- Клянусь, что я не предавал интересов службы БЭП и своих коллег!
      - Ну, вот видишь, Игорь, две здоровые клетки - ты да я, мы знаем. А это уже немало. Согласно статьи 35 УК РФ, два человека считаются группой. Во избежание проколов я предлагаю на ближайшее время ограничить круг посвященных в детали работы по рынку только членами нашей группы, тобой и мной. Как это не прискорбно, но, пока не вычислим гада, который нас продал, и не набьем ему морду, придется ввести режим повышенного недоверия. Теперь будем делать как комитетчики: кто бы ни вошел, все бумаги сразу или в сейф, или переворачиваем лицевой стороной вниз. На случай прослушки - в кабинете планы не обсуждаем, только на улице, и никаких лишних базаров по телефону.
      Режим повышенного недоверия быстро принес свои плоды. Коллеги сразу обратили внимание на наше суетливое переворачивание бумаг при их появлении и, похоже, обиделись. В милиции никогда не пользовались пониманием и вызывали усмешку потуги фээсбэшников напускать флер секретности на каждый пустяк. Поэтому, когда мы начали действовать подобными методами, это было расценено как противопоставление себя коллективу, где все зижделось на доверии. Верить в то, что у нас в отделении жулики завербовали стукача никто не хотел, очень уж противна была сама мысль об этом. Один лишь Петрович нас понял и поддержал.
      - Ребята, - сказал он нам. - Если предатель завелся в моем подразделении, обещаю сделать все, чтобы вывести его на чистую воду. А пока разрешаю вам вести дальнейшую работу на рынке по индивидуальному плану. Освобождаю вас от рассказа о своих планах на оперативке. И вот еще что. Кроме вас двоих, во все детали мероприятий в отношении Зубарского был посвящен только я. Отныне разрешаю не согласовывать свои действия со мной. Чем меньше круг посвященных, тем лучше. Но любую помощь и содействие я вам окажу. В общем, дерзайте, парни. Если сумеете прижать Зубарского, то, возможно, сумеете узнать у него имя той гниды, которая вас сдала.
      И все же, несмотря на испорченные отношения с коллективом, режим тотального недоверия себя оправдал. Зубарского на четвертый раз мы взяли. Получив информацию, что передача денег назначена на воскресенье, в райотделе не сказали об этом ни одной живой душе, а, напротив, всем рассказывали будто бы собираемся в выходные на рыбалку. Сами же в воскресенье приехали на базу ОМОН и напрямую договорились об оказании помощи с ребятами, которые уже ездили с нами на рынок.
      Все прошло как по маслу. Зубарский на сей раз взял плату за аренду как с Анны, так и с Екатерины. А потом омоновцы в мановение ока проложили нам путь через тела новых охранников, положенных на пол лицом вниз, до дверей кабинета директора. Зубарский был просто в шоке. Он так старательно тихарился, а менты, один хрен, опять зашухарили его малину. Семен Маркович растерялся до такой степени, что даже не смог внятно объяснить появление у него в сейфе, обнаруженных нами денег. Только талдычил, что это провокация, он будет жаловаться. Версия - будто ему подкинули деньги в запертый сейф, не выдерживала никакой критики и отдавала мистикой. Такое поведение директора наталкивало на мысль, что он уверился в невозможности повторного его задержания с поличным, надеясь на своевременное предупреждение о милицейских кознях, плетущихся по отношению к нему.
      Мы доставили Зубарского в райотдел и подробно допросили его. Адвокат Зигельбаум, видимо, выехал из города по случаю выходного погожего дня, поэтому его сотовый телефон не отвечал. От привлечения другого адвоката директор рынка отказался, поэтому беседу с ним проводил Вязов с глазу на глаз. Я в это время в другом кабинете допрашивал арендаторов.
      Позднее Виталий рассказал, как в ходе допроса пытался выведать у Семена Марковича кто сдал ему нас, а тот усиленно интересовался человеком, настучавшим на него. Их психологический поединок закончился вничью. Ни тот, ни другой своих источников информации не выдали. В конце концов, Вязову эта игра надоела, он вынес постановление о задержании Зубарского на трое суток и препроводил его в камеру.
