Вена
       Аэропорт Швехат
       15 августа
       21.57
 
      Трудно сказать, что было особенного в этом медальоне. С рельефными рисунками по блестящей латуни и серебряной окантовкой, он ничем не выделялся среди двух десятков себе подобных, разложенных на стеклянной витрине сувенирной лавки. Разве что сюжет казался несколько необычным: здесь изображалась сцена осады Вены турецкими войсками в 1683 году, причем в центре композиции мастер поместил великого визиря Кара Мустафу, угрожающе простершего руку с ятаганом в сторону непокорного города.
      Высокий сухой господин средних лет, одетый в темный костюм свободного покроя, пару минут вертел медальон в руках, взвешивал на ладони, в конце концов утвердительно кивнул продавцу, вытащил из портмоне пятьдесят евро и расплатился. Потом убрал покупку в небольшую коричневую сумку из свиной кожи и неспешно двинулся по ярко освещенному залу аэропорта.
      В течение многих лет он являлся резидентом Службы внешней разведки России в Европе, но в последнее время состоял и на прямой связи с Главным разведывательным управлением Генштаба. Настоящее его имя даже в Москве знал только узкий круг лиц высшего руководства. Свои послания он подписывал псевдонимом «Келлан». Немец по национальности, он почему-то придумал себе такой интернациональный позывной с небольшим американским «акцентом».
      Келлан только что прилетел сюда рейсом из Цюриха. И всего через сорок минут собирался снова проходить регистрацию, теперь уже на авиалайнер компании «Эйр Франс», следующий в Орли. Билет был заранее заказан еще в Швейцарии, и обыкновенный пассажир на его месте в оставшееся время спокойно посидел бы в кафе, лениво пролистывая глянцевые страницы рекламных журналов. Но он остановился у эскалатора в центре зала и стал ждать, изредка посматривая на часы. Здесь до отлета должна была произойти чрезвычайно важная встреча с курьером из Москвы. Ради нее Келлан и прибыл сегодня в Вену.
      Пока волноваться было не о чем, и он равнодушно скользил взглядом по лицам проходящих мимо пассажиров. Нескончаемым потоком проплывали рядом мужчины и женщины всех возрастов, габаритов и оттенков кожи, столь разнообразные и при этом чудовищно похожие друг на друга.
      Келлан хорошо помнил, как раньше выглядели транзитные перекрестки Европы. Тогда, в ранней юности, его учили безошибочно определять национальность мелькающих мимо буржуа. К примеру, следовало с налету отличить немцев и австрийцев от швейцарцев из северных кантонов, французов из Бретани от французов из Тулузы, шведов от датчан, раскованных голландцев от подданных бельгийской короны. Ныне все эти нюансы жизни старого континента стали достоянием историков. В последние годы Шенгенская зона перемешала десятки этнических типов: теперь старая Европа представляла собой огромный плавильный котел, в котором зарождались будущие нации и исчезали все те, которые веками готовили руду для этого сплава…
      Лишь «варваров» с Востока можно было еще распознать в разнородной толпе пассажиров. Вот пошел здоровенный детина с золотыми часами на руке, в черной майке с белой надписью «Майкрософт». Вот следом двинулась загорелая семейная пара с двумя внушительными тюками. Вот грациозно побежала вниз девушка в короткой юбке, с внешностью топ-модели, чересчур свежая для холодной Европы. Вот несмело, в замешательстве толкая друг друга, сошли с эскалатора три обескураженных туриста, скорее всего потерявшие своего гида.
      Время шло, мелькали все новые лица. Курьер опаздывал. Келлан начинал нервничать – он очень не любил ждать, поскольку в делах превыше всего ценил четкость и пунктуальность. Ведь от этого часто зависит успех сложнейших и дорогостоящих операций. К тому же подобные задержки служат иногда вернейшим признаком грядущего провала.
      В десять минут одиннадцатого Келлан обратил внимание на двух людей, стоящих к нему спиной с другой стороны эскалатора. Казалось, они внимательно изучают светящееся информационное табло и настолько поглощены этим занятием, что полностью потеряли какой бы то ни было интерес к окружающему миру. Оба примерно одного роста и возраста, черноволосые, неприметные, в типовых кожаных куртках. Скорее всего албанцы. Или турки, что, впрочем, менее вероятно.
