– Да, заслужил, – согласился отец. – Но не будем проливать кровь сегодня.

Его глаза встретились с моими в мерцании священного света, потом он перевел взгляд на мою руку.

– Довольно крови.

Меч короля Хэдэру задрожал над шеей Сальмелу. Я знал, что он не хочет убивать. И мой отец тоже знал это.

– Дозволено ли королю попросить другого короля о милосердии?

– Хорошо.

Так же быстро, как выхватил, Хэдэру убрал меч в ножны. Хотя это он должен был благодарить моего отца, он всем своим видом показывал, что делает ему огромное одолжение.

– Тогда отпустите меня! – закричал Сальмелу.

– Да, отпустите его! – приказал король Хэдэру своим людям. Лорд Местивэн и остальные отошли от Сальмелу, а король взял у меня из рук отравленный кинжал, наклонился и вонзил его в заснеженную землю. Он подошел к коню Сальмелу, снял с седла щит и тоже бросил его на землю. Боевое копье и три метательных последовали за щитом. Потом, встретившись с холодными глазами Сальмелу своим еще более холодным взглядом, король Хэдэру приказал, чтобы с того сняли шлем, доспехи и кольцо. Это было сделано. Принц казался почти обнаженным, стоя в одном поддоспешнике перед лордами Меша и Ишки, ожидая, пока его отец огласит свой приговор.

– Это не земли Ишки, так что король Ишки не может изгнать тебя из них. Но знай, что ты изгнан из Ишки навсегда. Никто из моего народа не предложит тебе ни огня, ни хлеба, ни соли.

– В моем королевстве, принц Сальмелу, – сказал отец, – тебе тоже будет отказано в огне, хлебе и соли.

Двадцать тысяч людей смотрели на то, как трясущийся Сальмелу взбирается на коня.

– Будьте прокляты, валари! – выкрикнул он, вонзая шпоры коню в бока.

Потом он понесся по полю, выкрикивая проклятия, и, добравшись до Нижнего Раашваша, бешеным галопом влетел в быстрые воды. От Раашваша до Кэладоха было десять миль. А по ту сторону Кэладоха лежало королевство Ваас.

Когда Сальмелу исчез в лесах за Раашвашем, я повернулся к обоим королям.

– Король Хэдэру, – сказал я, потом посмотрел на своего отца, – сир… во всех Утренних горах нет больше королей, подобных вам. Но война между Ишкой и Мешем только ослабит оба королевства и сыграет на руку лорду Лжи – который хочет этого и посылает своих убийц только для того, чтобы война состоялась. Поступите ли вы по воле фальшивого короля?

– Король Ишки не признает никакой воли, кроме своей, – сказал король Хэдэру, притрагиваясь к белому медведю на красном сюрко.

Ветер развевал его густые седые волосы, и я понял, что он глубоко потрясен случившимся.

– Кроме желаний лорда Лжи, не все решено между нашими королевствами. Остается проблема Корукеля и его алмазов.

Я забрал камень Света у Мэрэма и стоял, держа его в руках.

– Сир, – обратился я к отцу, – пусть ишканы владеют алмазами. Им понадобится великое множество камней, чтобы сделать доспехи для битв с Драконом в войне, что скоро грядет. Доспехи понадобятся всем валари.

Мой отец, Шэвэшер Элахад, известный в Утренних горах как король Шэмеш, не был мстительным или жадным человеком. Долгое время он искал подходящий повод отдать ишканам их половину горы Корукель. Только упрямство и свирепость соратников, таких как лорд Тану и лорд Харша, удерживала его. Но теперь, в свете, просиявшем в этот день, их сердца смягчились, и величайшие лорды Меша закивали, соглашаясь с моим предложением.

– Очень хорошо, – сказал отец королю Хэдэру, спешиваясь и подходя к нему. – Вы получите алмазы.

При этих словах Азару и остальные ударили копьями в щиты, так как мудрость моего отца наконец восторжествовала.

Король Хэдэру самую чуточку наклонил голову, принимая предложение.

– Наверное, легко отказаться от одного сокровища, так неожиданно получив другое.

Он повернулся ко мне, глядя на камень Света.

Я поднял золотую чашу выше, чтобы ее могли видеть все. Когда-то на этой же самой земле Меш и Ишка сражались за обладание реликвией, и король ишканов, Эльсу Мэрад, был убит. Глядя на тысячи воинов, собравшихся сегодня на поле, я молился, чтобы они никогда не начали сражаться за него снова.

