Экспедитор по дурости доложился руководству "Ландыша", что вложил его обэповцам. Вероятно, начальство решило, будто такую промашку можно искупить только кровью. Или Ячкина, или нашей. А он уже счел, что лучше нашей, нежели своей. Логику покойного в выборе оружия понять несложно: залети граната в наш кабинет от него бы ничего не осталось, а значит, исчезли и записанные признательные показания экспедитора.
      Мы доложили свои соображения начальнику КМ Гордееву, который в этот вечер был ответственным по райотделу. Вскоре позвонили коллеги из ОПУ, они сообщили, что, в нарушение своих инструкций, совершили героический поступок - предотвратили теракт, а так же дали адрес, где перед этим побывал Ячкин.
      Весь наш райотдел гудел как растревоженный улей. Гордеев усиленно пытался придать возмущению милиционеров организованный характер. Вскоре он понял, что единственный способ предотвратить стихийную карательную акцию в отношении представителей фирмы "Ландыш" - это возглавить официальную операцию, имеющую ту же цель. Добровольцев отправиться вместе с ним было столь много, что пришлось отбирать самых достойных, словно дело касалось не рискованной работы, а праздничного вечера с фуршетом. В число избранных попали и мы с Вязовым, как самые осведомленные о деятельности "Ландыша".
      На предприятие, куда ездил Ячкин, делегация сотрудников нашего райотдела отправилась на личных автомашинах. Лимит бензина дежурных железных коней подходил к концу, и их оставили для экстренных происшествий в районе. Несмотря на спонтанный характер операции, поначалу ей удалось придать признаки организованности. Все остановились в отдалении от предприятия, для светомаскировки погасили фары и выслали вперед разведку, наш райотдельский спецназ - группу "Гром". Ребята по периметру обошли забор, огораживающий интересующий нас объект, и доложили, что лучший способ проникнуть на его территорию - это фронтальная атака через ворота.
      Гордеев призадумался, но тут к нему протиснулся Вязов и сказал:
      - Валерий Константинович, давайте попробуем обойтись без шума и пыли. Я подъеду на машине к воротам и попрошу у сторожей воды для радиатора. Если они откроют ворота, мы их нейтрализуем и спокойно проедем внутрь.
      - А что, мысль интересная. Машины у нас с частными номерами и без милицейской атрибутики. Может быть, твой фокус и пройдет, - кивнул начальник КМ.
      Однако тут же нарисовался Зуев, который всегда лез на рожон, и заявил, что ехать должен он. Спору нет, по части силовых захватов Сереге равных не было, но идея принадлежала Виталию. В связи с чем они тут уже устроили спор. Гордеев принял соломоново решение, и отправил на дело их обоих. Правда, когда они уже садились в машину, он остановил их и приказал надеть бронежилеты. Ребята не стали отказываться, а кто-то уже протягивал им предусмотрительно прихваченные в дежурке броники и поролоновые жилетки под них. Вязов и Зуев после внесения корректив в одежду заметно прибавили в талии, но зато стали смахивать на отъевшихся братков.
      Подъехав к предприятию, они вышли из машины и принялись барабанить в ворота, желая привлечь к себе внимание сторожа. Это им удалось. Какой-то хриплый голос предложил им убираться куда подальше подобру-поздорову.
      - Ну, дай водички! В натуре, чо те жалко? Радиатор, понимаешь, протек. Мы его герметиком заделали, но без воды же не поедешь, мигом движок накроется, - принялись убеждать оперативники.
      - А вы поссыте в свой радиатор, может, поможет,- с издевкой предложил им тот же голос.
      Тут горячие уральские парни из нашего райотдела уже не выдержали. Сначала они обматерили сторожа. А потом и добрались до него. Вязов уперся руками в ворота, а Зуев вскарабкался ему на плечи, подтянулся и перемахнул на территорию. Чего уж там произошло неизвестно, только когда Серега запустил Виталия внутрь, сторож больше не язвил, а, сидя на сырой земле, хрипел и утирал кровь под носом.
