Дэй объяснил нам, что разные уровни Аргатты предназначены для разных дел. Так, на седьмом уровне находился дворец Морйина и большинство местных храмов, а также чертоги для церемоний и мероприятий. Там жили Красные клирики и знать. Наиболее уважаемые ремесленники – художники и скульпторы – держали магазины на шестом уровне; ткачи, портные и красильщики – на пятом, и так до второго, самого большого уровня города, где в тесных бараках располагались армии Морйина, а также работали кузнецы и оружейники, готовя его силы к войне.

Мы видели признаки надвигающегося катаклизма. Мимо катились телеги, наполненные тисом и рогом, потребными для изготовления луков; навстречу им двигались другие, груженные связками стрел. Бойни, где заготовляли свинину для долгих военных кампаний, сотрясались от визга свиней. Кровь стекала в сточные канавы, где на нее набрасывались крысы и тучи мух.

Из кузниц доносились мерные удары молота – мастера били кувалдами по раскаленному добела металлу, изготавливая наконечники копий, мечи, палицы, наконечники стрел, шлемы, щиты и доспехи. Из бесчисленных мастерских валил густой дым, наполнявший улицы. Хотя множество воздуховодов, подобно дымоходам, открывались над сырыми коридорами, их было слишком мало, чтобы полностью унести испарения и запахи города. Зловонная смесь дыма, крови, гнили и страха – вот запах Аргатты, и я боялся, что он пропитает не только мои волосы и одежду, но и саму душу.

А как ужасно влияние этого мрачного места на тех, кто по принуждению или добровольно жил здесь. Наемники, как крысы, кишели на грязных улицах. Подобно кротам, торговцы проводили годы в маленьких лавках, похожих на колодцы, и в землянках, которые были еще хуже. Под свист бичей рабы копали новые проходы в прочном камне и длинными цепочками носили валуны и прочее содержимое тоннелей Аргатты; они больше напоминали муравьев, чем людей. Мужчины и женщины не созданы для того, чтобы так жить. Мы – благородные существа, пришедшие издалека, дабы создать лучший мир. Нам должны принадлежать розы, звездный свет и надежды, разливающиеся шире, чем Пору весной. У нас должны быть величественные города, такие, как Аландиль, и леса, подобные волшебному лесу Локилэни.

Истинный правитель, как однажды сказал мне отец, направляет все помыслы и действия на то, чтобы исполнить мечты народа. Но Морйин направил всю волю подданных на службу своим темным замыслам. Они стали извращенным народом, носящим на телах метки скорби и исчахшим в душе своей.

Я подумал, что если не смогу вскоре возложить руки на камень Света и бежать из города, то страдания тысяч мужчин, женщин и детей сведут меня с ума. Мы не теряли надежды, что избавление близко. Остановив согбенную старую женщину, чтобы уточнить направление, мы отыскали дорогу к одному из бульваров этого уровня. Огромный раскоп в базальте горы, освещенный масляными лампами и окаймленный лавками торговцев, бежал прямиком от врат Гашура на восточном склоне Скартару к вратам Водьи на западе. Его пересекал такой же бульвар, соединяющий врата Локира и врата Зана, давным-давно закрытые. Гашур, Локир, Водья и Зан – четыре великих Галадина, присоединившихся к восстанию Ангра Майнью против ангельского войска и заключенных вместе с ним в мире Дамуум. Их имена напомнили нам, для чего мы пришли в Аргатту – и почему не можем просто сбежать через городские ворота.

Мы повернули на северо-восток к вратам Зана, как и посоветовала старая женщина. Огромная центральная лестница города, по ее словам, всего через четверть мили выходила на бульвар. Запахи горячего хлеба, пива и жареных цыплят смешивались с вонью сточных вод и навоза, который фермеры выносили из города в плетеных корзинах. Даже проголодавшись, мы не могли заставить себя остановиться и поесть. Однако, как заметил Мэрэм, нужно было найти питье. Воду несла Атара, и теперь у нас не осталось ни капли, чтобы смочить пересохшие горла.

