Убить дракона

      – Скай, – как всегда, Наир пришлось сделать усилие, что бы голос не дрогнул, произнося его имя, – Говорят, что драконы могут жить вечно?
      – Нет ничего вечного, – дракон сел напротив и уложил подбородок на расслабленную кисть, глядя куда-то в сторону.
      – Не правда! Ты сам говорил, что перерождение и красота вечны!
      В этот миг ей было все равно, что она смертна. Она была готова остаться здесь до конца своих дней, если угодно – такой же безликой тенью, как остальная прислуга…
      Лишь бы только видеть его, внимать ему и иногда ощущать на себе умопомрачительную тяжесть взгляда!
      – И что из этого относится к драконам как таковым? – Скай дернул ресницами в ее сторону, и Наир в первый раз увидела, как он улыбается…
      И забыла обо всем другом, попросту перестав существовать…
      Это уже потом она снова раздумывала над его реакцией: ему нравится ее смелость?
      Что она не только слушала его, но и поймала на слове? Что она все же поняла что-то?
      Тогда что? И поняла ли? Как всегда после дракона оставалось больше вопросов, чем ответов. Каждый раз она не знала чего ожидать: на важнейший вопрос она получала внешне бессмысленные ответ, а спрашивая о пустяках, узнавала нечто значительное.
      Нет, невозможно понять дракона…
      Она знала одно – что зачем-то нужна ему! И это потрясало…
      Наир больше не боялась, наоборот смакуя краткие визиты дракона даже после его ухода. Заинтересованный глаз отметил бы, как она расцвела. Она часто пела, как будто все тревоги оставили ее с той ночи в пещере, и льстила себе мыслью, что быть может Скаю нравится слушать ее песни, поскольку в такие мгновения дракон не торопился уйти. Он вообще стал появляться гораздо чаще и проводил в миссии почти все свое время.
      – Скай, твои слуги говорят, что раньше ты бывал здесь не часто и не долго. А сейчас ты здесь почти постоянно. Почему? – осторожно спросила Наир, подстраивая струну.
      Возможно, в глубине души она хотела услышать, что из-за нее, но понимала, что это не так. Вернее, не совсем так. И не услышала.
      – Я жду, – ответил дракон.
      – Чего? Кого?
      – Того, кто придет мне на смену, – бесстрастно сообщил Скай, следя за движением ее пальцев.
      Наир всплеснула руками, гася зародившийся крик. Тот, кто придет на смену… И возможно так же назовет себя Скаем после того как… как… Ощущение непоправимой чудовищной утраты было таким острым, как будто она уже свершилась.
      Новая мысль просто обожгла:
      – Зачем тебе я?
      – Ты ключ. К моему сну.
      Наир трясло:
      – Твой сон… Ты поэтому спрашивал меня о брате?
      Дракон не ответил.
      – Но ведь он не дракон!
      – Дракон… человек… – задумчиво отозвался Скай, – Это тоже слова. Форма.
      Отражают ли они суть?
      В этот момент Наир была готова сама убить его.
      Шторм среди ирисов был прекрасен! О, это гневное сияние глаз, гневный трепет губ и тонко вырезанных ноздрей!… то была красота самой судьбы: неумолимо-яростная… и беспомощная… Даже перед собой…
      Бабочка пробудилась. Она еще пробует влажные крылышки, но чувство полета уже в ней…
      Эта девочка…
      Нет, не камень – пусть драгоценный… Камень не имеет своей воли, даже если срывает лавину…
      Но даже бабочка сама может выбрать, куда ей лететь…
      Вот теперь она поняла, что значит настоящее отчаяние! Раздумья Наир не могли бы стать более горькими. Она была готова ради него на все, она была готова к тому, что ему ничего не нужно от нее, но так!.. Даже для дракона это было слишком жестоко, потому что это просто не имело для него значения.
      А для нее, как оказалось, имело! Когда-то она хотела отречься от себя, перестать быть. И даже после того, как дракон начал говорить с ней, Наир хотелось просто раствориться в нем, стать тем, что он желает, пусть даже он пожелает чтобы она мыла ему ноги – лишь бы он помнил о ней! И вот Скай признал: она – не просто нужна ему, она необыкновенно важна для него… И это оказалось страшнее безразличия и забвения!
