Художник К. Баранов

 
      Тихо в зимнем лесу. Настолько тихо, что слышен звон в ушах после быстрого перехода на лыжах. Ничто не мешает сидеть на поваленном дереве и думать в этой звенящей тишине. Зимний притихший лес — это рабочий кабинет натуралиста.
      Хотя и тихо в зимнем лесу, однако это не значит, что в нем мало жизни. Ночные обитатели леса обычно только в сумерки начинают свою жизнь. Она интересна, но невидима для нас под покровом ночной темноты. Однако цепочки и бисер следов шаг за шагом, прыжок за прыжком записываются на снегу — в Снежной книге леса. Утром можно прочесть все, что делали ночью звери, зверьки и даже некоторые птицы. Снежная книга правдиво и точно рассказывает о жизни леса каждому «грамотному», кто умеет читать по следам. Грамота эта не сложна, но она требует большого терпения. Кроме того, надо еще затратить и немало труда. За одну ночь какой-нибудь хорек может набегать до двадцати километров. Бывает и так, что короткого зимнего дня нехватит, чтобы прочесть все до точки — норы, куда скрылся хорек перед рассветом, чтобы скоротать там день. А ночью может пойти снег и тогда уже не удастся дочитать начатой вчера главы о ночной жизни хорька. Во время «чтения» зевать не приходится. В Снежной книге видны только следы, а не животные. Но ведь в любой книге тоже не видишь самих живых героев, а только представляешь их себе со слов писателя. Зато в Снежной книге видна природная обстановка, в которой действуют герои.

      Прибрежная тундра — это страна бурь и метелей. Зимой с Ледовитого океана ураган несет снег с такой силой, что валит человека с нот.
      Более ста дней в году в ней свирепствуют сильнейшие ветры и ураганы. Восемь-девять месяцев лежит снег. На побережье он отшлифован и уплотнен штормовыми ветрами с океана и настолько крепок, что со звоном рубится топором. На таком «снежном асфальте» нога совсем не оставляет следов. Только кое-где на побережье проломит снег лапа огромного белого медведя или царапнет когтем песец, крадясь за полярным великаном, чтобы закусить остатками его обеда.
      Солнце чуть приподнимается над горизонтом часа на два-три. В ясную погоду ветер несет тонкую снежную пыль. Небольшие возвышения как бы курятся, а горизонт закрывается дымкой.
      Страницы Снежной книги здесь белы, как и само побережье Ледовитого океана. Книга очень скупо раскрывает свои записи. Чем дальше от берега, тем глубже и рыхлее снег. А вот и первая ясная запись.
      Далеко впереди виднеется взрытый снег. Его еще не успело занести поземкой или бурей. По следам видно, что это стадо северных оленей почуяло под снегом олений мох, и «копытило» его. Тут же бегали белые полярные куропатки, оставив на снегу свои следы — полукрестики.
      Покормившись, олени ушли дальше, а следом за ними улетели и белые куропатки, чиркнув по снегу концами крыльев. Они не могут сами докопаться до земли и поэтому следуют за оленями. И снова впереди на десятки километров ни одной записи.
      Опять небольшая ямка. Снег раскопан до мха. Это песец записал о том, что он услышал под снегом писк мелких тундряных грызунов — леммингов и, раскопав над ними снег, хорошо пообедал.
      Под снегом среди мхов леммингами проложены тропинки во все стороны. Они всю зиму живут там и редко выходят наружу, хотя и белеют на зиму, как наши зайцы-беляки.
      Снежный покров защищает мелких зверьков от холода, ветра и врагов. Им не страшны снежные ураганы. Все это проносится над ними.
      К зиме у леммингов вырастают большие плоские когти на передних лапках и они роют ими снег, как лопаточками. Ученые так и называют их — «копытные лемминги».
      Крошечные землеройки, весом всего по два грамма, тоже живут под снегом всю зиму.
