Глава 3

— Это же такой генерал в войну был, в Великую отечественную, — наморщив лоб, сказал младший лейтенант Стрельцов.

— Вроде был.

— А ты случайно не родственник знаменитого полководца?

— Случайно нет.

«Волга» скоро бежала по шоссе, быстро набирая скорость.

Стрелка спидометра уже миновала отметку «сто километров», но Константин не сбрасывал газ. Сто десять, сто двадцать, сто тридцать…

— Эй, эй, — неожиданно воскликнул Стрельцов.

— Что?

— Ты куда так гонишь?

— Сам же сказал — быстрей.

— Я же не знал, что ты такой лихач, — с некоторой опаской произнес младший лейтенант.

— Тогда оштрафуй меня за превышение скорости.

— Шутки у тебя какие-то…

— Я не шучу.

— Ты всегда такой серьезный?

— Я же не таксист, чтобы балагурить. Константин немного сбросил газ, и стрелка спидометра замерла на отметке «сто десять». После этого он совсем как таксист спросил:

— Куда ехать-то?

— Да хрен его знает! — откровенно выпалил гаишник. — Ты когда сюда ехал, «КамАЗ» видел с фурой? Грязный такой.

— Видел, он меня чуть не снес. Я еще подумал, что водила с утра не проспался после вчерашнего.

— Это они и есть.

— Почему они? Я в кабине видел толко одного, за рулем.

Стрельцов нервно заерзал в кресле.

— Как одного? Почему одного? Их там двое в кабине и еще один в кузове… как минимум. Того, который находился в кабине вместе с шофером, я ранил.

— Значит, он лежал, — заключил Кон| стантин.

— Нет, ну правильно! — воскликнул младший лейтенант. — Все так и должно быть. Я его ранил, а он лежит в кабине. Ты его не заметил.

Милиционер заметно повеселел.

— Ты даешь, Панфилов! А еще говорят — отлично, Григорий, нормально, Константин. Ты мне это, смотри, — он шутливо погрозил ему пальцем.

— Мне вот что интересно, — усмехнулся Константин, не обращая внимания на перемены в настроении собеседника, — у вас там, гм… в конторе, правилам хорошего тона учат?

— А что? — насторожился Стрельцов.

— Вообще-то гаишник представляться должен, но ты, как я посмотрю, молодой и неопытный.

— Кто, я неопытный? Да я… Ну вообще-то, — Стрельцов вначале возмутился, но затем ему пришлось согласиться с доводами собеседника. — Вообще-то я в госавтоинспекции недавно, хотя на срочной во внутренних войсках служил.

— Вэвэшник, значит.

Константин еще со времен своей службы помнил несколько обидных вариантов расшифровки этого сокращения, но предпочел промолчать.

— Бывший. А теперь младший лейтенант Стрельцов Георгий.

Он переложил пистолет из правой руки в левую и протянул ладонь для рукопожатия.

Константин сделал вид, будто не заметил этого жеста, и намеренно переложил руку на рычаг переключения скоростей.

— Пристегнись.

— Что? — не понял Стрельцов.

— Пристегнись, говорю. На обгон идем.

— Да ну его, — отмахнулся младший лейтенант.

Константин осуждающе покачал головой.

— Я всегда знал, что первые нарушители правил — гаишники.

— Чего?

Константин резко повернул руль влево, обходя грузовик-молоковоз, неизвестно откуда взявшийся на дороге.

Он сделал этот маневр намеренно, желая преподать небольшой урок Стрельцову. Гаишника по инерции швырнуло вначале влево, потом вправо, из-за чего он едва не выронил пистолет.

— Ты точно гонщик, — ошеломленно произнес он, выпрямляясь. — Раллист!

— Это что-то новенькое, — прокомментировал Константин, — раллистом меня еще не называли.

— А как тебя называли?

— По-разному, — уклончиво ответил Панфилов.

