Роман Злотников, Андрей Николаев

Правило русского спецназа

(Охота на охотника — 3)

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Эпилог

Глава 1

Когда на шести прогулочных палубах роскошного круизного лайнера «САК» — «Перл Бей» тревожно зазвенели баззеры аварийного предупреждения, пассажиры поначалу не слишком перепугались. Ну что может угрожать огромному и наполненному всеми мыслимыми системами безопасности круизному лайнеру, да еще здесь, на одном из самых популярных маршрутов, проходящем вблизи оси Келлингова меридиана. Даже знаменитый Агламба Керрор и тот опасался заходить в эти области пространства. Предпочитая промышлять много южнее. Да и, в конце концов, Аглаба Керрор был уникумом... ну и плохо кончил, в назидание последователям. Так чего было бояться?

Сказать, что «Перл Бей» был летающим городом, было бы не преувеличением, а преуменьшением. Это был не просто роскошный лайнер, на котором пассажиры перемещались из точки А в точку Б (хотя, конечно, многие из тех, кого называют сливками общества, так и делали), это был целый мир. Причем мир, предназначенный для того, чтобы на неделю, две или месяц оторваться от серых буден и погрузиться в настоящую сказку, причем сказку роскошную. Здесь были огромные леса, наполненные самими экзотическими растениями. И величественные водопады, низвергавшиеся с заоблачных горных вершин. И бескрайние моря с широкими песчаными пляжами. На самом деле леса тянулись вглубь всего ярдов на триста, а все, что дальше, было сплошной голограммой, хотя и чрезвычайно качественной. Но если первые двести ярдов растения были рассажены так, что образовывали всего лишь уютные тенистые заросли и мягкие лужайки, то затем чаща становилась все более непроходимой. Ярдов за двадцать до голостены начинались заросли колючего кустарника, а за восемь — колючие кусты уже не просто царапали, но и жгли, так как их иглы вырабатывали сильный токсин (впрочем, вполне безопасный для человека). Так что даже самые любопытные туристы не рисковали приближаться к стене вплотную. Так же и горные вершины с водопадами, позволяли забраться по своих сначала довольно отлогим, но затем все более и более отвесным скалам, только до высоты полутора десятков ярдов. Выше начинались практически отвесные склоны, которые были чрезвычайно скользкими от висящей в воздухе водяной пыли. Ну а когда отважные пловцы пытались углубиться в океан, ярдов через сорок от пляжа их принимало в свои объятия созданное специальными насосами встречное течение. И чем сильнее они работали руками и ногами, тем сильнее был встречный поток воды. Так что и океанские дали так же были недосягаемы для упорных первооткрывателей неизведанного из числа скучающих туристов. Компания САК берегла психику своих гостей от травм разочарования. То есть гости, естественно, знали, что все, что они видят вокруг, всего лишь иллюзия, но знать — одно, а потрогать пальцем и убедиться — другое. Компания с удовольствием рассказывала обо всех технических ухищрениях в своем красочном буклете, но дозволить туристам самим попробовать все это на зуб — не позволяла Чем ставила себе на службу психологический эффект — если видит око, да зуб неймет, то это вызывает лишь больше восхищения (и соответственно работает на репутацию компании). Впрочем, было еще одно соображение. В каждом заезде всегда находятся некие молодые люди с перекачанными в дорогих атлетических залах мышцами и явно недокачанными мозгами, которые в скором времени начинают создавать неприятности окружающим и персоналу. Так вот, персоналу в таких случаях негласно рекомендовалось слегка «подзадорить» подобных индивидуумов, дабы подвигнуть их достигнуть противоположного «края» лесов или «вершины» гор. После каковой попытки большинство из них становились совершенно адекватными и более не доставляли никаких хлопот до конца круиза. Ну а остальным вполне хватало для развлечений ресторанов, ночных клубов, бассейнов, спортивных площадок, спа-центров и иных заведений, предназначенных для того, чтобы человек почувствовал себя в раю. Так что никто из пассажиров и не подумал о чем-то серьезном, типа столкновения с метеоритным потоком или, не дай бог, с шальным астероидом. Печальная история «Титаника», далеким потомком которого был «Перл Бей», давно изгладилась из памяти человечества.

