- Ладно, хорош пугать. Пока что ты у нас сидишь, а не мы у тебя. Ты, Виталий, скажи лучше, как рассчитываться будешь?
      - С кем и за что?
      - Со мной и со всей братвой. Хоть ты джавдетовкие 4 лимона и не в личный карман положил, а государству своему дерьмовому подарил, но возвращать их нам придется именно тебе! Знаю, что у тебя таких бабок нет. Но у твоего брата есть. Говорят, он за бугром неплохо развернулся.
      - Так ты бы, Валера, к нему и обращался. Вполне можно было бы обойтись и без всех этих заморочек: с самолетом, убийством пилотов и моим похищением.
      - А ты, Виталий, не очень сообразителен. Я взял твою бабу, и ты помчался ее спасать. Теперь я взял тебя, и твоему братцу придется раскошелиться.
      - Сомневаюсь, чтобы он стал платить за меня.
      - А, чтобы он заплатил, тебе тоже придется попросить его. И не просто попросить, а разжалобить, убедить. Будешь хорошо себя вести, отпустим и тебя, и бабу. А нет, извини. Можем сделать с вами, что угодно. Хоть под асфальт закатать, хоть чеченам продать. Поживешь у "чехов" в рабстве, на все согласишься, чтобы вырваться от них. А братец твой все равно раскошелится. Не сейчас, так потом, когда начнет твои пальцы и уши по почте получать. Так что побереги здоровье, Виталий, и постарайся уговорить братца внести за тебя выкуп.
      - И какие гарантии моей безопасности ты сможешь дать, если я соглашусь?
      - Мое слово.
      - Валера, ты уже почти полчаса убеждаешь меня в том, какая ты редкостная мразь. И вдруг, когда, наконец, убедил, предлагаешь поверить твоему слову. Не логично.
      - Можешь верить или не верить, Виталий, но выбора у тебя нет.
      - Выбор есть всегда.
      - В принципе, правильно. У тебя тоже есть - свобода или чеченское рабство. Но только дурак выберет второе. Неужели ты дурак, Виталий?
      - Ну, хорошо, допустим, я соглашусь на твои условия. Но 4 миллиона даже в рублях - это очень большие деньги. Неужели ты думаешь, что мой брат заплатит столько?
      - Торг - первый признак правильного выбора. Что ж, давай поторгуемся. Я готов снизить цену, если ты станешь оказывать нам кое-какие услуги по ментовской части.
      - Мне не очень понятна твоя формулировка. Нельзя ли конкретней какие именно услуги?
      - Разные. Твоя деятельность здесь после возвращения у многих вызывает беспокойство. В связи с этим, лучше ты будешь работать в своей мусарне на нас, чем против. Для начала, например, замнешь дело по водочному цеху на Лесоторговой базе, вернешь нам всю изъятую водку. Я слышал, что именно ты накрыл этот цех.
      Вязов усмехнулся.
      - Вот видишь, Валера, а еще недавно убеждал меня, что милиция слабосильная и ты ее не боишься, а сам уже ментовской поддержкой пытаешься заручиться. Значит, этот водочный цех принадлежит вашей организации?
      - Скажем так, находится под нашим покровительством. Итак, ты согласен нам помогать?
      - Раз разговор пошел конкретный, то, прежде, чем мы его продолжим, я хочу тоже выяснить одну деталь. Где Жанна?
      - Не волнуйся. В целости и сохранности твоя бабенка. Никто ее пальцем не тронул. Хотя, должен заметить, что она у тебя злючая, как дикая кошка. Одному парню ногтями чуть зенки не выцарапала. Пацаны хотели за это ее на хор поставить, но я не позволил. Знал, что ты обидишься.
      - Ну так дай возможность мне лично убедиться, что с ней все в порядке. Пока я ее не увижу, ни на какие соглашения с вами не пойду.