      Келлан быстро понял, кто это. В тридцати метрах от него стояли два соглядатая, наружники, причем самой низкой квалификации. Таких нанимают для разовых поручений наркомафия, политические экстремисты, всякая уголовная шпана. Они не профи, потому что не в состоянии учиться. Ведь первая заповедь любого настоящего специалиста, будь ты хоть киллер, хоть столяр, заключается, как это ни банально, в каждодневном и упорном труде, совершенствовании своих навыков. Их же мозги подобны застывшей гипсовой маске – они навсегда сохранили девственные узоры ранней бандитской юности. Эти наемники «на один час», ко всему прочему, видимо, привыкшие к кокаину, не представляют никакой опасности. Кто их нанял? Неужели американцы пронюхали о передаче информации и направили ищеек, задача которых состоит в том, чтобы выследить курьера?
      Келлан посмотрел в сторону кафе. Там сидел его дублер, Людвиг, страхующий резидента от любого непредвиденного развития событий. Людвиг тоже заметил албанцев, отложил газету в сторону, напряженно выпрямился. Келлан слегка ему кивнул – «мол, все в порядке, эти не опасны». И опять взглянул на часы. Пятнадцать минут одиннадцатого! Это похоже на издевательство. Может быть, стремление к перестраховке сыграло с ним злую шутку? Все-таки прямой канал связи с Москвой совершенно надежен.
      Албанцы не сдвинулись с места, углубленно штудируя информацию «Люфтганзы». Двадцать минут одиннадцатого! Келлан нетерпеливо оглядывался. За долгие годы он впервые столкнулся с таким тревожным симптомом при встрече курьера. Надо уходить!

       Северо-восточная Украина
       Окрестности Полигона
       15 августа
       06.18
 
      Первый неприятный инцидент у американской диверсионно-разведывательной группы произошел в четырех километрах к северо-западу от границы сооружений Полигона ранним утром 15 августа.
      Они добирались до места будущей операции в течение трех дней. Из Варшавы прибыли поездом в Киев, оттуда на пригородных электричках переправились в этот отдаленный район. Потом был марш-бросок по степи в стороне от наезженных дорог и населенных пунктов. В багажнике неприметных «Жигулей» особым потаенным путем следовал необходимый для разведчиков груз – снаряжение диверсантов и оружие – штурмовые винтовки «FN SCAR-L / Mark-16» и карабины «Colt M4», оборудованные подствольными гранатометами. Его должны были оставить в условленном месте и ждать дальнейших указаний командира.
      Всего в составе отряда числилось десять человек. Но трех из них командир ни при каких условиях не взял бы с собой в рейд. Это не был балласт, навязанный по воле вышестоящего начальства, но такие парни не годились для горячего дела. В лучшем случае в их задачи могла входить работа по превентивной разведке, поиск возможных путей отхода, прочие вспомогательные функции. Он решил сделать из них своеобразный «засадный полк», призванный в случае необходимости направить преследователей по ложному следу.
      Мало того. Тут действовал еще один фактор. Национальный.
      Никита Борисович Старомыслов вырос в русской семье в Оклахоме. Его американское произношение было хоть и абсолютно правильным, но чрезмерно стерильным, что часто вызывало подозрение, что он – англичанин, которых в широких народных массах Америки откровенно недолюбливали. Оперативный позывной Томсон возник как-то сам собой еще в годы обучения в специальной разведшколе, а потом утвердился во время многочисленных рейдов.
      Томсон мог работать лихо и быстро. Умение легко приспосабливаться к изменившимся условиям, стремительно находить оригинальные способы решения поставленных перед группой задач, выходить сухим из воды и грамотно завершать операции снискали ему исключительное доверие у руководящих структур специальных подразделений Вооруженных сил США.
      Его непосредственным командиром во время этого непростого дела стал полковник Ричард Меллоу. Он определил последовательность заброски группы, придумал соответствующую легенду, сопроводил подробными инструкциями нескольких агентов, которые должны были оказывать отряду Томсона всемерную помощь.
