Убить дракона

      Уловив краем глаза промельк его светлой туники, она не выдержала:
      – Стихора, а где господин Скай спит?
      Спустя самую малую из долей секунды, она готова была откусить себе язык за такой вопрос и за смысл, который невольно в него вложила. Прислужница – хрупкая некрасивая девочка лет шестнадцати, – удивленно подняла на нее голову от стряпни.
      – Н… не знаю… где хочет…
      – Разве он не…
      Ее оборвала появившаяся в проеме Адда:
      – Накрой на стол, Тихе, – когда девочка вышла, сурово заметила, – Не говори с ней о таком!
      – О чем?! – выдавила Наир.
      Адда окинула ее, как показалось, немного сожалеющим взглядом.
      – Лорд-Хранитель редко приходит сюда… По правде сказать, я и не помню, что бы он каждый день в Храм спускался…
      Наир долго переваривала это сообщение, а следующий вопрос показал ей самой, что она вполне спокойно принимает свою участь, не собираясь ее менять:
      – Адда, Скай – он добрый господин?
      Адда замерла с миской муки, глядя перед собой, и сказала ровно и четко, проговаривая каждое слово:
      – Забудь эти слова добрый и злой – ты говоришь о драконе. Он вне всего. Он может убить тебя, а может спасти. Река добрая? Мы пьем из нее. Злая? Ведь в ней можно утонуть…
      Похоже, все, кто рядом с ним, заражаются его манерой говорить. И похоже, я уже утонула, усмехнулась Наир про себя.
      – Забудь. Если хочешь сохранить хоть частицу себя!
      Сохранить себя, – удивилась Наир, – За чем, что в ней такого, что еще стоило бы хранить и оберегать? Каждый из этих людей однажды принес дракону свою боль, но у нее нет даже этого – она спокойна и холодна. Даже страх ее – не мелочное ли проявление животного стремления выжить? Нет, она совсем не хочет хранить себя, убедилась Наир. И то что она осознала это лишь утвердило ее в своей правоте.
      Наир измучилась неизвестностью, – а именно это страшит больше всего. Она тщательно взвесила все за и против, и отправилась искать дракона. Почему нет?
      Многим мужчинам нравится, когда женщина смела. В конце концов, ее мог купить какой-нибудь жирный старый извращенец, а дракон даже хорош собой. Так пусть неизбежное случиться скорее…
      Скай лежал в траве, закинув над головой руки, и казался спящим. Некоторое время Наир позволила себе просто смотреть на него, как он смотрел на нее, когда спала она. Да, он был хорош собой – дикой, пугающей, завораживающей красотой.
      Извержение вулкана, ревущая волна цунами, сход лавины – это тоже красиво… Если они не сметают тебя.
      Наир распустила пояс и разомкнула аграфы на плечах – свободное платье неслышно скользнуло вниз. Ветерок тут же принялся трогать ее обнаженное тело прохладными руками. Наир переступила через ткань и, опустившись рядом, потянулась к груди дракона…
      Она не успела даже коснуться его, – на запястье сомкнулся стальной браслет.
      – Чего ты хочешь, девочка? – спросил Скай.
      Этот вопрос показался Наир необыкновенно глупым – трудно придумать более красноречивую ситуацию. А зря! Пора бы было уже понять, что драконы, тем более Хранитель, глупых вопросов не задают.
      – Тебя, – с вызовом ответила она.
      – Ты лжешь, девочка, – тем же тоном проговорил дракон, все еще не открывая глаз.
      – Нет! Я хочу тебя.
      – Тогда ты лжешь себе. А это проще и приятнее, чем лгать кому-то другому. И страшнее.
      – Да что ты знаешь о страхе?! – Наир вскочила.
      Захоти он удержать ее, она бы не вырвалась, но дракон отпустил ее руку, и поднял веки, обращая взгляд на разъяренную девушку.
      – Все, – спокойно ответил он, и Наир в который раз растерялась.
      Скай отвернулся, словно потеряв к ней всякий интерес, и оскорбленная его пренебрежением Наир выпалила:
      – Я же принадлежу тебе, так возьми меня!
