Андрей заметил, как на губах Марины заиграла легкая улыбка — девушке явно понравились его слова. Кстати, похоже, не только ей! По лицу Иры пробежала мимолетная гримаска — она позавидовала подруге.
— Ну… Я просто в шоке, — с противной усмешкой сказал Денис. — Думал, что такие, как ты, уже вымерли. Значит, тебе все равно, сколько денег получать?
«Блин, он тупой или притворяется?» — подумал Сабуров.
— Нет, не все равно, — сказал он медленно, отчетливо выговаривая слова, словно к ребенку обращаясь.
— Как это?! Ты же сам сказал, что не согласился бы в офисе работать, даже если бы денег больше предложили!
— Я сказал, что не согласился бы, если бы в полтора раза больше предложили. Вот если бы в два раза больше… Тогда, может, и согласился бы. Ну, а если в три — тогда без разговоров. Деньги — это тоже важно. Я просто хочу сказать, что не только они важны. Понимаешь? Не только деньги!
Ответить Денис не успел — ему помешали. К их столику подошел толстый коренастый мужик — из той самой компании, которая что-то праздновала по соседству. Держался на ногах этот тип нетвердо, а на лице у него расплылась идиотская пьяная улыбка.
— Д-девушка… — он явно хотел коснуться плеча Иры, но промахнулся, потерял равновесие и чуть не упал — хорошо, что вовремя успел за спинку стула схватиться. Впрочем, его это явно не смутило.
— Что такое? — Ира отодвинулась насколько могла — от мужика несло потом и водкой, да так, что Андрей с противоположного конца столика чувствовал.
— М-можно вас пригласить… — толстяк попытался изобразить какой-то галантный жест рукой. Для этого ему пришлось отпустить спинку стула, и он чуть снова не рухнул на пол. Из-за сдвинутых столиков прочие празднующие с интересом наблюдали за своим товарищем — они даже немного притихли по такому случаю. Андрей смерил их оценивающим взглядом. Две молодые девушки, остальные мужики. Почти все в возрасте, пузатые, краснорожие, с толстыми шеями, мясистыми затылками. Здорово похожи на мелких бандитов, оказавшихся достаточно везучими, чтобы пережить бурные девяностые и осесть в мелком и среднем бизнесе.
— Нет, я не хочу танцевать, — сказала Ира, не оборачиваясь.
— Да ладно, не ломайся! Сейчас з-закажем… — что именно он собирается заказать, толстяк объяснить не успел — он снова покачнулся и на этот раз облокотился на плечо девушки — а весил этот дядя никак не меньше центнера. Ирка чуть в стол лицом не уткнулась, повалила один из стаканов. Денис вскочил с места.
— Отвали!
— Что? — Толстяк набычился, посмотрел на парня исподлобья.
— Тебе же девушка ясно сказала, что она не хочет танцевать!
— А ты что лезешь? Я вообще не с тобой разговаривал.
— Ты не заметил, что мы за одним столиком?! Это моя девушка!
— Д-да? Это она просто никого получше не нашла. А сегодня ей повезло. Ну, малышка, пойдем, потанцуем, — и он попытался схватить Иру за руку.
Денис побледнел, прикусил нижнюю губу. Бездействовать было просто нельзя — еще пара секунд, и Ирка его не то что любить, уважать и то перестанет. Но краснорожий пьяница был массивнее его раза в два, настроен явно решительно, а в нескольких метрах были его друзья — тоже не малыши и тоже под градусом. На лице Дениса явственно проступила растерянность — как у маленького мальчика, первый раз в жизни столкнувшегося с хулиганами.
— Эй, да отвали ты! — На этот раз его голос звучал почти умоляюще. — Говорю же тебе…
— Сядь, сопляк! — С неожиданной для пьяного ловкостью толстяк придвинулся к нему и резко хлопнул обеими ладонями по плечам. Денис рухнул на стул.
— Не трогай его! — Ирка вскочила. Зря. Мужик тут же ухватил ее за локоть.