      Валера чуть подумал, потом поднялся и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся, но уже с Васьковой. Виталий и Жанна обменялись взглядами. Она покачала головой с досадой от того, что он тоже попал в ловушку, а Вязов ободряюще улыбнулся.
      - Привет. Ты как? - спросил он.
      - Нормально, - пожала плечами она.
      - Ну, потерпи еще немного. Сейчас мы с ребятами дела закончим и поедем домой.
      Валера тронул женщину за плечо с намерением увести ее, но Виталий остановил его:
      - Подожди. Пусть она останется. Я хочу, чтобы она находилась здесь.
      - Пусть остается, дело твое, - развел руками тот.
      Вязов молча оглядел парней, находящихся в комнате, задержался взглядом на мужчине в спецовке, у которого лежал на коленях пистолет, снова перевел глаза на Валерия, достал ручку и произнес:
      - Ладно. Вижу, что деваться мне от вас некуда. Будем плясать под вашу дудку. Тактику разговора с братом и отступную сумму мы с тобой, Валера, обговорим позже, наедине, а сейчас в качестве аванса давайте я верну вам изъятую водку. Принесите листок бумаги и доску какую-нибудь, подложить вместо столешницы, напишу записку на склад, где она находится на ответхранении, чтобы вам ее выдали. Ручку не надо, у меня своя есть.
      Валера кивнул одному из парней. Тот принес бумагу, кусок толстой фанеры и протянул все это Вязову.
      Дальше действие приняло неожиданный оборот и начало разворачиваться с калейдоскопической быстротой. Виталий, взяв фанерку, вдруг резко ударил ею в лицо парня, принесшего ее. Тот с диким воем повалился на колени, зажимая руками правый глаз. Короткое оцепенение в рядах противника позволило Вязову успеть беспрепятственно вывести из строя еще одного похитителя. Ручка в руках Виталий неожиданно сверкнула, после чего раздался звук выстрела. Мужчина в спецовке вскрикнул, выронил пистолет и схватился за грудь. Растерявшегося Валеру вырубила Жанна. Обернувшись, она сначала двинула ему своим маленьким твердым кулачком в кадык, а потом со всей силы заехала коленом в промежность. Прошло всего несколько секунд, а соотношение сил в комнате резко поменялось. Трое злоумышленников в разных местах и позах корчились от боли, и фактически у них теперь имелась только одна боеспособная единица против двоих заложников. Оставшийся невредимым охранник попытался вновь изменить ситуацию в свою пользу и ринулся к валявшемуся на полу пистолету. У него имелась фора. Он стартовал со стула, в то время, как Вязову пришлось еще выбираться из мягкого кресла. Однако быть первым у цели - не всегда значит победить. Едва охранник нагнулся, чтобы подобрать пистолет, как в зад ему врезалась нога опера. Придав удару силу инерции и прыжка, Виталий отбросил противника на несколько метров вперед, отчего тот, не удержавшись на ногах, пробороздил носом шероховатый деревянный пол.
      Вязов немножко еще попинал его, потом спокойно подобрал ствол, засунул в карман и не спеша приблизился к Валерию. Того малость перекорежило от полученных от Жанны ударов, он силился сглотнуть и разогнуться.
      - Больно? - участливо спросил Виталий и, не дождавшись ответа, продолжил: - Знаю, больно. Отшибать мужское достоинство моя дама умеет классно! Это ее коронный прием. Я его испытал на себе при нашем знакомстве, поэтому знаю не по наслышке. Стало быть, она с тобой рассчиталась. Но я еще нет.
      Валера не попытался ни уклониться, ни защититься, пока Виталий жестоко избивал его руками и ногами. Впрочем, экзекуция продолжалась недолго. Получив мощнейший удар в голову, Валера оказался нокауте и рухнул, как подкошенный.