«Волга», накручивая километры, стремительно мчалась вперед.

Младший лейтенант Стрельцов затих в ожидании скорой встречи с преступниками. Панфилов обгонял одну машину за другой, но «КамАЗа» на широкой ленте шоссе не было.

Гаишник, вытягивая шею, нервно всматривался в каждую машину, видневшуюся впереди.

— Да где же они?

Константин скосил глаза на пистолет, плясавший в руке Стрельцова.

— Пушку убери, — сказал он. — Не ровен час нажмешь на курок. Мне еше жить охота.

— Не бойся, — напряженно вымолвил младший лейтенант, — он у меня на предохранителе.

Он все-таки пристроил «Макарова» между ног, не выпуская из рук.

— Что за херовина? — снова вырвалось у него. — Куда он мог деться?

— У них фора была в пару минут.

— Мы бы их уже догнали. Это же грузовик, «КамАЗ», а не летучий корабль.

— Значит, испарились, — спокойно сказал Панфилов.

— Нет, нет, подожди. Тормози.

— Зачем? — спросил Константин, сбрасывая газ.

— Молоковоз видел?

— Конечно, мы же его минуту назад обогнали.

— А откуда он там взялся?

— То есть?

— Там же был съезд с дороги, развязочка такая, помнишь?

— Помню.

— Они наверняка туда свернули.

Без лишних слов Константин развернул машину, направляя ее к тому месту, о котором говорил младший лейтенант Стрельцов.

— Что-то я здесь этой развязки не замечал, — сказал он, выводя автомобиль на узкое шоссе, зажатое между зеленеющими полями с полосками лесных насаждений.

— А что, часто доводится ездить по Кольцевой?

— Бывает.

— Ты сам-то откуда?

— Из Запрудного.

— Я тебе по секрету скажу, — заговорщицки подмигивая, произнес Стрельцов, — это партийные начальники дорогу заказали. Отдельную, специально для высшего персонала своих дач.

— Там партийные дачи?

— А ты не знал? — с недоверием глянул на него гаишник.

— Нужны они мне, — презрительно хмыкнул Константин. — Ты лучше скажи, зачем они туда поперли? Там же наверняка охрана. Может, ты ошибся?

Вопрос этот явно поставил Стрельцова в тупик.

— Ну, до дач еще далековато… И потом, они же все за заборами… — глядя на дорогу, говорил он.

Неожиданно вопрос о дачах отпал сам собой. Стрельцов встрепенулся, вскинул руку и закричал:

— Вон, вон они!

— Вроде эти, — с сомнением сказал Константин, — только что им здесь делать? Что-то я не пойму.

— Да ты знаешь, сколько здесь всяких стежек-дорожек, потеряться хотят.

— Может, и так.

Константин нажал на педаль акселератора, догоняя «КамАЗ», но грузовик неожиданно свернул на малозаметную проселочную дорогу, которая вела между лесопосадками к деревянному мостику через узенькую речушку.

Одинокий рыболов, дремавший возле удочки на берегу, заросшем пышной зеленой травой, с изумлением наблюдал за невиданным в этих местах зрелищем..

Грузовик с громадным полуприцепом-фурой, издавая невероятный грохот, несся по проселку.

Дорога после прошедшего совсем недавно дождя уже просохла, и позади фуры вздымались клубы пыли.

В этой пыли мелькала черная «Волга», пытавшаяся пристроиться в хвост грузовику.

Водитель «КамАЗа» отчаянно выкручивал руль, стараясь не пропустить легковушку.

Из правого переднего окна «Волги» то и дело высовывался молодой парень в милицейской форме с пистолетом в руке.

Все это напоминало сцену из детективного фильма, с той лишь разницей, что действие происходило не на широких просторах какого-нибудь Техаса, а рядом с дачными поселками советской элиты.

В голове рыбака, в прошлом ответственного работника Министерства торговли, а ныне заслуженного пенсионера, при виде грохочущего «КамАЗа» возникла мысль о нерасторопности милиции.

