Громадное багровое солнце садилось за высокие горные хребты, но воздух все еще оставался горячим: скалы нагреваются медленно, зато и отдают свой жар долго. Там, на западе, виднелись правильные прямоугольники полей и пастбищ с крошечными фигурками овец, оттуда доносился глухой лай пастушеских собак. Поля становились все зеленее по мере приближения к мелкой и неширокой горной речке, берущей начало в ледниковом языке. Там же, очень далеко, можно было разглядеть границу сине-серой громады широколиственного леса. Лес напоминал лоскутное одеяло: светлую зелень буков, каштанов и грабов то тут, то там пятнали темные пихты и голубые ели. Снизу, от леса, как часто бывает в горах к вечеру, тянул несильный, но устойчивый ветерок, наполненный запахами разогретой листвы и речной влагой. Становилось все прохладнее, зубчатые очертания дальних гор, еще недавно словно бы размытые дневным зноем, приобретали четкость, контрастно выделяясь на фоне темнеющего неба. До сумерек – в середине июля они на Кавказе очень короткие – оставалось не более получаса. В горах темнеет рано и сразу: словно плотный занавес опускается.
      Но эти полчаса нужно еще прожить! А небольшой – со взвод – группе военных приходилось сейчас очень туго.
      Александр Селиванов прислонился плечом к огромному валуну, еще хранящему тепло полуденного солнца, отбросил в сторону пустой рожок, вставил новый, последний, передернул затвор автомата, досылая патрон. Валун, который почти полностью перегородил узенькую горную тропку, прикрывал его от пуль. Но все равно дело было плохо, куда как неважно складывалась ситуация. В рожке сорок патронов. Даже если бить экономными, короткими очередями, надолго не хватит. Что еще в арсенале? Две гранаты РГД, десантно-штурмовой нож. У остальных – не богаче. Значит, не отбиться. Надо уходить, иначе положат всех. Эти фанатики преспокойно станут разменивать пятерых своих на одного нашего. Численное превосходство у них подавляющее. И командир – далеко не дурак и не новичок в горной войне. Троих уже ухлопали, заразы. Хорошо, хоть тяжелораненых пока нет.
      Командир маленького отряда двумя точными короткими перебежками пересек простреливаемую тропку, упал за валун рядом с Александром.
      – Что будем делать, Селиванов? – голос этого человека в камуфляжке без знаков различия прозвучал озабоченно, но без панических ноток. Видно было, что в сложные ситуации он попадает не в первый раз.
      Видно было и то, что с Александром Селивановым командир давно и хорошо знаком, что по званию и должности они приблизительно равны.
      – Здесь нам не удержаться, капитан, – коротко ответил Александр. – Смотри сам: справа они не подойдут, там их можно прижать плотным огнем. А вот слева… Надо уходить, Андрюша. Иначе без всякого толку положим всех ребят.
      – К речке? – Капитан Андрей Василевский, командир отряда спецназовцев понял Селиванова сразу. – Пожалуй… Если перейти реку, можно укрыться среди прибрежных скал. И тогда с наступлением темноты хрен они нас найдут. Попросту оторвемся. Только вот как мы выйдем к берегу под таким огнем?
      – Вы отходите, а я вас прикрою, – Александр выпустил две короткие очереди в приближавшихся врагов, силуэты которых появились чуть левее тропки, именно там, где он и ожидал их увидеть. – Оставишь мне еще два полных магазина и гранат побольше.
      В голосе Селиванова звучала такая твердая убежденность, что спорить с ним не имело смысла.
      «Я рискую, – хмуро подумал Александр. – Да еще как. Однако оно того стоит. Откуда им знать, сколько человек осталось прикрывать отход? Продержусь, пока Андрей не дотащит своих ребятишек до берега, а потом… Одному уходить легче».