Еще меньше пассажиры думали о вооруженном нападении на лайнер. Конечно, на некоторых трассах пошаливали — перехватывали грузовые суда, пакетботы, маленькие яхты, но чтобы кто-то осмелился напасть на лайнер компании «Сак» — такого и в мыслях никто не держал. Ведь гарантию безопасности компании поддерживало правительство Содружества Американской Конституции, а это что-то да значит! Многие из пассажиров даже не оторвали своих задниц от удобных кресел уютных кафе, посчитав эту тревогу результатом излишней озабоченности капитана. Мол, согласно правилам безопасности в начале круиза положено провести две учебные тревоги — дневную и ночную, а наш ретивый капитан решил подстраховаться и провести еще и третью. Однако мелодичный голос пассажирского диспетчера, раздавшийся в динамиках, заявил, что, хотя особых поводов для беспокойства нет, капитан настоятельно просит всех пассажиров разойтись по своим каютам. Так как в настоящий момент корабль будет совершать маневр уклонения от внезапно возникшей на маршруте области гравитационных возмущений и большая часть рекреационных и развлекательных комплексов будет отключена от энергетической сети корабля, дабы создать необходимый для маневра резерв мощности.

Спустя несколько минут после этого объявления, когда большая часть пассажиров еще не успела добраться до своих кают, двигатели корабля действительно резко изменили тембр, а сам корабль содрогнулся, будто от удара. Это породило легкую нервозность, но, в общем-то, пошло только на пользу, поскольку заставило большинство заметно ускорить процесс возвращения в свои каюты, которые на время стали им собственным домом. Что ни говори, а четыре стены своего жилища отнюдь не эфемерная поддержка, иначе и не возникла бы в незапамятные времена поговорка: мой дом — моя крепость. Однако на этот раз крепость не выдержала штурма...

Когда абордажная команда неизвестного судна, с легкостью взломавшая внешнюю обшивку в районе грузовых трюмов, подавила слабое сопротивление экипажа и ворвалась в капитанскую рубку лайнера, ни один пассажир даже не подозревал о том, что лайнер захвачен пиратами.

Поэтому, когда на экране информационно-развлекательных терминалов пассажирских кают возник молодой и привлекательный мужчина в боевом скафандре с откинутым на спину шлемом, все было решили, что началась трансляция какого-то шоу. Этому способствовало еще и то, что мужчина широко улыбнулся и, вскинув правую руку на уровень плеча, громко, почти нараспев, произнес:

— О-о, демос, хайрэ! («Народ, радуйся!» — стандартное древнегреческое приветствие.) — Затем ои перешел на стар-инглиш, и из его дальнейшей речи выяснилось, что лайнер захвачен. Но не обычными пиратами, а «гетайрами Александра». Видимо, поэтому пассажирам, как представителям части народа, и было предложено радоваться. Как ни странно, положительных эмоций никто не испытал — все с тревогой ожидали, что же последует дальше. Из речи молодого человека выяснилось, что он — капитан корабля пиратов, захвативших лайнер и зовут его Филота. И вообще, все, что здесь происходит, — не обычное пиратство, а первый шаг к будущему единению человечества в гомойоне «равенства людей в разуме». Ибо то, как устроен мир сейчас, — несправедливо, а целью Александра Великого и его гетайров является возвращение в этот мир справедливости. Определение понятия «справедливость» дано не было, из чего пассажиры и команда заключили, что, скорее всего, оно заключается в лозунге «грабь награбленное».

Вывод «демоса» был вскоре подкреплен действиями пиратов: началась вполне объяснимая и обычная для всякого пиратского нападения суета по взламыванию сейфов корабля, фильтрации пассажиров, освобождению их от всяческих ценных вещей и отбору заложников для получения выкупа, не сопровождавшаяся, однако, столь ожидаемой в такой ситуации грубостью. Более того, отобранным заложникам предоставили право взять все необходимое из личных вещей, а затем проводили к шлюзу сквозь коридор выстроенных по обе стороны галереи молодцов, замерших с клинками наголо, будто почетный караул. Остальных пассажиров, а также всех членов команды, собрали в самом большом ресторане лайнера под названием «Мауитин блюю», в котором «гетайр Филота» приказал накрыть столы и выставить на них несколько сотен бутылок коллекционного шампанского «Дом Периньон» и еще большее количество двенадцатилетнего элитного виски «Гленфидиш». Причем карта рассадки была продумана таким образом, что рядом с каждой дамой-туристкой оказался молодой (и как выяснилось затем, чрезвычайно галантный) пират, а рядом с полудюжиной мужиков пират постарше и покрупнее...