– Я хочу пить, – жаловался Мэрэм, пока мы пробирались через толчею толпы на улице. Он шел рядом со мной, Дэй за ним, а Кейн и Лильяна страховали сзади. – Мне не хочется даже думать о том, чтобы пить воду в этом вонючем месте, но, полагаю, придется.

Хотя время давило на нас, словно огромный камень, мы решили зайти в лавку продавца воды и купить несколько стаканов этой драгоценной жидкости. Но выпив сальной воды, отдававшей железом и кровью, мы обнаружили, что не можем уйти.

– Смотри! – прошептал мне Дэй, показывая на выход из лавки. Я проследил за его пальцем и увидел нескольких человек, сидящих за столом у следующей двери таверны. – Я знаю того человека – это один из шпионов лорда Морйина.

Человек, которого узнал Дэй, высокий и светловолосый, как большинство талийцев, и одетый в простую тунику и кольчугу, как большинство наемников, расположил кресло так, чтобы наблюдать за дверью продавца воды. Жестокие голубые глаза обшаривали улицу, без сомнения, изыскивая способ, каким можно обратить предательство в золото. Я понял, что мы не пройдем мимо него незамеченными.

– И что нам теперь делать? – прошептал мне Мэрэм.

– Ждать, – прошептал я в ответ.

И мы стали ждать. Заказали еще воды и сидели, попивая ее, за столом в самом конце лавки. Здесь нашлись шахматы; мы с Кейном расставили фигуры и начали рассеянную игру. Мэрэм насмехался надо мной за потерю рыцаря в тщетной попытке предотвратить атаку на королеву. Но я не мог в такой момент сосредоточиться на игре. Сердце стучало при каждом взрыве смеха или проклятий, доносившихся из соседней двери таверны.

Шпиону и его друзьям понадобился почти час, чтобы допить пиво и отправиться прочь. Мы подождали еще четверть часа, пока не решились уйти сами, – вдруг шпион околачивается где-то поблизости. Мэрэм возблагодарил звезды за то, что мы не встретили его в толпе. Но, как заметил Кейн, это ничего не значило: суть шпионства состоит в том, чтобы следить за другими, оставаясь незамеченным.

Похоже, удача в конце концов повернулась к нам лицом. Без особых приключений мы добрались до центральной лестницы. Ступени в сотню футов шириной, как и сказала старая женщина, выходили на бульвар. Потоки людей стекали с них слева, тогда как множество других старательно пыхтели, поднимаясь вверх справа. Мы немного подождали у подножия лестницы, надеясь увидеть Атару, Имайру и мастера Йувейна в окружающей толпе. Но если они придерживались нашего плана, то, без сомнения, достигли этого места раньше и сейчас уже наверху.

Бросив прощальный взгляд на улицу, мы начали подниматься на седьмой уровень Аргатты. Учитывая, что предстояло миновать пять уровней высотой по пятьсот футов, мы проделали путь почти в полмили. На восхождение потребовалось немало времени. Лестница поднималась прямо к востоку, потом следовала огромная площадка, и дальше она поднималась уже к западу. Так и пошло: множество поворотов лестницы, казавшейся бесконечной, вели нас сквозь черную скалу мимо выходов на третий, четвертый, пятый и шестой уровни. Наконец мы вышли на один из бульваров седьмого уровня.

– Ага, вот он, – сказал, отдуваясь, Мэрэм. – То же, что и везде.

И правда, улица выглядела так же, как и все остальные тоннели этого неестественного города, только была побольше – огромный квадратный канал в черной скале, освещенный гнусно пахнувшими масляными лампами и прорезанный дверями, открывавшимися в тесные жилые помещения и лавки. Хотя, как сказал нам Дэй, мы находились поблизости от тронной залы Морйина, огромных зданий, увенчанных куполами или изогнутых арок не было видно, ибо «дворец» Морйина представлял собой лишь еще одну череду крысиных нор в горе, источенной тысячами подобных темных мест.

– Дворец в той стороне, – указал мальчик на стену камня на юге.