      Оставаться далее в доме не имело никакого смысла. Виталий, извозившись в крови мужика в спецовке, извлек у него из кармана ключи от машины. Тот находился в полубессознательном состоянии, поэтому не возражал. Остальные двое охранников больше были озабочены состоянием собственного здоровья и только проводили взглядами уходящих Виталия и Жанну. А те вышли на улицу, сели в "Ауди" и отбыли восвояси. Не доезжая стационарного поста ГИБДД при въезде в город, они свернули в лес. Вязов обшарил машину, сунул, не просматривая, найденные в бардачке бумаги в карман. Затем открутил крышку бензобака, засунул в горловину смоченную в бензине тряпку и поджег ее. Отдаленный грохот взрыва донесся, когда Виталий и Жанна уже выбрались обратно на трассу. Поймать частника, который согласился отвезти их домой, труда не составило.
      Н Е Б У Д И Т Е С П Я Щ У Ю С О Б А К У
      Официальный рапорт о происшествии Вязов не писал, но рассказал все Петровичу. Тот тоже неофициально доложил о случившемся начальнику райотдела. Руководство не стало раздувать эту историю, но молчаливо одобрило стихийный порыв сотрудников по обузданию зарвавшихся жуликов.
      Докатились, понимаешь. Бандиты уже среди бела дня начинают захватывать ментов в заложники. Нет, ребята, так дело не пойдет. У нас цивилизованное государство, а не суверенная Ичкерия, где нет пророка, кроме Аллаха, и законов, кроме шариата. Узнав о том, что произошло с Вязовым, все сотрудники нашего райотдела очень разозлились и решили постоять за честь родной "конторы". А поскольку к похищению Виталия, как выяснилось, оказались причастны люди из группировки Колчедана, то на нее и обрушился молот ментовского гнева. Без всяких указаний сверху, исключительно по собственному почину, все службы райотдела устроили братве неделю террора. "Уголки" - опера ОУР шерстили малины и притоны, участковые карали контингент с криминальным прошлым за малейшую провинность, наряды ППС и медвытрезвителя безжалостно забирали с улиц граждан, украшенных специфическими уголовными наколками, за единственное матерное слово и небольшой алкогольный выхлоп. Даже дамы из паспортно-визовой службы и подразделения по предупреждению правонарушений несовершеннолетних приняли посильное участие в репрессивной кампании. Ну, а уж нам, обэповцам, сам бог велел отомстить за наезд на своего товарища.
      Первым делом мы, конечно, отправились в коттедж. Он пустовал, о чем свидетельствовал большой гаражный замок, украшавший снаружи его дверь. В запале о получении прокурорской санкции на обыск жилища никто даже не вспомнил. Ребята, не долго думая, выставили окно на втором этаже и проникли внутрь. Если хозяева особнячка принадлежали к организованной преступной группировке, то вполне возможно раньше сами промышляли взломами, тогда им просто полезно будет испытать чувства, возникающие у людей, когда они убеждаются, что в их доме побывали незваные гости.
      В коттедже никого не оказалось. Вязов показал комнату, где он побывал в качестве узника, и сохранившиеся на полу пятна крови подтвердили достоверность его рассказа. Мы на совесть обследовали каждую щель помещения, но ничего, что бы могло указать на личность владельца дома, не обнаружили. Пришлось ехать в ближайший поселок и узнавать в Администрации, кто получал разрешение на землеотвод. Владельцем коттеджа по документам оказалась некая женщина преклонного возраста. Мы прокатились по адресу ее городской прописки. Но прописка оказалась столь же фиктивной, как обладание загородным особняком.
      Впрочем, эта маленькая неудача только добавила нам злости. Скорректировав с УБОП список коммерческих организаций у нас в районе, находящихся под контролем группировки Колчедана, мы приступили к их последовательной отработке, подключив к проверкам другие контролирующие органы. Начали кампанию с той самой шашлычной, где Виталий попал в западню. В результате она быстро оказалась закрыта и опечатана сразу четырьмя инспекторами: налоговой инспекции, санэпиднадзора, службы противопожарной безопасности и торгинспекции. Выполнить требования по устранению огромного количества выявленных недостатков и рассчитаться по штрафам, наложенным этими сотрудниками, в ближайшем обозримом будущем у шашлычников не было никаких шансов.