      Дракон не счел нужным отреагировать на этот выкрик. Наир утратила остатки соображения и осторожности.
      – А может, ты уже больше не можешь?! Только смотреть?! Может ты уже не мужчина?!
      Дракон оказался на ногах, и Наир дернулась, на мгновение решив что сейчас он либо просто убьет ее, либо… – ну, не сразу… Но Скай явно намеревался как всегда уйти, видимо сочтя недостойным отвечать на такое, и связываться с неразумной женщиной.
      – Знаешь ли ты, о чем просишь? И чего вообще хочешь? – все же заметил он напоследок, словно бы ни к кому конкретно не обращаясь.
      Будь ты проклят! Наир разом остыла, понемногу соображая, что творит она действительно что-то совершенно глупое. О чем он? О том, что любовь дракона, говорят, мало кто выдерживает? О том, что она пришла к нему не из любви, и даже не из-за вожделения? О том, что ни в том, ни в другом она совсем ничего не понимает? О том, что не понимает самое себя?
      – Я уже ничего не знаю! – тихо признала она, и дракон обернулся, задумчиво взглянув на нее.
      То, что Наир раз за разом выдерживала его взгляд, не было ее заслугой – она просто не могла оторваться от него. Это было одновременно мучительно и восхитительно – она жаждала освобождения от мощи этого взгляда, и испытывала почти физическую боль, когда он в самом деле обрывался. Наир рассеяно потерла запястье, – дракон был прав, она не знала, чего хотела. Сомкни Скай пальцы чуть сильнее, и он сломал бы ей кость. Его ладонь была такой жесткой, что оставила на коже царапины. Не говоря уже о когтях… Эти руки не были созданы для ласк.
      Возможно ли, что он, зная о своей силе, просто щадит ее? Но если он купил ее не для удовольствий – тогда за чем?
      – Скай, почему ты купил меня? – Наир не торопилась ни одеваться, ни идти вслед за ним.
      – Я видел тебя во сне.
      Впервые Наир испугалась по-настоящему: то есть она испугалась и поняла, что раньше боялась как бы не до конца.
      – Ты видишь вещие сны? – севшим голосом спросила она.
      А почему собственно нет? Он же дракон. Он – Хранитель…
      – Я вижу сны, – отозвался дракон, и добавил, как само собой разумеющееся, – И иногда разрешаю им становиться явью.
      И это у них не как у людей! Даже сны им подчиняются!
      – И о чем был твой сон? – Наир уже смирилась, что опять не поймет ответа.
      – О цветах.
      А потом он опять ушел. Совсем.
      Сидя на своей великолепной постели в роскошных покоях в совершенной безопасности, больше всего Наир хотелось заплакать от отчаяния, как потерявшемуся ребенку.
      Удивительно. Удивительно на сколько же это удивительно – чувствовать себя удивленным.
      А я был удивлен.
      Ибо это дитя сумело задать удивительно точный вопрос: неужели я способен только смотреть…
      Равнодушно внимать, по привычке подчиняя окружающее и самое себя властной воле…
      Но желать?…
      Помню ли я каково это…
 

***

 
      Разумеется, Винд меня так и не нагнал, так что в Миркаль Великолепный, Центр Мира, я вступил в гордом одиночестве, до предела измотанный переходом через горы.
      До сих пор удивляюсь как мне удалось не свернуть там шею. Несколько раз я видел парящих драконов, один раз показалось, что я узнал Ливня. Но на пути больше не встретился никто. По большому счету, мне следовало благодарить богов зато, что на Ацисе мне попался всего лишь неуравновешенный мальчишка без царя в голове, а не кто-нибудь похуже, действительно обладающий изощренной и злой волей.
      Имя торговца я помнил лучше, чем свое собственное. Путь через Кельдерг помог сократить разрыв во времени, и у меня еще оставалась надежда: вряд ли Наир отправили бы на Черный рынок, а Большого аукциона еще не было. И все же не стоило лезть на рожон, так что некоторое время я просто присматривался и к лавкам и к слугам торговца Келим-ага. Доприсматривался: следующий шаг сделали за меня.