      Ключ… Всю жизнь знать, что ты всего лишь орудие, что ты привела к нему смерть, пусть даже не зная как, и уж тем более не желая того?! Нет… нет! Не хочу!
      А назначенный час приближался неотвратимо: она видела это по дракону…
      Первым ее побуждением было броситься навстречу брату и остановить его, не допустить даже встречи его со Скаем, но так и не сделала этого: возможно она уже сыграла свою роль. Можно ли изменить будущее, которое было тебе явлено? Что она может сделать для того? Если она пойдет к Тайрену, возможно они разминутся…
      Возможно, ее неосторожное слово – или его отсутствие повлекут за собой ожидаемую катастрофу… Возможно дело не в ней, и она была лишь способом привести его сюда…
      Что она знает о своем брате? Последний раз когда они виделись, ей было девять!
      Она была лишь маленькой девочкой, а Тайрен – пятнадцатилетним юношей, наследником, помогающим отцу в его заботах… Что она могла сказать о нем, кроме того, что он был добрым братом? Вот именно, что был… Кто знает, что может случиться…
      Дракон знает. Но именно этого Скай и ждет…
      Она не могла понять его, но вспомнила Ская, вещающего ей о красоте вселенной, и подумала: может ли дракон устать? Драконы – воплощение Хаоса, Хаос же есть абсолют, вмещающий все начала… Так может ли дракон устать быть драконом? Не потому ли Скай убил своего предшественника? Мы, люди, слишком слабы, – не многие способны вынести в себе свой Рай и Ад сразу, упиваться ими, но в этой слабости – самая страшная сила…
      Наир теперь смотрела на дракона почти с жалостью. Она не знала, что делать ей, но знала одно – она не может просто сидеть и ждать его гибели, так же спокойно, как он сам! Ведь люди к тому же ужасно эгоистичны, и Наир не была готова расстаться с тем, что так неожиданно обрела… Как оказалось, она все же не все согласна выполнить для него!
      – Это случится сегодня?
      Дракон молча улыбался.
      – Сегодня… – повторила Наир и вскочила, не в силах сдержать охватившую ее дрожь, – Если я ключ, Скай, значит, твой сон зависит от меня, и я могу что-то изменить! Ведь так?
      Скай молчал, и она обернулась к нему.
      – Что есть неизбежность? Не наша ли воля? – с силой спросила она, глядя в глаза дракона.
      – Не для всех, – медленно проговорил он, – Для тех, у кого она есть. И для тех, у кого ее нет…
      – Да… – согласилась Наир, – Охотник и его добыча… для раба всегда найдется хозяин… У монеты всегда две стороны… Но ведь и она может упасть на ребро!
      Она ждала. Я – молчал. Я всегда умел задавать правильные вопросы. И давать правильные ответы. В принципе, это одно и тоже…
      – Я пришла, – сказала она, снова входя в мое логово. Постелив плащ, она села рядом. Я опустил голову ей на колени и слушал, как она успокаивается, приходя к пониманию…
 

***

 
      Движения ли воздуха, мельчайшего изменения в состоянии мышц – оказалось достаточно: глаза дракона резко распахнулись, обращаясь на меня, Винда и Дикке.
      Взгляд задержался на человеке и уперся в Винда.
      – Приветствую тебя, Хранитель Скай, – Винд покосился на меня, вытаращившегося на живую, здоровую и вполне благополучную Наир, и решил первым начать разговор.
      – И я приветствую тебя, молодой дракон, – Скай гибким движением подобрался, в этот миг действительно напоминая свернувшуюся на камне ящерицу, – Ты пришел что бы спросить?
      И тут я вспомнил, что хранителей еще называют Указующими – потому что любой может задать Хранителю любой вопрос. И его ответ – закон даже для драконов.
      Единственный, кроме их собственной воли…
      Если конечно сумеешь понять этот ответ.
      Потому что глас Хранителя – глас Провидения.
      – Да, – к моему удивлению ответил Винд.
      Скай прикрыл глаза: совершенно по-змеиному:
      – Я отвечу тебе позже, молодой дракон…
      – Винд. -…молодой дракон Винд, – согласился Скай.