      Однако для достижения поставленной цели Меллоу разрешил Томсону применять любые методы, которые тот бы посчитал возможным использовать в данном конкретном случае. В частности, командир мог провести самостоятельный отбор людей. И он постарался от души: из десяти человек для восьми русский язык являлся родным, а шесть вообще были русскими по происхождению.
      Костяк группы составили пять проверенных в сложных боевых условиях спецов (по американской манере они именовались словом «коммандос») – Эндрю Кузьмичофф, Серафим Гущин, Ник Веселофф, Яков Береговски, Майк Десятин. Все они родились в Америке, были гражданами США, но никогда не забывали о собственной национальности. Эта пятерка вместе с Томсоном должна была провести самый ответственный этап операции. Позывные им были подобраны незамысловатые: Кузьмичофф за свою страсть к казино, которой отдавал все свободное время, стал именоваться «Рич», Гущин, родившийся на Аляске, – «Айс», Веселофф и Десятин сохранили подлинные имена, а Береговски Томсон решил называть «Берком» .
      Группу прикрытия возглавлял единственный природный англосакс в отряде Джордж Хантер (позывной – Джо), правда, весьма прилично владеющий русским языком. Ему надлежало доставить на старенькой «пятерке» снаряжение и оружие, передать все это командиру, при возникновении неприятных обстоятельств вызвать огонь на себя и сыграть роль «ложной мишени», на которую должен был обратить внимание противник.
      Томсон категорически возражал против использования силовых вариантов без особой надобности. В частности, он не допускал даже возможности непосредственного огневого контакта с любыми войсковыми подразделениями. Но буквально накануне начала операции Томсона вызвал Меллоу.
      – Вот что, майор, я тебе хочу сказать, – полковник внимательно посмотрел на командира диверсионно-разведывательной группы, – ты уж постарайся это понять. Только что поступили чрезвычайно важные сведения от нашего источника в России. Силовая акция необходима. Подожди! – Он вскинул вверх ладонь, предупреждая возражения Томсона. – Нам известен номер бункера, где вы должны вести поиск, но никто не знает точной планировки сооружений на территории объекта. Те схемы, которые ты взял с собой, основаны на спутниковых снимках почти двадцатилетней давности. Они охватывают только верхние уровни. Что находится внизу, ты сможешь выяснить лишь непосредственно на месте. Именно поэтому, – Меллоу выделил интонацией последнее слово, – так важны новые данные, уточняющие первоначальные координаты. Источник из Москвы сообщает, что по соседству с объектом, в украинской войсковой части, проходит службу один полковник. Он должен иметь достаточно подробные сведения о расположении подземных коллекторов. Вероятно, все это он хранит в своей собственной башке, но нельзя на сто процентов исключить и того, что у него есть и документы. Сдавать своего человека на Украине, который когда-то производил монтаж тайника, источник не захотел. Сам понимаешь, давить на него мы не могли. Не тот случай…
      Меллоу скрестил руки на груди:
      – Мне самому, поверь, не нравится нарушать филигранность оперативной комбинации. Но другого выхода нет. Тебе придется пойти на силовую акцию. Я направил запрос моим агентам, и к моменту вашего прибытия к исходной точке ты получишь все доступные сведения о графике перемещений этого украинского полковника. Прочие детали, – Меллоу выразительно взглянул на Томсона, – решишь по ходу дела. Простор для любых действий неограничен.
      Минуту они молчали.
      – Есть еще одна новость. Крайне неприятная для нас. Надеюсь, тебе не нужно напоминать о том, что операцию курируют люди из Лэнгли? Оттуда поступил весьма тревожный сигнал. Произошла утечка информации. По-видимому, в Москву. И тебе стоит быть готовым к прибытию гостей.
      – В Москве знают сроки начала рейда? – быстро спросил Томсон.
      – Скорее всего да, – вздохнул Меллоу. – Так что заранее отработай запасной вариант. Задействуй Джо. Пусть группа прикрытия открыто фланирует на подходах к Полигону, естественно, соблюдая меры предосторожности.