      СВИДАНИЕ С РЕФЕРЕНТОМ
      В понедельник утром у нас в кабинете раздался телефонный звонок. Вязов нажал кнопку громкоговорящей связи, и мы услышали:
      - Алло. Мне нужен Виталий Иванович.
      - Я слушаю, - Виталий отключил громкоговорящую связь и снял трубку.
      - Здравствуйте, Виталий Иванович. Это Ирина.
      - Здравствуйте. Только уточните, пожалуйста, какая именно Ирина?
      - Та, которую вы называли "госпожа референт". Теперь вспомнили?
      - Теперь вспомнил. Вы по поручению своего шефа звоните?
      - Нет, я звоню сама по себе. Мой шеф тут абсолютно не при чем. У меня к вам дело.
      - Излагайте.
      - Это очень деликатное дело и оно касается вас тоже, поэтому мне бы не хотелось обсуждать его по телефону. Давайте встретимся сегодня вечером, посидим где-нибудь, и я вам все расскажу.
      - Давайте встретимся. Только предупреждаю сразу, в ресторан я вас сводить не смогу по причине тяжелого финансового положения, но пивом угощу, если пожелаете.
      - Вот и замечательно. Тогда давайте встретимся в пивбаре на углу улиц Волочаевская и Самородная. Там подают мой любимый сорт пива "Миллер". Часиков в восемь вас устроит?
      - Устроит. До встречи, - сказал Вязов и положил трубку.
      После этого он немного помолчал, о чем-то раздумывая, потом поднял глаза на меня и спросил:
      - Игорь, у тебя не найдется в займы ста рублей. Пообещал даму угостить пивом "Миллер". Черт знает, сколько оно стоит.
      - Сотни нет, но полтинник ссужу, - ухмыльнулся я. - Только, Виталий, говорят, криминальные авторитеты очень ревниво относятся к связям своих подружек с ментами. Напьетесь с Ириной пива, в сон потянет, окажетесь в одной постели. А если об этом узнает Колчедан, скандала не миновать.
      - Ерунда, - отмахнулся Вязов. - Это чисто деловая встреча. Я уверен, что Колчедан сам и послал ее на свидание со мной.
      Следуя неписаным правилам ритуала свиданий, Ирина, как представитель слабого пола, малость опоздала. Виталий предвидел это и запасся газетой. Он так увлекся чтением, что не сразу заметил появление в пивбаре своей дамы.
      - Привет! - раздался голос Ирины возле него.
      Вязов поспешно поднялся. Подвинул стул женщине, помогая ей сесть.
      - В городе такие ужасные пробки.....,- из вежливости объяснила причину своего опоздания Ирина и крутанула на пальце брелок с ключами от автомобиля.
      - Ничего. Говорят, чем дольше ожидание встречи, тем она приятнее, улыбнулся Виталий. - Что будем пить?
      - Ну вот, ты уже забыл мой любимый сорт пива, - притворно вздохнула женщина. - Будем пить пиво "Миллер".
      - Я не забыл. Просто некоторые люди за рулем пиво не употребляют. Вот и решил уточнить.
      - А я надеялась, что обратно мы уедем вместе, и ты будешь защищать меня от придирчивых гаишников.
      Виталий засмеялся, ничего не сказал и отправился к стойке бара за пивом. Когда он вернулся с кружками в одной руке и сушеными креветками в другой, дама сосредоточенно изучала какую-то статью в его газете.
      - Ничего себе! Представляешь, Брынцалов включил в избирательный список "Русской социалистической партии" под первым номером себя любимого, под вторым - Игоря Брынцалова, под третьим Юрия Брынцалова, под восьмым Татьяну Брынцалову, под десятым - Наталью Брынцалову и под шестнадцатым Александра Брынцалова. Всех своих родственников в думу хочет пристроить, поделилась мнением от прочитанного она.