И лишь заметив милиционера, преследующего нарушителя спокойствия вельможных окрестностей, пенсионер немного успокоился.

Дорога на противоположный берег речушки лежала через неширокий деревянный мостик.

Казалось, ни один водитель грузовика, хотя бы из инстинкта самосохранения, не решился бы пересечь это хлипкое сооружение.

Но сейчас у шофера, сидевшего за рулем «КамАЗа», не оставалось другого выхода.

Его напарник, скрючившись от боли, лежал на боковом сиденье. Пистолет марки «ТТ» он держал в залитой кровью ладони.

«КамАЗ» со страшным грохотом промчался по деревянному настилу. Задние колеса фуры при этом подпрыгнули и разнесли вдребезги несколько досок, не державших такой тяжести.

Фура едва не застряла в образовавшихся дырах. К счастью для водителя «КамАЗа», ведущие колеса тягача уже оказались на твердой почве.

Страшно взревев мотором, грузовик все-таки смог выдернуть полуприцеп и благополучно миновать это препятствие.

Лишь в самый последний момент Константин успел увидеть, что произошло на мосту.

Если бы у него в запасе имелось хотя бы несколько секунд, он смог бы повернуть в сторону или затормозить. Но сейчас времени на раздумья не хватало.

— Держись, мент! — заорал он.

Панфилов что есть силы сжал руль обеими руками и вдавил педаль акселератора до упора.

Подпрыгнув на деревянном мостке, словно на трамплине, черная «Волга» ласточкой перелетела на противоположный берег.

Когда передние колеса машины ударились об утрамбованную ленту проселочной дороги, Стрельцов вылетел из пассажирского кресла и едва не продырявил головой лобовое стекло.

Лишь каким-то чудом он успел выбросить вперед левую руку и упереться ею в пластмассовую панель.

Еще мгновение — и задние колеса «Волги» также встретились с землей.

На сей раз Стрельцов ничего не успел сделать.

Младшего лейтенанта подбросило вверх. и он врезался головой в обшивку салона.

Константин, отчаянно вцепившийся двумя руками в рулевое колесо, услышал глухой стук и сдавленное ругательство. Не имея возможности повернуть голову и толком рассмотреть, что же случилось, он боковым зрением уловил какое-то движение.

На всякий случай он скинул газ и плавно, насколько позволяли условия, затормозил.

Двигатель «Волги» недовольно фыркнул и заглох. Заднюю часть машины развернуло, и она остановилась почти поперек дороги.

Поднятое во время приземления густое облако стало постепенно оседать. Через полуоткрытые окна пыль набилась в салон.

Панфилов и его спутник закашлялись.

— Ну ты, бля, гонщик. — отхаркиваясь и размахивая перед собой ладонью с пистолетом, прохрипел Стрельцов. — Охренел, что ли? Мы же тут могли…

— Могли, — отряхиваясь, согласился Панфилов.

— Я чуть на капот не вылетел.

— Я же тебе говорил — пристегнись. Башка-то в порядке?

Стрельцов осторожно потрогал шишку на темени.

— Да вроде ничего. Если бы не обивка, я бы в крыше дыру пробил, — немного оклемавшись, младший лейтенант повеселел. — А ты молоток. Я бы ни за что не решился.

— Тормозить было некогда, — ответил Константин, пытаясь завести двигатель Ну давай, давай, родимая.

Почувствовав на языке соленый привкус, младший лейтенант сплюнул за окно кровью.

— Тьфу ты, мать твою, — ругнулся он, — где-то губу раскровянил.

— Прикусил, наверное, когда прыгал.

— Точно… я же как мячик летал.

«Волга» упорно отказывалась заводиться. Константин поворачивал ключ в замке зажигания, но в ответ слышалось лишь натужное урчание стартера.

— Похоже, приехали.

Покончив с безуспешными попытками завести двигатель, Константин опустил руки.

