Еще с лета Очаков был осажден армией Потемкина. Крепость ежедневно обстреливалась с осадных батарей и кораблей. В ноябре 1788 г. флотилия казачьих лодок под командованием войскового атамана А. Головатого, прикрываемая кораблями Лиман-ской флотилии, совершила стремительный налет на остров Березань, расположенный перед Очаковом. Парламентеры от начальника гарнизона сдали казакам ключи от крепости, более 20 орудий, 11 знамен, 150 бочек пороха,'свыше тысячи ядер. Над крепостью взвился русский флаг. Наконец, в декабре 1788 г. русские войска штурмом овладели Очаковом. Турки потеряли свыше 7 тысяч убитыми, 170 знамен, 323 орудия и большое число пленных. Со взятием Очакова русские войска приобрели важный стратегический пункт, который должен был прикрывать с моря весь Днепровско-Бугский лиман с находящейся там кораблестроительной базой Черноморского флота. Недаром современники отмечали, что «Очаков есть южный естественный Кронштадт».
      Вступив в должность командующего, Ушаков столкнулся с громадными трудностями^ оставленными в наследство его предшественниками. На кораблях и в базах был большой некомплект команд, много матросов болело из-за плохого питания и жестокого обращения офицеров1. В Адмиралтействе в течение многих предшествующих лет был «хаос неописуемый, крайняя неизвестность во всех наличностях». В базах ощущался большой недостаток парусов, мачт, такелажа, якорей. Не хватало артиллерийского вооружения. «Здесь во многом находятся великие недостатки», - докладывал Ушаков князю Потемкину. «Разных припасов и материалов, тож и лесов, особливо жидкой и густой смолы, здесь совсем нет, также медикаментов не только на судах, но и в госпитале не имеется»,- писал он главному интенданту флота2!
      Адмирал Ушаков деятельно приступил к повышению боеспособности флота и его подготовке к активным действиям против неприятеля. Однако ни со стороны Потемкина, ни из Петербурга он не получал того, что было остро необходимо для совершенствования всех отраслей флотского хозяйства. Тратя огромные суммы на разнообразные личные нужды, царское правительство пренебрегало насущными потребностями флота3. Дело доходило
      до того, что «по неимению при севастопольском порте денежной казны» Ушакову приходилось вкладывать в строительство флота личные средства. «Дохожу до такой крайности, - писал он летом 1790 г.,-что вынужден заложить собственный дом Ф. Ф. Ушаков понимал, что боеспособность флота зависит прежде всего от рядовых матросов. Он высоко ценил доверие матросов к нему. «Всякое доверие их ко мне совершает мои успехи, - говорил он. Постоянная забота об экипажах кораблей, являлась важнейшим требованием Ушакова, которое он предъявлял ко всем командирам кораблей. Большое внимание уделял он здоровью матросов, улучшению их питания и бытовых условий на кораблях и на берегу. Установив однажды, что находящиеся в госпитале матросы плохо питаются, Ушаков предписал конторе Севастопольского порта «употребить всевозможное старание, дабы лучшим содержанием подкрепить., людей и при-весть в здоровье». Офицеров, которые не желали заботиться о личном составе, он строго наказывал^
      Чтобы постоянно повышать боевое мастерство экипажей и
      готовить их к борьбе с сильным и опытным противником на море,
      адмирал Ушаков большое внимание уделял обучению личного
      состава. Боевая подготовка строилась на наиболее рациональных
      приемах. Он разрабатывал инструкции и руководства, в которых
      излагал свои требования к обучению моряков, прежде всего -
      учить в сложных условиях.
      Корабли в любую погоду выходили в море, проводили там парусные, артиллерийские, абордажные и другие учения. «:Рекомендую командующим, - писал адмирал Ушаков в одном из приказов, - приучать служителей (матросов) к скорым беганьям по снастям. Отдачу и прибавку парусов приказать делать с отменной скоростью»2. Мастерство черноморских моряков неуклонно росло, что повышало боеспособность флота не меньше, чем пополнение его новыми боевыми кораблями'.!