– Король Хэдэру, камень Света был найден для всех валари. Мы – его стражи.

С этими словами, к великому его изумлению, я вышел вперед и вложил реликвию ему в руки.

Пока лорды Ишки и Меша слезали с лошадей и подходили ближе, Хэдэр потрясенно смотрел на чашу. Мрачные старые глаза вдруг стали глазами ребенка, словно бы внутри него развязался какой-то тугой узел. Король поднял голову и стоял, прямой и высокий, напоминая одного из валарийских властителей древности. И когда он заговорил, голос его был чист и ясен.

– Ишка не будет воевать с Мешем.

Он удивил, думаю, даже себя самого, отдав камень Света моему отцу. Тот взял его в руки, и из чаши полилось золотое сияние. Благородные черты лица моего отца напомнили мне Телемеша, Эрамеша или даже самого Элахада.

– И Меш не будет воевать с Ишкой, – сказал мой отец собравшимся лордам и рыцарям.

Держа чашу одной рукой, он шагнул вперед и пожал руку королю Хэдэру. Оруженосцы отправились сообщать эти новости капитанам, а отец мой повернулся ко мне.

– Что привело тебя к камню Света?

– Вот это. – Я обнажил Элькэлэдар, ярко светившийся перед реликвией.

– Тебе есть что рассказать. – Трепет моего отца перед древним серебряным мечом не шел ни в какое сравнение с тем, что испытывали остальные лорды, смотревшие на меч, не отрываясь. – И это, похоже, будет великая история.

Он передал чашу лорду Ишшуру, а я начал повествование о нашем поиске. Я рассказал о кошмарном путешествии через Черную трясину и еще более ужасном кошмаре преследования Серыми. Я рассказал о том, как мы встретили Кейна и Атару, Лильяну и Альфандерри. Его смерть у Кул Морота все еще болью отзывалась во мне и открыла моему отцу и королю Хэдэру муку жертвоприношения, ибо за свои долгие жизни они видели много примеров героизма, и никакой из них не тронул их так, как этот. Оба были удивлены – как и Азару, и лорд Харша, – услышав о том, что Мэрэм практически в одиночку выиграл день при осаде Кайшэма. Они закивали, когда я объявил, что где-то в Эа родился Майтрейя и что мы должны хранить камень Света для него, и улыбнулись, узнав о том, как мастер Йувейн блестяще разгадал последний ключ, что и привел нас в Аргатту. А о собрании семи джелстеи и слепоте Атары, иногда помогающей ей воистину видеть, они выслушали с удивлением.

Теперь настала очередь Азару взять в руки камень Света. Он смотрел на чашу так, словно не мог поверить, что она реальна, потом с широкой улыбкой повернулся ко мне.

– Ты славно потрудился, братец.

– Они все славно потрудились, – произнес отец. – Плохо, что остальные их товарищи не приехали, чтобы увидеть это… Кольценосец! – вдруг крикнул он, повернув голову. – Пошлите оруженосцев за кольценосцем! И за братьями сэра Вэлаши.

В этот момент появился Огонек и, искрясь, расположился в чаше камня Света, словно птица в гнезде. Азару моргнул, не смея поверить в то, что видит. Двенадцать лордов и рыцарей с трепетом покачали головами.

– Похоже, у тебя осталось еще много историй, – заметил Азару.

Пока он передавал камень Света лорду Нэдру, гром копыт объявил о прибытии моих братьев и кольценосца моего отца. Когда они остановились и спешились, я кинулся навстречу.

– Кэршар! – вскричал я, обхватывая руками его мощные плечи. – Рэвар! Йарашэн!

Быстрый Рэвар бросил взгляд на камень Света, словно размышляя о том, что в итоге я оказался достаточно умен, чтобы отыскать его. Йарашэн, конечно, позавидовал моему достижению, но гордость за то, что он мой брат, перевесила. Он тепло обнял меня и поцеловал в лоб, как и свирепый и доблестный Мэндру. Джонатэй, увидев, что лорд Томавар держит камень Света, победно засмеялся, и голос его был свеж и чист, словно горный ручей.

Король Хэдэру поднял руку, призывая всех к тишине, а мой отец подошел к мастеру Йувейну.

– Без вашего водительства сэр Вэлаша никогда не нашел бы дороги к камню Света. Без вашей отваги и озарения не нашел бы дороги в Аргатту. Желание мое таково, что сокровища, которые мы могли потерять в этой битве, будут потрачены на постройку нового алтаря в вашем святилище. Там вы сможете собирать джелстеи, чтобы изучать их тайны. Туда же будут время от времени приносить камень Света. Да будет так, как было в другую и лучшую эпоху.

