ГЛАВА 4

«Соберись, Лариса Николаевна, — строго приказала она себе. — Сосредоточься. Постарайся припомнить все оттенки звука. Почему он тебя привлек? Откуда исходил?»

Звук исходил со стороны узкого прохода. Кажется, так. Нет, кажется или действительно так?

Лариса не давала себе поблажки. Да, звук появился со стороны прохода. Ведь когда она услышала, то моментально повернула голову влево, вперед, а не назад. Так, уже хорошо. Теперь характер звука. На что похоже? Крик? Всплеск? Звук упавшего камня? Могло быть и то, и другое, и третье. Конечно, мог быть крик. Но почему не повторился? Может быть, ребята ранены? Может, они без сознания и это крик сквозь бред?

Лариса поднялась на ноги. Нечего рассуждать. Если есть хоть один шанс из тысячи, что это был чей-то крик, то она должна идти. Ползти. Двигаться.

И она пошла. Идти приходилось боком. Проход сужался, и Лариса не могла не думать о перспективе протискивания сквозь каменную щель. Выбора не было. Лариса двигалась, стараясь не суетиться и не паниковать. Она подбадривала себя, хваля за каждый шаг. Согласно преданию узкий проход должен вывести ее к гроту. Если верить утверждениям Прытковой, хитроумное племя нарочно заузило ходы, чтобы удачнее обороняться от нежданных гостей. Сюда мог проникнуть только человек особой комплекции, обладавший гибкостью животного. Вряд ли разбойникам удалось протащить сюда награбленное добро. А вот женщина Ларисиного склада пройти должна была. Еще усилие, и Лариса вырвалась из тисков узкого прохода. Она очутилась в темноте нового пространства, которое предстояло обследовать. На это не было сил. Она прислонилась к стенке, тяжело дыша и растирая затекшие руки. И тут она услышала вздох. Кожа мгновенно покрылась тысячей колючек, волоски по всему телу встали торчком. Здесь, рядом, кто-то дышал!

Разогретый страхами мозг Ларисы услужливо подкинул ей букет самых ужасных картинок. Чудовища, одно страшнее другого, представились ей ясно, будто она смотрела фильм ужасов. Ей захотелось стать маленькой, невидимой или вконец испариться. Она прекрасно понимала, что если это животное, то оно найдет жертву по запаху. Страх стал живым. Он стоял у нее за спиной, дышал в затылок, тянул к ней из темноты свои мохнатые лапы, и Лариса боялась дышать.

И в этом полуобморочном состоянии она услышала нечто. Это был полушепот-полустон, звуки которого она попыталась сложить в мозгу и как-то обозначить.

— А-а-а-на…

Она не пошевелилась.

— А-а-а-а-а-вна…

Да, это был— голос. Она лихорадочно шарила рукой по брючине, отыскивая фонарик. Она засунула его в карман. Внутри потихоньку начинала теплиться надежда. Если только у нее не начались слуховые галлюцинации, то она слышит свое имя «Лариса Николаевна». Кто-то из мальчишек зовет ее. Но почему так тихо и робко?

— Дима? Саша?

Ей наконец удалось включить фонарик. Она шарила лучом по стенам, но видела только свисающие отовсюду песчаные наросты.

— Ише… ише…

Что за чертовщина? Она ясно слышала голос. Но никого не видела. Голос просил говорить ее тише. Почему тише? Она могла кого-то разбудить? В голову лезла всякая ерунда. Вспомнилась легенда об одноглазом циклопе, разбудив которого путники обрекали себя на гибель. Лариса нервничала и осознавала это. Собрав в кулак всю волю, она заставила себя встряхнуться. Рука с фонариком тряслась. Шаря во всех направлениях, Лариса пыталась отыскать источник голоса. Но пока ее попытки помогли ей лишь немного привыкнуть к новому пространству. Это был причудливый неровный свод. Она стояла на выступе, который через пару шагов уходил вниз. Что было внизу, Ларисе видно не было. Она решила подойти и посмотреть, что же там, внизу. Но едва она сделала шаг, выступ, на котором она стояла, начал осыпаться. Он уплывал у нее из-под ног. Она прыгнула назад и прижалась к стене.

«Ишше…» — снова услышала она. Догадка пронзила мозг.

— Дима? Саша? Вы там, внизу?

— Да… — раздалось снизу, как из колодца.

— Саша, это ты?