— Что? Как приехали? — возмущенно завопил Стрельцов. — Нет, ты давай, давай заводи.

— Я попробую, но…

Константин вновь повернул ключ в замке зажигания.

— Ты смотри, они же уходят. Нельзя нам их терять. На хрена мы здесь, как зайцы, прыгали?

Двигатель по-прежнему не заводился, и Константин прекратил попытки.

— Ну что же ты?

— Аккумулятор сядет. Сейчас вот подожду немного и в последний раз попробую. Не заведется — значит, все.

— Твою мать, — горячился младший лейтенант, хлопая ладонью по панели. — Они уже километра на два оторвались.

Константин снова повернул ключ, стартер со скрипом провернулся, и — о чудо — двигатель взревел.

— Жива машинка.

— Гони, гони за ними!

«Волга» рванула с места, и, словно вспомнив что-то, Стрельцов торопливо пристегнулся ремнем безопасности.

За прошедшие пару минут грузовик успел промчаться мимо небольшого дачного поселка, огороженного высоким забором, пересечь железнодорожный переезд и углубиться в лес.

Дорога сильно сузилась, водителю пришлось сбросить скорость. Это сыграло на руку преследователям.

Посеревшая от пыли «Волга» на глазах у изумленных дачников промчалась мимо поселка и приближалась к железнодорожному переезду, когда на семафоре замигали красные огни и деревянная планка шлагбаума медленно двинулась вниз.

— Бляха-муха, только этого нам не хватало! — воскликнул гаишник, в отчаянии зажав зубами прокушенную губу. — Да что же это?

— Ладно, мент, хрен с тобой, — зло улыбнулся Панфилов. — Пристегнулся?

— Ага.

— Тогда держись.

На изгибе поворота метрах в ста от железнодорожного переезда показался электропоезд.

«Волга» на бешеной скорости снесла один шлагбаум, пронеслась, грохоча, через рельсы и сшибла деревянную планку шлагбаума с противоположной стороны.

Обломки досок и осколки разбитых фар брызнули в стороны.

— Фу, бля, — выдохнул Стрельцов. Из-за спины донеся отчаянный гудок электропоезда.

— Че ты сигналишь? — отмахнулся гаишник. — Не видишь, люди торопятся?

Константин, как заправский раллист, вел машину по лесному проселку.

На ухабах машина подпрыгивала, зад «Волги» то и дело заносило в стороны.

И Константину все-таки пришлось сбросить газ. Не поворачиваясь, он спросил:

— Как твоя контора за мою машину расплачиваться будет?

— Ничего, сочтемся. Ты, главное, не отвлекайся.

Впереди между деревьями виднелись широкие просветы. Лесной участок кончился, дорога снова вышла на зеленое поле.

И тут же преследователи увидели злополучный «КамАЗ».

Похоже, водитель был уверен, что ему удалось оторваться от погони: грузовик ехал со скоростью трактора.

Стрельцов резко нагнулся влево и рванул руль в свою сторону.

— Ты что делаешь, лейтенант?

— Обходи его.

— Зачем?

— Перегородим дорогу.

— Застрянем же на поле.

— Это он застрянет.

Давя посевы, «Волга» выскочила на поле, сделала небольшой полукруг и в мгновение ока сравнялась с грузовиком.

Водитель «КамАЗа» преследователей заметить не успел.

Они выскочили перед ним на дорогу словно чертики из табакерки.

Легковушка еще не успела затормозить, когда Стрельцов отстегнул ремень безопасности и приготовился выскочить наружу.

Константин затормозил слишком поздно, и «Волгу» снесло немного в сторону. На дороге осталась примерно половина кузова.

То ли от страха, то ли от отчаяния водитель грузовика дал по газам.

Фура протаранила заднюю масть «Волги», отшвырнула ее в сторону, как спичечный коробок.

Константин даже не успел испугаться — так быстро все произошло.