— Пойдем, красавица, попляшем, пожалуешься мне на своего задохлика.
— Отпусти ее.
Андрей отодвинул стул от стола и встал во весь рост. До сих пор он не вмешивался — в соответствии с его представлениями о правильном поведении в таких ситуациях нужно было дать Денису возможность решить проблему самому, ведь это к его девушке клеиться начали. Но теперь, когда было ясно, что «менеджер среднего звена» сдулся, пора было брать ситуацию под контроль.
Толстяк пристально посмотрел на Сабурова.
— Тебе, парень, что, по роже давно не давали?
Не тратя времени на ответ, Андрей обогнул стол. Он приближался к толстяку спокойной походкой, не торопясь, не поднимая рук. Этому его Скат научил — если так приближаться, то подсознательно противник от тебя опасности не ожидает. Так и получилось. Мужик даже не успел Ирку отпустить, как Сабуров оказался в метре от него. И молча, не меняя выражения лица, пнул его носком ботинка по голени.
Пьяница взвыл, как пожарная сирена, покачнулся, отпустил руку девушки. Еще бы — такой удар очень болезненный. Он бы упал — но Сабуров быстрым движением схватил его за плечо. И удержал стокилограммовую тушу от падения — силы хватало, вот только синяки от его пальцев на плече толстяка остались — и наверняка надолго.
— Ну, хватит тебе? — не повышая голоса спросил Андрей, глядя пьянице в глаза. Трезвый человек на его месте наверняка успокоился бы — жертва оказалась слишком зубастой. Но этот тип явно выпил слишком много.
— Сука! — Он попытался ударить Андрея кулаком в живот. Сабуров даже уклоняться не стал — просто напряг мышцы пресса и спокойно принял удар. А в ответ вмазал толстяку в глаз — как Папанов в знаменитом фильме, аккуратно, но сильно. Результат оказался тоже как в фильме — буквально за пару мгновений подбитый глаз заплыл огромным синяком. Толстяк схватился за лицо обеими руками, Андрей отпустил его и брезгливо оттолкнул.
Все это заняло никак не больше двадцати секунд. Товарищи зачинщика ссоры и понять ничего толком не успели. Только что их кореш был явным победителем, и вдруг он уже пятится назад, держась за глаз.
Впрочем, пятился он недолго. Сделав шагов семь, толстяк остановился и дурным голосом взвыл:
— Мужики! Мочи гада!
Завизжали женщины. Все, кто сидел поблизости, кинулись в стороны, а из-за сдвинутых столов, где праздновала компания, к столику Андрея и его спутников рванулись сразу человек шесть. Им наперерез кинулся официант, подоспевший к месту скандала только что, но его просто смели.
У Андрея было всего секунды три, чтобы подготовиться к отражению атаки. И он использовал их с пользой — шагнул вперед, теперь справа его прикрывала одна из колонн, а слева был стол. Напасть на него могли только через довольно узкий проход между ними, и не больше, чем по одному. Так и случилось. Первым на Андрея бросился тот самый похожий на казака вислоусый здоровяк. Он пер вперед напролом, как бульдозер, видимо, был уверен в своем превосходстве. Что ж, силой он Андрея действительно превосходил. Но драка — это не чемпионат по поднятию тяжестей, сила здесь решает далеко не все. Андрей даже позволил «казаку» приблизиться вплотную, позволил широко размахнуться. А когда кулак размером с пивную кружку пошел вперед, Андрей резко присел и влепил «казаку» в солнечное сплетение. От такого удара ни сила, ни масса не защищают. Здоровяк издал какой-то странный звук, здорово напоминающий хрюканье, выпучил глаза, схватился за живот — он не мог вдохнуть. А Сабуров вскочил — и врезал ему справа в челюсть. Голова «казака» мотнулась влево, и он повалился прямо на столик, который, разумеется, такой туши не выдержал и развалился. Кстати, Андрей мог нанести и намного более опасный удар — в шею, в висок или еще куда и вырубить противника минимум на час. Но он решил, что не стоит — он не был уверен, что сумеет надежно проконтролировать удар, а то ведь таким можно и убить. Он прекрасно помнил, что ему Скат говорил: научиться бить — это треть дела, нужно еще научиться бить именно так, как надо. Таким искусством Андрей пока не овладел и прекрасно осознавал это.