      – Если Москва пришлет хороших профи, обман они быстро раскроют, – возразил Томсон.
      – Постарайся, майор. Этого не должно быть!
      Томсон не случайно вспомнил последний разговор с Меллоу, когда группа приближалась к границе Полигона. Интуиция разведчика его редко подводила…
      Едва отряд выскользнул из заросшей неширокой балки, чтобы стремительным марш-броском скатиться с пригорка и двинуться в направлении стратегического объекта, Ник, который шел в ста метрах впереди, зондируя обстановку, подал сигнал «Тревога».
      С востока стремительно приближалась черная точка, быстро увеличиваясь в размерах. Ее было легко рассмотреть, несмотря на плотные пласты тумана, медленно стекающего в низину. Можно, конечно, броситься обратно, скрыться за уступами меловых глыб, обнажившихся в ручье небольшой речки, утонуть в белесой пелене. Но дело даже не в том, что упущены важные мгновения. Легко в такой ситуации ухудшить свое положение. Достаточно секундного подозрения со стороны неведомых лиц, судя по всему, имеющих отношение к войсковым подразделениям (Томсон успел оценить защитную окраску грузовика), и операция провалена. Лучше уж выйти навстречу с открытым забралом…
      – Полное спокойствие. Действия согласно легенде.
      Слова командира, по большому счету, были совершенно излишними. Томсон ни на мгновение не сомневался в своих людях. Ведь он подбирал и проверял их сам, по собственной системе, которую разработал за годы диверсионной работы.
      Патруль с украинской военной базы остановил группу Томсона без всякой задней мысли. Просто у него был приказ задерживать посторонних в непосредственной близости от территории бывшего закрытого объекта. Дорога здесь использовалась гражданскими лицами без особых ограничений. Но в случае, если командование по тем или иным причинам принимало решение усилить пропускной режим, тотальной проверке подвергались все, кому не посчастливилось в это время проезжать или проходить около бывшего Полигона. В настоящее время усиленный контроль над этой зоной был связан с тем, что в ближайшие дни именно здесь начинались масштабные войсковые учения.
      «Зил-131» с кузовом, затянутым брезентом, остановился в двадцати метрах от группы из шести человек, которые застыли на месте, выстроившись в неровную шеренгу.
      Офицер, выскочивший из кабины, приблизился размеренным шагом. С боков его страховали четыре солдата-срочника с «АКМ» в руках.
      – Командир патрульного поста капитан Михальчук! Документы, пожалуйста!
      Здесь, на севере Украины, никто и не думал пользоваться «суржиком», что здорово облегчало задачу Томсона. Он мог без всякого вызова говорить по-русски, даже не пытаясь сознательно смягчать букву «г», хотя в свое время специально изучал это наречие.
      – Туристический отряд «Витязи». Из Херсона. Сейчас идем к Белоселью. А вообще, – Томсон улыбнулся, – наш дальнейший маршрут будет связан с рекой. Там нас ждут байдарки. Будем сплавляться. Вот наши паспорта и походный лист.
      Офицер бегло просмотрел документы, но при этом внимательно посмотрел на «походников». Безусловно, у него не возникло ни малейших сомнений. Выглядели «туристы» совершенно тривиально. Обычные мужики. Рюкзачки, джинсы, потертые камуфляжные куртки, которые можно купить на любом вещевом рынке за пятьдесят гривен.
      – Скучновато пешедралом, ребята. Лучше на машине. И вот что еще… Вот в ту сторону, – капитан указал рукой в направлении Полигона, – идти нельзя. Закрытая зона. Хорошо еще, что мы вас здесь встретили, а то потом хлопот бы не обобрались.
      – Куда же нам теперь? – придав лицу напряженное выражение, спросил Томсон.
      Офицер задрал на затылок фуражку, почесал лоб:
      – Вообще-то я вас завернуть назад обязан. Но я смотрю: люди вы нормальные, вон сколько протопали… Значит, в Белоселье?
      Капитан обернулся к солдатам:
      – Может, подбросим мужиков? Как разумеете?