      Со стороны нападавших слышалось воинственное «Аллах акбар!», вплетающееся в отрывистый треск автоматных очередей. Вот еще четверо перебегают тропинку, обходя диверсионную группу Андрея Василевского слева, именно слева… На лбу у каждого из четверки узкая полоска зеленого шелка, на которой арабской вязью выведена одна из сур Корана. Обычно это «Мчащиеся». В криках, которыми боевики подбадривали себя, слышалась лютая ненависть, бешеное желание добраться, наконец, до проклятых русских и вцепиться зубами в их глотки. Ярость искажала и без того грубые черты их бородатых лиц.
      Человек – воистину самое страшное и свирепое животное на планете!
      Цивилизационная оболочка, напыление культуры, тоненькая пленочка, отделяющая нас от свирепых чудовищ нашего же подсознания, слишком ненадежна. И когда она рвется, человеком овладевают самые древние, примитивные страсти, инстинкты, эмоции, которые мгновенно превращают нашего современника в троглодита, обитателя пещер. Жестокого и смертельно опасного.
      А то, что в руках у него не суковатая дубина, а автомат Калашникова или что-нибудь еще более убойное, только усугубляет печальную ситуацию.
      Капитан диверсионного спецназа Андрей Федорович Василевский повел стволом АКМ, нажал на спуск. Короткая очередь. Один из бегущих подломился в коленях, рухнул на тропинку, задергал ногами, захрипел, выгнулся в предсмертной муке. Из простреленной груди боевика толчками выхлестывала кровь.
      – Вот так вот, – сказал Андрей Василевский без всякого выражения, буднично и спокойно, точно не человека убил только что, а комара прихлопнул. – А кто тебя, Санек, прикрывать станет?
      Александр Селиванов недобро усмехнулся. Его? Не стоит его прикрывать!..
      – Да уж как-нибудь уйду, – коротко и зло бросил он. – Ты меня, Андрей, знаешь. Я этой публике не по зубам. Поторопись, они начали фланговый обход. Толковый командир у этих сволочей, ничего не скажешь!
      Тут Селиванов попал в точку, командир их противников умел воевать в горах. Что и понятно: последние десять лет из прожитых тридцати Хайдарбек Усманов ничем другим не занимался. Только воевал.
      Среди своих бойцов Усманов выделялся, не походил он внешне на обычный для Северного Кавказа этнический тип. Был Хайдарбек Мадиевич Усманов светловолосым, с аккуратной, тоже светло-русой бородой. Глубоко посаженные внимательные серые глаза. На правой щеке – след свежего ожога. И хоть зеленая повязка воина ислама пересекала лоб Усманова, но не читалось на его лице печати фанатизма. Скорее – спокойная сосредоточенность. Тонкие губы плотно сжаты, две жесткие складки у рта.
      Хайдарбек Усманов, как и Василевский с Александром Селивановым, прекрасно понимал: единственный шанс для русских – попытаться пересечь неглубокую речку, скрыться в прибрежных скалах, густо поросших лозняком, бересклетом и кустами лещины, дождаться наступления темноты и оторваться от преследования. Но предоставлять своим врагам этот шанс Хайдарбек вовсе не собирался. Атаковать в лоб? Нет, можно поступить хитрее и грамотнее. Усманов отдал несколько коротких гортанных команд. Под прикрытием плотного огня все больше его бойцов скапливалось по левую сторону горной тропки, заходя российским спецназовцам во фланг. А вот когда этот обходной маневр завершится, тогда скажется численный перевес! Русских слишком мало, одновременного удара с двух сторон им не выдержать. Кровью умоются неверные, ни один живым не уйдет!
      Но тут положение изменилось решительно и бесповоротно, и боевикам Усманова стало не до фланговых обходов, не до попыток устроить ненавистным гяурам кровавую баню. Тут самим бы ноги унести!
      Потому что над двумя сцепившимися в смертельной схватке группами вооруженных людей вдруг, словно бы ниоткуда, из прохладного вечернего воздуха возникли два вертолета. Два «Апача» американского производства, вертушки огневой поддержки, которые могут натворить внизу столько и такого, что думать тошно. В свое время американцы во Вьетнаме одним звеном таких вертолетов выжигали дотла целые деревни. Не дай никому Аллах оказаться под атакой боевых вертолетов! Это – верная смерть.