      Нешуточную активность развил Бородянский. Взяв в подмогу братьев наших меньших из группы БЭП МОБ, он с утра до вечера методично и последовательно выворачивал киоски и магазины, фигурировавшие в нашем списке. Пашка начинал свою службу в БХСС-БЭП еще в те времена, когда работники совторговли прятали ходовой товар от покупателя. А за семьдесят лет советской власти они научились делать это филигранно. Те, кто пришел им на смену и трудился на ниве торговли в тепличных условиях рыночной экономики, не обладали столь блестящими навыками. Поэтому для Бородянского представлялось детской задачкой отыскать товар, хранение которого они не хотели афишировать. Каждая проверка заканчивалась указанием в протоколе целого букета нарушений. А начальник РОВД, который предоставленной законом властью накладывал штрафы по этим протоколам, выполнял данную функцию с особой жестокостью и пролетарской ненавистью к торгашам. Все провинившиеся получали от него штрафы по максимуму. Разовую потерю ста минимальных зарплат, коммерсанты еще могли пережить, но никто из них не был уверен, что неприятности на этом закончится, и что Бородянский вскоре не повторит проверку и не приведет с собой подруг. А подруг у Пашки было много, особенно в налоговой инспекции, торговом отделе районной Администрации, Центре стандартизации и прочих разных контролирующих органах, причем все они также обладали правом штрафовать.
      Апофеозом тактики по перекрытию кислорода братве стала масштабная акция на оптовом рынке.
      Порой возникает впечатление, что наше государство или, вернее, люди, которые его олицетворяют, разучились зарабатывать деньги, а научились только просить их у МВФ и отнимать фискальными мерами у добропорядочных налогоплательщиков. Для создания оптовых рынков, каких в России теперь множество, не нужно значительных затрат, как, к примеру, на строительство крупного торгового центра. Достаточно найти пустырь, огородить его забором и наставить в нем ржавых контейнеров. Все! И для дальнейшего функционирования оптовки не нужно прикладывать каких-либо особенных усилий. Арендаторы сами закупят, привезут и продадут товар, нужно лишь обеспечить маломальскую охрану и вовремя стричь купоны в виде арендной платы. А плата устанавливается не маленькая. С одного контейнера ежедневно взимается сумма сравнимая со средней месячной пенсией. Только стекается она в частный карман, а не в государственную казну. Страшно далеки они от народа, наши монетаристы-макроэкономисты. Теоретики идилистически полагают, что коммерсанты, брошенные государством на произвол судьбы и жуликов, станут охотно платить налоги. А практики знают, что коммерсанты оказавшиеся в пучине рынка без руля и ветрил, неохотно, но заплатят за аренду, но сделают все, чтобы сэкономить на налогах. А уж как это квалифицированно сделать теперь учат даже в государственных вузах.
      Впрочем, пусть о том, как обустроить Россию думает МВФ, если надеется вернуть обратно свои кредиты, а мнение народа в этой стране никого на вершине власти не интересует.
      Владельцами оптового рынка, вызвавшего наш интерес, официально являлись четверо молодых, но очень деловых физических лиц. Однако имелось и пятое, не фигурирующее в учредительных документах, но зато фигурирующее во всех оперативных списках членов организованных преступных сообществ города и занимающее в рейтинге криминальных авторитетов одно из первых мест. Говорят, на оптовом рынке оно являлось тем самым серым кардиналом, который диктует четырем молодым принцам, что им нужно делать и забирает львиную долю доходов. Фамилию его в городе знали, главным образом, опера и родственники. Для основной массы жителей она не имела значения, зато его погоняло - "Колчедан" звучало зловеще для очень и очень многих. Обширную и хорошо отлаженную империю вора в законе Джавдета, которую УБОП разрабатывало несколько лет, Колчедан разрушил до основания практически за неделю. Его удар по группировке Джавдета был стремителен и ошеломителен, как захват бойцами "Альфы" дворца шаха Амина. Приверженцев вора в законе резали во сне их же перекупленные телохранители. Убивали в подъездах, во дворах, в автомашинах и на дачах неизвестные киллеры. Соратники Джавдета были настолько напуганы происходящим, что практически не оказывали сопротивления. Один любопытный пример тому мне рассказали парни из ОУР, которые выезжали на место убийства одного "синего" авторитета, известного, как "Толик-Амбал".