      Все чаще на поверхности снега стали появляться вершинки тундряных ив и березок. Впрочем, эти «леса» пока всего до пояса человека. Среди них, в понижениях, где поземка намела свежий снежный порошок, опять видны полукрестики следов белых тундряных куропаток. По остаткам корма на снегу видно, что они бегали и склевывали сережки и почки ив и березок. Этот корм мало питателен, но зато куропатки быстро набивают им полный зоб. Чтобы поддержать свое существование в этом царстве холода, снега и льда, куропатке приходится поедать огромное количество растительной пищи — до двухсот пятидесяти граммов в сутки, хотя сама птица весит шестьсот граммов.
      Еще дальше на юг начинается лесотундра с редкими приземистыми деревьями, изуродованными ветрами и бурями. Это первые, правда слабые, препятствия для ледяного дыхания океана.
      Здесь можно встретить четкий след от проехавших нарт. Видно, что олени бешено неслись, взрывая снег. Почему же так быстро мчалась эта упряжка? Нужно повернуть по ее следу и прочесть следующую строчку Снежной книги. На ней написано просто и ясно: куда бежал песец, туда мчалась и упряжка. Это его преследовал охотник на нартах. На свежем снегу песец глубоко проваливается и догнать его на хороших, сытых оленях нетрудно.
      Через несколько километров видны следы человека, две капли крови и два заиндевевших пятна на следах оленей. Если сделать перевод этой записи, то он читается так: здесь охотник догнал песца и ударил его длинным шестом — хореем, которым погонял оленей. Песец упал мертвым, и две капельки крови вытекли на снег из его носа. Пока охотник слез, поднял песца и привязал его к нартам, олени стояли, опустив головы и тяжело дыша. Пар из ноздрей образовал два заиндевевших пятна на снегу.
      Следы от нар повернули к океану и скрылись вдали, в морозной снежной дымке.
      Перевернем сразу несколько страниц нашей Снежной книги. Откроем ее там, где записаны большие и маленькие истории обитателей вековых хвойных лесов.

      Зимним ледяным сном скованы могучие ели. Кругом тишина. Мягко падают пушистые снежинки на деревьях. Тяжелые шапки снега склонили вниз ветви. Снег падает с них совершенно беззвучно, оставляя вмятины на белоснежной пелене под деревьями. А ветка помашет ему вслед и снова замрет.
      На одном квадратном метре лежит несколько миллиардов снежинок. Только весной эта белая рыхлая масса снега оживает и по всему лесу раздается журчание и капель. Но мы с вами послушаем это и посмотрим, когда придет весна, а сейчас взгляните, как интересно в зимнем лесу!
      Из осинника на поляну вышли четкие, свежие следы горностая: две ямки от передних лапок и две ямки от задних. И так через всю поляну, от осинника до ельника, горностай написал длинную строчку из четырех ямок с интервалами на прыжок между ними.
      Это начало записи. Первые строки первой страницы. Читается это очень просто: горностай пересек лесную поляну.
      Давайте вместе с вами прочтем хотя бы одну страницу Снежной книги из ночной жизни этого зверька, записанную самим горностаем бесконечными двоеточиями.
      Вот зверек написал, что он остановился, даже присел на задние лапки, поднявшись «колышком», и отпечатал на снегу свой хвост. Это надо понимать так: горностай что-то услышал или почуял.
      Большими скачками зверек бросился в сторону и нырнул под корни упавшей ели. Больше ничего не записано. Но это не точка. Это только запятая.
      Конечно, горностай услышал писк и возню мышей под корнями ели, поэтому и бросился туда. Теперь он им там задаст! В этом можно быть уверенным…
      Пока это только наше предположение, не подтвержденное документом записи. Мы в любую минуту можем отказаться от этой догадки и никто не узнает, что мы подозревали горностая в ночном разбое.