      Александру Селиванову хватило одного короткого взгляда на вертолеты, чтобы понять: прибыли хозяева. Вон, белая восьмилучевая звезда в черном круге на бортах вертушек. Эмблема ВВС Грузии. Грузинский спецназ пожаловал. Сейчас незваным гостям придется туго.
      Хайдарбек Усманов тоже мгновенно понял, что начинаются танцы со смертью.
      Какое тут, к шайтану, сопротивление?! Автоматами против двух «Апачей» много не навоюешь. Был бы у него в отряде ПЗРК типа «Игла», а лучше – два, имело бы смысл порыпаться. Но не было у боевиков Хайдарбека переносных зенитно-ракетных комплексов. Оставалось только рассыпаться, рассредоточиваться и, укрываясь в скалах, уходить по одному. Перекрывая свистящий шелест несущих винтов «Апачей», Усманов хрипло прокричал слова команды. Была она весьма немудреной, в вольном переводе на русский: «Спасайся, кто может!» Счет пошел на доли секунды.
      Нет, не успели они рассредоточиться! Ничего не получилось со «спасайся!» Вертолеты, разойдясь по разные стороны тропинки, синхронно сделали «горку». Их острые носы хищно опустились вниз, к земле. И с внешних подвесок «Апачей» в самую гущу боевиков Усманова ударили ракеты класса «воздух – земля». По две от каждого из вертолетов. Хватило бы и половины, но грузины не поскупились, вжарили от души.
      И тут разверзся ад кромешный. Казалось, сами скалы содрогнулись. Горное эхо усилило обвальный грохот взрывов до нестерпимой мощности. Звук шел отовсюду, горы резонировали, точно гигантские мембраны. У Александра заложило уши. Вовсю закрутились жернова чудовищной мельницы смерти.
      Четыре слепящие вспышки слились в одну, пятачок земли, на который пришелся ракетный залп, затопил поток чистого белого пламени. Град осколков заскрежетал об валун, за которым укрывались Александр Селиванов и Андрей Василевский, со злобным визгом вспорол воздух. Ударная волна, напоенная яростным жаром, пронеслась над горной тропой.
      И крики. Страшные, нечеловеческие крики погибающих лютой смертью, сгорающих заживо, размолотых в мясной фарш боевиков. В тяжелый запах сгоревшей взрывчатки вплетались запахи свежей крови и жареной человечины.
      Из-за валуна, подпрыгивая, выкатился круглый предмет, напоминающий футбольный мяч. Оторванная голова. И зеленая повязка с сурой Корана на месте, даже не запачкалась. На что уж Александр Селиванов побывал в разных переделках и насмотрелся таких веселых картинок по самое не могу, но даже его слегка замутило. А окажись на месте разведчика и спецназовца Селиванова непривычный человек? Это жуткое зрелище преследовало бы его в кошмарах до смертной черты. Запредельный ужас, негоже людям на такое смотреть.
      Андрей Василевский кинул на окровавленную голову равнодушный взгляд, носком берца отпихнул ее в сторону. Война плотно въелась во все поры души командира спецназовцев, в боевиках Усманова он людей не видел и не признавал. Опасные и кровожадные дикие звери! Уничтожают их грузины, как взбесившихся шакалов? Так и господь в помощь!
      Грузины, меж тем, методично и по-деловому добивали жалкие остатки отряда Хайдарбека Усманова. Одна из винтокрылых машин, заложив крутой вираж, ушла вниз, к речке. А под брюхом второго «Апача» забились желто-оранжевые высверки, совсем тусклые после яростного пламени ракетного залпа. После той ослепительной вспышки Селиванову вообще все вокруг казалось тусклым и бесцветным. И, опять же, характерный звук: точно палкой по толстому штакетнику провели.
      Это заработал американский крупнокалиберный пулемет RW – 90. Прицельная дальность – два километра, пуля величиной со среднюю виноградину. Когда очередь такого пулемета попадает в человека, да еще на таком небольшом расстоянии… Лучше не смотреть на то, что от человека остается.