– Спасибо тебе, король Шэмеш, – поклонился мастер Йувейн.

Потом отец мой повернулся к Мэрэму.

– Принц Мэрэм Мэршэк! Твоя храбрость в Кайшэме и в Аргатте была не сравнима ни с чем. Твое умение владеть мечом подобно умению великих воинов, а верность твоя в этом поиске была крепче алмаза и превыше валарийской. – Тут он снова улыбнулся. – Хранитель колец!

Молодой рыцарь по имени Юшур подошел к моему отцу, держа в руках широкую плоскую деревянную шкатулку. Он открыл ее, демонстрируя четыре ряда серебряных колец, лежащих на черной бархатной ткани. Кольца в первом ряду были с одним алмазом, во втором – с двумя и так далее. Гордостью и удовольствием моего отца как короля оставалось право награждать отличившихся на поле боя, создавая новых рыцарей и мастеров.

Посмотрев на толстые пальцы Мэрэма, он выбрал самое большое кольцо во втором ряду. Два алмаза засверкали в набирающем силу солнечном свете. Отец взял Мэрэма за руку и надел кольцо ему на палец. Кольцо рыцаря валари, такое же, как носил и я.

– За служение моему сыну, – проговорил он, пожимая руку моему другу, – за твое служение Мешу и всему Эа.

Лорды Меша и Ишки столпились вокруг Мэрэма, глядя на рыцарское кольцо, а Мэрэм покраснел от гордости и поблагодарил моего отца. Сотни лет никто, кроме воинов валари, не удостаивался такой чести.

Потом отец повернулся ко мне и снял с меня кольцо рыцаря. Затем выбрал кольцо из четвертого ряда, надел серебряный ободок с четырьмя алмазами мне на палец и поцеловал в лоб.

– Лорд Вэлаша, рыцарь Лебедя, Страж камня Света.

Я видел, что золотая чаша теперь сияет в руках одного из незнакомых мне ишканов. Остальные удивленно перешептывались, ибо никогда не слышали, чтобы валарийский рыцарь сразу получил кольцо лорда.

Мастер Йувейн подошел к Мэрэму, чтобы получше рассмотреть его новое кольцо.

– Боюсь, что по духу ты теперь валари.

– Видимо, так, сир. – Алмазы кольца отражались в карих глазах. – И я боюсь, что мне придётся официально отказаться от своих клятв Братству.

При этих словах мастер Йувейн улыбнулся и согласно склонил голову.

– Думаю, что ты отказался от них много миль назад.

Два короля послали оруженосцев, чтобы призвать свои армии подойти ближе и посмотреть на камень Света, а к нам подхромал лорд Харша. На морщинистом старом лице сияла яркая улыбка, а единственный его глаз уставился на меня.

– Лорд Вэлаша – ты не представляешь, как я рад произнести твое имя.

Мэрэм быстренько укрылся за широкой спиной Кэршара. Он смотрел в сторону, как ребенок в школе, который боится, что его вызовут.

– И сэр Мэрэм! – сказал лорд Харша, легко отыскав его взглядом. – Мы все рады тебя видеть.

– Вы? Я думал, что вы огорчитесь… э-э… тем, что вас огорчало и раньше.

Лорд Харша посмотрел на два алмаза в кольце Мэрэма.

– Может, и так. Но моя бедная дочь, с тех пор как вы уехали, ни о ком, кроме тебя, и не говорит. И вот это меня огорчает.

– Бихайра, – сказал Мэрэм, словно бы с трудом припомнив ее имя. – Прекрасная женщина.

– Да. Прекраснейшая из всех. И она будет рада увидеть, что тебя посвятили в рыцари. Чем мы можем почтить тебя за то, что ты принес нам?

– Э-э… может быть, немного вашего прекрасного пива, сир?

– Это ты получишь, сэр Мэрэм. И более того. Месяц Эште прекрасное время для свадеб, как ты думаешь?

– Сир?

– Да, прекрасное время. – Лорд Харша шагнул вперед, припадая на покалеченную ногу, и обнял Мэрэма. – Сын мой!

– Лорд Харша, я…

– В такой прекрасный день, как этот, меня может огорчить единственная в мире вещь, – добавил лорд Харша, улыбаясь Мэрэму и кладя руку на рукоять кэламы. – Это видеть, что моя дочь продолжает огорчаться и дальше. Ты меня понял?