      Около двух лет после сражения у острова Фидониси турецкий флот не предпринимал активных действий в Черном море. В Турции велось усиленное строительство новых кораблей. Одновременно с усилением своей военной мощи Османская империя активно участвовала в дипломатической борьбе против России
      В сражениях парусных флотов успех но многом определился умелым использованием силы и направления ветра и опережением протииника в Производстве различных маневров (поворотов и трестроением Кораблей), что зависело от быстроты и сноровки матросов в постановке и уборке n.ipy-Сов. Хорошо подготовленный -жипаж и ос с почивал поворот 80-пушечного корабли при свежем ветре за 5-6 минут, при слабом ветре -а 10-13 минут.
      В разгаре боевых действий на юге для России сложилась тяжелая военно-политическая обстановка на Балтике. Дипломатия Англии и Пруссии стремилась вовлечь в войну против России Шведское королевство, усиленно разжигая реваншистские планы шведского правительства, направленные на завоевание приморских областей, перешедших к России в Северной войне. Шведский король Густав III расценивал сложившуюся обстановку как весьма выгодную для осуществления этих планов, так как основные силы России были сосредоточены против Турции, а позиция Англии и Пруссии позволяла надеяться на помощь этих европейских держав. В июне 1788 г. русскому правительству было вручено ультимативное требование Густава III, в котором шведский король требовал от России возвратить ему часть Карелии с городом Кексгольмом, разоружить Балтийский флот, отдать Турции Крым и принять его «посредничество» в русско-турецком конфликте.
      В это время русский Балтийский флот готовился к дальнему походу в Средиземное море, чтобы принять участие в боевых действиях против Турции в тех же районах, где в 1770-1774 гг. действовала эскадра Г. А. Спиридова. Эскадра Балтийского флота была полностью подготовлена к походу. Три линейных корабля и пять других судов уже вышли из Кронштадта и в конце июня достигли Копенгагена. Однако дальнейшее плавание не состоялось из-за назревавшей войны с Швецией, которая действовала в полном контакте с Турцией.
      В конце июня 1788 г. Швеция начала военные действия против России. Густав III объявил поход на Петербург, обещая своей свите «дать завтрак в Петергофе». Шведский флот должен был прорваться в восточную часть Финского залива и угрожать Кронштадту и Петербургу. Вступление Швеции в войну очень осложнило положение России, так как ей пришлось вести борьбу на два фронта - на юге и северо-западе.
      В течение двух лет продолжалась русско-шведская война (1788-1790). Агрессивные замыслы Густава не осуществились. Русская армия и флот обеспечили безопасность Петербурга и прибалтийских областей. Балтийский флот успешно действовал против сильного шведского флота. В Гогландском, Эландском, Ревел ьском, Фридрихсгамском, Красногорском, Выборгском морских сражениях русские моряки нанесли большие потери неприятелю, В этих сражениях многие корабли противника вынуждены были спускать свои флаги перед русскими кораблями. Почетными трофеями русских моряков стали штандарт герцога Зюдерманладского, флаги шведских линейных кораблей «Принц Густав», «Принц Карл» и др.
      В 1790 г. между Швецией и Россией был заключен Верель-ский мирный договор, согласно которому оба государства сохраняли свои прежние границы. Окончание войны со Швецией улучшило положение России, однако длительная война на два фронта сильно истощила ее военно-экономические ресурсы, что существенно отражалось на ходе боевых действий с Османской империей.