Внутри Ларисы всколыхнулась радость. Да, в ней жил ужас, но радость уже подвинула его! Лариса не одна в этом ужасном подземелье, она нашла их!

— Да…

— А Дима? Он с тобой? Вы живы?., оба? Ты не можешь говорить?

— Мы здесь. Тише, Лариса Николаевна!

Лариса слышала нечеткий голос Петрова, и ее обостренный слух ловил даже те звуки, которые не долетали до верха. Конечно, ребята не могут кричать. Теперь она понимала: они свалились вниз, шагнув вперед не так осторожно, как она. Их могло засыпать породой. Сколько часов они там находятся?

— Саша? Ты меня слышишь? — стараясь говорить как можно спокойнее и решительнее, произнесла Лариса. — Я все поняла. Я сейчас что-нибудь придумаю. Я только тут немножко посмотрю. Обязательно должно быть место, где можно спуститься…

Она лихорадочно соображала. Кажется, такие пещеры возникают там, где в земле трещины. Где проходят грунтовые воды, создавая порой целые подземные реки. Известковые породы образуют слои вместе с сыпучими… Но ведь до сих пор земля была довольно твердой? Почему же здесь порода посыпалась?

— Сейчас… Я сейчас, — приговаривала она, двигаясь по узкой каменной тропинке вдоль стены, стараясь не наступать на сыпучую песчаную поверхность.

Пока ей везло. Под ногами было твердо. Петров снизу что-то говорил ей, но она не могла разобрать его слов — она слушала лишь свои ноги. А ногам вторило бешено колотившееся сердце. Видел бы ее сейчас Стасик! Он привык созерцать ее домашнюю, в пушистых тапочках и велюровом халате. Он часто подтрунивал над ее «домашностью». Наверное, потому и увлекся деловой женщиной. Ту, другую, Стасик видел подтянутой, ухоженной. Они работают дверь в дверь. Он — нотариус, она — адвокат. Производственный роман Нет, не думать об этом!

— Сейчас, мальчики. Я уже почти пришла, — сказала Лариса и с удивлением обнаружила, что действительно находится у самого края каменистого выступа. Здесь каменная тропинка превращалась в скользкие ступеньки, почти вертикально направленные вниз.

Стараясь не думать о том, как они станут подниматься, Лариса спустилась на пару ступенек и направила фонарь вниз. Теперь она могла рассмотреть днище «склепа». То, что она увидела, не вязалось ни с одним из ее ожиданий. Пол пещеры был засыпан, видимо, только недавно обрушившейся породой. И среди этих песчаных холмов торчали две головы — Саши Петрова и Димки Воскобойникова. Желудок Ларисы стянуло в узел.

«Не ныть!» — решила она и заставила себя не заохать и не закричать. Глаза Воскобойникова были закрыты. Зато Петров таращился на нее вовсю. Их засыпало песком по самые плечи. Лариса заставила свое стянутое маской страха лицо изобразить улыбку.

— Ну вот я и добралась до вас, негодники! — пробормотала она, нащупывая ногой следующую ступеньку. Ступеньки были разной высоты, скользкие, заросшие плесенью. «Только бы не свалиться!» — приказывала она себе, а вслух продолжала: — Ну и задам же я вам, братцы-кролики, как только откопаю! Можете приготовиться, я почти у цели.

Теперь ей хорошо было видно лицо Саши Петрова, его потрескавшиеся губы, перепуганные глаза. Ее тревожили закрытые глаза Воскобойникова. Но она не торопилась спрашивать.

— Вы не говорите громко, Лариса Николаевна, — зашептал Петров, не спуская с нее глаз. — Димка закричал, и вон тот край от крика осыпался.

— Я все поняла, — кивнула Лариса и мысленно похвалила себя за ловкость: она почти совсем спустилась вниз в абсолютной темноте. Ведь на последнем этапе пришлось убрать фонарик, чтобы освободить руки. Вот когда она пожалела, что не имеет снаряжения спелеологов с фонарем на каске!

Только ощутив песок под ногами, она позволила себе облегченно вздохнуть. Она спустилась! Преодолела еще одно препятствие!

Снова на ум пришла странная ассоциация. Она вспомнила горячо любимые в детстве игры с фишками и кубиком. Сама игра представляла собой карту какой-нибудь сказочной страны, а игроки были путешественниками. Кидаешь кубик и делаешь выпавшее количество ходов. И никогда не знаешь, куда попадешь. Тогда, в детстве, это казалось таким увлекательным! Со своими двоюродными сестрой и братом — Лизой и Андреем — Лариса могла часами блуждать по выдуманным лабиринтам игры…

Увязая в песке, Лариса добралась до ребят.