Он сказал, что к западу от дворца расположены огромные Сады: большой зал, где цветущие растения купаются в свете тысяч яснокамней на стенах. К востоку от дворца имелся проход, которым пользовался только Морйин. Он шел мимо личных лестниц на нижние уровни, на полторы мили, открываясь прямо на восточном склоне Скартару. Дэй назвал то место Балконом Морйина; Красный Дракон любил сидеть там каждое утро, наблюдая восход солнца. Там же, давным-давно, на голом склоне горы он распял бессмертного Кэлькамеша и мучил его десять долгих лет.

– Хотел бы я посмотреть на этот балкон, – сказал Мэрэм, оглядывая тускло освещенную улицу. – Что угодно бы отдал, чтобы вновь увидеть солнечный свет.

– Не будь дураком! – рявкнул Кейн. – Если Морйин подвесит тебя туда, ты скоро вообще ничего не увидишь.

– Мы все можем там оказаться, – храбро ответил Мэрэм. – И, может быть, поэты будут слагать песни о нас и о том, что мы пытались совершить. Как думаешь, Вэль?

– Вполне вероятно. Хотя лучше бы Альфандерри остался с нами и пел звездам.

Бульвар провел нас еще четверть мили на восток, где его пересекал еще один, идущий с севера на юг – прямиком к тронной зале во дворце Морйина. На огромной площади, где сходились две улицы, бил фонтан. Мужчины и женщины сидели вокруг, в брызгах огромного столба воды, красной и ржавой, протекавшей, похоже, через древние железные трубы.

Мы тоже сели у фонтана, ожидая друзей и разглядывая катящиеся мимо повозки, полные шелков и бочонков с вином. Одна повозка, груженная яснокамнями, напомнившими мне о черепах в драконьем зале, направлялась куда-то за пределы Аргатты, так как эти джелстеи питаются светом солнца. Сотни людей потоками живой плоти кружили вокруг фонтана. Многие носили красные робы, расшитые золотыми драконами: одеяния Красных клириков Каллимуна. Эти мужчины – а они почти все были мужчинами – проходили мимо нас, окруженные аурой превосходства, словно все вещи и люди вокруг принадлежали им. Многие бросали на нас подозрительные взгляды. Да мы и выглядели весьма подозрительной компанией: трое мужчин, одетых как наемники, благородного вида женщина и оборванный ребенок. Хорошо еще, что только мы могли видеть Огонек.

Через некоторое время стало ясно, что на этом уровне города наемников мало, зато полно капитанов и лордов армий Морйина. Один из них, в голубой тунике, с широким мечом, пристегнутым к поясу, подошел и потребовал, чтобы мы назвались. Спасли нас только медальоны, снятые с мертвых рыцарей.

– Чуть было не попались, – сказал Мэрэм, когда капитан отошел. Мы сказали, что мы шпионы, и Морйин будет очень недоволен, если капитан помешает нашей миссии. – Да, чуть было не попались.

Лильяна сидела, обхватив руками Дэя, но в ее внимательном взгляде проскальзывало свирепое и упорное чувство, словно она с охотой принесла бы всех нас – да и себя – в жертву ради обретения камня Света.

– Больше ждать нельзя, – прошептала она.

Я посмотрел на бульвары, молясь о том, чтобы увидеть Атару и остальных.

– Мы задержались у продавца воды, а они могли прийти раньше нас, – предположил Кейн, – и отправиться в тронную залу.

Он указал на юг. По словам Дэя, в этом направлении, меньше чем в четверти мили от фонтана, лежал дворец Морйина.

– Давайте подождем еще несколько минут.

Я вглядывался в толпу, высматривая струящиеся светлые волосы Атары среди темноволосых женщин Аргатты.

– Договорились не ждать, – напомнил Кейн. – Может, они пытаются отыскать путь в тронную залу, пока мы тратим здесь время. А что, если им нужна помощь.

Лильяна сжала синюю фигурку, а Кейн положил руку на рукоять кинжала.

Похоже, пытаться пробраться в тронную залу Морйина, силой или хитростью миновав стражу, было безнадежным делом. Хотя удача часто способствует настойчивости, мне все равно не хотелось действовать прямолинейно. Но тут Дэй удивил меня и всех нас.

– В тронную залу есть другая дорога.