      На юге в это время не прекращались сражения с турецкой сухопутной армией. В качестве союзника России здесь в 1788- 1790 гг. выступала Австрия. Однако действия австрийских войск были неудачны, турецкая армия нанесла им ряд крупных поражений. Вслед за этим, однако, турецким войскам были нанесены серьезные удары. В июле 1789 г. русская армия под командованием А. В. Суворова одержала блестящую победу при Фокшанах; спустя два месяца Суворов нанес сильнейшее поражение туркам при Рымнике. Русские войска продвинулись далеко на запад от Днепровско-Бугекого лимана и других исходных позиций, которые они занимали к началу войны. Турция должна была вести оборонительные действия на Дунае.
      Успехи русской армии создавали возможность прочного укрепления на Черноморском побережье. В июле*!789 г. при слиянии Буга и Ингула был основан портовый город Николаев1, где развернулось строительство кораблей; впоследствии сюда было перенесено из Херсона Черноморское Адмиралтейство. В сентябре 1789 г. в 65 км к западу от Очакова был взят небольшой турецкий замок Гаджибеи. Через несколько лет на этом месте развернулось строительство гавани. Новый портовый город был назван Одессой.
      Порта не предполагала прекращать борьбу и разрабатывала планы новых военных кампаний. Она рассчитывала, в частности, что продвижение главных сил русской армии к Дунаю неминуемо должно ослабить те прибрежные области, которые остались вдйлеке от театра военных действий. Исходя из этого, намечались удары по тем участкам русского побережья, где предполагалось встретить сопротивление небольших русских сил.'Первое место в этих расчетах занимал Крымский полуостров.
      Русское командование считало угрозу для Крыма очень серьезной, так как он был сильно уязвим со стороны моря. Десантные ВОЙСКУ, посаженные на корабли в Сннопе, Самсуне и других турецких портах, могли менее чем за двое суток достичь Крыма и высадиться на его побережье. Особенную опасность представляли турецкие войска, сосредоточенные на Кавказском побережье. В то время весь кавказский берег, кроме
      Таманского полуострова, находился у Турции. Передовым опорным пунктом здесь являлась крепость Анапа, в которой находился большой турецкий гарнизон. Отсюда до Керчи или Феодосии требовалось всего несколько часов хода.
      В Севастополе и Херсоне постоянно получали сведения о подготовке турецких вооруженных сил к высадке на Крымский полуостров. Турецкая эскадра имела «повеление искать по крымским б'ерегам способное место для десанта, а особливо около Кафы (Феодосии)»1. С этой целью, как писал Потемкин весной 1790 г., турки «великим прилежанием и поспешностью стараются вооружить флот в Константинополе»2. Командующим турецким флотом был назначен адмирал Гуссейн-паша.
      Чтобы помешать русскому флоту противодействовать десантам, английские инструкторы готовили для турецкого флота специальные брандеры для уничтожения русских кораблей; они же рекомендовали туркам наполнить зажигательными веществами одно из торговых судов и подослать его под нейтральным флагом в русский порт с тем намерением, «чтобы сие судно, остановись между кораблями, зажгло их ночью»3.
      Командующий. Черноморским флотом контр-адмирал Ф. Ф. Ушаков развернул активную подготовку к кампании 1790 г. Когда большинство кораблей Севастопольской эскадры было подготовлено к дальнему плаванию, Ушаков вышад в поход с целью разведать силы неприятеля и нарушить его коммуникации в юго-восточном районе Черноморского театра. Русские корабли пересекли все Черное море, достигли Синопа, оттуда пошли вдоль турецких берегов к Самсуну, далее - к Анапе и затем возвратились в Севастополь.
      Появление русской эскадры у побережья Турции вызвало у неприятеля «великий страх и беспокойство». Черноморские моряки захватили более десяти турецких судов, экипажи кото -рых сообщили, что в Константинополе ведется усиленная подготовка к выходу в Черное море многочисленного турецкого флота с десантными войсками.
      2 июля 1790 г. русская эскадра вышла в море «для поисков неприятельского флота и охранения таврических берегов». Оценив обстановку и предугадывая замыслы противника в отношении высадки десанта на Керченский полуостров со стороны Анапы, адмирал Ушаков избрал курс на восток. 6 июля эскадра пришла на Феодосийский рейд, где было получено сообщение о том, что за полсуток до этого здесь находилась турецкая эскадра, обладавшая русскими секретными опознавательными сигналами. О курсе противника было известно лишь то, что он «по-щел прямо в открытое море».