      Ясно одно: грузинские спецназовцы, с большой долей уверенности можно было предполагать, что это парни из элитной противодиверсионной группы «Кахетия», – прекрасно разобрались сверху, кто с кем дерется внизу. И если «воинов ислама» они безо всякой жалости раздавили, как тараканов, то в сторону русских пока не сделали ни одного выстрела. Это давало шанс. Теперь боевики Усманова выведены из игры, и остается только выполнить то, о чем разговор уже шел: форсировать вброд речушку, благо до нее не слишком далеко, и уходить в прибрежные заросли. Чтобы и от неожиданных спасителей подальше. Тем более что на горы уже падала темнота, ночь вступала в свои права.
      Капитан Андрей Василевский отдал короткий приказ. Спецназовцы экономными перебежками двинулись к речному броду.
      «Нет, так легко и просто не получится, – думал Александр Селиванов, привычно входя в ритм бега. – Или я не знаю грузин. Они наверняка готовят нам какой-то поганый сюрприз, скорее всего – засаду у брода. Недаром один вертолет пошел к реке! А преимущество у них подавляющее. Так что вполне можем попасть из огня да в полымя. Ох, не накаркать бы!»
      И ведь накаркал! С того берега, до которого было не более тридцати метров, раздался слитный треск автоматных очередей. Прямо перед командиром, капитаном Василевским, пули вспороли стылую воду горной речки. Нет, били не по ним, а перед ними. Не на поражение, а предупреждая: остановитесь! А затем раздался искаженный мегафоном голос. Правильный русский язык, правда, с характерным акцентом:
      – Мы предлагаем вам немедленно сдаться. Сопротивление бесполезно, у вас нет шансов отбиться. Уйти мы вам тоже не позволим. Вы находитесь на территории суверенной республики Грузия. Находитесь незаконно. Мы вправе применить против вас меры любой степени жесткости. Вы только что своими глазами видели, что это могут быть за меры. Бросайте оружие!
      «Ну, все понятно, – обречено подумал Александр. – Мы нужны этим гаврикам живыми. У них в группе наверняка инструктор-американец имеется, и, возможно, не один. Такие друзья стали янкесы с независимыми грузинами, прямо водой не разольешь. Типично американская схема: взять нас теплыми на грузинской территории, отснять репортаж и запустить его по телевидению. С комментарием соответствующим. Дипломатический скандал, лишний повод обвинить Россию во всех смертных грехах. В чем очень заинтересованы определенные круги в Тбилиси. Про Вашингтон и говорить нечего, там спят и видят, как бы нас в лужу поглубже усадить».
      Но если Селиванов все же сохранял относительное спокойствие и способность рассуждать, то на Андрея Василевского предложение сдаться подействовало, как красная тряпка на быка. Капитан, который почти поверил в то, что сейчас уведет своих ребят, спасет их и спасется сам, сорвался. Не выдержали нервы, они у спецназовцев тоже имеются.
      Таящийся в подсознании страх – он вовсе не хотел погибать! – словно исчез куда-то, смытый волной доходящей до бешенства злости.
      – Спецназ умирает, но не сдается! – зычно проревел он, так, что от прибрежных скал донеслось раскатистое эхо. – Вперед, ребята! На прорыв! Огонь по тому берегу, бей их, сволочей!
      И, добавив полную чудовищных оскорблений длинную фразу на ломанном грузинском, первым кинулся в ледяную воду, которая в этом месте доходила ему почти до плеч.
      Слитно и дружно ударили автоматы ребят Василевского. На том берегу раздались яростные проклятия, крики боли. Русские спецназовцы посыпались в речку за своим командиром.
      Прямо под плотный и убийственный огонь. Теперь о том, чтобы взять их живыми, грузины из «Кахетии» уже не мечтали. В сгустившейся темноте вспыхнули, как глаза исполинских чудовищ, два конуса слепящего белого света: носовые прожектора «Апачей».