      Зажатый в проулке рядом с лавкой тремя его людьми, я не слишком убедительно пытался объяснить, что я не конкурент, не злоумышляю против их господина, и что интересует меня одна конкретная рабыня с вполне законной целью выкупить ее…
      Выкупить, а не выкрасть!
      Самым весомым доводом оказался сакс, хотя держать его расшибленным о через чур крепкую челюсть кулаком было несколько неудобно.
      – Мне просто нужно знать, есть ли такая рабыня у твоего хозяина, – терпеливо повторил я, – Если есть, собирается ли он выставлять ее на продажу, где и когда.
      Я хочу ее выкупить.
      – Зачем? Она твоя любовница? – поинтересовался третий, весьма представительный молодой человек, до этого момента не вмешивавшийся в бурное выяснение отношений.
      – Какое это имеет значение, если я готов платить?
      Узнай они, что Наир мне сестра или даже любовница – боюсь, цена взлетела бы вдвое, и это так, для начала.
      – Я остановился в гостинице "Сытый двор" у Ворот Третьего часа. Там мы могли бы побеседовать спокойнее. Тем более, что за информацию я тоже плачу.
      Это решило дело. Разве откажется человек, зарабатывающий продажей других, от случайной монеты за сущую безделицу, да которая может обернуться еще большей выгодой.
      – Кто тебя интересует?
      – В Аксарте на аукционе Келим-агой была куплена девушка. У нее светлые длинные волосы, синие глаза и родинка на ключице. Ей девятнадцать лет. Зовут Наир.
      – Хорошо, я узнаю. Приходи завтра, спросишь Натала.
      Всю ночь я не мог спать и рванулся на рынок едва рассвело. Не смотря на ранний час, он уже бурлил восточным многоцветием, но мне было не до того. Хмурая физиономия Натала мне не понравилась сразу.
      – Деньги принес?
      – Сколько?
      – Мы ж не звери. Тридцать драхм хватит…
      Я едва удержался, что бы не присвистнуть.
      – Надеюсь, сведения того стоят?
      – Давай деньги – узнаешь.
      Выбора не было, и я нехотя отсчитал монеты, – за такие деньги спокойно можно было сторговать домашнего раба!
      – Говори.
      – Ты опоздал. Рабыня Наир прибыла караваном из Аксарты, но уже давно продана.
      Твою мать! Мне захотелось свернуть мерзавцу шею, но к сожалению ничего подобного я себе позволить не мог.
      – Ты уверен? – процедил я, – Я хорошо заплатил бы за нее, и было бы лучше, что бы она оказалась здесь.
      – Уверен. Вот он, – торговец ткнул себе за спину на одного из евнухов, – При этом присутствовал.
      Я взял себя в руки. Нет, ничего еще не кончено!
      – Кому?
      – Мы не спрашиваем у покупателей рекомендательных писем с печатью кесаря! – сухо заметил Натал.
      – Но вы же можете сказать, приезжий это был или местный, – настаивал я, – Как он выглядел, как был одет!
      Натал покачал головой, уткнувшись взглядом в землю, но евнух оказался добрее.
      – Оставь, парень. Это был дракон.
      Я тупо хлопал на него глазами, отказываясь понимать то, что мне только что сказали.
      – Лорд Ливень? – наконец просипел я.
      – Откуда мне знать? Я ему не представлен! – огрызнулся торговец.
      Мозги все же нехотя зашевелились. Нет. Не лорд – лорд бы платить не стал…
      – Как он выглядел?
      Натал выругался длинной неразборчивой трелью, евнух смотрел на меня сочувствующе.
      – Оставь. Кончено уж… Ее в первый же день продали…
      – Заткнись, – оборвал его Натал, – Это его дело, как сдохнуть! Я сам отправлял ее в горы с Каском…
      Он усмехнулся.
      – У нас не каждый день бывают клиенты-драконы. Но Каска в Миркале нет. Он ушел с караваном.