— Что с Димой?

— Кажется, он сознание потерял.

Петров хоть и выглядел перепуганным, но держал себя в руках. Молодец. Лариса положила фонарик на песок и принялась откапывать Петрова.

— Саша, сейчас мы откопаем тебя, потерпи. А потом ты мне поможешь вытянуть Диму. Ты ничего не сломал? Где болит?

— Я не знаю. У меня все тело как неживое.

— Ничего, сейчас, потерпи…

Лариса стала разгребать песок. Довольно быстро ей удалось освободить Сашины руки. Дальше пошло хуже — сказывалась усталость. Лариса торопилась. Сейчас в онемевшие Санькины руки начнет поступать кровь, а это больно, она знала. Нужно работать скорее, чтобы он не смог ей помешать. Выбиваясь из сил, она отгребала песок. Помогать ей Петров не мог — руки отказывались двигаться. Он только пытался ими шевелить, закусив губу от боли. Только когда она добралась до коленок, дело пошло быстрее. Петров пытался выдернуть ноги из песка. Как только ему это удалось, он с помощью учительницы выполз на поверхность и растянулся на песке. Сначала он заскулил от боли, потом заскрипел зубами и принялся кататься по песку.

— Сейчас пройдет, Саша, потерпи, — подала голос полумертвая Лариса. Она лежала, пытаясь выровнять дыхание и дать отдохнуть обессилевшим рукам. Предстояло откапывать Димку. А ей казалось, что на это у нее не хватит сил. Наконец Петров затих. Лариса взяла фонарик и подползла к мальчику. — Саша, ну как ты? Ты что, заснул?

Бледное лицо Петрова, покрытое слоем светлой пыли, не выражало никаких эмоций.

— Саша!

— Да, — совершенно не сонным голосом отозвался Петров.

— Ты можешь двигаться?

— Кажется, да.

Они подползли к Воскобойникову. Его бритая голова с закрытыми глазами клонилась влево. По ней ползали муравьи. Петров и Лариса, не сговариваясь, принялись за работу. Сколько времени прошло, пока они откопали Воскобойникова? Может, час, а может — два. Лариса не переставая ругала себя за то, что послушалась Прыткову и не взяла в поход часы. Та настаивала чтобы предметы цивилизации остались в городе. Доигрались… Краеведческий клуб «Возрождение», руководимый Прытковой, был своеобразной учебной игрой, которой ей удалось увлечь всех старшеклассников. Поскольку до сих пор их игрища проходили удачно, директор особо не вникал в систему правил и условностей «Возрождения». Ну, Прыткова! Лариса подбирала слова, которые скажет коллеге, как только выберется отсюда. Она невольно усмехнулась: дело за малым — выбраться…

Они вытащили Димку на ровную поверхность. Лариса ощупала руки и ноги Воскобойникова. На ощупь все нормально. Сашка Петров приложил ухо к Димкиной груди. Сердце стучит.

Как Лариса и рассчитывала, Воскобойников пришел в себя от боли. Он застонал и открыл глаза.

— Где я? — спросил ошарашенный Димка.

Лариса заплакала. Сколько раз Воскобойников доводил ее на уроке до белого каления! Он любил привлечь к себе внимание любым путем. А теперь, глядя в его изумленную физиономию, Лариса готова была расцеловать этого негодника только за то, что он живой!

Она заставила мальчишек шевелить руками и ногами, лишний раз желая убедиться, — что они ничего себе не сломали. Предстоял нелегкий путь назад. Лариса принялась инструктировать мальчишек относительно обратного пути. Никуда не сворачивать. Путь один — по лабиринту, вперед и вперед. И никаких фокусов. Лариса посветила фонариком в лица учеников. Воскобойников молча кивал, а Петров… Он смотрел мимо Ларисы, куда-то вверх, и к чему-то прислушивался. Лариса молча проследила лучом фонарика его взгляд. Вверху, где оставался вход, откуда они все и пришли, как раз над тем местом, где Лариса впервые догадалась о случившемся, из разлома песчаного свода продолжала сыпаться порода. Свод разъезжался, выбрасывая новые порции песка. Медлить было нельзя.

— Мальчики, быстро наверх. Дорогу знаете. Никто никого не ждет. Ясно?

