Юмористические рассказы

– Иди к этим, – махнул он рукой в сторону поста. – Заплатишь 240 рублей, и все дела.

– А давай я лично тебе заплачу 40 рублей, потому что у меня больше нету. А туда не пойду. А ты сегодня купишь своей любимой «Балтики».

– А им я что скажу? – горестно спросил сержант. – Они же знают, что ты скорость превысил. Сразу денег потребуют.

– Скажи, что водитель искренне раскаялся, и ты ограничился устным внушением, а не штрафом. Имеешь право, между прочим.

– А меня после этого не уволят?

– Я откуда знаю? Ну, придумай чего-нибудь другое. За 40 рублей можно и постараться. Это три бутылки твоей любимой «Балтики», между прочим.

– Ладно, – махнул своей палкой гаишник. – Давай 40 рублей и езжай. Буду что-то изобретать. Сколько они могут у меня на шее сидеть? А уволят – и черт с ними. Пойду в автослесари. Я в машинах очень хорошо разбираюсь.

– Не сомневаюсь! – язвительно сказал я, отдал 40 рублей и помчался дальше.

Днем я катался по Москве-матушке, где был еще раз остановлен за превышение скорости, так как хитрые гаишники сняли знак «80», который всегда висел на Ленинградском шоссе, немного с ними поругался по этому поводу, после чего заплатил еще 40 рублей, так как скорость, безусловно, превысил.

Вечером мне надо было отправляться в аэропорт «Шереметьево-2» встречать друга, который должен был прилететь из Германии. В «Шереметьево», как и полагалось в воскресенье вечером, машину было просто некуда ставить. Даже на экспресс-стоянку, где эти умники драли 75 рублей (потому что ты вперед оплачивал сразу три часа, хотя если стоял меньше, то деньги, разумеется, не возвращали), стояла длинная очередь. Сначала я заехал на пандус и встал на нем. Формально парковаться там было запрещено, но я знал, что если дяде гаишнику дать сколько-нибудь немножечко денежек, то никаких проблем не будет. Сижу в машине, жду, так как самолет немного запаздывает. Внезапно на горизонте появляется нечто величественное, напоминающее или атомный ледокол «Ленин», или картину Репина «Мороз, воевода, дозором обходит владенья свои». Толстый гаишник, вразвалку обходящий стоящие автомобили, был красив до невозможности. Эдакий символ настоящего инспектора, которому только на постаменте стоять. Я достал 10 рублей и вышел из машины. Автоинспекционная гора приблизилась к «форду» и попыталась изобразить на своем лице выражение крайнего недоумения. Дескать, как это так? Машина! Стоящая под запрещающим знаком (излишне говорить, что на всей территории аэропорта разрешающих знаков просто нет)! На вверенной ему, бляхе № 125499, территории!

Все это мучительно пыталось отразиться на гаишном фасаде, но до конца так и не отразилось, потому что офицер, как я легко догадался, был изрядно утомлен. Граммов на 700–800. Так что говорить он уже не мог. Было понятно, что любые слова будут лишними в этот патетический момент, поэтому я достал из кармана червонец и, не поднимая руки, помахал им. Гаишник попытался нахмурить брови и понять, не оскорбляет ли данная купюра его персону и достоинство всей Дорожной Службы Повиновения автовладельцев. От мучительных размышлений офицер устал еще больше, поэтому молча подошел ко мне, сурово взглянул в глаза, после чего купюра сама проскользнула в его перчатку. Далее инспектор бросил взгляд на небо, как бы говоря: «Ты видишь – что мне приходится выносить?!», и поплыл дальше.

Я посидел в машине еще минут пятнадцать, как вдруг в стекло постучал очередной автоинспектор.

– Уплочено, – сказал я, приоткрыв окошко.

– За что? – спросил гаишник.

– За стоянку.

– На этом пандусе нет никакой стоянки, – радостно сказал инспектор.