      Если ничего не записано здесь, то нет ли чего в следующей строчке по ту сторону вывороченных корней ели? Оказывается, и там ничего нет. Но не мог же горностай остановиться на полуслове? Давайте обойдем кругом упавшее дерево. Так и есть! Вон зверек вылез из-под дерева у самой вершины. Конечно, по следам сразу видно перемену в его поведении. Он написал, что никуда больше не торопится и вполне сыт после обеда. Тут же горностай вычистился в снегу и ленивыми короткими скачками двинулся дальше. Но рядом с его следом справа появилась какая-то черточка на снегу, которой раньше не было. Этот новый документ подтверждает правильность нашей догадки сытый горностай волочил в зубах мышь про запас и она оставила на снегу своим хвостом эти черточки.
      Теперь ясно, что скоро мы дочитаем первую страницу до конца. И в самом деле, след исчезает под другим упавшим деревом. Сколько бы мы ни ходили сегодня кругом него — нигде не найдем выходного следа. Значит, горностай сейчас спит под этим деревом, пережидая короткий зимний день. Это и есть точка, конец Снежной книги. Но мы стали читать сегодня с середины, а не с начала. Попробуйте, читатель, вернуться туда, где след горностая вышел из осинника и пойти по нему не так, как шли мы, а в другую сторону, обратно, «в пяту», как говорят охотники. Тогда вы прочтете все его записи за ночь и дойдете до того места, откуда горностай вылез вчера в вечерние сумерки. Это будет уже настоящим началом страницы.
      А мы пойдем по лесу и поищем другие записи в Снежной книге.
      По ельнику проторена кем-то тропа. Идти по ней легче, чем целиной по снегу. Справа и слева всюду записи: бисер мышиных точек, крестики тетеревов, ямки следов горностая, ласки и многих других обитателей леса. Как сборник рассказов. Перелистываешь его и не знаешь, какой бы из рассказов выбрать почитать. Так и тут: идешь по тропе и выбираешь, какой бы след почитать в Снежной книге.
      Это горностай — мы уже читали сегодня о нем.
      Здесь — ласка, но она похожа на горностая. Посмотрим, что там в Снежной книге страницей дальше…
      Следы лося… Нет, уже полдень, поздновато, не успеть прочитать и половину его записей.
      Следы рыси! — Ну, это, наверное, интересный рассказ, надо его прочесть.
      Спокойно, шаг за шагом, рысь подошла к тропе, мягко перепрыгнула через нее (какая излишняя предосторожность!) и пошла по ельнику. Что-то она напишет дальше?
      Долго и однообразно тянется по ельнику цепочка ямок — следов огромной кошки. Ничего пока интересного ни для нас, ни для рыси. Но терпение — это основное при чтении Снежной книги.
      Почти километр прошла рысь по ельнику. Читать стало жарковато — шапка уже в руках, полушубок расстегнут, а рукавицы засунуты в карманы. Рысь остановилась. Это первый знак препинания — двоеточие. Уточним, зачем этот знак.
      Отсюда рысь круто свернула и крупным шагом пошла на опушку ельника. Она вышла к зарослям шиповника на южном склоне небольшой горки. Конечно, рысь пришла сюда не просто так, но пока это для нас еще загадка. Может быть, она услышала какой-то еле уловимый звук? Почитаем — увидим…
      Но что это с рысью? Вместо круглых ямок от следов глубокая борозда по снегу, уходящая в кусты. Как будто кто-то взял рысь за лапу и поволок по следу.
      Впрочем, здесь не требуется обращаться к словарю или справочнику. Понятно и без них, что рысь просто поползла на животе, к кому-то подкрадываясь.
      С каждой строчкой читать все интереснее. Несколько десятков метров прополз хищник в кустах к невидимой цели. Запах или какой-то шорох давно указал, где добыча. А как ловко хищник избегал встреч с кустами! Рысь подползала под склоненные ветви, утопая в снегу, делала обходы, крюки и опять брала нужное направление. На протяжении целой строчки в несколько десятков метров рысь ползет и скоро она будет у цели.
      За кустом — борозда, из нее комьями вылетел снег и так остался лежать по краям синеватыми камешками в лучах солнца, уже близкого к горизонту. Больше ничего нет — ни следов, ни борозды. Кругом чистая пелена снега среди кустов. Как будто здесь рысь провалилась под снег.