Он, не отдавая себе отчета, вжался спиной в сиденье и, напрягая все мышцы, уперся руками в рулевое колесо. Такое уже было в его жизни. Мозг словно отключился, остался лишь инстинкт самосохранения.

«Волга» перевернулась несколько раз и наконец застыла вверх колесами.

Константин больно ушиб плечо и голову, а его правая нога застряла между педалями газа и тормоза.

Когда машина еще катилась по полю, он почувствовал, как на него навалился гаишник. Потом Стрельцов отлетел в сторону.

Сейчас Константин полулежал, упершись плечом и рукой в крышу салона.

Голова его была повернута в сторону дверцы, и он не мог видеть, что случилось с младшим лейтенантом Стрельцовым. Да и услышать тоже не мог: в голове звенело после ударов, как в пустой железной бочке.

Едва придя в себя, Константин потянул носом воздух. Один раз после подобной аварии он уже едва не сгорел. И сейчас ему вовсе не хотелось повторить подвиг Жанны д'Арк.

Слава Богу, бензином не пахло, но это еще не означало, что не поврежден топливопровод. Горючее вполне могло растекаться снаружи по корпусу машины.

Уперевшись руками в крышу салона, Константин прежде всего освободил ногу, застрявшую между педалями. Осторожно пошевелившись, он убедился в том, что все кости целы. По крайней мере боли он не ощущал.

— Эй, мент, как там ты? Стрельцов, ты живой?

Стрельцов не откликался. Окно в двери рядом с местом водителя разбилось, и Константин решил выбираться через дверь.

Опустив ноги вниз и перегнувшись пополам, он оказался на боку. Нога его уперлась во что-то мягкое, и тут же раздался негромкий стон милиционера.

— Живой, — понял Панфилов. Перегнувшись пополам и стараясь не навредить Стрельцову, Константин выполз наружу. Распрямившись, он полежал так несколько секунд, потом повернул голову и посмотрел в салон.

Стрельцов лежал, сложившись почти пополам. Одно его колено уперлось в крышу салона возле уха, другая нога торчала из разбитого лобового стекла.

Константин кое-как поднялся и, шатаясь, побрел вокруг машины.

Смахнув рукой со лба пыль, он заметил на своей ладони кровь. Осторожно ощупав лоб, обнаружил единственное повреждение — царапину над бровью.

— Панфилов, ты везучий, — пробормотал он себе под нос. — Другой бы шею сломал, позвоночник, а тут только царапина…

Опустившись на колени рядом со Стрельцовым, он увидел, что милиционеру повезло меньше.

Лицо его было залито кровью, одна рука неловко подвернута, другая лежала плетью.

«Что-то мне не нравится, как он лежит, — подумал Константин, — не сломал ли он позвоночник?»

— Стрельцов, ты меня слышишь? — на всякий случай спросил он.

В ответ раздался негромкий стон, и милиционер едва заметно шевельнулся.

— Ладно, может, я и не прав…

С этими словами он стал освобождать ногу младшего лейтенанта Стрельцова, застрявшую в разбитом лобовом стекле. Стрельцов снова застонал.

— Терпи, мент…

Константин перебрался к раскрытому боковому стеклу и, не теряя даром времени, сразу же потащил Стрельцова наружу.

Ему пришлось обхватить пострадавшего милиционера за пояс и тащить его ногами вперед. На сей раз Стрельцов пришел в себя — скорее всего от боли.

— А-а, — прохрипел он, — ты что делаешь?

— Тащу тебя, как покойника.

— Бля… мать…

— Хватит материться, — оборвал его Константин, — не люблю.

Он осторожно положил Стрельцова на мягкую зелень и повернул его на бок. Гаишник хрипел, стонал, но больше не ругался.

— Надо бы подальше тебя оттащить…

— Не надо, — чуть ли не со слезами на глазах выдавил из себя Стрельцов.

— Почему не надо?