      Путь для основных сил был свободен, и Вязов помигал фонариком, сигнализируя об этом. На территорию предприятия милиционеры проникали, соблюдая меры предосторожности и светомаскировку. Первыми из темноты появились бойцы из группы "Гром" и веером разбежались по двору. Внутри предприятия располагалась большая площадка, на которой отдыхали от трудов несколько легковушек-иномарок и небольшое двухэтажное административное здание с примыкающим к нему кирпичным пристроем без окон-без дверей. Административное здание и стало главной целью нашего отряда. В нем горел свет, что указывало на продолжительный график работы сотрудников "Ландыша" и давало нам надежду на успешный их арест. Впрочем, быстро выяснилось, что в здание просто так не попасть. Массивная металлическая дверь и решетки на окнах превратили его в подобие крепости. Крепость можно взять путем штурма, подкопа, подкупа или хитростью, но Гордеев, который руководил операцией, избрал другой путь. Он остановил приготовившихся к штурму парней из "Грома", зашел в будку сторожа и по прямому телефону позвонил в административное здание.
      Эх, красиво раньше умели вести переговоры о сдаче. Какие фразы произносили, исторические! "- Сдавайтесь, или наши стрелы затмят вам солнце! - Тогда мы будем сражаться в тени", "- 24 часа на размышление воля, первый мой выстрел - уже неволя, штурм - смерть. - Скорее Дунай остановится в течении и скорее небо упадет на землю, чем сдастся Измаил" и другие, не менее красивые. Увы, те романтические времена ушли в прошлое. Я присутствовал при телефонном разговоре Гордеева. Не знаю, с кем он вел переговоры, но то, что они представляли с собой мат-перемат, имел возможность убедиться. Наш начальник КМ явно не привык к подобным диалогам. Он побагровел от гнева, в сердцах бросил трубку на рычаг и рявкнул стоящим рядом сотрудникам:
      - Ну, что встали?! Идите и выкурите к чертовой матери всех из этой шарашкиной конторы!
      - Легко! - сказали ребята из группы "Гром" и отправились выполнять задание.
      Не мудрствуя лукаво, они высадили пару стекол на первом этаже, после чего забросили внутрь здания дымовые шашки и гранаты со спецсредством "Черемуха". Угарная смесь из дыма и слезоточивого газа быстро распространилась по помещениям. Под воздействием такого коктейля даже лежащие при смерти устремляются на свежий воздух со скоростью ветра.
      Спецназовцы с ухмылками встали возле дверей и приготовились укладывать штабелями тех, кто начнет выскакивать наружу. А мы заняли позицию чуть поодаль, чтобы понаблюдать, как они будут это делать.
      Однако время шло, а из здания никто не появлялся. И тут события приобрели неожиданный оборот. На втором этаже звякнуло стекло. В освещенном проеме окна показалась голова короткостриженного парня. С криком: "Получите, падлы!" он высунул наружу ствол автомата и принялся строчить вниз. Пули защелкали об асфальт, с противным визгом начали рикошетить в разные стороны. Все милиционеры сыпанули в разные стороны и попрятались кто-куда. К счастью, стрелявший почти ослеп от дыма и слезоточивого газа, а потому палил практически не глядя. Он выпустил весь рожок автомата, но продолжал торчать в окне и ругаться. Это было его роковой ошибкой. Тут же в ответ с разных концов двора застучали автоматы "громовцев" и забухали отдельные пистолетные выстрелы. Я высунул голову из-за мусорного бака, за которым нашел укрытие, и увидел какой свинцовый ливень обрушился на стену здания. Камикадзе-автоматчика им смело в первые же секунды, но пули продолжали крушить стекла и дробить кирпичи, пока в пробоине одного из окон не появилось белое полотенце на палке.
      - Прекратить стрельбу! - прогремел над двором зычный голос Гордеева.
      Пальба, словно глохнущий двигатель, разразилась еще двумя тремя чихами и стихла. Металлическая дверь здания медленно начала открываться. Мы все нацелили свое оружие на вход и замерли. Появление людей, укрывшихся в здании, произошло весьма эффектно.
      Дверь распахнулась, и взорам милиционеров предстал поразительное видение в виде молодой девушки в освещенной раме выхода. Лица ее не было видно, она закрыла его мокрым полотенцем, спасаясь от дыма и газа. Но на лицо никто и не смотрел. Взгляды всех милиционеров приковало тело, нагое и прекрасное, как у античной нимфы. Вот только за ее спиной маячил не Амур с луком, а мужик с пистолетом. Они вышли во двор, а в коридоре появилась еще одна женщина, правда, одетая. Зато ею уже прикрывались аж четверо мужчин, вооруженные автоматами АК и пистолетами-пулеметами на подобии "Узи". Я не помнил какие именно виды деятельности руководители фирмы "Ландыш" записали к себе в устав, но ведения боевых действий там точно не было. Однако вооружились они здорово, хотя нас этим не напугаешь. Хуже было другое.
