– Что там снаружи? – спросил Алексей.

– Все спокойно. Светает…

– Прикрывай мой выход. Как махну рукой из машины, сорви заглушку с аэрозоля, часть распыли в душевой, а остаток в комнате. И – быстро ко мне.

– Будет сделано, мой дженераль! – отрапортовал Никита, бравадой настраивая себя на отход из Каменки с боем. По всем раскладкам без серьезной потасовки с перестрелкой у них ничего не получится.

– С богом, – Алексей забросил ремень сумки на плечо и выскользнул за дверь.

На этот раз он действовал быстро и без игры на публику. Стремительно подскочил к «Жигулям», швырнул на заднее сиденье сумку, а затем туда же споро перегрузил из багажника оружие и боекомплект. И минуты не прошло, как он уже сидел за рулем и махал в открытое окно Полынову.

Никита не заставил себя ждать. Сорвал колпачок с баллончика аэрозоля, обрызгал душевую, кровати в комнате и, оставив шипящий баллончик на столе, выскочил из домика. В два прыжка преодолев расстояние до «Жигулей», плюхнулся на переднее сиденье и захлопнул дверцу.

– Как обстановка?

– Тишь и гладь. Никого нет, – успокоил Алексей. – Держи. – Он положил на колени Никите автомат. – Так куда, говоришь, наш ночной «гость» пошел?

– К дамбе.

– Тогда нам – в другую сторону… Понятно, что посты выставлены на всех дорогах, но по идее на дамбе – основная засада. Авось прорвемся…

Мотор «Жигулей» неожиданно заработал ровно и мощно, и Никита понял, что Алексей делал утром под крылом капота. Вчерашнее фырчанье мотора было такой же игрой, как и сегодняшние «потягушечки» на крыльце.

Алексей вывел машину с территории Дома отдыха и погнал ее вверх по склону холма по грунтовой дороге.

Был тот самый предрассветный час, когда ночь уступает права дню и лунный свет меркнет в лучах еще не взошедшего солнца. Время между первыми и третьими петухами; время смены серых красок лунной ночи на цветные краски дня; время, когда потревоженные поляризованным светом ночного светила лунатики наконец спокойно засыпают; время, когда фантастические страхи ночи уступают реальным ужасам дня. Самое опасное время, потому что оно успокаивает сознание, рассредоточивает внимание, расслабляет. Не напрасно люди, страдающие бессонницей, засыпают под утро. И не случайно Гитлер начал войну с СССР в четыре часа утра и готовил генеральное наступление под Сталинградом под утро…

– Вон с того холма за нами сейчас должны наблюдать. – Алексей мотнул головой в сторону пологой возвышенности за водохранилищем. – Очень удобная позиция. Возьми рацию в «бардачке», авось повезет переговоры услышать…

«Повезло» сразу – Никите и искать по диапазонам не пришлось. Еще одно подтверждение, что Алексей в Каменке не первый раз. Рация была настроена на волну, на которой велись переговоры между подразделениями войск в Каменной степи, – видно, в предыдущие посещения Каменки Алексей «баловался» радиоперехватом.

– ..уходят в сторону Третьего! – рявкнул кто-то из рации. – Третий, ты меня слышишь?!

– Третий понял, – коротко ответил другой голос.

– И мы поняли, – спокойно констатировал Алексей. – Значит, я был прав, на этой дороге нас не очень и ждали.

Дорога вильнула, пошла вокруг холма, и водохранилище скрылось из виду.

– Готовься, – сказал Алексей. – Я думаю, пост за ближайшим поворотом.

Никита перевесился через спинку сиденья и взял из ящика пару гранат.

Справа от дороги тянулся неглубокий овраг с голыми глинистыми склонами, слева высился холм, поросший высохшим разнотравьем. И нигде ни кустика, ни деревца. Плохое место для засады, и это радовало.

«Только бы они машину поперек дороги не поставили, – подумал Никита. – Мороки не оберешься, всех придется убирать…»

К счастью, его опасения не оправдались. Машина, армейский «уазик», стояла на обочине у оврага. С первого взгляда пост ничего особенного собой не представлял – вроде бы обыкновенный армейский патруль, блокирующий дороги к месту маневров, чтобы любопытствующим гражданским на личном транспорте не досталось по голове учебной болванкой.

Один патрульный в белой каске армейской автоинспекции стоял, вальяжно прислонившись к дверце машины, двое других отдыхали в салоне. Завидев приближающиеся «Жигули», стоявший патрульный деланно зевнул, отлепился от дверцы и, шагнув на середину дороги, лениво поднял жезл. В общем, рутину армейских будней он сыграл достоверно. Зато двое в машине даже не пошевелились, и это было нехорошим симптомом.