      Винд кивнул, делая шаг назад. Руки он все это время держал на поясе.
      – И тебе тоже я отвечу позже, девочка, – Скай перевел взгляд на Дикке, вроде даже подрастерявшей свою драконью невозмутимость.
      – Чего ты хотел, Тайрен? – наконец обратился он ко мне, подходя так близко, что я мог положить голову ему на плечо.
      Боги! Он в самом деле знал обо мне!
      Я все еще не мог оторваться от Наир – когда Скай поднялся, она качнулась следом, стремительно бледнея…
      – Я хочу поговорить с ней!
      – Говори, – пожал плечами дракон и удалился из пещеры, – Будьте гостями, братья по крови.
      – Тайрен? – ее глаза мерцали холодно, как драгоценные камни.
      – Наир… я думал, ты мертва!
      – И все равно пошел в логово дракона? – нервно рассмеялась сестра, – Ты здесь из-за меня?
      – Как же иначе!!! – выпалил я, не помня себя от стыда, что она догадается о моих истинных побуждениях.
      – Да… иначе нельзя… наверное… – и уже плача, она выбежала из пещеры.
      Я бросился за ней…
      – Скай! – она взбиралась на уступ, не смотря на то, что в ее роскошном наряде это должно быть, мягко сказать, – неудобно…
      – Скай!
      Я обернулся.
      – Кто из них твой преемник?!
      – Ты знаешь ответ, – улыбнулся я.
      Она упала на колени, вздрагивая и обняв ладонями затылок.
      – Ты можешь… можешь… хоть раз – ответить по человечески?!!
      Я подошел и поднял ее за подбородок, – а потом поцеловал в губы, пытаясь вспомнить, как это делается…
      – Это… это был ответ на другой вопрос… – отозвалась Наир, когда я отстранился.
      Дракон вернулся первым, где бы он не был. Разделся и нырнул в озерцо. Я невольно сглотнул – вода там была такая холодная, что ломило зубы. А ему ничего, как в ванну! Вынырнул, перевернулся на спину, позволив себе расслабиться на несколько мгновений, и выбрался под поток на выступающие над поверхностью камни.
      Скай стоял, словно лаская ладонями скалу и запрокинув голову под водопадом – и его обнаженное перевитое мускулами сухощавое тело было сплошь покрыто синеватой вязью чешуи, проступавшей под кожей.
      Дракон был очень стар – с возрастом им становится труднее прятать свою сущность…
      Это был самый старый дракон, которого я видел!
      Но он был по-прежнему силен, – это знал даже я.
      Некоторое время мы все наблюдали за нагим мужчиной, нежащимся под ледяными струями. Потом Дикке встала и вышла из пещеры, на ходу срывая одежду.
      Приблизившись вплотную к ступившему на берег Скаю, она вызывающе повела головой, оскалив белые острые зубы. Изогнула спину, отставив назад локти, колесом выставляя груди… Он ничего не сказал, – он дохнул ей в лицо и утробно рыкнув, прихватил клыками подставленное горло. Дикке выгнулась еще больше, вонзая ему в спину ногти, обнимая коленями, и закричала. Скай рухнул, подминая ее в снег… …Никто никогда не видел брачных игр драконов, тем более в их естественном виде…
      Но и то, что происходило – меньше всего напоминало любовь!
      Это было дикое, неистовое совокупление двух животных: Дикке стонала, рычала, кусалась, полосуя партнера когтями, – поднимаясь над нею, Скай запрокидывал голову к небу, и из его горла рвался хриплый победный клекот…
      Я покосился на спокойно сидевшего рядом и наблюдавшего за этой сценой Винда.
      – Ты ничего не сделаешь?
      – Она сама его выбрала, – его голос был по-прежнему лишен эмоций.
      Быть может, мне показалось, – но в его глазах, я все же уловил смутную тень. Я повернулся к вошедшей Наир.
      – Она здоровая и сильная. У нее будет хорошее потомство!- отозвалась моя сестра, занятая какими-то другими мыслями, и закончила совсем непонятно, – Она получила свой ответ.
      Она поразила меня даже больше, чем Винд.