      Заложники - это очень серьезный сдерживающий фактор. А женщины явно были у мужчин в заложниках. По всем писаным и неписаным правилам мы не должны были стрелять в данной ситуации, чтобы не подвергать их жизнь опасности. Поэтому легко было предсказать сценарий дальнейших событий с переговорами и компромиссами. Но его неожиданно поломала обнаженная девушка, идущая впереди. Она наступила на битое стекло, вскрикнула и на одной ножке запрыгала в сторону. Шедший позади нее мужчина резко дернул рукой с пистолетом ей вслед. Может быть, он и не собирался стрелять, только этого никто и никогда не узнает точно. Неподалеку от меня из укрытия бахнул выстрел, и мужик кулем повалился на асфальт. Позже выяснилось, что кто-то из наших оказался отменным снайпером, и подстрелил злодея, как белку, - в глаз, чтобы шкурку не портить.
      Этот выстрел вызвал цепную реакцию. Тут же началась громкая пальба со всех сторон.
      На нашей стороне было не только численное преимущество и вера в правоту дела, но и удачное расположение. Мы рассредоточились, находились в укрытиях и в темноте. А вот боевики из "Ландыша" оказались на открытом месте и на них падали отблески света из здания. Впрочем, они не растерялись и предприняли попытку организованного отхода. Двое из них потащили одетую женщину обратно в здание, а двое других прикрывали их отход, поливая длинными очередями из АК пространство вокруг. Пули носились по двору, словно разъяренный осиный рой. Но едва у парней иссякли рожки, как сразу закончились их дни на этом свете. Оба они, обливаясь кровью, рухнули вниз и затихли. Зато двум их товарищам удалось таки прорваться в здание и закрыть за собой металлическую дверь. Мы боялись зацепить оставшуюся в их руках женщину, поэтому не смогли помешать.
      Итак, первый раунд закончился в нашу пользу. Противник лишился четырех человек, одной заложницы и вынужден был уйти в глухую защиту. Однако до полной победы было еще далеко. В руках бандитов осталась женщина, которую тоже нужно было спасти. По идее в данной ситуации следовало остановиться, поставить в известность высокое руководство и ждать прибытия спецподразделений, обученным проведению операций по вызволению заложников. Но никто из наших даже мысли не допускал, чтобы переложить ликвидацию бандитов на чужие плечи. Покушение на родной райотдел и оказанное вооруженное сопротивление сделали завершение разборки с бандитами делом чести. Если мужики, укрывшиеся в здании, рассчитывали посредством заложницы диктовать нам условия, то они ошиблись. Нашим ребятам было уже плевать на собственную безопасность и нарушение инструкций, их общее настроение можно образно передать поговоркой выпивох: "Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!".
      Пока шла подготовка к штурму ангара, мы с Вязовым оказали первую помощь спасенной девушке - перевязали ей ногу носовыми платками и дали старый милицейский плащ, чтобы прикрыла наготу. От всего пережитого у нее началась истерика. И сразу стало понятно, что первое впечатление действительно обманчиво. Теперь девушка совсем не напоминала нимфу, а скорее была похожа на фурию, злобно костерившую все и всех. Даже нас, которые, казалось бы, не сделали ей ничего плохого.
      Впрочем, нам уже стало не до нее. Ребята начали штурм. И начали весьма эффектно. По команде Гусева вдруг разом заработали движки около десятка автомашин. В том числе и тех, которые принадлежали "Ландышу" и находились во дворе. Их безжалостно вскрыли и, раскурочив замки зажигания, завели. Автомашины выстроились в линию напротив здания и врубили дальний свет. Потом тросами выдернули несколько решеток с окон на первом этаже. Первыми внутрь здания устремились бойцы из "Грома", а за ними полезли и все остальные. В помещениях не выветрились до конца "Черемуха" и дым, поэтому глаза пощипывало, но то были мелочи в сравнении с ожиданием выстрела из-за каждого угла. Зачистка здания проводилась не спеша с, соблюдением максимальных мер безопасности. Прежде чем войти в комнату, ее расстреливали, потом включали свет и осматривали. Так постепенно переходили из одного помещения в другое, в одном из которых обнаружили труп бесшабашного автоматчика, открывшего по нам огонь со второго этажа. Мы проверили все административное здание, осмотрели подвал с сауной, где нашли следы недавнего застолья и одежду спасенной нами заложницы. Однако противника нигде не было. Кто-то обнаружил закрытую дверь, ведущую в пристрой. Во всей вероятности, бандиты укрылись в нем.