      - Политика - удел богатых людей. Если у человека есть деньги, он может профинансировать избирательную компанию своей жене, если есть большие деньги - то и теще, а если сумасшедшие деньги - то и двоюродному брату тещи первой жены. Надо полагать, у Брынцалова деньги водятся в немалом количестве. Он создал идеальную сферу бизнеса, выпуская одновременно и водку, и лекарства. Если исходить из постулата "пить - здоровью вредить", то благодаря его продукции люди сначала подрывают свое здоровье, а потом его поправляют, причем за все платят деньги.
      - М-да, интересно, - покачала головой Ирина и вдруг спросила: Виталий, а ты бы хотел стать депутатом?
      - А что, у тебя есть контрамарка в Государственную Думу? - с усмешкой ответил вопросом на вопрос Вязов.
      - Нет, я серьезно. В Государственную Думу, конечно, мы тебя протолкнуть сразу не сможем, а вот в городскую можно попробовать. А что? Человек ты внешне привлекательный, с положительной биографией, если тебя должным образом раскрутить, соберешь неплохой электорат. Ну, а дальше, когда освоишься в политике, поднатореешь в законотворчестве, может быть, и выдвинем тебя в Госдуму.
      - Ирина, а мы - это кто?
      - Мы - это организация, в которую входят многие очень и очень влиятельные люди в городе.
      - А руководит ею, надо полагать, господин Пахомов?
      - Да.
      - И зачем же Пахомову, не самому законопослушному представителю общества, благодетельствовать менту, то бишь мне?
      - Во-первых, так поступить ему рекомендовала я. Все-таки я же его референт, и должна давать умные советы.
      - А ничего пивко. На счет него твой совет попал в точку. А вот на счет меня - вряд ли. Ты же меня совсем не знаешь. Видишь второй раз в жизни.
      - А вот и ошибаешься, Виталий. Я о тебе очень многое знаю и вижу тебя не второй раз.
      - Да ну?
      - Я несколько раз видела тебя с Мариной на презентациях год назад. Завидовала вам страшно. Вы смотрелись потрясающе красивой парой, всегда были веселыми, улыбались, смеялись. И никого не замечали вокруг. Потому ты меня и не запомнил. Для Марины я была мелкой сошкой, хотя она и знача, что я работаю у Пахомова. Она всегда отличалась повышенным самомнением и высокомерием. Слушай, Виталий, а, правда, говорят, что именно ты ее посадил?
      - Нет, не я. Но ребята из нашего отделения.
      - Ну вот, такую красивую легенду разрушил. Лучше бы я не спрашивала.
      - Какую легенду?
      - Да так. Просто рассказывали, будто бы она тебя приревновала и пыталась отравить. А ты в отместку раскопал кое-какие из ее делишек и отправил любимую в тюрьму.
      - Ерунда. Твой информатор насочинял шекспировских страстей. Все было гораздо банальнее и проще. Правда, был случай, когда она нас с Игорем усыпила посредством клофелина, но любовь и ревность тут ни при чем. Свой срок Маринка получила вполне заслуженно, хотя я и сейчас вспоминаю ее с теплотой. И что ты еще обо мне знаешь?
      - Очень многое, Виталий, очень многое. У меня на тебя целое досье имеется.
      - Как интересно! И компромат в нем есть?
      - Есть кое что.
      - Можно подробней?
      - Можно. Вот, например, не так давно ты в одном загородном коттедже одного человека застрелил. И якобы скрыл данный факт от всех. Это правда?
      - Ирина, а ты не допускаешь, что это такая же легенда, как та, что тебе рассказывали обо мне и Марине.
      - Допускаю. И даже допускаю, что в коттедже с твоей стороны была самооборона. Но вот какая загвоздка имеется. Говорят, при этом происшествии присутствовали еще четыре человека. Один из них мертв, а остальные трое утверждают, якобы, с твоей стороны была не самооборона, а хладнокровное убийство. И еще говорят, что в некой банковской ячейке лежат их письменные показания на сей счет и ручка болгарского производства, из которой был произведен выстрел, с твоими отпечатками пальцев.