Мальчишки молча уставились на нее.

— Чего смотрите? Кто первый выберется из пещеры, сообщит спасателям обстановку. Поняли?

— Поняли.

Воскобойников, несмотря на пережитый страх, а может, как раз благодаря ему, довольно резво выкарабкался по скользким каменным ступенькам. Петрову пришлось труднее — он потерял много сил, откапывая товарища Лариса стояла внизу и с тревогой следила за мальчишками. Она освещала им путь фонариком. Ей предстояло подниматься в кромешной тьме.

— Ну что же вы, Лариса Николаевна? Скорее, тут сыплется…

Она и сама видела. Как только Димка нырнул в черноту прохода, прямо у него за спиной с шумом обрушилась глыба породы. Песок повалил словно из гигантских песочных часов. Словно какой-то великан проковырял дырку в песочнице.

— Саша, скорее!

Петров, прижимаясь спиной к стене, с трудом пробирался к выходу. Луч фонаря плясал в руке Ларисы.

— А вы?

— Скорее! Ныряй в проход! Иди не оглядываясь!

Только когда мальчишки скрылись в коридоре пещеры, Лариса позволила себе начать путь. Она положила фонарик в карман — теперь он был бесполезен. У Воскобойникова есть фонарь. Как ей хотелось верить, что мальчишки благополучно минуют узкий коридор! Ибо это самый трудный участок пути.

Лариса взбиралась по скользкой каменной лестнице и слышала, как вверху все усиливается звук обвала. Она торопилась — карабкалась, цеплялась ногтями за мягкий влажный мох, уговаривала камни помочь ей, преодолевала ступень за ступенью. Но пыль, забивающая глаза, песок, который скрипел на зубах, известь, которую приходилось то и дело сплевывать, и нарастающий грохот отнимали у нее надежду. Начался настоящий обвал. И если вход все еще не засыпало, то пока она доберется, его засыплет наверняка. Замурует намертво.

«Это наказание! — сквозь слезы и песок заявила себе Лариса. — Ты не хотела жить из-за Стасика? Разве можно не хотеть жить? Только не в ту минуту, когда ты стоишь лицом к лицу со смертью». Она хочет жить! Со Стасиком, без Стасика — все равно! Она хочет видеть небо, траву, людей! Она хочет видеть учеников, она хочет видеть Прыткову! Она не позволит этой прожорливой пещере торжествовать победу. Она не даст поглотить себя!

Лариса вцепилась в каменный выступ и попыталась подняться выше. Встать. Но нога, попав на что-то скользкое, поехала. Лариса не удержалась и полетела вниз, больно ударяясь о камни. За ней летели куски породы. Песчаный свод рушился, безнадежно упрятав проход, в котором исчезли ребята. Лариса отползла в сторону. Она преследовала одну цель — спастись от обвала. Не быть погребенной заживо в толстом слое песка и породы. Она забилась в какую-то щель, закрыла голову руками, а губы шептали слышанные где-то слова не то песни, не то молитвы: «Ангел мой, будь со мной, иди вперед, а я за тобой…»

ГЛАВА 5

…Перед тем как открыть глаза, Лариса увидела короткий остропахнущий сон. Запах сырой земли, разрытое поле, синий грузовик и Ларисины одноклассники с ведрами. Она поняла, что видит себя на уборке урожая в подшефном колхозе. Грузовик вдруг поехал, Лариса хотела крикнуть, что у нее ведро полное, чтобы подождали! Но грузовик уезжал, а Лариса не могла поднять ведро — оно было слишком тяжелым. От обиды и бессилия она проснулась и уставилась в темноту. И тут же со стремительностью мячика на резинке к ней стала возвращаться беспощадная действительность. Она одна, глубоко под землей, в этом чудовищном лабиринте. Проход засыпало, того свода, где она нашла мальчишек, больше нет. Он осыпался, а она успела забиться в какую-то щель и, вероятно, от ужаса и потрясений потеряла сознание. Сколько пролежала она в таком состоянии? Час? А может, сутки? А может, больше? Пыль успела осесть. Лариса облизала запекшиеся губы. Очень хочется пить. Так хочется, что даже чувство голода притупилось. Где-то она читала, что без еды человек может выдержать довольно долго. Больше месяца. Но не без воды.

Лариса попыталась пошевелить рукой. Затем — ногой Кажется, все цело.