      Когда Колчедан развязал военные действия против конкурирующей группировки, от Толика сбежала охрана. Однако он был еще и Амбалом, а потому мнил себя круче вареных яиц и на словах ничего не боялся. Толик-Амбал не стал прятаться, чтобы пережить неспокойные времена, а превратил багажник личного "Лендровера" в арсенал и свободно разъезжал по городу, пока однажды на объездной дороге его не взяли в клещи две обычные "девятки". Когда из вазовских автомашин раздались первые выстрелы, Толик забыл и про арсенал в багажнике и про замечательные ходовые качества своего джипа. У него было несколько вариантов спастись: от вооруженного сопротивления, до попытки уйти от преследователей по трассе или через лес. Вместо этого, он бросил тачку и дал деру, словно заяц, через поле. А поскольку при его комплекции сложно достичь в спринте выдающихся результатов, то убежал совсем недалеко. На открытом месте Амбала подстрелили, как куропатку. Приехавшая на место происшествия следственно-оперативная группа обнаружила, что от водительского сидения "Лендровера" и штанов погибшего авторитета исходит резкий запах мочи.
      В общем, своим стремительным жестоким натиском Колчедан тогда просто подавил в джавдетовцах волю к сопротивлению. Тех, кто с его точки зрения, представлял интерес, он переманил к себе, остальных уничтожил и рассеял. После чего вновь ушел в тень. Среди его ближайшего окружения имелось несколько человек, которые стремились пробиться в политическую элиту, светились на экранах телевизоров и выдвигали свои кандидатуры на выборах. Но сам он с репортерами не общался, внешне вел образ жизни обычного бизнесмена, осуществляя руководство компанией "Продсервис" и еще несколькими коммерческими предприятиями. Несмотря на то, что к его фирмам было приковано пристальное внимание многих силовых структур, каких-либо проблем у них почти не возникало. Валютная выручка по документам из-за рубежа возвращалась в полном объеме, все налоги платились исправно, балансы сдавались в срок и почти без замечаний. Колчедан умел подбирать исполнителей, будь то киллеры, юристы или бухгалтера. Все за что он брался, и в сфере криминала, и в легальной коммерции, делал хорошо и на совесть. Косвенно об этом свидетельствовала и организация работы оптового рынка. Прежде чем провести на нем операцию, мы с Вязовым съездили туда на разведку и убедились в том сами.
      Даже для такой нехитрой работы, как продажа водки, на оптовке была разработана целая система. Лозунг "Все для клиента!" успешно внедрялся в жизнь. К услугам покупателей имелся большой ассортимент "зеленого змия". Можно было приобрести качественную заводскую водку подороже или фальсифицированную с такими же этикетками, но подешевле. Интересно, что большинство оптовых покупателей предпочитало второй вариант, хотя и легко объяснимо. Они закупали спиртные напитки для последующей их реализации через розницу, а главная цель любой коммерции - извлечение максимальной прибыли. "Паленку" оптовикам отпускали из двух складских терминалов и весьма продуманно. Подъезд к терминалам представлял собой узкий коридор, и, когда какая-нибудь машина становилась под погрузку, через коридор невозможно было пройти. Таким образом устранялись возможности мелкого воровства со стороны бродяг и нежелательное любопытство со стороны сотрудников правоохранительных органов. Имелся и еще ряд деталей, свидетельствующих, что владельцы рынка продумывали малейшие детали организации торговли алкоголем. Система отлаживалась годами, а Вязов вывел ее из строя быстро и просто. И сделал это, как обычно, эффектно.
