

– После сахара-то?

– А чего? Я всегда люблю сладенькое, а потом чтобы солененькое.

– Это как баб с перегонкой мешать. Отличное получается свойство.

– Ну тогда по рыбке. Я угощаю.

35

Купив на один деним полдюжины янтарных коржеек, Циркач и Черпак двинулись по Рыбной улице, чтобы потом свернуть на Канатную – поскольку эту улицу стражники не жаловали, а на Рыбной приходилось через каждые сто шагов нырять во двор, чтобы не попасться.

– Ты что-нибудь слышал про этого Счастливчика? – спросил Черпак, когда они свернули на Канатную.

– Слышал кое-что.

– Ну и как он?

– Обычный вор, – пожал плечами Циркач. – Просто дело свое знал хорошо, приносил то, что другим не удавалось.

– Фартовый, значит, был?

– Фартовый.

– Но не стоппер же, правильно? Значит, тебе бояться нечего.

– Не стоппер. Но если бы и стоппером был, я бы от работы не отказался.

Черпак остановился и стал смотреть вверх по улице.

– Ты чего? – спросил Циркач.

– Сдается мне, кто-то по нашем следу шлямает.

– С чего вдруг? – повернулся Циркач, надкусывая рыбу. – Может, ребята Синявого?

– Может, и ребята.

– Так что ты там увидел?

– Ничего не увидел, а только по спине как-то холодком дает.

– Страшно? – усмехнулся Циркач.

– Вроде того.

Они прошли еще шагов пятьдесят, когда из-за ближайшего угла выскочили двое беспризорников.

– Эй, Циркач! – крикнул один из них и подошел к знакомому вору.

– Привет, Поползень. Чего нарыли?

– Нашли вашего клиента, он в корме у заречных сидит. Поспеши, а то он уже похлебку доедает.

– Уже идем, – сказал Циркач. – Держи рыбку.

И он отдал мальчишке двух коржеек.

Беспризорники побежали вперед, чтобы, если что, не упустить клиента, а Циркач стал немного волноваться, ведь, возможно, совсем скоро ему придется ударить человека кинжалом.

Через пять минут скорого шага они вышли в переулок, где стояли дома, принадлежавшие заречным. Здесь были недорогие харчевни, в которые заходила разная публика.

На дощатом настиле под навесом стояли два длинных стола, за которыми сидело несколько посетителей заведения, и среди них был тот, на которого указали мальчишки.

– Ну что, этот? – спросил Циркач.

– Ага, он самый, – кивнул Черпак. – Ишь как жрет, никуда не торопится.

– Ну что, Циркач, работу принял? – спросил беспризорник Пополозень, терзая зубами вяленую рыбу.

– Да, можете уходить, Синяю наш привет.

Мальчишки убежали, и Черпак с Циркачом остались возле бочки, откуда местные брали воду.

Собиравший тарелки заречный покосился в их сторону, и Черпак сказал:

– Ну ладно, пойду я. Нечего тут рисоваться.

– Давай, дальше я сам, – согласился Циркач, и когда Черпак как ни в чем не бывало прошел мимо обедающих и вышел через арку на улицу, отступил за угол и решил дожидаться, когда его жертва покинет людное место.

Часа через три начнет темнеть, однако так долго Циркач ждать не собирался. Хотелось поскорее сделать эту неприятную работу и победителем вернуться в подвал.