      – Они драконы, – терпеливо улыбнулась Наир, и жадно вгляделась в Ская, – нельзя мерить их простыми понятиями.
      Переплетение тел распалось, и Скай и Дикке как ни в чем не бывало стали одеваться, больше уже не обращая друг на друга внимания. По-моему, даже самое дикое зверье – более нежны к друг другу.
      Я сидел, смотрел, вспоминал и думал.
      – Уходи, – вот что сказала мне чуть раньше моя сестра, – Сейчас! Немедленно!
      Пока не поздно…
      – Почему?!!
      Я смотрел на нее и не мог осознать всего, что происходило в этот момент. Может быть потом… когда-нибудь…
      – Потому что я сама не понимаю… и ты не поймешь!
      – Наир…
      – Это не магия, Тайрен! – Наир развернулась ко мне стремительнее драконы, – Это… не та магия, которую можно разрушить… Нет… Именно это можно разрушить очень легко… но…
      Она говорила уже не со мной, забывшись и не осознавая себя…
      – Наир!
      – Уходи… – она ткнулась лбом в камень.
      – Без тебя?… Хотя бы скажи…
      – Ты не поймешь…
      – Попробуй!
      – Я люблю его, Тайрен!!!
      В ее глазах была боль… А я – и правда не понимал: люблю… Разве можно любить – дракона: почти вечного, бездушного, совершенно чуждого всему людскому…
      Они – не звери, они – хуже: они убивают, не чтобы насытится. Не чтобы отомстить или возвысится – как люди, а из скуки, из удовольствия… Они убивают друг друга – без гнева и печали… без сожаления… вообще без причин. Они живут без страстей, и без разума. Они умирают – охотно и с готовностью, вручая себя сильнейшему, нарушая даже заложенные во всем живом инстинкты…
      – Он… такой одинокий… столько лет… Такой несчастный…
      Я не понимал, о ком она говорит!!
      – Он – самый красивый! И самый мудрый… Таких как он – больше нет, разве ты не понимаешь, Тайрен?!!
      – Скай убьет тебя. Он съест твое сердце…
      – Мое сердце – уже его! Уходи, Тайрен!!! – Наир отвернулась от меня, и ушла куда-то в глубь скал…
      Тогда я понял, что имел в виду Винд, – что уже действительно поздно независимо от того, жива она или нет. И сейчас, я встал и тихонько отошел от сидевших рядышком, как старые приятели Винда и Наир…
      – Что ты делаешь, Тайрен? – конечно, это был Винд! Наир, по-моему, смотрела на меня с немалым облегчением.
      – Собираюсь.
      Да отстань ты от меня наконец, ящерица! И без того тошно!
      – Ты не будешь сражаться?
      – Нет.
      Кажется, я сильно упал в его глазах. Винд вглядывался в меня одно бесконечно долгое мгновение, а потом развернулся и двинулся навстречу подошедшему к сестре Скаю легким струящимся шагом, на ходу доставая крис.
      Скай бросил взгляд на ритуальный нож, отстранил прянувшую к нему Наир, развернулся и пошел к выходу из пещеры, извлекая свой.
      Молча. Без единого слова…
      Меня словно по голове ударили: зачем?
      Я оглянулся в поисках поддержки и помощи, и только тут заметил, что Дикке ушла – совсем, видимо получив, все что хотела… Хотела… …Два тела на снегу, сплетшиеся в одно, клекот Ская…
      Чертовы гады! Оказывается, они вовсе не так уж бездушны, как кажутся! Во всяком случае, не все… Если его на столько глубоко задело столь явное пренебрежение женщины, которую он добивался… Если бы он не был драконом, я бы сказал, что Винд был влюблен!
      И если бы Винд не был драконом, я бы сказал, что он разочарован и обижен на меня.
      И потихоньку соображал почему – Винд не мог не испытывать благоговения перед Скаем, на свой драконий манер. Для него сражение с таким противником – честь.
      Мой отказ был оскорблением. Он поручился за меня своим присутствием, поручился, что я – не добыча и достоин схватки с драконом: иначе Скай мог вообще не удостоить меня и словом… Я обманул его в лучших чувствах, унизил свидетельством его ошибки, его слабости, и смыть этот плевок с его чести можно было только одним способом…
      Не знал, что у дракона могут быть чувства и честь!