      Александр Селиванов словно бы выпал из времени. Осталась только кипящая от пуль вода, треск автоматных очередей, разрывы гранат, отчаянные крики, стоны… Жуткая музыка боя. Неравного боя, увы!
      И закончился бой быстро, не было шансов у парней Андрея Василевского. Ни одного. Только в резком свете вертолетных прожекторов видно, как по горной реке плывет то ли тело, то ли вещмешок. Еще один, еще… Туда, на глубину.
      Этот рядовой, вообще говоря, инцидент получил неожиданно широкий резонанс.
      Грузинские власти провели официальное расследование. В свете произошедшего МИД Грузии заявил дипломатический протест России, тут прозвучало и «незаконное вторжение», и «неуважение суверенитета и территориальной целостности республики Грузия» и много чего еще в том же духе. Об уничтоженных боевиках Усманова речь не шла, бандиты, они бандиты и есть, но предстояло ответить на весьма неприятный и колючий вопрос: а чем, в самом деле, занималась группа российских военнослужащих на грузинской территории?
      Российским дипломатам приходилось учитывать то, что отношения с независимой и суверенной Грузией у нас сейчас, мягко выражаясь, непростые.
      Значит, что? Значит, надо выкручиваться. Ну на то дипломаты и существуют в природе!
      Ответ МИД РФ был таковым: мол, отряд пограничников преследовал нарушителей госграницы, потерял связь и непреднамеренно оказался в Грузии. Горы, то да се… Заблудились, одним словом. Поди, проверь!
      На неприятный вопрос грузин, может ли российская сторона предъявить общественности хоть одного «пограничника», последовало лаконичное «Нет!»
      Почему же нет?! А потому, что все они утонули. Минобороны версию своих коллег из МИД поддержало, причем в предельно туманных выражениях. А число погибших и их имена канули в глухую безвестность. Вот были люди, честно служили, выполняли приказы командования, и нет их, точно и не было никогда.
      Такая невнятная позиция МИД, а пуще того родного Минобороны вызвала у офицеров элитного спецназа ГРУ глухое раздражение. Мол, политики уже не впервой подставляют армию. Мол, наши товарищи погибли, выполняя приказ, а теперь получается, что их посмертно опозорили, выставили какими-то котятами слепыми, которых, видишь ли, по собственной дурости и неумению воевать занесло на чужую территорию. Нехорошо!.. Но выказывать это раздражение открыто никто не осмелился…
      Однако нет, не все участники этой кровавой стычки погибли! По непроверенным слухам, Хайдарбека Усманова якобы видели и в ингушской столице Магасе, и в осетинском Цхинвали, и в Гаграх. А из всей российской диверсионной группы выжили только капитан Василевский и Александр Селиванов. Первый, пользуясь старыми связями, оказался на территории Абхазии – непризнанного международным сообществом государства. Контуженный близким разрывом гранаты, Селиванов сумел выйти к ближайшей российской погранзаставе, откуда его вертолетом перебросили в Ростов, в штаб Северокавказского военного округа.
      Но светиться теперь, когда они «утонули», этим двоим не следовало. Под оперативным прикрытием – документы на другие фамилии – оба продолжили службу. Андрей Василевский – в группе российских миротворцев в Сухуми, а Александр Селиванов – преподавателем Академии генштаба.
      Все трое, – Усманов, Василевский, Селиванов, – старались забыть произошедшее с ними и уж точно не подозревали, что их судьбы когда-нибудь еще раз пересекутся.
      А ведь пересеклись!

      Кавказские горы совсем молодые – Альпийская складчатость. Именно поэтому мощный слой третичных осадочных пород, главным образом, алюмосиликатных карбонатов, не успел пройти через разрушающую «кору выветривания», и до сей поры покрывает материнские граниты и базальты мягким чехлом. В особенности это относится к приморской, северо-западной части Кавказа.