      – Как выглядел этот дракон?! – не сдавался я.
      На этот раз мне все-таки ответили…
      Я брел по рынку, не замечая тычков, пинков и ругани спешащих по делам прохожих.
      Что же мне теперь делать? Как искать этого дракона? Подойти к первому же встречному его сородичу и спросить: извините, лорд дракон, а не знаете ли вы случаем… Бред! Горы… Натал говорил про горы… Но черт его знает, сколько в горах этих драконов! К тому времени, как я выясню хотя бы кто он и где его искать может пройти куча времени… И дракон может уйти куда ему вздумается…
      Как же мне их найти?..
      Я замер на месте, сообразив, что искать мне его уже собственно не зачем: бывало, не редко драконы проявляли интерес к обычным женщинам, вот только лишь в сказках похищенные драконом девицы возвращались домой целыми и невредимыми в седле могучего и прекрасного спасителя. Однажды я видел женщину, которую "одарил" своим вниманием проходящий мимо дракон: она выглядела так, словно ее пропустили сквозь строй. Даже если списать половину всех жутеньких историй на вымысел и преувеличение, все равно: спешить мне скорее всего уже некуда!
      И оба торговца были в этом тоже уверены. Мне захотелось вернуться и поджечь их лавку: мразь, способную нажиться, продав девушку на верную смерть, должно уничтожать… Винд прав, не бывает рабов-драконов и не бывает драконов, торгующих рабами! Поэтому они пользуются нами, как домашней скотиной, и убивают так же равнодушно, как хозяйка сворачивает голову курице… Своеобразная мораль, как и все у них! Чертовы твари!
      Дьявол!!! Осознание того, что Наир мертва навалилось так же неотвратимо, как если бы я похоронил ее своими руками…
      – Тайрен, – собственное имя ожгло, как удар хлыстом, и мне не надо было гадать, кто мог окликнуть меня.
      Я стоял посреди ряда и смотрел, как он приближается сквозь раздающуюся перед ним толпу: такой уверенный, сильный – хозяин…
      Дракон.
      Такой же, как и тот, кто обесчестил и убил мою сестру… Просто так, по праву силы.
      Все они одинаковы! И Винд, взбреди ему такая блажь, – тоже не постесняется овладеть любой понравившейся ему девчонкой, – не важно рабыней или свободной, не задумываясь, что будет с ней дальше. Потому что мы для них – добыча! Кролики в садке.
      Я вдруг подумал, понятно почему простой люд против драконов не идет – никому не хочется быть тем первым, которому вспорют брюхо или порвут горло. Тем более, что драконы – не мытари, налогов не собирают, а завернет он к тебе или нет, чего потребует – это уж как кость ляжет. А уж если к соседу – вдвойне радость!
      Драконы даже от части принимали правила игры: в чужих угодьях за себя платили…
      А вот почему с драконами мирятся правители – от консулов Реммия, до восточных князей и царей? Хотя… вроде как кто-то уже пробовал разорять драконьи гнезда: их и найти проще, чем вечно кочующих драконов, и там же самки, детеныши… Так вот, тогда драконы вырезали врагов не то что до тележной оси – пепла не оставили!
      Нет, это даже по-человечески понять можно: месть дело святое…
      Я понял, что точно знаю, что буду делать…
      – Нашел сестру? – точно так же как и раньше Винд проигнорировал мой натужный поклон.
      – Нет.
      – Почему? – полюбопытствовал он.
      – Она погибла.
      Ни каких соболезнований, ни какого сочувствия – кто-то назовет это бездушием, кто-то честностью.
      – И куда ты теперь?
      – В горы, – интересно, что бы он сделал, если бы знал, что я хочу убить еще одного из его собратьев…
      – Опять на Кельдерг? – Винд как-то странно склонил голову.
      А вот теперь осторожно, – хотя говорят, что им нужно смотреть человеку в глаза, что бы дракон смог прочесть твои мысли…
      – Нет.
      – Бывай, – Винд кивнул и двинулся дальше по своим делам.