Он поведал, что трое огромных ворот, на востоке, западе и севере тронной залы, открываются на улицы города и всегда охраняются. Но дверь внутри тронной залы, на западной ее стене, ведет в неохраняемый проход, который идет через дворец прямиком в личные покои Морйина.

– О, прекрасно, – сказал Мэрэм. – И ты, конечно, знаешь, как проникнуть в комнаты Красного Дракона без необходимости стучаться к нему в дверь?

– Знаю, – ответил Дэй, чем поверг нас в изумление. – Есть тайный ход из комнат Морйина в город.

Он рассказал, что Морйин часто использует этот ход, чтобы скрытно уходить из дворца. Замаскировавшись, он бродит по городу, разоблачая заговоры и интриги, плетущиеся против него.

– Но почему ты нам раньше не сказал? – спросил я.

– Потому что боялся. – Мальчик посмотрел на Кейна, все еще державшего руку на рукояти кинжала.

– Боялся чего?

– Боялся, что вы пришли убить лорда Морйина.

Оказывается, на того, кто попытаться убить Красного Дракона, падет древнее проклятие.

– А почему ты только сейчас сказал нам об этом?

– Потому что теперь мне все равно. – Темные юные глаза вдруг вспыхнули ненавистью. – Я имею в виду проклятие. Я надеюсь, что вы убьете его, и не засну, пока он не умрет.

Боль его ранила подобно раскаленному ножу.

– Мы пришли не для того, чтобы убивать. Мы не убийцы, Дэй.

Глаза Кейна загорелись как угли, но я вновь сказал, что мы собирались проникнуть в комнату Морйина лишь затем, дабы отыскать нечто, давным-давно украденное из королевского дворца в Трайе.

– Сокровище? Их в тронной комнате много.

– Да, сокровище.

И , – добавил я самому себе, – величайшее сокровище в мире .

Мы решили, что Дэй проведет нас к секретному ходу, ведущему внутрь. Но прежде следовало разведать улицы вокруг ворот тронной залы в надежде отыскать Атару и остальных, при удаче присоединиться к ним и сообщить о новом плане.

Добравшись до улицы перед северными воротами тронной залы, мы обнаружили там множество народу, толпящегося вокруг лавок с едой и предсказателей, но наших друзей среди них не было. Сами ворота – огромные железные двери двенадцать футов высотой – охраняли четыре воина Морйина. Мы могли просто броситься на них и убить, потом с легкостью открыть двери, пробежать в тронную залу и поискать там камень Света. Но даже если бы мы завершили поиски за несколько минут, уже поднялась бы тревога.

– На этой улице когда-нибудь бывает тихо? – спросил я у Дэя, глядя на торговцев, что громко расхваливали золотые браслеты, серебряные броши и драгоценные кольца.

– Только ночью.

Мэрэм потеребил бороду.

– Но как ты можешь сказать, когда в этом проклятом месте наступит ночь?

– Ну, глашатаи объявят комендантский час.

– Так, – сказал Кейн, – если наши друзья это обнаружили, то, может быть, ждут ночи, когда улицы очистятся.

– Может быть, – кивнул я, глядя, как продавец неподалеку жарит на слабом огне поросенка.

Сок и шипение капающего жира порождали жирный черный дым, стелющийся по улице.

– Может, нам все-таки подождать здесь, – предложил Мэрэм. – Пробираться в покои Красного Дракона лучше ночью, когда он спит.

– Но он никогда не спит, – ответил Дэй. – Он всю ночь читает книги. Или играет сам с собой в шахматы. Или… занят иным.

– А днем? – Я смотрел на слабые лучи света, падавшие на улицу из воздуховодов.

– Днем он может быть где угодно в городе.

Я поплотнее закутался в плащ, ощущая, что глаза многих людей в толпе наблюдают за нами.

– Где угодно, кроме тронной залы, – заметила Лильяна.

– Да, верно. – Дэй кивнул в сторону железных ворот. – Двери почти всегда открыты, когда он вершит там свой суд.

– Почти всегда? – спросила Лильяна.

Дэй кивнул.

– Иногда у него бывают… частные аудиенции.