Так что когда «гетайр Филота» наконец встал и, произнеся тост «За Александра Великого!», приказал пиратам покинуть корабль, его и его людей сопровождали не проклятия ограбленных людей, а женские вздохи и рев полупьяных мужиков, сердитых на то, что разрушают «такую славную компанию».

Впрочем, посмаковав столь пикантные подробности, общественное мнение сначала все равно сначала восприняло нападение на «Перл бей» как наглую попытку одного из неофитов криминального мира примерить на себя славу Агламбы Керрора. А поскольку сразу, как только информация о нападении достигла столицы Содружества американской конституции, с военных баз тут же стартовали усиленные патрульные эскадры, все сошлись на млении, что подобные нападения больше не повторятся. Но, как оказалось, теперь все обстояло совсем не так. Как выяснилось, на этот раз на торговых путях действовали несколько хорошо оснащенных эскадр. Спустя всего полторы недели в двух с половиной парсеках от атаки первого круизного лайнера был взят на абордаж другой. Капитан, захвативший его, назвался именем Перддика и так же представился одним из «гетайров Александра». И так же он и его подчиненные обошлись с пленниками, в высшей степени благородно и учтиво. Однако, поскольку эти «гетайры» давно умершего героя древности посягнули на самое дорогое, что есть у любого гражданина Содружества — его собственность и банковский счет, пресса уже вовсю затрезвонила о глобальной угрозе галактического масштаба. И тут случился инцидент с торговым судном «Мустанг».

Глава 2

Абордажный бой скоротечен, яростен и неистов.

Ушли в далекое прошлое времена, когда неповоротливые галеоны, хищные фрегаты или стремительные бригантины сходились к «борту борт», предварительно обменявшись залпами раскаленных ядер или рвущей паруса картечи. Канули в Лету сцепившиеся в сражении парусники, среди перепутанных снастей и обломков такелажа которых в сумасшедшей схватке перекатывались от бака к юту и обратно озверелые полуголые флибустьеры. Дым покрывал палубу, скользкую от крови, падали обломки мачт, калеча и убивая противников, и частенько, если побеждала одна сторона, находился смельчак, который предпочитал умереть с честью, но не посрамить флага, пусть это и был «Веселый Роджер». Смерть от клинка или пистолетного выстрела в упор он предпочитал плену и рабству, а если была возможность — пробивался к крюйт-камере, и тогда над морем взмывали в дыму и пламени обломки кораблей, и акулы рвали на куски обожженные тела погибших и немногих выживших при взрыве пороховых погребов...

В схватке с военными кораблями пираты не ждали пощады и не давали ее, другое дело, если удавалось перехватить неповоротливую каравеллу, перевозившую вожделенное золото, драгоценности или редкие пряности. Состоятельные пассажиры могли надеяться, что останутся в живых при условии, что выкуп будет достаточно велик. Все прочие отправлялись за борт, и хорошо, если в шлюпках.

За несколько сот лет пиратский промысел так и остался одним из самых выгодных, если, конечно, не учитывать возможность нарваться в конце концов на боевые корабли. Пеньковый галстук уже не грозил, но и рудники, на которых человек угасал в течение нескольких месяцев, мало кого привлекали.

Стремительное нападение из засады, короткий огневой бой, если жертва осмеливалась продолжать путь после требования застопорить ход, и абордаж — вот основная тактика, приносящая успех как столетия назад, так и в эпоху гравитационных орудий и расстояний, измеряемых не милями, ярдами и дюймами, а парсеками и световыми годами.