      Мне до смерти хотелось хотя бы плюнуть ему в след.
      Я пропустил тот момент, как это случилось, и страшно удивился, когда при попытке подозвать трактирщика, едва не уткнулся носом в пыльные сапоги, возложенные на край стола. К этому времени я уже порядком нагрузился, даже не попытавшись бороться с первым побуждением таким простым способом заглушить образовавшуюся внутри пустоту. Меня больше не ограничивала необходимость торопиться и экономить деньги, и я в зародыше залил всякие позывы к размышлениям о цели своего дальнейшего существования и возможные сожаления о жизни в целом и отдельных ее превратностях. О том чего уже никогда не будет и чего уже не вернуть…
      Так, кажется я отвлекся… А ведь к сапогам прилагались ноги и их хорошо знакомый мне обладатель.
      Винд.
      Задумчиво и серьезно наблюдающий за моими потугами сфокусировать на нем взгляд.
      – Что ты делаешь, Тайрен? – как-то особенно произнес он: почти мягко.
      – Пью… – к моему стыду это прозвучало как у школьника, застигнутого на месте преступления грозным наставником.
      Кивок у Винда вышел в той же тональности.
      – Один, – подытожил дракон.
      – Один, – подтвердил я, не понимая куда он клонит.
      Винд рассматривал меня так внимательно, что я забеспокоился даже в этом блаженно-наплевательском состоянии. Неожиданно дракон усмехнулся уголком губ:
      – Вы так боитесь… – он обращался скорее к себе, чем ко мне, и мне показалось, что его тон слегка отдает горечью, – Даже ты смотришь мне в глаза только напившись до изумления…
      Я вытаращился на него действительно в изумлении, и дело было не в количестве выпитого.
      – Я не боюсь! – это было все, на что меня хватило: мысли скакали как черти и ловко уворачивались, когда я пытался поймать за хвост хоть одну.
      – Во всяком случае не на столько, что бы не идти в горы. Что бы убить дракона.
      Протрезвление было мгновенным.
      – Я не читаю мыслей, Тайрен, – усмешка Винда стала более очевидной и правда отдавала грустью, – Что бы понять твои намерения, как и для того, что бы тебя найти, не нужно было ничего сверхъестественного. Один уличный мальчишка. Один разговор. Элементарная наблюдательность и логика.
      – И что теперь? – выдавил я севшим голосом, после того, как Винд закончил загибать пальцы.
      – Ничего. Это твое дело.
      Я пытался сообразить что это значит, обдумать… Какого черта он приперся, если ему все равно?! Молчание затягивалось до предела, и я не хотел знать, что находится за ним. Я с надеждой покосился на бутылку, но она была пуста, да и пить больше не хотелось. Наконец, мне удалось найти в голове нечто внятное и спросить:
      – Тогда зачем вы здесь?
      – Мне интересно, – последовал незамедлительный ответ дракона.
      Ну конечно!
      – Не хотите ли вы пойти со мной?! – ехидно бросил я, прежде чем сообразил, чем это может быть чревато.
      – Разумеется! Раз ты приглашаешь, – усмешка дракона стала чуточку лукавой.
      Нет! Я со стоном сглотнул… Когда же это кончится, боги?!
      Я интересовал его на столько, что Винд даже проводил меня до комнаты. В прочем, не делая попыток помочь или поддержать, – сам виноват… Уже падая ничком на кровать, и бросив на дракона последний взгляд, прежде чем дать вину все же взять свое, я вдруг безнадежно спросил:
      – Лорд дракон… Наир… искать ее уже правда поздно?
      По лицу Винда пробежала едва уловимая тень:
      – Думаю, да, – ровно отозвался он, выходя. …Только позже, много позже – я вспомнил не только что, но и как он сказал, и понял…
      Ведь у драконов не бывает одного простого ответа.
      Утро выдалось кошмарнее некуда! И появление Винда его отнюдь не скрасило!
      На этот раз с собой он приволок самку. Явно из местных, – я слышал, что на берегу обитает большая стая. Они любят выводить потомство в теплых и изобильных местах, чаще всего у моря, и побережье Тетиса – просто рай.