Лариса села и принялась ощупывать пространство рядом с собой. Голая каменная стена. Лариса стала перемещаться вдоль стены, сама не зная зачем. Она продвигалась, пока рука не попала в пустоту. Пространство в стене. Щель. Лариса остановилась напротив этой щели, вытянула руки, насколько это было возможно. Кажется — новый тоннель! Страстно желая поверить, Лариса вглядывалась в темноту. Где-то там, далеко, сочился мутный неясный свет. Или ей это казалось?

Лариса вполне допускала, что у нее могут начаться галлюцинации. Она как следует потрясла головой и зажмурилась. Затем осторожно открыла поочередно оба глаза. Свет слабым матовым пятном дрожал в конце тоннеля. Определить расстояние до этого пятна на глаз не представлялось возможным. Лариса опустилась на четвереньки и вползла в тоннель. Она передвигалась по длинной каменной кишке, не упуская из виду матовое пятно впереди. Она чувствовала, что отчаяние отступило лишь на шаг. Оно близко, оно дышит ей в затылок. Отчаяние и безумие ползут за ней следом, и только колоссальным усилием воли ей удается контролировать свое сознание. Вскоре ладони были изранены о бесконечный ракушечник и камни. Колени болели. И когда Лариса была готова подумать, что проход становится все уже, грозя стиснуть ее — и от одной только мысли она чувствовала, что теряет возможность дышать, задыхается, — именно тогда она очутилась вдруг в просторном каменном кармане, где немедленно вытянулась во весь рост, раскинув руки и ноги. Все тело гудело и ныло. Ладони горели, пальцы затекли. Ларисин мозг отметил, что дальше продвигаться будет легче — тоннель расширялся. Она сможет выпрямиться в полный рост. Лариса пошевелила пальцами и немедленно нащупала под собой гладкий камешек. Лариса лежала, закрыв глаза, и перекатывала в руке камешек, отмечая его гладкость, плоскость формы. Она попыталась представить мысленно траву, солнечный свет, деревья.

О, если бы она могла стать невесомой, взлететь, пройти сквозь толщу породы и очутиться там, наверху! Вдохнуть свежего воздуха, услышать шелест листвы!

Лариса сосредоточилась на этой мысли. Она вся сконцентрировалась, и желание ее стало столь пронзительным, что на миг ей показалось, будто она и в самом деле парит в воздухе. Лариса резко села и открыла глаза. Темнота была не абсолютной. Она сразу заметила, что различает очертания стен, выступы. Темнота стала разжиженной, рельефной. Среди темной породы выделялось светлое пятно в углу. Оно немедленно завладело ее вниманием. Она поднялась, приблизилась… и — с криком отпрянула! В углу каменного кармана сидел человеческий скелет!

Лариса подпрыгнула как ужаленная и метнулась в тоннель, в ту сторону, где маячил свет. Проход был достаточно широким — она бежала, а за ней разбуженным диким эхом летело ее «а-а-а!».

Подгоняемая новым ужасом, Лариса пробкой вылетела в серый свет сумрачного грота. Где-то невдалеке равномерно журчала вода. Лариса огляделась. Отовсюду сочился нечеткий мерцающий свет. Вода лилась прямо по вертикальной стене, падая куда-то вниз, за каменный выступ. От стены Ларису отделяла гряда камней. Движимая жаждой, Лариса подошла к каменной баррикаде и заглянула за нее. Это был каменистый берег подземной реки. Прямо у ног Ларисы берег обрывался, и там, далеко внизу, сумрачным блеском отливала черная вода. Лариса судорожно сглотнула несуществующую слюну. Язык во рту горел, стал большим. В горле щипало. Пить! Любой ценой достать воды! Хотя бы глоток воды!

Лариса поползла меж камней, пытаясь подобраться к воде. Нигде она не видела выступов, по которым можно было подобраться к воде. Влага блестела внизу, журчала по противоположной стене, дразня, издеваясь: «Вот я, достань меня!» В ярости и бессилии Лариса ударила кулаками по каменной плите грота. Что-то острое вонзилось в ладонь. Лариса разжала пальцы и уставилась на предмет, лежащий в ладони. Оказывается, все это время она держала в руке тот самый камешек, что случайно нащупала, когда увидела скелет. Камешек напоминал по форме березовый листок. Круглый с одного конца и острый с другого, он имел в своем острие дырочку. Увидев эту дырочку, Лариса догадалась, что камень изготовлен руками человека и скорее всего служил кому-то украшением. Она перевернула камень другой стороной. Здесь отчетливо выступал знак. Знак был высечен острым предметом и представлял собой трилистник, увенчанный сверху маленьким подобием чалмы. Точно такой же рисунок Лариса видела на черепках, найденных Прытковой!