«Мустангу» не повезло. Несмотря на мощную энергетическую установку и двигатели, разгоняющие его до скорости, сравнимой со скоростями дальних перехватчиков, первый же залп «тарантулов» накрыл его. Капитан Эванс проклинал себя за то, что понадеялся на быстроходность «Мустанга» — энергетическая установка вышла из строя, и корабль теперь двигался по инерции, выбрасывая в пространство струи мгновенно кристаллизующегося воздуха.

— Прикажете спустить флаг? — меланхолично спросил старпом — бледный датчанин с прозрачными глазами и редкими почти бесцветными волосами.

«Спустить флаг» на жаргоне транспортников означало связаться с пиратом и попытаться выторговать наиболее приемлемые условия для сдачи.

— Черта с два! — прорычал Эванс. — Ты что, не понял, что нас ждали? Какая-то крыса в конторе заложила нас с потрохами, выдав время вылета. Ты представляешь, какой процент от выручки десяти тонн фруктов и отборных вин, произведенных на старушке Земле, он получит? Нет, Бьерн, нас не отпустят живыми. По всем частотам непрерывно передавать «SOS», команде — приготовиться к отражению абордажа.

— Есть, капитан. А пассажиры?

— Заприте в каюте, чтобы не путались под ногами. Не хватало мне еще утирать сопли романтическим дамочкам и мальчишкам, — капитан склонился к обзорному экрану. — Этот ублюдок не больше корвета так, что если отобьем десант, есть надежда, что кто-то успеет на помощь.

Пиратский корабль, как было ясно видно, в прежней жизни был грузовиком с неплохим ходом и дальностью действия. Какая судьба превратила его из мирного корабля в рыщущего по судоходным линиям хищника, теперь не узнал бы никто. Довооруженный шестью «тарантулами» — орудиями среднего калибра, и десятком «единорогов», он представлял опасность только для небольших транспортов, и «Мустанг», на свою беду, оказался именно таким.

Два десантных бота отвалили от корабля и, набирая скорость, понеслись к «Мустангу».

— Человек тридцать, — пробурчал Эванс, — разбить экипаж на две группы и перекрыть коридоры к рубке и грузовому отсеку. Бьерн, бери на себя трюм, я встречу их здесь.

Боцман Олаф Тьерндаль, коренастый, с бычьей шеей, круглой головой и маленькими глазками на красном лице, откатил дверцу каюты и посмотрел на ее обитателей — двух подростков шестнадцати и пятнадцати лет. Если бы не разница в росте, он бы ни за что их не различил — ребята были похожи, как две капли воды. Они стояли рядом, исподлобья глядя на него.

— Так, парни, сидеть в каюте и носа не высовывать. Мы напоролись на скалу...

— Ладно заливать-то, Олаф, — сказал тот, что был повыше, — что мы, не отличим попадание в двигатели от шального метеорита? Пацаны с первого курса и те поймут, в чем дело. Пираты?

— М-м... а хоть бы и так, — проворчал боцман, — слышали, что я сказал? Я вас заблокирую. Может, и пронесет. Пират небольшой, есть надежда отбиться. Капитан уже послал «SOS».

— У вас каждый человек на счету, — сказал второй парнишка, и глаза у него загорелись, — Олаф, мы не подведем.

— Сидеть здесь и не дергаться, — взревел Тьерндаль, дико вращая глазами в надежде запугать ребят, — это вам не в спортивном зале сабельками махать. Вы хоть раз бывали в рукопашной? Штаны не успеете обгадить, а из вас уже лапши нарежут. Все, парни, отбой.

Тьерндаль отступил в коридор, из притолоки каюты выдвинулась толстая стальная плита и заскользила вниз по пазам.

Младший мальчишка дождался, пока плита чмокнет, присосавшись к полу, и бросился к своей койке — в маленькой каюте их было две, а кроме того, еще небольшой умывальник, совмещенный с туалетом.

— Слышь, Серый, может, не надо? — спросил тот, что постарше, озабоченно хмуря брови, — небось боцман не сам решил, а слово капитана — закон на корабле. Мы ведь даже не гардемарины.

