Тишину командирской каюты нарушало лишь мерное, спокойное дыхание спящего кавторанга. Стенин лежал на койке, свесив руку вниз, а на его лице отражалось успокоение. Прошедшие сутки были не из легких, так что крепкий сон был лучшим лекарством от стресса. Перевернувшись в очередной раз на бок, кавторанг что-то невнятно пробормотал сквозь сон.
      За толстым стеклом иллюминатора плескалась кажущаяся в темноте мутно-черной океанская вода. Сейчас весь парусник был подобен сонному царству, не спали всего несколько человек, несущих вахту.
      Где-то послышался приглушенный лай Тузика. Правда, на этот раз он продлился всего несколько минут и затих. Видимо, пес под воздействием курсантов «осознал свои ошибки». Но даже этого хватило, чтобы кавторанг повернулся на бок, лицом к иллюминатору, медленно открыл глаза и уставился в одну точку. Он пролежал так пару минут, а затем сладко потянулся, широко зевнув. Стенин присел на кровати и стал шарить под подушкой в поисках часов, которые обычно клал именно туда. Пошарив там и ничего не обнаружив, кавторанг поморщился: его часы лежали на небольшом столике в другом конце каюты. Ему ужасно не хотелось вставать и вылезать из-под одеяла, но усилием воли он заставил себя это сделать. Увидев, что до подъема еще достаточно времени, он решил продолжить спать. Добравшись до койки, Стенин с блаженной улыбкой влез под одеяло. Лег на спину, закрыв глаза, и попытался вновь отправиться в царство Морфея, однако почему—то теперь уже не мог заснуть. «Да, нервишки что-то шалят в последнее время...» Офицер смотрел в потолок, думая о том, что ему предстоит сделать с утра.
      Прежде всего, надо связаться с Йеменом и попросить разрешения зайти в их порт на несколько часов – Стенину хотелось как можно быстрее избавиться от непрошеных и странных гостей с мотобота. Эта компания почему-то возбуждала у него неясные подозрения. В чем здесь дело, Стенин не мог сказать, но что-то грызло душу. Кавторанг снова встал с кровати и принялся расхаживать по каюте. Он шагнул к тумбочке, на которой стоял небольшой светильник, и включил его. Кавторангу на мгновение пришлось зажмурить глаза, привыкая к свету. Он сел в кресло и попытался сделать кое-какие записи в журнале.
      В этот момент тишину каюты разорвал громкий звонок по внутренней связи. Сигнал поступил из рулевой рубки. Кавторанг, от неожиданности подскочив на месте, схватил трубку. Однако связь почему-то оборвалась. Командир недоуменно пожал плечами. Не успел он опять усесться в кресло, как этот неприятный, особенно в такие минуты, звонок раздался вновь. Кавторанг, уже начинающий злиться, подбежал к аппарату – в трубке снова царило молчание. Стенин задумался – в чем же дело? Естественно, разыгрывать командира корабля рулевой не будет, а следовательно, он явно собирался сообщить какую-то важную информацию, раз вызывает в столь поздний час. А эта селекторная система связи дала сбой. Когда-то не так давно она уже барахлила, и теперь кавторанг, проклиная эту внутриотсечную систему связи, матерился на полную катушку. Ворча и изливая ругательства, кавторанг одевался. Ему предстояло пойти и разобраться, что стряслось у рулевого и какого черта из строя вышел селектор. Закончив одеваться, командир парусника медленно, стараясь не шуметь, вышел из каюты и направился в сторону рулевой рубки. Хорошо зная каждый уголок на этом судне, он быстро продвигался по темным коридорам, идя, словно тень. Ему вдруг стало ужасно интересно – зачем рулевой пытался с ним связаться? Почему-то подсознательно Стенин почувствовал некую тревогу. Ему ужасно не хотелось, чтобы случилось что-либо чрезвычайное...
      Кавторанг хотел спокойно вернуться из этого похода, но что-то все шло наперекосяк. Он в считаные минуты оказался у рулевой рубки. Остановился, будто собираясь с мыслями, и через пару секунд распахнул дверь.
      Стоя на пороге, кавторанг мог созерцать приборную панель, как всегда, беспрерывно работающую. Но рулевого почему-то не было видно. Командир на мгновение растерялся. Он замер в недоумении, стоя в дверном проеме. Совершенно ничего не понимая, кавторанг шагнул внутрь. И тотчас сбоку на него обрушилось нечто тяжелое. Перед глазами поплыли черные круги, ноги подкосились, и командир рухнул на пол.