– Я знаю, – ответил я. – Поэтому и уплочено толстому сомнамбулическому офицеру, который дал обет молчания.

– Майору, что ли? – догадался гаишник.

– Ему, родимому.

– Зря вы ему денег дали. Он сегодня вообще не работает. Просто у его жены день рождения, он все деньги пропил, поэтому и ходит здесь, собирает на подарок.

– Мужики, – говорю, – я не в курсе ваших сложных взаимоотношений. Деньги были заплачены, так что я минимум полчаса могу здесь стоять. И хватит мне на мозги капать. Вы мне за сегодняшний день надоели – просто сил никаких нет.

– Понимаю, – сказал гаишник. – Но уехать все равно придется. Я-то с вас денег не возьму, но минут через десять заступает новая смена, которым тот майор – по барабану. Снимут с машины номера, и все дела.

– …вашу автоинспекцию! – сказал я и поехал искать другое место для парковки.

На дальней стоянке машину оставлять не хотелось, чтобы не таскаться с чемоданами, поэтому я немного покрутился вокруг аэровокзала, узрел свободное место среди автомобилей, стоящих на развилке двух сливающихся дорог перед въездом в аэропорт, поставил туда свой фордик и отправился встречать друга.

Друг прилетел с двумя огромными чемоданами, поэтому пришлось идти за машиной. Выхожу из аэропорта, вдруг вижу, что в районе моей машины прохаживается очередной [вырезано цензурой] гаишник. Я подумал, что хрен они еще чего с меня получат, поэтому стал выжидать его дальнейших действий. Инспектор покрутился вокруг моей машины и отправился куда-то в сторону от аэропорта. Я быстро пошел к «форду», сел в машину, как вдруг увидел, что на пандусе орлом торчит гаишник с рацией, который радостно наблюдает за мной в бинокль и сообщает координаты наведения стражу автозаконности, гуляющему неподалеку. И точно! Смотрю – бежит, голубь, обратно. Летит на бреющем полете к моей машине, на ходу доставая то ли наручники, то ли протокол штрафа. Подлетел. Браво откозырял и завел волынку:

– Что же вы, товарищ водитель, нарушаете? Поставили машину прямо на проезжем месте.

– Какое, нахрен, проезжее место? – обреченно спросил я. – Здесь же машин пятьдесят стоит, не меньше.

– Они все нарушают, – радостно сказал гаишник. – Мы их всех оштрафуем, вы уж не волнуйтесь.

– Да я спокоен, как удав, – говорю. – На те деньги, которые я сегодня вашим ребятам заплатил, можно новый аэропорт построить.

– Ничего не знаю, – ласково жмурясь, сказал сержант. – У нас тоже расходы большие.

– Ага, – понимающе сказал я. – На один бинокль, небось, всем отделением скидывались.

– Наружный пост наблюдения, – похвастался гаишник. – Теперь никто без штрафа не уезжает.

– Вы бы ему гранатомет купили, – посоветовал я. – Пускай сразу нарушителей на месте отстреливает.

– Так мы ж – не звери, – обиделся сержант. – Платите штраф 150 рублей за парковку в неположенном месте и езжайте себе спокойно.

– Ничего я не буду платить, – заявил я. – У меня все гаишные ресурсы на месяц вперед исчерпаны.

– Тогда заберу права, – пригрозил инспектор.

– Забирайте. Я их вообще скоро выкину, если еще один такой денек повторится.

– Ну, хоть сколько-нибудь денег у вас есть? – загрустил сержант.

– Только сорок рублей.

– Это очень мало. Я сороковушник наблюдателю отдаю.

– А мне – наплевать. Еще я буду о ваших проблемах беспокоиться. У меня своих хватает уже выше крыши. Нет больше денег.

– Ладно, – сказал гаишник. – Давайте 40 рублей, а я верхнему скажу, что вы меньше пяти минут стояли, поэтому штраф платить отказались. Вы только мне деньги прямо не передавайте, а суньте в книжечку с документами, тогда он, может быть, и не увидит.