Мое сердце стучало словно молот, под доспехами и одеждой стекали струйки пота.

– Хорошо, тронная зала наверняка сейчас пуста. А наши друзья, если только их не схватили, скорее всего ждут ночи, чтобы прорваться внутрь.

– А если их схватили? – спросил Мэрэм.

Я старался не смотреть на раскаленный вертел, воткнутый в шипящего поросенка, и не вслушиваться в безмолвный вопль, нараставший где-то внутри.

– Тогда еще больше доводов за то, чтобы поскорее найти тот тайный ход, о котором говорил Дэй. А если наши друзья в безопасности, мы, без сомнения, отыщем их у каких-нибудь ворот ночью, после того как завершим поиски.

Все согласились с тем, что стоит искать тайный ход сейчас, до того, как нас обнаружат или мы потеряем храбрость. Дэй повел нас к северо-западу от дворца. Улицы-тоннели здесь были такими узкими и извилистыми, что смутили бы и муравья. Здесь в основном жила знать, а также располагались магазины пекарей, виноторговцев и прочих, служивших их нуждам. Взгляды этих людей тревожили нас всех. Однако пока мы продвигались без неприятностей и добрались до другой площади, гораздо меньшей, чем площадь Красного фонтана.

Здесь на огромном деревянном кресте, покрытом слоями запекшейся старой крови, на всеобщее обозрение был распят почти обнаженный мужчина. На его смертные муки собралась поглазеть толпа, и на мгновение мы присоединились к ним. Я не мог оторвать взгляда от головы несчастного, упавшей на грудь.

Против воли рука моя пробралась под плащ и стиснула рукоять меча. Тут стальные пальцы Кейна вцепились в меня, и он покачал головой.

– Всех не спасешь, Вэль.

– Но в чем его преступление? – прошептал я.

Похоже, никто вокруг этого не знал. Одна старая женщина, жена какого-нибудь знатного лорда, закутанная в шелка, сказала своему слуге, что осужденный, наверное, как-то оскорбил Морйина.

– Идем. – Кейн потянул меня за руку. – Давай отомстим Морйину, похитив у него то, чего он жаждет больше всего.

Я кивнул, и мы продолжали протискиваться сквозь толпу. Дэй привел нас на тускло освещенную улицу, идущую на север, по направлению к огромной лестнице. Но потом улица снова повернула, на запад и на юг. Мы шли недолго, пока Дэй не указал на открытую дверь рядом с мясной лавкой, где висели облепленные мухами тушки цыплят и ягнят. Эта дверь выглядела необычно, скала по обеим ее сторонам была вырезана в форме стоящих драконов, напоминающих колонны. Дверь вела в маленькое помещение, оказавшееся одним из множества святилищ Аргатты. Внутри, как мы обнаружили, не было ничего, кроме единственного яснокамня, свисавшего с низкого потолка. Этот огонек, по словам Дэя, символизировал Свет Единого. Смысл нашего пути меж колоннами был ясен: дорога к Единому лежит через Дракона.

– Предполагается, что люди должны приходить сюда и медитировать, – сказал Дэй. Мы стояли в центре пустой комнаты, глядя на гобелен на дальней стене, изображавший Элийинов и Галадинов. – Но никто никогда не приходит.

– Почему? – спросил Мэрэм.

– Говорят, что лорд Морйин ищет свои жертвы именно среди наиболее верующих.

Прекрасный способ сохранить святилища пустыми – так Морйин мог использовать их для личных целей.

Пока Мэрэм стоял на страже у двери, мы подошли к гобелену, и Лильяна отодвинула ткань от стены. За ним оказалась дверь едва заметная горизонтальная щель бежала по черной скале над нашими головами, еще две отмечали очертания большой глыбы базальта. Если нажать на нее, она должна отодвинуться и открыть тайный ход.

Я и нажал, но с таким же успехом мог проделать это с каменной стеной – дверь не шелохнулась.

– Ты должен знать пароль, – сказал Дэй.

– Полагаю, ты его знаешь? – сказал Кейн.

– Да, такая же дверь есть в конце хода – в комнатах лорда Морйина. Однажды я был там и видел, как он ее открывает. А потом последовал за ним.