      - Слушай, и, правда, у тебя интересное досье на меня собрано. Нельзя ли на него взглянуть?
      - Извини, Виталий, нельзя. Даже при всей моей симпатии к тебе.
      - Странная ты женщина, Ирочка. Не пойму я тебя. То ты меня соблазняешь мифическим депутатством, то пугаешь обвинением в мифическом убийстве. Давай начистоту. Что ты, или вернее Колчедан от меня хочет?
      - Пустяк. Прекращение уголовного дела в отношении Зубарского. И недопущения в дальнейшем репрессий со стороны ОБЭП к подконтрольным нашей организации структурам.
      - Не слишком ли много он хочет от простого опера. Я не могу отвечать за все ОБЭП.
      - Естественно. Имеется в виду исключительно содействие нам в пределах твоей компетенции. А со своей стороны мы обещаем принять меры для выдвижения тебя на ближайших выборах кандидатом в городскую Думу. Депутатская неприкосновенность обеспечит тебя защитой от недоброжелателей, если кто-нибудь из них пожелает выдвинуть против тебя обвинения по поводу происшествия в загородном коттедже. Как видишь, мы предлагаем честную игру.
      - Да, Ирочка, умеешь ты мужчину заинтриговать. Пожалуй, надо еще пивка взять. Ты как?
      - Я за, - кивнула женщина и мощным глотком осушила свою кружку.
      Виталий прогулялся до стойки, купил еще пива и пачку сигарет. Вернувшись обратно за столик, он некоторое время помолчал, подумал, потом возобновил разговор.
      - Послушай, Ирочка, просвети: зачем Колчедану весь этот сыр-бор разводить вокруг моей персоны? Не проще ли меня вывести из игры каким-либо способом, чем обхаживать, толкать в политику и все такое-прочее?
      - Проще - не значит лучше, - назидательно заметила женщина. - Тимофей Васильевич - очень умный и прозорливый человек. Он действительно старается действовать во благо людям и городу. То, что сейчас творится: дикая коррупция во всех эшелонах власти, беззастенчивое разворовывание государственных средств и ресурсов, эпидемия наркомании ему так же отвратительно, как и всем честным людям. Поэтому он душой болеет за наведение порядка в государстве и пытается что-то сделать для этого. Поверь, он не против милиции, а лишь хочет, чтобы она работала более эффективно и получала достойное вознаграждение за свой нелегкий труд, а не подачки в виде взяток.
      - Красиво. Просто рекламный ролик какой-то.
      - Это не реклама. Это программа действий. И она уже осуществляется. Тимофею Васильевичу удалось объединить многих очень умных и влиятельных людей в нашем городе, которые, как и он, искренне желают перемен к лучшему. Согласованы вопросы финансирования организации со стороны банков и крупных промышленных предприятий, обеспечена поддержка намеченных начинаний во властных структурах. И сейчас первоочередная задача - создание команды единомышленников, которая эти начинания будет проводить в жизнь. А тебе, Виталий, предлагают стать членом данной команды.
      - За что же мне такая честь? - развел руками Вязов.
      - Один из наших известных олигархов Потанин начал свое восхождение в элиту бизнеса с того, что привлек в свою команду самых умных и квалифицированных специалистов, переманивая их из других организаций высочайшими окладами. Но затраты Потанина быстро окупились. Он стал одним из богатейших людей у нас в стране. Таким образом, хорошая квалифицированная команда - залог будущего успеха. А привлечь тебя на свою сторону Тимофею Васильевичу посоветовала я. Проанализировала собранную на тебя информацию и решила, что твой потенциал значительно выше, нежели должность оперативника ОБЭП. Хотя на первых порах ты можешь быть нам полезен и на своем рабочем месте.
      - Знаешь, Ирочка, нечто подобное я уже слышал года полтора назад. Когда я впервые встретился с Мариной, она примерно теми же словами убеждала меня потрудиться на благо ее папаши, вора в законе.
      - Да, я в курсе этого и знаю, что ты отказался.