Мэрэм понял и кинул на меня затравленный взгляд, словно умоляя прийти ему на помощь. Но в этом я помочь ему был бессилен.

– Эште, – сказал я, когда лорд Харша удалился, – настанет только через полгода. До этого времени еще много чего может произойти.

– Да, – с оптимизмом сказал Мэрэм. – Я могу полюбить Бихайру, почему бы нет?

– Можешь. Разве не любви ты искал на самом деле?

Теперь камень Света передавался из рук в руки между рыцарями, прибывшим к нашему собранию в центре поля, мой отец беседовал с королем Хэдэру, а Мэрэм показывал Йарашэну камень с отверстием, прожженным в Вардалууне при помощи красного джелстеи.

Азару взял меня за руку. Наши кольца лордов звякнули друг о друга.

– Прости, что сомневался в том, что камень Света может быть найден. Наш дед мог бы гордиться тобой.

– Спасибо, Азару.

– Но ты заставил меня побеспокоиться. Когда из Ишки до нас дошли новости насчет трясины, все мы потеряли надежду.

Я глубоко заглянул в его чистые черные глаза.

– Все, кроме тебя.

Мы пожали друг другу руки так крепко, что пальцы мои заболели.

– Ты переменился, Вэлаша.

Внезапно, будто подо мной проломился лед, я ощутил, что падаю в невыносимо холодные воды. В них собралась вся боль слепоты Атары, затемненной души Кейна, смерти Альфандерри.

– Вэлаша.

Я моргнул, увидев, что он вдруг заплакал, словно моя мука передалась и ему. Я понял, что Азару коснулся дар вэларды, переданный мне дедом. И что он ждет пробуждения во всех валари, а может быть, и во всех людях.

Теперь двенадцать тысяч воинов Ишки и десять тысяч мешцев наконец-то сошлись и перемешались в центре поля вокруг нас. По приказу своих лордов и капитанов они положили копья и щиты на снег. Белые снежинки, словно миллионы алмазов, сияли голубым и золотым и красным. Вскоре утреннее солнце растопит этот холодный покров земли, так же как камень Света растопил шесть тысяч лет ненависти, зависти и подозрений. Я повернулся и увидел, что воины короля Хэдэру и короля Шэмеша передают чашу из рук в руки, вдоль рядов, от одного к другому. Валари впивали его сияние яркими глазами и руками. Он освещал их, словно солнце. В каждом, как и в Азару, я видел золотую чашу, струящую свет сквозь их сердца. Она растопила их, растопила сами алмазные доспехи, сковывавшие всех нас. И это чудо, казавшееся почти иллюзией, но реальное, как влага в моих глазах, как любовь к Азару и братьям, к отцу и королю Хэдэру, ко всем ишканам, растопило и меня самого.

– Смотри, – сказал Азару, указывая в небеса, – вот добрый знак.

Я посмотрел наверх и увидел огромную стаю лебедей, летящих на юг над Верхним Раашвашем в земли Меша. Когда сердце мое раскрылось навстречу этому великолепному зрелищу и сердцам двадцати тысяч ликующих валари вокруг, я понял, что вэларда на самом деле – величайший из даров. Ибо радость моих братьев по оружию хлынула в меня, и я словно тоже поднялся в небеса.

– Этой ночью, – сказал Азару, глядя на лебедей, – они будут спать дома. Как и мы, ведь войны не будет. Что ты теперь станешь делать, Вэлаша, когда отыскал камень Света?

Что я хотел бы сделать?

Я повернулся и проводил взглядом лебедей, исчезавших за горами на юге. В том направлении лежали Лебяжья долина и три огромные горные вершины над замком моего отца. Меня ждали там мать и бабушка – так же, как в другом месте ждал дед. Атара ждала во тьме рождения нашего сына и возможности вновь увидеть красоту мира. Там, где яркие звезды горят холодным и ясным огнем, Элийины и Галадины ждали пришествия Сияющего. Все люди, все вещи мира всегда и везде чего-то ждут.

И мне надо подождать немного. Поиск завершен, но осталось еще одно: показать золотую чашу деду, который не сомневался, что однажды она отыщется вновь. Так что вскоре, ясной зимней ночью, я поднимусь на гору Тельшар или Эракель и встану на вершине с камнем Света в руке. Я буду вдыхать холодное дыхание всех, бывших прежде меня, я буду мечтать и произнесу свое обещание звездам: что тьма будет повержена, мужчины и женщины на крыльях света поднимутся к небесам и камень Света вернется в то яркое сияющее место, откуда когда-то пришел.