«Нет, ребята, нас на мякине не проведешь, – подумал Никита. Его охватил азарт предстоящего боя. – Мы и не такие „мышеловки“ в два счета проходили…»

Алексей начал притормаживать, но, когда до патрульного осталось метров пять, дал полный газ. Патрульный ушел от столкновения в на зависть красивом акробатическом прыжке, подтвердив тем самым, что к армейской автоинспекции он не имеет никакого отношения. Полынову ничего не стоило «срезать» его в полете автоматной очередью, но это было бы грубейшей ошибкой. Точно с такой же легкостью двое спецназовцев в «уазике» в момент изрешетили бы «Жигули». Поэтому, как только Алексей дал газ, Никита швырнул гранату в открытое окно «уазика» и успел увидеть, как спецназовцы с поразительной синхронностью стремительно выбросились из машины в овраг и покатились по склону, тарахтя по окаменевшей от засухи глине так ни разу и не выстрелившими автоматами. Умные ребята и вымуштрованы хорошо – граната против автомата – все равно что лом против рукопашного приема. В умелых руках, конечно.

Не дожидаясь взрыва, Полынов швырнул назад на дорогу и вторую гранату – это чтобы заставить и первого, больно прыткого спецназовца, отпрыгнувшего на склон холма, вжаться в землю и отбить у него желание открыть огонь вслед уходящей машине.

Грохнул один взрыв, второй, просвистели осколки, с противным визгом лопнуло заднее стекло «Жигулей», и тут же громыхнул третий, более мощный, взрыв.

Почему-то бензобак «уазика» взорвался чуть позже.

Бывает…

Никита оглянулся. Нет, не осколок гранаты разбил на излете заднее стекло. В его левом углу, расходясь трещинками классической паутины, зияло пулевое отверстие. Отчаянный, видно, парень оказался первый спецназовец, и когда только пистолет из кобуры выхватить успел? В прыжке, что ли? Но главное – головы своей не пожалел, во время взрывов гранат стрелял, будто Родину защищал. Дурак, спутал отечественную войну и ведомственные разборки силовых министерств. Никто твое геройство не оценит, не тот случай, чтоб Родину поминать и буйной головушкой ради чьих-то политических амбиций рисковать. Хотя именно такие сорвиголовы и гибли первыми, как в Афганистане, так и в Чечне, наивно уверовав, что выполнение идиотских приказов правительственных чиновников – это и есть интернациональный долг, помноженный на высокую патриотическую идею.

– Не ранен? – спросил Никита, оценив траекторию пули.

– Нет, боцман! – лязгая зубами от немилосердной тряски, весело проорал Алексей. – Торпеда мимо прошла!

Он указал пальцем вверх, и Никита увидел дырку в крыше машины над солнцезащитным козырьком.

– Третий, Третий! Что у тебя там творится?! – зашлась криком рация. – Мать твою, Третий, отзовись!

– Ушли, падлы… – наконец откликнулся Третий. – Вызываю «вертушку»!

– Разговорчики в эфире! – вдруг рявкнул чей-то начальственный голос.

– Да пошел ты! – не на шутку взбеленился Третий. – Серега в голову тяжело ранен! Требую помощи!

– Помощь высылаем, – понизил тон начальственный голос. – Повторяю: соблюдать в эфире радиомолчание!

– Можете соблюдать, нам больше от вас ничего и не нужно, – резюмировал Алексей, наконец выводя машину с грунтовки на асфальтовое шоссе. – Спасибо за информацию. Надо понимать, далее постов на дороге не будет. А вертолет, насколько мне известно, у вас один. Как считаешь, к раненому его пошлют или в погоню за нами? – скосил он глаза на Никиту.

– Время покажет, – буркнул Полынов и посмотрел в боковое окно.

Шоссе шло перпендикулярно грунтовке, и отсюда было хорошо видно висящую над колеей после их бешеной гонки пыль, сходящий к шоссе на нет овраг, удаляющийся холм. Над пригорком, закрывающим место взрыва «уазика», в пронзительно-голубое рассветное небо ровным коническим столбом поднимались черные клубы дыма.

На душе у Полынова вдруг стало тоскливо. Вчера, когда он без тени сомнения недрогнувшей рукой подорвал вездеход с «чистильщиками» генерала Потапова, ни тени жалости не возникло. А вот неизвестного тяжелораненого Серегу пожалел. Почему-то подумалось, что это тот самый Серега, за которого, обознавшись, принял Никиту в кафе «Минутка» «чистильщик» Вася. Судя по удивлению Васи, не ожидавшего встретить в кафе сослуживца, Серега в уничтожении самолета МЧС участия не принимал.