Впрочем, и так неплохо получилось. Остальные мужики притормозили, остановились в паре метров от прохода, в котором стоял Андрей. Выражения лиц у них поменялись мгновенно. Вместо наглости и злости — недоумение, удивление, а потом и страх. Вся эта гамма эмоций пронеслась по их лицам за какие-то секунды — пока они осознавали увиденное. Да, что и говорить, то, как Андрей расправился с их лидером, произвело должное впечатление.
Андрей неожиданно даже для самого себя улыбнулся — ему вспомнилась одна виденная в детстве сцена. Во дворе дома, где он жил, обитала стая собак, которые терпеть не могли чужаков, бросались на любую постороннюю собаку, которую в радиусе нескольких сотен метров чуяли. И вот однажды он видел, как эта стая, отчаянно гавкая, вылетела из-за угла и напоролась на огромного волкодава. Зрелище было крайне забавное — собаки тормозили всеми четырьмя лапами, вместо лая послышался отчаянный визг, хвосты мгновенно оказались под брюхами. А волкодав, отшвырнув самого наглого пса, стоял и спокойно на остальных смотрел. Конечно, нескромно было себя с тем волкодавом сравнивать, а противников с дворовыми шавками — но что ж делать, если правда очень похоже!
Впрочем, есть все же разница между людьми и собаками — и, как ни печально, иной раз не в пользу людей. Те шавки, испугавшись, просто бросились врассыпную. Люди так не могут. Как же, у них же гордость, самоуважение и все такое. Даже если явно неправ, отступить трудно — особенно, когда не один, а среди товарищей. Андрей все это хорошо знал. Он понимал, что через несколько секунд мужики все-таки попрут на него. Конечно, он был почти уверен, что справится, но окончательно превращать вечер в ресторане в Мамаево побоище он не хотел — и без того отдых был уже достаточно испорчен. Андрей сунул руку в нагрудный карман, выхватил оттуда удостоверение.
— Стоять, уроды!!!
Такой жест в России нередко действует не хуже пистолета. Связываться с представителями власти чревато большими неприятностями, и все это знают. Андрей сделал несколько шагов, ткнул «корочки» прямо в лицо одному из мужиков.
— Ну! Читайте! А как прочитаете, валите отсюда, да не забудьте прихватить своих друзей! И за ущерб заведению заплатить.
Корочки у Сабурова были фээсбэшные. Разумеется, там не было написано, чем он реально в этой конторе занимается, там значилось, что он просто оперативный работник. Но и этого было более чем достаточно. Мужики окончательно сдулись. Может, им бы и хватило наглости еще немного повыступать, но они видели, как быстро и эффективно этот парень навалял двум самым сильным из них. Больше получать по роже никому не хотелось. Так что удостоверение было в своем роде поводом достойно отступить — ни одному нормальному человеку не придет в голову упрекать друзей за то, что они не попытались чекисту рожу начистить. Времена не те.
— Все, все, мы уходим, — забормотал тот тип, которому Андрей «корочки» под нос сунул. — Уходим.
Андрей развернулся и тут же предъявил удостоверение двум охранникам и старшему менеджеру ресторана. И в двух словах объяснил, по какой причине начался конфликт. Выяснив, что больше никто драться не собирается, а причиненный ресторану ущерб готовы взять на себя противники этого парня, менеджер успокоился. Правда, попытался повозмущаться «казак». Но его быстро успокоили его же собственные товарищи. И, что характерно, он очень легко дал себя успокоить — пару раз рванулся к Андрею, но не особенно рьяно, так, чтобы удержали. Ну, его и удержали. На этом Андрей счел инцидент исчерпанным, повернулся к «казаку» и его товарищам спиной и вернулся за свой столик.