      Я оторопело смотрел, как драконы выходят из пещеры и становятся напротив друг друга. И уже потому, как быстро двигался Скай, мог сказать, что схватка будет трудной. Очень. У меня бы шансов не было…
      Или были бы? Я допустил главную ошибку война, которую никогда не позволяли себе драконы – начал сомневаться. И потерпел поражение даже не вступая в бой! Почему я отступил? Это драконы не отступают, – если дракон отступил, это значит, что он придумал еще большую пакость, а я – человек, я отступил…
      Наир? Мы с ней чужие, и все – не только кровные узы, но десять лет жизни ради цели – оказалось иллюзией. Прошлого, даже самого счастливого, не вернешь! Даже если бы Ская никогда не существовало… И если бы у меня вышло убить Ская ничего не изменилось бы между нами, – мы не смогли бы стать более чужими. Если бы он убил меня – моя маленькая сестренка простила бы его, как простила ему Дикке: потому что он дракон, а драконов нельзя мерить человеческими понятиями…
      А я – что я такое? Трус, способный идти только проторенной дорогой, говорить с чужого голоса, так как надо, как от меня ждут – жить с чужого плеча… Я ужаснулся: сестренка, в тебе ли дело было с самого начала?! Тебя ли я шел спасать или цеплялся за эфемерные остатки мнимой чести, так называемого человеческого достоинства? Просто опасаясь признать, что десять лет были потрачены зря… что я – совсем не тот, каким считал себя, и мне это даже не слишком важно! Что жертва, в которой я пытался находить силы – оказалась напрасной и неискренней…
      Как и дракона – я шел убивать не за тебя, Наир, – а за себя: из зависти, желая возвысить себя хотя бы таким способом… Найти хотя бы кого-то виноватого. И уходил не ради тебя.
      Мы видим только то, что хотим. И выходит, что Винд прав, – я просто ничтожество и трус…
      И из-за этого труса он может погибнуть!
      – Винд, не надо! Оно того не стоит! Винд, не глупи! Это же я облажался, а не ты!
      Винд, стой! Ну, прости ты меня! Стой, я буду с ним биться!
      Но разве может кто-нибудь остановить дракона?
      Тем более, когда схватка уже началась.
      Он был молод. Он был смел. Он умел желать всем сердцем… И он знал, чего стоит желать.
      Храбрый маленький дракончик! Я видел, что он что-то понял для себя… в себе. О себе. Он получил ответ. И после того, как он это понял, не нашел другого выхода, кроме как сразиться со мной.
      Глупый маленький дракончик! Но из него получится хороший хранитель…
      И я позволил моему сну стать явью!
      Драконы кружили друг против друга, – бесшумно, молча, глаза в глаза, – как будто в завораживающем диковинном танце. И даже в человеческом обличье в их движениях была непринужденная легкость полета и невыразимая опасная красота.
      Он молод, он силен, убеждал я себя. Кто их драконов, знает! Может и повезет…
      Винд атаковал. Скай не стал уклоняться, ответив ему таким же стремительным броском навстречу, и Винд был вынужден качнуться в сторону, одновременно выгибаясь, что бы зайти за спину противника. Маневр не удался, Скай уже развернулся, и Винд отскочил. Холодея, я увидел кровь у него на щеке и на левом плече. Ская ему даже коснуться не удалось…
      Надо же, почему-то никогда раньше я не задумывался, что наша кровь одного цвета!
      Винд был не только силен, он был быстр и точен. Вот только Скай каждый раз чуть-чуть его опережал!
      Снова драконы закружились в своем смертоносном танце. И снова Винд атаковал первым. На этот раз ему почти удалось достать до груди Ская. Тот отпрыгнул, прогнувшись назад, как кошка, и прыгнул сам – Винд упал на колено, пригнувшись, почти распластавшись на камнях. Перелетевший через него Скай взвился, и коршуном обрушился на откатившегося противника. Винд даже не пытался скинуть его с себя, наоборот стремясь вывернуться, что бы удобнее нанести удар. Несколько биений сердца они составляли один клубок, а потом я услышал то, что слышать не мог – хруст кости.