      Известняки, по большей части доломиты, бариты и кальциты – это прекрасно карстующиеся породы. В понятии «карст» нет ничего сложного. Попросту закисленные, насыщенные углекислым газом воды поверхностного стока потихоньку растворяют и размывают податливые известняки. Год за годом, тысячелетие за тысячелетием. Именно что «капля камень точит». Карст порождает немало удивительных, причудливых явлений. Пропадают, – в буквальном смысле слова проваливаются под землю, – реки и ручьи, а затем они внезапно выныривают на поверхность, образуются глубокие воронки, котловины, провалы.
      Но самое поразительное – это карстовые пещеры, замечательные создания природы, подземные дворцы невероятной, ошеломляющей красоты. Карбонаты кальция, насыщающие пещерные воды, выпадают в осадок, образуя сталактиты и сталагмиты, -громадные известняковые «сосульки», растущие навстречу друг другу. А соли марганца, кобальта, железа и меди окрашивают эти колонны то в розовый, то в зеленый, то в бирюзовый цвет. Хотя чаще всего они остаются снежно-белыми.
      Причудливые лабиринты и галереи; величественные гроты и бездонные пропасти; застывшие каменные водопады, бурные потоки и тишайшие подземные озера – все это встречается в карстовых пещерах.
      Абхазии в этом отношении повезло – вот уж где подлинный рай для спелеологов. Одна пещера «Снежная», пещера-пропасть на хребте Арбаика глубиной почти в два километра чего стоит! Нигде в мире нет ничего подобного.
      И, конечно же, уникальный пещерный комплекс Нового Афона. Равного ему тоже не сыскать нигде в мире. И расположен он исключительно удобно: всего-то в восемнадцати километрах северо-западнее столицы Абхазии, города Сухуми.
      Когда-то, в советские еще времена, небольшую часть новоафонских пещер приспособили для туризма. Были проложены рельсы узкоколейки, по которым ездили электрички, через крупные расщелины и провалы перебросили мостики, сделали подсветку. Проводились регулярные экскурсии, которые пользовались большой популярностью. Да что экскурсии! В пещерных залах даже давали концерты классической музыки, акустика-то великолепная. Очень впечатляло…
      Но даже тогда большая, труднодоступная часть пещерного комплекса была практически неисследованной. Неисследованной она остается и по сей день.
      И организованных экскурсионных групп в пещерах Нового Афона теперь не встретишь, из-за конфликта с Грузией абхазам не до проведения экскурсий. Бездействует туристический маршрут, и рельсы, по которым когда-то весело катились электрички с восхищенными экскурсантами, потихоньку покрываются ржавчиной.
      Темноту одного из пещерных залов новоафонского комплекса прорезал пучок яркого белого света. В центре зала, около громадных сталактитовых колонн, стояли двое. В руках молодого мужчины с внимательными серыми глазами и небольшой шкиперской бородкой была направленная на сталактиты видеокамера. И ее модель, и то, как ловко управлялся с ней мужчина, однозначно свидетельствовали – это оператор-профессионал. А мощный переносной фонарь, подсвечивающий своды пещеры, держала его спутница, высокая и стройная молодая женщина лет двадцати пяти. По некоторым деталям поведения, по тому, каким тоном она говорила с мужчиной, можно было предположить: в этой паре именно она главная.
      Ее, пожалуй, нельзя было назвать красавицей, но вот мила и симпатична она была в высшей степени. Пушистые медно-рыжие волосы, собранные на затылке в «конский хвостик», широко распахнутые голубые глаза, очень белая, совершенно не тронутая летним абхазским загаром кожа. Лицо чуть вытянутое, удлиненное, с четкой линией высокого лба. Словом, похожа на оживший портрет английской аристократки кисти Констебла или Габриэля Росетти.
      Она, кстати, и была английской аристократкой, Джулианой Хаттерфорд. Хаттерфорды – древний и славный девонширский род, они еще в войне Роз отметились, дрались на стороне Ланкастеров.