На Дениса было просто жалко смотреть. Он как-то сморщился, съежился, даже словно бы ростом меньше стал, а глядел исключительно в стол.
— Ну, Андрей, ты даешь! — восхищенно сказала Марина.
— Спасибо! — Это уже была Ира.
Денис сжался еще больше.
— Да ладно, все нормально, — сказал Сабуров.
Он чувствовал себя слегка неловко, не знал, что сказать. Надуваться от гордости не хотелось, но и излишней скромностью он тоже никогда не страдал. Впрочем, можно было и ничего не говорить — и так было прекрасно видно, кто настоящий мужчина, а кто не совсем.
И тут, словно ставя окончательную точку, в кармане Андрея зазвонил мобильник — тот, на который Сабурову мог звонить только Скат или еще кто-то с базы. Такой звонок игнорировать было нельзя. Андрей вытащил телефон.
— Да?
— Андрей, срочно на базу, — это был Скат. И голос у него был специфический — таким голосом он отдавал приказы, обязательные для немедленного исполнения.
— Есть, — коротко ответил Андрей. И все же позволил себе один вопрос: — Что-то случилось?
— Не волнуйся, война не началась. Но ты мне нужен, и срочно. Все, остальное, когда приедешь.
Андрей убрал телефон в карман и поднял глаза на Марину. Предстояло объяснить девушке, что провести этот вечер и завтрашний день с ней он не сможет, несмотря на то, что обещал. Что ж, кроме преимуществ в профессии военного есть и недостатки — когда Родина скажет «Надо!», он просто обязан несмотря ни на что ответить «Есть!».
Глава 3
Скат был не в духе. Андрей, пожалуй, ни разу не видел у своего командира такого лица — разве что в Санта Фе, когда тот узнал, что Славку убили. Впрочем, тогда Скат просто не имел права давать своим эмоциям волю, поэтому внешне то, что он чувствовал, отразилось не так сильно. Сейчас, на тренировочной базе ФСБ, куда даже имеющему на это право человеку попасть непросто, никто посторонний видеть его не мог, поэтому Скат слегка ослабил железный самоконтроль. Когда Сабуров вошел в малый зал для совещаний, Скат сидел боком к двери, подперев голову рукой. На столе перед ним лежали какие-то бумаги. Скат даже головы не повернул на звук открывающейся двери. Так, не поворачиваясь, и сказал:
— Заходи, Андрей. Садись. Поговорим на невеселые темы.
Голос у него был такой, словно о смертном приговоре и себе, и Сабурову говорить придется.
— Что-то случилось? — спросил Сабуров, садясь рядом.
— Как сказать… У нас с тобой — ничего особенного. Просто новое задание нам светит.
Андрей удивился еще сильнее — насколько он успел узнать Ската, новые задания вызывали у него всплеск активности и энергии. А сейчас лицо — словно его расстреливать через полчаса будут. Но вслух Сабуров ничего не сказал — молча ждал продолжения. Все, что ему нужно знать, Скат и так расскажет.
Командир молчал около минуты. Потом вскинул голову, посмотрел Андрею в глаза, горько усмехнулся.
— Я, в общем-то, давно боялся, что нам что-нибудь такое поручат. Последнее время все к тому шло. Но надеялся все-таки, что обойдется как-нибудь. Не обошлось.
— Да что такое-то? Что нам такое поручили?
— Еще не поручили, но уже сегодня поручат, похоже. Меня генерал уже предупредил, что из всех свободных групп выберут скорее всего нас. И описал задание, мы с ним почти два часа говорили. Что это за задание, я сейчас расскажу. Только дождемся Левшу и Светку, чтобы мне повторять не пришлось. Такие новости и один-то раз рассказывать не хочется. А они с минуты на минуту подойти должны, я им звонил даже раньше, чем тебе.
«Что же нам за задание такое светит, что Скат так распереживался?» — недоуменно подумал Андрей. До сих пор ничего такого с командиром не было ни разу.