– Храбрый мальчик – Я кивнул головой, признавая его заслугу.

– Да, ты храбрый маленький шпион, – сказал Кейн, свирепо усмехаясь. – Ну, давайте посмотрим, сохранил ли Морйин пароль. Какой он?

– Мемориар-дамуум , – тихо сказал Дэй – Я не знаю, что это значит.

– Это значит помни Дамуум , – перевел Кейн с древнего ардика.

Он повернулся лицом к двери и четко произнес слово, на этот раз громче. Внутри двери что-то щелкнуло, и замок открылся.

Мэрэм подбежал, чтобы посмотреть на это чудо, а усмешка Кейна стала шире.

– Во время эры Закона многие замки делались таким образом. Песнекамни, закодированные словом или голосом, поворачивались при правильном звуке и приводили в действие механизм замка.

С этими словами Кейн положил руку на кромку двери и нажал на нее всем телом. Та часть, которую он толкал, повернулась внутрь, противоположная оказалась в комнате. Перед нами открылся темный тоннель.

– Так, – сказал он и направился прямиком туда, мы с Дэем последовали за ним.

Но когда настала очередь Мэрэма, тот заколебался.

– А, мне совершенно не нравится, как все это выглядит.

– Пойдем, – повернулся я к нему. – Где твоя храбрость?

– Да, друг мой, на самом деле, где же она? Боюсь, что почти вся истрачена.

– Должна быть еще.

– Для тебя, но не для меня. Кроме того, я же не валари.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, я имею в виду, что для валари храбрость – это врожденное качество. Вы дышите ею так же легко, как другие воздухом.

– Нет, Мэрэм, ты ошибаешься. – Я покачал головой. Живот мой сводило спазмами, будто бы я проглотил гнездо змей. – Храбрость никогда не становится привычкой. Каждый раз… все труднее ее отыскать. Как и мне сейчас.

– Тебе?

– Да – Я посмотрел на Кейна и Лильяну, потом на Мэрэма. – Если тебя не будет рядом, не знаю, смогу ли сделать это.

– Ты и вправду так считаешь?

Я пожал ему руку и улыбнулся..

– Ты пройдешь со мной эту последнюю милю?

Он колебался еще долгое мгновение, затем медленно кивнул.

– Ладно, тогда я пойду. Но в последний раз.

И он вошел в тоннель, последовав за Лильяной. Та отпустила гобелен и закрыла дверь. Тьма поглотила нас, мгновение мы стояли почти ослепшие под черным саваном ночи. Потом я вытащил меч. Дэй с удивлением посмотрел на сияющий клинок, но, похоже, был слишком напуган, чтобы спрашивать, каким чудом эта штука дает свет.

– В последний раз, как я проходил здесь, все, что у меня было, это свеча. Но это лучше. – Вот все, что он сказал.

Мальчик двинулся вниз по тоннелю, рядом со мной, Мэрэмом, Лильяной и Кейном за спиной. Черная каменная труба казалась совершенно пустой, кажется, даже крысы здесь не водились. Мы шли тихо, но стук башмаков отдавался от голого камня. Через некоторое время мы добрались до места, где с нашим соединялся еще один тоннель. Дэй сказал, что он, наверное, ведет к другому святилищу где-то на седьмом уровне. Или, может быть, к проходу, ведущему к балкону Морйина на восточном склоне Скартару. Где-то на этом пути располагалась лестница Морйина, которая шла вниз к нижним уровням Аргатты и тайным подземным ходам.

– Ты знаешь эти ходы? – спросил я его.

– Ну, я знаю о них, но мне так и не удалось их отыскать.

Мы прошли еще двести ярдов и добрались до двух примыкавших тоннелей, потом, свернув налево, на восток, наш тоннель неожиданно оборвался. Мы оказались перед сплошной стеной камня.

– Он перекрыл его! – прошептал Мэрэм. – Мы в ловушке!

Я улыбнулся и поднес меч поближе к стене, чтобы осветить линии, очерчивавшие дверь – дверь, которая, должно быть, выходила в личные покои Морйина. Я прижал ухо к холодному камню и прислушался.