— Больно.

— А если тачка рванет?

— М-м-м… тогда тащи. Только не за плечо.

Обхватив Стрельцова за ноги, Константин оттащил его метров на десять от машины.

— Поваляйся пару минут, а я сейчас.

— Стой, стой, куда ты?

— На машину гляну.

— Погоди… где мой пистолет?

— Какой тебе пистолет, мудила? — в сердцах воскликнул Константин. — Лежи спокойно.

— Табельное оружие… Мне за него голову снимут.

— Откуда ты сам на мою голову взялся? Константин, ковыляя, поплелся к машине. Вообще-то это было очень рискованно, и он постарался не задерживаться рядом с «Волгой».

Возвращаясь назад, Панфилов увидел в нескольких метрах от себя пистолет Макарова. Он валялся среди зеленых стеблей. Пришлось сделать крюк и захватить оружие.

— На, держи свою пукалку. — Константин небрежно бросил оружие на землю рядом со Стрельцовым. — Может, тебе от этого легче станет?

Младший лейтенант заулыбался так радостно, будто его только что наградили орденом.

Константин наклонился над ним, присев на одно колено.

— Давай лучше посмотрим, что тут с тобой стряслось.

Он осторожно ощупал одну ногу гаишника, потом другую.

— Так нормально? Не болит?

— Вроде терпимо…

— Значит, все цело. Скоро на службу выйдешь. Теперь плечо свое покажи.

— Ой! — вскрикнул гаишник.

— Похоже, вывих. Ничего, сейчас попробуем вправить. Сожми-ка зубы.

— Ты что? Не трогай. А-а!

Пока Стрельцов пытался слабо возражать, Константин резко дернул его за руку в районе плечевого сустава, упершись ногой ему в подмышку.

Раздался характерный хруст, слившийся с отчаянным криком милиционера. Из глаз Стрельцова на покрытое ссадинами и царапинами лицо брызнули крупные слезы.

— Что ж ты делаешь? — захлебывающимся голосом произнес он.

— Ничего, потом спасибо скажешь, — откидываясь на спину, сказал Константин.

Пошарив у себя в кармане брюк, он обнаружил смятую пополам пачку «Кэмела». Вытащил переломанную сигарету, сунул в рот половинку и негромко спросил:

— Эй, мент, у тебя зажигалка есть?

— В нагрудном кармане, — кривясь, ответил тот, — если не потерял.

Обнаружив в указанном месте зажигалку, Константин закурил и глубоко затянулся.

— Люблю крепкие сигареты… —Чего?

— Ничего, благодари Бога, что в живых остался.

— Я в Бога не верю.

— Ну и дурак…

Стрельцов вдруг явственно представил, как пуля выбивает заднюю часть черепа его напарника, как вылетает на асфальт перемешанный с алой кровью сгусток мозгового вещества, и его вырвало.

Приступы рвоты продолжались несколько минут…

— Что с тобой?

— Вспомнил, как Костенко застрелили…. Противно… Там мозги по асфальту растеклись… — откашливаясь и отплевываясь от горькой блевотины, прохрипел Стрельцов.

— Ничего, это бывает.

— Тебе откуда знать?

— Где уж нам уж…

— О, Господи, опять…

Глава 4

Был поздний вечер, когда Константин переступил порог своей новой трехкомнатной квартиры, располагавшейся на первом этаже пятиэтажного кирпичного дома недалеко от центра Запрудного.

Он переехал сюда совсем недавно, выгодно обменяв свою прежнюю, двухкомнатную.

Кое-что, конечно, пришлось доплатить прежним хозяевам, да и ремонт влетел в копеечку — квартира находилась в ужасном состоянии.

Но теперь жилище приобрело совсем другой вид, стало уютным и чистым.

Константин жил здесь вместе с братом. У Игната была теперь собственная комната. После ранения позвоночника он передвигался по квартире в инвалидном кресле-каталке.