И все, что видели они, что видели идущие в основной колонне, видел Октанг Урайн. Он вполне привык управляться со своим новообретенным воинством. Кутах шли споро и уверенно, словно единое существо о шести сотнях тел.
      Но кутах голодали.
      На третий день разведчики, идущие впереди, учуяли поселение. Над крышами низких, полуутопленных во мшистой земле домов курились дымы, флегматично ревела скотина, на небольших, огороженных жердями подворьях заходились лаем собаки. Они унюхали кутах издалека.
      Колонна перестраивается, кольцом охватывая деревню. С телом Урайна остаются двое. Раздается беззвучный приказ, и кольцо быстро схлопывается. Некоторое время слышны испуганные крики, рычание собак, детский плач. Потом над ночной деревней воцаряется полная тишина.
      С рассветом кутах уходят, а в лесу в двух лигах от деревни остается большая яма, засыпанная свежей землей.
      В этой деревне жили гервериты. И во второй, через которую Воинство Хуммера прошло спустя два дня. И в третьей.
      И ни в одном из селений, в которых кормились кутах, не осталось свидетелей их кровавых трапез.
      Глава 6
      ПЕРЕПРАВА
      562 г., Седьмой день месяца Алидам
      С тех пор как Элиен и его новый знакомец покинули Тардер, прошло тринадцать дней. Дороги Ре-Тара ни в чем не уступали харренским, а Тракт Таная, который пересекал всю страну с севера на юг, вообще считался лучшей дорогой Сармонтазары. Четыре сер поносных колесницы в ряд могли лететь по нему быстрее птиц - и это чистейшая правда, подтвержденная Ре-тарской войной.
      Элиен спешил воспользоваться Трактом, пока тот совпадает со Знаком Разрушения. Каждый день они с Герфегестом покрывали двухдневную норму, предписанную конному войску Уложениями Айланга. Крум чувствовал себя превосходно, лошадь Герфегеста - тоже. Оба были отменными грютскими скакунами, до которых ре-тарским лошадям было очень далеко. Они, кажется, подружились.
      Элиен считал, что погоня стердогастов им больше не угрожает. Однако Герфегест, видимо, придерживался другого мнения. Иногда, при сильном северном ветре, он останавливался и с таким выражением лица, словно читал старинный трактат о поваренном искусстве, втягивал носом воздух. Иногда ему удавалось учуять что-то, одному лишь ему ведомое, и тогда Герфегест недовольно качал головой.
      Элиен догадывался, что тот опасается погони стердогастов, но предпочитал помалкивать. Сын Тремгора уже привык к тому, что Герфегест сам решает, когда и о чем нужно говорить. Если Элиен начинал какой-то разговор, который Герфегесту был неинтересен, то слышал в ответ одни лишь загадки.
      Так, спросив однажды напрямую, кто он такой, Герфегест, и чем промышляет, Элиен услышал: "Я - Герфегест, носящий также кое-где имя Тофа, а промышляю я удовольствием".
      В другой раз Элиен осведомился, какие дела гонят Герфегеста на юг, в землю грютов. Тот ехидно покосился на него и сказал, что Элиен сейчас как две капли воды похож на наставника, который его, Герфегеста, в детстве сильно поколачивал.
      На третий день, запершись в отведенной ему комнате в очередной сегролне, Элиен спросил у раковины Леворго, кто таков, по ее мнению, Герфегест. "Есть разница?" - философически ответила вопросом на вопрос раковина, и Элиен совсем пал духом.
      Чтобы не морочить себе больше голову, Элиен решил, что Герфегест контрабандист, промышляющий торговлей запрещенными усладительными зельями. В Харрене с такими разговор был суровый и короткий, поэтому сын Тремгора больше к этому вопросу не возвращался.
      Так или иначе, с Герфегестом ехать было определенно веселее, чем одному.
      Каждое утро Элиен, улучив удобный момент, сверялся с картой. Он уже давно заметил на ней крохотное изображение меча, которое, как нетрудно было догадаться, перемещалось по карте в точности так, как Элиен перемещался по Сармонтазаре. За мечом на зелени ре-тарских полей оставалась рваная черная борозда. Впереди уходила на юг красная дуга, столь небрежно и столь изящно очерченная Леворго.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.