      Накануне, он предложил одной из провинившихся фирм деловое соглашение. ОБЭП закроет глаза на их грешок, связанный с продажей поддельной водки, а она, в качестве ответного жеста доброй воли, должна закупить партию "паленки", где скажут. Руководители фирмы были рады такому исходу дела, тем более что ничего не теряли при данном варианте. Виталий предупредил: поддельную водку сразу после приобретения у них изымут, но деньги, уплаченные за нее вернут.
      Стоял яркий солнечный день. На оптовом рынке бойко шла торговля. Хотя товары стоили здесь дешевле, нежели в магазинах, владельцы многочисленных контейнеров могли позволить себе платить по нескольку сот рублей в день за одно торговое место. За счет наплыва покупателей прибыль оправдывала затраты на аренду.
      Через несколько ворот рынка непрестанно сновали машины. Кто-то заезжал, кто-то выезжал. Среди прочего автотранспорта на рынке появился ЗИЛ-фургон, родной брат тех, что привычно колесят по городу с надписью "Продукты" или "Хлеб". Из грузовика на землю легко спрыгнул молодой экспедитор и пошел договариваться на счет партии "паленки". С решением данной задачки проблем у него не возникло. Вскоре деньги были уплачены, накладная выписана, подписана и заверена печатью. Все было оформлено законным образом, словно бы он приобретал самый, что ни на есть, заводской качественный товар, а не фальсифицированную продукцию некоего подпольного цеха. Ему даже выдали сертификат соответствия водки всем необходимым строгим ГОСТам. После оформления документов экспедитор снова забрался в кабину ЗИЛка и отправился на склад получать товар. Там он снова покинул кабину и проследил, чтобы водитель аккуратно сдал задом грузовик в узкий коридор. Женщина-кладовщик взяла у него накладную и показала грузчикам какую водку брать. Экспедитор открыл дверку фургона. Оба-на! Из фургона один за другим прыгали на землю парни в камуфляже с автоматами из группы "Гром", нашего райотдельского спецназа. Последними из будки ЗИЛка спустились на землю мы с Вязовым и приступили к осмотру складов.
      Прошло несколько часов, прежде чем мы сосчитали и скрупулезно зафиксировали в акте перечень обнаруженной поддельной водки, а так же опечатали терминалы.
      Для бутлегеров этот день определенно стал несчастливым. Если они закладывали в своих расчетах определенный процент допустимых потерь товара от милицейских козней, то теперь явно в него не уложились. На оптовом рынке нами был наложен арест на весьма крупную партию фальсифицированных спиртных напитков. Фактически вся водка, находившаяся в проверенных нами терминалах, оказалась поддельной.
      Господа владельцы оптового рынка в разное время спонсировали выборные кампании очень многих депутатов самого разного уровня. И теперь поспешили напомнить им об этом. В результате руководство нашего райотдела попало под самый настоящий пресс депутатских запросов и звонков высокопоставленных лиц города по поводу разъяснения ментовского беспредела, учиненного на оптовом рынке. Нас с Вязовым обвиняли во всех смертных грехах - от политической провокации и удушении свободы рыночной торговли до некомпетентности и отсутствии профессионализма. Однако массированное наступление высоких заступников встретило твердый отпор со стороны нашего руководства, и в результате потерпело полное фиаско.
      Вообще, вести работу по искоренению поддельного "зеленого змия" мы с Вязовым могли спокойно, уже не раз убедившись, что начальство райотдела нас в обиду не даст и не прикажет спустить дело на тормозах, а изъятую "паленку" с извинениями вернуть владельцам, какими бы высокими связями они не обладали. Такая принципиальность, главным образом, объяснялась настоящей ненавистью, испытываемой нашим руководством к бутлегерам после одного случая.