      Утром 8 июля русская эскадра находилась против Керченского пролива - «между Крымским берегом и Таманью на открытом море в довольной дистанции от всех берегов». Этот район Ф. Ф. Ушаков считал наилучшим-для наблюдения за противником и для защиты Крымского полуострова. И действительно, одно из крейсерских судов1, высланное на разведку, сигналом дало знать, что видит «посторонние суда». Через полчаса на эскадре увидели большой неприятельский флот, шедший со стороны Анапы по направлению к Крыму.
      Адмирал Гуссейн-паша имел превосходство в силах. Хотя по количеству линейных кораблей обе эскадры были равны, но у турок было в два раза больше других боевых судов- бомбардирских кораблей, бригантин и др. Важным преимуществом неприятеля являлось превосходство его в артиллерийском вооружении кораблей, (более 1100 турецких орудий против 850 русских), а также занятие им наветренного положения.
      Заметив русскую эскадру, Гуссейн-паша сразу же дал сигнал своим кораблям атаковать ее. Все турецкие корабли, отмечал адмирал Ушаков, пошли «прямо по ветру на наш флот». Началось сражение у Керченского пролива.
      В полдень неприятельский флот подошел к русской эскадре на расстояние пушечного выстрела и открыл огонь. К этому времени Ушаков построил свою эскадру в боевой порядок, полностью подготовился к решительной встрече с врагом и, «будучи во всем готов в лучшем порядке, с поспешностью шел ему навстречу».
      Гуссейн-паша обрушил главный удар по авангарду русской эскадры, в который входили два линейных корабля и один фрегат. Русские корабли начали ответный огонь по неприятелю. Особенно сильная перестрелка велась между авангардными кораблями обеих эскадр. «Авангард нашего флота, - говорил Ушаков,- усиливающееся нападение неприятеля выдерживал с отличной храбростью и жестокостью огня приводил его в замешательство и расстройку, так что оный'пальбу свою весьма уменьшил». Видя, что турецкие авангардные корабли не могут нанести решительного поражения русским передовым кораблям, Гуссейн-паша направил против них огонь других своих судов.
      Тогда адмирал Ушаков противопоставил турецкому командующему неожиданное решение; он приказал фрегатам выйти из боевой линии, оставив «под ветром против авангардин корпус резерва*. Как только сигнал об этом взвился на флагманском корабле, фрегаты «Иоан-воинственннк», «Мероним», «Покров Богородицы» и другие отвернули от линии, а линейные корабли «сомкнули плотно свою дистанцию». Ушаков стремился уменьшить интервалы между кораблями, чтобы кордебаталия могла ближе приблизиться.к своему авангарду и наносить удары по тем неприятельским кораблям, которые были против него сосредоточены. Этому способствовала и перемена ветра: в исходе третьего часа ветер неожиданно переменился, что и «подало нам случай,- как говорил Ушаков., - приблизиться к оному (противнику) на такую дистанцию, что картечь из малых пушек могла быть действительна».
      Гуссейн-паша решил сделать поворот. Турецкие корабли по сигналу своего флагмана начали поворачивать, чтобы улучшить свое положение по отношению к русской эскадре. Однако этот маневр привел к худшему положению для самих турок. В момент прворота турецкие корабли еще более сблизились с русскими кораблями, которые тут же усилили огонь. Наиболее, успешно били по вражеским судам артиллеристы линейных кораблей «Рождество Христово» под командованием капитана 2-го ранга М. М. Ельчанинова и «Преображение», под командованием капитана 2-го ранга Я- Н. Саблина.