      - И знаешь, что Джавдет, ее папахен, мне миллион рублей предлагал?
      - Нет, вот об этом я не слышала. Что же ты ему ответил?
      - Предложил засунуть свой миллион себе в задницу.
      - После чего он организовал покушение на тебя?
      - Да. А ты действительно весьма осведомленная на мой счет особа. Но, если так хорошо знаешь мою биографию, как же не поняла, что я не продаюсь и ничьих угроз не боюсь?
      - Существует избитая истина, что продаются все, только у каждого своя цена.
      - Не обижайся, Ирочка, но существует еще и народная поговорка: "по себе людей не судят". Понятно, что ты под Колчедана легла не по любви, а по расчету. Только меня с собой не ровняй и по своим меркам не суди.
      - Зря ты так, Виталий. Я ведь тебе искренне симпатизирую. Знаю, что ты очень гордый и уважаю за это. Если хочешь знать, я так и сказала Тимофею Васильевичу: "Он настолько горд, что отвергнет любые деньги, которые вы ему предложите. Единственное чем вы сможете привлечь его на свою сторону, это увлечь высокой идеей и предложить достойное положение в обществе.
      - Перемудрила ты, Ирочка, перемудрила. Нам, ментам, на высокие идеи и положение в обществе наплевать. А Колчедану передай: никаких благодеяний мне от него не нужно, и, если не хочет неприятностей, пусть не пробует меня пугать или шантажировать. Джавдет попытался на меня давить, так я его потом в Голландии достал и посадил. Как бы с господином Пахомовым того же не получилось. Все понятно?
      - Да.
      - Тогда, Ирочка, допивай пиво и пошли. Отвезу тебя домой, чтобы гаишники ненароком прав не лишили за управление транспортным средством в нетрезвом состоянии.
      - Спасибо, не нужно меня отвозить. Доберусь как-нибудь сама.
      - Нет проблем. А я думал, что ты меня еще домой пригласишь на рюмку чая. Такой приятный вечер было бы здорово закончить в одной постели.
      - Не пошли, Виталий. У тебя денег на меня не хватит.
      - Ну, извини. Я думал, ты меня любишь, а ты, как настоящая профессионалка, сразу про деньги.
      - Пошел к черту, Вязов!
      - Да я не сильно и напрашиваюсь. Ты же меня первая пригласила на свидание.
      - Теперь понимаю, что сделала глупость! - заявила Ирина.
      Потом чуть помолчала, подумала, махнула рукой и добавила:
      - А плевать! Сделаю еще одну.
      Достав из сумочки ключи от машины, она бросила их на стол перед Вязовым и сказала:
      - Поехали ко мне!
      МАМЕД - ПОДЛЫЙ ОТРАВИТЕЛЬ
      На следующий день утром Виталий прибыл на работу небритым и невыспавшимся. Он сразу же предупредил:
      - Если позвонит Жанна, а меня не будет на месте, скажи, что ночью я был в засаде.
      - В "засаде", которая от слова "засаживать"? - усмехнулся я.
      - Какой ты пошлый, Игорь. Ты меня сегодня не доставай, ладно.
      - Хорошо, - пожал плечами я.
      Вязов с затуманенным взглядом открыл сейф и невидяще уставился в его нутро, надо полагать, все еще находясь под впечатлением ночных страстей. Потом, улыбнувшись чему-то своему, он пришел в себя, закрыл сейф, так ничего из него не достав, и заметил:
      - Знаешь, Игорь, я никогда жуликам не завидовал. Ни их деньгам, ни роскошным тачкам, но всегда восхищался их селекционной работой. Где только они умудряются столь классных девчонок подбирать?
      - Ты о колчедановской референтше что ли? Ну видел я ее, ничего особенного, - заметил я.
      - Внешнее впечатление не всегда соответствует внутреннему содержанию. В постели эта женщина - огнедышащий вулкан, кипящая лава. Огонь, порох, ракета! Ничего подобного в жизни я еще не испытывал.
      - Рад за тебя. Ладно, бери ежедневник, пошли на оперативку.