Минут пять они сидели молча. Наконец дверь открылась, в зал вошли Светка и Левша — они тоже были членами спецгруппы, которой командовал Скат. Левша был мастером на все руки — за это и прозвище получил. Конечно, подковывать блох ему не приходилось, но вот, скажем, соорудить рацию из старого телевизора, сломанной электронной игрушки «томагоччи» и нескольких пустых консервных банок ему однажды удалось. Света обычно занималась разведкой и контрразведкой — если можно так сказать применительно к маленькой группе. Скат считал, что можно. Более того, утверждал, что Света роты армейской разведки стоит. До недавнего времени в группе был и еще один человек — Слава. Он специализировался на чисто силовых операциях, был боевиком экстра-класса. Но с прошлого задания Славка не вернулся, а на его место пока никого не взяли.
Вошедшие поздоровались, Андрей ответил, Скат только кивнул.
— Что случилось-то, что за срочность? — спросила Света, садясь напротив командира. — Все мои планы на выходные кувырком пошли.
— Мои тоже, — сказал Левша, садясь рядом.
— Задание нам, похоже, дадут, — сказал Скат.
— Что значит, «похоже»? — Света удивленно вскинула брови. — Так дадут или нет?
— Уже бы дали, если бы я не попросил Коробова посмотреть, нельзя ли кого другого для этого дела использовать. Он обещал, что посмотрит, но предупредил, что шансов мало. Мои эмоции командование не волнуют — ну, собственно говоря, и правильно. А поскольку если дело достанется именно нам, то вылетать придется уже завтра утром, генерал велел мне вас собрать сейчас и проинструктировать. Если все-таки повезет и задание кому-нибудь другому поручат… Ну, тогда я перед вами извинюсь. Перед Коробовым уже извинился.
— Что это за задание такое, из-за которого у тебя такие эмоции? — спросил Левша.
— Сейчас узнаете…
Скат сделал небольшую паузу — то ли собираясь с мыслями, то ли слова нужные подбирая.
— Значит, так. Насчет ситуации вокруг Абхазии все в курсе? Левша, Света? Андрея даже не спрашиваю, он там служил, так что наверняка все знает.
Андрей кивнул. В самом деле, срочную он служил в российском миротворческом контингенте, расположенном на границе Абхазии и Грузии. За тот год, что он там провел, историю конфликта между ними узнал очень хорошо.
— Более-менее в курсе, — пожал плечами Левша. — Но скорее менее, чем более. Так, в новостях кое-что слышу время от времени, но особенно не прислушиваюсь. Знаешь же — у меня область интересов другая.
— Я, может, чуть побольше Левши знаю, но вряд ли намного, — сказала Света. — А что, это новое задание Грузии с Абхазией касается?
— То-то и оно, — тяжело вздохнул Скат. И вдруг резко двинул кулаком по столу — да так, что лежавшие на нем бумажки подскочили. — Сволочизм!!
— Что с тобой, командир?! — Левша привстал, на лице у него было изумление. Видимо, он тоже Ската в таком состоянии еще не видел, хотя работал с ним куда дольше, чем Сабуров.
Скат шумно выдохнул — раз, второй, третий. И уже почти спокойно сказал:
— Понимаете, ребята, мне оба этих народа нравятся. И грузины, и абхазы. У меня друзья есть и среди тех, и среди других! Я в детстве года два жил в Тбилиси, отец там служил. Когда в начале девяностых там война была, я, честное слово, чуть не плакал, когда новости оттуда слышал. Как ножом по сердцу это было! Понимаете, одно дело, когда дерутся те, кто тебе безразличен, или если с одной стороны твои друзья, а с другой их враги. Эх, плохо сказал… Как бы это объяснить-то… В общем, я привык, что или мне обе воюющие стороны по барабану — ну, если там в Африке какая-нибудь междоусобица, например, племя Тумба-Юмба против племени Шамба-Мамба. Или что я одной из сторон симпатизирую — как в том же Косове, к примеру. А тут я обоим симпатизирую! Понимаете?! И тем, и другим! А они друг с другом резались из-за козлов-политиков, из-за того бардака, который в стране творился!