      Разумели они так, как того требовал командир, почуявший, что его ждут какие-то подношения. И вот спустя пару минут американский диверсионно-разведывательный отряд разместился в кузове грузовика. Ник и Айс щедро одаривали рядовых сигаретами.
      – Как служба, ребята? Дембель не за горами?
      – Не, еще долго, – за всех ответил высокий тощий солдат, похожий на героя украинских сказок.
      Через пять километров, у сворота грунтовой дороги, Михальчук приказал водителю притормозить.
      – Короче, хлопцы. Видите там вдали деревья? Это у реки. А к западу как раз будет Белоселье. С вашими байдарками. Но вам лучше сюда, напрямик. Русло у речки извилистое, так проплутаете много. А тут выйдете на бережок и по стежке прямиком в Белоселье. Вам и ориентир хороший могу сказать. Там у реки заброшенный сарай есть, бывшая конюшня. Рядом как раз дорога к селу…
      – Не знаю, как вас и благодарить. Подождите, – будто что-то вспомнив, Томсон полез в рюкзак, вытащил припасенную именно для таких случаев литровую бутылку горилки с перцем, буханку черного хлеба и здоровенный шмат великолепного сала, – хоть это возьмите.
      – Сами-то как? – Офицер даже облизнулся, предвкушая, с каким удовольствием сегодня вечером, сдав дежурство, раздавит пузырь в каптерке с заместителем по АХЧ прапорщиком Буроконем, у которого всегда в запасе есть еще хотя бы одна заветная бутылка (а с пустыми руками не придешь).
      – Берите, не стесняйтесь.
      – А то придете на бережок, сядете, отвинтите крышечку…
      – Все, товарищ капитан, не то мы обидимся! – Томсон немного нахмурил брови и буквально всунул свой дар в руки капитана Михальчука, уже заранее захмелевшего от одной мысли о будущем празднике.
      – Ну спасибо, хлопцы. Удачи вам!
      Грузовик медленно тронулся с места, прыгая на колдобинах, а Томсон слегка улыбнулся. Что это за вояки? Его отряду ничего не стоило разделать их «под орех». По-хорошему, всех, встреченных в непосредственной близости от Полигона, надо задерживать без всяких сантиментов. И тщательно проверять…
      – Ты зачем им наше сало отдал, Томсон? – с некоторой обидой спросил Ник. Про горилку он промолчал. Такие шутки во время рейда командир люто не одобряет.
      – Не жадничай, Ник, – тихо ответил Томсон, задумчиво глядя в сторону реки.
      Хорошее там место для отвлекающего маневра. Спасибо тебе большое, капитан Михальчук!
      Он взглянул на своих бойцов и скомандовал:
      – Отдыхаем вон в том овраге и ждем Джо. Берк, сообщи ему, что мы отдалились от Полигона.

       Северо-восточная Украина
       Полигон
       16 августа
       21.45
 
      Митин вернулся на Полигон уже в сумерках.
      За очередным холмом открылся вид на разбитые, словно от бомбометания, бывшие строения. Их не уничтожили в свое время полностью – просто снесли наиболее заметные, высокие сооружения. Все, что было выше пяти метров. До основания разрушили только Центр управления. Там сейчас зиял огромный котлован, заросший бурьяном. По его краю располагались низкие, сложенные из кирпича стены, остатки внешнего ограждения.
      С правой стороны, скрытая под двумя кустами дикой вишни, командира ждала группа.
      В ее составе – всего четыре человека. Митин, следуя какой-то трудно определимой иронической логике, придумал им географические позывные. Володя Панин – Восток. Петр Алексеев – Запад. Игорь Немчинов – Юг. Андрей Вишняков – Север. Сам Митин, не изменяя своей древней привычке, пожелал именоваться Центром. Ребята не спорили, пошутили немного в первые дни, а теперь вроде привыкли.
      Он впервые пошел в рейд с бойцами, которых раньше никогда не видел в реальных боевых условиях. Но такой риск в данном случае был вполне оправдан. Хотя бы потому, что опыт у Митина немалый. Он умел разбираться в людях, молниеносно выделять их слабые и сильные стороны. В особенности это касалось профессиональных качеств спеца.