      Во второй половине дня из прокуратуры вернулась следователь Вера Феоктистовна, которая вела наше дело в отношении Зубарского. Приехала она чуть не плача. Ей, весьма уважаемой и почитаемой в райотделе женщине предпенсионного возраста, стало весьма обидно от беспардонного наезда прокурора, и она пришла пожалиться к Петровичу.
      - Как девчонку сопливую меня отчитал, - рассказывала Вера Феоктистовна. - Ругался словно сапожник. "Какого хрена, - кричит, - вы опять ко мне с этим делом приперлись! Вы что там, в милиции все такие глупые что ли?! Я вам в прошлый раз русским языком сказал: не дам санкции на арест Зубарского, а вы ко мне снова с тем же самым заявляетесь!" Я ему пытаюсь объяснить: так, мол, и так, открылись новые обстоятельства преступной деятельности директора рынка. А прокурор меня чуть ли не матом. "Вы, - говорит, - там у себя в райотделе совсем охренели! Какое право вы имеете возбуждать на Зубарского новое уголовное дело и опять задерживать его, если преступление, которое вы вменяете ему, про-дол-жа-е-мо-е! Понимаете вы это?!" В общем, прокурор дело у меня забрал. Сказал, что вынесет по нему постановление о прекращении за отсутствием состава преступления, а так же направит письмо в РОВД для проведения в отношении меня и вас, Владимир Петрович, служебного расследования.
      - Это почему?!
      - Да потому, что не имели мы права возбуждать по Зубарскому несколько дел и трижды задерживать его в порядке ст. 122 УПК. Кстати, хоть ругань и не делает ему чести, но прокурор прав. Я должна была сама раньше разобраться в этом, но поддалась горячей настойчивости ваших сотрудников. Теперь буду с вашими материалами детально разбираться, больше вы мне такой свиньи не подложите.
      - Подождите, подождите, Вера Феоктистовна. У нас и в мыслях не было вас поставлять. Давайте разберемся. Разве можно трактовать действия Зубарского, как продолжаемое преступление?
      - Не можно, а нужно.
      - Предположим, у него имелся умысел получить коммерческий подкуп от пяти коммерсантов. Мы это фиксируем, возбуждаем дело, задерживаем директора рынка. Он возвращается из ИВС на свободу и снова получает коммерческий подкуп. Разве эти действия охватываются общим умыслом?
      - Охватывается. Его умысел направлен на получение коммерческого подкупа от арендаторов в принципе. И от скольких из них он его получит, неважно. Нельзя было возбуждать в отношении Зубарского три уголовных дела и трижды применять к нему задержание "по сотке". Теперь получилось, что за одно преступление он отсидел 9 суток, что является грубым нарушением законности.
      - Ничего не понимаю. А как же тогда, Вера Феоктистовна, наши коллеги из ОУР делают? У них же в систему вошло не позволять выпускать опасных бандитов из СИЗО путем предъявления им обвинений по дополнительным фактам. Судья выпускает бандита из под ареста, а они хлоп тому новое обвинение, и, будьте добры, пожалуйте обратно в камеру. Только так и противодействуют гуманности наших судов, иначе те бы давно уже всех головорезов за деньги повыпускали.
      - Не знаю. Вероятно, они им дополнительные обвинения по другим статьям предъявляют. А тут все три дела по 204-й. В общем, на мой взгляд, прокурор прав.
      - Ничего себе прав! А нам-то как работать?! Пока Зубарский сидит в камере, все "быки" на рынке тоже сидят, поджав хвосты. Только его отпускают, бандиты сразу начинают арендаторов запугивать. А как на счет вопроса о защите свидетелей?
      - Это не ко мне, Владимир Петрович. Мое дело - в сроки по всем делам уложиться и до пенсии доработать.
      - Ладно, Вера Феоктистовна, не огорчайтесь так, что прокурор вам нагрубил. Я сам ему позвоню и переговорю по делу Зубарского.