      Клубок распался, драконы отскочили друг от друга. Правая рука Винда неестественно висела, а крис остался лежать между ним и Скаем. Дракон – Хранитель по-прежнему был цел, если не считать нескольких неглубоких порезов на предплечьях. Он кружил, не давая противнику возможности достать до оружия. И Винд каждый раз был вынужден отступать.
      Я смотрел на поединок, зная, что теперь у раненого и безоружного дракона нет никаких шансов победить. И Скай это знал: он улыбался, и в улыбке его не было ничего человеческого: так могла бы улыбаться кобра перед броском…
      И Винд тоже знал… знал, что сейчас погибнет…
      Непослушными пальцами я достал свой сакс и послал его в сторону дракона.
      – Винд!
      Он просто взял левой рукой из воздуха летящий нож, не отрывая взгляда от врага…
      Бросок. Подсечка, – Скай падает, оплетая ногами ноги Винда, и сакс отсекает только прядь волос за ухом. Винд прогибается, посылая свое тело назад, – и волнистое лезвие достает лишь до бедра, чуть повыше колена. Винд неудачно приземляется на сломанную руку: кость выходит наружу. Подняться он успевает только на одно колено, посылая руку с саксом навстречу настигшему его Скаю.
      Белый дракон плавно перетекает вниз, подныривая под клинок, и крис входит в бок его молодого противника. Винд подается вперед, хоть и заваливаясь в сторону, – и Скай вынужден отскочить, что бы обратное движение сакса его не задело…
      Но это уже не имело значения.
      Падая, Винд все равно попытался ударить неторопливо приблизившегося к нему Ская саксом. Этот отчаянный выпад был играючи перехвачен. Нож выпал из вывороченной руки Винда, и раздался еще один хруст – Скай сломал ему левое запястье.
      Винд по-прежнему смотрел только в глаза – своему сородичу, противнику, победителю – своей смерти…
      И Скай тоже смотрел только в глаза, – продолжая поединок…
      Когтистая длань сжалась на горле искалеченного, истекающего кровью дракона, и белый дракон без усилий поднял его вверх… Скольким своим собратьям он уже вот так порвал глотки?…
      Когти прокололи кожу, и я знал, что через мгновение они сомкнутся еще сильнее – и еще одним драконом станет меньше.
      Хвала богам…
      Только для меня это был не просто дракон. Вообще, не дракон…
      Какая разница?!
      Я не понял, как крис Винда оказался у меня в руке, а я сам летящим на Ская…
      Он молниеносно развернулся ко мне, попросту отшвыривая уже не достойного его внимания противника в сторону. Его небрежное движение было исполнено такой силы, что Винд – так же без звука, без стона, – бабочкой отлетел, врезавшись в скалу, и безжизненно осел на землю.
      Дьявольщина! Ящерица поганая! В этом твоя мудрость?!.
      Изящным порхающим движением Скай перехватил свой крис, – он все еще улыбался… а я знал, что все равно успею… раньше, чем он достанет и меня.
      И снова я не понял, что произошло, словно какая-то малая часть времени выпала из восприятия – острие замерло в волосе от моей шеи…
      Замерло, потому что его руку держала стоявшая между нами Наир. Крис в моей руке разрезал ей платье, на котором проступало темное пятно… Войди крис чуть глубже – случилось бы непоправимое.
      – Не надо, Скай… Свершилось. Разве нет? – она улыбалась сквозь слезы.
      Ошеломленный, растерянный я застыл, смотря, как Скай спокойно вытирает клинок и прячет его в ножны, а потом уходит, подхватив ее на руки…
      Не знаю, как долго я так стоял, провожая глазами Ская и Наир. И даже после, когда оба они уже скрылись в пещере.
      Когда драконы сошлись – она испугалась, я знаю, – совсем как в детстве… За него? Разве за такого – можно бояться?!
      Потом она успокоилась немного и стояла рядом, наблюдая, как Скай расправляется с бросившим ему вызов, – все равно, то и дело дергаясь…
      А потом она перехватила его руку… Значит знала, что может его остановить.
      Почему?..