— Погоди, сейчас же там вроде не воюют, — сказал Левша.
— Я про начало девяностых. В каком там году война-то была?
— В девяносто втором, — сказал Андрей. — Закончилась в девяносто третьем. Абхазы ее называют отечественной войной.
— Ну да, я как раз об этом, — кивнул Скат.
— Пятнадцать лет уже прошло, — сказала Света. — С тех пор, если не ошибаюсь, там ничего по-настоящему серьезного не было.
— В общем, да.
— Так что нам там делать? В чем суть задания?
— Как раз в том, чтобы и дальше не было ничего серьезного.
— То есть?
— Ты в курсе, что там сейчас происходит? И как это с предыдущими событиями связано?
— Сказала же — не очень. Так, по верхушкам.
— И я тоже, — добавил Левша.
— Тогда, похоже, без короткого экскурса в историю не обойтись. Слушай, Андрей, может, ты расскажешь? — Скат повернулся к Сабурову. — Мне об этом неприятно говорить, да ты и знаешь это, наверное, получше.
— Хорошо, — кивнул Сабуров. — Так, с чего же начать-то…
— С того, как Абхазия в составе Грузии оказалась, начни, — посоветовал Скат.
— Хорошо. Значит, если вкратце, то вот что получается. В тридцать первом году советское правительство преобразовало Абхазию в автономную республику в составе Грузинской ССР.
— А до этого? — спросил Левша.
— До этого Абхазия была отдельной советской социалистической республикой. Там, в свое время, революция победила, вот и провозгласили Социалистическую республику Абхазия. Так она до тридцать первого года отдельно и была. Не знаю, зачем понадобилось ее к Грузии присоединять, но лучше бы этого не делали. Кстати, сами абхазы считают, что это было сделано потому, что Сталин грузином был. Не знаю, правда это или неправда, но вот есть такая версия. И, кстати, вот что еще ее подтверждает — грузины в заметном количестве появились в Абхазии сразу после Великой Отечественной войны, когда Сталин переселял туда семьи грузинских фронтовиков. И не только фронтовиков, но и просто жителей Сванетии. Сванетия — земля скалистая, неплодородная, не то что Абхазия. Очень похоже, что Сталин позаботился о соотечественниках по старой памяти. А пикнуть никто из абхазов тогда, понятно, не посмел — времена были не те. В общем, так там грузины и жили. И, как ни печально, с тех самых пор стала неприятная ситуация складываться — абхазы на своей же земле стали как бы людьми второго сорта. Взаимные обиды накапливались, тлели, но, пока был цел Союз, их худо-бедно удавалось спускать на тормозах. А когда Союз распался — вот тогда и полыхнуло так, что никому мало не показалось.
— А в межэтнических конфликтах по-другому не бывает, — сказала Света.
Скат болезненно поморщился.
— А как именно полыхнуло? И из-за чего конкретно? — спросил Левша.
— Тут уже точно трудно сказать, — пожал плечами Андрей. — Теперь, сами понимаете, у каждой стороны своя версия, которую она горячо отстаивает. Могу сказать, как оно было на мой взгляд — я ведь много с кем об этом там разговаривал, и с абхазами, и с грузинами. Но не гарантирую, конечно, что я во всем верно разобрался.
— Да хватит тебе оправдываться, — досадливо бросил Скат. — Не на научной конференции выступаешь! Говори давай, надо, чтобы все хоть примерно представляли ту ситуацию.