      Петрович довольно давно руководил районным ОБЭП, и с прокурором находился в приятельских отношениях. Время от времени он по просьбе руководителя надзирающего за милицией органа участвовал в решении его личных проблем, зато потом тот не отказывал ему, если нужно было получить санкцию на арест или обыск. Не так давно, например, наш начальник договаривался с директором кафе, где отмечалась свадьба прокурорской дочери, чтобы закуски отпускались по цене производства, без наценки. Поэтому Петровичу не составило большого труда договориться об аудиенции на следующее утро.
      Однако вернулся он из прокуратуры мрачнее тучи. И сразу же вызвал к себе Вязова.
      Виталий также вышел от Петровича не в настроении. Когда над твоей головой мылят веревку, тут не до смеха. Прокурор дал понять нашему начальнику, что имеется спущенная с самого верха неофициальная установка Зубарского в обиду ментам не давать. Ничего удивительного в том не было. Зубарский и стоящий за ним Колчедан спонсировали избирательные кампании очень влиятельных лиц города, а теперь, в преддверии грядущих выборов в городскую Думу, те опять рассчитывали заручиться их финансовой поддержкой. Но особенно противно, что разменной монетой в политической игре становился Виталий. Прокурор сказал Петровичу, что ждет от него самого строгого наказания для инициатора незаконного задержания Зубарского, то бишь Вязова.
      - Похоже, Виталий, твою фамилию в прокуратуре хорошо запомнили. Она там на всех действует, будто красная тряпка на быка, - заметил наш начальник.
      Вязов промолчал и никак не прокомментировал это замечание. Но, мне кажется, я догадался о чем он сразу подумал. Если жулики скинут в прокуратуру компромат в отношении того, как он застрелил человека в загородном коттедже, то там только обрадуются и примут все меры, чтобы сгноить строптивого опера. Виталий сразу поскучнел и наморщил брови, что выдавало сложный мыслительный процесс, происходящий в его голове.
      Впрочем, предаться раздумьям в райотделе не дадут, обязательно кто-нибудь прибежит и потребует действий. Так вышло и на сей раз. Едва Петрович удалился к себе, как к нам в кабинет залетел помощник дежурного.
      - Привет, парни, - поздоровался он. - Мне сказали, что вы специалисты по алкоголю. Такое дело. Позвонил участковый Фоменко, его народ в опорном пункте осадил. Из-за чего сыр-бор я не понял, но что-то связанное с паленой водкой. Мы машину ему на выручку посылаем. Вы бы съездили тоже, разобрались на месте, как спецы.
      Борька был нашим приятелем, поэтому мы без разговоров быстро собрались и отправились ему на подмогу.
      Опорный пункт, который Фоменко любовно называл "мой офис" находился в подвале девятиэтажной свечки. К его двери вниз вела лестница, закрывающаяся металлической дверью, дабы какой-нибудь несознательный гражданин не вздумал справить на ней нужду. Теперь эта дверь стала непреодолимым препятствием на пути разгневанного народа.
      В сущности, этого самого народа было немного, человек десять подвыпивших мужчин и женщин. На массовые беспорядки происходящее не тянуло. Граждане не скандировали лозунги, не трясли плакатами и транспарантами, а лишь просили через зарешеченное оконце на уровне земли выдать им какого-то гада.
      - Мамед, подлый трус, выходи! Начальник, кого ты охраняешь?! Отдай нам этого гада, и дело с концом! - выкрикивали они.
      Когда мы подъехали, люди прервали переговоры и обступили наш канареечного цвета "коробок". Первым из машины выбрался Вязов и обратился к собравшимся:
      - Что за шум, а драки нету? Какие проблемы, граждане?
      Народ чего-то наперебой ему начал рассказывать.
      - Подождите, подождите, граждане. Не все сразу, - поднял руку Виталий.
      Он прошелся по массам взглядом и, увидев Профессора, оказавшегося тоже здесь, ткнул в него пальцем.
      - Вот вы, гражданин, подойдите ближе. У вас лицо интеллигентное. Объясните толком причину манифестации.
      Иванов начал изложение с общих громких фраз:
      - Мы требуем справедливости! Хватит травить трудовой народ! К ответу подлых торговцев-убийц!