      Одно дело – попасть в «яблочко» при стендовой стрельбе или лихо сбить подброшенную в воздух бутылку, и совсем другое – поразить с расстояния в двести метров без использования оптики противника, засевшего в укрытии и обладающего соответствующими навыками. В этих ребятах Митин был почему-то уверен как в самом себе. Они не подведут. Сделают все на уровне.
      Панин, так же как и сам Митин, воевал в Чечне, неоднократно участвовал в рейдах, имеет боевые награды. Алексеев свою судьбу связал с операциями в других северокавказских республиках, где эффективно поработал в последние годы. Немчинов и Вишняков проявили себя во время специальных «командировок» за пределы нашей родины. Где они были, Митину, естественно, не докладывали, но он по некоторым косвенным признакам понял, что мужики не понаслышке знают, что такое «горяченькое дело».
      «Вот и маскируются хорошо», – про себя похвалил их Митин, приближаясь к пункту временной дислокации. Он специально не посылал никаких сигналов на расстоянии, решил проверить реакцию подчиненных. Неожиданно резко появился в десяти метрах от места засады, как дух, материализовавшийся в видимом мире.
      Молодцы! Ни одна ветка не дрогнула. Все, похоже, сразу опознали своего командира.
      – Тихо?
      – Полностью, – за всех ответил Панин, остававшийся за старшего. – А у тебя?
      – Результат ноль, – коротко пояснил Митин, присаживаясь на траву рядом с бойцами. – Или даже хуже…
      – Они тебя засекли? – спросил Алексеев.
      – И засекли, и вовремя смылись. Но главное не в этом… – Митин внимательно всмотрелся в лица спецназовцев. – Я почти уверен, что там была дозорная группа. Ее задача – отвлечь наше внимание от базового отряда. Отвлечь всеми силами. Диверсанты либо ушли другим путем, либо еще здесь, на Полигоне.
      – Центр, это невозможно, – прищурив левый глаз, медленно проговорил Немчинов. – У нас же была предварительная информация.
      – Да какая информация! – Митин раздраженно махнул рукой. – Условная оценка. Общая площадь Полигона – двести квадратных километров. Разрушенные строения располагаются на площади в тридцать квадратных километров. Развалин здесь столько, что можно скрытно разместить несколько полков.
      Он помолчал, поднял с земли маленький камешек, подбросил в ладони, откинул в сторону.
      – Мы же реально прозондировали только этот участок. Весь восточный и южный массив для нас пока – большое белое пятно, так же, как и границы Полигона. ДРГ могла легко проникнуть сюда с противоположного края, пробраться к какой-то неведомой нам базовой точке, сделать свои дела и уйти тем же маршрутом назад. А вдруг прочухали наше появление и разыграли спектакль с отвлекающей группой? Вся тухлость задания в том, что нам ничего не известно об их целях. Ничего!
      – Но куратор же сказал четко, – возразил Панин, – что они будут рыскать в центре Полигона. Наверное, имеют разведданные о поиске…
      – О поиске чего? – Митин округлил глаза. – Мы ни хрена не знаем, что это. Вдруг тут замуровано несколько ядерных боеголовок?
      Он бесцеремонно отцепил с ремня Вишнякова фляжку, отвинтил крышку, сделал пару жадных глотков.
      – И еще одно вам стоит услышать, мужики. Не надо забывать о третьей силе.
      – Чего тут щукать хлопцам? – спросил Панин. – Они уж и воевать разучились.
      – Украинский спецназ умеет работать. Один раз я с ними сталкивался. Серьезные парни. И если их сюда занесет нелегкая, нам придется конкретно рвать когти. Тем паче что разрешения на конфликт с местными армейскими подразделениями нам не выдали в Москве вкупе с этим боекомплектом. – Митин постучал по стволу своего «Кедра». – Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов еще один вариант.
      Он поднялся и указал рукой в сторону котлована.
      – Уходя, ДРГ может вызвать сюда хохлов любым способом, чтобы натравить на нас и тем самым отсечь преследование…

       Вена
       Аэропорт Швехат
       15 августа
       22.20
 
      Келлан узнал ее сразу. Описание совпадало на сто процентов.