Я, совершенно озверев, сунул ему 40 рублей и поехал к аэропорту. Но по пути тормознул около пандуса, поднялся наверх и мстительно сообщил орлу с биноклем, что его нижний подельник накрыл меня на 250 рублей за парковку в неправильном месте и отсутствие техосмотра. Тот заволновался и побежал вниз разбираться.

По пути к дому друга меня почему-то ни разу не тормознули. Невероятно, но это факт. Мы приехали, затащили чемоданы, и приятель уговорил принять 200–300 граммов для расслабления после сегодняшних мытарств. Мой дом находился буквально в двух километрах, поэтому я принял 150, потом еще 150, а потом мы еще что-то пили и ругали гаишников.

Часа в два ночи я усталый, но довольный сел за руль и поехал домой. И, разумеется, ровно за 100 метров до моего дома был остановлен очередной патрульной гаишной машиной. Дело принимало серьезный оборот, потому что не требовалось даже дыхалогической экспертизы, чтобы учуять те 300–400 граммов вискаря, которые так удобно и комфортно расположились внутри моего организма. Я полностью открыл окно, приготовил документы и затаил дыхание минут на пятнадцать. К машине очень медленно подошел гаишник, заглянул в окно и сказал:

– Д-д-дкументы, тварищ вдитель.

– В-вот, – протянул я книжечку.

Гаишник ее раскрыл вверх ногами и стал внимательно изучать. Я на всякий случай не дышал. Минут через пять он перевернул книжечку в правильном направлении и попытался заново сфокусироваться на ней. Потом бросил эти безнадежные попытки, нагнулся ко мне и спросил:

– Тхосмтр есть?

Я быстро закивал головой, одновременно кося глазами в сторону талончика техосмотра.

– Дайте псмотреть, – требовательно булькнул гаишник, обдав меня настолько мощной волной перегара, что она прорвалась даже через мои 300–400 граммов.

Я спокойно выдохнул и дал ему талончик. Тот внимательно изучал его несколько минут, потом сказал:

– Мария Викторовна (талон был от машины жены, потому что мой закончился где-то с год назад)! У вас на талоне номера с машиной не совпадают.

– Не может быть! – сказал я. – Может быть, в ГАИ чего-то перепутали? Давайте я заплачу штраф в 40 рублей и поеду домой, а то мне рано завтра вставать.

Идея заплатить штраф гаишнику понравилась.

– Дав-вайте вы пойдете к нам в машину и там зплтите, – предложил он, тяжело опираясь на мой несчастный «форд».

– Нет, уж. Там у вас, наверное, очень душно. Давайте я вам на месте заплачу, – сказал я, потому что вовсе не собирался садиться в патрульную машину, где сидело еще два гаишника, ибо степень их опьянения мне пока была неизвестна.

Инспектор натужно заскрипел мозгами, потом поинтересовался:

– Мария Викторовна! А вам можно доверять? Вы не журналист, случайно?

– Кому же доверять, как не мне! – обиделся я. – Вовсе я не журналист. Я простой редактор. Вот ваши 40 рублей и желаю приятно подежурить до утра.

Гаишник, слава Богу, взял деньги и без пререканий отдал мне документы. Оставшиеся 100 метров я доехал без приключений, сбив по пути два мусорных бака. В подъезде меня, как ни странно, гаишники тоже не ждали. Дома я решил было включить телевизор, но там шел фильм «Автоинспектор», от чего мне чуть не стало плохо. Поэтому я пошарил шваброй под кроватью, чтобы выгнать гаишника, если он вдруг решил там затаиться, и забылся тяжелым сном. Всю ночь мне снилось, что я на танке давлю гаишные посты, поэтому утром проснулся в холодном поту, а рука – в горшке.

О рыбаках и рыбалке

– Выпьем еще?

– Это все, что у нас есть?

– Только две бутылки.