– Что ты слышишь? – прошептал Мэрэм, подходя ближе.

– Исключительно твое сопение. Тихо!

Я прислушивался, не раздастся ли шум голосов, щелканье каблуков, звяканье серебра о тарелки – хоть что-нибудь. Но скала была тиха, словно могила. Единственный звук, который я слышал, – шум крови в ушах.

– Все в порядке, – сказал я, поворачиваясь к Лильяне и Кейну. – Все готовы?

Они обнажили мечи, так же как мы с Мэрэмом. Я покрепче сжал рукоять Элькэлэдара и повернулся к двери.

– Мемориар Дамуум!

В двери раздалось щелканье. Я положил руку на ее край, влажный, словно покрытый каплями воды, но на самом деле это был только мой пот. Я медленно толкнул дверь, и она открылась, явив ткань, оказавшуюся очередным гобеленом. Пробравшись через свисающие складки, я вступил в хорошо освещенную комнату.

– Это здесь, – сказал Дэй, присоединяясь ко мне. – Комната лорда Морйина.

Я и так знал, что это она. Тошнотворно сладкий запах ладана и разложения заставил мой желудок взбунтоваться. Когда остальные выбрались из-под гобелена и закрыли дверь, я увидел, что мы попали в большую, богато обставленную комнату. Причудливые гобелены, подобные тому, что скрывал дверь, полностью покрывали стены, так что ни один дюйм голого камня не мог напомнить Морйину о том, что он выбрал жизнь внутри горы. Мы стояли спиной к западной стене. Слева от нас, в северной стене, находилась тяжелая бронзовая дверь, украшенная розами и прочими цветами, – она вела в другие покои дворца Морйина. Прямо перед ней располагалась такая же дверь – но на ней было изображено огромное раскидистое дерево под бронзовым солнцем. Дэй сказал, что она открывается в коридор, который ведет к тронной зале.

Перед тем как пройти в эту дверь, я быстро осмотрелся. Над огромной кроватью у южной стены висел черно-синий балдахин, расшитый тысячами крохотных алмазов, расположенных в форме различных созвездий. С каждой стороны кровати стояли позолоченные сундуки и шкафы. Три высоких зеркала, обрамленных изукрашенным золотом, располагались на восточной, северной и западной стенах. Потолок представлял собой шахматную доску белых и черных квадратов дерева, а пол был покрыт ковром с ткаными изображениями конных рыцарей, крылатых львов и свирепых животных. Как и раньше, когда Морйин привел меня в эту комнату через двери кошмара и иллюзий, я опустил глаза и увидел, что стою на голове огнедышащего дракона.

– Смотри, Вэль! – прошептал Мэрэм, толкнув меня в бок. – Это камень касаний, не так ли?

Я повернулся и увидел, что он показывает на массивный стол, на котором лежали открытыми множество книг. Там же, разложенные будто бы для изучения, посверкивали камни-стражи, камни желаний, драконьи кости и прочие низшие джелстеи. Я увидел три драгоценных музыкальных мрамора и камень сна, переливающийся многими цветами и выглядевший как огненный агат. Мэрэм шагнул прямиком к столу, собираясь потрогать или взять одно из этих сокровищ. Я схватил его за локоть.

– У нас нет на это времени.

Кейн быстро сгреб несколько кровавых камней, светившихся зловещим красным светом, и сунул их в карман. Потом указал мечом на большую подставку у стола.

– На это у нас время есть.

Я увидел на подставке, напоминавшей жаровню, шесть больших яиц, по размеру втрое больше, чем орлиные. Прежде чем я смог его остановить, Кейн пересек комнату и обрушил меч прямо на одно из яиц, разорвав кожистую скорлупу. Еще пять раз он ударил, а когда все было кончено, сталь меча истекала густым кроваво-оранжевым желтком. Так погибли яйца Анграбоды, одного из драконов, что Морйин призвал сюда с Чарота.

– Но яиц было семь! – прошептал Дэй, бросаясь к Кейну, который стоял, глядя на липкую массу разбитой скорлупы и ее содержимого.

– Семь? Ты уверен?