      Как и все они, она была высока ростом. Волосы у нее были острижены даже короче, чем у Винда, а на шее болталась здоровенная – с монету, черная жемчужина: женщина, она и у драконов женщина! Одета дракона была в коротенькие шортики, сандалии, более подходящие ввиду жаркого климата, но с поножами, и кожаную безрукавку.
      – Леди, – прокаркал я и поклонился сначала ей, а потом Винду.
      Догадываюсь, что видок у меня был весьма красноречивый, и благоухал я тоже не розами, но она даже не поморщилась.
      – Опиши, кого ты ищешь, – распорядился Винд.
      Я повторил то, что услышал от торговца.
      – Ты его знаешь, Дикке?
      Дракона кивнула.
      – Это Белый Скай с вершины Айс, – сказала она.
      Винд прищурился: одновременно верхние и нижние веки сдвинулись к друг другу – даже годами пребывая в человеческом облике, они не могли превозмочь своих природных свойств.
      Приятно сознавать, что и они чего-то не могут…
      – За чем он тебе? – до меня она, разумеется, и не снисходила! Я был только рад: если и есть кто-то взбалмошнее самих драконов – так это их самки, которых у них в разы меньше.
      – Он хочет его убить, – совершенно, то есть абсолютно спокойно и безразлично, – сообщил Винд. Я хорошо знал, что у драконов не принято заступаться друг за друга.
      – Почему? – на этот раз Дикке обратилась ко мне.
      – Он убил мою сестру, – честно ответил я.
      Дикке снова кивнула, хотя узы крови и родства для нее, как для всех драконов ничего не значили.
      – Я хочу это видеть, – сообщила она Винду.
      Я уже даже не удивился, начиная привыкать. Кажется, к тому времени, как я все-таки дойду до конца своего пути, вокруг меня соберутся все драконы Нагира!
      – Зачем, леди? – кажется, соображаю я все-таки еще плохо.
      Но дракона не рассердилась на наглость. Она подробно оглядела меня сверху вниз и снизу вверх:
      – А вдруг у тебя получится…
      В этом ответе все они!
      – Значит, мы тебя проводим, – решил Винд, как обычно не спрашивая моего мнения.
      Я молча согласился. Я знал достаточно, что бы понять: их правила не позволят им вмешаться – мой счет лично к Скаю, и любой, кто имеет ко мне претензии, должен будет либо ждать своей очереди, либо сразиться с ним. А проводники из драконов пригодятся мне на пути к логову…
      Драконы легки на подъем, но выходить решено было завтра. Винд с Дикке мило проводили время вдвоем на скачках: Дикке оказалась ярой поклонницей Зеленых.
      Подозреваю, ипподром был главной причиной, по которой она оставалась в Миркале.
      Меня никто не приглашал, да и охоты развлекаться как-то не обнаруживалось…
      Теперь, когда моя цель обрела вполне конкретное выражение, и впереди лежал ясный путь, – мне стало страшно. Я кажется начинаю понимать драконов: мы, люди, – забавные твари. Мы никогда не знаем чего хотим, и даже решившись на что-то – все равно не уверены до конца. И неизвестность, и определенность – равно пугают нас…
      Наверное, дело не только в мести. Наверное, я просто устал… От бессмысленности всего… И от себя.
      Я стоял у окна, разглядывая сумерках далекие вершины Драконьих гор на горизонте.
      Одна из них, самая высокая, справа от перевала Кельдерг – Айс… Подумать только, я был в нескольких лигах! Ничего, Дикке проводит меня к его логову…
      Черти чешуйчатые, даже горы принадлежат им! Уж они-то не мучаются никакими вопросами!
      Ощутив позади движение воздуха, я не обернулся – знал, кто стоит за спиной.
      – Тайрен, – сказал Винд, – Белый Скай не просто дракон. Он – Хранитель. Он тебя точно убьет.
      Я вздрогнул, а потом удивленно воззрился на него, – он что, мне сочувствует?