Значит ли это, что легенда о странном племени — не сказка? И племя обитало в этих краях, а от врагов пряталось в лабиринтах пещеры? Тогда должен существовать выход!

Мысли Ларисы метались, голова кружилась. Она вдруг явственно вспомнила, при каких обстоятельствах нашла амулет с изображением цветка. Камешек мог принадлежать скелету! То есть тому, кто волей обстоятельств оказался заточен в каменном кармане. Если это человек из племени, то почему не нашел дорогу? Он, точнее, она должна знать все ходы и выходы! Почему же…

Лариса обессиленно опустилась на каменный пол. Выхода нет. Если уж человек из племени не сумел выбраться отсюда, то у нее это и подавно не получится. Она обречена. Лариса почувствовала, как ее покидают силы, как все мысли и заботы куда-то уходят, как приходит тяжелый, будто анестезия, сон.

Она увидела свое тело сверху. Тело было грязным, перемазанным глиной. Оно лежало на каменном полу, никчемное здесь, бесполезное. Лариса вспомнила свое недавнее стремление пролететь сквозь толщу породы и… перевернулась в воздухе. Новое состояние забавляло. Лариса стремительно удалялась от своего грязного, безвольно раскинутого тела. Без особых затруднений она вылетела из каменного склепа. Солнце, зелень и щебет птиц были именно такими, какими она ожидала их увидеть и услышать. Лариса поднялась над лесом на высоту полета жаворонка. Она увидела реку, окруженную щеткой леса, каменистые гребни и холмы, кучки людей, божьими коровками суетящихся у холма. Что-то в этой кучке привлекло ее, и она приблизилась. Здесь была Прыткова. Учительница суетилась больше других, жестикулировала. От нее во все стороны летели искры. Здесь были все ученики Ларисы. Они тоже суетились и выглядели озабоченными. Невдалеке стояло несколько машин, среди которых Лариса узнала «скорую помощь». Люди в белом тащили носилки. На носилках лежал Димка Воскобойников. Выглядел он как обычно: таращил глаза и корчил рожи девочкам. У Димки сбоку, на ремешке, болталась металлическая фляжка. Лариса приклеилась взглядом к этой фляжке и некоторое время следовала точно за ней. Потом она увидела Олю Земчихину, которая тоже заинтересовалась фляжкой. Оля что-то сказала санитарам, те кивнули, и… фляжка оказалась в руках у девочки. Теперь Лариса пристально наблюдала за Олей. Та отбежала в сторону, и Лариса проследовала туда же, не сводя глаз со щербатого бока фляжки. Оля Отвинтила крышку, и Лариса заволновалась. «Оставь глоточек!» — попросила она девочку и даже руку протянула к фляжке. От нетерпения Лариса внутренне дрожала.

Но Земчихина побултыхала воду в фляжке и… вылила ее в траву! Даже не взглянув в Ларисину сторону, Земчихина повернулась и вприпрыжку побежала к ребятам. А Лариса взвилась от возмущения и собственной беспомощности. Она летела за девочкой, ругаясь и грозя. Она пыталась достучаться до Земчихиной до тех пор, пока не услышала обрывок разговора. Говорили какие-то незнакомые мужчины и Прыткова. Лариса догадалась, что речь о ней. И что собравшиеся строят предположения о том, какая участь постигла ее, Ларису.

Мужчина в синем форменном комбинезоне настаивал на следующей версии: учительницу скорее всего завалило песком именно в тех сводах, где засыпало учеников. И если ученикам удалось спастись, то надежды на спасение учительницы не остается. Проход завален породой. Лариса попыталась вклиниться в разговор, но ее не заметили. Мужчина в костюме и с галстуком предложил взорвать проход. Лариса затряслась от возмущения и почувствовала, что все ее существо концентрируется в маленькую емкую точку. Она попыталась закричать. Она дергала за рукав того, кто в костюме, и билась о грудь того, кто в комбинезоне. Нельзя взрывать! Если взорвать, в пещере начнется настоящая катастрофа, а ведь она, Лариса Захарова, лежит на каменном полу в одном из закоулков лабиринта! Возле подземной реки! Она не погибла, она выбралась, проползла, добралась…