      Особенно сильно были повреждены два неприятельских линейных корабля, на которых оказались совершенно сбитыми стеньги и реи. В результате повреждений они потеряли управление и шли столь близко, что Ушаков опасался сцепления их с некоторыми из задних кораблей своей эскадры. Сильный удар был нанесен по турецкому вице-адмиральскому кораблю. Он очень близко прошел вдоль всей линии русской эскадры и «остался поврежден до крайности».
      Метким огнем русских артиллеристов с некоторых турецких кораблей были «сбиты флаги долой». Капитан 2-го ранга И. С. Поскочин с корабля ч;Георгий:: поолзл шлюпку, которая захватила один из турецких флагов.
      Стремясь защитить свои поврежденные корабли, адмирал Гуссейн-паша с несколькими кораблями изменил курс и прошел контр-галсом1 параллельно русской эскадре. Благодаря этому маневру ему удалось отвлечь огонь русских артиллеристов от ранее поврежденных турецких кораблей, но зато его корабли получили не один десяток русских ядер. «Ясно было великое повреждение его кораблей и множество побитого экипажа, тем более, что имели они много десантного войска»2.
      В результате умелого маневрирования в ходе сражения русская эскадра оказалась в наветренном положении. Чтобы воспользоваться этим, Ф. Ф. Ушаков сделал сигнал: «Авангардии всей вдруг поворотить оверштаг3, кораблю ч«Рождество Христово» быть передовым, всем кораблям, не соблюдая своих мест, каждому по способности случая с поспешностью войти в кильватер моего корабля». Флагманский корабль под всеми парусами лег на новый курс, вслед за ним стали занимать места другие корабли.
      Это неожиданное, смелое и быстрое перестроение вызвало замешательство среди турок. Гуссейн-паша вынужден был устраивать свою линию под ветром. Русские же корабли стремились сблизиться с противником, чтобы нанести ему окончательное поражение, добить или пленить его корабли, многие из которых были сильно повреждены. Однако командующий турецким флотом начал отступление. -«Неприятель, - писал Ушаков, - многократно покушался бежать под ветер и как скоро замечал, что и я со флотом, делая сигналы о погоне, спускался с поспешностью на него, тогда он приводил корабли свои бейдевинд2 и чрез то оставался флот их большей частью впереди и заметно, что, провождая он1 время, ожидал темноты ночи»3.
      К восьми часам наступавшая темнота стала закрывать неприятельский флот. Пользуясь своей скоростью, турецкие корабли скрылись из виду, однако Ушаков продолжал погоню, рассчитывая нагнать противника.
      Гуссейн-паша уходил от преследования, «не зажигая на кораблях огней нигде». В полночь он внезапно изменил курс и разделил эскадру на две части; наиболее поврежденные корабли направились в Синоп, а остальная часть эскадры повернула на запад. Утром 9 июля адмирал Ушаков, не обнаружив противника,, взял курс на Феодосию, а спустя три дня прибыл в Севастополь.
      Сражение у Керченского пролива показало замечательную боевую выучку экипажей русских кораблей и высокое флотоводческое мастерство адмирала Ф. Ф. Ушакова. Этой победой черноморские моряки сорвали замыслы противника высадить десант в Крыму.
      Турецкое командование пыталось скрыть результаты поражения своего флота. «Капитан-паша, будучи разбит близ Тамана, - писал Потемкин в сентябре 1790 г., -бежал с поврежденными кораблями и теперь еще пять судов починяют, а насказал, что у нас потопил несколько судов. Сия ложь у визиря была публикована. На что они лгут и обманывают себя?».
      После сражения турецкий флот укрылся в своих базах, где начались усиленные работы по ремонту поврежденных кораблей. Турецкое командование поставило задачу в короткие сроки восстановить боеспособность флота и вновь направить его в Черное море.