      Гордеев собрал нас и коротко изложил свой план действий, главная идея которого заключалась в подавлении противника огнем. Нас было больше, и это преимущество следовало использовать. Высадить обычную деревянную дверь в пристрой для нас особого труда не составило. За ней оказался небольшой коридорчик, заканчивающийся еще одной деревянной дверью. Кто-то дал по ней очередь, и она тут же открылась, демонстрируя за собой черное чрево какого-то помещения.
      - Давай, ребята, они наверняка здесь. Огонь! - махнул рукой Гордеев и отступил в сторону.
      И мы дали. Из всех стволов. Правда, стреляли намеренно поверху, чтобы не задеть заложницу. В темноте что-то лязгало, звенело, пули со свистом врезались в стены, рикошетили во все стороны.
      Начальник КМ снова дал отмашку, останавливая стрельбу, а потом громко крикнул:
      - Сдавайтесь! Вылезайте по одному с поднятыми руками, а не то здесь вас и похороним!
      Неожиданно в пристрое вспыхнул свет, и уцелевшие неоновые лампы осветили большое производственное помещение. Оказалось, что здесь располагается подпольный водочный цех. Наша огневая обработка нанесла ему приличный ущерб. Всюду на полу валялись осколки бутылок, струйками из пробоин в пластиковых бочках тек спирт, а лужи прозрачной жидкости на полу быстро увеличивались в размерах, распространяя вокруг столь привычный нам сивушный дух.
      Из-за штабелей ящиков с готовой продукцией раздался голос:
      - Эй, менты, погодьте шмалять. Давай поговорим.
      - Ну, говори, - разрешил Гордеев.
      Неожиданно один из штабелей ящиков с водкой отъехал в сторону. Оказалось, что он стоит на тележке. А за ним нашему взору предстала та самая вторая женщина, привязанная к станку для укупорки пробок. Рядом с ней стоял мужчина. Он был без оружия, но в одной руке держал зажигалку, а во второй бутылку, из которой демонстративно поливал одежду пленницы.
      - Один выстрел, и я ее заживо поджарю! - предупредил он.
      - Ладно. Никто пока не стреляет. Говори, чего хочешь? - крикнул Гордеев.
      - Для начала хочу выйти отсюда целым и невредимым. Или вы меня выпустите, или я здесь такой костер устрою, что мало не покажется.
      - Устраивай, - пожал плечами начальник КМ. - Только тогда вам уж точно крышка. А так еще имеете шанс отделаться тюремным сроком. Даю минуту на размышления, если не сдадитесь, я вас сам подожгу!
      Такого ответа начальника КМ его оппонент не ожидал, и явно растерялся. Но неожиданно ему на помощь пришла заложница. Она начала кричать:
      - Спасите меня! Помогите, пожалуйста. Я не хочу умирать.
      До того она рассматривалась лишь как пешка в жестокой мужской игре, а теперь вдруг голосом дала понять, что является живым человеком, которого намереваются не снять с доски, а лишить жизни. Гордеев заскрежетал зубами. Жалостливый голос женщины проникал ему в душу и разрушал решительный настрой на уничтожение бандитов любой ценой. Но тут к нему тоже пришла помощь. В лице Вязова. Тот протиснулся к начальнику КМ и попросил:
      - Валерий Константинович, можно я с жуликами поговорю? Кажется, я одного из них знаю.
      Гордеев покачал головой и заметил:
      - Хорошие у тебя знакомые, Виталий. Ладно, поговори. Может быть, сумеешь убедить их сдаться.
      Вязов выступил вперед и крикнул:
      - Эй, Валера! Узнаешь меня?