      Продолжение следует дальше, в следующей строчке Снежной книги: за кустом впереди большая выбоина в снегу: кто-то тяжело упал сверху в рыхлый снег, а метров через пять еще… а дальше опять ничего не видно.
      Теперь все понятно — рысь бросилась на добычу пятиметровыми прыжками!
      Тут же за кустом и следующая запись, объяснение всему, что произошло от двоеточия в ельнике, откуда рысь повернула на солнцепек.
      За кустами лежал заяц. В снегу видна его глубокая лежка. Значит, заяц провел здесь не один час. Предательская ветка под снегом своим внезапным хрустом выдала хищника — заяц вскочил в момент прыжка рыси и кинулся в кусты. Несколько бросков вдогонку — и рысь прекратила преследование. Она круто повернула в гору и бешеным аллюром помчалась вверх, в сторону от зайца.
      Какой же след читать дальше в Снежной книге — зайца или рыси? Конечно, рыси. Не напрасно она так заторопилась куда-то, как не напрасно, оказывается, свернула сюда и долго ползла по снегу.
      Опять шапка оказывается в руках и рукавицы засунуты в карманы труден подъем по колено в снегу.
      Следы прыжков рыси поднимаются на вершину прямолинейно, спускаются вниз и вдруг у чахлого кустика шиповника глубокая лежка зверя, прямо с хода. Это рысь лежала здесь в засаде.
      В нескольких метрах от куста конец всей странице, заключение, концовка с рисунками на снегу.
      Как раз сюда прибежал напуганный заяц, обогнув гору кругом по кривой. Рысь опередила его, перевалив гору по прямой.
      Одним прыжком рысь настигла и повалила зайца, тут же начала рвать теплое мясо, дымящееся на морозе. Брызнула кровь. Снежная книга окрасилась, как будто кто-то пролил на страницу красные чернила.
      Трудно сказать, сколько съела рысь. Несомненно одно — она наелась досыта. А, может быть, это уже не первый заяц за сегодняшнюю охоту? Видно, как медленным шагом она ушла в ельник. Идти за ней бесполезно. Она выберет поваленное дерево и уляжется на него спать, мурлыча себе под нос. Это так бесспорно, что не интересно и читать дальше.
      Вот и все. Но еще не совсем — есть небольшой эпилог.
      Едва ушла рысь, как по снегу пробежала одна тень, другая… По следам видно, как большие черные птицы опустились на снег и начали пожирать клочки шкурки, капли заячьей крови на снегу и другие остатки. Скромный обед двух воронов продолжался недолго. Вскоре от зайца ничего не осталось.
      Но почему же две тени пронеслись по снегу? Где написано, что два ворона доедали зайца? — Да потому, что две птицы поднялись в воздух, написав об этом в Снежной книге концами крыльев и оставив отпечатки лап.
      Закроем на сегодня Снежную книгу. Уже вечер. Пора домой. До наступления темноты нужно отмерить немало километров, а солнце уже касается вершин леса, окрашивая облака необычными оранжевыми оттенками: быть снегопаду. Заметет он все следы. Можно будет читать после него новые интересные страницы Снежной книги, опять там, где мы ходили в эти дни.
      Так и есть! Весь следующий день валил крупными хлопьями снег. К ночи он перестал. Утром в лесу читаешь самые свежие лесные новости. Все, что было записано раньше, теперь никогда не прочитать, потому что открыты новые страницы. Назад Снежная книга не перелистывается, а только вперед.
      Не весь снег упал на землю. Много его задержалось на ветвях хвойного леса, и он приобрел сказочный, фантастический вид. Про лес в серебряном уборе охотники говорят, что он покрылся «кухтой».