      …На рассвете 28 августа эскадра Ф. Ф. Ушакова находилась в открытом море, идя южнее Тендровской косы. Вскоре один из матросов доложил: «Между Тендрой и Гаджибейским берегом виден флот неприятельский числом 23 судов». Когда видимость улучшилась, на флагманском корабле установили, что у противника около 50 судов, в том числе 15 линейных кораблей и 8 фрегатов. Неприятельский флот опять значительно превосходил русскую эскадру.
      Ушаков поднял сигнал, оповещающий все корабли об обнаружении неприятельского флота. По приказу флагмана на кораблях прибавили парусов. Эскадра двинулась на сближение с противником.
      Приближение русского флота явилось для Гуссенн-пашн полной неожиданностью, Стоя на якорях, турецкие корабли были безлюдны наверху; лишь часовые виднелись на своих постах. Но как только был замечен русский флот, на турецких кораблях все пришло в движение. «Неприятельский флот, - записано в флагманском журнале Ушакова, - обрубая якоря, будучи в беспорядке, вступил под паруса и побежал к стороне Дуная»,
      Русская эскадра начала преследование отходящего неприятеля. Впереди его боевого порядка шли флагманские корабли во главе с Гуссейн-пашой. Пользуясь преимуществом в ходе, они стали уходить вперед, в то время как остальные суда несколько отставали. Опасаясь, что отстающие корабли будут настигнуты эскадрой Ушакова, прижаты к берегу, окружены и захвачены, Гуссейн-паша был вынужден сделать поворот.
      В то время когда турецкая эскадра производила перестроение, русские корабли по сигналу адмирала Ушакова построились из трех колонн в линию баталии; три фрегата составили корпус резерва и расположились против авангарда на тот случай, «ежели бы передовые неприятельские корабли, выиграв ветр, покусились с обеих сторон атаковать нашу линию». В 3 часа дня оба флота пошли параллельно друг другу; Ушаков стал сокращать дистанцию и дал приказ открыть огонь по неприятельским кораблям.
      Экипажи черноморских кораблей проявили высокое боевое мастерство, атакуя неприятельский флот, за которым они столь упорно гнались еще во время баталии у Керченского пролина. Русские корабли «с отличной неустрашимостью принудили передовую часть неприятельского флота поворотить через фордевинд1 и бежать к стороне Дуная… Флот наш гнал неприятеля подо всеми парусами и бил его беспрестанно»-. Более всего потерпели адмиральские турецкие корабли.
      Несколько часов продолжалась погоня за неприятелем, но вечером вражеский флот «при темноте ночной закрылся из виду». Гуссейн-паша предполагал, что ему удастся ночью уйти от преследования, подобно тому как это было во время Керченского сражения. Турецкие корабли шли без огней и изменяли курсы, чтобы дезориентировать русскую эскадру. Но на этот раз неприятельскому флоту уйти не удалось.
      На следующий день «при начале рассвета оказался флот неприятельский, лавирующий к ветру, рассыпан весь в разные места». Как только Гуссейн-паша увидел, что русская эскадра находится вблизи, он дал сигнал своим кораблям держаться соединенно и продолжал отход. Турецкий флот взял курс к юго-востоку, но поврежденные корабли заметно снизили скорость и стали отставать.
      Адмиральский 80-пушечный линейный корабль «Капита-ния»-кглавнепший корабль во флоте Турции» - замыкал боевой порядок неприятельского флота. В 10 часов утра русский линейный корабль «Андрей» первый приблизился к нему и вступил в бой; вслед за ним подошли линейные корабли «Георгий» и «Преображение». Окружив неприятельский корабль, «переменяя один другого, они производили жестокий огонь». «Капита-ния» упорно сопротивлялась. Но к ней приблизился флагманский корабль адмирала Ушакова. Он стал против борта турецкого корабля на расстоянии 60 м и «в малейшее время нанес ему наижесточайшее поражение*. Противник не выдержал. «Люди неприятельского корабля, - писал Ф. Ф. Ушаков, - выбежав все наверх, на бак и на борты, поднимая руки кверху, кричали на мой корабль и просили пощады и своего спасения»3. Тут же был дан приказ прекратить огонь.