      В прошлом году начальник ГОМа, структурного подразделения нашего райотдела, Матвей Куканов, получив звание подполковника, решил малость прогнуться и отпраздновать сие радостное событие не с сослуживцами, а с руководством РОВД. По такому случаю он расстарался - организовал баню на одном из местных заводов, закупил деликатесной закуски, а вот с выпивкой не подрассчитал. Впрочем, говорят, что водки лишку не бывает, сколько не возьми, а все равно второй раз бежать придется. Отцы-начальники оказались крепкими мужиками по питейной части, и все имеющееся спиртное выкушали за пару часов. Отсутствие алкоголя лишало смысла процедуру обмыва звездочек. Как назло, все начальники отпустили своих водителей, так как не рассчитывали закончить помывку столь быстро. Куканов сообразил, что его прямая обязанность, как организатора мероприятия, вдохнуть в него жизнь новой порцией спиртных напитков. Пока приглашенные грели тела и отхаживали друг друга веничками в парилке, он выскочил на улицу за новой порцией "огненной воды".
      В ближайшем киоске Матвей без проблем поменял деньги на водку и быстро вернулся назад в баню. Выходящие из парилки руководители спешили восстановить баланс жидкости в организме, и первым делом каждый из них опрокидывал чарку, закусывал чем бог послал, а потом уже шел смывать пот под душем или остужаться в бассейне. Свежая водочка попахивала ацетоном, но поскольку товарищи пришли ее не нюхать, а пить, то никто из них не придал этому большого значения. А зря. Через некоторое время гостям поплохело.
      Утро вся компания встретила в наркологическом диспансере, куда ее ночью доставили в полном составе с общим диагнозом - отравление. Промывание желудка и прочие медицинские экзекуции райотдельским начальникам показались ерундой в сравнении с моральным унижением. Персонал диспансера привык не церемониться с поступающим контингентом и обращался с ним, примерно так же, как с алкашами поступают в медвытрезвителях. Начальников привезли в полубессознательном состоянии, без одежды и документов, поэтому никаких послаблений для них не делалось. Потом, когда персонал разобрался с личностями пьяной компании, отравившейся водкой, то проявил к необычным пациентам повышенное внимание, но зато с трудом прятал ухмылки в их присутствии.
      Раньше всех оклемался начальник ГОМа, его отпустили домой уже на следующий день, а вот начальник райотдела провалялся на больничной койке неделю. Куканов верно сообразил, что после такой подставы ему больше спокойно работать не дадут. Перспектива играть роль козла отпущения на всех оперативных совещаниях в РОВД ему не понравилась, и он подал рапорт об увольнении на пенсию. Никто из райотдельского начальства почтить своим присутствием его прощальный банкет не посчитал нужным, хотя водку на сей раз Матвей закупал непосредственно на ликероводочном заводе и с большим запасом.
      Группа товарищей, выходцев из солнечного Азербайджана, которые являлись владельцами злополучного киоска, в котором Куканов затоварился поддельной водкой, тоже быстро сообразила, что менты им больше жить спокойно не дадут и сгноят в своих камерах, куда теперь их засовывали по самому малозначительному поводу. Азеры поспешно продали несчастливую торговую точку и перебрались в другой район, травить народ там.
      КОЛЧЕДАН НА ПОРТРЕТЕ И В ЖИЗНИ
      То, чего так страстно желали жулики, свершилось!
      Криминальная революция увенчалась успехом. По крайней мере, создается впечатление, что верховодят в нашей стране прожженные рецидивисты, расхитители государственных средств в законе. В результате в России правят бал те, кто больше других наворовал. Они со страниц газет и экранов телевизоров важно рассказывают о своих планах обустройства государства и учат нас жить по понятиям. Правда, пока им еще не удалось в полной мере подчинить себе силовые структуры и превратить в послушный инструмент, поэтому их, чтобы сделать более сговорчивыми и зависимыми, просто держат на голодном пайке.