— В общем, похоже, так дело было. Когда СССР распался и Грузия оказалась независимой, грузинские лидеры стали сами себе хозяевами. Вот они решили дело Сталина продолжить. В Абхазии народу мало, а места очень хорошие. И стали они из бедных районов Грузии жителей в Абхазию переселять. При СССР этим козлам бы живо по рукам дали — а тут некому стало, независима Грузия. Разумеется, абхазы переселенцам были, мягко говоря, не рады. Что там было дальше — не разберешь. Абхазы говорят, что грузины стали их из домов выгонять, землю отнимать. Из грузинов кто говорит, что землю они занимали только ничейную, кто говорит, что вовсе не занимали, просто абхазы начали на них нападать, исключительно из межнациональной ненависти. В общем, начались убийства, перестрелки. Милиция не справлялась — а кое-кто говорит, что и не хотела справляться. И тогда Грузия ввела в Абхазию свои войска. В августе девяносто второго это было, если не ошибаюсь. Грузины быстро захватили Гагру, Сухуми, Пицунду.
— А до этого что, там не было грузинских войск? — спросила Света. — Это же вроде как территория Грузии была.
— Вот тут уже толком ничего сказать не могу, — пожал плечами Андрей. — Сами абхазы именно так говорят — «грузины ввели войска». Видимо, до этого на территории Абхазии этих войск не было. Дальше… Абхазы утверждают, что под прикрытием армии процесс захвата грузинами абхазской земли пошел быстрее и масштабнее. Грузины, разумеется, отрицают — они-де только защищали своих и наводили порядок. Честно сказать, здесь я абхазам больше верю.
— Я тоже, — мрачно сказал Скат. — Как ни печально, но, похоже, там себя грузины не с лучшей стороны проявили. Блин, вот честное слово — каждый по отдельности грузин или абхаз в большинстве своем вполне приличные люди, симпатичные даже. Одно знаменитое кавказское гостеприимство чего стоит! Но когда вместе соберутся, натуральный бардачина получается, да еще с кровью. Опять же, с двух сторон.
— Так что там дальше было, после ввода войск? — спросил Левша.
— Война была, — ответил Андрей. — Самая настоящая война. Абхазы всего этого не стерпели, стали драться. Началось что-то вроде нашей чеченской войны. Но Грузия — не Россия, силы не те. Абхазы быстро сформировали два фронта — Западный, или Гумистанский, и Восточный. Эти фронты начали воевать с грузинами уже не по партизански, а по-настоящему. Причем воевать очень успешно — в начале октября девяносто второго полностью очистили от грузинских войск всю территорию от Гагры до реки Псоу. После этого война шла еще около года. Отвратительное было время. Гагра, Пицунда, Сухуми — все эти знаменитые советские курорты стали полем боя, им был нанесен колоссальный ущерб. Трупы из Черного моря выбрасывало даже в Сочи, в Анапе. То есть в самом прямом смысле: вот приходят люди в той же Анапе на пляж утром — а там два три трупа с огнестрельными ранами. Волнами выбросило.
Скат нижнюю губу закусил.
— Было, — кивнул он. — Эх, поймать бы мне тех уродов, которые все это заварили, я бы с ними поговорил…
— А чем все кончилось? — спросила Света, возвращая разговор в более конструктивное русло.
— Абхазы победили, — сказал Андрей. — Вообще, они как бойцы намного превосходят грузин — с этим все соглашаются, кто хоть немного оба эти народа знает. Один абхаз в бою трех грузин стоит. Да, в конце концов, результаты войны сами за себя говорят. Абхазов всего тысяч триста, ну, может, чуть побольше. То есть это не их армия, это все население страны — считая с женщинами, детьми и стариками. Население Грузии — больше трех миллионов. И вооружены грузины были лучше. Всю бронетехнику, например, абхазам у них отбивать пришлось. Тем не менее абхазы победили. В конце сентября девяносто третьего, после года войны, они отбили столицу, Сухуми. А к началу октября вышли к границе с Грузией, которая проходит по реке Ингур.
— А грузины? Успокоились на этом? — поинтересовался Левша. — По-моему, они должны были бы обидеться, что им так наваляли.