      В плен сдались адмирал Сеит-бей, капитан корабля Мехмет-дарсей и 17 других офицеров турецкого штаба. Все они были доставлены на корабль Ушакова. Через несколько минут от пожара на «Капитании» раздался взрыв и флагманский турецкий корабль взлетел на воздух.
      Другие корабли русской эскадры настигли турецкий линейный корабль «Мелеки-Багари», окружили его и вынудили сдаться. Некоторые турецкие корабли пытались уйти.от преследования, но их настигали русские корабли. Экипаж крейсерского судна «Феникс* взял в плен 12-пушечную турецкую бригантину, моряки с крейсерского судна «Панагия» - 16-пушечную бомбарду1. На всех турецких судах было захвачено в плен более 700 человек.
      Оставшаяся часть эскадры Гуссейн-паши поспешно отошла к Босфору. Во время перехода от полученных в бою повреждений затонули линейный корабль капитана Арнаут-Асана и несколько других судов.
      Эскадра Ф. Ф. Ушакова возвратилась в Севастополь, где экипажам кораблей была устроена торжественная встреча. Поздравляя черноморцев с победой у Тепдры, главнокомандующий Потемкин писал: «Знаменитая победа, одержанная черноморскими силами под предводительством контр-адмирала Ушакова в 29 день минувшего августа над флотом турецким… служит к особливой чести и славе флота Черноморского. Да впишется сие достопамятное происшествие в журналы Черноморского Адмиралтейского правления ко,всегдашнему воспоминанию храбрых флота Черноморского подвигов…»2.
      Сражение у Тендры показало высокий уровень русского военно-морского искусства. Тактика адмирала Ф. Ф. Ушакова, успешно примененная в УГОМ сражении, отличалась стремительностью атаки, быстрым перестроением эскадры из походного ордера в боевой, ^.нанесением артиллерийского удара с короткой дистанции, сосредоточием огня против флагманских кораблей противника, использованием тактического резерва для поддержки авангарда и усиления атаки, решительным преследованием противника с предоставлением полной инициативы командирам кораблей»3.
      Летом 1790 г. главным театром военных действий на суше стал район нижнего течения Дуная, к которому вплотную подошли русские войска. Турецкое командование стремилось задержать на этом рубеже наступление русских войск, для чего усилило гарнизоны крепостей как на правом, так и на левом берегу Дуная. Для нанесения поражения противнику необходимо было овладеть левобережными крепостями Килня, Браилов, Галац, Измаил и форсировать Дунай. Для решения этих задач важное значение приобретало взаимодействие сухопутных войск с морскими силами.
      Победа над турецким флотом у Тендры давала возможность Черноморскому флоту содействовать приморскому флангу русской армии и обеспечивала условия для перебазирования русской Лиманской флотилии на Дунай. В октябре 1790 г. Лиманская флотилия вышла из Гаджибея, подошла к дельте Дуная и стала прорываться вверх по реке.
      Авангард флотилии под командованием капитана 1-го ранга Ф. А. Ахматова в середине ноября подошел к сильнейшей турецкой крепости на левом берегу Дуная - Измаилу. Моряки заняли остров против крепости и установили на нем несколько батарей из орудий, снятых со своих судов. 20 ноября начался обстрел Измаила, и вражеских судов, стоявших под его -стенами.
      Бомбардировка Измаила со стороны реки продолжалась в течение недели. В результате меткого" огня корабельной артиллерии противнику было причинено много повреждений; под стенами Измаила неприятель потерял около 100 боевых и вспомогательных гребных судов своей Дунайской флотилии.