      Через некоторое время, с трудом открыв глаза, кавторанг почувствовал резкую боль в области затылка и неприятное ощущение от запекшейся в волосах крови. Голова жутко гудела. «Хорошо еще, что жив», – подумал командир. Осторожно попробовав пошевелить руками, он понял, что они крепко связаны у него за спиной. «Проклятье, этого еще не хватало», – мысленно послал всех к чертям офицер. Подняв глаза, он осмотрелся вокруг. Ему стало понятно, что он по-прежнему находится в рулевой рубке, куда, собственно, и зашел проверить связь. Теперь было совершенно очевидно, что это ловушка. Но кто ее организовал?
      В следующую секунду, словно отвечая на этот вопрос, из-за спины выскочил сомалиец Али и, глядя на беспомощно сидящего на полу офицера Военно-морского флота, довольно заулыбался. В руках он держал пистолет, направленный в сторону кавторанга, хотя это было и не нужно, ведь Стенин и так никуда не мог деться.
      – Вы на удивление крепкий орешек, кэп, – обратился к нему на ломаном английском, с противным акцентом плюгавый сомалиец, – после столь мощного удара я рассчитывал, что вы придете в себя не раньше чем через несколько часов.
      Кавторанг метнул в его сторону яростный взгляд. Он был в бешенстве.
      – Я так и знал, нечего вас было подбирать, вы же все продумали заранее. Но зато как играли! Мы, мол, бедные эмигранты, помогите Христа ради. Ах да, простите, ради Аллаха, – хрипло произнес Стенин.
      Хеттиф не смог перенести оскорбления своих религиозных чувств и наотмашь ударил кавторанга по лицу. Из носа у офицера потекла небольшая струйка темной крови.
      – Заткнитесь, или мне придется применить особо строгие меры, – произнес Али, – я человек нервный, так что не советую меня злить.
      Кавторанг ничего не ответил, да это в данной ситуации и не требовалось. Он кивнул головой, тем самым как бы интересуясь, чего от него хотят. Этот кивок не прошел для него бесследно: резкая боль пронзила шею, и у него создалось впечатление, будто голова сейчас просто-напросто отвалится.
      «Как же так могло получиться, – недоумевал Стенин, – что этим африканцам удалось захватить рулевую рубку? Да и где вся команда?» Вопросов в голове командира вертелась уйма. Жаль только, что ответы на многие из них он не знал.
      – И что же у вас за планы? – бросил Кавторанг Хеттифу, стоявшему перед ним с довольной физиономией.
      – Не ваше дело, – произнес тот, подойдя поближе и направив пистолет прямо в лицо командиру, – от вас требуется выполнять только то, что я буду вам приказывать, а остальное не должно волновать.
      Кавторанг в бессильной злобе покрутил головой. Это же надо, какой-то заурядный бандит будет командовать им, офицером, причем на нашем же судне. Ярость закипала в крови Стенина.
      – Что вы сделали с рулевым? – спросил он, уже подозревая самое худшее.
      – Он стал кормом для рыб, – спокойно произнес африканец, – вас устроит такой ответ?
      Кавторанг сжал кулаки до такой степени, что побелели костяшки пальцев, и с силой попытался разорвать веревки. Этим своим действием он только вызвал смех у Хеттифа.
      – Мне нравится ваше рвение, – обратился он к кавторангу, – а теперь успокойтесь и выслушайте меня.
      Командир шумно выдохнул и исподлобья уставился на сомалийца.
      – Судно должно перейти под наш контроль, хотите вы этого или нет. Я думаю, понятно, что вы сейчас далеко не в самом выгодном положении, чтобы выбирать. – С этими словами сомалиец перебросил пистолет из одной руки в другую, покачав им перед глазами командира.
      Кавторанг сплюнул.
      – А не пошли бы вы все! – прокричал он, не скупясь на выражения, половину из которых Али просто не понял. – А что вы мне сделаете?
      – А вы еще не догадались? – вкрадчивым голосом произнес чернокожий. – Естественно, мы вас убьем, но сделаем это как-нибудь по-особенному, например, отдадим на съедение акулам. А может быть, снимем с вас кожу, причем живьем. Есть у нас специалист по этим вопросам. А вместе с вами ликвидируем и всю вашу команду, вам наверняка будет жаль этих юных молодых ребят? А ведь у них мамы, жены, невесты...