      Мужчина с зажигалкой в руках вгляделся в его сторону, потом усмехнулся и ответил:
      - Тебя, Виталий, я узнаю всегда. У меня на твой счет большой должок накопился.
      - Тогда дам тебе шанс поквитаться. Отпусти женщину, а я займу ее место. Полагаю, что меня тебе будет убить гораздо приятнее.
      - Искушаешь, змей. А где гарантия, что ты опять какой-нибудь фокус не припасешь, вроде стреляющей ручки?
      Я с первых слов Вязова догадался, что он разговаривает со своим бывшим компаньоном и похитителем, а теперь, после упоминания ручки, окончательно убедился в этом. Между тем, Виталий заверил Валерия, что никаких фокусов демонстрировать не собирается и даже пообещал принести для себя наручники в случае обмена. Тот немного помялся, но, видимо имел действительно большой зуб на моего напарника, поэтому согласился на предложение.
      Риск - привычный атрибут милицейской работы, и большинству сотрудников приходится в той или иной степени ему подвергаться за время службы. А вот благородное самопожертвование - удел избранных. Далеко не каждый согласится добровольно подставить свою грудь под пулю вместо чужой. Однако я всегда подозревал, что инстинкт самосохранения у Вязова развит слабовато. Едва получив согласие на обмен, он без колебаний сунул мне в руки свой пистолет и шагнул в цех.
      Правда, там переговоры об освобождении женщины продолжились. Валера опасался подвоха, но, в конце концов, все же отвязал и отпустил женщину. Обредшая свободу дама бросилась к выходу, а Виталий занял ее место в плену. Он самолично отдал Валерию наручники и протянул руки, чтобы тот их застегнул. Однако даже скованный Вязов представлялся бандитам опасным. Во всяком случае, бывший компаньон просунул ему меж рук крюк тельфера и вздернул его на железной цепи, вроде как на дыбе. У нас просто пальцы чесались о спусковые крючки при виде такого издевательства над товарищем, однако приходилось сдерживать эмоции, чтобы не навредить ему еще больше. Теперь, судя по всему, предстояли долгие и нудные переговоры. Вот только сам Вязов не желал терпеть и ждать. То, что они предпринял, стало полнейшей неожиданностью и для нас, и для бандитов.
      Валера, убедившись, что Виталий безвольно висит на крюке тельфера, отвернулся. А пленник вдруг резко взмахнул ногами и заехал ему в спину, отчего тот отлетел на несколько метров вперед и свалился в водно-спиртовую лужу. А Виталий расцепил руки и спрыгнул с крюка. Никакого трюка в духе Гудини в его освобождении от наручников не было. Просто к нам в райотдел поставили партию бракованных этих самых наручников, у которых цепочка держалась на честном слове и только для виду. Наверное, Вязов, только памятуя о качестве браслетов, предлагал добровольно их надеть на себя.
      Приземлившись на пол, Виталий резко толкнул тележку со стоящими на ней ящиками водки, и они со звоном повалились на другой штабель, за которым, вероятно, прятался невидимый нами, но обнаруженный Вязовым, второй бандит.
      Тут уже пришла и наша пора появиться на сцену. "Громовский" авангард ринулся в цех, поливая из автоматов по ящикам с водкой. Грохот и звон стоял неописуемый. Еще немного и нам удалось бы обезвредить бандитов, но те очень сильно не желали сдаваться. По крайней мере, один из них - Валера. Все еще лежа на бетонном полу, он чиркнул зажигалкой. "Zipo" в его руках сработала моментально. А разлитая по полу водно-спиртовая смесь тут же занялась огнем. Синеватые язычки пламени быстро устремились в разные стороны. Картина получилась на заглядение. Лучшей иллюстрации для выражения "гори все синим пламенем" трудно даже представить. Вот только Вязову было не до эстетских созерцаний. Выпрыгнув из огненного круга, он бросился нам навстречу и заорал:
      - Назад! Сейчас рванет!
      Мы остановились. Потом, после короткого замешательства ломанулись обратно. Взрыв действительно не заставил себя ждать. Мы едва успели выскочить из цеха, как сначала послышался протяжный звук "У-у-у-у", затем по коридору пронеслась горячая волна спрессованного воздуха, которая подхватила меня и отшвырнула назад. Только после этого послышался оглушительный грохот. Едва он затих, я крикнул:
      - Виталий, ты где?!