      Правда, одета Джулиана была явно не для великосветского раута. Плотный комбинезон с множеством кармашков, пряжек и ремешков, поверх комбинезона широкий страховочный пояс? оснащенный двумя титановыми карабинами, на ногах тяжелые ботинки с триконями. Обычная экипировка альпинистов и спелеологов. Ведь спелеологи и есть своего рода альпинисты «наоборот».
      В посадке головы, в каждом жесте этой молодой женщины чувствовалась бодрость и энергия.
      Сквозь луч фонаря с писком промчалась небольшая стайка ушанов, пещерных летучих мышей, испуганных появлением людей. Мелькнули перепончатые крылья, оскаленные мордочки с горящими угольками глаз. Стайка подземных жителей скрылась в непроглядном мраке.
      Джулиана чуть развернула фонарь, световое пятно заскользило по полу подземного зала. Стоп! А что это такое вон там, метрах в десяти? Да ведь это воронковидный колодец – провал! Женщина направила луч прямо в зев колодца. Нет, так ничего не увидишь. Но, похоже, этот ход идет на очень солидную глубину! А нет ли под залом, где они находятся, еще одного? Такое случается часто…
      Джулиана достала из кармана комбинезона карту этого участка пещерного комплекса, некоторое время внимательно изучала ее. Нет, не было на карте ничего похожего на этот обнаруженный ею провал. Ух, как интересно! А если спуститься туда? Dедь можно заснять место, где еще не ступала нога человека! В англичанке проснулся азартный дух исследователя-спелеолога. Джулиана повернулась к своему спутнику и помощнику и сказала, что было бы неплохо спуститься в эту горловину. Вдвоем.
      Тот в ответ промямлил что-то с весьма кислым видом. Не хотелось ему лезть в колодец, дьявол знает куда ведущий! Да и вообще все подземные красоты надоели молодому англичанину хуже горькой редьки, скорее бы наверх, под ласковое абхазское солнышко!
      Но Джулиана Хаттерфорд умела проявлять настойчивость. Голос ее зазвучал отрывисто, резко, по-командирски. Оператор лишь уныло пожал плечами и согласился, заметив при этом, что страховать их и вытаскивать, в случае чего, некому, и надо быть предельно осторожными.
      А про себя мрачно подумал: то, о чем его предупреждали еще в Лондоне, оказалось чистой правдой. Так ведь и говорили: мисс Хаттерфорд в полной мере обладает редкостной способностью впутываться в ситуации, опасные не только для себя, но и для окружающих.
      К зияющему устью провала подтащили портативную, но очень мощную электрическую лебедку на аккумуляторах. Так, теперь закрепить систему тросов и можно начинать спуск. По сигналу с пульта дистанционного управления, который Джулиана сунула в один из многочисленных карманов своего комбинезона, лебедка сама вытащит их из провала. После того как они заснимут все там, внизу. Могут получиться уникальные, сенсационные кадры! Ради них стоило рискнуть, в конце концов это ее профессия.
      Женщина, подстегиваемая азартом, спустилась первой. Да! Она оказалась права: в свете висевшего на ее груди фонаря перед Джулианой предстал громадный подземный зал. Он оказался еще обширнее, чем тот, из которого мисс Хаттерфорд только что спустилась сюда.
      Вверху из черного зева колодца показались ноги ее помощника. Несколько секунд, и вот ее спутник рядом с ней, они снова вместе. Камера готова к работе. Теперь нужно внимательно осмотреться. Неужели они первые люди, проникшие в эту потаенную подземную полость?!
      Э-э, нет! Не первые. Луч фонаря неожиданно упал на ровные ряды ящиков темно-зеленой окраски. В такой цвет в российской армии принято окрашивать военное имущество. И краска, похоже, совсем свежая…
      Джулиана Хаттерфорд заинтересовалась: откуда здесь эти ящики? И что в них? Она даже вздрогнула, так велико было ее изумление. Джулиана твердо решила прямо сейчас выяснить что к чему. Не отводя светового луча от загадочных ящиков, англичанка медленно двинулась по направлению к ним. Ее спутник поморщился, тяжело вздохнул: не нравилось ему тут. Кто его знает, что в них? В отличие от Джулианы, он излишним любопытством не страдал и нездорового интереса к чужому имуществу не испытывал. Но, как настоящий профессионал, он включил камеру и начал съемку. Все дальнейшее произошло очень быстро и совершенно внезапно.