      – Ты ошибаешься, если думаешь, что для меня это что-то меняет!
      Я неосознанно перешел на "ты" с драконом, и он меня не одернул.
      – В тебе, Тайрен, кровь дракона, – Винд отвесил мне высший по их мнению комплемент, а потом еще один, такой же сомнительный, – Когда он съест твое сердце, я сражусь с ним за тебя.
      Вот тут у меня вовсе отвисла челюсть, – потому что для дракона это было равнозначно признанию не в дружбе: ее у драконов нет, а чего-то вроде кровного братства.
      Пока я приходил в себя от такого ошеломляющего признания, Винд уже удалился, все такой же невозмутимый, как и всегда.
      А вот мне было над чем задуматься и кроме его поведения: Хранители… Легенда даже для самих драконов…
      Их не много – один, два… хотя говорят, что раньше было больше. Они не владыки, и не правят: у драконов нет королей. Они не наставники, которые передают знания молодежи: драконам это не нужно. Они – хранители. Потому что считается, что они воплощают в себе всю мудрость мира…
      И все-таки Винд шел с человеком, который собирается убить дракона-Хранителя.
      Единственного, о котором известно сейчас…
      Он был уверен, что Скай съест мое сердце – а у них это считалось честью, потому что большинством людей они просто брезговали, – но собирался сам потом сразиться с ним…
      И Дикке не могла не знать, но тоже шла – что бы просто посмотреть.
      Где логика? Логика в том, что у драконов логики нет.
      С драконами всегда так – ждешь от них гадости, мысленно представляя их шкуру как трофей, а они делают тебе дорогой подарок, а как только обрадуешься – оказываешься по самые уши в… неприятностях. В общем, с ними в любом случае чувствуешь себя придурком, – во всяком случае, именно так я себя и чувствовал почти постоянно со времени знакомства с Виндом.
      Я не понимал, что все это значит, но постарался просто забыть обо всем, кроме цели: ничего нет, никого нет, и драконов нет, – кроме одного…
      Сначала наш путь вообще напоминал увеселительную прогулку: роскошные сады, готовящиеся дать обильный урожай, чистенькие предместья, плавно переходящие в поля, и крупные богатые села, перемежающиеся с загородными усадьбами. Дороги были на совесть, у каждого перекрестка – верстовые столбы с указателями. Столица, гигантский порт на узком проливе между Понтом и Тетисом, Миркаль жил мирно – только Хоривские алары иногда совершали набеги, но и то с моря. Драконьи горы – надежный барьер…
      Этакая благодать вызывала даже обиду: никаких чудовищ, непреодолимых препятствий, ловушек – всего того, что поджидает героя в мифах… Понятно, видимо каждый сочинял в меру своей фантазии.
      А более всего меня поразило то, что нам доброжелательно и подробно указывали дорогу. Я уже не удивился, увидев на повороте огромный каменный столб с вырезанной до последней чешуйки драконьей головой.
      Даже драконы были расслаблено беззаботными. Когда Винд предложил свернуть с дороги и устроить привал на берегу речушки, которую они учуяли, я и Дикке согласились с одинаковым энтузиазмом: погожий денек располагал к неге и лени.
      Я смотрел на Дикке, распластавшуюся на тонюсенькой ветке над ручьем, и подкарауливающую с острогой рыбу, – и все отчетливее понимал, что мой поход безнадежен.
      Людям иногда удавалось убить дракона. Иногда, – даже честно… Уж я-то знаю!
      И с Виндом я возможно справился бы, а с драконом, который в несколько раз опытнее его? Говорят, Хранитель – это дракон, проживший тысячу лет и победивший в тысяче схваток. Если это так, то дело совсем плохо…
      Потому что старых и дряхлых драконов попросту не бывает! Первая же слабость в схватке оказывается и последней. А уж этот Скай еще достаточно свеж, что бы даже интересоваться девушками!
      – Винд, сколько живут драконы?
      – Пока не умрут, – равнодушно отозвался дракон, не оборачиваясь и насаживая рыбу на прутик.