      Но не услышал сам себя - уши заложило. Однако вопрос мне повторять не пришлось. Кто-то сбоку тронул меня за плечо. Я повернул голову и увидел смеющиеся глаза Виталия и его беззвучно открывающийся рот.
      Э П И Л О Г
      Наше с Вязовым состояние было оценено медиками, как легкая контузия. К счастью, никто из наших ребят, принимавших участие в операции, тоже серьезно не пострадал, хотя взрывом бутлегерский цех разнесло основательно. Пожар в нем продолжался еще несколько часов, поэтому обнаруженные трупы бандитов превратились в настоящие головешки.
      А спасенные нами женщины оказались проститутками по вызову. Они рассказали, что ранее уже бывали, на предприятии, где размещалась фирма "Ландыш", и прежние визиты заканчивались благополучно, с физическим и материальным удовлетворением сторон. Поэтому мы могли лишь предполагать, что же побудило сотрудников "Ландыша" совершенно непредсказуемо взять путан в заложницы и оказать нам ожесточенное вооруженное сопротивление. По мнению Вязова агрессивный настрой создал им Валера, зачем-то вернувшийся к нам в город. Последнее время он находился в бегах, возможно, на этой почве у него начала развиваться "шиза" с обостренной манией преследования. Виталий считал, что именно Валера отправил Ячкина с гранатометом к нашему райотделу с целью ликвидации ненавистного ему опера по фамилии Вязов. Определенные резоны в этой версии имелись, и косвенно она подтверждалась показаниями недавних заложниц.
      Когда мы нагрянули на предприятие, дамы отдыхали с господами из "Лотоса" в сауне. Со слов женщин, именно Валера больше всех кричал, что ментов надо мочить, мол, хороший мент - это мертвый мент и тому подобное. Потом он начал искать измену и решил, что ментов на него навели путаны, после чего распорядился взять их в заложницы. А одной из них, той, которая начала возмущаться и качать права, не позволил одеться.
      После освобождения женщины клятвенно заверили наших ребят, что теперь будут любить милицию всей душой и выцарапают глаза любому, кто станет ее хаять. Уже одно это просветление двух заблудших путанских душ делало нашу работу не напрасной.
      В суете и текучке будней события той памятной ночи со стрельбой и взрывом бутлегерского цеха вскоре отошли на второй план. Дни шли за днями, и как-то незаметно подкрался миллениум.
      Новый 2000-й год мы с Вязовым справляли вместе. Можно сказать, семьями. Пока моя жена и Жанна колдовали в большой комнате над праздничным столом, я и Виталий разминались коньячком и курили, купленные по случаю праздника, легкие сигары, как в кино, макая их кончик в бокал. В душе царили спокойствие и умиротворение.
      - Эх, хорошо сидим, - отметил Вязов. - Вот ради таких минут и стоит жить.
      - Жить, в принципе, стоит, - развил тему я.
      - А еще очень важно, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, - добавил Виталий.
      - Ну, положим, цель и смысл жизни у каждого свои. Вот Профессор считает день прожитым зря, если не удастся выпить. Для бутлегеров цель загнать побольше "паленой" водки, а смысл нашей жизни, по аналогии, получается в том, чтобы поймать и посадить побольше бутлегеров. Только я не считаю, что это то, ради чего стоит жить. Мелковато как-то.
      - А ты посмотри на данный вопрос под другим углом зрения. В государственном масштабе. Мы с тобой стоим на страже экономики России. И в тех 5 тысячах подпольных цехах, ликвидированных милицией в уходящем году, есть и доля нашего труда.
      - Эх, еще бы знать, сколько цехов нам еще нужно накрыть, чтобы легальный сектор алкогольной продукции составил все сто процентов, а не 60, как сейчас. Возникает ощущение, что с гидрой какой-то боремся. Чем больше бутлегеров сажаем, тем больше их появляется. И от этого смысл нашей жизни и работы становится совсем малопонятным.
      - А знаешь, Игорь, я считаю, что не зря вернулся в милицию. Как бы нас не критиковали и хаяли, а все же мы делаем очень важное и нужное дело....
      Развить свою мысль Вязов не успел. На кухню вошли наши любимые женщины и позвали к праздничному столу.
      Этот новый, 2000-й год мы и вся наша страна встречали, как обычно, с надеждой на лучшее.