      Внизу под деревьями, как бы в снеговой тени, в начале зимы остаются круглые пятна зеленой брусники, черники, мхов и кучки опавших листьев. Эти бесснежные пятна — зимние столовые для лесных обитателей. Кого только не бывает здесь! Вот табунок рябчиков сел на поляну среди елей, как на «лесное окно». Каждая птица записала в Снежной книге, что она при посадке наполовину зарылась в пухлый свежий снег, пробороздив по нему хвостом. От посадочных ямок глубокие канавки разбежались во все стороны «лесного окна» к бесснежным кругам под деревьями. Рябчики глубоко тонули в рыхлом снегу, и поэтому в Снежной книге они оставили не следы, а канавки.
      Что делали рябчики под деревьями, узнать не трудно и без Снежной книги. Они позавтракали здесь ягодами брусники, поклевали почки и веточки черники, разрывали ногами сухие листья и хватали зимующих насекомых. От одного дерева к другому бороздили рябчики снег своими канавками. Они кормились здесь долго, целое утро, и поднялись на воздух сразу всем табунком, как по команде. Семь посадочных ямок и семь отпечатков ударов крыльев о снег — значит все рябчики улетели.
      Лесные столовые открыты для всех желающих, а не для одних рябчиков. Только узнавать о других посетителях труднее. Они оставляют едва заметные записи в Снежной книге и не на «лесных окнах», а при самых входах в «снеговые тени» под деревьями. Все же то здесь, то там можно заметить словно сорочьи следы, только помельче. Это обитатели ветвей, сойки и кукши, кормились здесь тем же, чем и рябчики. Лесные синицы и поползни совсем не оставляют своих росписей в Снежной книге. Они так малы, что залетают и вылетают в «столовые», не садясь на снег около входа. С тревожным писком они выпархивают оттуда, когда проходишь мимо, читая, что написано в Снежной книге другими животными.
      Толстым слоем снега, как шубой, накрыт хвойный лес всю зиму. В нем также, как и в лиственном лесу летом, глохнут звуки и ветер. Вот почему так тихо в зимнем лесу.
      Трудно приходится мелким лесным птичкам во второй половине зимы, когда занесет снегом даже и круги под деревьями. Тогда-то и начинается их жизнь вверх ногами. И опять догадаться об этом не трудно, читая записи в Снежной книге.
      Одинокая ель на полянке покрыта таким толстым снежным покрывалом, что на ее ветвях негде сесть ни одной птице. Кто же тогда набросал под елью частицы коры и сухие хвоинки. Как узнать, чья это запись? Оказывается, под многими деревьями в лесу можно встретить такой сор на снегу. Разгадать это можно только в тот момент, когда производится сама запись. Походив совсем немного по лесу, удается услышать в ветвях тонкий синичий писк. И вдруг вы видите, как на снег полетели таинственные соринки. Теперь на вопрос, кто сорит, есть ответ: лесные синицы — московки и гаички! Осталось выяснить, как сорят. И вот тут-то и выявляется синичья жизнь вверх ногами и вниз головой. Если нельзя из-за снега добраться сверху до яичек бабочек и насекомых, зимующих в трещинках коры и ветвей, то синицы приспосабливаются охотиться за ними снизу; ловко цепляясь коготками за кору, они висят вниз головками на ветвях под шапками снега. Так они целыми днями долбят и ковыряют нижнюю сторону ветвей, пуская вниз струйки легкого сора, или лазают по самым вершинам, осыпая с веток снег.
      У пня лежит огромная куча пустых шишек, и ни одного штриха на чистой поверхности. Шишки принесены совсем недавно, уже после снегопада. Кто же и как натаскал их сюда? Раз нет следов, значит шишки попали сюда по воздуху.
      — Кик, кик, кик, — раздается громкий звук в лесу, и большой пестрый дятел прилетел к пню с шишкой в клюве. Одним ударом он воткнул шишку в щель, быстро выбрал и съел семена. Крикнув, дятел выбил из щели пустую шишку последним ударом клюва и полетел за новой.
      Это у натуралистов называется «кузницей дятла» или «кормовым столиком».