      Осада Измаила с суши велась нерешительно и медленно. Поэтому Потемкин решил направить сюда А. В. Суворова. В ордере главнокомандующего говорилось:
      «Флотилия под Измаилом истребила уже почти все их суда, и сторона города к воде открыта
      Остается предпринять, с помощью божиею, на овладение города. Для сего, ваше сиятельство, извольте поспешить туда для принятия всех частей в вашу команду, взяв.на судах своих сколько можете поместить пехоты… Прибыв на место, осмотрите чрез инженеров положение и слабые места. Сторону города к Дунаю я почитаю слабейшей».
      Получив ордер, А. В. Суворов в тот же день отправился в Измаил, куда прибыл 2 декабря. Ознакомившись на месте с обстановкой, он сделал вывод, что Измаил очень сильно укреплен. «Крепость без слабых мест», - доносил он Потемкину. Однако это не остановило выдающегося полководца. Суворов принял решение сразу же начать немедленную подготовку к штурму,
      На рассвете 10 декабря началась сильнейшая артиллерийская подготовка. Осадные батареи и корабли флотилии открыли огонь по Измаилу из всех орудий. Русские артиллеристы посылали по врагу снаряд за снарядом. Благодарность Суворова заслужили многие моряки - капитан-лейтенанты С. Мякинин, И. Шостак, А. Башуцкий, шкиперы А. Пайсинов, Д. Кулаков, боцман И. Ба-ринга. Их корабли стояли в 150 метрах от Измаильской крепости.
      В ночь с 10 на 11 декабря при непрекращавшейся бомбардировке Измаила «все войска, - писал А. В. Суворов, - выступили устроенными колоннами к назначенным им пунктам, а флотилия по Дунаю плыла к назначенным местам. А в пять часов с половиною все колонны как с сухого пути, так и водою двинулись на приступ». Вскоре после полудня Измаил пал. Русские войска проявили невиданный героизм, взяв неприступную твердыню, о которой в Европе распространялись самые невероятные слухи1.
      Победа под Измаилом имела большое военно-политическое значение. Порта под влиянием крупных поражений стала склоняться к необходимости мирных переговоров с Россией. Со'своей стороны русская дипломатия сремилась к заключению мира, так как Россия была истощена войной на двух театрах, в армию было взято около полумиллиона рекрутов, среди крепостного крестьянства усиливались волнения; Екатерина опасалась нового Пугачева. Однако против мирных переговоров между Россией и Турцией выступили западноевропейские державы, упорно препятствовавшие дальнейшему укреплению России на Черном море.
      В Англии стали снаряжать флот в 36 линейных кораблей, в Пруссии была объявлена мобилизация. Но политика английского премьера Питта встретила сопротивление со стороны оппозиции, которая была против разрыва с Россией, чтобы не потерять своп прибыли от торговли с ней. Сильное влияние на международные отношения оказали события во Франции, где в мае 1789 г. началась буржуазная революция. Французская революция все больше приковывала внимание правящих кругов Британской империи, стремившихся не допустить распространения ее в Европе. В этой сложной международной обстановке ни Англия, ни Пруссия (заключившая с Турцией союзный договор) не решились выступить с открытой войной против России. Тем не менее им удалось сорвать русско-турецкие мирные переговоры.
      Порта вновь мобилизовала свои силы для продолжения боевых действий.
      В конце июля 1791 г. Черноморский флот под командованием Ф. Ф. Ушакова вышел в море. Корабли взяли курс на юго-запад; пользуясь попутным ветром, они шли под всеми парусами и в течение двух суток безостановочного плавания достигли турецких берегов, Адмирал Ушаков повел эскадру вдоль побережья. Турецкий флот в это время стоял около мыса Калиакрия. Под командованием Гуесейн-паши находилось четыре эскадры, прибывшие из Константинополя, Алжира, Туниса и других турецких владений на Средиземном море. В их составе насчитывалось 18 линейных кораблей, 17 фрегатов и около 50 других боевых и вспомогательных судов. Артиллерийское вооружение неприятельского флота превышало 1500 орудий. В подчинении у Гуссейн-паши находилось восемь адмиралов1.