      Он собирался уже покинуть свой наблюдательный пост и повернулся в сторону, когда вдруг прямо перед ним в толпе пассажиров, только что сошедших с эскалатора, мелькнул черный пластмассовый кейс, украшенный яркой аляповатой наклейкой «Эллада». Высокая стройная блондинка, одетая в серый костюм из тонкого джерси, спустившись с нижних ступеней, на полминуты задержалась, намеренно долго рассматривая указатель наверху, потом сделала несколько шагов в сторону регистрационного отделения, поставила кейс на пол.
      Келлан мгновенно, следуя своей многолетней привычке, больше машинально, чем осознанно, мысленно нарисовал ее словесный портрет. Лет тридцати – тридцати пяти. Лицо скуластое, почти лишенное косметики, короткая стрижка. Достаточно распространенная здесь внешность, однако скорее скандинавского, чем среднеевропейского типа. Миловидна, хотя в складках губ есть что-то хищное. Глаза серые, острые. Передвигается быстро, но без суеты. Немного угловатые жесты, резкие повороты головы. Трудно сказать, насколько она профессионально подготовлена, но держится тем не менее вполне уверенно.
      Молниеносно взглянув на Келлана, она улыбнулась. Келлан в ответ едва заметно кивнул, боковым зрением наблюдая за двумя фигурами с другой стороны эскалатора. Албанцы не обернулись. Вряд ли они обратили внимание на этот безмолвный разговор.
      Блондинка взяла кейс в руки и, слегка покачивая бедрами, неторопливо пошла через зал. Келлан последовал за ней, успев зафиксировать, что албанцы медленно выдвинулись вперед, огибая подножие эскалатора, а Людвиг, сидевший в кафе, поднялся и направился в ту же сторону шагах в тридцати левее.
      К удивлению Келлана, убежденного, что курьер должен немедленно улететь в Россию, блондинка остановилась у стойки регистрации рейса Вена – Стокгольм, в конце неровной короткой очереди. О чем-то поинтересовалась у пожилой дамы в нелепой сине-красной шляпке с пером. Достала из кармана билет, пригладила волосы. Келлан отметил, что играет она отменно. Обыкновенная среднестатистическая пассажирка. Ни малейшей суеты, никаких признаков волнения. Безусловно, определила, что Келлана «ведут». Поэтому и не торопилась. Спустилась вниз, к месту встречи, только тогда, когда уже нельзя было больше тянуть время.
      Однако сейчас казалось, что никто и не собирался исполнять обязанности курьера. Блондинка спокойно развернула какой-то газетный листок, сложенный вчетверо, стала читать. Келлан понял: от него ждут какого-то отвлекающего маневра, способного ненадолго направить наружников по ложному следу. Он посмотрел по сторонам.
      Албанцы миновали соседнюю стойку, где регистрировались пассажиры московского рейса, остановились в хвосте очереди. Они уверены, что курьер находится именно здесь! Да, безусловно, это очень низкая квалификация… И хотя расшифровать такую «слежку» может любой дилетант, на всякий случай стоит проверить их реакцию.
      Келлан подошел к стойке, потом раза два, неторопливым шагом, по кругу обогнул толпу, вглядываясь в лица стоящих людей, словно отыскивая нужного человека. Задержался на минуту, как-то растерянно потоптался на месте и быстро двинулся через зал, в сторону эскалатора. Обернувшись, с удовлетворением отметил, что его старания не пропали даром. Албанцы купились. Они покинули хвост очереди и, разделившись, неспешно пошли назад. Великолепно! Теперь нужно срочно найти «подставного курьера», любого пассажира, направляющегося в Москву. Лучше, конечно, женщину. Ведь нельзя исключить, что соглядатаям кое-что известно.
      Он стал прохаживаться вблизи эскалатора, демонстративно часто посматривая на часы, всем своим поведением выказывая крайнее нетерпение. При этом Келлан не забывал внимательно изучать толпу пассажиров у стойки московского рейса.