      На лесной поляне встретилась еще одна куча пустых шишек в стволе старого дерева с сухой вершиной. Почему же здесь пустая шишка осталась в щели не выбитой и «рабочее место» не подготовлено для приема новой шишки? — Потому что эта шишка была последней, которую принес дятел в свою «кузницу». Он даже не выклевал из нее всех семян. Крикнув, он улетел разнообразить свой обед короедами и другими насекомыми. Тут же рядом он застучал клювом по стволу суховершинной пихты, вытаскивая короедов и их личинок длинным языком с зазубринками на конце.
      Знакомая запись сразу бросилась в глаза на белом сугробе. Это след белки. Так и представляешь себе, как голубовато-серый зверек прыгал здесь, распушив свой хвост. Неожиданно белка присела, закинув хвост за спину и поджав передние лапки. Совсем так, как мы привыкли видеть ее на картинках. Ушки с кисточками на концах беспокойно двигаются, но кругом тишина зимнего леса. Носик жадно нюхает воздух, а черные глазки беспокойно осматривают все кругом. Так и хочется крикнуть зверьку:
      — Не бойся, беги через «лесное окно» — полянку, ведь здесь нет поблизости соболя, ястреба, лисицы и других твоих врагов.
      Через поляну белка пронеслась торопливыми прыжками. Она утопала в снегу, оставляя впереди отпечатки от больших задних лапок и позади от передних. Миновав «лесное окно», белка хлопотливо запрыгала мелкими скачками под нависшими ветвями. Несколько шишек лежало здесь прямо на снегу. Их сорвали клесты. Птички выклевали из них только половину семян и сбросили шишки под деревья. Семена высыпались на снег. Клесты помогают нашему лесному хозяйству разбрасывать семена хвойных деревьев.
      Белка садилась около каждой шишки на снег, брала ее передними лапками, как руками, и быстро выбирала семена. На снегу остались кучки чешуек. Несколько шишек белка перенесла в зубах на пенек и «обработала» там, оставив целую горку чешуек.
      Пробегав по лесу целое утро, белка четко написала в Снежной книге, чем она завтракала сегодня. Вот грибной стол — белка грызла грибной нарост на стволе старой ели. Здесь она нашла ягоды брусники под развесистой елкой на бесснежном пятне у ствола. Там видно, как след белки оборвался у ствола ели. Значит, белка поднялась вверх. А вот и доказательство: на снегу лежит много откусанных кончиков еловых веточек. Это зверек поедал почки на концах еловых ветвей. Но ведь до них не дотянешься, можно сорваться и упасть?! Наша белка откусывала самые кончики веток. Она брала их в передние лапки, съедала почки, а веточки летели вниз на снег. И так все утро белка кормится внизу на снегу или вверху на деревьях.
      Снова белка спрыгнула с дерева и торопливо наследила под елками в поисках корма. У пенька под большой снежной шапкой она раскопала снег и съела семена из двух шишек, спрятанных здесь с осени. Кто их тут спрятал? Эта белка или другая, а может быть, кедровка — неизвестно. Две шишки — это слишком мало для голодной белки. Ее след снова запетлял по лесу и два раза подряд прошел мимо грибов, наколотых на сухие ветви белками с осени. Их никто не прятал в снегу. Грибы видели даже мы, но не белка. Почему же она «вспомнила» о двух шишках под снегом и «забыла» о грибах? Потому что слабым утренним ветерком запах этих грибов отнесло в сторону, и белка пробежала мимо них. Зато тут же рядом белка полезла на ель и стала глодать древесный гриб. Конечно, если бы она «вспомнила» о сухом питательном масленике на веточке, то предпочла бы его.
      Снова белка скачет по снегу, и только мгновение спасает ее от когтей какой-то хищной птицы. Через «лесное окно» хищник бросается на белку, когда она уже почти миновала эту полянку. Белка во время заметила опасность и вписала в Снежную книгу два огромных, отчаянных прыжка к ближайшему дереву. Третьим прыжком белка взлетела на ствол и сейчас же юркнула по ту сторону дерева, винтом поднимаясь вверх. Об этом красноречиво говорит равномерно насоренная на снег кора вокруг дерева. А вот и небольшое перышко на снегу. По нему сразу видно, что на белку бросился ястреб. Он летал вокруг дерева и выбил перышко о ветки. Белка спряталась от своего преследователя где-то в ветвях, а ястреб, потеряв ее из вида, полетел дальше.