      Интересно, остановила бы она Ская, если бы не вмешался я?.. Сомневаюсь…
      А я ее едва не убил… и даже не знаю каких богов благодарить, что смог задержать удар… Но смогу ли я – она знать не могла, потому что я сам не знаю как у меня это вышло…
      Проклятье! Я понимаю, что драконов – понять невозможно, но почему я не могу понять собственную сестру?!
      Мы, люди, – понимаем ли мы друг друга на самом деле или только выдаем желаемое за действительное: как я, когда решил, что Винд испытывает ко мне нечто большее, чем извращенное драконье любопытство?
      Даже если это обман, я не хочу этого знать!
      Винд…
      Я с трудом заставил себя подойти к так и не пошевелившемуся больше дракону, – и просто упал на колени рядом с его телом.
      Винд… Ну почему вы, ящеры, такие психи?! Только дракону может приспичить кинуться в безнадежный бой! Потому что тот, за кого ты поручился тебя обманул и предал… И за того, кто предал, каким бы ничтожеством он не оказался!.. Потому что не стал играть в ваши сумасшедшие игры со смертью…
      Винд, я сделал выбор… Слышишь! Винд – я стоял против Ская… Я почти… Тебе – этого достаточно?!
      Я хотел перевернуть его, – если уж сам Скай не собирается хоронить своего сородича, – значит, сделать это больше некому… И плевать мне на то, что ты дракон! И на то, что вам самим плевать, где и как валяются ваши кости! … И только сейчас заметил то, что мог бы увидеть и раньше, если бы посмотрел: к счастью, я ошибся – Винд был жив! Он слабо натужно дышал: кажется, последний удар Ская о скалу, если и не перебил ему хребет, то переломал ребра. Но он упорно дышал…
      Ах ты, ящерица паскудная! …Я как раз заканчивал кое-как перематывать жуткую рану на животе, что бы он не истек кровью, когда ощутил это непередаваемое мерзкое чувство: что на твою спину не просто смотрят, но уже заносят над ней клинок…
      Я повернулся.
      Разумеется, там стоял Скай! ..И я испугался! Испугался, что он явился добить беспомощного беспамятного Винда по каким-то своим змеючьим соображениям, а между ними только я… А еще больше – того, что я никуда не собираюсь отступать с этого пути…
      В первый раз я смотрел дракону прямо в глаза… А глаза у Ская оказались почти человеческими, только очень светлыми – с белой радужкой, как-будто расчерченной нежно голубыми штрихами…
      Я смотрел дракону в глаза, – чего ни когда нельзя делать, что бы он не подчинил тебя своей воле, – и тянул из ножен свой сакс – может хоть на этот раз он на что-нибудь сгодится…
      А потом вдруг Скай – не улыбнулся, нет, – он оглушительно раскатисто расхохотался! Из плеч брызнули стрелы крыльев, кожа на глазах проросла серебряной чешуей – и он взмыл в небо, напоследок щелкнув клыками…
 

***

 
      Я смотрел на этого мальчишку, выставившего на меня свой нож, упорно и отчаянно защищающего от меня раненого, издыхающего дракона. Понимал ли он, что большего падения для его приятеля быть не может? Это было так забавно! И правильно…
      Потому что он смог все изменить…
      Они. Изменили и изменились…
      Стыд? Что такое стыд? Ничего, он поймет, что главное – жить! Главнее только как жить…
      Я вонзился в ждущее меня небо, ныряя и ловя ветер. Как в первом полете, я закручивал петли и бочки, ловя зубами молодую луну… Возможно, этот полет – последний… я не знаю…
      И это восхитительно!
      Мой сон сбылся! Я снова свободен, пусть еще не совсем… Я исполнил свое предназначение, потому что после меня останется тот, кто будет следующим.
      Хранитель.
      Дело не в мудрости – не думаю, что мне открыто нечто особенное. Мы, хранители, знаем одну – главную тайну… В которую можно только верить… Ту, которую не помнит больше никто…
      Драконы – не оборотни, притворяющиеся людьми. Мы – люди, познавшие в себе дракона!
 

This file was created

with BookDesigner program

[e-mail]

16.01.2009