– Знаешь, кто ты, – Билл с нежностью посмотрел на бутылку.

– Нет, – сказал я.

– Ты агент Лиги трезвенников.

…

– Послушай, Джейк, – сказал он. – Ты правда католик?

– Формально.

– А что это значит?

– Не знаю.

© Э. Хемингуэй. «Фиеста». Сцена рыбалки.

Явление рыбаков и рыбалки изучено учеными еще не в полной мере, но лично я посвятил этому вопросу немало времени, поэтому уже в состоянии сделать некоторые выводы. Зачем вообще изучать это явление? Не проще ли оставить так называемых рыбаков в покое и позволить им спокойно предаваться своему таинственному занятию? Может быть, конечно, но мною движет чувство сострадания к родственникам и друзьям «рыбаков», которые пачками попадают в больницу с вывихом головного мозга, пытаясь понять, что можно делать на замерзшем озере, которое собой представляет обледеневшую смесь бензина с мазутом и где ничего, кроме простатита, поймать невозможно по определению. Рыбакам очень сложно приходится в нашем любопытном мире, ибо так называемая рыбная ловля не является официально признанным предметом культа, поэтому некий ореол таинственности, висящий над этим процессом, весьма раздражает обывателей. Но и не посвященных в это загадочное действо также можно понять. Представьте себе, что вы стали свидетелем очистки противопожарного пруда: из водоема спустили воду, вычистили всю грязь и ил, обнажив пустое глинистое дно, где единственным живым существом является сапог тракториста дяди Пети, после чего наполнили яму водой из пожарной машины (в цистерне которой самым крупным представителем животного мира был микроб Вася). Что вы можете наблюдать ровно спустя пять минут после окончания этой процедуры? Правильно! Десяток рыбаков, которые тут же расселись вокруг водоема вооруженные самыми разнообразными приспособлениями для рыбной ловли. Недаром народная пословица гласит, что рыбак рыбака видит издалека. И замечают они друг друга вовсе не по резиновым сапогам до шеи. Они видят собрата по глазам, в которых светится Тайное Знание. Так что неформальное рыболовное общество – это нечто вроде масонской ложи. И у них есть свои культовые обряды, правила посвящения и законы. Некоторые недалекие жены рыбаков считают склонность к так называемой рыбалке простым бытовым алкоголизмом. Это вовсе не так. Алкоголь, разумеется, является важной составной частью рыболовецкого процесса, но это, скорее, один из атрибутов, а вовсе не цель. Ибо просто выпить супруг спокойно может в знаменитом мужском клубе, который называется «Гараж». Это объединение было создано очень давно и насчитывает тысячи членов. Зачем, как вы думаете, простой российский человек покупает за несколько сотен долларов абстрактную скульптуру, которая называется «Жигули» или «Москвич» и которая никуда не поедет никогда в жизни? Зачем он тратит немаленькие, по нашим понятиям, деньги на это ржавое чудовище, ведь ездить на нем он вовсе не собирается? Только для вступления в клуб «Гараж», где он сможет проводить время намного интереснее, чем даже в знаменитом английском клубе. Там и выпивка, и политинформация, и горячие дебаты по любым вопросам. Но если «Гараж» является обычным клубом по одному интересу, то клан рыбаков – намного сложнее. Для вступления в «Гараж», как мы уже говорили, достаточно просто купить себе труп какого-нибудь транспортного средства. Для попадания в общество рыбаков требуется серьезная теоретическая и практическая подготовка, а также следование сложным правилам и культовым обычаям. Нельзя вот так сразу стать рыбаком. Некоторые думают, что достаточно взять длинную палку, привязать к ней леску с поплавком и крючком, сесть на берег пруда и сразу получить это гордое звание. Ничего подобного! Если бы все было так просто! Попробуйте без соответствующего снаряжения сесть на бережок и начать ловить рыбку. Сразу поймете по лицам остальных рыбаков, что совершили некоторое кощунство.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.