— Они и обиделись, — кивнул Андрей. — Но наваляли очень уж крепко. По-моему, тогдашнее грузинское руководство вообще здорово перетрусило — была ведь реальная возможность, что абхазы на границе не остановятся, а пойдут дальше, будут бить грузин уже на их территории. Это было вполне возможно — к концу войны абхазы грузинскую армию гнали, как овчарка кошку. Могли ведь и до Тбилиси дойти. Там страны-то маленькие, неделя, максимум две — и все. А что тогда бы началось, даже думать страшно — ненависть между этими народами к тому времени была страшная. Могло массовой резней дело кончиться.
— Ну, насчет «дойти до Тбилиси» — это ты чересчур загнул, — покачал головой Скат.
— Может, и чересчур, а может, и нет. Кто бы, интересно, абхазов остановил, если они грузинскую армию последние месяцы били как хотели?
На это Скат ничего не ответил, но по лицу было видно, что он не совсем согласен.
— В общем, к счастью, абхазы такой попытки делать не стали, — сказал Андрей. — Нашлись у них там умные люди, которые решили, что достаточно свою землю освободить, а на чужую лезть не стоит. Молодцы. За это я их отдельно уважаю, не всякий народ на их месте сумел бы так вот остановиться, не увлечься местью. Так что, Левша, грузины, конечно, обиделись. Но о том, чтобы снова к абхазам лезть, первое время и не думали — очень уж крепко по зубам получили. Вместо этого они стали им пакостить по дипломатическим, информационным и экономическим каналам. Абхазы ведь объявили о своей независимости, а Грузия, разумеется, признать ее отказалась. Даже морскую блокаду Абхазии грузины организовать попытались, но тут уж Россия сказала решительное: «Не позволим!» Черноморский флот там вдоль берега туда-сюда поплавал, корабли пушками пошевелили, и тбилисские генацвале поубавили обороты.
— Понятно, — кивнула Света. — А дальше что?
— А дальше ситуация застыла. Абхазия де-юре является частью Грузии, но реально Тбилиси там не то что ничем не управляет — ни один грузин туда носу сунуть не осмеливается в открытую. Фактически Абхазия — независимое государство, но никем не признанное. Так же, как Приднестровье, Осетия — да мало ли таких мест на Земле. Думаю, если хорошо посчитать, несколько десятков наберется.
— Это точно, — сказал Скат. — Вот, в общем, и вся история. Примерно так ситуация и выглядела до самого недавнего времени.
— А что, с этого самого недавнего времени она стала изменяться? — спросила Света.
— Как ни печально — да, — тихо сказал Скат. — Как раз об этом мы сегодня с генералом и говорили.
— И в чем эти изменения выражаются?
— Смотрите.
Скат встал с места, прошелся туда-сюда вдоль стола, потом остановился лицом к соратникам и поднял перед собой правую руку с растопыренными пальцами.
— Первое, — он загнул один палец. — Вы, думаю, в курсе, что последнее время отношения России и Грузии здорово ухудшились?
Все закивали — еще бы они были не в курсе.
— Второе, — продолжал Скат, загибая второй палец. — Грузия просится в НАТО. Третье. Экономическая ситуация в Грузии хреновая, а политическая еще хреновее, поскольку к власти пришли люди, мягко говоря, не самые умные. А что делают неумные люди, когда у них внутри страны до рожна проблем, решить которые они не могут? Все очень просто! Старый, проверенный рецепт есть — они пытаются переключить внимание народа на какие-нибудь внешние проблемы. Вот у грузин их горе-политики последнее время именно так и делают. Во-первых, ищут внешних врагов, а во-вторых, обещают народу победы над этими врагами. Роль главного внешнего врага у них играет Россия. Ну, понятно, что не обещать своим соотечественникам победу над Россией даже у самых отмороженных политиков ума хватает. Вместо этого они обещают победу над Абхазией, которую поддерживает Россия. Они обещают присоединение Абхазии обратно к Грузии, возвращение Сухуми под реальную власть Тбилиси. И, как ни печально, не такая уж маленькая часть грузинского народа на эти обещания ведется! Времени уже много прошло с той войны, подросла молодежь, которая те времена или не помнит совсем, или помнит плохо. Вот им политики в первую очередь головы и дурят.