      Конечно, белка сразу же после этой встречи отправилась домой верхними этажами леса. Она так торопилась и столько насорила хвоинок на чистый снег под деревьями, что по этой сорной дорожке нетрудно было дойти до большого гнезда у ствола огромной ели. Даже снизу видно, что гнездо тщательно отремонтировано и проконопачено мхом и лишайником. Это беличье «гайно» ее дом. Перепуганная белка не вылезет теперь из него до следующего утра. Не будем ее беспокоить. Белке хватит «переживаний» за это утро. Пойдемте читать дальше нашу замечательную Снежную книгу. Иной раз, перевернув поскорее неслышно страницу, приходится как можно быстрее и осторожнее бежать по лесу на лыжах. Бывает это тогда, когда в Снежной книге появится совсем рядом небольшое заиндевевшее отверстие в снегу среди корней поваленного бурей дерева. Над этим отверстием навис иней. Кругом тишина и покой леса, спящего зимним сном, а там, под снегом, чутко спит самый крупный хищный зверь хвойного леса — медведь. Это от его дыхания образовалось отверстие в снегу и навис иней на корнях дерева.
      Бамбуковые лыжные палки и дробовое ружье плохая защита, если лесной великан выскочит из берлоги. Правда, иного медведя охотникам долго приходится будить длинным шестом, но бывает, что зверь вскакивает быстро, даже при небольшом шуме.
      Медведь — единственный зверь в мире, у которого детеныши родятся среди зимы, когда трещат сорокаградусные морозы, а лес завален снегом. Медведица кормит своих новорожденных молоком, а сама ничего не ест и не пьет до весны. Подобных примеров нет больше в животном мире.
      Как же медведица может делать это? Новорожденный ребенок весит три-четыре килограмма. Сколько же должен весить детеныш многопудовой медведицы?
      Редко кто рискнет назвать его вес меньше нескольких килограммов, но на самом деле крошечный новорожденный медвежонок весит всего шестьсот граммов. Столько же, сколько весит крыса!
      Если бы медвежата родились крупными и быстро росли, то они высасывали бы у медведицы много молока. Это скоро истощило бы ее и привело к гибели всю семью. Но до весны медвежата прибавляются в весе всего по два с половиной грамма в сутки. И они, и мать находятся в полусне. Молока расходуется очень мало. Только когда медведица выйдет весной из берлоги и начнет кормиться молока у нее прибавляется и медвежата начинают быстро расти.
      Километр за километром перелистываем мы Снежную книгу леса, все приближаясь к берегам реки. Неожиданно четкий след тракторов по торной дороге среди деревьев. Откуда в этих местах тракторы среди зимы, когда им и летом негде пахать в болотах и лесных чащах? За первым же поворотом обширная лесосека. Здесь только что рубили лес. Электропилы и топоры разбудили вековую тишь тайги. Мощные тракторы уволокли бревна к берегу реки, а проворные руки собрали в кучи сучья, вершинки и ветки.
      С лесосеки недавно увезли последние бревна. Шум и грохот лесозаготовок уже слышен где-то далеко, а тут остались одни следы.

* * *

      Издалека видно, что у лесного болотца много следов горностая. Его двоеточия, с перерывами на прыжки, исписали болотце во всех направлениях.
      Почему это следы горностая немного крупнее, чем обычно? Оказывается, нужно быть очень внимательным при чтении Снежной книги. Это следы совсем не горностая, а колонка. Он побольше горностая, не белый, а желтоватый, пушистый, но такой же разбойник. По лесному болоту зверек нырял в снег, вылезал обратно и опять исчезал под снегом. Он охотился там за мышами, так же как горностай.