      Кавторанг как-то обмяк, представив себе дальнейшие события. Фантазия, как нарочно, стала работать на полную катушку, и он мысленно представил себе...
      – Требуется сделать следующее, – начал давать пояснения Али, – вы должны связаться с экипажем и приказать им покинуть борт судна.
      – Как вы себе это представляете? – удивленно взглянул на него Стенин.
      – А мне ничего не надо представлять, – будто сорвавшись с цепи, заорал африканец, – скажете, что угроза пожара, или учения, или еще что-нибудь! Прикажете всем пересесть в мотобот! Ясно?
      Кавторанг молчал и смотрел на разбушевавшегося сомалийца. Он не мог предать свою команду, но ведь, с другой стороны, если его убьют, то экипаж тоже будет уничтожен. Да и умирать в столь нестаром возрасте совершенно не входило в его планы. Ярость как-то быстро стала улетучиваться, уступая место мыслям о собственной жизни.
      – Я спрашиваю в последний раз – вам все ясно? – настойчиво вопросил африканец, приставив пистолет ко лбу кавторанга.
      Почувствовав холодный ствол, из которого словно веяло запахом смерти, Стенин испугался. Ему не оставалось выбора. По крайней мере, он мог бы взять передышку и подумать, как можно спастись в данной ситуации. Пока можно согласиться, а там посмотрим... Пистолет сильнее вжался в лоб. Хеттиф требовал ответа. Кавторанг тяжело выдохнул и обреченно произнес:
      – Ясно...
      Хеттиф хмыкнул, обнажая кривые зубы. Он убрал пистолет от головы кавторанга и кивнул в сторону приборной панели.
      – А теперь по моей команде ты выйдешь на связь, – неожиданно резко перейдя на «ты», рявкнул африканец.

      В темноте длинного технического коридора, ведущего в машинное отделение, бесшумно передвигалась какая-то тень. Пигмей бесшумно крался вперед, перемещаясь от одной стенки к другой. Повсюду стоял запах машинного масла вперемешку с соляркой. Откуда-то сбоку доносился равномерный гул двигателя. В темноте трюмов тяжело вздыхали блестящие поршни в горячих масляных брызгах. Мингуо хорошо знал планировку парусника. Судно не являлось военным, а потому чертежи и схемы, касающиеся структуры и внутренних составляющих парусника, не были особо засекречены. Соответственно, найти в темноте машинное отделение не составило для заранее подготовленного пигмея абсолютно никакого труда. Когда он достиг цели, то увидел двух мотористов, несущих вахту. Мингуо присел и некоторое время всматривался, оценивая ситуацию. Мотористы расхаживали, проверяя, как работают машины. Изредка они обменивались какими-то фразами. Двигатель работал без сбоев.
      Пигмей, осторожно прячась за огромной трубой, попытался подобраться поближе. Из-за шума установки его перемещения остались совершенно незамеченными. Аккуратно пристроившись спиной к трубе, он достал из-за пояса духовое ружье, осторожно вставив отравленную смертельным ядом стрелу, и приготовился ждать, когда подвернется удобный случай. Мотористы передвигались совсем не так, как хотелось, поэтому ждать пигмею пришлось долго. Наконец, когда один из механиков отправился в очередной обход, чтобы проверить основные механизмы дизельной установки, он оказался в поле зрения Мингуо. Тот, наконец, навел смертоносную трубочку на моториста, набрал в легкие максимум воздуха и, резко выдохнув, отправил заряд. Моторист почувствовал небольшое покалывание, схватился за шею. Он попытался выдернуть стрелу, но яд, который использовал пигмей, подействовал почти моментально. Горло сжали судороги, ноги подкосились, изо рта пошла пена, и жертва в предсмертной агонии покатилась по грязному, залитому маслом полу. Пигмей растянул губы в безобразной улыбке. Теперь оставалась всего одна помеха.
      Неожиданно выпрыгнув перед ничего не подозревающим механиком, маленький убийца, не дав тому опомниться, выплюнул в него содержимое своей трубочки. Теперь, когда машинное отделение оказалось пустым, пигмей достал несколько дымовых шашек, поджег их и разбросал по разным углам. Шашки с резким шипением начали испускать огромное количество дыма, который быстро стал заполнять каждый метр машинного отделения.