Дэй кивнул, оглядывая комнату. Кейн пересек комнату и высокомерно обтер меч о шелковые покрывала кровати Морйина.

– Кейн, нет времени! – Я подошел к двери с огромным деревом. – Нам надо идти!

– Ты иди! – Он обшаривал глазами комнату. – Это редкий шанс.

– Уничтожить яйцо?

Кейн вогнал меч в одну из резных колонок кровати.

– И уничтожить Морйина.

Он оглядел северную дверь, ведущую во дворец, потом яростно посмотрел на гобелен, прикрывавший дверь, через которую мы попали сюда.

– Я подожду его здесь. А когда он придет, отправлю к звездам.

Лильяна, более хладнокровная, чем я, подошла к Кейну и тронула за руку, сжимавшую меч.

– Ты можешь прождать дни. А что прикажешь делать нам, пока ты будешь ждать, чтобы совершить это убийство?

– Завершайте ваш поиск.

– А что, если нам понадобится твоя помощь?

– Не понадобится! – рявкнул он, глядя на нее диким взглядом. – Я знаю, что ты жаждешь его смерти почти так же сильно, как и я.

– Может быть, – сказала Лильяна, глядя в сторону. – Но не так сильно, как отыскать то, за чем мы пришли сюда.

Я тоже с трудом выносил огонь в пылающих глазах Кейна, но все же посмотрел ему в лицо и произнес единственное слово:

– Пожалуйста.

На мгновение я подумал, что он вернется обратно в пылающий океан ненависти, тянувший его вниз, в ад собственной сущности. Но однажды, на поляне, устланной телами убитых им серых людей, Кейн поклялся мне в верности своего меча на время, пока я ищу камень Света. Взгляд его сказал мне, что он помнит это обещание и сдержит его.

– Хорошо. – Он указал мечом на восточную дверь, что вела к тронной зале Морйина. – Тогда давай закончим этот чертов поиск!

Я шагнул вперед, повернул ручку двери, которая оказалась не заперта, и открыл ее. За дверью оказался коридор, драпированный струящимися шелками, ведущий прямиком на восток. Я пошел по нему первым, а Кейн закрыл за нами дверь.

Мы прошли несколько сотен ярдов. В этот тоннель не выходили больше никакие двери или ходы. С каждой стороны от нас и над нами, по словам Дэя, располагались покои дворца, до которых можно было добраться только через дверь в северной стене комнаты Морйина. Я ощущал за тонкой стеной камня множество людей. Мы спешили, мое дыхание толчками вырывалось из груди, обжигая рот и ноздри. И все же воздух был холодным, как скала под тонким покровом шелка. Дверь в противоположном конце коридора тоже была холодной. Мы подошли к ней на трясущихся ногах и с отчаянно бьющимися сердцами. Как и дверь в комнате Морйина, она была сделана из бронзы и оказалась незапертой.

Бросив последний взгляд на Кейна и остальных, я толкнул дверь и вступил в тронную залу Морйина.

– О Боже! – прошептал Мэрэм мне на ухо. – О Боже!

Мы стояли у западной стены одного из самых огромных помещений, что я когда-либо видел. Просторный чертог, высеченный в скале, достигал, должно быть, трехсот футов высотой и столько же в длину и ширину. Невероятные колонны вырастали из пола, словно огромные каменные деревья, поддерживая темный потолок далеко над нами. Все в этом холодном, замкнутом зале казалось темным из-за черного базальта, хотя Морйин и строители зала приложили все свое искусство, чтобы наполнить его светом. На стенах и потолке светились многие сотни яснокамней, источая мягкое шелковистое сияние. Колонны были изукрашены золотыми листьями, отражавшими свет. Различные статуи, инкрустированные рубинами, сапфирами и другими драгоценными камнями, присоединялись к общему блеску. И все же этого блеска не хватало, чтобы проникнуть в отдаленные уголки и изгнать тени. Среди древней и отвратительной роскоши витал запах страха, казалось, сочившийся из обнаженного камня, капая с потолка, стен и пола. Здесь эхом отдавались память о пытках, древних, как века, и будущие крики безнадежности и обреченности.