      Его след вышел на небольшую речушку. Густой тальник и черемуха нависли над льдом. Здесь колонок бежал, как в туннеле.
      След долго идет по льду, занесенному снегом. Наконец, отпечаток хвоста — значит колонок присел на задние лапки. Отсюда зверек крупными скачками резко повернул к берегу, пробежал через густые пихтачи и выскочил на поваленное дерево у «лесного окна». Тут-то и записано целое лесное происшествие. По стволу колонок пробежал до вершины и сделал длинный прыжок на поляну, на которой, зарывшись в снег, спал огромный старый глухарь. Он бешено забился, царапая крыльями снег и роняя перья, но все же взлетел в темноту звездного неба, таща на себе колонка. На этот раз зверек выбрал себе добычу не по плечу: глухарь сбросил его в снег. Оставив в снегу глубокую впадину, колонок, как ни в чем не бывало направился опять к речке.
      Ночью вспугнутые глухари и тетерева обычно летят по прямому направлению. Поэтому интересно поискать, не записал ли глухарь о том, как он провел остаток ночи? Нужно взять направление от снежной постели птицы и продолжить через выбоину в снегу, где упал колонок. Если идти прямо по этому направлению, то удастся найти на снегу под большой елью массу свежесбитой хвои и мелких веточек. Значит, сюда опустился глухарь, долго хлопая крыльями, пока не уселся на прочный сук. Здесь он и провел остаток ночи, чутко прислушиваясь к малейшему шороху. Он даже выбелил сучья очевидно с перепугу у него расстроился желудок.
      Не всегда глухари отделываются ночным испугом. В Снежной книге не раз приходилось находить записи и о том, как глухарки и молодые глухари делались жертвами ночного разбоя колонка.
      Надо вернуться и дочитать, что делал колонок в эту ночь.
      До утра запись его следов может тянуться километров до десяти. За это время он наделает немало неприятностей не только мышам, но и рябчикам и белкам. Колонки давят белок по ночам, забираясь в их гнезда.
      На этот раз колонок наткнулся на колонию лесных полевок. Он почуял или услышал их писк под снегом и сделал нырок. Сколько времени провел под снегом колонок — неизвестно. Вылез он метрах в десяти и вскоре забрался опять в снег под корни вывороченного бурей дерева. Выходных следов нет. Значит, это и есть точка.
      Колонок спит здесь и вылезет теперь только в вечерние сумерки, чтобы начать новую страницу.
      Чей же может быть этот след? Словно кто-то волочил полено по рыхлому снегу. Целая борозда в снегу и ни одного отпечатка лапы. Чем непонятнее запись в Снежной книге, тем интереснее ее читать. Конечно, следы от наших лыж потянулись рядом с этим загадочным следом.
      Борозда по снегу прочерчена до берега речки и исчезает в дымящейся на морозе полынье. Да ведь это следы выдры! Кто, кроме нее, будет купаться при двадцатиградусном морозе?
      Тяжелая выдра, глубоко проваливаясь и перебирая короткими лапами, буровила снег животом и хвостом, засыпая отпечатки лап.
      У следующей полыньи, вниз по течению, лежит вещественное доказательство — окунь с отъеденной головой. Значит дело было под утро: насытившаяся за ночь выдра съедает у рыбы только одни головки.
      Речка делает крутой поворот. В этом месте от полыньи на берег опять потянулась глубокая борозда — след выдры. Это она перевалила через крошечный полуостров по прямой, вместо того, чтобы следовать по изгибу реки. И так всю ночь от полыньи до полыньи. Выдра скупа на записи в Снежной книге. Только если замерзнут все полыньи, тогда выдра протянет свою борозду-след по страничкам лесной Снежной книги на многие десятки километров, совершая переход к другой реке.
      …Целые сутки бушевала февральская метель. Лесную сторожку занесло снегом почти до крыши. Утром открыли дверь, и по двору пришлось прокапывать в снегу целые коридоры для того, чтобы добраться до пригона с коровами.