      Кризис 17 августа опустил ментов на грань бедности. Самым наглядным признаком того стала опустевшая столовая в нашем Управлении. Когда-то давно она славилась своей кухней, потом долгие годы - низкими ценами, но во все времена отличалась очередями. Теперь, даже в самое обеденное время, в ее зале царило тихое спокойствие. В качестве антикризисных мер государство давно первым делом применяет испытанный способ - экономит на ментах, а тем уже остается только экономить на своем желудке. В общем, посещение обычной столовой для ментов превратилось в роскошь, сравнимую с посещением ресторана в застойные времена. На сотрудника, застигнутого в общепитовской забегаловке за поглощением обеда из трех блюд через пару недель после получки, сослуживцы начинали коситься и подозревать, что он живет не по средствам.
      На следующий день после успешной операции на оптовом рынке, когда мы с Вязовым привычно подменяли обед дешевыми булочками и чаем, к нам в кабинет заглянул Зуев.
      Примерно, как в анекдоте про известного красного командира, который, демонстрируя свою близость к народу, говорил: "Заходи ко мне запросто. Я чай пью, садись со мной, пей чай. Я обедаю, садись, пей чай", мы предложили Сереге кипяточку, подкрашенного заваркой.
      - Лучше водки налейте, - хмуро отозвался Зуев.
      - Была бы, непременно налили, - усмехнулся Вязов.
      - У вас-то должна быть. Вы же ее тоннами изымаете. Вчера, говорят, капитальный шухер на оптовке навели и всю водку на ней изъяли.
      - Не изъяли, а арестовали. Мы изымаем только несколько образцов из каждой партии, которые отправляем на экспертизу.
      - Понятно. Значит, вы, как сапожники без сапог. А я надеялся хоть у вас остограмиться. На этой гребаной работе порой, если не выпить, то с ума сойти можно.
      - Случилось что? - спросил я.
      - У нас каждый день, что-нибудь случается, но дело не в этом. Приняли, понимаешь, недавно к нам в отделение одного младшего опера и закрепили его за мной. Чувствую, подопечный меня скоро до инфаркта доведет. Я сам парень отчаянный, но этот молодой мне еще фору даст. Сегодня опять такой фокус учудил, что меня чуть Кондратий не хватил.
      - Что же такое можно сделать, чтобы тебя проняло? - удивился я.
      - Да напугал меня сильно, - махнул рукой Серега.
      Такое признание из уст, известного своей отчаянной смелостью, Зуева, на счету которого имелось множество задержаний вооруженных бандитов, выглядело, по меньшей мере, странно и требовало пояснений. Пришлось ему рассказывать.
      - Я сегодня по графику дежурю в составе следственно-оперативной группы. Должен выезжать на место пришествия по разным сигналам, - начал он. - С утра сходил на развод, сижу в кабинете, никого не трогаю, тут залетает помощник дежурного, говорит, мол, собирайся, по "02" поступил звонок о том, что какой-то парень забрался по веревке с крыши в окно квартиры на девятом этаже. Я взял с собой младшего, прыгнули на машину и погнали в адрес. На месте осмотрелись - точно, окно с лоджии на девятом этаже открыто и веревка с крыши свисает. Водителя мы оставили бдить за подъездом, а сами встали у дверей квартиры. Думаем, как воришка вещички в хате соберет, мы его при выходе на площадке и примем. Тут бабулька из квартиры напротив вылезла. Спрашивает: "Ребятоньки, вы не с милиции ли будете?". Мы киваем. Она продолжает: "Это я вам, соколики, звонила. Из булочной возвращалась, смотрю: к соседям в окно лезут. А я знаю, что их никого нет. Они всей семьей на курорт уехали, а мне ключи оставили, чтобы я цветочки ихние поливала".