— То-то и оно, — младший уже достал из сумки складной нож и, выбрасывая вещи, с головой полез в сумку, — присягу мы еще не приняли, к команде отношения не имеем, так что вольные птицы. Ты представляешь, как ребята обзавидуются? Есть! — Он победно потряс лазерным размыкателем и бросился к двери: — Ну-ка, помоги.

Старший взял нож, выщелкнул автоматическую отвертку и принялся снимать панель, справа от косяка двери. Несмотря на возраст в тандеме братьев Григорьевых Юрий играл вторую роль, пытаясь по мере здравого смысла сдерживать необузданные порывы младшего брата Сергея...

«Мустанг» едва слышно дрогнул.

— Боты пришвартовались, — прокомментировал старший, снял панель и отступил в сторону, освобождая место брату.

Почти тотчас корабль содрогнулся — вышибные заряды прорвали прочный корпус. Падение давления на мгновение вызвало звон в голове. Застучали переборки, изолируя поврежденные отсеки, затем давление выровнялось, и Юрка сглотнул несколько раз.

— Та-ак, ну-ка, посмотрим... — примерившись, Сергей повел размыкателем. Свет в каюте мигнул и погас. — Не то, а здесь? — щелкнул, выключаясь, озонатор.

— Дай мне, — потребовал Юрка.

— Да тут один контакт и остался, — сказал Сергей. Чуть слышное шипение воздуха показало, что теперь он разомкнул то, что надо — контакт аварийной переборки.

— Ох и влетит нам от капитан-лейтенанта.

— Стриж сам юнгой участвовал в десанте на Найроби. Забыл?

— Так то юнгой, — пробурчал Юрий, глядя, как Серега отвинчивает от стены штангу аварийного крепления индивидуальных средств спасения, по-простому — скафандров.

Самих скафандров не было, поскольку в маленькой каюте, рассчитанной на одного человека, едва уместилась вторая койка. Братья с помощью сложных маневров договорились с капитаном Эвансом о том, что полетят на его корабле до самого Нью-Вашингтона, куда шел «Мустанг» — уж очень не хотелось им торчать на Земле еще неделю в ожидании рейсового на Переяславль. «Мустанг» был быстрым кораблем и должен был сэкономить братьям еще сутки отпуска. Экономия, правда, вышла боком...

— Интересно, а Грейс и Валли тоже замуровали? — словно в задумчивости сказал Юрий.

— Только девчонкам не хватало сопли вытирать, — сказал Серега, почти слово в слово повторяя реплику капитана Эванса, — рукопашная — мужское дело!

Две студентки из Калифорнийского института журналистики оказались их попутчицами и возвращались с практики, проведенной в одной из старейших газет Земли «New York times». Капитан Эванс был дядей Грейс и согласился взять на борт ее и подругу. Больше пассажиров не было, да «Мустанг» и не был рассчитан на перевозку людей — команда и груз, в основном скоропортящийся, чем и объяснялась быстроходность судна.

— Приподними переборку, — приказал Серега, стоя со штангой наперевес.

Юрка чуть присел и прижался к плите ладонями и грудью, лицо его покраснело. Между переборкой и полом образовалась узкая щель.

— Выше, — командовал Сергей, примеряясь подсунуть под переборку штангу, — еще выше.

— В ней килограммов сто, — прохрипел Юрка.

— А кто у нас рекордсмен по тяжелой атлетике? Давай, гордость курса!

Плита еще немного приподнялась, и Сергей ловко всунул в щель штангу.

— Есть! Сейчас поднимем ее — и в рубку.

По коридору накатилась волна звона и криков, ребята отпрянули от двери — кто-то бился не на жизнь, а насмерть прямо возле их каюты. Они узнали голос боцмана, подбадривающий своих людей. Потом раздался крик, от которого по коже продрал мороз. Сергей побледнел и взглянул на брата. На скулах Юрки ходили желваки. Звон клинков отдалился, братья переглянулись.

— Ну что, все еще хочешь подраться? — спросил Юрий.

Сергей сверкнул глазами и вместо ответа потащил к двери койку.

— Взяли.

С помощью штанги они приподняли переборку. Плита неохотно пошла вверх. Пока старший брат удерживал ее, младший втолкнул под нее спинку койки и ужом проскользнул в коридор. Юрий оглядел каюту, сунул в карман нож и последовал за ним.