– Что-то ты, Никита Артемович, бледен, будто с креста тебя сняли, – неожиданно сказал Алексей. – И блевал среди ночи… Водка у приятелей-торговцев несвежей оказалась?

– Это у меня реакция такая на непредвиденные обстоятельства, – поморщился Никита. – Как у новобранца перед первым боем понос начинается, так я перед очередной потасовкой блюю в свое удовольствие. Настраиваться на драку весьма помогает. Рекомендую перенять опыт.

– А если серьезно?

– А на серьезно в твоей аптечке лекарств от моей болезни нет. И кончим разговор, – отрезал Полынов. – Сколько до магистральной трассы осталось?

– С полчаса.

Никита кивнул и мрачно вперился в летящую под колеса бесконечную ленту шоссе. Ни одной машины на нем не было, будто вымерло все. Глухомань…

– Может, и успеем, – задумчиво пробормотал он.

Но они не успели. Лишь только краешек солнца показался над горизонтом, как в зеркальце заднего обзора Никита заметил в небе серебристую искорку вертолета. Мельтеша отблесками винта, точка вертолета пересекла шоссе и, заложив крутой вираж, устремилась в погоню за «Жигулями», заходя со стороны всходящего солнца. То ли скончался Серега, то ли плевать было генералу Потапову на пару с полковником Федорчуком на жизнь своего спецназовца – им гораздо важнее исключить утечку информации с полигона липовых учений.

– «Вертушке» в бой не вступать, – ожила опять рация. Видимо, в штабе операции поняли, что радиомолчание сейчас больше на руку уходящим «тихушникам». – Обгоните машину, высадите впереди десант. Группе захвата в случае боя стрелять на поражение!

– Эх… – вздохнул Алексей и сбросил скорость. – Еще пятнадцать минут, и ушли бы… Дай автомат.

Никита сунул ему на колени свой «Калашников», а сам нырнул через спинку на заднее сиденье.

«Ми-24» шел над самыми верхушками деревьев пришоссейной лесопосадки, и его корпус вырастал в размерах на глазах. Уже стал виден ствол крупнокалиберного пулемета, и утешало лишь то, что ракеты в оснащении боевого вертолета отсутствовали. Впрочем, утешение было весьма сомнительным. Если вертолет высадит десант впереди «Жигулей», а сам перережет пулеметным огнем отступление, то из такой «мышеловки» Никите с Алексеем не выбраться.

– Жми на полную катушку! – крикнул Никита. – Попробую забросить наживку – если клюнут, будем жить!

Прикладом автомата Полынов разбил заднее стекло и дал очередь в небо. Не целясь, в белый свет как в копеечку. Был всего один шанс на сто, что командир группы захвата, увидев в азарте погони, что «дичь» вооружена только автоматами и начинает терять самоконтроль, беспорядочно отстреливаясь, изменит первоначальный план и попытается атаковать «Жигули» с воздуха. Что такое автомат против брони боевого вертолета?

И простенькая уловка сработала. Видно, здорово задел Никита спецназ за живое, взорвав вездеход.

«Ми-24» чуть отклонился в сторону, словно собираясь выполнить первоначально запланированный маневр с высадкой десанта впереди «Жигулей», но тут же вернулся на прежний курс и стал догонять автомобиль.

Прекрасно сознавая, что его уже видят с вертолета, Никита изобразил на лице зверскую непоколебимость умереть, но не сдаться, и снова пустил в воздух длинную автоматную очередь. Вертолет надвигался с неумолимостью рока, заходя на «Жигули» с левой стороны. Тридцать метров.., двадцать…

И в тот момент, когда стала открываться боковая дверца, чтобы дать возможность десантникам из автоматов расстрелять машину, Полынов швырнул «Калашникова» на пол и схватил гранатомет.

– Целься в винт! – крикнул Алексей.

– Поучи мою бабушку! – рявкнул Никита в унисон с гранатометом.

Он еще успел увидеть изумленное лицо высунувшегося в дверцу вертолета десантника, как дымный шлейф гранаты соприкоснулся с мельтешащим веером винта, и грохнул ослепительный взрыв. Взрывной волной «Жигули» подбросило, чуть развернуло, но Алексей быстро выровнял движение. Со свистом над крышей пронеслась лопасть винта, ударилась об асфальт и, спружинив, улетела в придорожные кусты.