      Есть такая хорошая поговорка про кошку, которую любопытство сгубило. В данном случае оно чуть не сгубило двух подданных британской короны.
      Справа, из пещерного мрака, вдруг раздался громкий и властный окрик:
      – Стой! Кто идет?!
      И характерное клацанье передергиваемого автоматного затвора. Ого! Это уже серьезно!..
      Джулиана рефлекторно обернулась в ту сторону, откуда прозвучал окрик. Луч фонаря, который по-прежнему висел на груди англичанки, описал широкую дугу и на секунду высветил фигуру высокого широкоплечего мужчины в пятнистом камуфляже. На уроженца здешних мест он не походил, типично славянской была его внешность. Да и окрик ведь прозвучал по-русски! В руках мужчина сжимал автомат Калашникова с откидным прикладом. Десантная модификация АКМ.
      А еще через секунду пещерный зал наполнился грохотом автоматных очередей. Били не меньше как из трех стволов. Правда, не на поражение -поверх голов двоих англичан. Им попросту предельно наглядно демонстрировали: не стоит оказывать сопротивления или пытаться скрыться. Пули с противным визгом вонзались в стены и потолок пещеры, откалывали куски доломита, рикошетили. Запахло сгоревшим порохом, известковой пылью.
      Джулиана не растерялась, не утратила способности соображать и хладнокровия. Как только прогремели первые выстрелы, англичанка навзничь упала на пол пещеры. Правда, не слишком удачно: ее фонарь ударился об острый выступ и разбился. Теперь лишь светящиеся трассеры автоматных очередей прорезали темноту. Звук автоматных очередей отражался от невидимого свода пещеры, растягивался глубоким, усиливающимся эхом.
      Перекрикивая треск выстрелов, она громко окликнула своего помощника. Тот отозвался, но совсем не оттуда, откуда Джулиана ожидала услышать его голос. Попав в такую острую ситуацию, надо держаться вместе, не хватало еще только потерять друг друга в кромешной темноте подземного зала!
      Стрельба, меж тем, постепенно стихла. Но стих и голос англичанина, оператор больше не отзывался на призывы Джулианы! Видимо, спасаясь вслепую от огня, он оказался в другом конце громадной пещеры.
      В тишине, особенно густой и какой-то ватной после яростной автоматной трескотни, Джулиана услышала звук уверенных шагов. У хозяев пещеры, кто бы они ни были, вероятно, имелись приборы ночного видения. Шаги приближались. Что же ей делать? Все-таки попробовать спрятаться или убежать? Как же… В полной темноте, не имея ни малейшего представления о том, где здесь можно укрыться! Это даже не смешно. Да и не дадут ей убежать, вон как уверенно подходят. Ну, что ж… Видимо, волей-неволей придется познакомиться с этими таинственными стрелками поближе.
      Джулиане Хаттерфорд было не занимать самообладания и силы воли. Она решительно встала в полный рост, точно говоря этим: «Вот она, я! Подданная ее величества королевы. Я вас не боюсь!»
      Хотя, конечно, боялась, да еще как. Но показать это неизвестным?! Да ни за что!
      Чьи-то руки, протянувшиеся из темноты, не грубо, но твердо взяли ее под локти. Загорелся карманный фонарик. Еще один. Их лучики быстро растворялись в пещерной мгле. В слабом тускловатом свете англичанка окинула взглядом пленивших ее неизвестных.
      Пятеро. Все вооружены автоматами, все в камуфляже без погон, шевронов и прочих знаков различия. Лица? Нормальные, вообще говоря, лица. На монстров из ужастика никак не тянут. Причем ни на абхазов, ни на грузин они не похожи. Не тот этнотип. Тогда кто они? Русские?