Прямо перед дверью лежал труп матроса Сергей узнал его — это был рулевой. Только два часа назад они спорили за завтраком, обгонит «Мустанг» русский фрегат типа «Бойкий» или будет глотать выхлоп, а теперь он лежал, раскинув руки, и голова его была вывернута под неестественным углом, потому, что держалась на лоскуте кожи. Шея матроса была почти перерублена ударом секиры. Ее обладатель — худой верзила в потертой абордажной броне, далеко не ушел: схватившись ладонями за взрезанное горло он еще дергался в агонии. Стены и даже потолок были забрызганы кровью, ее тошнотворный запах пропитал воздух, будто на бойне.

Возле стены, придерживая окровавленными пальцами распоротый живот, сидел Олаф Тьерндаль. Он повел затуманенными мукой глазами на мальчишек и прохрипел:

— Парни... вытащите из каюты студенток и попытайтесь пробраться к спасательным капсулам. Они не берут пленных...

Юрка скрипнул зубами и подобрал абордажную саблю боцмана.

— Все равно уйти не дадут — расстреляют, как в тире, — сказал он.

Сергей метнулся в каюту и через секунду появился вновь с аптечкой в руках. Он вкатил боцману обезболивающее, взял саблю рулевого и, морщась, вытер рукоять от крови.

Переглянувшись, братья не сговариваясь бросились в сторону рубки, откуда еще доносились звуки боя.

— Эх, пацаны... — прошептал Тьерндаль.

Под началом Эванса оставалось всего семь человек — остальные погибли в коридорах, отстаивая каждый метр палубы. Силы были неравны — пираты, привычные к ближнему бою, дрались умело, лишний раз не подставляясь под удары абордажных сабель. Они не ожидали столь яростного сопротивления, однако теснили экипаж «Мустанга» шаг за шагом, чтобы блокировать в рубке, без помех забрать груз, после чего расстрелять корабль из «онагров».

Сергей увидел перед собой спины в абордажных скафандрах и бросился вперед, нацелившись на здоровенного пирата с бритой головой, деловито орудующего широкой кривой саблей.

— Обернись, — закричал он, не желая бить в спину, — обернись, ты, лысый!

Пират оглянулся, небрежно отвел бронированным предплечьем удар сабли и коротко размахнулся. Серега упал на колено, увидел, как опускается кривой клинок и закрыл глаза, однако удара не последовало. Вместо этого раздалось яростное рычание, на лицо ему упали теплые брызги и чья-то рука, подхватив за воротник, вздернула на ноги.

Юрка, увидев, как брат не удержался на ногах и лысый пират вот-вот снесет ему голову, с размаху рубанул его через загорелое лицо. Лысый схватился за глаза, взревел и опрокинулся на спину.

— Вперед, ребята, — заорал Эванс.

Пираты, не ожидавшие нападения с тыла, опешили. Сабельный бой перешел в свалку, в которой, пусть и на короткое время, верх одержал экипаж «Мустанга». Пираты отпрянули, не желая умирать, когда добыча, считай, в кармане и Эванс, приказав подобрать раненых, отвел людей в рубку.

Юрка, схватив брата за грудки, прижал его к переборке и зашипел в лицо, яростно сверкая глазами:

— Ты что, Д'Артаньян хренов, на дуэль собрался? Если кто не успел защитить спину — это его проблемы, понял? A la guerre comme a la gueree! Может, ты еще и перчатку ему бросить собирался?

— Ну ладно. Юр... ну чего ты... — бормотал бледный Серега, — ну, понял я все.

Юрка отпустил брата, потрогал разбитую губу и сплюнул кровь. Серега шмыгнул носом.

— А здорово ты его, — сказал он, — видел, как глаз вытек?

Юрка внезапно позеленел, согнулся, и его бурно вырвало.

— Так, парни, — капитан Эванс, бинтуя ладонь, подошел к ним. Саблю он держал под мышкой, — какого черта вы здесь оказались? Я приказал сидеть по каютам.

— Есть приказы, капитан, — звенящим голосом ответил, вытянувшись во весь рост, Сергей, — которые не позволяет выполнить честь русского офицера!