Некоторое время горящие обломки вертолета по инерции продолжали двигаться вслед за «Жигулями», но затем, потеряв скорость, стали замедленно падать на шоссе.

Полынов отвернулся. Удовлетворения от неожиданно легкой победы он почему-то не испытывал.

Наоборот, к горлу подступила горечь желчи, но в этот раз это была не реакция желудка. На душе было тошно. Он-то понимает, ради чего рискует своей жизнью, и громадные гонорары Веретенова здесь ни при чем. А вот спецназовцы генерала Потапова за что свои головы сложили? Дерьмовая у них служба: ни смысла своей деятельности не понимают, ни нормальной зарплаты не имеют. Ну а «премиальные» на вечеринку в кафе «Минутка» – это так, гроши с барского плеча, чтобы подчиненные мозги водкой задурили и ни о чем не думали, поскольку завтра последует приказ, и изволь умирать. Повзводно, поротно и так далее…

– Отлично сработал! Как по писаному, – похвалил Алексей. – Я уж было тризну по нам заказывать собрался…

– – За дорогой следи, – мрачно оборвал его Полынов. – А то по другому поводу придется в церкви свечку ставить.

Оценка Алексеем его действий царапнула душу. Не на учебном полигоне он «завалил» вертолет…

Еще не осознав до конца возникшее в голове решение, Никита раскрыл сумку и принялся перебирать вещи. Выложил на сиденье сотовый телефон, санитарный пакет с использованными тампонами бросил на пол, туда же последовал сверток с объедками вчерашнего ужина…

– Что ты делаешь? – поинтересовался Алексей, с недоумением поглядывая на напарника в зеркальце.

– С оружием как поступим? – вместо ответа спросил Полынов. – В джип заберем?

– Да ты что? – изумился Алексей. – А если нас на трассе остановят и обыщут? В «Жигулях» бросим и подорвем.

Никита нехорошо оскалился.

– Это ты нормально придумал, – процедил он. – Только на автоматах и гранатомете имеются заводские номера. Знаешь, за кем по номерам оружие числится? Мента из Каменки решил генералу Потапову сдать?

Лицо у Алексея перекосилось и потемнело. Упустил он из виду столь очевидную улику. Не удивительно, до сих пор в акциях они использовали «чистое» оружие и о таких мелочах, как заводские номера, не задумывались.

– Сам понимаешь, что без потерь у нас не бывает, – угрюмо проговорил он. – Да и не наш он… Слякоть…

И вдруг Алексей разразился отборной бранью. На трусливого мента из Каменки, на генерала Потапова, на сложившиеся обстоятельства, на себя самого и, наконец, на весь белый свет.

Никита молча слушал, как напарник отводит душу, и тут неосознанное решение, из-за которого он и взялся потрошить сумку, наконец оформилось в четкий план действий.

– Стоп! – во все горло гаркнул он.

Алексей чисто рефлекторно ударил по тормозам, «Жигули» занесло, некоторое время они шли юзом, затем остановились.

– Ты чего? – недоуменно повернулся Алексей к Никите всем корпусом.

– Выхожу я здесь, – криво усмехнулся Никита. – Моя остановка. На троллейбус пересяду…

– Не понял?

Лицо у Алексея посуровело, он внимательно смотрел в глаза Полынову.

– А чего тут не понимать? – деланно пожал плечами Никита. – Если ты вырвешься из «мышеловки», то меня в Каменке ждать не будут. Да и оружие из «Жигулей» убрать надо. Какая мент ни погань, а я еще никого в своей жизни не закладывал. И не буду.

Он распахнул дверцу и выбрался из машины, таща за собой сумку.

– Тебе в больницу с твоим желудком надо, – неожиданно тихо проговорил Алексей, отводя глаза. Не в привычках «тихушников» выказывать друг другу сочувствие.

– Мой желудок – мои проблемы! – одернул его Никита, извлекая за ремни из машины оружие. – Вечером передашь мне по пентопу подробную карту Каменки и ее окрестностей.

Неожиданное решение заметно улучшило настроение, и он ощутил нечто вроде эйфории бесшабашности. Даже захотелось, явно дурачась, высокопарно добавить: «Операция „Карантин“ продолжается!» – но благоразумие одержало верх, и Никита промолчал.

За такие слова Алексей может и в морду врезать, а затем, связав по рукам и ногам, в психушку свезти, справедливо решив, что у Полынова проблемы не только с желудком, но и с головой. Слишком уж патетическая фраза, как в плохом детективе, и сколько сарказма в нее ни вложи, никогда за нормального человека не сойдешь.