      - Убедительно, но не по существу. Поконкретней, пожалуйста, попросил Вязов.
      - Черные дружбана нашего отравили водкой. Мы Ваську похоронили, помянули и решили с Мамедом разобраться. Васька у него водку брал.
      - "Паленкой" что ли отравился? - уловил суть Виталий.
      - Ну да, - кивнул Профессор. - Мамед у нас в районе, возле кинотеатра картошкой торгует. А между делом "паленкой" приторговывает. В прошлом году Миша-Хромой у него водки взял и окочурился. А два месяца назад Кольку-Скелета насилу откачали, тоже у Мамеда водкой затарился. Теперь вот Ваську, гад, траванул. Совсем черные оборзели. Из какого только дерьма водку не делают. Ацетон, что ли они вместо спирта добавляют. Вот мы и решили Мамеду накостылять, чтобы совесть имел и отравой не торговал.
      - Понятно, - кивнул Вязов. - Только зачем вы у Мамеда водку покупаете, если знаете что она такая паршивая?
      - Так ведь дешево!
      - Тогда рекомендую пить кефир. Он еще дешевле, но значительно полезнее. И, кстати, с градусами. Ладно, граждане, мы сейчас будем разбираться в опорном пункте с вашим Мамедом, а вы сохраняйте покой и порядок, но не уходите, можете понадобиться в качестве свидетелей.
      Вязов подошел к двери опорного пункта, постучал по ней кулаком и крикнул:
      - Фоменко! Борис, открой! Это мы!
      Через некоторое время дверь со скрипом отворилась, и на пороге возник участковый с пистолетом в руке.
      - Привет. Ну, заходите.
      Мы с Вязовым прошли внутрь. Борькин "офис" ничем не отличался от тысяч таких же скромных опорных пунктов милиции. С обшарпанными стенами, завешанными наглядной агитацией о вреде пьянства и выдержками из закона "О милиции". С минимумом мебели - стола и нескольких стульев, которым уже пора было давать медаль "За безупречную службу" II степени. Пожалуй, главной достопримечательностью помещения являлась металлическая клетка для особо буйных клиентов. На сей раз единственным экспонатом "обезьянника" был средних лет чернявый мужчина, уже известный нам как Мамед.
      Фоменко коротко пересказал череду событий. Несколько граждан, предварительно поддав на поминках безвременно усопшего Васьки по прозвищу "Пузо", посчитали виновником его гибели азербайджанца по фамилии Мамедов и решили организовать вендетту по-русски. То есть устроить образцово-воспитательный мордобой. Мамеда они нашли на его обычном месте, на минирынке возле кинотеатра и без долгих разговоров приступили к акции возмездия. Азербайджанец, перекувыркнувшись после первого же удара через мешок с картошкой, быстро вскочил на ноги и бросился наутек. Он сумел оторваться от своих нетрезвых преследователей, а, когда на его пути возник опорный пункт, не долго думая, заскочил туда. Фоменко, как честный милиционер, не мог оставить гражданина без защиты государства, поэтому укрыл беглеца у себя и стойко выдерживал осаду, разъяренных неудовлетворенной местью, народных масс, до нашего прибытия.
      Остальная подоплека событий для нас с Вязовым секрета не составляла. Так называемые этнические преступные группировки давно осуществили самоопределение по видам деятельности в криминальной сфере. Так получилось, что азербайджанцы сделали производство суррогатной водки своим основным незаконным занятием. Сделав на этой ниве неплохие деньги, они использовали их и на развитие официальной уличной торговли. В последнее время стали заниматься не только реализацией плодов южных садов, но и продажей картошки. Поэтому ничего удивительного в том, что Мамедов торговал и местными корнеплодами, и водкой не было.
      Вязов решил зафиксировать события документально. Водрузился на скрипучий стул возле обезьянника и начал брать объяснение с торговца. Мамедов охотно рассказывал, как его били, но о продаже водки говорить не хотел. Однако у нас на руках имелся серьезный козырь.