Юрий встал рядом с ним, украдкой вытирая рот.

Эваис хмыкнул, разглядывая ребят. Один был бледный, другой — нежно зеленый, но глаза у обоих горели, и у капитана язык не повернулся высказать все, что он думал про сопливых мальчишек.

— Лишняя пара сабель не помешает, — солидно сказал Юрка.

— Но и не спасет, — буркнул Эванс, — ладно, будем думать, что делать дальше. Сюда они не полезут — зачем им людей терять. Блокируют нас, заберут товар и взорвут к чертям. Стало быть, выход один — пробиться к трюмам — там Бьерн, если еще жив, и держаться там. Может, кто и подоспеет.

Собрав вокруг себя остатки команды, капитан разъяснил задачу. Лица экипажа были угрюмы, и на них читалось явное нежелание снова лезть в драку, однако все понимали, что выхода нет.

— Какие мы офицеры? — шепотом укорил Юрка младшего брата. — Третий курс только. Вечно ты ляпнешь, не подумав.

— Ну будущие офицеры, — Серега упрямо мотнул головой, —зато представь, что скажет капитан-лейтенант Стриж!

— Он и говорить ничего не будет — надерет задницу и мне и тебе, а потом в наряд на весь год определит.

— Да брось ты...

Они пробились к трюмам, потеряв еще двоих, но все было напрасно — команду Бьерна вырезали всю — их тела валялись в коридорах. Эвансу топором развалили плечо, и остатки экипажа, сгрудились вокруг капитана, из последних сил отбиваясь от пиратов.

Двойной удар по корпусу приостановил схватку. Видимо, капитан пиратского корабля, не дожидаясь доклада о захвате «Мустанга», выслал призовую команду.

— Все, — выдохнул Юрий, — все, Серега. Кранты...

— Эх... прости, Юрок. Это я тебя втянул...

— Справа смотри! — крикнул Юрий, отталкивая брата в сторону.

Бородач с малайским крисом и серпом на цепи ударил Сергея справа длинно, с потягом, через грудь. Волнистый крис должен был развалить Сергея пополам, но встретил клинок старшего брата. Юрий отвел удар, потерял равновесие, и серп, свистнув, ширкнул его по горлу...

В пылу сечи никто не заметил, как переборка шлюзового отсека пошла вверх. Звонко щелкнули арбалеты. Толстые стрелы пробили абордажные скафандры, разом уполовинив количество пиратов, и в гущу сечи ворвались сверкающие серебром брони молчаливые бойцы.

Через три минуты все было кончено: оставшихся в живых пиратов поставили на коленях вдоль стены, остатки экипажа «Мустанга», не веря в избавление, все еще не опускали оружие.

Вперед вышел мужчина в вороном с синим отливом скафандре. Худое хищное лицо излучало властность, в каждом жесте чувствовалась привычка повелевать, в коротких вьющихся волосах красноватого оттенка чуть заметно серебрилась седина.

— Опустите оружие, господа, — властно сказал он. Эванс, с трудом поднявшись на ноги, подтвердил его распоряжение жестом.

— Вы удивительно вовремя, — сказал он, — кого нам благодарить за спасение.

— Меня зовут Гефестион, — ответил мужчина, — я — гетайр Александра Великого.

— О, черт! — сказал Эванс. — Рано я обрадовался.

— Как знать, — усмехнулся Гефестион, — однако вы здорово бились, капитан.

— Что толку? Это все, что осталось от команды, двигатели разбиты, энергетическая установка повреждена, а груз... — Эванс махнул рукой, — думаю, он и вам пригодится.

— Я, капитан, обычно брезгую надкусанным яблоком, — высокомерно ответил гетайр, — так что оставьте ваши терзания относительно груза. Энергетическую установку мы вам наладим и разгоним «Мустанг» до нужной скорости. Вы только немного опоздаете в порт назначения.

— Я не верю своим ушам, — буркнул Эванс, — вы точно не из армии спасения?

— Определенно нет. От вас лишь потребуется рассказать все, что вы увидели и увидите, — Гефестион заметил стоящего на коленях возле тела брата Сергея. — Молодой человек из вашей команды?