      А ты что хотел? Еще никто не слышал, что бы дракон умер от старости: по их понятиям – жить достоин только сильный!
      Солдат ли, наемник, ловец удачи – каждый все равно надеется, что когда-нибудь у него будет свой дом, и он окончит свои дни убеленный сединами, в своей постели, успев попотчевать внуков байками о своей бурной молодости…
      У драконов не бывает дома. Не бывает постели. Не бывает внуков…
      Они живут, зная, что как бы силен ты не был – однажды придет тот, кто убьет тебя…
      Каково это жить, – зная, что каждый день – последний?..
      Глупо, но из-за заявления Винда, я почувствовал себя виноватым перед ним. Для ящерицы он ведь, в сущности, хороший парень, и мы могли бы стать друзьями.
      Если бы он не был драконом…
      Все равно, – получается, что я могу сгубить не только свою шкуру… Скорее всего, я иду навстречу верной гибели. Но дело точно не в мести. Будь Скай человек, я призвал бы его к суду, потому что даже раба нельзя убивать просто так. Никому.
      Кроме дракона…
      Я просто не могу смириться. Признать, что какая-то летающая змеюка с гор имеет право распоряжаться чужой жизнью по своей змеючьей прихоти?! Я не могу изменить весь мир, но и быть покорным скотом тоже не собираюсь… Так что свой выбор я сделал: лучше умереть, зная, что ты человек, со своей волей, чем жить быдлом!
      Но мы – люди, и мы всегда надеемся! Вот и мне – остается надеяться, что у моего врага в последнее время было не так уж много битв, и у меня тоже будет шанс…
      Что это не просто растянутое во времени самоубийство.
      Потому что тогда это было бы трусостью…
      Темней всего под пламенем свечи. Я был благодарен судьбе за то, что Винд полностью переключился на Дикке, не оставляя себе времени поупражняться в остроумии на мой счет. Было даже интересно слушать как они травят друг другу охотничьи байки, Винд рассказывал о Янтарном море, Славии, где успел побывать в прошлом году, Дикке – о родной Кикладе. Никогда не думал, что стану свидетелем чего-либо подобного! По крайней мере, это отвлекало от своих невеселых раздумий.
      Стоило представить себя, бросающего вызов Белому Скаю, как сразу же хотелось повернуть обратно, к привычному, пусть не самому идеальному, но временами весьма удобному миру. Приходилось признать, что много раз я позволял помыкать собой тем или иным способом, так что же задело меня на этот раз? Только то, что здесь был замешан дракон? Но ни Винд, ни Дикке не вызывали у меня ненависти…
      В настоящий момент я не стеснялся признать, что они мне даже нравятся: драконы резвились в заводи полноводной Ирсанис, как дети… с шумом, с брызгами, охотясь друг на друга… Сильные, молодые, красивые – да, ими можно было любоваться и восхищаться! Они были бы прекрасной парой. Если бы у драконов были пары…
      В стаи сбиваются только самки – беременные или обремененные потомством. Так что скорее всего, если Дикке и допустит его до тела, Винд даже не узнает родился ли у него ребенок, сын или дочь…
      Если тот не придет убить его: наш Пифон именно так и получил свои угодья.
      Мне почему-то стало грустно. Глупо – самих драконов это ведь не беспокоит…
      А может и я оставил где-нибудь на армейских маршах после себя такую же память…
      Вдруг вспомнилась не Талла, в объятьях которой я становился мужчиной, как добрый десяток юнцов до и после, и не ее гарнизонные подружки. А сероглазая девчонка из ближайшей к нашему лагерю деревни, когда мы стояли на северной границе. Она тогда даже не плакала…
      Наир тоже не плакала, я знаю…
      Дикке вышла на берег. Завораживающе гибким движением всего тела стряхнула с себя воду и стала медленно одеваться. Не думал, что драконы могут кокетничать, а ведь она с ним играет, – как кошка, деловито вылизывающаяся на солнышке и вроде даже не замечающая пристальных взглядов соседских котов…